Текст книги "Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: опыт межотраслевого исследования"

Противоправность не всегда связана с виновностью, и в соответствии с требованиями законодательства вина требует доказывания. Обращает на себя внимание тот факт, что вина не является обязательным элементом состава правонарушения, и при разрешении соответствующих споров законодатель освобождает юрисдикционные органы от необходимости ее установления[117]117
  Чорновол Е. П. Возмещение вреда, причиненного гражданам незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц: Дис… канд. юрид. наук: 12.00.03. Свердловск, 1983. С. 159.


[Закрыть].

Это не означает, что при отсутствии вины возмещение потерпевшим причиненного вреда переходит в разряд мер защиты, в основе применения которых лежит принцип причинения. «В случае, когда вред возмещается без вины, такое возмещение не перестает быть ответственностью»[118]118
  Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 337–338.


[Закрыть].

При этом причина допущения ответственности публичноправовых образований за безвиновные незаконные действия органов публичной власти обосновывается необходимостью обеспечения сбалансированности интересов участников[119]119
  См.: Дмитриева О. В. Ответственность без вины в гражданском праве: Уч. пособие. Воронеж, 1997. С. 41–42.


[Закрыть], трудностями при доказывании вины причинителей вреда[120]120
  См.: Кун А.П. Противоправность и вина в обязательствах по возмещению вреда, причиненного гражданину актами власти. Правоведение. 1984. № 3. С. 94–95.


[Закрыть], особой опасностью таких нарушений для режима законности в целом[121]121
  См.: Савицкий В. М., Флейшиц Е. А. Об имущественной ответственности за вред, причиненный должностными лицами органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Советское государство и право. 1966. № 7. С. 13–14.


[Закрыть].

Субъекты обязательства из причинения вреда судебными или правоохранительными органами подразделяются на три категории:

1) фактический (непосредственный) причинитель вреда;

2) лицо, на которое возлагается обязанность по возмещению причиненного вреда (государство);

3) лицо, управомоченное на возмещение вреда (потерпевший – физическое или юридическое лицо).

Осуществляя свои публично-правовые функции, публичные субъекты выступают исключительно от имени соответствующего публично-правового образования, следовательно, и вред, причиняемый при этом, должен считаться причиненным самим публично-правовым образованием[122]122
  См.: Рыбалов А. О. Еще раз об ответственности государства и его органов. Комментарий к Определению Конституционного Суда РФ. Закон. 2013. № 12. С. 106–109.


[Закрыть].

Последнее принимает на себя ответственность за незаконные действия каждого должностного лица или органа публичной власти, с наличием которых закон связывает возникновение у потерпевшего права на возмещение вреда. Статья 1069 ГК РФ указывает, что вред, причиненный в результате незаконных действий органов публичной власти или их должностных лиц, подлежит возмещению за счет казны соответствующего публично-правового образования, а не средств, находящихся в распоряжении тех или иных органов.

Конструкция рассматриваемого вида обязательства составлена так, что противоправность и вина устанавливаются именно в отношении действий (бездействия) должностного лица. При этом публично-правовые образования никогда не выступают непосредственными причинителями вреда, равно как и ни одно субъективное право, и ни одна обязанность не осуществляется публично-правовым образованием непосредственно[123]123
  См.: Камышанский В.П., Карнушин В.Е. Некоторые особенности правоотношения гражданско-правовой ответственности публичных образований. Научный журнал КубГАУ. 2014. № 10 (07). С. 7.


[Закрыть]. Виновным может оказаться должностное лицо (либо сотрудник) органа публичной власти, чьи действия (бездействие) повлекли причинение вреда, но не публично-правовое образование. Однако обязанность по возмещению вреда возлагается на публично-правовое образование, поскольку сам сотрудник органа публичной власти непосредственно субъектом деликтного обязательства не является.

Итак, ответчиком по иску о возмещении вреда будет непосредственно публично-правовое образование. Лицом, выступающим от имени публично-правового образования в процессе по иску о возмещении причиненного вреда, является Минфин России как лицо, ответственное за исполнение судебного акта, который будет вынесен по данному иску, а также главный распорядитель бюджетных средств. Лицом, на которое возлагается обязанность по исполнению судебного решения о взыскании возмещения вреда, т. е. Минфин России.

При этом суду в соответствующем решении о возмещении вреда следует указывать на то, что вред взыскивается с публично-правового образования за счет средств соответствующего бюджета, при их отсутствии или недостаточности – за счет прочего имущества, составляющего казну публично-правового образования и не изъятого из оборота в соответствии с законом, а обязанность по исполнению решения возлагается на Минфин России.

При возмещении вреда, причиненного в результате нарушения субъективных прав граждан и юридических лиц незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда преследуются, главным образом, две цели: восстановление имущественного положения субъекта права и обеспечение законности в деятельности органов публичной власти. Поэтому правильным видится использование для их достижения гражданско-правового механизма защиты нарушенного права, поскольку в публичном праве такие нормы отсутствуют[124]124
  Рябов А. А. Влияние гражданского права на налоговые отношения (доктрина, толкование, практика): Монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2014. 224 с.


[Закрыть].

Основной задачей института ответственности публично-правовых субъектов за вред, причиненный физическим и юридическим лицам, является восстановление положения, которое существовало до момента причинения вреда, а добиться этого возможно только руководствуясь принципом полного возмещения вреда[125]125
  См.: Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 103.


[Закрыть]. Кроме того, ответственность, возлагаемая на публично-правовые образования на основании ст. 1070 ГК РФ, является гражданско-правовой, следствием чего должно быть распространение действия и иных принципов гражданского права (в том числе принципа добросовестности, принципа баланса частных и публичных интересов) на рассматриваемые отношения.

1.4. Меры гражданско-правовой ответственности публичных субъектов

Меры ответственности в разных отраслях права специфичны, что непосредственно связано с особенностями отраслевых методов, производных от регулируемых отношений, поэтому и специфика ответственности по отдельным отраслям права может быть раскрыта лишь через черты отраслевых методов, для чего требуется выявить своеобразие мер ответственности каждой отрасли права.

Меры ответственности сопряжены с принуждением, но принуждение в разных отраслях права имеет разное назначение. В уголовном праве принуждение образует содержание уголовно-правовой санкции. В гражданском праве такие меры ответственности, как возмещение убытков правонарушителем или выплата им неустойки, возможны и в принудительном порядке, и в добровольном. Следовательно, принуждение выполняет различную роль в уголовно-правовых и гражданско-правовых санкциях. В уголовно-правовых санкциях принуждение образует само содержание этих санкций, а в гражданско-правовых – принуждение есть средство реализации обременения, которое содержится в санкциях.

Виды принудительных мер также различны. В уголовном праве принудительные меры – это в основном меры ответственности, за исключением принудительных мер медицинского характера. В гражданском праве к мерам ответственности относятся далеко не все принудительные меры. О наступлении гражданско-правовой ответственности может идти речь, если имеет место определенное обременение: как правило, возмещение имущественного вреда, причиненного потерпевшему. Поэтому в гражданском праве меры, применяемые принудительно, можно условно разделить на две группы: меры ответственности и меры защиты. Правда, и меры ответственности здесь выполняют функцию средств защиты в широком понимании этого слова, т. к. это ответственность в пользу потерпевшего. Можно считать, что любая принудительная мера – это мера ответственности. Однако меры ответственности сопряжены с дополнительным обременением. Принудительное исполнение обязанностей – это мера защиты, но не мера ответственности, т. к. здесь нет дополнительного обременения[126]126
  Яковлев В. Ф. О понятии правовой ответственности. Журнал российского права. 2014. № 1. С. 5–7.


[Закрыть].

Основанием для применения мер ответственности является полный состав правонарушения, а для применения меры защиты достаточно противоправности поведения правонарушителя, противоречия с законом или договором. В уголовном праве без вины не может быть ответственности, а в гражданском праве без вины возможно применение не только мер защиты, но и мер ответственности (например, ответственность предпринимателя или владельца средств источников повышенной опасности), потому что в частноправовых отношениях важнее обеспечить защиту прав потерпевшего независимо от того, виновен правонарушитель, совершивший определенное действие, или нет.

В отношении мер гражданско-правовой ответственности в юридической литературе высказаны различные позиции.

Б. И. Путинский полагает, что меры имущественной ответственности «могут быть подразделены на: 1) возмещение убытков; 2) неустойку (штраф, пеню); 3) меры конфискационного характера; 4) отдельные нетипичные меры ответственности»[127]127
  Пугинский Б. И. Указ. соч. С. 137.


[Закрыть].

О. С. Иоффе считал, что к мерам ответственности относятся не только возмещение убытков и уплата неустойки, но и потеря задатка и различные санкции, применяемые в обязательствах отдельных видов[128]128
  Иоффе О. С. Обязательственное право. С. 98–99.


[Закрыть].

Меры гражданско-правовой ответственности носят имущественный характер. Даже в случаях, когда правонарушение затрагивает личные неимущественные права или причиняет потерпевшему физические или нравственные страдания (моральный вред), применение мер гражданско-правовой ответственности будет означать присуждение потерпевшему соответствующей денежной компенсации в форме компенсации морального вреда или взыскания причиненного ущерба.

Гражданско-правовые санкции – это установленные законом или договором определенные последствия, наступающие для должника при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств, а также при совершении гражданского правонарушения. Однако, как утверждал О. С. Иоффе, не всякая санкция есть мера юридической ответственности[129]129
  См.: Иоффе О. С. Обязательственное право. С. 95.


[Закрыть]. Когда имущество изымается из чужого незаконного владения в принудительном порядке, налицо санкция как следствие правонарушения. Но такая санкция не будет ответственностью, т. к. она не связана с какими-либо лишениями для правонарушителя, у которого изымается вещь, ему не принадлежащая, а применение мер ответственности должно влечь определенные лишения имущественного или личного характера.

Ответственность как санкция практически представляет собой правовое последствие неправомерного поведения в виде потенциальной возможности возникновения охранительного правоотношения в случае, если потерпевшей стороной будет реализовано право на защиту, предусмотренное диспозицией нормы права. Такая ответственность представляет собой разновидность субъективного права, реализация которого связана с двумя видами волеизъявления: 1) негативным (в виде неправомерного поведения, предусмотренного гипотезой нормы права); 2) позитивным (в виде одностороннего действия по реализации права на защиту).

Реализация гражданско-правовой ответственности происходит в рамках охранительных правоотношений. В этом состоит главное отличие от мер защиты, осуществляемых в рамках односторонних действий (например, самозащита) или путем юрисдикционных действий (судебная защита): 1) гипотеза – это основание применения мер ответственности, т. е. условия, при которых возможно применение мер ответственности (нарушение условий договора, нарушение требований закона (противоправность) и т. п.); 2) диспозиция – это содержание меры ответственности (неустойка, возмещение убытков, уплата денежного долга по деликту и т. п.); 3) санкция – это мера принуждения, применяемая в случае неисполнения обязанности в правоохранительном отношении. Такая ответственность представляет собой не субъективное право, а юридическую обязанность, что коренным образом отличает ее от ответственности как санкции.

В случае нарушения норм, создающих режим взаимодействия субъектов частного права (регулятивных норм), принуждение не является самоцелью, оно необходимо для восстановления того баланса интересов, который существовал до нарушения, поэтому применение мер ответственности в гражданском праве не обязательно сопровождается осуждением.

Наконец, гражданское правонарушение может и не повлечь дополнительных обременений. Так, необходимость исполнения нарушенного обязательства в натуре не налагает на неисправного должника чего-то большего, нежели то, к чему он и так обязывался в рамках регулятивного правоотношения.

Если субъектом гражданского права нарушена пассивная обязанность воздерживаться от причинения вреда, у него возникает уже не пассивная, а активная обязанность возместить причиненный вред конкретному лицу – потерпевшему, восстановить нарушенное равновесие, привести имущественное положение потерпевшего в то состояние, в каком оно находилось до правонарушения. Добровольное исполнение этой обязанности прекращает возникшее правоотношение. При неисполнении эта обязанность реализуется в принудительном порядке. Эта ответственность является не актом принуждения, но опосредованным им исполнением обязанности в состоянии принуждения, вытекающего из юрисдикционного акта[130]130
  Братусь С. Н. Указ. соч. С. 88, 95.


[Закрыть].

Гражданско-правовая ответственность является имущественной, ее меры не оказывают непосредственного воздействия на личность правонарушителя, воздействие на правонарушителя оказывается путем ущемления имущественных интересов данного лица. Гражданско-правовые меры направлены на восстановление имущественно-правового или лично-правового положения, которое существовало до факта нарушения соответствующего личного или имущественного права. При этом «возложение на лицо внеэквивалентных имущественных лишений, – отмечает Д. Н. Кархалев, – характеризует элемент наказания, свойственный только юридической ответственности. Таким образом, меры защиты и меры ответственности можно различать по данному критерию»[131]131
  Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России: Дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 149.


[Закрыть].

Среди мер гражданско-правовой ответственности особое место занимает возмещение убытков. Обусловлено это тем, что наиболее существенным и распространенным последствием нарушения гражданских прав являются убытки, т. е. отрицательные последствия, которые наступили в имущественной сфере потерпевшего в результате совершенного гражданского правонарушения.

Первая часть отрицательных последствий в имущественной сфере потерпевшего выражается в уже состоявшемся или предстоящем уменьшении его наличного имущества (реальный ущерб). Реальный ущерб включает в себя расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Другая часть выражается в несостоявшемся увеличении имущества потерпевшего (упущенная выгода). Упущенная выгода включает в себя неполученные доходы, которые потерпевшее лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Возмещение убытков как мера ответственности применяется во всех случаях нарушения гражданских прав, если законом или договором не предусмотрено иное (ст. 15 ГК РФ), тогда как другие меры гражданско-правовой ответственности применяются лишь в случаях, прямо предусмотренных законом или договором.

Неблагоприятные последствия при наличии оснований для возложения гражданско-правовой ответственности должны наступать для любого из участников гражданско-правовых отношений. В этом выражается действие принципа равенства субъектов гражданского права, в том числе и государства, его субъектов, муниципальных образований и органов публичной власти, если они являются участниками гражданских правоотношений.

Установление мер ответственности означает возложение обязанности претерпевания неблагоприятных последствий на лицо, допустившее правонарушение. Но в гражданском праве меры ответственности имеют ярко выраженную правонаделительную направленность. Во-первых, они обеспечивают защиту интересов и восстановление прав потерпевшего от правонарушения лица, во-вторых, само использование мер ответственности – право субъекта гражданского правоотношения, потерпевшего от правонарушения.

Отмеченный характер гражданско-правовой ответственности определяет содержание, во-первых, ее мер и, во-вторых, охранительного материально-правового отношения.

Меры гражданско-правовой ответственности по своему содержанию являются имущественными, ибо их возложение призвано не только и не столько вызывать неблагоприятные последствия для правонарушителя, сколько служить средством защиты имущественных интересов потерпевшего. Отсутствие в гражданском праве мер, направленных против личности правонарушителя, объясняется восстановительным, компенсационным назначением данного вида ответственности. Поэтому даже неимущественные блага защищаются в гражданском праве мерами имущественной ответственности и, по общему правилу, лишь постольку, поскольку их нарушение сопровождается для потерпевшего имущественными потерями.

Предупредительная функция гражданско-правовой ответственности обуславливает установление в ряде случаев таких мер, которые явно выходят за рамки защиты прав и компенсационной функции. Но по общему правилу мерами предупреждения правонарушений выступают такие меры гражданско-правовой ответственности, которые одновременно защищают субъективные права в ином, специальном аспекте – восстановлении или компенсации нарушенного субъективного права. Это обстоятельство является определяющим для формирования мер гражданско-правовой ответственности.

Правозащитная роль гражданско-правовой ответственности находит свое выражение также в том, что применение ее мер против правонарушителя не освобождает последнего от исполнения основной обязанности по охраняемому правоотношению. Субъективное право обеспечивается двойной защитой, ибо применение мер ответственности за его нарушение сопровождается принудительными мерами по его реальному осуществлению.

Проявление такой характеристики метода гражданского права, как диспозитивность выражается применительно к мерам ответственности в том, что стороны гражданских правоотношений обладают известной свободой усмотрения как в установлении, так и в использовании мер ответственности. Хотя в целом меры гражданско-правовой ответственности определены законом, участникам правоотношений предоставлены довольно широкие возможности по конкретизации соответствующих правил, установлению мер, которые законом для данного правоотношения прямо не предусмотрены, по усилению определенной законом ответственности лиц или, напротив, по ее ослаблению, за исключением тех случаев, когда такие соглашения сторон установлены нормой права. При этом основная мера гражданско-правовой ответственности – возмещение причиненного вреда – установлена гражданско-правовыми нормами в качестве меры защиты, общей для всех конкретных правоотношений.

Гражданско-правовая ответственность строится на началах юридического равенства участников охраняемых правоотношений. Оно выражается, во-первых, в том, что стороны несут за нарушение прав контрагентов взаимную и однотипную по содержанию и объему ответственность. Меры гражданско-правовой ответственности призваны обеспечить защиту прав и интересов всех участников гражданских правоотношений. Отступления от начал юридического равенства сторон по общему правилу недопустимы, ибо они отрицательно сказываются на охраняемых отношениях и интересах.

Во-вторых, юридическое равенство проявляет себя в том, что охранительное правоотношение между правонарушителем и потерпевшим не является властеотношением, не меняет общего характера взаимоотношений субъектов гражданского права. Ни один из участников не обладает возможностью властного избрания мер ответственности и принудительного возложения их на другую сторону.

Меры гражданско-правовой ответственности устанавливаются либо законом, либо соглашением сторон, из которых потерпевшая может обладать лишь возможностью известного выбора между установленными мерами. Принуждение, обеспечивающее реализацию мер гражданско-правовой ответственности, исходит от специальных правоприменительных органов, не являющихся участниками гражданских правовых связей. Меры гражданско-правовой ответственности могут быть реализованы и без принуждения, хотя им всегда обеспечены.

1.5. Вина и безвиновная ответственность публичных субъектов

В ГК РФ такие коллективные субъекты права, как публично-правовые образования позиционируются в качестве особых субъектов гражданского права. Будучи субъектами гражданского права, они обладают гражданской правоспособностью и дееспособностью, а органы публичной власти и их должностные лица выступают в гражданских правоотношениях наряду с физическими и юридическими лицами, но в отличие от них обладают и публично-правовым статусом.

Правоспособность, дееспособность и, что особенно важно в контексте данной статьи, деликтоспособность любых коллективных субъектов права, в т. ч. и публичных коллективных субъектов, обладает определенной спецификой. Ведь именно при привлечении коллективного публичного субъекта к ответственности осуществляется проверка применимости и практической полезности доктринальных выводов об основаниях юридической ответственности, значении вины в качестве основания или условия ответственности, природы и сущности вины коллективных субъектов и иных теоретических положений[132]132
  См.: Самылов И. В. Коллективные субъекты юридической ответственности. Автореф. дис… канд. юрид. наук: 12.00.01. Пермь, 2008. С. 4.


[Закрыть].

Ответственность – это неотъемлемый элемент правового статуса публичного субъекта, но для разных видов ответственности органов публичной власти и (или) их должностных лиц (гражданско-правовая, конституционно-правовая, муниципально-правовая, дисциплинарная, административно-правовая, уголовно-правовая) характерно наличие у субъектов ответственности различного правового статуса. В одних случаях необходимо наличие статуса должностных лиц, в других – должностных лиц или юридических лиц, в третьих должностных лиц или органов публичной власти. Например, субъектами уголовной ответственности являются должностные лица; субъектами административной ответственности юридические лица и должностные лица; субъектами конституционно-правовой и муниципально-правовой ответственности – органы власти и их должностные лица; субъектами дисциплинарной ответственности являются должностные лица, государственные и муниципальные служащие; субъектами гражданско-правовой ответственности являются публично-правовые образования[133]133
  См.: Ответственность в системе государственной власти и местного самоуправления и противодействие коррупции /Под ред. докт. юрид. наук, проф. Е.С. Шугриной. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 27.


[Закрыть].

Вина – это психическое отношение правонарушителя к последствиям своего неправомерного поведения. В российской правовой доктрине и законодательстве, несмотря на многочисленные предпринимаемые попытки (введение института административной ответственности для юридических лиц[134]134
  Например, нормы гл. 14 ст. 19.28 КоАП.


[Закрыть], предложения по внесению изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации с целью формирования механизма уголовно-правового противодействия участию юридических лиц в преступной деятельности[135]135
  См.: Проект федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sledcom.ru/documents/Obsuzhdenija_zakonoproektov/item/1133  (дата обращения 10.06. 2015).


[Закрыть]), не выработано единой позиции по вопросу о том, что такое вина коллективного субъекта. Ведь коллективный субъект не обладает ни психикой, ни сознанием, поэтому и традиционная трактовка вины как психического отношения лица к совершаемому им противоправному деянию и его последствиям здесь не подходит. Публично-правовые образования никогда не выступают непосредственными причинителями вреда, равно как и ни одно субъективное право, и ни одна обязанность не осуществляется публично-правовым образованием непосредственно[136]136
  См.: Камышанский В.П., Карнушин В.Е. Некоторые особенности правоотношения гражданско-правовой ответственности публичных образований. Научный журнал КубГАУ. 2014. № 10 (07). С. 7.


[Закрыть]. Виновным может оказаться должностное лицо (либо сотрудник) органа публичной власти, чьи действия (бездействие) повлекли причинение вреда, но не публично-правовое образование.

В процессе многочисленных дискуссий по вопросу о возможности применения категории «вина» к субъектам права, не являющимся физическими лицами, были выработаны две основные концепции понимания этого правового феномена:

1) объективно-правовая концепция, когда виновность коллективного субъекта, в т. ч. и публичного, сводится к противоправности;

2) субъективно-правовая концепция, когда виновность коллективного субъекта определяется в зависимости от вины должностных лиц или иных представителей, действия которых повлекли совершение правонарушения[137]137
  См. подробнее: Панкова О. В. Рассмотрение в судах общей юрисдикции дел об административных правонарушениях /Под ред. О. А. Егоровой. М.: Статут, 2014. 440 с.


[Закрыть].

В сфере карательной (уголовно-правовой, административно-правовой) ответственности утвердилось психологическое понимание вины как субъективного отношения нарушителя к своему поведению; в сфере правовосстановительной (гражданско-правовой) ответственности вина рассматривается преимущественно с объективных позиций как несоблюдение неких нормативов требуемого правом поведения[138]138
  См.: Самылов И. В. Указ. соч. С. 19–20.


[Закрыть].

В настоящее время в России органы государственной власти и местного самоуправления, наделенные компетенцией действовать от имени публично-правовых образований, нередко одновременно провозглашаются юридическими лицами[139]139
  Ст. 41, п. 9 ст. 35, п. 7 ст. 37 Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»; п. 7 ст. 4, п. 4 ст. 20 Федерального закона от 6 октября 1999 г № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»; п. 2 ст. 2 Федерального закона от 8 января 1998 г. № 7-ФЗ «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации»; ст. 1 Федерального закона от 11 января 1995 г. № 4-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации»; ст. 11.1, п. 12 ст. 1 Федерального закона от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ «Об обороне» // СПС «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Однако органы и структуры публично-правовых образований не могут признаваться самостоятельными субъектами ни в публично-правовых, ни в частноправовых отношениях. В первых субъектом является само публично-правовое образование, т. к. органы и учреждения не обладают самостоятельной волей, а реализуют волю публично-правовых образований. Что касается частноправовых отношений, то в соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ субъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, свободно устанавливая свои права и обязанности на основе договора и определяя любые, не противоречащие законодательству, условия договора, а согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ участие субъекта гражданского правоотношения должно быть основано на автономии воли и имущественной самостоятельности участников. Ни того, ни другого у органов публичной власти нет, следовательно, органы публичной власти не обладают главными характеристиками самостоятельного субъекта гражданского права.

В связи с вышесказанным можно отметить, что использование термина «юридическое лицо» для характеристики органа публичной власти либо публично-правового образования приводит к затруднениям и является нежелательным в законодательстве и доктрине.

Показательным и способным оказать значительное влияние на дальнейшее развитие правоприменительной практики в свете рассматриваемой проблемы может стать Определение Конституционного суда РФ от 2 июля 2013 г. № 1049-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бородина Евгения Юрьевича на нарушение его конституционных прав п. 1 ст. 1070 и абз. третьего ст. 1100 ГК РФ, ч. 1 ст. 27.1, ч. 1 ст. 27.3, ч. 3 ст. 27.5 КоАП РФ»[140]140
  Вестник Конституционного Суда РФ. 2014. № 2.


[Закрыть].

19 апреля 2012 г. Е. Ю. Бородин, остановленный инспектором ДПС, предъявил временное разрешение на право управления транспортным средством со сроком действия до вступления в силу постановления суда о лишении права управления транспортными средствами, а также копию постановления мирового судьи судебного участка № 7 Ленинского административного округа города Тюмени от 5 марта 2012 г., согласно которому он лишен права управления транспортными средствами сроком на 1 год 6 месяцев, и пояснил, что данное постановление не вступило в законную силу, поскольку было им обжаловано в апелляционном порядке.

В процессе проверки этого факта инспектор ДПС, получив сведения из информационной базы управления Государственной инспекции безопасности дорожного движения (УГИБДД) о том, что постановление мирового судьи вступило в законную силу 15 марта 2012 г., возбудил в отношении Е. Ю. Бородина дело об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 12.7 «Управление транспортным средством водителем, не имеющим права управления транспортным средством», влекущем в качестве одной из мер административного наказания административный арест. После этого Е. Ю. Бородин был доставлен в дежурную часть отдела полиции и на основании составленного протокола об административном задержании находился там более трех с половиной часов. Постановлением мирового судьи судебного участка № 11 Ленинского административного округа города Тюмени от 19 апреля 2012 г. производство по данному делу прекращено в связи с отсутствием состава административного правонарушения. Как установил суд, постановление от 5 марта 2012 г. не вступило в законную силу.

Е. Ю. Бородин обратился в суд с иском о возмещении морального вреда, причиненного ему в результате незаконного задержания как меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении, однако решением суда, оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций, в удовлетворении требований заявителя было отказано.

Получив отказ, заявитель обратился в Конституционный Суд РФ с жалобой на несоответствие Конституции РФ п. 1 ст. 1070 ГК РФ, согласно которому вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Кроме того, он обжаловал и абз. 3 ст. 1100 ГК РФ, согласно которому компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

Конституционный Суд подтвердил вывод, к которому уже приходил ранее: то обстоятельство, что задержанное лицо не было впоследствии привлечено к административной ответственности или вообще не предстало перед судом, не означает, что задержание было незаконным и нарушало требования Конституции[141]141
  Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М. Ю. Карелина, В. К. Рогожкина и М. В. Филандрова». Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. № 4.


[Закрыть]. Требования, обусловливающие правомерность задержания, не предполагают, что соответствующее должностное лицо уже в момент задержания должно иметь исчерпывающие доказательства, достаточные для разрешения дела по существу, т. к. целью задержания как обеспечительной меры является лишь создание условий для проведения производства по делу о соответствующем административном правонарушении с тем, чтобы были проверены факты, подтверждены или устранены конкретные подозрения, обосновывающие задержание, подготовлены необходимые документы для передачи дела на рассмотрение суда. Задержание будет незаконным в том случае, если компетентное должностное лицо знает или должно знать о том, что оснований для привлечения к ответственности нет.

В случае с обжалуемым задержанием само должностное лицо действительно обладало только той информацией, которая неизбежно и должна была привести к задержанию заявителя, поскольку сведения, содержащиеся в базе данных УГИБДД, не соответствовали реальному положению дел.

По смыслу Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П суды должны оценивать законность действий не только того конкретного должностного лица, которое непосредственно осуществило административное задержание, но и других должностных лиц, действия или бездействие которых обусловили применение данной принудительной меры.