Текст книги "Опальный маг"

Глава 8
Или что делать, когда у тебя диагностируют старческое слабоумие

1

– Послушайте, ну зачем я вам, – музыкально ныл Перепей-меня по дороге в замок. Этим немало достал Светозара, который, сцепив зубы, еле сдерживался, чтобы не спихнуть парня с коня.

– Госпожа Эвредика, – потеряв терпение, он догнал Фею. – Скажите, пожалуйста, зачем вам понадобился этот пьяница и лоботряс, а то он меня своим нытьём уже достал. Сделайте исключение и объявите приговор прямо сейчас, если требуется, я сразу приведу его в исполнение. Честное слово, никаких сил больше нет выносить его.

– Ая-яй! – укоризненно произнесла Эвредика, вперившись насмешливым взглядом в стражника, который немало струхнул после слов доблестного Светозара. – Сударь Перепей-меня-кто-сможет, вы меня разочаровываете.

Перепей-меня судорожно сглотнул и быстро ответил:

– Ничего подобного. Я никого не боюсь. Я просто не привык ехать – не зная куда, и не известно, зачем. Как военный человек, люблю определенность во всём, – уже бодрым голосом, выпрямившись в седле, рапортовал Перепей-меня, являя собой образец мужественности и самопожертвования.

«Ну и прохиндей», – подумала про себя Фея, а вслух ответила:

– Я взяла вас с собой, так как увидела, что вы обладаете ярким талантом. У тебя просто огромный потенциал, который пропадает зря, – задумчиво сказала Эвредика, внимательно глядя на Перепей-меня.

Светозар с Хорвардом рассеянно переглянулись, так как никаких талантов у стражника со странным именем не заметили, и, что там в нём разглядела Эвредика, они не поняли, кроме того, конечно, что парень явно злоупотребляет спиртным и на данный момент мучается не столько неизвестностью сколько тяжёлым похмельем.

Занудис, выгнув брови, посмотрел на Фею. В уме он уже прикидывал, а не слишком ли поспешно решил отказаться от написания оды в честь этого воина? Он пожал плечами и приготовился внимательно слушать Эвредику.

– Талантом? – рассеянно переспросил стражник, задумчиво нахмурился, но никаких особых дарований припомнить за собой тоже не смог. И решил, что самое умное в сложившемся положении будет отмалчиваться с таинственным видом. Если Фея чего-то там узрела, то не разубеждать же её в обратном, ну а потребуется он ей – чего угодно изобразит, ещё и довольна будет. На последней мысли Перепей-меня довольно хмыкнул: ему сегодня однозначно везет, может, под шумок ещё и премию слупить с этих аристократических господ, а то его на службе не поймут, если он не воспользуется таким удачным моментом. – Ах да, талантом! – моментально исправился он, пригладил волосы и выразительным взглядом посмотрел на Фею.

Чем сразу вызвал определённое недовольство у Светозара и Хорварда.

Эвредика бросила лукавый взгляд на своих спутников и, еле сдерживая улыбку, предательски подрагивающую на её устах, с самым серьезным видом ответила:

– Да, сударь Перепей-меня, такого таланта врать, как у вас, я ещё ни у кого не встречала! – Эвредика выдержала эффектную паузу и добавила. – Вы не можете быть больше стражником.

– Подождите, Великая Фея, подо…, – начал бессвязно бормотать обескураженный таким поворотом дел Перепей-меня, но был моментально перебит Верховным советником:

– Ты что, не слышал, что сказала госпожа Фея? Всё! Рассмотрение твоего дела закончено. Пошёл вон! У нас нет времени с тобой возиться. А будешь возмущаться, прикажу посадить тебя в тюрьму за нанесение оскорбления правительнице Страны Роз, что приравнивается к измене нами всеми любимой родине, – высокопарно выдав тираду, Верховный советник высокомерно посмотрел по сторонам, приосанился и тронул коня.

– Не так быстро, сэр Занудис! – остановила советника Эвредика, схватив за поводья его коня и вынуждая того остановиться. Советник, еле подавив недовольство действиями Феи, остановился и, моментально погасив вспыхнувшие враждебные искорки во взгляде, медовым голосом произнес:

– Но, госпожа Фея, вас ждут дела особой государственной важности. Вы не можете больше медлить, – про себя подумав: «Ну ничего, за это я с тобой тоже посчитаюсь».

– Подождут, – холодно ответила Эвредика, бросив на Верховного советника кровожадный взгляд, от которого все словесные и мысленные возражения у того застряли в глотке, и он, поперхнувшись, лишь махнул рукой, типа его это всё вообще не касается, делайте, что хотите.

Эвредика лучезарно улыбнулась советнику и мягко произнесла, обращаясь к парню:

– Стражником вы больше не будете. У вас на самом деле огромный талант, – и поймав недоверчивый взгляд Перепей-меня, безмятежно продолжила. – Нет, не только пить. Актёрский. Да и голос очень звучный. Я предлагаю вам поступить в Академию высшего актёрского мастерства, окончив которую вы станете профессиональным актёром высочайшей квалификации. Если вы имеете что-то против, то, конечно, можете вернуться к своей прежней работе.

Перепей-меня впал в ступор, но, получив чувствительный тычок в бок от Светозара, пришёл в себя и спросил:

– А учиться долго? И как там насчёт общежития, харчей?

– Общежитие будет. Стипендия и трёхразовое питание. А по времени учёбы – все зависит от вас: как только ученик проходит все ступени, то получает звание профессионального актёра. Студенты проходят практику в самом Академическом театре комедийного балета, так что есть шанс получить место в нём, но даже если и не возьмут, то с таким образованием вы сможете легко устроиться в любой театр.

– Заманчиво, – поскрёб заросший двухдневной щетиной подбородок Перепей-меня. – Хорошо, согласен. Допустим, в стражники я всегда успею. Заодно узнаю, чего туда все так ломятся. А меня туда точно возьмут?

– Сейчас узнаем, – весело отозвалась Фея, – едем в академию на пробы.

– А как же верховные дела, – слабым голосом попытался воззвать к здравому рассудку Феи сэр Занудис, но, не будучи удостоен ответа, выругался про себя на сумбурный характер правительницы и тронулся следом. Советник решил, что никогда, никогда в жизни никаких фей и волшебниц он сопровождать больше не будет: такой ужасной поездки у него с самого рождения ещё не было. Мало того, что он устал, как собака, отбил себе всю задницу, не считая нервного потрясения, вызванного нападением на них в пути монстра, а затем пререканиями со стражей ворот города. В итоге вместо того, чтобы ехать во дворец и забраться в горячую ванну, а затем завалиться спать, эта ненормальная Фея начинает страдать всякой ерундой. А эти молодчики, спутники принцессы, даже не пытаются её отговорить. Занудис задыхался от возмущения, но это помогало ему бороться с усталостью.

2

Пробы актёрского мастерства прошли на ура. Ректор академии – Апполон был так поражён талантом Перепей-меня, что, не раздумывая, решил сразу принять последнего в академию, несмотря на то, что учебный год уже начался – в порядке исключения из-за редкой талантливости.

– Как твоё имя, славный отрок, – торжественно вопросил Апполон, придерживая двумя пальцами пенсне, которое все время норовило съехать с его мясистого носа. Внешне он представлял собой маленького румяного старичка с симпатичным брюшком и улыбчивыми глазами.

– Пе…, – только начал говорить Перепей-меня, как сразу был перебит Феей:

– Прошу прощения, сэр Апполон, – и, не обращая внимания на удивлённый взгляд ректора, схватив за плечи, она оттащила ничего не понимающего стражника в сторону, чтобы никто не мог слышать их разговор.

– Свихнулся? – сходу налетела на сбитого с толка бывшего стражника Фея. – Ты что хочешь сказать ему своё настоящее имя? Да после этого тебе точно никакая академия не светит. Срочно придумай себе какой-нибудь приличный псевдоним.

– Госпожа Фея, – позвал ректор, которого немного озадачило поведение Феи.

– Одну минуточку, – громко отозвалась Эвредика и уже тише спросила. – Придумал?

– Да. Ромео, – гордо ответил Перепей-меня.

– Почему Ромео? – недоумённо переспросила Эвредика, оглядывая совсем не романтическую внешность парня.

– Хочу быть Ромео, – гордо вздернул подбородок новоиспеченный Ромео. – Или меня будут звать так, или я вообще не пойду в вашу академию.

– Хорошо, как пожелаешь. Ромео так Ромео, всё лучше, чем Попробуй-перепей-меня-кто-сможет, – обаятельно улыбаясь, ответила Эвредика.

Ромео, а именно так мы теперь будем называть нашего героя, удовлетворенно кивнул и, немного расслабившись, ответил на вопрос Феи:

– Я выбрал это имя, так как однажды, когда я был в трактире, туда зашёл один почтенный отшельник, по-моему, его называют Просветлённый отшельник. Я угостил его вином, а в награду он поведал мне историю об одном авторитетном парне, который жил в параллельном мире. Его звали Ромео, и это был по– настоящему крутой чувак, его уважали все пацаны, у него была классная подружка Джульетта. И вот они зажигали! Ездили на какой-то железной штуке и грабили банки. И даже умерли они в один день, отравились некачественным спиртом. Эта романтическая история с поистине трагическим концом произвела на меня неизгладимое впечатление. Теперь понимаете, почему я хочу называться в честь этой легендарной личности, – дрогнувшим голосом, с выступившими слезами на глазах, произнес новоиспечённый Ромео, заглядывая в глаза Фее.

– О, да! Теперь понимаю. Очень романтичная история, – ответила Эвредика, подумав, что она её читала совсем в другой интерпретации, и, похоже, славный отшельник немного исказил события при пересказе.

Фея взяла за руку Ромео и уже собралась вернуться к ректору, который уже начал нервничать, но, не удержавшись, поинтересовалась:

– А отшельник не говорил, где он прочитал это произведение про Ромео и Джульетту?

– А как же, говорил, – охотно ответил Ромео. – В параллельном мире. Он сказал, что у них там есть потрясающие исторические очерки краткого содержания. У них это там специально придумали для преподавателей академий, которые очень учёные люди и им не надо читать произведение полностью, главное – ухватить его суть. Обычные студиозусы, конечно, читают целиком.

– Да, интересно. Может, ты ещё сможешь сказать мне, как именно называются эти очерки, а то я, как ни думаю – ничего подобного в том мире не помню, – накручивая локоны на пальцы, полюбопытствовала Великая Фея.

– Они называются, гм…, – задумался бывший стражник, усиленно, пытаясь вспомнить заковыристое слово, которым их называл Просветлённый отшельник. – Не помню, – расстроено буркнул он.

– Ладно, не важно, пошли.

– Комиксы! Вспомнил! – останавливаясь, возбуждённо хлопнул себя по лбу Ромео. – Отшельник сказал, что эти замечательные исторические очерки называются „комиксы“. Говорил, что нам надо перенять передовой опыт параллельного мира Земля. Вот.

– Комиксы, значит. Очень познавательную литературу читает Просветлёенный отшельник, – хихикнула Эвредика, пуская солнечные зайчики из глаз. – А я – то уже подумала, что…

– Госпожа Фея! – прервал Эвредику оглушительный голос. Ректор быстро направлялся в их сторону, размахивая руками. – Не вздумайте передумать! Этот отрок должен учиться только у нас. Никакая другая академия не сможет так широко раскрыть его талант, как наша!

За время долгого перешёптывания Эвредики и ее спутника, ректор Апполон решил, что Великая Фея передумала отдавать этого талантливого юношу в его академию, и собирался помешать. Для себя ректор решил: во что бы то ни стало, добится, чтобы парень остался учиться у него.

– Не сомневаюсь, – весело ухмыльнулась Фея, сверкнув лукавым взглядом на Апполона, от чего на последнего, ни с того ни с сего, напал приступ жестокого кашля. – Что ж вручаю в ваше полное распоряжение нового ученика. Зовут его Ромео.

– Ромео? Вот это имя! – воскликнул ректор, восхищённо глядя на юношу, он тоже читал произведение «Ромео и Джульетта», правда, не в кратком содержании, и был поражён таким совпадением имен. – Это судьба. Человек с таким именем не может быть просто обычным человеком. Он принадлежит искусству.

Через пару минут Апполон уже увлечённо живописал все прелести студенческой жизни их академии, преданно заглядывая в глаза своим спутникам.

Фея лучезарно улыбнулась и распрощалась с ректором, оставив на его попечение Ромео, не забыв тому задорно подмигнуть.

Вскоре принцесса вернулась к своим спутникам, которые заходить в академию не пожелали, как их Эвредика не уговаривала. Она застала их мирно посапывающими на увитой плющом лестнице данного учебного заведения. Переступая через спящих, деловито сновали студиозусы академии. Пару минут полюбовавшись этой идеалистической картиной, Эвредика принялась расталкивать всю честную компанию, для чего ей пришлось приложить немало усилий, так как её спутники вовсе не спешили проснуться по её первому требованию.

Через полчаса Эвредика уже подъезжала на коне к дворцу. Своим свежим и бодрым видом она немало удивила своих многострадальных спутников, которые, тихо ругаясь сквозь зубы и кряхтя, тащились следом, буквально засыпая на ходу. Замыкал полусонную процессию сэр Занудис – Верховный советник, который смотрел прямо перед собой стеклянным взглядом, в котором отражалась хрустальная бесконечность.

3

А часом позже Председатель правительства в срочном порядке уже созвал Верховный Совет. Те советники, которые не хотели просыпаться раньше обеда и говорили, что Верховное Решение может подождать, получили выговор в устной форме и, подгоняемые пинками стражников, прибыли во дворец на совещание.

Три часа спустя советники так и не перешли к делу. Разглагольствовали о чём угодно, но только не о том, ради чего они здесь все собрались.

Эвредика, перестав слушать и подавив уже далеко не первый зевок, старалась изо всех сил не отключиться, но под монотонное бормотание Верховного председателя, о чём-то совещающегося с сэром Занудисом её так и клонило в сон. Чтобы совсем не отключиться, Великая Фея занялась пусканием солнечных защитников из своих глаз в глаза советников, реакция которых немало позабавила Эвредику. Советники начинали ёрзать, пытаясь увернуться, притом они изо всех сил старались сохранить величественное выражение на лице, делая вид, что ничего особенного, затрагивающего их важные персоны, не происходит. Эвредика так увлеклась новой забавой, что не услышала, когда Председатель правительства Заумнис III окончил что-то бубнить себе под нос с длиннющего пергамента с кучей автографов и печатей и настойчиво о чём-то спрашивает Правительницу Гвилберда. Все советники, потрясённые ребяческим поведением Феи, выразительно молчали.

Эвредика слегка покраснела, будучи пойманной за таким не королевским занятием, но уже в следующее мгновение гордо выпрямилась и не менее выразительным взглядом вызывающе уставилась на Заумниса III.

– Ваше высочество, – слащаво осклабился Председатель, приторно улыбаясь Эвредике. При этом он с торжественным видом начал спускаться с трибуны, но, запутавшись в мантии, чуть не грохнулся на ступеньках, но вовремя был спасён своим верным слугой эльфом Длинноруким, который приходился двоюродным братом эльфу Коротышке. Заумнис, выпутавшись из мантии, скорчил заумную мину, и, отряхнув пергамент, сунул его под нос Фее. – По тому, как вы внимательно и спокойно выслушали оное Решение из уст своего недостойного слуги, следует ли нам сделать вывод, что вы согласны с Решением аудиторской комиссии, проводившей проверку состояния дел в королевстве? И, пожалуйста, подпишите этот документ незамедлительно, – заключил Заумнис.

Эвредика приняла папирус и начала медленно проглядывать, что там написано. И чем дальше читала, тем больше у неё округлялись глазки и выражение их стекленело с каждой прочитанной строчкой.

Когда Фея подняла взгляд от чтива, в её глазах стояли голубые спирали молний, рассыпаясь электрическими искорками в уголках.

В Совете все притихли, а самые близко сидящие к Фее сделали попытку нырнуть под стол, опасаясь, что Решение аудиторской комиссии не понравилось Эвредике, и сейчас разразится буря, принять натиск которой первыми они бы не желали. Заумнис с Занудисом заварили кашу – им её и расхлёбывать.

 Эвредика обвела, застывшим взглядом зал и спросила:

– Что это?!

– Ну как что? – возвёл очи к небу Заумнис, – Торжественное решение о проводах вас на Пенсию, в связи с впадением в маразм и старческим слабоумием. Праздник по поводу вашего выхода на Пенсию состоится завтра, – выпалил Заумнис, нервно дергаясь и прикидывая расстояние до края стола, чтобы успеть спрятаться.

4

Маргелиусу не спалось. Точнее он понял, что выспался на десять тысяч лет вперёд. От одной мысли о сне его начинало буквально тошнить, но заняться было абсолютно нечем, он потерял счёт времени после своего пробуждения уже давно. И начинал всё больше жалеть, что маги его не убили. Так как время в каменном гробу тянулось крайне медленно, даже мечты о будущей мести не спасали положения. Мысли путались и, к своему удивлению, он обнаружил, что не хочет никого убивать или мстить, а только в последний раз увидеть солнце. Чертя магические узоры знаков внутри гроба, чародей перебирал планы спасения, но выводы были не утешительные: без посторонней помощи ему не выбраться. Может каменную крышку он и смог бы сдвинуть, если бы не стена, в которую был замурован его саркофаг. Надо ждать Лютого. Всё его будущее зависело от этого сентиментального дракона-мыслителя.

Эх, Лютый, мысли мага потекли в обратном направлении, к дням его былой славы и могучем содружестве с драконом.

Вот он на драконе въезжает в завоёванный ими Форт. «Въезжает…», – герцог кисло улыбнулся, иногда этого, боящегося высоты дракона было трудно убедить летать, особенно на трезвую голову. О, после пары бочонков эля Лютый мог парить выше самых высоких Гор, рассекая в стремительном полёте небо. И это было бы выходом, но у дракона тогда просыпался другой недостаток: после обильных возлияний его тянуло философствовать о гуманизме, ценности человеческой жизни, отличиях троллей от гоблинов и о том, почему экономика стран Мира Воителей развивается так скачкообразно; и какой урожай будет в этом году; и почему люди не женятся на гоблинах; и сколько ложек сахара лучше класть в чай, – и это можно было бы, скрепя зубами, пережить, но у дракона просыпалось ещё непреодолимое желание рассказать о своих идеях ВСЕМ вокруг!!! То есть это выглядело следующим образом: дракон, выпив пару бочонков свежего эля, вооружался пером с чернильницей и рулончиком папируса в другой лапе и летел интервьюировать по столь жизненно важным в данный момент вопросам людей, гоблинов, троллей в ближайшие города и деревни. Там он приземлялся на главной площади, распугивая всё живое в километре от себя, а местные жители спешили спастись бегством в погребах. Это нисколько не огорчало дракона, он с самым задумчивым видом раскатывал папирус, доставал перо и начинал рисовать. И, когда местные жители, озадаченные и с округлившимися газами, начинали выползать из своих укрытий взглянуть, что же это он такое делает, Дракон отрывался от своего занятия и красивым глубоким голосом меланхолично произносил:

– Добрый вечер, меня зовут Лютый, я рисую домик с травкой, – после чего демонстрировал свой рисунок, отчего жители уже окончательно отходили от своего страха и подползали ближе, не веря своим глазам и предлагая ущипнуть себя соседу, не снится ли им это. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов о структуре управления вашей деревней. И, когда вы закатываете огурцы на зиму, сколько ложек уксуса вы кладёте? – На лицах жителей деревни начинало появляться очень интересное выражение.

И вот уже этого позора герцог вынести решительно не мог. И даже издал приказ: ни в коем случае не наливать дракону в пределах замка, – пугая всё своё окружение придуманными им на ходу историями. Сообщал, что после эля дракон становится неуправляемым и впадает в дикое бешенство и может сожрать до десяти человек зараз и не заметить, растоптать урожай, нагадить в колодец или сжечь целую деревню, что приведёт к потере стольких рабочих единиц. Правитель Гор не мог позволить знать окружающим правду о характере Лютого, это была бы сущая катастрофа. Его враги трепетали только от упоминания, что герцог смог не только приручить дракона, но и обрести в его лице мощного союзника и друга, что само по себе было явлением неслыханным.

 И все же Маргелиус, к своему возрастающему удивлению, обнаружил, что искренне скучает по этой философской рептилии и был бы до чертиков рад видеть эту меланхоличную рожу с золотистыми глазами, задумчиво подпирающую физиономию кончиком хвоста.

Глава 9
О вреде приглашать всяких проходимцев к своему костру, а тем более заводить с ними душевные беседы

1

Проныра задумчиво почесал затылок, пытаясь выйти из всё ещё владевшего им ступора, который возник при виде огромной рептилии, переглянулся со своими друзьями, чьи глаза также были прикованы к новоприбывшей столь странной компании. Обошёл вокруг дракона и разъяренного маленького существа, которое упёрло лапки в боки и разъярённым взглядом с вызовом глядело на них, всем своим видом показывая, что сейчас он раздаст тут на орехи.

– Мужики, вы жрать будите? – спросил Тугодум, на которого даже падающие с небес драконы не произвели никакого особого впечатления, и он с флегматичным видом ловко вытаскивал тузы из колоды себе в рукав.

– Жрать? У вас есть чё пожрать? – сразу утративший всю свою воинственность Ясень быстро переключился на открывающуюся перед ним прекрасную и заманчивую возможность пожрать на халяву. – Ну, чего стоим? Рассаживаемся, уважаемые, рассаживаемся, – обращаясь к друзьям, елозил лапками насмешник в предвкушении халявных яств, дёргая одной лапкой за штанину трубадура, а другой пытаясь отвесить поощряющего к действию пинка дракону, пока новые знакомые не передумали.

Нэдфилд, Проныра, Овгард и даже Подводник глядели на происходящее, отвесив челюсти и выкатив глаза так, что казалось те рискуют выпасть и закатиться за ближайшее дерево.

„Если я потом расскажу об этом речным жителям, мне же вообще не поверят“, – ошарашено переваривал происходящее болотный житель.

Ясень тем временем шустро подскочил к Тугомыслу, заглянул в карты, за что моментально схлопотал колодой по нахальной морде. Может, мыслить Тугомысл был и не мастак, но, если дело до ходило до карт, реакция его была молниеносная.

– За что? – обиженно протянул насмешник, потирая зелёной лапкой мордочку.

– А за то, – весомо ответил рыкнул Тугомысл, не найдя лучшего ответа.

– Он имеет в виду, что раз пришёл жрать, то жри, а в карты не подглядывай, – вступился за брата Тугодум и своей огромной ручищей сгрёб приличное количество улиток, из выигранных Подводником, в свой пудовый кулачище и высыпал горкой перед любопытном носом Ясеня. За что моментально получил полный возмущения взгляд перед такой несправедливостью от болотного жителя.

– Я, между прочим, их выиграл, – возмутился Подводник, пытаясь стащить из полученной Ясенем кучки часть улиток обратно, что оказалось безнадёжным делом. У насмешников ещё никто ничего не крал, это они славились тем, что могли утащить что угодно из под носа зазевавшегося собеседника.

– Ничего не знаю, – ловко выхватывая улиток пропел Ясень и шустро откатил их к ногам трубадура, который с не менее озадаченным видом разглядывал новых знакомых, – Мне дали, значит, моё. А уж меж собой вы там сами разбирайтесь.

Подводник с возмущенным видом обернулся к Проныре, ища подмоги против грабежа среди белого дня на глазах многочисленных свидетелей, но тут вмешался пузатый гоблин, который наконец вытащил палец из носа, выходя из состояния задумчивости и весомо ответил:

– Делиться надо!

– Это как так делиться? – растерялся подводный житель.

– А так: гость на пороге – накорми и спать уложи, как говорил Просветлённый Отшельник в своем трактате „О гостеприимстве“, – продекламировал Нэдфилд, вовремя вспомнив мудрые наставления Отшельника.

– Хм, – задумчиво протянул болотник, – Ну раз, сам Отшельник велел, чего же ты сразу не сказал, – спорить с мыслями Просветлённого Отшельника в планы щупальцеобразного жителя острова никак не входило, хотя с мыслями о такой стремительной делёжке своих улиток он был абсолютно не согласен, о чём свидетельствовали подрагивающие от возмущения щупальца.

Тем временем дракон мирно улёгся у костра, с подозрением рассмотрел улиток, поковырял парочку лапой и с презрительным видом отодвинул их обратно Ясеню, находя для себя это малосъедобным. Тот тоже, повертев улиток, не слишком вдохновился яством и подтолкнул львиную долю их к трубадуру, решив, что тот и так тощий, пусть хоть пожрёт бедняга.

Трубадура такая еда ничуть не смущала и он, радостно подсев к костру и новым товарищам, принялся чистить и уплетать улиток, попутно передавая из своей котомки апельсины новым знакомым и делясь запасами эля под неодобрительные взгляды Ясеня, который просто не мог пережить такой растраты их продуктов. Обмен съестным привёл к быстрому знакомству и обоюдному примирению даже с Подводником, уж эль-то он любил точно больше улиток, которых на реке и так всегда валом, а вот эль и апельсинки – нечастые гости на его столе.

2

– Так куда, вы говорите, путь держите? – задумчиво почёсывая пузо после вкусного обеда и копаясь в своем волосатом ухе, уточнил Нэдфилд.

Трубадур с Ясенем моментально переглянулись, не понимая, то ли сказать правду о том, что они идут спасать свирепого и мерзопакостного герцога и получить, скорее всего, по морде как минимум, то ли соврать, чтобы выйти из щекотливого положения.

– Эм, мы это… гуляем, – и, увидев полный недоверия взгляд Проныры и полный скептицизма – Нэдфилда, быстро поправился, – то есть лечебно-оздоровительная экскурсия у нас, пешком на Север, по достопримечательностям нашей великолепной планеты, идём смотреть на развалины замка Северного мага, в особенности на его саркофаг.

– На Север?! – хором воскликнули Проныра с лысым троллем, а остальные аж улиток пороняли в костер. Это ничуть не смутило насмешника и он, воспользовавшись неловкостью новых приятелей, шустро откатил моллюсков к лапам дракона, решив, что запас карман не тянет, в дороге всё пригодится, а то с его непрактичными товарищами в виде стихоплёта и сентиментального дракона так недолго и лапки протянуть.

– А в чём дело? – осклабился Ясень, – Историю изучать надо. А то нынешнее подрастающее поколение совсем распустилось, потомки теперь не то что прежде: не помнят ни битвы при Альгварде, ни кто кого победил, ни расстановку сил на поле великой битвы и даже не питают никакого, даже маломальского интереса к изучению истории и гордятся этим. Позор! – впадая в раж и ударяя себя маленьким тощим кулачком в грудь, кричал насмешник, выуживая крупицы знаний из уроков истории, которые он не слишком тщательно посещал, предпочитая в это время дразнить белок в лесу, воруя у них из под носа орешки и затем кидаясь в них ими, после чего приходилось уносить во всю прыть ноги, шустро перебирая своими маленькими лапками, спасаясь от их гнева, перепрыгивая по веткам.

Дракон вышел из своей дремоты и офигевшим взглядом уставился на маленького зелёного нахального оболтуса, не понимая про каких таких потомков надрывается Ясень и не он ли, Лютый (кто сам лично много веков назад участвовал в битве при Альгварде задолго до появления даже прародителей насмешника), это самое пресловутое подрастающее поколение и потомок.

– А вы куда путь держите? – прервав праведные вопли насмешника, спросил трубадур, заметив не слишком добрый взгляд дракона в сторону Ясеня, опасаясь, как бы Лютый не вспылил, чего доброго, тем самым разоблачив их миссию сразу на корню и выдав себя как личного дракона мага. Вот Пройдоха и поспешил положить конец комедии насмешника и перевести беседу в более мирное, безопасное русло.

– А у нас, если мыслить по-вашему, тоже получается экскурсия, вокруг земли только с бродячим цирком в честь братьев, – кивая в сторону двух здоровенных туш братьев Твердлобов, словоохотливо пояснил Нэдфилд, – Мы чутка заблудились и решили, а чего время терять в поисках куда идти, можно сделать кружок и прийти откуда вышли за месяцок.

Теперь очередь дракона пришла вывалить глаза из орбит почти до земли и потерять дар речи от такой несусветной глупости.

– И долго идти собрались? – полюбопытствовал Лютый, с еще более задумчивым видом, вытащил трубку из руки Пройдохи, которую курил ничего не подозревающий трубадур под боком у дракона, и глубоко затянулся. Затем, выпуская дым колечками из ноздрей, возвратил трубку опешившему трубадуру.

– Ты…ты куришь? – ошарашено спросил трубадур. Курящий дракон – это было что-то новенькое, не то чтобы он был знаком с привычками этих рептилий, но всё-таки поведение данного представителя как-то не укладывались в голове.

– Так я ещё и пью, – хмыкнул дракон, пожав крыльями. – Ну, точнее, любил выпить, забираясь в погреба моего обожаемого хозяина. А вина были, – присвистнул Лютый, – эх, пока герцог не взбесился и не приказал запирать все эли и наливки от меня подальше и вообще посадить на безвинную диету, так как ему не нравилось, что после бочонка, другого я отправлялся интервьюировать жителей окружающих деревень, считал, что я ему порчу репутацию. Это надо же такое придумать!

Первым опомнился Ясень, шустро взобрался на дракона, попытался закрыть его пасть своими лапками, подпрыгивая у него перед глазами на носу, дико размахивал конечностями, чтобы тот заткнулся. Дракон, не поняв, чего так взвился насмешник, ухватил его лапой и аккуратно опустил на землю. Хотя спасать ситуацию уже было поздно – слова были сказаны.

3

– Погоди, как ты сказал, тебя зовут? – обратился к дракону внезапно нахмурившийся Проныра, опережая тот же вопрос Нэда.

– Огнедышащий Дракон, – нейтрально ответил Лютый, беспомощно косясь левым глазом в сторону насмешника с трубадуром и понимая, что ляпнул лишнего, а это грозит потерей новоиспечённых друзей, как минимум.

– Угу, – задумчиво протянул Нэдфилд, ощущая какое-то нехорошее предчувствие. – А если поконкретнее? Как зовут твоего хозяина?

Дракон умоляющим взглядом поглядел на трубадура. Но положение спас Ясень, храбро выставив вперёд лапки, он возмутился:

– Ну чего вы докопались-то? На допросе что ли. Не видите, что дракону неприятно об этом говорить. У него, может, психологическая травма до сих пор на почве воздержания от алкоголя, попробовали бы вы посидеть на безвинной диете, да еще когда вас лишают приятных прогулок в деревни.

– Да, – согласно закивали остальные, представив себе все тяготы жизни дракона, если бы им перестали наливать эль у Громилы и заставили бы только глядеть, как его вкушают другие. При этом всплыло воспоминание об эльфе Коротышке, как тот выжрал в наглую эль у Проныры. Нэдфилд, Проныра и Овгард сразу утратили свой пыл и прониклись искренним сочувствием к дракону, решив вернуться к вопросам о хозяине дракона позже.