Текст книги "Опальный маг"

Глава 7
Дракон упал с небес

1

Трубадур, Ясень и дракон удобно расположились возле костра, переваривая сытный ужин. Каждый думал о своём, блаженно растянувшись на земле, вдыхая аромат надвигающейся ночи.

– Пройдоха, – позвал Лютый трубадура, задумчиво смотря на пламя костра.

– Чего? – лениво отозвался музыкант, продолжая курить трубку, не открывая глаз.

– Ты же вроде стихоплёт, ну этот, который придумывает песни, а затем их поёт? – спросил Лютый, отводя взгляд от костра.

– Угу, – односложно отозвался трубадур. После сытого ужина он был на редкость немногословен, да и Ясень, как это ни странно, молчал, не нарушая красоты опускающейся на лес ночи.

– А ты хороший песенник? – продолжал задавать дурацкие вопросы дракон.

Пройдоха, открыл один глаз, внимательно посмотрел им на дракона, не издевается ли тот над ним, но, увидев абсолютно серьезную морду, вздохнул, вытащил трубку изо рта и собрался ответить, но был перебит вклинившимся в их разговор Ясенем:

– Ты что, совсем тупой! Он же музыкант, а не критик, то есть он сочиняет песни и их поёт, а не оценивает, – и, не дожидаясь ответа дракона, он обернулся к Пройдохе, пихнул его зелёной лапкой в бок и задал вопрос:

– Когда ты исполнял свои песни, тебя часто тухлыми помидорами или яйцами закидывали?

– Ни разу, – оторопело отозвался трубадур, от неожиданности даже забыв выпустить дым из ноздрей.

Ясень почесал зелёной лапкой за ухом и задал следующий каверзный вопрос:

– А может тебя тогда из трактиров вышвыривали, когда ты…

– Слушай ты, мелкий пакостник, – возмутился Лютый, обдавая струйками дыма из ноздрей нахального насмешника, – мы так хорошо сидели, пока ты всё очарование ночи не испортил своим цинизмом.

– Ты же хотел узнать, хороший ли он трубадур, – осклабившись, отозвался Ясень, вперившись невинным взглядом в дракона.

– Хотел, – сбавил тон Лютый.

– Так вот я этим и занимаюсь. В отличие от некоторых невоспитанных особ, имеющих дурную привычку перебивать собеседника на полуслове, я имею некоторый опыт в этих делах и точно знаю, если музыкант хороший, то люди его слушают. Если дрянной, то посетители трактиров закидывают сцену с музыкантом тухлыми овощами и всякой прочей дрянью, что подвернётся под руку, предлагая тому убраться со сцены. Если певцу не хватает мозгов сразу ретироваться, то разгневанные слушатели его попросту выкидывают на улицу. Что, не веришь мне? Это абсолютная правда, проверено на собственном опыте. Я как-то пел в школьном хоре, так меня однажды со сцены семнадцать раз вышвыривали, – вздохнул насмешник, смотря на вспыхивающие на небе звёзды.

– Семнадцать раз, ничего себе, – присвистнул Пройдоха, приподнимаясь на локте с земли и с уважением глядя на задумчивую рожицу насмешника.

– Угу, – кивнул Ясень.

И тишина снова повисла над маленькой полянкой, был слышен только стрекот кузнечиков в кустах, да тихое шипение пламени костра, когда оно пожирало очередную ветку. Дракон помешал веточкой в огне, поднял рой сверкающих искорок, которые устремились в ночное небо, и тихо попросил:

– Пройдоха, спой нам с Ясенем что-нибудь лиричное.

Трубадур на мгновение задумался, затем, не произнося ни слова, поднялся с земли, взял гитару, с максимальным комфортом устроился на поваленной ветке. Пару минут настраивал гитару, затем провёл рукой по струнам, извлекая ясные и чистые ноты музыки, в которой звучала тишина ночи и безбрежье ночного покоя, и на редкость красивым, звучным и мелодичным голосом запел.

 
Давай посидим, помолчим
На берегу глубокой реки,
Смотря в небесную высь,
Вдыхая благоухание ночной прохлады.
 
 
Ты обращаешь ко мне
Свой задумчивый взор.
Я вижу в нем
Отблески света далёкой звезды.
 
 
Мы будем с тобой
Смотреть на отражение лунной зари.
Мечтать о далеких и волшебных мирах,
Где нет земных печалей.
 
 
Давай посидим, помолчим
На берегу глубокой реки.
Наслаждаясь безмолвием ночной тишины,
Вдыхая аромат земного покоя.
 

После того, как Пройдоха закончил петь, несколько минут над поляной стояло ошеломленное молчание. Ясень и дракон были потрясены.

– Блин, здорово поёшь. Парень, да у тебя талант, я тут чуть от умиления слезу не пустил, – наконец обрёл дар речи насмешник, демонстративно шмыгнув носом, но, увидев угрожающе занесенную лапу дракона, собравшегося отвесить ему хороший подзатыльник, мгновенно заткнулся и, фыркнув, спрятался за спину трубадура.

– Как называлась эта песня? – немного нерешительно спросил дракон. Он был искренне поражён музыкальным талантом Пройдохи. И теперь по-новому смотрел на залатанные и грязные штаны трубадура, длинные растрёпанные каштановые волосы, которых, похоже, никогда не касалась рука парикмахера, размышляя о том, что внешний вид не всегда отражает внутреннюю сущность человека.

– «Ночь», – ответил Весёлый Пройдоха, – я сочинил её одним дождливым вечером, когда мне было особенно одиноко, и моим единственным собеседником был холодный северный ветер.

– Хорошая песня, – задумчиво произнёс Лютый, потом, немного помолчав, спросил. – Пройд, а ты не знаешь какой-нибудь красивой песни про Страну Гор?

– Чего?! А оду, посвященную Маргелиусу Альгвардскому, тебе не спеть? – схамил, сразу восстановивший прежнее количество желчи в голосе насмешник, цинизм которого перед этим был подорван сольным исполнением песни «Ночь».

Трубадур метнул строгий взгляд на насмешника, который, пожав плечами, демонстративно начал насвистывать популярную в трактирах скабрезную песенку про пиратов, показывая, что ему вообще наплевать на то, что будут петь эти двое.

– Знаешь, Лютый, есть в моём репертуаре одна песня, которую я написал, но обычно не исполняю, в связи с непопулярностью той части света, которой она посвящена.

– Пой, – кратко резюмировал Лютый, закрывая янтарные глаза.

– Она называется «Альгвард», – объявил название следующей песни Пройдоха, и, не дожидаясь очередных скабрезных комментариев Ясеня, перебирая струны гитары, запел.

 
Расскажи мне о прошлом,
Расскажи мне о будущем.
Яви мне мир своих секретов,
Покрытых сумраком забытых тайн.
 
 
Хочу я окунуться в тот далёкий мир,
Покрытый славой героических поступков.
Величия и падения сиятельных князей,
Вступивших в роковую битву.
 
 
Позволь мне прикоснуться
К истории минувших дней.
Увидеть мир бушующих людских страстей,
Так резко изменивших карту мира.
 
 
Расскажи мне о прошлом,
Расскажи мне о будущем,
Таинственный Альгвард,
Страна Гор и Северного ветра.
 
 
Удивлённое молчание утреннего бриза
Ответом было мне.
Зачем тревожить тех покой,
Кто так ушёл из мира?
 

Над лесом царило хрустальное безмолвие ночной тишины. Казалось, что сама природа замерла, пленённая красотой звучащего пения. Не было слышно привычного ночного оживления. Время замерло на границе миров, там, где встречается прошлое и будущее.

Утренний рассвет Ясень, дракон и трубадур встретили здоровым крепким сном.

2

– Болотный житель говоришь, – пробормотал себе под нос, почёсывая затылок Нэдфилд, с интересом рассматривая нового знакомого, вылезшего из кустов. – Видал я болотных жителей, и чего-то ты на них совсем не похож.

– Скорее, сухопутный осьминог, – глупо заржал Овгард, не менее товарища озадаченный необычной внешностью незнакомца, за что моментально огреб по шее от Проныры. – Чего дерёшься? – обиженно протянул он, отодвигаясь от того подальше.

– Не хами. И вообще тебе надо заняться окультуриванием своей речи, а то когда придёшь к своей тролльше просить ее руки, то она, послушав тебя вместо того, чтобы страстно упасть в твои объятия, броситься намыливать тебе шею, – мрачно высказался Проныра по поводу манер своего лысого друга.

Овгард внимательно выслушал пронырливого гоблина и серьёзно кивнул, лицо его при этом приобрело заумное выражение, отчего он почему-то стал выглядеть еще глупее, чем прежде.

– Меня зовут Подводник. А необычно выгляжу, – вертя щупальцами, пояснил болотник, – потому что я вам не какой-нибудь обычный банальный абориген болота. Я – неформал. Слыхали о таких?

– Ненормал – это псих что ли? Ну, в смысле ненормальный? – тщательно тасуя колоду карт, осторожно поинтересовался до этого молчавший Тугодум, старательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть болотного жителя.

– Не ненормал, а неформал. Не-фор-мал, – пояснил житель болота, размахивая щупальцем перед самым носом Тугодума. – Усек? Поэтому и живу я не на болоте, а на реке.

– Ага, – лаконично отозвался здоровенный гоблин, который ни фига не понял, про себя подумав: «Ненормал, неформал, тьфу одним словом». Но вслух только добавил:

– Может в переводного разочек сыграем?

– Раздавай! – распорядился Подводник, сразу забывший обо всех предыдущих разногласиях по поводу своей национальности, и переключивший всё своё внимание на предстоящую игру. – Только не вздумайте передёргивать и жульничать во время игры, а то тогда я уже щупальцами по граблям кое-кому дам, – предупредил он, зорко следя за руками Тугодума.

– Угу, – только и сказал тот, перемигиваясь с младшим братом.

А спустя несколько минут гоблинам ни до чего не стало дела, такая жаркая битва пошла в карты между ними и болотником, который сам жульничал и блефовал бессовестно, при этом не давая никакого шанса передёргивать партнерам по игре, остро зыркая своими глазами на стебельках за руками противников.

Играли на улиток, и часом позже возле Подводника возвышалась приличная горка, между тем как кучки гоблинов неумолимо уменьшались. Проныра утёр пот со лба и предложил маленький перерыв, в который отошёл в сторонку посовещаться с братьями Твердолобыми, оставив Нэдфилда и Овгарда развлекать в их отсутствие болотника.

– Теперь я понимаю, что такое неформал, – обалдело обведя глазами поляну с белоснежниками, издающими дивный аромат, и вьющихся над ними мошек, проворчал Тугодум, массируя шею. – Вот это мастер. С такими профи шулерства мне ещё играть не доводилось.

– Точно, – подтвердил Тугомысл.

– Ладно, парни, отбросили все комплексы, – оборвал причитания Твердолобых Проныра. – Он передёргивает. Значит, мы будем вдвойне передёргивать. Сколько у вас тузов в рукавах? – спросил Проныра.

– У меня два, а у Тугомысла один, зато козырной, – ответил за себя с братом Тугодум.

– Хорошо. У меня три, и два из них козырных, – похвалился перед братьями Проныра. – Значит пробьёмся. Сосредоточили всё внимание на игре. И неужели мы все вместе не обыграем какого-то залётного выскочку, который, похоже, о честной игре и не слышал? А?! Я в вас верю, – похлопал он по мощным плечам братьев для поддержания боевого духа.

– Сделаем, – мрачно пообещал Тугодум, который был уязвлён тем, что у Проныры больше козырных тузов, чем у него с братом, и теперь собирался, во что бы то ни стало, отстоять свою честь профессионального игрока.

– Отлично, если сделаете нашего болотного друга, то цирк назовем в честь вас, – весело пообещал, ухмыляясь, Проныра.

– Ну, – выгнул бровь Нэдфилд, подняв глаза на пронырливого гоблина.

– Все ништяк. Я Твердолобов на пушку взял, что у меня больше козырных тузов, чем у них вместе взятых. Так что они теперь в лепёшку расшибутся, но сделают нашего болотного друга, притом, если выиграют, я сказал, что цирк назовем в честь них, – прошептал на ухо пузатому гоблину Проныра, у которого в рукаве была спрятана всего одна шестерка, и та не козырная.

– Гм, насчёт названия цирка ты явно поторопился. Хотя если выиграют, то они явно заслуживают этого, – вздохнул Нэдфилд, беря карты в руки.

– Вы жульничаете! – возмутился Подводник, бросая карты полчаса спустя на землю, он уже проигрывал третий раз подряд и был весьма недоволен таким поворотом событий. Он до сегодняшней встречи всегда выигрывал и проигрыш каким-то гоблинам-самоучкам весьма уязвил его самолюбие.

– А ты видел? – наехал сразу расхрабрившийся Овгард и, не получив ответа, добавил. – Чё, съел?

– Ну, это мы ещё посмотрим, кто у нас съел, – мрачно пообещал Подводник, тасуя колоду карт, и ловко выдёргивая из неё себе лишних козырных тузов, которых туда уже насовали его жуликоватые противники. Он тоже не собирался сдаваться. Лёгкой победы его противникам не видать.

3

– Гляди, – ёрничал Ясень над трубадуром, когда дракон отошел от них в чащу леса разведать дорогу. – Эта здоровенная рептилия тебя прямо-таки зауважала. Ты у Лютого теперь в авторитете.

– Брось, Ясень.

– Да не, серьёзно. Раньше он думал, что ты, да и я тоже, гм… Ну это… – почесал лоб насмешник, не находя подходящих слов, – В общем мы с Драком сильно удивились, поняв, что ты настоящий музыкант.

– Почему? – недоумённо поинтересовался Весёлый Пройдоха. – Я же сразу представлялся трубадуром, и инструмент у меня есть, – кивнул он в сторону гитары.

– Угу, только вот на музыканта ты внешне абсолютно не похож, да и не слышал я о тебе, – произнес Ясень, внимательно рассматривая мятую и залатанную одежду Пройдохи и не особо чистые волосы. – Ты вообще, когда в последний раз мылся? – сморщил носик насмешник.

Пройдоха задумался, но не смог вспомнить сей исторический момент, и вместо ответа равнодушно пожал плечами.

– Во-во, – подколол трубадура Ясень, – и я о том же.

– О чём спор, парни, – поинтересовался вернувшийся дракон, держа в лапах крупные персики с ананасами.

– Да вот, убеждаю тут одного, что иногда надо мыться, а то смердёж стоит за километр.

Лютый аккуратно положил плоды на траву, наклонился и осторожно обнюхал Пройдоху.

– Да нет, всего лишь метра на три. Зато его, небось, и комары не кусают, на подлёте дохнут. Удобно, – абсолютно серьезно принялся размышлять Лютый.

– Слышь ты, философ, – мрачно вперился взглядом в Лютого трубадур, – Ты тут видишь где-нибудь поблизости купальню, где бы я смог это сделать или хотя бы воду, – возмутился Весёлый Пройдоха, которого начали раздражать глупые подколки друзей.

– Воду? – переспросил Лютый и примирительным тоном ответил. – Ага, через пару часов пути будет река Белая, так что не переживай: сможешь вдоволь намыться.

Дракон оказался прав, спустя три часа они вышли к весьма бурной реке.

– Это и есть Белая река? – спросил трубадур.

– Да, – откликнулся с высоты своего роста Лютый.

– Красивая, – тихо произнес Весёлый Пройдоха, впечатлённый величественностью открывшегося им с берега зрелища. Река пенилась и бурлила, стремительно неся свои воды, искрилась под лучами солнца тысячью брызг.

– Слушай, а почему Белая? – поинтересовался прагматичный насмешник, которого вид мутной речки не умилил, как Пройдоху. – Тот, кто еёе назвал, дальтоником был что ли?

– Нет. Из-за цветов, что растут на островах. Белоснежников, – пояснил дракон. – Такие огромные, красивые цветы, источающие дивное благоухание.

– Съедобные? – задал следующий вопрос практичный Ясень.

Дракон вместо ответа только фыркнул.

– Да… Ясень, у тебя совсем нет чувства прекрасного, – теперь пришла очередь Пройдохи ухмыляться. – Если ты не знаешь таких простых истин, то я тебя просвещу. Цветы не жрут! На них смотрят, ими любуются, собирают. Понял? – и, не дожидаясь ответа Ясеня, он отправился к реке мыться.

Ошеломлённо посмотрев вслед музыканту и переведя взгляд на до противности довольную морду дракона, насмешник фыркнул и, под ироническим взором Лютого, пиная камешки, попадающиеся ему на пути, отправился вслед за трубадуром к реке, возмущённо бурча под нос:

– Любуются! Очень смешно. Тоже мне остряк выискался.

Искупавшись, Пройдоха выстирал одежду и аккуратно разложил ее сушиться на солнце.

– Нам через реку? – лениво поинтересовался Ясень, удобно устроившись на поросшем мхом валуне и греясь в лучах заходящего солнца.

– Не знаю. Спроси Лютого. Но, скорее всего, да, – пожал плечами Пройдоха.

Но так как дракон ушёл на возвышенность любоваться закатом, то спросить Ясеню пока было не у кого.

– А ты придумал уже, что мы будем делать с Маргелиусом? – задал насмешник, терзающий его вопрос.

– Думаю, – тихо отозвался трубадур, сразу помрачнев. Ничего путного он до сих пор не придумал, и эта мысль его немало угнетала. Проблему надо было решать, а, как это сделать, он не представлял. А времени с каждым днём оставалось все меньше и меньше.

– Слушай, может, наплюём на все. И при удобном случае смоемся от этого полоумного дракона-философа. Сам подумай, если слуга такой, то каков сам Маргелиус Альгвардский. Я ни дракону, ни магу ничего не должен, не я его заточил – не мне и освобождать. Верно? – внёс дельное предложение в версию дальнейшего развития событий Ясень.

– Неверно, Ясень. Мы знаем, что дракон идёт освобождать его, даже если мы слиняем от него – это ничего не изменит. Дракон всёе равно освободит изверга. И тогда держись – наступят времена почище прежних, – хмуро разглядывая несущуюся мимо берега воду, ответил трубадур.

– А так, кроме глупых терзаний, ты как будто что-то сможешь сделать? По крайне мере я предлагаю такой расклад событий, при котором у нас есть шанс выжить. Ты об этом подумал? Я в отличие от некоторых миротворцев вовсе не хочу на обед к вышеупомянутому правителю Страны Гор.

– Да ладно, Маргелиус не был людоедом, – неуверенно опроверг мрачные прогнозы Ясеня трубадур.

– Ага, и заточили его в камень, потому что он был белый и пушистый! – злобно сплюнул Ясень. – Короче, надо срочно что-то придумать, а то я с ума от ожидания сойду.

– Ясень, если не хочешь, можешь не идти. Я понимаю тебя и не обижусь, – сказал Пройдоха, собрав с камней одежду, которая успела подсохнуть, и стал одеваться.

– Понимает?! Надо же, – развёл зелёными лапками в притворном изумлении насмешник. – Офигеть! Да, если бы ты хоть что-то понимал, то нас бы здесь не было! Понял?! А наслаждались бы мы в данный момент обществом прекрасных дев в какой-нибудь таверне за кружкой эльфийского вина.

– Я не заставляю тебя идти, – вздохнув, повторил Весёлый Пройдоха, закончив одеваться.

– Да нет уж, я иду с тобой, – упрямо отозвался Ясень. – Без меня ты точно пропадёшь. А так еще есть шанс побрыкаться. Может, герцог не вынесет паскудства моего характера и благородно сдохнет, избавив нас от лишних проблем? – задвинул новую идею насмешник.

– Да, Ясень. Твоё общество точно вынесет не каждый, – согласился Пройдоха.

4

– Сударь дракон, а как там насчёт полетать? – возмутился Ясень, когда на следующее утро дракон предложил построить плот и таким образом переправиться через реку.

– Я высоты боюсь, – потупив взгляд, застенчиво ответил дракон, смущённо ковыряя лапкой землю.

– Чего? Высоты? – вытаращился на Лютого насмешник. – Знаешь, я начинаю тебе верить, что Маргелиус держал тебя чисто для понтов.

Весёлый Пройдоха только обалдело смотрел на Лютого, прикидывая какие ещё фортели может выкинуть дракон.

«Интересно, – думал он, – чего ещё мы о нём не знаем».

– Слушай, если у тебя есть ещё какие-то комплексы, то ты нам с Пройдом лучше о них сейчас скажи, чтобы мы успели морально подготовиться, – съязвил насмешник, широко ухмыляясь прямо в морду дракона.

– Подожди, Лютый, ты же возил Маргелиуса, летал же, получается? – озадаченно нахмурившись, спросил трубадур.

– Маргелиуса я боюсь больше, чем высоты, – коротко пояснил Лютый.

– Я в отпаде! Мы будем строить плот только потому, что эта многотонная туша боится высоты, – возмущённо высказавшись, хлопнул себя по лбу насмешник. – Хотя есть идея, не идём на Север, а идём на Юг, тогда кое-кому и летать не придётся.

Пройдоха растерянно помалкивал, не зная, что сказать.

– Короче, – произнес Ясень, свирепым взглядом уставившись на дракона. – Либо мы летим, либо не идем в замок мага вообще!

– Хорошо, тогда летим, – покладисто согласился Лютый.

Ясень озадаченно уставился на дракона: такое легкое согласие после бурной истерики, по меньшей мере, вызывало недоумение.

5

– А, мамочки, – выронив карты, только и произнес Подводник. – Что, что это?! – его голос перешёл на визг, глаза округлились до невероятного размера, он выронил карты и безумным взглядом уставился на небо.

– Эй, Подводник, ты чего? – озадаченно уставился на болотника Нэдфилд. Вся компания ошарашено смотрела на болотного жителя, растерянно оглядываясь по сторонам, не понимая, что такого особенного он увидел. Трава, цветочки, солнышко светит – тишь и благодать. А он вопит.

– Может, он с ума сошёл, – высказал предположение Проныра, задумчиво почесав затылок.

– Не смог пережить проигрыша, вот мозги и не выдержали, – с серьёзным видом брякнул Овгард.

– Идиоты! – оторвав взгляд от неба, взвыл Подводник. – Дракон! Сейчас нас сожрёт!

– Вот, уже драконы мерещатся, бедняжка, – сочувственным голосом заговорил Нэдфилд, но договорить не успел, так как услышал дикий свист воздуха и на голову ему свалился какой-то патлатый худосочный парень, судорожно прижимающий к себе гитару.

Но не успел Нэдфилд, спихнув с себя юнца, мощно высказаться по столь необычному способу пожалования в гости, как следом за ним на землю грохнулся дракон.

– Ни фига себе, – только и смог вымолвить он, разглядывая многотонную тушу возвышающегося над ним исполина. – Дракон упал с небес.

Его спутники молчали, раскрыв рты, и тупо глядя на незваных гостей. Чем не преминул воспользоваться Подводник, уже немного пришедший в себя, и попытавшийся быстренько заглянуть в карты противников. Но моментально получил по носу от Тугомысла, который был не настолько сообразителен, как его друзья, и не знал, что драконы – очень большая редкость, а тем более падающий с неба дракон – это настолько необычно, что надо бы удивиться.

– Чего уставились? Никогда не видели, как драконы падают на землю что ли? – услышали свирепый голос гоблины, и перед ними возникло… маленькое зелёное существо с очень наглой рожей и еще более нахальным взглядом. Оно упёрло крошечные лапки себе в бока и, не дожидаясь ответа гоблинов, воинственно развернулось в сторону дракона и начало пинать его лапками, виртуозно ругаясь.

В ответ дракон только виновато почесал макушку головы, обдав своего мелкого противника лёгким облачком дыма из левой ноздри.

– Ясень, прекрати, пожалуйста, – послышался голос парня, про которого все уже успели позабыть. Но так как мелкий проигнорировал его слова, юнец тихо выругался и, подойдя, оттащил того от дракона.

– Да он нас чуть не убил! – вопил Ясень, пытаясь вырваться из рук Весёлого Пройдохи, а это был именно он. – Я так и знал, что этот ненормальный дракон решил нас убить! Пусти, я набью ему морду!

Проныра, переглянувшись с товарищами, только восхищённо присвистнул, глядя на маленькое зеленое существо – вот это темперамент! Если бы ему предложили делать ставки на противников, то он, пожалуй, поставил бы не на дракона, а на его мелкого воинственного противника.