Текст книги "Другой Пигмалион"

Ирина Ларькова
Другой Пигмалион

Человеку свойственно ошибаться, и самая большая ошибка подстерегает его тогда, когда он оценивает свои собственные силы. Мало кто знает, какие неисчерпаемые ресурсы предоставила ему жизнь. Не безумие ли – провести все отведенное тебе время в сожалениях о том, что не наступило по вине твоего собственного безволия и невежества? И как отблагодарить случай, который переворачивает с ног на голову весь застоявшийся мир – просто чтобы убедить тебя, что ты – другой? Не тот, кем привык себя считать…

Аида

Аида не в восторге от малайцев, а может быть, просто оценивает их трезво. Говорит: ленивые, избалованные самодуры. Ей, конечно, виднее: она сама малайка, родилась в Сингапуре и прожила там первую четверть своего века. Первую учебную четверть.

Когда мы познакомились на каком-то сайте путешественников, я первым делом отметила, что хиджаб ее на всех фотографиях темный: вот она за рулем кабриолета, вот рядом с ростовым портретом шейха, вот с коллегами на семинаре – всюду круглое и желтое, как луна, лицо ее обрамляет черный платок. Иногда на нем вышито что-нибудь хорошее, вроде Swarovski, и так же поблескивают прямоугольные стекла очков. При встрече Аида производит самое благоприятное впечатление: светло улыбается, не отводя взгляда, грациозно двигает округлыми плечами, будто пританцовывая, говорит быстро и тихо.

– Не жарко тебе так ходить? Ведь Сингапур на экваторе почти? – спросила я о том, что волновало меня больше всего, без лишних церемоний.

– А без платка не жарко? Вот и мне жарко. А впрочем, привыкаешь быстро, – отмахнулась Аида и принялась делиться восторгами от Эмиратов, куда недавно перебралась. Поддавшись настроению, я поддержала ее энтузиазм. С этого дня у нас появился ритуал, повторяющийся каждую встречу, – хвалить место, где мы оказывались, погоду, окружающих – словом, находить рядом что-то, достойное похвалы.

Поначалу общие темы требуется искать – у нас с этим проблем не было. Каждый день она забрасывала меня письмами с трогательными и вдохновляющими роликами, делилась собственным опытом, напоминала о Божественном промысле и справедливости и преуспела – мы стали улыбаться и смеяться вместе почти постоянно.

С ней вообще тут же стало легко. Тем удивительнее – потому что жизнь ее никогда не была простой. Старшая дочь, любимица отца и рабочая лошадка для остальных родственников, она и в игрушки-то не помнит, чтобы играла: сразу приняла на себя груз забот о младших. Отец оставил тело, когда Аиде было четырнадцать, и так началась ее совсем уже взрослая жизнь. Наверное, с этой тоской – потерей единственного близкого человека – она так до конца и не справилась, но тоска сделала ее щедрой, задушевной, искренней. Однако угодить всем многочисленным тетям, дядям, кузенам и кузинам плодовитого семейства и заслужить их поощрение ей ни разу так и не удалось.

К двадцати годам, устав пытаться сделать всех счастливыми, Аида поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая золушка, – собралась замуж. Ей даже улыбнулась удача: жених был не противен – но как не сказать: он и хорош был только тем, что освобождал хлопотунью от опостылевшего отчего дома. Других достоинств Аида в нем не искала.

Супруги прожили вместе двенадцать лет, и Аллах послал им троих детей. Жили, по малайским понятиям, хорошо – как все. Грех жаловаться. В один непрекрасный день Аида вернулась из офиса особенно уставшей и спросила: «Эй, муженек, а нельзя ли сделать так, чтобы ты тоже ходил на работу каждый день и обеспечивал нашу семью?» – «Тихо, женщина! – прикрикнул муж с дивана. – Работаю я два дня в лавке у друга, только чтобы тебе угодить. Для себя бы не стал. Денег на проживание нам вполне хватает. А детям я нужен сильным и здоровым, а не вымотанным и безрадостным». С детьми он действительно играл и гулял с удовольствием.

У Аиды к тому времени уже была успешная риелторская практика за рубежом и фонтан бизнес-идей. Рассудив, что детям ее муж нужен, а она без него, пожалуй, обойдется, Аида зажмурилась и предложила развод. Муж не поверил. Не поверил и после, и до сих пор не верит, что женщина из его народа с тремя детьми может не только отсвечивать на кухне и подавать гостям кофе, но и управляться со штатом из няни, гувернантки и экономки через мобильный офис из другой страны.

Аида всплакнула по вековечной традиции слабого пола, оплатила школу для старшей дочери на год вперед, сложила вещи в свой командировочный чемодан и перебралась из исчерпанного Сингапура в перспективный Дубаи. Да и кто бы так не поступил? Возможность за несколько лет сколотить состояние, достаточное, чтобы открыть свой небольшой бизнес на родине, – интернациональная мечта, которая сбывается здесь.

В Дубаи плечом к плечу работают индиец и араб, китаец и африканец. И, как выяснилось, не только.

Стив

Однажды Аида прибежала ко мне с горящими загадочным светом глазами. После традиционных приветствий и вопросов обронила: «Ты ведь русская. Расскажи про русских мужчин – какие они? Надежные? Обязательные?» Ответ на этот вопрос требовал щепетильности: следовало не повредить международной репутации русского мужчины и ответить откровенно (ведь надежность и обязательность можно назвать родовыми признаками русских с большой натяжкой).

– Понимаешь, они разные. В целом, наверное, душевные больше, чем обязательные.

– Душевные! А как они относятся к женщине? – спросила Аида с деланым безразличием.

Я тоже притворилась незаинтересованной.

– Мальчиков у нас воспитывают в основном женщины и сильно балуют. К сожалению, в усредненном варианте мужчины вырастают инфантильными или не находят, чем заняться в жизни, а женщины все терпят и прощают.

– В точности как у меня на родине! – ахнула Аида. – Но русские – великая нация. Такими плохими мужьями, как малайцы, они не могут быть!

Так простодушно она проговорилась о своем секрете.

В ее конторе появился русский красавец. Правда, он полуузбек-полунемец, но говорит по-русски и паспорт русский. Боярским родом из наших соплеменников нынче мало кто похвастает. Зовут нового коллегу Стив.

– Стив – это не русское имя, – поделилась я наблюдением. – Наверное, его зовут Степан.

– Правда? – изумилась Аида. – Я уточню, как его зовут, но мы все называем его Стив. Он подвозит меня до офиса, потому что у меня все еще нет прав, чтобы водить здесь. Честно говоря, я теперь совсем не спешу обзаводиться правами!

Что-то уже тогда было в ее интонации такое, что обещало лавину будущих восторженных замечаний. И они не заставили себя ждать.

«Но как он смотрит глаза в глаза! Неужели все русские так смотрят?! Как же он красив! Неужели все русские так красивы?!» – «Он заинтересовался книгой, которую я читаю, – я собираюсь купить ему такую же!» – «Он пообещал познакомить меня со своей сестрой – я очень волнуюсь, какая она?»

Через несколько дней мы говорили только о Стиве. Что он сказал, как он посмотрел, как он засмеялся, почему не ответил на sms – тем для каждой нашей посиделки набиралось достаточно. Иногда Аиде требовалась срочная консультация – тогда она советовалась со мной по телефону: что бы могло означать такое его поведение. У меня был несокрушимый авторитет в области знания как загадочной русской души, так и психологии мужчины – чуждого биологического вида.

Несмотря на все мое расположение к Аиде, Стив не вызывал у меня ни малейшего сочувствия. Судя по ее описаниям, он был беспечен, скуден интересами, смазлив и зауряден. Только юный возраст мог бы служить оправданием такой никчемности, но, сколько Стиву лет, Аида не знала и предположить не могла – настолько чужими были для нее все русские лица, в том числе и его узбеко-немецкое.

– Как поживает твой мальчик? – спросила я вскоре, а она захихикала.

– Мальчик! Он громадный, но я и в самом деле отношусь к нему как к мальчику. Как если бы у меня был еще один ребенок…

– Остановись, несчастная! У тебя уже есть трое, не считая братьев, сестер и бывшего мужа. Дай хотя бы этому мальчику шанс повзрослеть, не задуши его своей заботой! Кто слабая? Кто хрупкая? Кто нуждается в заботе и поддержке?

И тут Аида призналась, что никогда не чувствовала себя женщиной в полном смысле слова, не чувствовала себя желанной. Так начался наш совместный тренинг «Как сделать женщину счастливой, если ты и есть эта женщина», и столько зимних вечеров мы провели, делясь дневными успехами и идеями, что наша дружба незаметно росла, крепла, приносила сладкие плоды понимания и взаимной поддержки. И невидимым третьим в этих отношениях всегда маячила тень Стива.

* * *

Аида сложением монументальная, пластичная, весомые свои достоинства носит скромно и естественно, и вниманием мужчин не обделена. Время от времени она жалуется на знойных коллег, которые смущают ее покой настойчивыми ухаживаниями: по мнению Аиды, неуставные отношения на работе – это непрофессионально. А значит, Стив, провожающий ее до работы и забирающий после, невольно сыграл с ней злую шутку. Он вывел ее из одного затруднения – и тут же обеспечил другое, еще более серьезное. С каждым днем Аида привязывалась к нему все больше, зависела от его поведения все сильнее, и вскоре мои отрезвляющие замечания перестали помогать. Так обезболивающее средство верно вызывает привыкание, и больному требуются все большие и большие дозы, чтобы добиться прежнего эффекта.

Вместе с тем целые дни напролет Аида выглядела собранной и рассудительной. Она находила в себе силы не отвечать на реплики Стива, если они ей не нравились, а такое случалось все чаще, деликатно отворачиваться к окну, если Стив отвечал на телефонный звонок по-русски, и даже иногда отказываться от его общества.

Вечером 23 февраля я проговорилась, что за праздник мы отмечаем в этот день в России.

– Стив говорил мне утром! – спохватилась Аида. – О, значит, вы дарите мужчинам подарки! Что бы я могла подарить ему?

Это был мучительно трудный выбор. Перебрав все талантливые и избитые варианты скромного, но приятного подарка, мы остановились на галстуке. Я представила унылого клерка Стива и посоветовала выбрать белый.

– Почему белый?

– Не так жарко! В смысле – это же неординарно.

– Правильно! – согласилась Аида. – Должно быть неординарно!

На следующий день в обеденный перерыв она отправилась в бутик Hugo Boss и выбрала два галстука из новой коллекции. Вручила мимоходом, как бы от забывчивости, перед самым выходом из машины и немедленно доложила мне об успехе операции. Я бы дорого отдала, чтобы увидеть в этот момент лицо Стива. Аида же летала от радости и еще тщательнее обычного готовилась к утренней встрече с героем своего романа…

Стив даже шагнул из машины, приветствуя ее. На нем был старый галстук.

* * *

Стоит ли упомянуть, что 8 марта прошло незаметно и для Стива, и для Аиды?

* * *

Я была готова поспорить, что повлиять на Стива, привить ему мало-мальски приличные манеры – дохлый номер. Поэтому разумными доводами старалась как могла смягчить логическую развязку этих тупиковых отношений. А между тем история день ото дня обрастала новыми подробностями.

Вот они договариваются отправиться в мечеть в Абу-Даби, и Стив попадает в аварию, пытаясь успеть за ней после рабочей встречи.

Вот наступает день его рождения, и Аида тихонько хихикает в кулачок за своим рабочим монитором, представляя ошарашенное лицо Стива, когда курьер вручит ему выбранную ею цветочную охапку.

Вот Стив поругался с боссом и клянется найти новую работу завтра же, а Аида спокойно и рассудительно объясняет ему минусы импульсивного поведения.

Вот Стив провел с ней целый вечер, расспрашивая о детях и бывшем муже, а вот разбил ей сердце, решив воссоединиться с бывшей подружкой стюардессой.

Вот Аида и Стив в кофейне шуршат газетами и возбужденно жестикулируют, продумывая рекламные ходы для начала собственного бизнеса.

Вот Аида сдала экзамен на право вождения в АОЭ: теперь Стиву не обязательно подбрасывать ее до офиса, и это грустно, и нужно ждать и других перемен.

А вот босс Аиды, по-отечески заботливый, предложил ей оплачиваемые компанией апартаменты и один из своих автомобилей на время. Вытянутое лицо Стива просияло и напряжение мгновенно оставило его мышцы, как только Аида вежливо отказалась принять ключи из рук начальника.

Радости сменялись горестями, чтобы снова произошло сближение, и так шло время. Стив оказался буйным и ревнивым, а проще сказать – плохо владеющим собой мужчиной. Но и это Аида готова была прощать, большую часть времени оставаясь уверенной, что только при помощи терпения и ласки на него можно повлиять. Когда уверенность оставляла ее, наступало время для наших долгих психотерапевтических бесед.

На исходе года Стив собрался в отпуск на родину и полушутя-полусерьезно позвал Аиду с собой. Она поедет с ним в его страну! Это казалось сладким сном, просыпаться от которого не хотелось. Хотелось летать. Но паспортно-визовые службы существуют, чтобы граждане не утрачивали бдительность и твердо стояли на земле. У Аиды не было шансов успеть с документами, а это значило одно – предстояло пережить кошмар разлуки. Первой, самой пугающей, а может быть, и окончательной.

Как знать, что станет с ее бедным дикарем в местах, где прошла его юность, посреди бывших подружек, друзей. А вдруг он найдет там для себя новые карьерные возможности? Так тосковала Аида, и сердце ее, подобно сердцам миллионов влюбленных женщин, сжималось от дурных предчувствий.

К предстоящему отъезду готовился не только Стив. Мы готовились к этому событию не меньше: составляя для Аиды список дел, которыми она займется в освободившееся время. Нужно было оставаться занятой, чтобы не поддаваться панике. Мы включили танцы, курсы индийской кулинарии, персидского языка, встречи с подругами и походы в кино, ежедневные маски и расхламление гардероба. Ни один из пунктов впоследствии не оказался выполненным. Острая тоска и горечь потери парализовали волю моей мужественной Аиды.

Порой она разражалась гневом на саму себя. В такие минуты лицо ее пылало, дыхание сбивалось, она принималась шагать туда-обратно и выкрикивала воинственно, что никому не позволит отравлять ее жизнь, будь он хоть трижды Стив. А в другую минуту хваталась за телефон, вглядываясь в любимое румяное лицо в голубой ауре дисплея. Обещала никогда не требовать для себя ничего, только бы иметь возможность быть с ним рядом, желать ему счастья, наблюдать, как он добивается успеха в жизни.

В такие моменты она становилась мягкой и сильной, как река. Становилась светлой, как стихотворение о любви, и всем окружающим было уютно под блестящими лучами ее глаз.

Впрочем, так ведут себя все влюбленные, и если бы моя история была об этом, она не стоила бы времени, затраченного, чтобы ее рассказать. Перелом, которого мы подсознательно ждали так долго, наконец наступил. И наступил, как это всегда бывает, в самый темный час.

Как-то ночью Аида разбудила меня звонком и дрожащим от волнения голосом сказала:

– Спроси меня, что случилось.

– Что случилось? – послушно спросила я.

– Я и Мухаммед из службы доставки оказались сегодня в Абу-Даби. Мы уже закончили все дела и возвращались, когда он остановил машину возле мечети и предложил зайти. В последний раз, когда я там была, я попросила Аллаха, чтобы в следующий раз я зашла в эту мечеть с человеком, которому смогу помочь, для которого смогу стать инструментом мира и любви… И мне хотелось надеяться, что это будет Стив. Как это неловко – вот я стою возле мечети с каким-то случайным Мухаммедом, и вышло все совсем не так, как хотелось. Ну что ж, не всегда бывает так, как мы хотим. У меня все-таки была пара минут, чтобы смириться с этим. И мы приближаемся к воротам… Угадай, что было дальше?

– Ни за что не угадаю.

– Нас не пустили! Там шли срочные работы, чинили пол, и зайти сегодня вечером было нельзя!

– Какой изящный выход из положения неизбежного входа.

– Ты шутишь. А знаешь, почему это случилось? Чтобы росла моя вера. Ведь это стыдно, так легко начинать сомневаться в том, что все на свете – под Божественным контролем. И полагаться только на свои ничтожные силы. Нужно относиться к каждому моменту дня как к началу. Мы можем расстаться со своими страхами и идеями, если просто позволим нашему внутреннему свету распространяться вокруг…

«Самые счастливые люди не обязательно имеют самое лучшее – но они берут только лучшее из того, что имеют». Этому тоже научила меня она.

Светозар

Настоящее имя Стива оказалось – Светозар. Аида заглянула в документы в бухгалтерии и тут же сообщила мне. Трогательное внимание. А впрочем, такого никто не мог предвидеть. Я была, пожалуй, больше готова к тому, чтобы оказаться ему Святополком или Судиславом.

– Светозар значит «зажигающий свет», «заполняющий светом», – пояснила я.

– Так и есть! – воскликнула она в полном восторге. – Удивительно! Ведь он наполнил всю мою жизнь светом, стал моим солнцем, моей ежедневной радугой! А знаешь что? Я каждый день благодарю Бога за те чувства, которые переживаю теперь. И вот что еще – это стоило всех предыдущих лет ожидания. Я поняла, что все мои прошлые неудачи и потери на самом деле натренировали мышцу моего терпения. Освободили мои руки от хлама, который казался мне когда-то сокровищем. И обеспечили основание для новой жизни, которой я теперь наслаждаюсь. Я пришла к пониманию, что любить себя – важнее всего… Господь благословил меня многими дарами. Способность любить, способность заботиться, делиться делают меня лучше и помогают понимать других. А не любить себя – значит не ценить этих даров…

Дни в разлуке тянулись один за одним, размеренные и монотонные, как капель. Время не то лечит, не то притупляет боль, охлаждает головы. Но действие его, безусловно, благотворно… Стив вернулся через месяц.

Узнать прежнего щеголеватого Стива в спокойном бородатом и улыбчивом парне было нелегко. Еще труднее было поверить, что это он, прежний непокорный и насмешливый Стив, сдулся к концу второй недели и ежедневно строчил Аиде смешные и нежные послания. От него, несомненно, исходило сияние, и это отмечали все окружающие. Он в тысячный раз поблагодарил Аиду за то, что она для него сделала. Рассказал, что родители были поражены произошедшими в нем переменами. Да и сестра Стива, с которой Аида успела подружиться, без устали щебетала о том, что брат ее – воплощенная добродетель. Домосед, искатель знания и гармонии.

Мы с Аидой переглядывались, без слов спрашивая друг друга: «И ты это видишь? Неужели правда?» Происходило что-то небывалое, чудесное, невероятное и правильное – как песня пичужки, забравшейся так высоко, что ее не слышно, но оттого она и поет, что не может сдержать радость, рвущуюся из груди. И этому нет другого объяснения – все ровно так, как должно быть.

Стив переменился настолько, что это отмечали все – коллеги, друзья, соседи. Я присматривалась к нему тщательнее, но поведение его было по-настоящему безупречным. Стива подменили, мне тоже пришлось признать этот факт.

И все-таки Аида заметно грустила, временами становилась рассеянной и отвечала невпопад. Выглядела она смущенной, встревоженной. Узнав, в чем дело, я поняла ее состояние очень хорошо. В отсутствие Стива Аида познакомилась с его бывшей сотрудницей, тоже русской, и та, добрая душа, рассказала, что Стив широко известен как плейбой и альфонс. И даже удивилась, что этот слух еще не докатился до нового места его работы.

Узнав гнусные детали биографии Стива, бедная Аида совершенно потерялась. На нее было жалко смотреть. Никогда раньше я не ощущала такой пропасти между культурами, в которых мы воспитывались. Казалось, ей было больно оттого, что «русский» перестало значить для нее «душевный».

– Понимаешь, – сокрушалась Аида, – мне неудобно говорить об этом, но ведь я платила ему за то, что он подвозил меня. И делала ему подарки.

– Но ведь сейчас не платишь?

– Больше нет. Мы продолжаем обсуждать юридическую сторону нашего бизнеса, и он очень воодушевлен. А мне нужно набраться мужества, чтобы рискнуть и поверить в него еще раз. Словно что-то оборвалось между нами.

– Нонсенс, дорогая! В том, чтобы поверить в него, нет никакого риска. Это уже стало понятно даже мне. Ты же верила в Стива, вопреки тому, что он из себя представлял. А теперь он – настоящий, расколдованный принц Светозар. И это ты его расколдовала.

Она затихла. Мало-помалу лицо ее просветлело, и уголки губ едва различимо дрогнули.

– Когда ты так говоришь, мои мысли проясняются. Конечно! Ведь если бы я знала всю правду о нем с самого начала, я бы боялась и держалась от него подальше, и тогда ничего бы не случилось вообще. Так и было бы ни-че-го… Но и жалеть нельзя, ни секунды нельзя жалеть о том, что роздано! Отдавая другим свою любовь и заботу, никто не может быть уверен, что этот поступок оценят. И пусть я не уверена в Стиве, ну и что? Мы можем только выполнять свой долг и быть терпеливыми. И дожидаться, пока любовь робким ростком пробьется в чужом сердце, вырастет в прекрасный цветок… А если не пробьется – что ж, я буду довольна тем, что она выросла в моем сердце…

В этот момент ее телефон завибрировал на столике. Она пробежала глазами входящее сообщение и, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, улыбнулась:

– Да, это он. Собирается на пятничную проповедь, спрашивает, хочу ли я поехать с ним… Хотя моя вера и пошатнулась, я никогда не перестану… Буду продолжать двигаться вперед, падать и вставать, и идти! Я никогда не позволю суете помешать мне делать то, что мое сердце считает правильным.