Текст книги "Стрелы фальшивого Купидона"

– Нет! А ты что, с ней знаком? Когда ты все успеваешь?!

– Ночами не сплю.

В пятницу у меня с утра была встреча с нашими партнерами, поэтому в офис пришла только к одиннадцати. Пока ехала в такси просто мечтала о крепком ароматном кофе и ванильной булочке. От булок к этому времени, конечно, не оставалось даже запаха, а вот кофе прекрасен в любое время.

– Ирина Александровна, добрый день! Вас ожидают в переговорке, – Марианна Михайловна отдала мне почту и взяла у меня плащ. – Он ждет уже почти час. Я не могла вам дозвониться.

– Черт, забыла включить телефон, – стукнула себя по лбу. – А кто ждет? А что мои специалисты?

– Специалиста приглашала, не помогло. Она вышла из переговорки через десять минут, как запуганный кролик. Выпил уже две чашки кофе и съел вашу булку.

– Спасибо, – я направилась в переговорку. – Но булку не стоило отдавать.

После сравнения сотрудника с запуганным животным мне и самой стало страшновато. Перед тем как войти, поправила костюм, выдохнула и, повернув ручку, шагнула вперед.

– Прошу прощения, была на важной встрече.

Каково было мое удивление, когда в переговорке увидела Стрельникова.

– Добрый день, не важных встреч у вас не бывает, – он мило улыбнулся и присел обратно на свой стул.

– Давайте, пройдем в кабинет. Там нам будет удобнее, – сказала я вслух, а подумала, что на своей территории мне спокойнее.

– И так, Максим Алексеевич, что привело вас к нам? – я посмотрела на закрытое окно. День начинался не так, как всегда.

– Ваши пометки, – он поймал мой взгляд и подошел к окну. – Вы позволите?

Я кивнула.

– Спасибо, может кофе? Чай?

– Давайте сначала о наших делах. Вы довольно подробно все расписали в наших документах, но в качестве контактного лица указали некую Елизавету Ветрову.  Она только хлопала ресницами и улыбалась в течение десяти минут, и ничего не смогла пояснить.

– Думаю, это недоразумение. Возможно, Елизавета Сергеевна сегодня чем-то расстроена, – я старалась говорить спокойно, –  она прекрасный специалист, большая умница. Давайте, ее пригласим, и все станет ясно.

– Скажите, почему вы не хотите работать со мной? Мне казалось, что этот проект важен для вашей компании.

Он задал вопрос, который меньше всего ожидала от него. А ему, видимо, не впервой это делать. И странно, почему он говорит о работе с его агентством, как о работе именно с ним?

– Вам правильно казалось. Проект очень важен. Но я не думала, что вы воспримите решение – передать работу с вашим агентством коллегам, именно так.

В бумагах я указала в качестве способа связи телефон отдела, а специалиста по возникающим вопросам – Елизавету Ветрову. Лиза была в курсе почти всего того, что я написала. Неужели он спросил что-то настолько особенное? Да, признаться честно, мне не хотелось больше встречаться с директором «МаксимуSа». Он мог больше сам и не появляться в нашем офисе, прислать зама или специалиста, или общаться по телефону, но совсем исключать этого было нельзя. Судя по тому, что они нагородили в своих расчетах, общаться с ними придется долго.

– Ирина Александровна, а позвольте пригласить вас на кофе, – он как-то вдруг подобрел. – Сегодня пятница, думаю, можно позволить себе некоторые послабления.

– Максим Алексеевич, но вы же сами говорили о важности проекта. Если  директор и может позволить себе послабления, то я – увы, нет, – я развела руками, выражая свое якобы огорчение. – Мне стоит заняться вашими бумагами. Кстати, где они?

– Их еще нет, – он встал и подошел к окну. – У вас прекрасный вид из окна.

– Мне тоже нравится, – я тоже подошла к окну. – Вот и залипаю на несколько минут каждый раз, когда подхожу сюда.

Он улыбнулся и посмотрел как будто сквозь меня, перебирая каждую мою частичку сознания. Но уже через несколько секунд все изменилось.

– Если вы позволите, документы будут передавать лично вам, – он говорил отстраненно, холодно. – Вы сами решите, кому их поручить.

– Конечно. Если так вам будет спокойнее.

     Остаток рабочего дня я то ругала себя за такое поведение с будущими партнерами и соратниками, то хвалила, что не поддалась магнетизму. Этот Максим Алексеевич чертовски хорош, зачем ему девушка с весьма скромными данными? Я знаю, что не красавица, всегда это знала, поэтому направила свою энергию в учебу, работу, карьеру. Вот и теперь, есть за что себя хвалить: в свои тридцать три руковожу финансово-экономической службой крупной строительной компании, при этом – никого не сдала, не подсидела, не подставила. А личное? Ну, здесь ничего не складывается. Не умею, наверное, любить.

  Пятничный рабочий день был на час короче. Все сотрудники обожали этот бонус и спешили поскорее домой. Я закрыла кабинет и вышла в холл. Мой плащ так и весел на вешалке в приемной.

Стрельников после встречи в «СтройЛеоне» направился к своему другу – Эдуарду Левому, компьютерному гению. Познакомились они, будучи студентами. Уже тогда способного программиста называли Эйнштейном. Никого не смущало, что настоящий Эйнштейн был физиком, а не айтишником.

– Привет, Макс! – друг лишь взглянул на входящего. – Пиво будешь?

– Буду.

– Тогда возьми на кухне, в холодильнике. И мне принеси, будь другом.

В этом весь Эдик! Он часами торчал за своими машинами, что-то отбивал на клавиатуре. Мог не есть, не пить, пока работает. Если бы не супруга и дети, он покрылся плесенью или мхом, и, конечно, умер от голода.

– Ну, выкладывай, что у тебя стряслось? Ты ведь не просто так тратишь на меня пятничный вечер. Ведь я – не длинноногая девушка с милым лицом.

– Понимаешь, у меня новый проект намечается. Довольно прибыльный.

– Поздравляю! Но есть «но»?

– Для реализации проекта проводят тендер. Есть предполагаемый победитель. У них в штате есть вредный финансист, который не согласует смету затрат. А инвесторы, типа, согласовали.

– И все? Слушай, странно как-то, все согласовали, а финансисты – нет. Может, тупо хотят денег?

– Не похоже. Там, скорее, принципы. Посмотрел я сегодня эти бумаги. Даже мне они показались странными. Короче, я их не отдал. А самое странное то, что в кабинете согласующего стоит прослушка. Твой прибор сработал. Я его после того случая, постоянно с собой таскаю.

– Думаешь, кто-то подозревает, что возможны махинации? Или это все для дальнейшего манипулирования и шантажа? Ты предлагал откат или …

– Да, она работать со мной отказывается! Какой откат!? Похоже, она и сама не знает о прослушке. Не спросишь же в лоб.

– Так финансист – женщина! Ну, брат, тебе ли огорчаться. Позаигрываешь, и она тебе все подпишет. Чего паникуешь?

– Эдик, надо что-то сделать. Как-то узнать все по максимуму.

– Давай исходные данные: кто она, где она. Мы ее сейчас найдем.

Эйнштейн копался во всемирной паутине и использовал все возможные ресурсы. Минут через десять он сделал неутешительные выводы:

– Похоже твоя Онегина не родня тому самому позеру Женечке. Скрытна, как шпион ее Величества. Имеет только одну страницу в социальных сетях. Но активности на ней ноль целых, ноль десятых. Короче, не пиарится, не чатится, не ведется на лайки. Есть только пара фотографий и чат с одноклассниками… Так, есть статья, в которой она упоминается… бла-бла-бла. Все не то.

– Ну, что профессор, что будем резать?

– Оставим все части целыми. Давай пойдем другим путем. Ты осмотришь кабинет, найдешь прослушку и посмотришь на ее реакцию. Она финансист, а не актриса, поэтому все сразу станет понятно. Может, она сама все это устроила, чтобы потом никто не смог отказаться от своих слов.

– Как ты себе это представляешь? Пришел и давай все рассматривать. Под стол полезу, под стульями посмотрю…

– Тогда, общайся с ней за пределами ее кабинета. Вот и все.

– Ладно, будем думать!

От Эйнштейна Максим ушел разочарованным и озадаченным. Оказывается и во всемирной паутине можно оставить мало следов. И вариантов, кто поставил прослушку, масса: она сама, служба безопасности или руководство, конкуренты или сторонник конкурентов, что сливает им информацию, или вовсе что-то личное.

           В понедельник в офисе все начиналось, как обычно: утренняя суета, кофе и ванильный аромат. Марианна Михайловна сообщила нам, что завтра возвращается наш шеф. Все стали готовить доклады о проделанной работе и полученных результатах. А после обеда в офисе появилась полиция. Всех собрали в переговорке и сообщили, что Логинова Георгия Самуиловича, заместителя Леонида Семеновича, нашли убитым в его квартире. Никаких подробностей нам не сообщали но учинили допрос.

Весь коллектив был шокирован произошедшим. Все шептались, пересказывали то, что знали, что слышали, о чем и как спрашивали полицейские.

Леонид Семенович во вторник на работе не появился. Его сын позвонил Марианне Михайловне и сказал, что отцу стало плохо,  и он госпитализирован. Поэтому, он просил его не беспокоить лишний раз из-за всякой ерунды. Если будет что-то, чего мы не сможем решить самостоятельно, то нужно позвонить сначала ему, сыну, а он решит, стоит ли беспокоить Леонида Семеновича.

Около десяти, когда я бесцельно блуждала на просторах интернета в поисках подарка для Эммы, в кабинет вошел Стрельников.

– Доброе утро, Ирина Александровна! – он держал в руках листы, на которых было что-то написано.

– Доброе утро! Мне кажется, мы не договаривались…

Он показывал первый лист, где было написано "Не говорим о проекте!!!" Я удивленно смотрела на него. – Для кофе еще рано.

Он положил передо мной лист, где было написано целое сочинение. Он кивнул на листок, сам начал говорить:

– Ох, Ирина Александровна, в прошлый раз я обидел вас, – он подошел к столу и стал рассматривать предметы на нем, заглядывать под столешницу, – поэтому решил не откладывать извинения.

Он говорил, а я читала: "Не удивляйтесь и подыграйте мне. Это важно. Вас слушают! Говорим на личные темы. Флиртуйте со мной. Потом все объясню".

– Ваше беспокойство напрасно, – я приписала на листе ниже "Нахал!" и протянула ему. – Но если вы настаиваете, то конечно.

Он довольно улыбнулся и, свернув листок, убрал его в карман.

Мы прошли мимо Марианны, мило улыбаясь. Максим Алексеевич держал меня за руку. Я сказала ей, что буду через пару часов. Она понимающе кивнула и пожелала удачи.

На парковке я попыталась высвободить руку, но он держал крепко.

– Спокойно, – шепнул он мне, – мы сейчас уже будем в безопасности.

Мы подошли к BMW X5 черного цвета. Он галантно открыл мне дверь и предложил присесть. Вырулив с парковки на проспект с оживленным движением, он несколько минут ехал, перестраиваясь из ряда в ряд, то прибавляя, то снижая скорость. Его движения и уверенность завораживали. Я просто сидела и любовалась.

У меня зазвонил мобильный. Странно, звонил незнакомый номер.

– Да… Здравствуйте, да, это я… Кому передать трубку? Максимилиану? Но…– Максим взял у меня трубку. – Ну, что, как я и думал… Хорошо, жди, мы скоро.

Он протянул мне телефон.

– Держите, все чисто, можете общаться.

– Какого черта?! Что происходит? – я ничего не понимала. Не понимала и того, зачем послушалась и пошла с ним.

– Да, не волнуйтесь вы так, – он самодовольно улыбался.

– Послушайте, если вам нужен откат, так это не ко мне! А если …

– А если мне нужен секс, это к вам?

– Нет! Это вам в секс по телефону. Или в стриптиз.

– Фу, какая гадость! – он просто издевался. – А другие были сговорчивее.

– Ну, тогда вам нужно к ним, – также спокойно сказала я. – Остановите у метро. Обратно доберусь сама.

– Успокойтесь, ничего такого мне от вас не надо. Только поговорить.

Я молча смотрела в окно. Конечно, зачем ему что-то от меня, когда кругом куча длинноногих девушек с осиными талиями и пухлыми губами.

– Ирина Александровна, не обижайтесь. Мы с вами попали в очень неприглядную ситуевину. Надо решить, что делать?

– Когда это мы успели в нее попасть? Я вижу вас второй раз в жизни.

– Ну, положим, третий. Но попали мы в него немного раньше.

Он остановился у здания с зеркальными фасадами.

– Здесь ваш офис?

– Нет, мы приехали к Эйнштейну.

– Физику немецкого происхождения? – я конечно язвила. – Не думала, что он еще жив.

Максим ничего мне не ответил, будто и не слышал моего рассуждения.

Мы поднялись на четвертый этаж. Позвонили в одну из трех квартир, на двери которой висел арт-портрет Альберта Эйнштейна.

В квартиру нас впустила девочка лет семи.

– Привет, мышка. Папа дома? – снимая ботинки, спросил Максим.

– Да, проходите, он в своем кабинете, – она кивнула в правую сторону.

Я скинула свои туфли и поспешила за своим спутником.

Дверь в кабинет была вся исписана маркерами. Слова были самыми разными. Местами встречались детские каракули и рисунки.

В кабинете, за огромным столом сидел парень, примерно того же возраста, что и Максим Алексеевич. На столе стояло два компьютера и два ноутбука. На обоях нарисованы какие-то схемы и последовательности действий, алгоритмы. В общем, понимала, что сейчас мы в гостях у человека, который, как минимум, разбирается в компьютерах, программировании и прочей сопутствующей технике.

– О, Максимилиан, это ты? Ты сегодня быстро? – хозяин кабинета быстро взглянул на часы. – Тринадцать минут. Рекорд.

– Не забудь записать, – Максим присел в кресло, что стояло напротив стола.

– А это, – он посмотрел на меня, – наш объект? Gut.

Стоять, как перед расстрелом было не уютно, еще и быть при этом "объектом". Объектом чего? Максим кивнул на подлокотник кресла. Я, не раздумывая, присела.

– Слушай, Эйнштейн, дело – дрянь. Ее не просто слушают, ее пишут в постоянном режиме.

– Ты нашел жука? – он недоверчиво взглянул на друга. – Свежий и не наш?

– Что? – выпалила я. – То есть, вы мне прослушку установили?

– Да, буквально вчера – спокойно сказал Максим. – Но, похоже, не только мы.

– А еще где-нибудь есть жучки?

– Возможно, у зама. Но его кабинет закрыт. Полиция его не опечатала, но ключи теперь у начальника безопасности.

В дверь всунулась голова девочки.

– Кофе будете?

– Мышка, мы сейчас придем, – ответил Эйнштейн и обратился к другу. – Что думаешь делать?

– Не знаю. Надо подумать. Ты дашь нам новый чудо-прибор?

– Дам, конечно, – он достал из ящика стола черную коробочку и бросил другу.

Эйнштейн встал из-за стола и направился к двери.

– Идемте пить кофе. Машутка сегодня печенье пекла.

Мы выпили по две чашки кофе с печеньем. Максим с другом говорили о чем-то своем на  тарабарском языке, а меня привлекла Мышка.

– Позволишь спросить?

– Почему папу зовут Эйнштейном?

– Нет, – улыбнулась я, понимая, что вопросы здесь все задают стандартные. – Почему они зовут тебя Мышка? Ведь ты Маша?

– Маша – это мама, а я – Мышка. Когда я была маленькой, папа часто звал меня своим хвостиком, а потом подросла и стала хвостатой мышью, – она разулыбалась.

Папина дочка. Это круто! Сама такая, может, поэтому сразу прониклась к ней такой симпатией?

– А почему Максимилиан?

– Это моя бабушка его так прозвала. Говорит, что в нашем роду были настоящие графья, поэтому всех завет на манер светских раутов, по старинке.

– Круто! А как она зовет тебя? – мне хотелось узнать настоящее имя девочки.

– Мышка. А  брата строго – Константин.

Мы рассмеялись. Современная бабушка! Этого франта называет Максимилианом, внука полным именем, а внучку Мышкой. Забавно.

 Когда мы уходили, мне казалось, что знаю Эйнштейна и Мышку очень много лет. Хотя Мышке всего семь!

Пока ехали в лифте, позвонила Лиза.

– Да, Лиза… Документы привезли? Хорошо, оставь их Марианне… Странный курьер? Что в нем странного? … Директор, видимо, занят, поэтому сам не приехал.

– Что-то случилось? – Максим открыл дверцу авто.

– Ничего. Привезли ваши исправленные документы, а Елизавета Сергеевна расстроена, что не вы лично, – пристегнула ремень безопасности. – Вот и все.

– Какие еще документы? Я не давал никаких поручений.

Мы сидели в машине. Максим не спешил уезжать от дома Эйнштейна.

– Нам так и не удалось поговорить, при Мышке не хотелось про убийство. В вашей компании убили заместителя директора. Убили довольно странным способом: пронзили сердце арбалетной стрелой. Петушков улетел в Москву и там окопался. Что происходит в вашей компании?

– Причем здесь я?

– Теперь кто-то должен будет исполнять обязанности директора. Кто это будет? Может вы?

– У нас не было подобных ситуаций. Петушкова всегда замещал его верный зам – Георгий Самуилович… Может, он, Петушков, скоро вернется и сам все будет решать.

– За что могли убить Логинова? У вас в компании были серые схемы?

– Мне о таких ничего не известно. Практически вся документация проходит несколько этапов проверки и согласования с отделами компании прежде, чем поступает к руководителю на подпись. Возможно, что-то и химичили руководитель с главным бухгалтером и финансовым директором по совместительству, но сейчас вам об этом никто ничего не расскажет. Да, и Самуилыч – человек чести и совести…был.

– Странно все это. Неужели вы сами верите в существование идеалов? И предлагаете мне тоже в это поверить?

– Вы меня в чем-то подозреваете? Я просто выполняю свою работу. И если почиркала ваши расчеты, так это…

– Может вы так на что-то намекаете?

– Хам!

– Извините, но что я должен думать? В вашем кабинете прослушка, от меня вам привозят странные бумаги, которые я не отправлял.

– Первый раз вы их сами привозили. Тогда они не были странными? – я не понимала, что происходит и что делать.

– Вы мне не верите?

– А с чего вдруг? Вы же мне не верите! Я вижу вас второй… или третий раз в жизни? Вы ведете себя странно, а я должна верить? Чему или во что?

– А вы не так просты, как кажетесь, – он завел автомобиль, и мы наконец-то поехали. – Но будьте осторожны.

– Не надо меня пугать. Если вам что-то нужно, скажите прямо, наберитесь смелости. Нужно, чтобы я пропустила ваши бредовые расчёты?

– Вы же все равно этого не сделаете?

– Нет, не сделаю. Вы их сами видели? Как можно согласиться, тем более, подписаться под этой ерундой?

– Сейчас у вас в офисе находятся исправленные документы. Я бы хотел их увидеть.

– Хорошо. Сегодня-завтра ознакомлюсь и верну их вам.

Он как-то странно улыбнулся, но не стал продолжать разговор о бумагах.

Через десять минут я уже сидела в своем кресле.

Все эти его разговоры, рассказ про убийство, проявление заботы меня выбили из привычной колеи. Надо теперь постоянно помнить о прослушке и контролировать каждое слово.

– Добрый день! Позволишь?

В кабинет вошел Илья Немов. Он изменился. Возмужал, взгляд стал стальным, пронизывающим.

– Проходи, – по спине пробежал холодок.

– Я здесь уже неделю, а все никак не решаюсь заглянуть. Как ты?

– Спасибо, как видишь, – огляделась вокруг,– хорошо. Как сам?

– Да все хорошо. Вот получил новую должность. Жена пока в поисках. Мы ведь не так давно здесь. Но ее сестра обещала помочь. С нашими давно виделась?

– Давно. Наверное, с тех пор, как мы все разъехались учиться.

– Понятно, – он внимательно разглядывал папки на моем столе.– Много приходится работать?

– Работы много.

– А станет еще больше. С этой стройкой спортивного комплекса.

– Тем интереснее. Новые проекты это опыт, знания.

– Ты по-прежнему все идеализируешь и ищешь позитив?

– Да, наверное, – я пожала плечами, хотя понимала, что он прав.

– Раньше и меня идеализировала. А я этого не оценил… Как живешь, Иринка-Малинка?

От этого обращения стало как-то не по себе. Та Иринка-Малинка, которую он знал, давно выросла, съела пуда два соли, обожглась на молоке, воде и твердых поверхностях; перестала верить и искать идеальных людей, и постаралась забыть все, что напоминало о прошлом.

– Ты по-прежнему одна?

Его "по-прежнему" прозвучало обидно.

– А с чего ты решил, что я одна?

– Ну, ходят такие слухи. И не встречает тебя никто.

– Ты же сам учил меня, не верить слухам, а теперь собираешь сплетни? – я театрально – удивленно вскинула бровь. – Не хочу жить на показ, поэтому и не встречает.

– Извини, – он встал и направился к двери. – Еще увидимся.

Сегодня точно не мой день! Сначала этот нахал со своими записками, расспросами и выяснениями, а потом Илья. Зачем он приходил? Что-то выяснить? Спросить? Так ничего толком не спросил. Ему должно быть интересно, что у нас здесь да как, а он про малину. Медведь, блин!

    В четверг Лиза позвонила мне рано утром и сообщила, что папка с исправленными расчетами агентства «МаксимуS» пропала. Ее нигде не могут найти. Она точно помнила, что забирала ее из моего кабинета, положила на свой стол, а теперь никакой папки нет. Она не успела прочитать и запомнить все мои замечания, и теперь боится звонить их директору. По голосу было слышно, что она чуть не плачет.

Успокоив ее тем, что у них, скорее всего, есть исходники, а пометки и замечания можно восстановить, отправилась в душ.

А когда пришла в офис, то узнала, что нашу фирму признали победителями тендера. Марианна разливала шампанское, угощала конфетами и фруктами, а начальник юридического отдела, который временно исполнял обязанности Петушкова, объявил о том, что сегодня по этому поводу будет небольшой банкет в кафе на Фрунзе. Вот это щедрость. В этом году, так совпало, что посетить корпоративы в честь дня защитника отечества и 8 марта у меня не получилось, сначала болела, а потом Петушков услал в Красноярский филиал. Поэтому, пообщаться с коллегами в неформальной обстановке очень хотелось.

Домой возвращалась на такси.

Когда вошла в квартиру и включила свет, испугалась увиденного. Все мои вещи были разбросаны. В прихожей даже были разбросаны все газеты, что я собирала для вторичного использования. В комнате творилось что-то ужасное: все мои костюмы, платья валялись на полу, с подушек и одеяла снято постельное белье, матрас был вынут из каркаса кровати. Только на кухне почти ничего не тронуто.

Дрожащими руками набрала номер полиции. Не успели начаться гудки, сбросила вызов. И позвонила Максиму Алексеевичу.

– Слушаю, – раздался хриплый голос (не мудрено, час ночи, все добрые люди спят).

– Максим Алексеевич, это Онегина. У меня тут, похоже, обыск был. Я пришла…

– Адрес! – гаркнул он в трубку.

– Советская, дом 8, второй подъезд, третий этаж.

– Ничего не трогай! Закройся на все замки и жди!

Мне казалось, что прошла целая вечность, а часы утверждали, что прошло только тридцать минут. Я сидела на тумбочке в прихожей.

Максим позвонил и сказал, что стоит за дверью.

– Извините, не понимаю, почему позвонила вам, но…

– Все нормально. Что произошло?

Он обошел все комнаты. Я по пятам ходила за ним.

– Похоже, здесь что-то искали. А почему вы вернулись так поздно?

– У нас был банкет по случаю победы в тендере, – я поднимала вещи с пола и возвращала их в шкаф. – Вернулась, а здесь погром.

– Заходил Антошка, поиграли мы немножко, – процитировал он детский стишок. – Собирайтесь.

– Куда?

– Отвезу вас в безопасное место. А сейчас позвоним в милицию.

– Полицию.

– Хорошо, полицию.

Приехавшим на вызов полицейским мы сказали, что были в гостях. Вернулись домой, а здесь все перевернуто. Они пообещали разобраться, но предположили, что воры просто разочаровались, когда ничего не нашли ценного, и так отомстили.

Пока полиция осматривала замки, снимала отпечатки с ручек и  поверхностей, я под чутким руководством Максима собирала вещи. В прихожей, среди еще не выброшенных коробок, выбрала самую целую и складывала в нее вещи на первое время: пижаму, пару футболок, шорты, два деловых костюма и платье, зубную щетку, туфли. В прихожей взяла свою рабочую папку-чемодан и толстовку.

Все происходило не со мной. Я – добропорядочная гражданка, ничего и никогда не нарушавшая,  сейчас объясняла полиции, что никому не могла перейти дорогу, что с реальными деньгами на работе дела не имею и занимаюсь расчетами, сводами, калькуляциями и анализами. А еще, именно сейчас врала, что этот молодой человек, позвонивший в полицию, мой парень, и мы были вместе.

Максим унес коробку с вещами в машину и поднялся вновь. Я наконец начинала приходить в себя. Алкоголь вперемешку со страхом, напрочь отбили мое сознание! Зачем и куда мне ехать с Максимом, если я могу поехать к Юле. Она живет не далеко, да и это уместнее. Вообще, зачем позвонила ему? Это все они с Эйнштейном меня запугали! Прослушка, убийство!

Максим был против моего решения, но отвез меня к подруге. Вещи, правда, так и остались забытыми в его машине, поэтому бессонная ночь перешла в очень раннее утро пятницы. Приехала к себе, приняла душ, сварила кофе, надела самое не мятое платье и пошла на работу.

Сегодня в офисе к булочкам и кофе прилагался аспирин. Его брали охотнее всего. Поболтав немного с Никитой в холле, прошла в кабинет. Скинула туфли, направилась к окну, чтобы его открыть. И тут увидела надпись: «Полетаем?». Она была сделана чем-то красным, как будто детскими красочками. Сделала пару фотографий и полезла в ящик стола за влажными салфетками, чтобы стереть все это. И теперь заметила, что видимый привычный порядок был только внешним. В ящиках все было перевернуто. Компьютер был включен, открыты какие-то системные папки.

Помня про прослушку, вышла на лестницу и набрала Максима Алексеевича. Абонент был недоступен. Отсыпается, наверное.

Вернулась на рабочее место, оттерла краску с окна и села думать. Сегодня никто не будет отвлекать, те, кто придет на работу, будут сидеть с головной болью по кабинетам и делать вид, что у них масса работы.

Но как я ошибалась.

Наш временный руководитель, начальник юридической службы Дубровин Алексей Владимирович, поручил начальникам отделов подготовиться к встрече с инвесторами, заказчиками строительства спортивного комплекса, и рекламным агентством "МаксимуС". В понедельник, в первой половине дня, должна состояться встреча, и пройти она должна на должном уровне.

Никто не знал, будет ли на ней присутствовать Петушков, но все должны подготовить информацию о проделанной работе за год, о наиболее значимых и успешных проектах и стройках; чтобы приглашенные понимали, что наша компания – это не пшик, а настоящее, стоящее предприятие.

Думать о чем-то, кроме надписи, не получалось. Взгляд то и дело был обращен на окно. Кто и зачем это написал? И выбор чернил странный, дорогой – губная помада-лак с приятным ягодным запахом. Почему именно «полетаем»? Будто кто-то предлагает составить компанию, совершить парный прыжок. Меня решили напугать? Это же надо было так заморочиться, прийти в кабинет, написать, все перевернуть в ящиках.

В субботу вместе с подругами наводили порядок в моей съемной квартире. Они были в ужасе, узнав подробности произошедшего. Оттирая в прихожей следы от огромных ботинок, Эмма все повторяла:

– В приличных домах обувь при входе снимают.

– Так то, приличные люди, а это стражи порядка, – каждый раз отвечала ей Юля.

– Ой, девочки, не надо наговаривать. Если бы они сняли ботинки, а потом срочная погоня? Сколько времени потеряют.

– Арин, не защищай коллег своего Андрея.

Но когда раздался дверной звонок, все вздрогнули и притихли.

Мне тоже было  страшно. Это вчерашние гости? Нет. Точно нет. Не будут же эти горе – воры забираться ко мне повторно, средь белого дня.

На пороге стоял Максим с большими пакетами. Девчонки сразу оценивающе просканировали его сверху вниз и явно остались довольны.

– Привет, – он вошел в прихожую, снял ботинки.

Девчонки дружно поздоровались и стали поправлять прически, одежду. Вот это влияние на женщин! Еще даже не вошел толком, а они уже попали под его чары. Стянули перчатки с рук, мило улыбаются, обо всем забыли.

– Максим, – он каждой пожал руку. – Девушки, я принес много вкусностей. Поможете?

О, надо было видеть, с каким воодушевлением и рвением они направились на кухню. Каждая в отдельности и все вместе – мы не являлись кулинарными гуру. Нет, мы отлично делали омлет и глазунью, хорошо резали колбасу и сыр, но это все наши способности. Когда собирались вместе, заказывали любимую еду.

Теперь же перед Максимом они старались показать все свои скрытые таланты. Оказывается, мои подружки еще те кокетки!

– У вас милые подруги, – сказал он, когда проводив девушек, вернулись на кухню.

– Уверена, вы им тоже понравились.

– Вы извините, что я без приглашения, но дозвониться не смог, вот и решил проверить.

– А продукты вам подкинули? Когда вы в лифте ехали.

– Согласен, корявое вранье! – он взял турку с полки и начал варить кофе.

Он без всякого спроса хозяйничал на моей кухне! Он будто знал, где и что лежит, безошибочно выбирая нужный шкаф, полку, банку. От возмущения и неожиданности дар речи был потерян. Но кофе получился отличным.

Мы переместились в комнату. Он занял место в кресле, а я присела напротив.

– Ирина, можно без отчества, когда мы вдвоем?

– Пожалуйста, – мне было все равно.

– Ирин, фотография вашего окна, что вы отправили вчера, это – угроза.

– Да бросьте вы, это Кит меня пугает! Я тоже вначале всполошилась, надумала всякого.

– Кит? Что за зверь?

– Коллега, начальник отдела продаж Симонов Никита Андреевич.

– Почему вы думаете на него?

– Он все время пугает меня, что я выпаду из этого окна. Запрещает мне на него взбираться. Это витражное окно, подоконник не высоко, а ручка – высоко. А я приглашаю его со мной полетать.

– Допустим. А кто мог поставить вам прослушку? А главное, зачем?

– Вы могли. Вы хотели знать, что происходит у нас, что думают о ваших предложениях. И не я ли самый главный злодей во всей компании?

– Смешно, – он явно обиделся. – Наша прослушка – это как превентивная мера, как профилактика в медицине. Вдруг будут угрожать или что-то предлагать, а тут мы. Это же для вашей пользы.

– Извините, – я понимала, что перегнула.

– А что у тебя было с Немовым? – резко и неожиданно спросил он и перешел на «ты».

– Ничего.

– Но были или есть общие дела? Знакомые?

– Мы бывшие одноклассники. Никаких общих дел у нас давно с ним нет.

– А он был на банкете?

– Был. И пробыл там весь вечер. Уехал вместе со мной.

Он удивленно взглянул на меня.

– Его забрала супруга, а меня – такси. Он не мог быть в двух местах одновременно.

Максим встал и подошел ко мне так близко, что я отчетливо чувствовала аромат его парфюма и слышала ровное дыхание. Он взял меня за подбородок и, заглянув в глаза, спросил:

– А ты не врешь мне? Может ты все это подстроила? И сейчас кого-то выгораживаешь?

– Не понимаю, зачем тогда ты здесь, если не веришь мне? Мне ведь все равно не в чем признаваться.

Он отпустил меня и спокойно продолжил.

– Тебе нельзя оставаться одной. Плохие ребята могут вернуться. Вы выиграли тендер и большие деньги на кону. А там, где деньги, там соблазн ими завладеть.

– Вам ли не знать, что значит большой куш, – язвительно отметила я. – Опыт не проходит даром.

– Что я слышу? Ты о тех слухах про выигрыш в казино?

– А это правда?

– Нет. И не уподобляйтесь этим сплетникам, вам это не идет. Вы тоньше.

– О, неужто первый комплимент. Ваша щедрость не знает границ.