Текст книги "Каприз"

– Похоже, – согласилась она. – Если за этой горушкой будет развилка дороги, то значит, точно подъезжаем.

Карета неторопливо обогнула небольшой холм и развилка явилась. Одна дорога прямо уходила к большой, явно небедной деревне. Крепкие бревенчатые избы, множество надворных построек, домашняя птица, свободно бродящая между ними, все это говорило о достатке местных жителей.

Другая дорога резко поворачивала направо, огибая ухоженную березовую рощу, явно не природным путем выросшую, а, судя по тому, какими ровными рядами стояли деревья, высаженную человеческими руками. За рощей был уже виден барский двор с чугунной, кованой оградой. Дорога подбегала к самым воротам, которые были открыты, дальше делала широкое кольцо, подходя к самому крыльцу двухэтажного каменного дома, оставляя внутри кольца густой, уже ярко-зеленый и аккуратно подстриженный газон. Кроме газона, тщательно распланированных клумб и беседки, обсаженной кустами сирени, перед фасадом ничего больше не было. Сад начинался уже за домом, а еще дальше угадывались амбар, конюшни, сараи и прочие хозяйственные постройки.

Кучер молодцевато свистнул, хлестнул лошадей, карета бодро прокатилась по двору и остановилась точно перед крыльцом. Тут же, откуда-то сбоку, выскочила девчонка в мятом сарафане и с повязанной голубым платочком головой, всплеснула руками, крикнула что-то непонятное и юркнула в дом.

Кучер захохотал ей вслед, спрыгнул с козел и распахнул дверцу кареты:

– Извольте, барыня, приехали.

– Ну что ж, – тетушка Магдалена первая ступила на подножку, – приступаем к церемонии встречи, – и подмигнула Сашеньке.

А встреча получилась восхитительной! Не успели они выбраться из кареты, как доме уже поднялась суматоха, какая всегда бывает при приезде желанных гостей. Казалось все обитатели особняка сбежались радостно приветствовать их, помочь подняться на высокое крыльцо, проводить в гостиную. Немолодые лакеи мгновенно унесли куда-то багаж, а пожилые горничные хлопотали вокруг путешественниц, усаживая поудобнее и пытаясь напоить лимонадом. Неожиданно Малгожата издала радостный визг узнавания и кинулась на шею одной из женщин. Та не отставала в проявлении своего восторга. Растроганная тетушка Магдалена шепнула Сашеньке:

– Это Марыся, личная горничная Юлии. Они с Малгосей были подругами, еще когда Юлия жила дома.

Тут появилась сама хозяйка дома – графиня, Юлия Казимировна Сотникова. Она была еще меньше ростом, чем сестра, зато гораздо полнее. И снова были объятия и слезы радости. Очень скоро графиня обратила внимание на скромненько притихшую Сашеньку. Продолжая левой рукой обнимать тетушку Магдалену, она протянула правую девушке:

– Это и есть твоя воспитанница? Да она просто прелесть! Такая молоденькая и такая хорошенькая! Дорогая моя, я просто счастлива, что вы решились приехать! Ой, мы теперь устроим такую веселую жизнь, правда Магдалена?

– Юлия, душа моя, – попыталась остановить ее сестра, – не забывай, что Сашенька много лет прожила со мной и боюсь ее представления о веселой жизни несколько отличаются от твоих.

Графиня быстро поцеловала ее в щеку и, смеясь, снова обратилась к покрасневшей девушке:

– Дитя мое, если развлекаться вас учила Магдалена, то думаю верхом самого разнузданного веселья является вечерняя партия в пикет. Дорогая, вас ждет масса нового и неожиданного, я полагаю вы будете потрясены, узнав, как много способов развлечься помнит такая старуха, как я!

Юлия Казимировна кокетливо подмигнула и торжественно провозгласила:

– А теперь девочки, марш в свои комнаты – часа вам должно хватить. Приведете себя в порядок и через час спускайтесь на ужин. Магдалена, ты обратила внимание, что Луиза уже давно умчалась в свое царство, так что, я думаю, с ужином она превзойдет себя, ты ведь всегда была ее любимицей!

– Но подожди, Юлия, а где же Дмитрий?

– Ой, ну мы же ждали вас не раньше, чем через три дня! Он уехал в Москву по делам, чтобы вернуться к вашему приезду. Вот завтра будет для него сюрприз! Но твое любимое кресло он уже притащил в библиотеку, на всякий случай… Ну все, марш, марш в свои комнаты и чтобы через час были готовы.

Сразу две пожилые горничные проводили Сашеньку в отведенную ей комнату и предложили свою помощь. Очень вежливо она объяснила, что привыкла обслуживать себя сама и отослала их. Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали. Сашенька, занимавшаяся разборкой вещей, повесила в шкаф платье, которое в этот момент держала в руках и открыла дверь. Перед ней стояла графиня.

– Ну-с, барышня, чем вам не угодили Наталья с Ариной? – весело поинтересовалась она.

Сашенька растерялась:

– Что вы, пани Юлия, это было так любезно, но я действительно не привыкла… У меня, наверное, никогда не было горничной, если только очень давно, в детстве… но это наверно была не горничная, а няня…

– Так, так… – Юлия Казимировна обняла Сашеньку за талию и подвела к окну, – давай-ка сядем девочка.

Они присели на низкий удобный диванчик и графиня, немного подумав заговорила:

– Ну что ж, раз ты привыкла сама одеваться и следить за своей одеждой, никто конечно не станет отбирать у тебя это право. Но мне хотелось бы знать, что еще ты предпочитаешь делать сама?

– Я… Понимаете, пани Юлия, у нас было очень мало прислуги, только для самой грубой работы… Так что я… практически все привыкла делать сама.

– Ясно. Боюсь моя дорогая, от некоторых привычек тебе придется отвыкать. Видишь ли у нас довольно немолодой штат прислуги, в основном люди работают по много лет, привыкли к своим обязанностям и довольно ревниво к этому относятся. Я сумею им объяснить ваше желание самой одеться или развесить платья, – Юлия Казимировна указала на открытый шкаф. – Но если они увидят вас в гостиной, вытирающей пыль, им это будет неприятно. А с Луизой, нашей поварихой – она у нас француженка, женщина нервная, темпераментная… так вот, с ней просто случится припадок, если вы попробуете замесить тесто или нарезать овощи. Это не значит, разумеется, что ты не можешь зайти на кухню, чтобы обсудить рецепт или меню обеда, – она улыбнулась и погладила растерянную девушку по руке. – Я надеюсь у тебя нет привычки стирать свою одежду?

– Нет, – Сашенька покраснела. – Раз в неделю к нам приходила прачка из деревни.

– Прекрасно. Договоримся так – прислуга не будет надоедать вам, но и вы не будете пытаться перехватить у них работу, хорошо? Ну разве что можешь иногда сама зашить какой-нибудь распоровшийся шов на платье.

– О, конечно, я… Но у меня ведь тоже должны быть какие-то обязанности?

– Милочка моя! – графиня расхохоталась и встала, – я намерена теперь передать тебе как можно больше своих обязанностей, у тебя их будет просто море! Представляешь, как мне, в моем возрасте нравится, когда Луиза в семь утра будит меня, чтобы спросить, «нельзя ли заменить отварную рыбу с грибным соусом к завтраку на рыбу, запеченную с грибами»? Да еще начинает мне объяснять причину! Вот тебе первая обязанность. Так что имей в виду, я сегодня же скажу Луизе, что все эти вопросы теперь будешь решать ты.

– Но я… – Сашенька была просто ошеломлена.

– Спокойно, моя девочка, если ты управлялась с хозяйством в доме моей сестры, я не вижу никаких затруднений для тебя здесь. Все будет даже гораздо проще, поверь мне. Не задерживайся. Наталья принесла воду для умывания и я надеюсь, что ты позволишь ей делать это и впредь. Мне было бы неприятно видеть, как ты бегаешь по лестницам с кувшином. Умойся, переоденься и спускайся к ужину.

Юлия Казимировна потрепала девушку по плечу и вышла. Сашенька растерянно засуетилась – схватила расческу, провела раз по волосам, бросила, распечатала мыло и начала умываться, потом стала искать полотенце, перерыла ворох вещей и увидела его приготовленным рядом с кувшином. Она рассердилась на себя. «Собственно, из-за чего паника? Мне очень понравилась пани Юлия и похоже, это взаимно, – девушка усмехнулась, вспомнив, как та все время сбивалась с вежливого „вы“ на гораздо более сердечное „ты“. – Вряд ли будет сложно найти общий язык с нервной Луизой. И остальные „обязанности“ наверняка вполне мне по силам. Так что сосчитай до семнадцати, радость моя, спокойно приведи себя в порядок и спускайся. Вот заставлять почтенных пожилых дам себя ждать – это действительно будет непростительно». Сделав себе этот выговор Сашенька успокоилась, быстро сбросила дорожный костюм, закончила умывание, накинула простенькое домашнее платье, причесала и заколола волосы и спустилась к ужину раньше всех.

Юлия Казимировна без стука распахнула дверь в комнату сестры, не говоря ни слова вошла, села и строго посмотрела на нее. Тетушка, Магдалена сидела перед зеркалом в то время как Малгожата расчесывала ей волосы.

– Мне уйти, пани Юлия? – спросила горничная, не прерывая равномерного движения щетки.

– Останься Малгося. Я хочу поговорить со своей сестрой и мне желательно, чтобы ты присутствовала.

– Я что-то сделала не так? – робко спросила тетушка Магдалена.

– Да. Ты многое сделала не так. – Голос Юлии Казимировны звенел от возмущения, – ты только посмотри вокруг – разве похоже, что сотня-другая монет имеет для меня значение? Я что, разорила и лишила бы куска хлеба свою семью, если бы немного помогла тебе? Господи, а я то не могла понять этих твоих глупых отговорок, когда ты перестала приезжать, я даже думала, что мы чем то обидели тебя!

– О чем ты Юлия?

– О чем! Моя родная сестра прозябает в нищете, а я об это не подозреваю! Как ты могла так поступить со мной, с собой, с Сашенькой… девочка обходится без горничной, помогает на кухне, чуть ли не полы моет!

– Нет, полы она не мыла, для этого приходила специально женщина…

– Слава богу, – фыркнула Юлия Казимировна. – Ну а если бы у тебя осталось еще меньше денег, ты стала бы мыть полы сама, только бы не просить помощи у меня? Малгося, ну вы то, разумная женщина, как вы могли допустить такое?

– Ну, пани Юлия, ситуация еще не была критической. – Малгожата была абсолютно спокойна. – Хотя, честно говоря я действительно уже собиралась написать вам. Даже не ради панны Магдалены, а ради панны Сашеньки – она при том положении вещей совершенно не имела будущего. Но, к счастью все решилось само собой.

– Да уж действительно, – графиня поднялась. – Ладно, Магдалена, мы еще поговорим об этом. Малгося, приводите скорей в порядок эту щепетильную панну, которая предпочитает благородство нищеты унижению сестринской помощи и спускайте ее вниз, ужинать. Сашеньку я уже напугала, так что она наверняка поторопилась и ждет нас.

Ужин был восхитительным. Перенервничавшая Сашенька совершенно не чувствовала голода, когда садилась за стол, но все было настолько вкусно, что она просто не могла остановиться. Тетушка Магдалена от нее не отставала. Юлия Казимировна была очень довольна – она смеялась, поддразнивала «путешественниц», рассказывала какие-то невероятные истории о проказах сестер Юлии и Магдалены в Варшаве, много лет назад. Все было прекрасно, пока Сашенька не почувствовала, что просто-напросто засыпает за столом. Тут же послышался нежный смех хозяйки:

– Магдалена, душа моя, ты ведь уже спишь! И Сашенька тоже, бедняжка! Девочки, не мучайтесь, отправляйтесь в постель, в конце концов у нас теперь впереди много, много дней, успеем наговориться.

Утром Сашенька по привычке встала рано. Наконец она обратила внимание на комнату, где ее поселили. Это явно была комната для гостей, просторная и светлая, в три раза больше той, что была у нее в их крохотном домике, она была обставлена продуманно и со вкусом, но без малейшего следа индивидуальности. Изящная и в то же время прочная мебель, в углу камин с узорной решеткой, на каминной полке несколько безделушек – фарфоровые статуэтки пастушек с овечками, собачки, сирены, пара хрустальных лебедей – обычный незатейливый набор. Книжный шкаф заполнен едва ли на треть – Сашенька провела пальцем по корешкам. Книги, похоже, были подобраны с расчетом, чтобы любой гость мог найти себе чтение по вкусу. Здесь была пара богословских трактатов на французском, биография Цезаря, несколько любовных романов, новое, она такого еще не видела, издание «Руслана и Людмилы» с иллюстрациями, набор изящно-миниатюрных книжечек стихов – кроме Тютчева, Баратынского, Пушкина и Апухтина, несколько совершенно незнакомых фамилий. Еще там стояли толстый том энциклопедии и огромная книга о соколиной охоте, с прекрасно выполненными гравюрами. На отдельной полке лежала Библия.

Девушка достала из сундука свою небольшую библиотечку и разместила ее в шкафу, по-своему переставив книги. Не сказать, что содержимое шкафа сильно увеличилось, но когда она поставила на туалетный столик маленькую шкатулку с немногочисленными ценными для нее вещами, и ларчик для рукоделия, а на секретер свой письменный прибор, комната приобрела, как ей показалось, вполне жилой вид. Она еще немного повозилась с вещами, переставляя какие-то мелочи, потом полюбовалась видом из окна. Со второго этажа, прекрасно был виден не только подъезд к дому с зеленым колечком газона, были видны и ворота, снова широко распахнутые (Сашенька так и не поняла, то ли их вообще никогда не запирали, то ли уже открыли с утра), березовая рощица, мимо которой они вчера проезжали и покрытые зеленью холмы. С удовольствием осмотрев этот пейзаж, девушка сделала вывод, что сегодня он нравится ей гораздо больше. Наконец она решила, что довольно сидела взаперти. Не так уж и неприлично рано, вполне можно позволить себе выйти из комнаты и спуститься вниз.

Тетушка Магдалена наверняка еще спала. Она вообще любила поспать, делала это со вкусом и к снам своим относилась очень серьезно. В свое время она была не на шутку огорчена, когда Сашенька, еще будучи ребенком, наотрез отказалась слушать рассказы о снах опекунши и пересказывать свои. Но у тетушки была верная Малгося, которая не только обожала обмениваться впечатлениями по утрам, но имела несколько книг-толкований снов. Искренне не понимая столь неестественного отвращения Сашеньки к этому интереснейшему занятию, они, тем не менее привыкли уважать его, и только изредка, когда совершалось особенное, предсказанное растолкованным Малгожатой сном тетушки Магдалены, они гордо, но как бы случайно сообщали об этом.

Так что тетушка Магдалена была сейчас недосягаема. Ну и что? Кто сказал, что нельзя ходить по дому одной?

Сашенька спустилась в гостиную. Комната была полна солнца, на специальных этажерках по углам стояли большие вазы со свежими цветами, на некоторых лепестках еще дрожали капли росы. На столе возвышалась чудовищных размеров трехъярусная коробка с шоколадными конфетами – тетушка Магдалена долго выбирала самую большую – «маленький Дмитрий так любит шоколад, я всегда ему привозила большую коробку конфет, не будем нарушать традиций…».

Когда Юлия Казимировна вчера увидела этот традиционный подарок, она одобрительно покивала головой:

– Прекрасно, Магдалена, просто прекрасно, Дмитрий будет в восторге! – подумала и добавила: – Честно говоря ему довольно давно не дарили шоколад, я как-то упустила это из виду.

Сашенька подумала, не положить ли рядом коробочку с дюжиной оловянных солдатиков, которых она купила в подарок мальчику от себя, но решила, что будет лучше, если она отдаст их при знакомстве сама.

Гостиная сияла порядком и чистотой и заняться в ней было решительно нечем. Кроме того пани Юлия просила не отбирать работу у прислуги. Глянув в окно, Сашенька решила, что прогулка по саду и доставит ей удовольствие и никого не обидит. Быстро подойдя к дверям, она уже взялась за ручку и тут дверь резко распахнулась. В комнату, едва не сбив ее с ног, шагнул человек. Она непременно бы упала, но сильные руки удержали ее.

– Эт-то что такое? – пророкотал звучный баритон.

Сашенька подняла голову и ахнула. Или не ахнула. Потом она пыталась вспомнить, сумела она вообще издать какой-нибудь звук, дышала ли, билось ли у нее сердце. Она только смотрела в эти глаза, боже, это было просто наваждение какое-то! Такой синевы просто не могло быть в природе, эти глаза сияли, притягивали к себе, это было… невыносимо.

– Или, точнее говоря, это кто такое, – молодой мужчина, крепко держа ее за плечи повел обратно в комнату. – Признавайтесь, мадмуазель, кто вы?

Сашенька честно попробовала ответить, но у нее вырвался только невнятный писк. Незнакомец отпустил ее и отступил на шаг.

– Вы уверены в этом? – спросил он с веселым любопытством.

Сашенька вспыхнула. Надо было ответить хоть что-нибудь, желательно умное, в крайнем случае, хотя бы вежливое, но увы… Можно подумать она приехала не из европейского города, а откуда-нибудь… из калмыцких степей!

Конечно, круг ее общения был довольно узок, но все-таки нельзя было сказать, что она выросла в глуши. И несколько знакомых молодых людей у нее было, но не таких же! Незнакомец был не просто хорош собой, он был… возмутительно, непозволительно красив. И дело даже не в невероятных синих глазах, которые, похоже, будут сниться ей по ночам до конца жизни. В нем вообще нет ни одного изъяна. Высокий, широкоплечий, густые черные волосы слегка вьются. Черты лица безупречно правильны, словно у греческого бога Аполлона, и уже успел загореть, несмотря на то, что лето еще не начиналось. Или это он от рождения такой смуглый? Собственно, какая разница? Главное, что от этого он становится еще более неотразимым. Господи, конечно, Сашенька понимала, что в доме Сотниковых у нее непременно будут новые знакомства, но к общению с такими… нет, с ТАКИМИ молодыми людьми, она решительно не была готова.

– Дмитрий, прошу тебя, перестань пугать девушку и попробуй, для разнообразия вспомнить о хороших манерах. Хотя наша гостья может в этом усомниться, но я точно знаю, что тебя этому учили в свое время и ты вполне в состоянии вести себя прилично, – стоявшая в дверях графиня говорила очень сухо.

Улыбка, засиявшая на лице Дмитрия, могла бы затмить самое яркое солнце. В несколько больших шагов он пересек гостиную, бережно подхватил бабушку под руку, подвел к креслу, усадил, поцеловал в щеку. После этого он так же стремительно вернулся к Сашеньке, не менее вежливо устроил ее на небольшом диванчике, галантно склонившись поцеловал руку, обернулся к графине и снова ослепил ее улыбкой:

– Я прощен?

Юлия Казимировна безнадежно махнула рукой и обратилась к девушке:

– Дорогая, позвольте вам представить моего внука – Дмитрий Андреевич Сотников. Дмитрий, это мадмуазель Тулешова, Александра Владимировна, воспитанница твоей тетушки Магдалены… и умоляю тебя, попробуй вести себя прилично хотя бы четверть часа! – Несмотря на строгий голос, графиня смотрела на внука с нежностью.

– Я буду стараться, – жизнерадостно пообещал Дмитрий. – Мадмуазель Александра, счастлив с вами познакомиться.

Снова четкий наклон головы, снова его теплые губы коснулись ее дрожащих пальцев. Сашенька, безнадежно пытающаяся взять себя в руки, пролепетала что-то из обязательной программы «поведение хорошо воспитанной барышни при знакомстве с молодым человеком из приличной семьи». Ответная улыбка была уже не ослепительной, а более мягкой, какой-то … уютной. Ей стало немного легче.

Тут Дмитрий обратил внимание на коробку, громоздившуюся посреди стола.

– Что это? – спросил он тихо. – Шоколад?

Сашенька похолодела от ужаса. Это надо додуматься, привезти в подарок блестящему, полному сил мужчине коробку шоколадных конфет! А хороша бы она была с этими несчастными оловянными солдатиками! Боже, где была ее голова, ведь Дмитрию было четырнадцать, когда Магдалена последний раз гостила здесь … С тех пор прошло девять лет, значит сейчас ему двадцать три. То, что об этом не подумала Магдалена, это естественно, но она, так гордящаяся своей разумностью и деловыми способностями, как она могла совершить такую кошмарную ошибку?!

А Дмитрий, как завороженный смотрел на коробку. Его руки замерли над крышкой, не касаясь ее.

– Бабушка, – прошептал он, и шепот этот прогремел в ушах Сашенька, словно иерихонская труба, – бабушка, тетя Магдалена привезла мне шоколадных конфет, огромную коробку, ты видела? – Он обернулся и Сашенька поняла, что он в восторге. Юлия Казимировна пожала плечами:

– Честно говоря, ее трудно было не заметить.

Молодой человек присел на край стола, упираясь правой ногой в пол и весело болтая левой. Он снял с коробки крышку и самым внимательным образом стал разглядывать содержимое. Потом поднял голову и провозгласил:

– Боже, благослови тетушку Магдалену, давно я не получал такого удовольствия! – он кинул в рот какую-то шоколадную загогулинку и обратился к Сашеньке: – Мадмуазель Александра, я надеюсь, вы не отказываете себе в сладком и поможете мне в борьбе с содержимым этой коробки? Бабушка и тетя Магдалена не едят шоколад.

Сердце Сашеньки, только минуту назад вернувшееся на свое место, снова ухнуло куда-то вниз. Девушка начала сердиться. В конце концов, она собиралась жить в одном доме с этим человеком и ей надо перестать превращаться в желе каждый раз, когда он взглянет на нее своими небесными глазами. Злость вернула ей дыхание и, махнув рукой на сердце, которое продолжало болтаться неизвестно где, она постаралась одарить Дмитрия самой лучезарной улыбкой:

– Я ем шоколад тоннами.

Мягко говоря это было небольшим преувеличением – с их-то доходами не так часто появлялся в доме шоколад в количестве, достойном упоминания. Молодой человек серьезно взглянул на нее, деловито сгреб коробку со стола и сел на диван, поставив конфеты между ними. Продолжая внимательно изучать содержимое он предложил:

– Здесь совсем мало с ягодной начинкой. Если я отдам вам все конфеты с орехами, могу я съесть ягодные?

Сашенька не менее деловито заглянула в коробку:

– Тогда шоколадные звездочки мы поделим поровну, и еще я хочу вот эту, в золотой фольге.

Он кивнул и вручил ей золотистую палочку.

Все это было как-то … нереально. Изящная, залитая утренним светом гостиная, она сидит на диване с шоколадкой в руке, а совсем рядом – только руку протяни, прекрасный, словно сказочный принц, мужчина. Он рассказывает о своей поездке в Москву, о делах, пани Юлия что-то переспрашивает… Сашенька не вслушивалась в разговор, она просто впитывала это ощущение спокойствия и доброжелательности, взаимного уважения и любви.

Каждый раз, когда взгляд Дмитрия обращался к девушке, он улыбался, а у нее перехватывало дыхание. «Не представляю, как можно вдруг, ни с того ни с сего влюбиться в совершенно незнакомого человека!» вспомнила вдруг Сашенька слова тетушки Магдалены. A это оказалось так просто – всего лишь взглянуть в эти несусветные, волшебные глаза, почувствовать тепло этих ладоней на своих плечах, прикосновение этих губ к своей руке… девушка испуганно встрепенулась, но нет, кажется никто ничего не заметил. Она постаралась как можно более непринужденно вступить в разговор, а вскоре к маленькому обществу присоединилась Магдалена, получив свою долю восторгов от Дмитрия. Сашенька совсем успокоилась, вот только … показалось ей, или в самом деле, во взгляде пани Юлии, брошенном на нее, мелькнула тень сочувствия?

Прошел месяц. Сашенька привыкла – привыкла к дому, к доброжелательной непринужденности графини, к постоянно возникающим рядом горничным, к ранним прогулкам по саду – она выпросила себе разрешение собирать утренний букет для гостиной. Привыкла к Дмитрию, к этой сладкой боли в груди и перебоям в сердце. А тетушка Магдалена делала все еще более привычным и жизнь в Польше уже казалась такой далекой, словно прошел не месяц, а много-много лет.

Сашенька остановилась рядом с большим розовым кустом – полураспустившиеся бутоны были особенно хороши. Да, сегодня это будет букет только из роз. Она начала аккуратно перебирать колючие стебли, щелкая маленькими ножницами.

Пожалуй, единственное, к чему не удается привыкнуть, это ежедневные схватки с темпераментной Луизой, – Юлия Казимировна, как и грозилась, сказала поварихе, чтобы со всеми вопросами та обращалась к Сашеньке. Девушка критически осмотрела охапку роз у себя в руках – ну, пожалуй, еще вон тот бутон, в центре куста, и довольно. Стебель рос неудобно и она укололась. Посмотрев на выступившую капельку крови девушка вздохнула, сунула палец в рот и направилась к дому. Да, привыкнуть к сценам, которые устраивает Луиза – это уже за пределами человеческих возможностей.

Дмитрий стоял у окна и наблюдал за Сашенькой. Он сам не заметил, когда это превратилось в привычку, но каждое утро он смотрел, как она подбирает букет. Ему нравилось угадывать в какую часть сада она отправится, какие цветы выберет. Сегодня особенно хороши были ранние розы и он улыбнулся, когда девушка остановилась перед кустом и придирчиво стала его разглядывать. Вот она кивнула и стала срезать цветы. Дмитрий нахмурился: «Что за небрежная девчонка, могла бы надеть перчатки, раз собралась лезть в середину куста. Наверняка, все руки будут исцарапаны; а теперь еще укололась до крови, вот стоит, разглядывает палец… Ну конечно, палец в рот и домой, ну сущий ребенок…» и Дмитрий заторопился вниз, навстречу Сашеньке, этому несносному ребенку, чтобы подуть на палец, отругать, утешить и погладить по голове.

По вечерам все собирались в библиотеке. Так было заведено еще при Федоре Михайловиче. Он слишком любил жену, чтобы отказываться от ее общества в угоду традициям. И хотя в большинстве домов жены входили в библиотеку только по особому приглашению мужа, Юлия Казимировна проводила там почти столько же времени, сколько сам граф. Она занималась своим рукоделием, он – бумагами, супруги были рядом и были счастливы.

После трагической гибели Андрея и его жены, столь же естественно, в уголке устроился маленький Митенька со своими игрушками. По мере того, как мальчик подрастал, дед все чаще стал подзывать его к рабочему столу, чтобы показать какой-то интересный документ, или попросить проверить счет. Однажды к большому столу был придвинут маленький столик для Дмитрия и часть бумаг перешла туда. Со временем, на его стол направлялось все больше бумаг и, постепенно, управление хозяйством перешло в руки молодого наследника.

Потом дед и внук поменялись рабочими местами – основную работу делал Дмитрий, а дед только помогал ему. Наконец, для Федора Михайловича внесли второе кресло и он устроился со своими газетами возле жены, а Дмитрий один вел все дела, не забывая регулярно спрашивать совета дедушки. И снова все были счастливы.

Теперь в удобных креслах сидели с вышиванием Юлия Казимировна и тетушка Магдалена. Сашенька в первый же вечер робко предложила Дмитрию свои услуги по проверке счетов.

– Да, дорогой, – поддержала ее тетушка Магдалена, – она великолепно справляется с этим. Ты же знаешь, я никогда не отличалась практичностью, а с тех пор, как счета стала вести Сашенька… Я не хочу сказать, что меня обманывали, но расходы резко сократились.

Дмитрий молча кивнул, отодвинул для девушки стул перед маленьким столиком и положил перед ней пачку счетов. Поначалу Сашенька замечала, что он проверяет ее, но через некоторое время убедился, что она работает внимательно и аккуратно и только подкладывал ей на стол новые стопки бумаг.

Юлия Казимировна сделала очередной стежок и загляделась на усердно работающую молодую пару. Каждый был сосредоточен на лежащих перед ним бумагах, время от времени они обменивались несколькими словами или вместе склонялись над счетом, вызывавшим сомнения.

«Девочка конечно влюблена в Митеньку. Господи, она смотрит на него такими глазами… Собственно, это не удивительно – когда юная провинциалка, лишенная общества молодых людей встречает такого блестящего кавалера, как Дмитрий, ее участь решена. Внук конечно ничего не видит, как он все-таки бездарен в отношениях с женщинами! Вспомнить только эту светскую львицу, эту Лидию…

Да, но с Сашенькой надо что-то делать, она с каждым днем все сильнее привязывается к Мите, а чем это для нее кончится? И ведь жизнь ее сейчас ничем не отличается от той, что она вела в Польше, разве что дом побогаче, да семья побольше – стоило ради этого пересекать половину страны… Ей надо познакомиться с молодыми людьми, побывать на каких-нибудь приемах, вечерах, в конце концов она должна заметить, что Дмитрий не единственный молодой мужчина на свете… А может быть получится так, что наоборот, Митенька заметит ее существование – с мужчинами никогда не знаешь…Что ж, заварим-ка кашу покруче, ничего не выйдет, так хоть повеселимся!»

Приняв такое решение, графиня с невинным видом обратилась к сестре:

– Послушай, Магдалена, а что ты собственно думаешь делать с Сашенькой?

Тетушка Магдалена заморгала, растерянно посмотрела на свою вышивку и повернулась к графине:

– Разве с ней надо что-то делать?

Юлия Казимировна с удовлетворением отметила, что двое за столами подняли головы от бумаг. Не глядя на молодых людей и обращаясь только к сестре, она с энтузиазмом заговорила:

– Конечно, ты всегда жила сегодняшним днем и ни капли не заботилась о будущем. Мы с тобой не вечны, Магдалена, но пока мы живы, мы должны позаботиться, чтобы Сашенька была хорошо устроена.

– Но я думала небольшое наследство…

– Наследство, большое оно или небольшое, не всегда может обеспечить женщине спокойное и безопасное существование. Собственно, в этом ты могла убедиться на собственном опыте! – чуть более сердито, чем собиралась, возразила Юлия Казимировна. Она все еще не могла простить сестре, что та, оказавшись в стесненном положении, не обратилась к ней за помощью.

Краем глаза она заметила, что внук отложил перо, откинулся на спинку стула, вытянул ноги и внимательно слушает ее, полуприкрыв глаза. Сашенька наоборот съежилась, стараясь стать как можно меньше и почти уткнулась лицом в какой-то листок.

– Деньги это конечно благо, но согласись, всех вопросов они не решают… – графиня замолчала, старательно выдерживая почти театральную паузу.

– Но что же, бога ради, ты тогда имеешь в виду? – не выдержала тетушка Магдалена.

– Мне кажется, что в наших условиях самым разумным будет выдать девочку замуж.

В наступившей тишине Сашенька тихо ахнула и стала сползать под стол, с явным намерением спрятаться там и переждать все невзгоды. Стул под Дмитрием резко скрипнул, но сам он не пошевелился, даже веки не дрогнули.

– Замуж! – обрела, наконец, голос тетушка Магдалена. Вообще то она так взвизгнула, что Сашенька моментально снова оказалась на стуле – локти на стол, руки сложены одна на другой, поза примерной ученицы.

– Почему ты так вопишь? – Юлия Казимировна ни капли не испугалась. – Вспомни, что нам говорила мама «Хорошо воспитанные паненки никогда не вопят!»

– Да, но как же?.. Ты ведь сказала выдать Сашеньку замуж!