Текст книги "Сестра моя Ольга"

Глава пятая

До приезда Дашки оставалось всего три дня. Четверг, пятница, суббота. А в воскресенье, рано утром, она вернется! Андрей намекнул, что не возражает тоже поучаствовать во встрече, тем более, что электричка приходит рано утром, а у него все-таки, машина. Это было приятно, но Наташа отказалась. Они прекрасно могут добраться домой и на троллейбусе. Андрей, конечно стал весьма существенным фактором в ее жизни, но зачем форсировать события? Дашку надо подготовить, чтобы она восприняла все правильно, чтобы не было лишних осложнений. В конце концов, должен ведь кто-нибудь из них двоих быть благоразумным. Андрей на эту роль явно не годится, значит проявлять благоразумие придется ей, Наташе. Даже странно. Кажется, взрослый человек, хирург – сама профессия требует осторожности, неторопливых, взвешенных решений. А он… да одно только его нелепое предложение чего стоит! Он ведь тогда только во второй раз пришел, и нате вам – сразу замуж позвал. То есть, приятно, конечно, своего рода изысканный комплимент.

Хотя, такой ли он, на самом деле, изысканный? Когда Наташа еще училась в университете, был у них в группе один парень, Васечка, который делал предложения всем подряд девушкам, по нескольку раз в день. Однажды Наташа прижала его к стенке и потребовала объяснений: почему это она, как потенциальная невеста, оказалась в такой обширной компании, можно сказать, в толпе? Нисколько не смущаясь, парень объяснил:

– Понимаешь, я люблю говорить людям приятное. Если у девушки красивые волосы, я ей так и говорю, что у нее красивые волосы, и ей приятно. Если красивые глаза, то восхищаюсь глазами и ей тоже приятно. А бывают такие невзрачные девушки, ну просто мышки серенькие – сама славная, а похвалить решительно нечего. Такой я говорю: «Выходи за меня замуж».

Наташа едва дар речи не потеряла от возмущения.

– То есть что, – выдавила она с наконец, – ты хочешь сказать что я серая мышь?! Что у меня ни глаз, ни волос, что обо мне слова доброго сказать нельзя?! И ты мне предложение по три раза в неделю делаешь только по доброте сердечной, скотина ты этакая?

– Ну что ты, Наташенька! – Васечка смотрел на нее чуть ли не с укоризной. – Тебя я замуж зову всерьез и совершенно искренне – у тебя же прекрасная двухкомнатая квартира. И почему ты мне все время отказываешь – не понимаю?

Сгоряча Наташа хотела надавать ему по шее, как следует, от души. Потом оценила пикантность ситуации и развеселилась.

– Знаешь что, Васечка, я передумала. Давай поженимся, я согласна.

– Ну наконец-то, хоть кто-то оценил мои таланты! – обрадовался Васечка.

– Я тебе не «кто-то», – строго заметила Наташа. – Я тебе… – она задумалась.

– Ты мне «самая прекрасная девушка на нашем курсе»! – подсказал Васечка, галантно целуя ей ручку.

Инцидент был исчерпан. Васечка, по прежнему, три раза в неделю, как по расписанию, делал ей предложение, а Наташа каждый раз его принимала. Об этом торжественно оповещались все присутствующие и следующая перемена уходила на обсуждение деталей свадьбы: выбор подходящего ресторана, составление списка гостей, обсуждение фасона свадебного платья – одним словом, оба развлекались от души. Ребята из группы сначала принимали в этом цирке живейшее участие, но месяца через полтора им надоело. Общее настроение, четко и коротко, сформулировала однажды староста: «Если бы они делом занимались, а тут одна болтовня!» Без заинтересованных зрителей, Наташа с Васечкой не получали и половины удовольствия, так что, очень скоро, их «роман века», незаметно рассосался.

Вообще, Васечка был славным парнем. Даже жаль, что с тех пор, как Наташе пришлось бросить университет, они больше не виделись. А Андрей совсем другой. Тоже славный, и своей манерой делать предложение, не далеко ушел от Васечки – но совсем другой. Ему Наташа вот так, в шутку, ответить согласием ни за что бы не решилась. Потому что, в отличие от Васечки, он, кажется всерьез собирается на ней жениться. И что с этим делать, ей, Наташе, совершенно неизвестно.

Не то чтобы ей совсем не хотелось замуж. Статус замужней женщины, пресловутый «мужчина в доме» – все это делало идею замужества довольно привлекательной. Но с другой стороны… Поскольку работала она преимущественно в женских коллективах, то о прелестях брака знала, хотя и понаслышке, но достаточно много. Среди сослуживиц были и замужние, и разведенные, и снова замужние – почти все эти женщины охотно делились с ней своими проблемами. (На самом деле, делились они даже охотнее, чем Наташа слушала.)

С их бескорыстной помощью, она хорошо усвоила, что привести мужика в дом – это не проблема, гораздо труднее потом от него избавиться. И хотя Андрей не производил впечатление человека, который станет ежевечерне напиваться, бешено и беспричинно ревновать или требовать отчет за каждую потраченную копейку, это означало лишь то, что у него имеются какие-то другие недостатки, которые еще предстояло обнаружить. В конце концов, сама Наташа до сих пор ни нимба над головой, ни ангельских крылышек у себя не наблюдала, так почему же Андрей должен вдруг оказаться абсолютно безупречным?

А пусть даже и так, пусть он идеал. Все равно, представить, что он появляется в их с Дашкой спокойной, налаженной жизни, живет с ними в одной квартире – это было слишком странно. И еще неизвестно, как он к Дашке отнесется. А главное – неизвестно, как Дашка отнесется к нему.

Несколько вполне многообещающих Наташиных романов рассыпались в пыль при столкновении с суровой действительностью – существованием племянницы, отказываться от которой Наташа не хотела даже ради самой страстной и высокой любви. Увы, но хмурая тетенька из отдела опеки оказалась права: наличие маленькой Дашки здорово мешало устройству личной жизни. В первые годы, пока девочка еще ничего не понимала, у Наташи на это просто не оставалось ни сил, ни времени. Позже, когда мужчины начали возникать на горизонте с достаточной степенью регулярности, проще не стало. То девочка категорически отказывалась принимать очередного жениха, то сам претендент, между делом, предлагал устроить «этого милого ребенка» в «очень приличное детское учреждение», после чего моментально вылетал, как из квартиры, так и из Наташиной жизни. В общем, результат был один и тот же: более или менее скандально-мучительное расставание и испытывать нечто подобное еще раз, не было никакого желания.

Когда Андрей был рядом, все эти сомнения не то что забывались, скорее отходили на задний план. Но когда она оставалась одна… Собственно, именно поэтому, Наташа попросила Андрея не приходить в воскресенье. И в субботу тоже – она собиралась посвятить этот день уборке и закупке праздничных, в честь Дашкиного приезда, лакомств. Андрей принял это без восторга, но хоть не обиделся. Пробурчал только:

– Ну, если ты считаешь, что так будет лучше… я буду скучать.

– Мы можем завтра встретиться, – тут же предложила Наташа. Правда, завтрашний вечер она собиралась посидеть над срочным отчетом, но Андрей прав – что же они теперь, до следующей недели не увидятся? А отчет можно и потом сделать, ночью.

– Завтра у меня дежурство. А если в пятницу? Я могу приехать после работы?

Разумеется, Наташа согласилась. Вообще, Андрей ей нравился все больше и больше. И все труднее становилось держать его на расстоянии. Не потому, что он был слишком настойчив – наоборот, Андрей вел себя на удивление деликатно. Все труднее становилось ей, Наташе. И все сильнее становился страх: а что, если ничего не получится? Приедет Дашка, они посмотрят друг на друга – и все рухнет, в одну минуту? Был уже такой случай, когда ухаживающего за Наташей парня, Дашка возненавидела с первого взгляда, окончательно и бесповоротно. Как же его звали, этого парня? Да ладно, какая, собственно, разница! Главное в том, что тот давний разрыв, как и все остальные ее романы, закончившиеся ничем, не только не казались трагедией – даже на существенную неприятность не тянули. Но с Андреем расставаться не хотелось. Вроде бы и ничего особенного в нем нет, и знакомы они всего ничего – а вот не хотелось! Может он, все-таки, сумеет с Дашкой подружиться? Вот было бы здорово!

В дверь позвонили и она взглянула на часы. Андрей? Сумел пораньше вырваться? На секунду задержавшись перед зеркалом, Наташа махнула по волосам расческой и распахнула дверь. Человека на лестничной площадке она узнала сразу, словно и не было этих двенадцати лет.

– Ты…

– Здравствуй, Наташа.

Она отшатнулась, попыталась захлопнуть дверь, но он успел шагнуть вперед и встать на пороге.

– Не будь ребенком. Нам надо поговорить.

– Нам абсолютно не о чем разговаривать, – голос ее дрожал.

Игорь сумел немного отжать дверь и протиснулся в коридор.

– Тогда я хочу поговорить с Дашей.

– Ты не имеешь никакого права что-то хотеть! Ты не имеешь права врываться ко мне в квартиру! Я сейчас вызову милицию!

– И что ты им скажешь? Я отец Даши и могу…

– У нее нет отца! И я понятия не имею, кто ты такой! Я тебя вообще, в первый раз вижу! Я ненавижу тебя!

– Я от тебя тоже не в восторге, так что перестань на меня орать, – Игорь отодвинул ее плечом и прошел в квартиру. Заглянул на кухню, в одну комнату, в другую. Замер на мгновение, глядя на большую Олину фотографию на стене, потом внимательно осмотрел обстановку: потертый коврик на полу, облезлый письменный стол, книжные полки без стекол, диванчик-экспресс, накрытый дешевым покрывалом… – Где Даша?

– Убирайся!

Он медленно повернулся, шагнул к ней:

– Послушай, Наташка. Ты всегда была упрямой вредной девчонкой. Но я упрямее. И я всегда добиваюсь своего, запомни это!

– Я это помню, – почему-то именно теперь, когда он подошел так близко, что запах его одеколона защекотал ей нос, Наташа сумела взять себя в руки. – Ты хотел добиться, чтобы Дашки не было в твоей жизни, и добился. Ее нет. И ты для нее тоже не существуешь. Убирайся.

Игорь опустил голову.

– Наташка, ну ты же человек, женщина в конце концов. Ты же не представляешь себе, как я жил эти годы. Неужели хоть каплю сострадания… – на глаза у него навернулись слезы. Как ни странно, но в эту минуту, он сам готов был поверить, что безумно тосковал все время, проведенное в разлуке с дочерью.

– Сострадания? – она умудрилась произнести это слово так, словно оно состояло из одних шипящих. – А как мы с Дашкой жили эти годы, ты представляешь? Убирайся отсюда, я сказала.

– Не уйду, – зло ответил он. – Не уйду, пока не увижу Дашу.

– Даши нет в городе, – Наташа вдруг почувствовала себя безумно усталой и прислонилась к стене. – Она в пансионате.

– Это правда? Когда она возвращается? Да что ты изображаешь из себя партизанку на допросе! К сентябрю она в любом случае вернется и, как бы ты ни прятала, я найду ее!

– Убирайся.

– Хорошо, – чувствовалось, что Игорь изо всех сил старается выглядеть сдержанным и спокойным. – Сейчас я уйду. Но не рассчитывай, что сумеешь мне помешать увидеться с дочерью.

Он быстро повернулся и вышел из комнаты, через мгновение, хлопнула входная дверь. Наташа медленно, по стеночке, доползла до дивана, растеклась по нему абсолютно обессиленная.

Вот и дождалась. Сколько лет она мечтала об этой встрече? Как он приползет на коленях, будет каяться плакать, просить, чтобы она хоть одним глазком позволила ему взглянуть на дочку… Ага, не на того нарвались. Явился папуля, весь в своем праве, чуть ли не ногами топал, словно тогда, двенадцать лет назад, она украла у него ребенка. Мамочка дорогая, что теперь будет? И как уберечь Дашку? Игорь прав, если он захочет ее увидеть, то никакая тетка ему не помешает. Не обязательно даже домой приходить – есть школа, двор, улица.

В дверь позвонили и Наташа приподняла голову. Кто бы это мог быть? Может Игорь вернулся? Еще один, нетерпеливый, двойной звонок, все-таки, поднял ее с дивана. Наташа прошаркала в коридор, осторожно посмотрела в глазок:

– Андрей!

– Ты что заснула, – весело спросил он. – Ну, извини если… – тут Андрей разглядел в полумраке коридора ее лицо и ахнул. – Господи, Наташа, что случилось? С Дашей что-нибудь?

– С Дашей? – она двигалась все еще замедленно, словно под водой. И мысли текли с той же, примерно, скоростью. – Да. То есть нет не с ней. Наверное, это со мной случилось.

– Так, понятно, – Андрей бережно обнял ее за плечи. – Ну-ка, пошли.

Он отвел Наташу в комнату и уложил на диван.

– Где у тебя одеяло?

– Одеяло? Какое?

– Какое потеплее.

– А-а. В шкафу справа, на нижней полке.

Андрей открыл правую дверцу старого трехстворчатого шкафа, вытащил толстое ватное одеяло, встряхнул его, расправляя.

– Оно без пододеяльника, – безразлично заметила Наташа.

– Обойдешься, – он укутал ее, словно куколку, потом присел рядом. – А теперь рассказывай.

– Игорь приходил, – Наташа решила, что проще будет, если она сразу скажет самое основное.

– Игорь?

– Это Дашкин отец.

– А-а. И чего он хочет?

– Все. И сразу.

– Вот как, – Андрей помолчал, хмуря брови что-то сосредоточенно обдумывая. Потом почесал щеку и сказал: – Наташ, по-моему, ты рано запаниковала.

– Это я от неожиданности, – она слабо шевельнулась под одеялом. – Понимаешь, я была уверена, что если он когда-нибудь и появится… в общем, я думала, все это будет выглядеть немного по-другому.

– Естественно, – кивнул Андрей. – Люди, почему-то, всегда настолько бессердечны, что не желают поступать так, как нам представляется правильным.

– Как ты можешь смеяться!

– Я не смеюсь, я формулирую глубокую философскую мысль, – он погладил одеяло в том месте, где предполагалось ее плечо.

– Вот мне сейчас только философии твоей не хватало, – Наташа всхлипнула.

– Прекрати, – строго приказал он. – Чего я не переношу, так это пустых истерик.

Наташа удивленно моргнула, но сразу притихла.

– На самом деле, ничего не произошло, – продолжал рассуждать Андрей. – Ну вспомнил этот мужик, что у его имеется дочь, ну захотел на нее посмотреть. Чего ты всполошилась? Или боишься, что Даша, как только его увидит, тебя бросит и к нему переедет?

– С ума сошел?! – Наташка резко села и отбросила в сторону одеяло. – Да никогда Дашка ничего такого не сделает!

– В таком случае, не понимаю, по какому случаю траур? В чем, собственно ты видишь проблему? Даже если девочка встретится и поговорит с ним, что это изменит в твоей жизни?

– Не знаю… – смущенно пробормотала она. – И еще неизвестно, как Дашка это воспримет. В таком возрасте, моральная травма…

– На-та-ша-а, – укоризненно протянул Андрей. – Я конечно, не могу утверждать наверняка, я твою племянницу не видел ни разу, но современные дети гораздо менее склонны к рефлексии, чем мы. И думаю, что Даша, не слишком отличается от остальных. Она ведь не страдает излишней сентиментальностью?

– Да нет, вроде бы, – неуверенно подтвердила Наташа. – Нормальная девчонка. Я не понимаю, ты имеешь в виду, что я должна позволить им встретится?

– А почему нет? Девочке наверняка интересно посмотреть на своего папашу. И наверняка, она тоже давно продумала, как будет себя вести и что скажет. Так зачем лишать ее этого удовольствия?

– Знаешь, когда ты так говоришь, все вроде и разумно выглядит, и правильно. Но как только я представлю, что Игорь с Дашкой рядом, что называет ее дочерью… не могу!

– А продолжишь себя накручивать, вообще при одном его имени в истерике будешь колотиться, – холодно проинформировал ее Андрей. – И вообще, чего ты здесь разлеглась? Пошли на кухню, чаю попьем. Очень укрепляет нервную систему.

Впрочем, едва увидев в руках Наташи знакомую блекло-рыжую коробочку, он резко изменил свое мнение о пользе этого напитка. Поскольку кофе вызывал еще меньше энтузиазма, Андрей, поколебавшись, спросил, нет ли молока. Молоко было и уже через минуту, резко помрачневший Андрей, глотал бледного цвета жидкость, налитую ему в стакан из пластикового пакета, на котором, рядом с веселого вида коровой, неизвестный шутник недрогнувшей рукой нарисовал: «жирность – 2,5 %».

Дашка приехала! Наташа топталась на перроне за полчаса до прихода электрички, вместе с десятком таких же истосковавшихся женщин и мужчин. Когда ребятишки начали выпрыгивать из вагона, поднялся радостный гвалт, в котором посильное участие приняли и встречающие и приехавшие. Наташа, как обняла племянницу, так и не могла от нее оторваться: до остановки они дошли, тесно прижавшись друг к другу и потом, в полупустом, по раннему утреннему времени, троллейбусе, сев на одно сиденье, продолжали обниматься. При этом, Дашка непрерывно, с самым восторженным видом трещала, пытаясь за раз изложить впечатления от трех недель жизни в лагере. Не замолчала она и зайдя домой. Бросила сумку с вещами в своей комнате и, покружившись по квартире, остановилась перед Наташей, с любопытством всмотрелась в ее лицо:

– Ой, тетечка, а ты как похорошела! Неужели влюбилась?

– Да ничего подобного, какая может быть любовь в моем возрасте? – Наташу смутила такая неожиданная проницательность племянницы. – Мне не пятнадцать лет.

– Так самая настоящая! – расхохоталась Дашка. – Она только после тридцати и может быть. Нам Анна Ивановна специального психолога приглашала, он целую лекцию читал: что в нашем, как раз, возрасте, вовсе не любовь, а только игра гормонов, а настоящее чувство приходит после тридцати… и поэтому мы должны сейчас сосредоточится на занятиях музыкой, чтобы успеть сделать карьеру и иметь возможность и время на устройство личной жизни, когда эта большая любовь, наконец, на нас обрушится.

– Дай ему Бог здоровья, этому вашему психологу, – искренне пожелала Наташа. – Сразу видно, мудрый человек. Вот и слушайся его, занимайся музыкой и не морочь мне голову своей любовью.

– И вовсе она не моя, а твоя. Тетечка, а он кто такой? С твоей работы кто-нибудь? Я его видела? Ну почему ты не хочешь рассказывать? Меня ведь это тоже касается!

– Дашка, отстань. Не о чем там, пока что рассказывать. Мы и встречались несколько раз всего, – о том, что Андрей успел сделать ей предложение, Наташа предпочла умолчать. И попыталась перевести разговор на другую, казалось бы, не менее увлекательную для Дашки тему. – Ты есть хочешь?

– Конечно хочу! Что мы там в поезде, печенье, да газировку… а человек он приличный? Не мошенник какой-нибудь, из тех, что одиноких женщин грабит?

– Да нет, вполне приличный, – Наташа пошла на кухню. – Врач он, хирург.

– Хирург? Где же ты его взяла? – удивилась Даша, двигаясь за ней, словно хвостик.

– Да так… познакомились случайно, – Наташа распахнула дверцу холодильника. – Смотри и выбирай, что хочешь?

– Уй, сколько вкусного! – обилие и разнообразие заготовленной еды привело девочку в восторг и начисто выбило из головы все мысли о новом знакомом тетки.

День прошел идеально. До самого вечера они жевали, растаскивая тарелки с едой по всей квартире, и разговаривали. Точнее, разговаривала Дашка, а Наташа, абсолютно счастливая, слушала. Ну, может, не абсолютно – все-таки, настроение немного портили некстати являющиеся мысли об Андрее. Да, он и не должен был сегодня придти, она сама его просила, но позвонить-то он мог? Не хочет навязываться, мешать встрече? Допустим, это так и есть. Но набрать шесть цифр и поинтересоваться, благополучно ли Дашка добралась домой, это же не помеха, это простая вежливость. Что означает его сегодняшнее молчание – излишнюю тактичность или простую бессердечность?

Племянница рассказывала про «совершенно обалденный» праздник Нептуна, когда ее прервал дверной звонок. Девочка метнулась в коридор, а Наташа вздохнула – наверное, какая-нибудь из Дашкиных подружек прибежала – и тут же замерла, услышав голос Андрея:

– Добрый день, мадмуазель, с приездом вас. Надеюсь все благополучно? Примите, прошу вас. И позвольте представиться: Андрей Константинович, знакомый вашей тети. Она, правда, просила меня сегодня не приходить, но я подумал что вы не будете возражать… – он позволил окончанию фразы неопределенно повиснуть в воздухе, давая Дашке возможность пригласить его в комнату.

«Или вышвырнуть вон» – подумала Наташа с неожиданной смесью раздражения и радости. Раздражение – понятно почему. Просили же, как человека: «мы почти месяц не виделись, дай спокойно побыть вдвоем!» А вот радость… глупо, конечно, но похоже, что радость именно потому, что Андрей этой просьбой пренебрег.

– Да-да, конечно, проходите пожалуйста, – в комнате показалась ошарашенная Дашка. Она пятилась, прижимая к груди пеструю охапку астр. Следом за ней в комнату вплыл сияющий Андрей. Впервые в жизни, Наташа видела его в костюме и при галстуке. И не могла не признать, что выглядел он очень эффектно.

– Я позволил себе явиться, – напыщенно произнес он, обращаясь по-прежнему, только к Дашке, – поскольку хотел бы просить вашего разрешения ухаживать за вашей тетей.

– А? – у Дашки округлились глаза. Психов ей, до сих пор, встречать не приходилось. Или… или это тот самый, новый тетин знакомый? Она перевела взгляд на Наташу и спросила, почти жалобно: – Тетечка?

– Андрей! – взвизгнула, наконец обретя голос, Наташа. – Прекрати!

– А что такое? – удивился он уже нормальным голосом. – Что тебе не нравится?

Дашка плюхнулась на диван рядом с Наташей, подергала ее за рукав и, снова уставившись на Андрея, спросила громким шепотом:

– Он всегда такой?

– Да в чем дело? – Андрей, кажется, единственный, наслаждался ситуацией. – Наташа, ты ведь сама сказала, что Даша должна одобрить мою кандидатуру. Вот я и пришел. Посмотри, приоделся даже, чтобы все было, как положено.

– Ты… – Наташа проглотила то, что собиралась ему сказать. Все-таки Дашка рядом, нужно соблюдать правила поведения. Сделала медленный, глубокий вдох, потом еще один и только тогда сумела выдавить: – Присаживайся, пожалуйста. Может быть хочешь чая или кофе?

– Только если с вами за компанию, – широко улыбнулся он, изящно опускаясь на стул. – А что, посидим за столом, поговорим. Даша, очевидно, захочет задать мне ряд вопросов. Чтобы узнать меня получше, прежде чем принять решение.

– Какое решение? – Дашка все еще растерянно таращилась на него.

– По поводу моей кандидатуры, – терпеливо повторил Андрей. – Ваша тетя ясно дала мне понять, что не собирается рассматривать меня, как претендента на свою руку, без вашего одобрения.

Судя по физиономии девочки, ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы понять смысл сказанного, но времени это много не заняло.

– То есть вы ее любите? – уточнила она.

Наташа почувствовала, что щеки у нее вспыхнули. Как это говорится: «хоть сигарету прикуривай»? Да что там сигарета, сейчас диван обугливаться начнет.

– Дашка, что ты себе… – голос сорвался.

– Тетечка, но он же сам хотел, чтобы я его спрашивала, – рассудительно отозвалась Даша. – Вот пусть и отвечает.

Андрей ответил коротко:

– Да.

– Ты мне этого не говорил! – Наташа ахнула и зажала рот рукой, но поздно – слова уже были сказаны.

– Разве? Странно, неужели я… но Наташенька, ты же понимаешь – я хочу на тебе жениться вовсе не потому, что ты мне неприятна и я мечтаю испортить тебе остаток жизни.

– Тем не менее, – Даша поджала губы, – это очко не в вашу пользу.

Он посмотрел на девочку с искренней симпатией и ответил:

– Согласен.

– Ну что ж, осознание ошибки уже половина пути к ее исправлению, – явно кого-то цитируя, сказала Дашка. Когда первый шок прошел, она охотно включилась в игру, затеянную Андреем. – А ты тетечка? Ты его любишь?

– Что-о?! Дашка, откуда такое нахальство?

– Это не нахальство, а здоровая детская непосредственность, – вступился за девочку Андрей. – Так что, Наташа? Пойми, это решающий момент для нашего будущего. Ты меня любишь?

– Вы оба ненормальные, – к большому Наташиному сожалению, это прозвучало не столько решительно, сколько жалобно. Она встала и забрала из Дашкиных рук букет, – пойду цветы в воду поставлю.

– Боюсь, что на большее мне, в данный момент, рассчитывать не приходится, – Андрей сокрушенно развел руками.

Дашка с глубокомысленным видом заметила:

– А по-моему, это выглядит довольно обнадеживающе. Что ж, я думаю, стоит дать вам шанс попробовать.

Андрей легко вскочил, невзирая на слабое сопротивление, схватил ее руку и поцеловал:

– Благодарю вас за доброту и объективность, мадмуазель!

– Вот только мадмуазелью меня не обзывайте, не люблю. Зовите просто Дашей, – она немного подумала, словно взвешивая, не слишком ли большую вольность собирается позволить, и все-таки, добавила: – И на «ты».

– Спасибо, Даша, – кивнул Андрей.

– А я вас буду называть…

– Ты будешь называть его «дядя Андрей»! – крикнула с кухни Наташа и сама удивилась прозвучавшим в голосе истерическим ноткам.

Дашка с Андреем переглянулись с таким видом, словно за последние несколько секунд сумели установить телепатическую связь и теперь понимали друг друга без слов. Андрей ухмыльнулся и подмигнул девочке, на что она кивнула, расплылась в улыбке, потом опустила глазки и самым благонравным тоном пропищала:

– Хорошо, тетечка.