Текст книги "Летучее недоразумение"

– Он у меня заговоренный, – буркнула Надя. – Так все время на шее и болтался. Я его только тогда сняла, когда плыла и тащила тебя вместе с плотом. Слушай, у меня теперь столько классных снимков будет – закачаешься! Я там, на острове, всю пленку извела.

– Ну так как же насчет эксклюзивного интервью? – вновь поинтересовалась Женя, хитро поглядывая на сестру. – И фотографий великой художницы, твоих, значит.

– Никак же насчет эксклюзивного интервью, даже не мечтай, я не собираюсь это обсуждать, – нахмурилась Надежда. – Это сейчас мы вроде легко об этом вспоминаем, а я, если честно, даже засыпать боюсь. Мне все кажется, что стоит мне уснуть, и я снова проснусь там, на острове. Вокруг что-то шевелится, что-то летает, кто-то кричит непонятными голосами, а ты не знаешь, с какой стороны ждать опасности. А после того случая с ямой мне казалось, что вокруг меня скорпионы ползают, и непременно покусают. Брр, вспоминать страшно, – передернулась девушка. – Хорошо, что уже на следующее утро нас с тобой оттуда забрали моряки, иначе я бы точно свихнулась. О каком интервью может идти речь, Женька? Забыть бы все побыстрее!

– Надь, ты чего так разошлась-то? Неужели не видишь, что я шучу? – сморщила Евгения носик. – Мне тоже иногда что-то снится, только я всегда забываю что именно. Утром только какие-то обрывки всплывают, и больше ничего. Единственное, что знаю точно, что во сне мне было очень страшно, – хмуро проговорила Женя и тут же перепрыгнула на другую тему. – Надь, а почему к нам из посольства до сих пор не приезжают? Уже давным-давно пора нас отправлять в Москву, мне уже здесь порядком надоело.

– Не знаю, – пожала Надежда плечами. – Наверное, оформляют какие-то документы? Ты же знаешь, как русский чиновник любит волокиту разводить. Потом, в прошлый раз, когда из посольства здесь тот парень был, Игорь, он же с главным врачом этой больницы говорил, а я случайно услышала. Речь шла о какой-то комиссии, которая должна приехать. Кажется, та, что расследует крушение. Страховка огромных денег стоит, и возник спорный вопрос. Кстати, ты случайно не знаешь, в страховке существует такая статья, как террористический акт?

– Да, совсем недавно включили в договора о страховке такую статью, – ответила Женя. – А мы-то здесь вообще при чем? Где мы, а где страховка.

– Жень, ты же юрист. Как тебе не стыдно – не знать таких элементарных вещей? – удивленно отметила Надя. – Страховка наверняка огромных денег стоит, а мы – свидетели.

– Можно подумать, что кроме нас свидетелей больше нет, – возмутилась Евгения. – Это что же получается? Пока они там со своими миллионами будут разбираться, мы здесь будем торчать и есть вместо хлеба их противный рис, который уже в горле стоит? От бамбука у меня уже аллергия, а запах рыбного супа вызывает рвотные позывы.

– Не знаю я, Женя, за что купила, за то и продаю, – одернула сестру Надежда. – Может быть, я и ошибаюсь сейчас, – пожала она плечами. – С английским у меня вроде хорошо, но не настолько, чтобы все нюансы уловить, ты же понимаешь. Вот то, что слово «страховка» в разговоре упоминалось, это я точно помню, а за все остальное поручиться не могу.

– Все равно, они не имеют права держать нас здесь так долго. У меня работа, между прочим, стоит, я имею перед людьми определенные обязательства и не могу их выполнить, – не сбавила оборотов Женя. – И у тебя отпуск давным-давно закончился. Ты, кстати, от клиентки аванс уже получила, а договор теперь нарушила. Понимаешь, чем это попахивает? Вижу, что понимаешь. Правильно, моя милая: неустоечкой.

– Хватит уже, Женя, соль на раны сыпать, – нахмурилась Надя. – Делать, что ли, больше нечего? Что ты можешь предложить? У тебя что, есть альтернатива? Мы в чужой стране, без денег, без нормальной одежды, не считая вот этого барахла, которое нам здесь выдали. Хорошо хоть паспорта в спасательных жилетах нашлись, а то вообще застряли бы здесь навечно. Без документов мы никто, и звать нас никак. Нам ничего больше не остается, как только сидеть и ждать, надеюсь, что уже недолго. Ты думаешь, что мне здесь сладко и рис кажется повидлом? Придется терпеть и ждать, третьего не дано, – пожав плечами, снова повторила она.

– Хуже нет, чем ждать да догонять, – проворчала Женя. – Особенно при моем темпераменте.

– Я полностью с тобой согласна, сестренка, но выше головы не прыгнешь, – тяжело вздохнула Надя и снова взяла в руки книгу.

* * *

Прошло еще два дня, и девушкам разрешили выйти в сад прогуляться. Это обстоятельство очень приободрило сестер.

– Ну, наконец-то закончился этот карантин, – всплеснула руками Евгения. – А то я уж думала, что умрем в этой палате от недостатка кислорода.

– Очень-то не радуйся, – усмехнулась Надя. – Здесь хоть кондиционер работает, а на улице – жара больше сорока. Не забывай, что мы находимся не на даче где-нибудь в родном Подмосковье, а в субтропическом климате.

– Да? – растерялась Женя. – А я как-то даже и не подумала об этом. Но все равно, воздух есть воздух, ему не сравниться ни с какими кондиционерами, – не сдалась девушка и потащила сестру к дверям.

Они вышли в сад и залюбовались экзотической картиной, представшей их взорам. По всему саду совершенно спокойно летали попугаи и орали на своем птичьем языке. По тропинкам, которые растекались в разных направлениях, по-хозяйски разгуливали небольшие обезьянки и совершенно не обращали внимания на людей. Лишь иногда, когда в поле их зрения попадал представитель гомо сапиенс с чем-то вкусным в руках, они тут же подбирались поближе и принимались попрошайничать.

– Ой, хорошенькие какие! – всплеснула Женя руками. – Смотри, смотри, Надюш, вон сидят две. Видишь, одна у другой в шерстке копается? Это они блох друг у друга вылавливают, – засмеялась девушка и побежала в том направлении. Мартышки увидели приближающуюся девушку и тут же испарились со скоростью ракеты.

Надежда не спеша прошла в глубь аллеи и примостилась на лавочке. Здесь был прекрасный уголок для отдыха, и девушка, откинув голову на спинку скамейки, прикрыла глаза.

«Как там сейчас дома дела? Алена, наверное, уже с ума сходит от беспокойства, – размышляла Надя. – Представляю, что она пережила, когда в новостях рассказали о кораблекрушении, а нас с Женькой объявили без вести пропавшими. Про Виктора я вообще даже думать боюсь. Он теперь мне точно голову оторвет, как только я ему на глаза покажусь. Как он меня просил не ездить в этот круиз, прямо как чувствовал, что обязательно что-то случится».

Алена была лучшей и практически единственной подругой сестер, а Виктор – бойфрендом Надежды. Он давно звал ее замуж, но она сначала решила получить образование, а уж потом… потом она подумает, соглашаться на этот брак или нет. Виктора она любила, но ей столько пришлось пережить, прежде чем она встретила этого мужчину и нашлась ее сестра Женя, что сразу же думать о замужестве ей как-то пока не хотелось.

Надя лениво приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, что делает Евгения. Она увидела свою сестру, приклеившуюся к забору и разговаривающую с каким-то парнем.

– Женя, иди сюда, – крикнула Надежда.

Девушка, не поворачивая головы, отмахнулась от сестры, и Наде это очень не понравилось.

«Интересно, с кем она там болтает? Ясное дело, с русским, больше никакого языка она не знает… не считая матерного», – подумала Надя и поднялась, чтобы подойти и посмотреть. Как только парень увидел, что к ним направляется сестра его собеседницы, он поспешно распрощался и скрылся.

– Кто это был? – строго спросила Надя, подойдя к Евгении.

– Представляешь, этот парень – тоже москвич. Он здесь пока живет по непредвиденным обстоятельствам, пришел навестить своего друга, – улыбнулась Женя.

– Почему он с тобой заговорил? Откуда он узнал, что ты русская?

– А я обезьянку звала по-русски, вот он и услышал, – беспечно засмеялась девушка.

– Не забывай, что обезьяны здесь тоже иностранки, поэтому по-русски знать не могут, – уже более дружелюбно проговорила Надежда.

Она подошла вплотную к забору и посмотрела в ту сторону, куда скрылся парень.

– Он хоть представился? – поинтересовалась она у сестры.

– Кто? – не поняла Женя.

– Ну не обезьяна же? Собеседник твой. Как зовут его, сказал?

– Да, представился, его зовут Александр, он на Ленинградке живет, рядом с метро «Сокол». Сюда приехал по делам бизнеса, вроде они с другом челноками промышляют, и у друга его вдруг приступ аппендицита приключился. Вот они и застряли здесь, в Красном Кресте, страховки-то нет, – объяснила Женя.

– Понятно. А как друга зовут, он случайно не сказал? – снова спросила Надежда.

– Надь, ну что ты, как следователь? Мне так приятно было поболтать с русским человеком, а ты все испортила, – нахмурилась Евгения.

– Очень интересно, почему он так поспешно ретировался, когда меня увидел? – прищурив глаза, поинтересовалась Надя, не обращая внимания на раздражение сестры.

– Не знаю, сказал, что очень торопится и что обязательно еще придет, – пожала Женя плечами. – Что ты из всего проблему делаешь? Что здесь такого-то? – еще больше нахмурилась она.

– Никаких проблем я не делаю, просто нужно быть осторожными, нечего болтать с кем ни попадя. Не забывай, что мы здесь среди чужих и никому нет до нас дела. Выражают интерес и соболезнование, лишь бы что-то выведать. Ты случайно про крушение ничего не говорила? Он что-нибудь спрашивал? – нахмурилась Надя.

– Ну, спросил, как мы сюда попали? – пожала Евгения плечами. – Что здесь такого-то?

– А ты что? – продолжала допытываться Надя.

– Что, что? Ничего. Сказала, что ждем, когда нас домой отправят, – смущенно опустив глаза, пробормотала Женя.

– Больше ничего?

– Отстань от меня, вот привязалась, – огрызнулась Евгения и понеслась в сторону корпуса. Надя недоуменно посмотрела ей вслед, и в душу девушки маленькой скользкой змейкой начала заползать тревога.

– Наверняка ляпнула что-то лишнее. Черт бы тебя побрал, Женька, с твоим болтливым языком, – чертыхнулась Надежда и пошла вслед за сестрой. Она вошла в палату и увидела Женю лежащей на кровати.

– Что-то не так, сестрица? – поинтересовалась Надя.

– Все так, – буркнула Евгения и отвернулась к стенке. – Надоело мне уже все, сил больше моих нет! Я домой хочу, в Москву, чтобы снег под ногами, чтобы свои, родные лица вокруг. Не могу я больше смотреть на эти стены, спать на этой кровати, с ума, наверное, сойду скоро. И ты еще со своими вопросами! Мне так было приятно поговорить с русским человеком в этой забытой богом дыре, а ты из всего делаешь проблему. Я домой хочу! Не хочу я здесь больше оставаться!

Надежда присела на край постели и погладила сестру по плечу.

– Что с тобой, Женя? Ты думаешь, что мне здесь очень нравится? Мне тоже все надоело, и я тоже очень хочу домой. Почему ты так взвилась, когда я тебе задала вполне уместный вопрос? – вернулась она к теме разговора. – Почему убежала из сада? Давай, хватит кукситься, перескажи мне весь разговор с этим Александром. Если, конечно, его действительно зовут Александр.

– А что рассказывать-то? – не поворачиваясь к сестре, пожала плечами девушка. – Я, когда пыталась к мартышкам подойти, ласково их позвала: «Обезьяночки мои, не бойтесь, я вас не обижу. Идите, я вас бананчиком угощу». Александр в это время мимо забора проходил, ну и услышал, как я сюсюкаю. Слышу, меня кто-то зовет, увидела молодого парня европейской наружности, вот и подошла к забору. Сначала, конечно, из любопытства, а потом, когда услышала, что он тоже из Москвы, так обрадовалась…

– Как – зовет? – опешила Надя, перебив сестру на полуслове. – Откуда он может знать твое имя?!

– Какое имя? – нахмурилась Женя. Потом, сообразив, о чем говорит сестра, заулыбалась. – Да нет, Надюша, ты неправильно меня поняла. Он не по имени ко мне обратился, а просто девушкой назвал. Спрашивает: «Девушка, вы русская?» Я тоже очень обрадовалась, когда услышала родную русскую речь. Здесь же, сама знаешь, все лопочут, кто во что горазд, я ни хрена не понимаю. Тебе хорошо, ты хоть английским языком владеешь, а я круглой дурой себя чувствую.

– Не уходи от темы, дальше рассказывай, – велела сестре Надежда.

– А что дальше? Я к забору подбежала, улыбаюсь. Тоже его спрашиваю: «Вы русский?» – «Ага, – говорит, – москвич». – Я, как услышала, что он москвич, прямо подпрыгнула от радости. А где, – говорю, – живешь, в каком районе? Он и рассказал, что около метро «Сокол». Это же совсем недалеко от нас, представляешь? Господи, Надюша, как же я домой хочу, ты себе даже не представляешь! Мне каждый день наша квартира снится, и блины, которые ты так вкусно печешь, – тяжело вздохнула Евгения. – Про борщ со сметаной я вообще молчу, как подумаю, аж скулы начинает сводить, прямо готова свой собственный язык проглотить, – смешно сморщила она носик.

– Ну, блинов и борща мне тоже хочется, жалко, что здесь муки нет, а то бы напекла, – улыбнулась Надя. – Но ты стрелки не переводи, рассказывай дальше.

– Он меня спросил, как я сюда попала, ну я и ляпнула, что после кораблекрушения. Он прямо в лице переменился. «Как? – говорит. – Так это ты, та самая девушка, которую с ее сестрой на острове нашли?» – «Да, – говорю, – это мы и есть». Он сказал, что про нас с тобой все газеты день и ночь трубят, смакуют подробности. Такого там нагородили, уму непостижимо. Тот остров, говорят, какой-то необычный, то ли проклятие на нем, то ли еще что, я, если честно, ни хрена не поняла. Только вроде мы с тобой какие-то особенные, если прожили там целых четыре дня и остались живы. В общем, чертовщина какая-то, Надь, с этим островом. В это время ты меня позвала, а потом и сама подошла, а этого Александра как ветром сдуло. Помчался куда-то на всех парусах, будто пятки скипидаром смазали, я сама удивилась. Господи, скорей бы все закончилось – и домой, я больше не вынесу этого заточения! Куда провалился этот посол? Чтоб ему пусто было, – проворчала напоследок Женя и посмотрела на сестру виноватыми глазами. – Надь, я же ничего лишнего не говорила. То, что мы с тобой на этом острове были, все здесь знают. Ничего нового я не сообщила.

– Это, конечно, так, но я думаю, что не следует здесь ни с кем разговаривать на эту тему. Ты же помнишь, что сказал Игорь, представитель нашего посольства? Чтобы мы без него или без адвоката вообще никому ни на какие вопросы не отвечали, – напомнила Надя сестре. – Если он так говорит, значит, для этого есть причины. Не забывай, мы с тобой в чужой стране, и здесь свои порядки, – вновь повторила она. – Ляпнешь что-нибудь лишнее, а из этого потом такое раздуют, что – мама, не балуйся! Молчание – золото, не забывай об этом.

– Ладно, сестренка, проехали, зашью теперь свой рот суровыми нитками, – пробубнила Женя и встала с кровати. – Пойдем гулять, я ничего не успела посмотреть. Заодно обезьянок покормлю, может, на этот раз они от меня не убегут, – сказала она и взяла со стола два банана.

– Хорошо, пойдем прогуляемся, – согласившись с сестрой, улыбнулась Надя и двинулась к двери. – Покормим твоих мартышек и сад посмотрим, здесь очень красиво.

Они обошли всю территорию, не переставая восхищаться. В середине сада располагался необычный водопад с прозрачной и чистой водой.

– Смотри-ка, Надь, совсем как там, на острове, похож на тот, возле которого мы с тобой квартировали, – засмеялась Женя.

– Да, очень похоже, – улыбнулась в ответ сестра, и ее мысли унеслись туда, на загадочный кусочек земли, который появился так вовремя и не дал девушкам погибнуть.

Те четверо суток прошли в мучительном ожидании спасения и борьбе за выживание. Надежда вспомнила, как просыпалась в холодном поту от каких-то непонятных звуков и шорохов. Ей часто казалось, что где-то разговаривают люди, и она не могла понять, то ли это было во сне, то ли наяву. Страх заставлял плотнее прижиматься к сестре, чтобы чувствовать человеческое тепло и знать, что ты не одна. Она видела, что и Женька тоже мучается, даже во сне. Она очень часто вскрикивала и вскакивала. Надя старалась ее успокоить, поглаживая по руке и нашептывая какие-нибудь ласковые слова. Нередко происходило все наоборот. Надя просыпалась от кошмаров, а Женя, обнимая ее, успокаивала. Вот так и прошли те четыре страшные, темные, душные ночи и почти пять дней, которые запомнятся теперь сестрам на всю оставшуюся жизнь. Девушки даже и не могли предположить, что самые страшные и загадочные события их еще ждут впереди, да такие, по сравнению с которыми эти ночи могут показаться детской забавой или красивой сказкой.

Глава 3

Наконец, спустя еще две мучительные недели, молодой представитель Российского консульства приехал к девушкам в больницу и торжественно объявил, что завтра их отвезут в аэропорт и отправят на Родину.

– Не прошло и года, – проворчала Евгения. – Мы уж думали, что нас решили здесь насовсем оставить, для размножения.

– Не все так просто, девушки, – улыбнулся молодой человек. – Пока проверки, пока то да се… Не будем вдаваться в подробности, главное, что теперь все ваши мучения позади, и уже завтра вы будете дома.

– А сколько отсюда лететь-то? – задала Женя вопрос.

– В аэропорт вас отвезут рано утром, рейс на Москву в семь тридцать утра, и через восемь часов он уже приземлится в Шереметьеве. Здесь вас проводят, а там встретят, – улыбнулся парень.

– А кто встретит?

– Ну, как я понял, у вас нет родственников, поэтому мы собираемся сообщить о вас в посольство, они тогда пришлют нужных людей.

– Нужные люди нам совсем не нужны, – скаламбурила Женя. – Вы лучше позвоните нашей подруге, у нее есть машина, она нас обязательно встретит, сейчас я дам вам номер ее телефона. Если не дозвонитесь ей, позвоните по другому номеру, нашему другу, он тоже с радостью нас встретит… надеюсь. Ну а уж если и ему не дозвонитесь, тогда я напишу еще один номер, так сказать, запасной вариант. Вы хорошо меня слушаете? Я напишу вам три номера, по какому-нибудь вы обязательно дозвонитесь и сообщите о нашем возвращении… из круиза, – с нажимом проговорила Евгения, в упор глядя на молодого человека. – Вы меня хорошо поняли? – повторила она.

– Конечно, понял, – улыбнулся молодой человек. – Сделаю, как скажете, и обязательно дозвонюсь всем вашим знакомым, – покладисто согласился он и снова улыбнулся. – А еще лучше, если вы сами позвоните, прямо сейчас, – и он протянул Евгении свой мобильный телефон.

– А что же вы молчите-то? – изумилась она и, поспешно схватив трубку, начала набирать номер Алены. – Я думала, что нам не положено. Ну, Лена, ответь же, – ворчала Женя, прислушиваясь к длинным гудкам.

– Я на мобильный позвоню, можно? – не дозвонившись подруге домой, спросила она.

– Звоните сколько нужно, нет проблем, – разрешил молодой человек.

– Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, – ответил Жене автоответчик.

– Тьфу ты, черт возьми, и здесь облом, – выругалась девушка. – Извините, – виновато проговорила она, увидев, что молодой человек смотрит на нее смеющимися глазами. Женя набрала номер Виктора, бойфренда Надежды, но и там никого не оказалось.

– Знаете что, я вам все же дам телефоны наших знакомых, и вы попробуете сами дозвониться и все передать, – обратилась она к молодому человеку.

– Хорошо, как скажете, – снова улыбнулся тот.

Евгения быстро начеркала на листке бумаги телефоны Елены, Виктора и Виталия и подала ему листок.

– Только позвоните обязательно, – еще раз напомнила она.

– Обязательно позвоню, – вновь пообещал тот и сунул листок в нагрудный карман рубашки.

Рано утром за девушками прислали машину, и они с радостью покинули «Райский уголок». На обеих были надеты полуплатья из плотного, но очень легкого шелка, отливающего ярким цветом. Они едва прикрывали бедра, а дополняли сей наряд такие же, как и платья, шелковые брючки. По вороту платья и по рукаву была отделка в виде замысловатой разноцветной вышивки, и смотрелись они очень красиво. У Жени шелк был цвета яркой морской волны, а у Нади – сочно-розовый. Эти костюмчики им подарила медсестра-индуска, с которой они подружились здесь, в больнице. А шлепки с загнутыми мысками и тоже с вышивкой презентовала врач-китаянка. В Красном Кресте работали врачами, медсестрами и санитарами люди всех национальностей. Правда, ни одного русского за все три недели без малого девушкам увидеть ни разу не удалось. Было такое впечатление, что их просто не пускали в отделение, где лежали сестры.

Медперсонал очень тепло проводил девушек, и каждый старался сказать им хоть одно доброе слово на прощание. Надя отдувалась за двоих, отвечая на английском языке, а Евгения лишь глупо улыбалась и кивала головой.

– Как только приедем домой, займусь изучением языка, – ворчала она. – Закончила юридический, а по-английски только и знаю – ес, ноу да хай-дую-ду. Стыдоба!

В аэропорту человек, который сопровождал их, посадил девушек на лавочку и сказал, чтобы они никуда не отходили и ждали его, а он тем временем уладит кое-какие формальности.

– Минут через пятнадцать я вернусь, и пойдем на регистрацию, – сказал он и удалился.

Через минуту к девушкам подошла какая-то старуха. То ли индуска, то ли малайзийка, то ли еще какой национальности – понять это было очень трудно. Она была задрапирована в разноцветные ткани с головы до пят, и начала что-то быстро-быстро говорить сестрам, при этом интенсивно жестикулируя руками.

– Во дает, как из пулемета «Максим» слова летят. Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Женя у Надежды, вытаращив глаза на старуху.

– А как же? Разве не видишь, что это моя «родная бабушка»? – с сарказмом заметила та. – Думай, что спрашиваешь.

– Мы не понимаем, бабушка, – смущенно улыбнулась Надя. – Мы русские, рашен герлз.

Старуха быстро закивала головой и вытащила из недр своей хламиды газету. Она стала тыкать пальцем в фотографию, где были запечатлены сестры на берегу того самого острова: улыбаясь во весь рот, они махали руками.

– Ну, блин, дают, надо же! – ахнула Женя и вскочила с лавки. Надя тут же поторопилась за ней. – Все-таки продал фотографию рыбачок, – разглядывая снимок в газете, возмутилась Евгения. – Ты как в воду глядела, сестричка.

Старуха тем временем, продолжая тыкать пальцем в снимок, повторяла одно и то же слово:

– Аджедан, Аджедан, – и при этом била себя в грудь.

– Мы не понимаем, бабушка, – смущенно пожимала плечами Надя.

Старуха вырвала газету из рук Евгении и уперла палец в снимок. Надя внимательно посмотрела, что она хочет показать, и увидела, что ее палец уперся в фигурку, которая висела у Нади на шее. После того приключения со скорпионами, как только девушки вернулись к себе в лагерь, Надя, как и говорила до этого, вытащила шелковый шнурок из спасательного жилета и повесила фигурку на шею. Сейчас, глядя на снимок, девушка видела, что статуэтка очень хорошо просматривается.

«Черт возьми, как я могла забыть про нее тогда? – удивилась про себя Надя. – Впрочем, что здесь такого особенного? Кто же думал в такой момент, что нас сразу же станут фотографировать?» – вздохнула она.

Старуха снова полезла в многочисленные складки своей безразмерной юбки и вытащила оттуда два странных медальона, сделанных из темного металла, которые висели на кожаных шнурках. Она подошла сначала к Надежде и быстро что-то зашептала, прикрыв глаза. Закончив шептать, она показала девушке, чтобы та нагнула к ней голову. Надя нерешительно выполнила просьбу, и старуха надела ей на шею медальон. То же самое она проделала с Евгенией. Девушки абсолютно ничего не понимали, но почему-то безропотно подчинялись ей, как завороженные. Пока они стояли и, взяв в руки медальоны, рассматривали их, старуха исчезла так же быстро, как и появилась.

– Надь, как ты думаешь, что это было? – осторожно спросила Евгения.

– Понятия не имею, – пожала та плечами.

– И что нам теперь с этим делать? – показывая на свой медальон, спросила Женя.

– Не знаю, – хлопнула девушка глазами. – Думаю, что пусть пока висят. Они же не мешают? Под воротом наших платьев их совсем не будет видно. Приедем в Москву, я у себя в институте в библиотеку схожу. У нас там есть исторический раздел, найду книгу по амулетам и посмотрю, что эти штуки означают. А они красивые, правда? – спросила она у Жени, пристально разглядывая свой медальон.

– Да, красивые, я таких никогда не видела. А с чего ты решила, что это амулеты? – глядя на свой медальон, спросила Женя.

– Не знаю, – пожала Надя плечами. – Я просто так думаю, вернее… мне кажется, что я это знаю, – неуверенно ответила она.

– Откуда?

– А что же это еще может быть? Посмотри, здесь какие-то символы, иероглифы, и сами они очень старинные, это сразу видно, – начала объяснять Надежда, показывая сестре на замысловатые изображения. – Мне кажется, они очень древние, – прошептала она.

– А что это вдруг старуха нам свои раритеты на шеи повесила? Может, сумасшедшая какая-нибудь? – с опаской поинтересовалась Евгения. – Или того хуже – колдунья?

– Что ты предлагаешь? Выбросить? – нахмурилась Надя. – Так нельзя, ты же видела, прежде чем повесить их нам на шею, эта женщина молилась. На колдунью она совсем не похожа.

– Ага, не похожа, – фыркнула Евгения. – У меня, между прочим, первая мысль и была, что это ведьма какая-то, когда я увидела ее. А они, кстати сказать, тоже, перед тем как сделать какую-нибудь гадость, заклинания свои шепчут. Вот и думай теперь, молилась она или колдовала?

– Не болтай глупости, Женя, – возразила Надя. – Не думаю, что ведьма пришла бы сюда, в людное место, чтобы сделать с нами свое черное дело. И вообще, что за странные вещи лезут тебе в голову, Евгения? Ты что, веришь во всякие бредни про колдунов и волшебников? – закатила она глаза под лоб. – Суеверие – это пережиток прошлого.

– Думаешь, она не хотела нам зла? – пропустив мимо ушей ироническое замечание сестры, спросила Женя, с опаской поглядывая на свой медальон.

– Нет, не похоже, – отрицательно покачала головой Надежда. – У нее очень добрые глаза… такие глаза бывают только у матерей, – задумчиво проговорила она.

– Ты знаешь, Надь, а я совсем не помню глаза нашей мамы, – грустно проговорила Женя. – У тебя хоть приемная была, а я… как сорняк у дороги, сама по себе.

Надя обняла сестру и уже хотела что-то сказать, но в это время девушки увидели, что к ним приближается тот человек, который провожал их. Они поспешно спрятали медальоны на груди, под платья, и, стерев со своих лиц озабоченные выражения, улыбнулись.

– Ну вот, девушки, все формальности улажены, мы можем идти, – сказал мужчина и пригласил следовать за ним. Он довел их до пункта регистрации, вручил документы и ушел лишь после того, как сестры скрылись в зале отлета. На таможне возникли мимолетные проблемы с медальонами, потому что они зазвенели. Девушки сразу же показали их, и молодой мужчина, таможенник, увидев, что висит у них на шеях, как-то очень странно и даже испуганно взглянул на девушек. Он торопливо завершил оформление документов и, не поднимая глаз, сделал жест рукой, разрешая сестрам пройти.

– Надь, ты заметила, как странно он на нас посмотрел? – зашептала Женя, когда они отошли на достаточное расстояние от парня.

– Заметила, заметила, – отмахнулась Надя. – Потом будем разбираться, что к чему. Сейчас самое главное – в самолет попасть, и считай, что мы почти дома. Не будем заострять на этом внимания, а будем считать, что у нас с тобой на шеях висят ключи от всех дверей, – хихикнула она. – Под шумок я, между прочим, и фигурку протащила, без всякой декларации.

– Ура! – шепотом обрадовалась Женя. – Наверняка бы не пропустили. Сказали бы, что это национальное достояние. Вдруг она и правда золотая?

– Приедем домой и все узнаем, а сейчас – рот на замок, и больше об этом ни слова, – зашептала Надежда.

В самолете у входа девушек встретила приветливая стюардесса и, посмотрев билеты, сказала, что их места находятся в первом классе.

– Не хило, – пробормотала Евгения, как только они с Надей уселись в широкие, мягкие кресла салона первого класса. – Хорошо, что восемь часов не придется ютиться в эконом-классе, не зная, куда бы закинуть ноги.

– Да, думаю, что здесь нам будет удобно, даже поспать можно с комфортом. Я, кстати, сегодня всю ночь не спала, очень волновалась, – проговорила Надежда. – Надеюсь, что за время полета удастся поспать.

– А в какое время мы прилетим в Москву, ты не знаешь? – задала Женя вопрос.

– Расхождение в часовых поясах – шесть часов. Значит, пробыв в воздухе восемь часов, в Россию мы прибудем в три часа дня по московскому времени, – быстро посчитала Надя.

– Прикольно, – улыбнулась Женя. – Получается, что у нас с тобой сегодняшние сутки будут длиться не двадцать четыре часа, а все тридцать.

Девушка начала оглядываться по сторонам и наткнулась на жгуче-черные глаза. Прямо сбоку от ее места сидел смуглый индус и с улыбкой пялился на Женю. Она кисло улыбнулась в ответ и торопливо отвернулась.

– Надь, вон там, сбоку, сидит парень, кажется, индус.

– И что? – равнодушно поинтересовалась Надежда. – Здесь большая часть пассажиров индусы, мы же из Индии летим, а не из Австралии.

– Он очень странно смотрит на меня, – продолжала шептать Евгения.

– Господи, Женька, успокойся ты, ради бога, – вздохнула Надя. – Мы с тобой, к счастью, не стали настолько страшными после всех этих передряг, что на нас и посмотреть нельзя. Пусть себе смотрит на здоровье, от тебя не убудет. А еще лучше – поменьше сама смотри по сторонам, тогда и не будет ничего такого казаться.

– Нет, он смотрит совсем не так, как обычно смотрят мужчины на красивую девушку, – не успокоилась Женя и снова покосилась на парня. Тот уже не смотрел в ее сторону, а внимательно листал страницы журнала.

«Кажется, у меня развивается синдром подозрительности. Надя совершенно права, нужно просто поменьше смотреть по сторонам, и все будет о’кей», – вздохнула Евгения и практически сразу успокоилась.

* * *

– Мамочки мои дорогие, как же, оказывается, здорово ступить на свою родную землю! – размахивая руками и вертясь, словно юла, стрекотала Евгения, когда они с Надеждой, выйдя из самолета, шли к паспортному контролю в аэропорту Шереметьево-2. – Неужели наши мучения закончились? Мне хочется прямо сейчас всех обнять и расцеловать!

– Мне тоже, – улыбнулась сестре Надя.

– До чего же родные и такие симпатичные лица, и главное, беленькие, – не унималась Женя. – Как ни крути, а все же русская раса – самая красивая на свете! Теперь я об этом могу точно сказать.

– Ну, ты не совсем права, – возразила Надя. – Вспомни, какая красавица медсестра у нас была, а она индуска, между прочим.

– Да, здесь я с тобой соглашусь, – сдалась Женя. – Действительно красивая девушка, ей бы в их индийском кино сниматься, там все такие симпатяшки. Но все же русские девушки лучше, – подытожила она и весело рассмеялась. – Взять хотя бы нас с тобой.