Текст книги "Игра в дурака"

Глава 8. Варвара

Ну и дура же я! Это ж надо было так лопухнуться! А эти два деятеля, Кирпичников с Погребецким, тоже хороши. Набросились на меня, аки волкодавы, дескать, что же я не сообразила с самого начала съездить на квартиру к Желтухину и уточнить ситуацию на месте. Хотя, между прочим, им это тоже в голову могло прийти. Особенно Погребецкому. В конце концов, к нему первому, а не ко мне Малышкины плакаться явились.

Честно говоря, Погребецкий не сильно усердствовал. Так, бухтел помаленьку. Зато Кирпичников отвязался по полной программе. Конечно, не орал, он на меня орет редко, но выговаривал минут двадцать. При этом систематически повторял, дескать, он не обязан диктовать мне каждый шаг и обо всем за меня думать. А уж коли я без его, Гениного, разрешения мотылялась с Малышкиными и Галей по штабу Шелеста, то сама и должна была сообразить, что нормальный сыскарь не пропустил бы место постоянной дислокации потенциальной жертвы. То бишь не оставил без внимания квартиру Желтухина. Мои жалкие попытки сослаться на свидетельские показания Гали, которая уверяла, что после исчезновения Севы в квартире ничего не изменилось, вызвали, по-моему, у Кирпичникова сильное желание как следует мне наподдавать. Понятно, он меня и пальцем бы не тронул, но на лице читалось, до чего же сильно ему этого хочется.

Начальственную нахлобучку я получила вечером, но еще утром могла бы догадаться, что какой-нибудь сюрприз мне обязательно свалится.

Это вчера, когда Погребецкий уехал лопать форель к Лузганову, мне выпали полдня спокойствия. Хотя такое спокойствие для меня совсем не в кайф: работа висела над головой, и при этом ничего ровным счетом не происходило. Даже Малышкины не объявлялись. Единственным разнообразием стало знакомство с отчетом Славика Цветкова о ситуации с выборами. Но Славик мог и не напрягаться. Часам к шести приехал сытый Погребецкий и выдал нам всю информацию, которую добыл у своего Лузганова. Информация эта была гораздо конкретнее, чем у Славика, но нам она дала пока только общее прояснение в мозгах на предмет, что есть выборы и какие проблемы они могут принести человечеству.

Зато сегодня с самого утра началось! Полвосьмого позвонила моя заполошная тетка Зинаида и устроила настоящий прессинг. По какому поводу она в очередной раз перевозбудилась, я поняла примерно на десятой минуте ее возмущенного монолога. Причем мои попытки встрять между ее словами имели только один результат – Зинаида напрочь не хотела меня слышать и при этом еще пуще распалялась. В конце концов я все-таки уразумела, что какие-то люди постоянно звонят ей на работу, говорят всякие гадости, и Зинаида хочет, чтобы я посоветовала, как ей поступить.

– Плюнь и не обращай внимания, – сказала я. – Тратить силы на телефонных хулиганов себе дороже.

– Мне никогда раньше не было таких звонков! – отчего-то с великой гордостью сообщила Зинаида. – Но теперь все знают, что я активно сотрудничаю со штабом Валентина Егоровича Саватеева! И все эти телефонные пакости наверняка дело пакостных конкурентов!

– Тем более плюнь.

– Ну уж нет! – взвилась неуемная тетка. – Я это просто так не оставлю! А ты юрист, ты должна знать, как мне поступить! И нечего меня уговаривать, чтобы я не обращала внимания!

Больно мне надо было ее уговаривать. Если Зинаида упрется, то хоть горло сорви, она все равно не услышит.

– Тогда обратись в полицию, – дала я единственно возможный, но совершенно бессмысленный совет, который неожиданно вызвал у Зинаиды бурное злорадство вперемешку с не менее бурной радостью.

– Правильно! Уж я обращусь! Уж они у меня узнают! Молодец, Варька, не зря мы тебя в юридическом выучили!

Можно подумать, она меня за ручку на учебу водила, а теперь я ей в знак благодарности неимоверно дельную мысль подсказала. Зинаида у нас, честное слово, совершенно ненормальная баба.

Что она такая, я давно знаю. А что ей под стать сестрицы Малышкины, я знаю пусть не очень давно, но тоже очень хорошо. Если Зинаида вопила минут двадцать в телефонную трубку, то Ирка с Маринкой вопили, как говорится, живьем. Их голоса мы с Погребецким услышали, выходя из кабинета Кирпичникова, по поводу чего секретарша Людочка хихикнула:

– Там, у входа, ваши подружки штурмом охрану берут.

Малышкины действительно толкались около входной двери, громко возмущаясь поведением охранника Бори, который грудью закрывал проход в коридор. Грудь у охранника была хоть и сильно не хилая, но супротив сестриц-гренадерш весом по сто кило каждая все равно ненадежная. Боря, похоже, это обидное для себя неравенство оценил, а потому пытался справиться с близнецами исключительно методом словесной борьбы. С трудом сдерживая раздражение, он втолковывал сестрицам, что нас на месте нет, мы на совещании у Геннадия Валентиновича, но скоро появимся, поэтому придется подождать.

– Ну и работнички! – возмущались Малышкины хором, явно имея в виду всех нас, включая охранника. Они изготовились произнести очередную гневную тираду, но тут увидели нас, выходящих из приемной, и продолжили без передыха: – Ну наконец-то!

– На чей конец? – поинтересовалась я.

Охранник вмиг расслабился и радостно гоготнул:

– Я-то уж точно чуть концы с ними не отдал. Замаялся объяснять, что вы с Игорем Андреевичем у начальства. А они шумят, требуют вас и еще обзываются.

– Как это мы тебя обозвали?! – взвилась одна из сестриц, в бежевой футболке. – Мы только сказали, что ты тут не шлагбаум, а живой человек и должен соображать. Правда, Ира?

– Правда! – откликнулась Ира в синей футболке.

– Нет, не правда, – посуровел охранник. – Вы меня еще чурбаном безмозглым обозвали. А это уже оскорбление.

– Ладно, – прервал перепалку Погребецкий. – Нечего выяснять отношения. – И скомандовал Малышкиным: – Пошли.

Те тут же рванули по коридору с прытью молодых жизнерадостных слонов.

В нашем с Игорем кабинете сестрицы расположились, словно у себя дома, заняв своими задами и объемной, одной на двоих, сумкой сразу четыре стула. В их глазах еще горел огонь борьбы, и с этим огнем во взоре и звоном сабель в голосе они дружно пошли в атаку.

– Между прочим, от Севы по-прежнему ни слуху ни духу, – угрожающе заявила Марина.

– И от вас – ни ответа ни привета, – добавила Ира.

– Если ваш Кирпичников отказывается с нами работать, то так и скажите. – Девицы мстительно прищурились. – Мы тогда что-нибудь сами придумаем!

Вот ведь чему всегда удивляюсь: как они умудряются хором говорить, да причем без отмашки? Правильно, наверное, некоторые утверждают, что у близнецов мысли и чувства сами собой переплетаются. Мы с Игорем совсем даже не близнецы, но тут у нас словно языки срослись.

– Придумайте на здоровье, – разрешили мы в один голос и дружно изобразили на лицах полное безразличие.

Малышкины слегка опешили. Видать, всякое предполагали, но что мы так по-свински (с их, конечно, точки зрения) себя поведем, прямо-таки наплюем на их волнения, никак не ожидали. Согласна, мы могли бы не тянуть резину и давно с Малышкиными все правила игры застолбить. Однако еще пару дней назад мы сами толком не знали, будем что-то делать или нет. А когда определились, то сильно засуетились. Не до бесед с Малышкиными было. Впрочем, они и сами особой активности не проявляли.

Сестрицы не первый раз взбрыкивают, но обычно они же первыми и на попятную идут. А тут вдруг набычились и с обидой заявили:

– Если ваш Кирпичников отказывается, то мы должны знать. Для Кирпичникова Севка, конечно, пустое место. Даже хуже – журналист! Мы, думаете, не помним, как Геннадий Валентинович в свое время нас встретил? А мы с Севкой вместе работаем! У нас журналистская солидарность!

– А у нас – ищеистая! – заявила я.

– Какая?! – опешили Малышкины.

– Ищеистая. От слова ищейки. Или сыщики. Или детективы. Как вам больше нравится.

– Классное словечко! – одобрили девчонки. – Надо иметь в виду. – После чего снова губы надули. – Но нам, между прочим, совсем не смешно…

И они с укором воззрились на нас.

Я бы их еще малость помариновала. Так, в воспитательных целях. Но Погребецкий у нас добренький. Особливо в отношении женщин. Он изобразил на лице эдакое отеческое добродушие и со словами «Варвара, надо ввести девочек в курс дела» сам же их в этот курс и ввел. Понятно, детали не пересказывал и о своем дружке Лузганове словом не обмолвился, но в целом просветил, добавив в конце:

– Так что, девочки, ваш Сева не одинок. За ним не кто-нибудь, а сам Валерий Аркадьевич Сокольников по очереди пошел. И теперь у нас большая забота найти обоих. Или для начала кого-то одного, потому как другой следом подтянется. По крайней мере, мы так думаем и очень на это рассчитываем. А вам, считайте, повезло. Платить за все эти поиски будете не вы.

У сестриц были такие ошарашенные физиономии, что впору картину писать под названием «Визит снежного человека в общественную баню». Они слушали Игоря, раскрыв рты, причем в самом прямом смысле слова. Когда же Погребецкий умолк, Малышкиных буквально прорвало. Они осыпали нас междометиями, восклицательными знаками и какими-то словечками, которые не выражали никакого смысла, но зато замечательно передавали эмоции. Наконец, буря стихла, напрочь сметя все обиды и претензии, Малышкины посерьезнели, переглянулись, и Марина сказала:

– Между прочим, мы тоже на печке не сидели, и у нас куча новостей.

– У нас две новости. Но вот такие! – вскинула вверх большой палец Ира.

– Мы вчера в деревню мотались. Всего-то километров восемьдесят от города, но весь день потратили!

– Вы даже представить не можете, что это за кошмар до деревни добираться без собственной машины! На перекладных! Черт-те как! – вновь встряла Ира.

– Обратно вернулись уже после десяти вечера, – уточнила Марина.

– И зачем, позвольте узнать, вас в дальнее селенье потянуло? – с подчеркнутой озабоченностью поинтересовался Игорь, однако девчонки иронию пропустили мимо ушей.

– Севу искали, – сообщили они совершенно серьезно. Потом снова переглянулись, Ира кивнула, и Марина вновь получила право первого голоса.

– Позавчера вечером Галка звонила, интересовалась, что да как, а от вас – ни гу-гу. И от Севы тоже ни гу-гу. Понятно, что и у нее настроение никакое. Севка парень вообще-то хороший, но и обормот еще тот, особенно, когда пить начинает. Вообще-то, когда серьезная работа, Севка в рот не берет. Но ведь все когда-то бывает в первый раз. Правильно? Мы так Галке и сказали. А она нам в ответ, что все его лежбища, то есть места, куда он по пьяному делу залечь может, уже проверила. И везде пусто. Кроме одного места… – Марина сделала паузу, как бы призывая нас сосредоточиться, потому что вот сейчас самое интересное и будет, но паузу оборвала Ира. Не осилила-таки пары минут молчания.

– Галка сказала, у Севы есть старый приятель, живет в деревне Шмаковке, это километров восемьдесят от города. Она об этом приятеле знает, потому что тот однажды к Севе домой без предупреждения завалился, а там Галя была. Ей потом пришлось к себе возвращаться, в Севкиной однокомнатной только одна большая тахта стоит, и троим там спать негде. Но для начала она с парнями немного для приличия посидела и с приятелем этим познакомилась. Его Сергеем зовут, но он сказал, что все называют его Серьгой, а работает он в ремонтной мастерской в этой самой Шмаковке. Севка этому Серьге обрадовался, а вот тому, что тот Галке Шмаковку рассекретил, не обрадовался совсем. Он даже завыступал, дескать, чего Серьга языком мелет. Было якобы единственное место, куда можно по-крупному из цивилизации выпасть, потому что в городе все равно в самых тихих углах отыщут, так нет же, Серьга разболтал. Галка на Севу даже обиделась, а потом плюнула. В конце концов, хочет человек свою потаенную нору иметь – пусть имеет.

– И вот позавчера, – вновь перехватила инициативу Марина, – когда мы по телефону болтали, Галка и сказала: а вдруг Севка в эту Шмаковку умотал? Могли ведь мы такое предположить? Ну, мы и поехали, вдвоем, у Галки не получилось.

Игорь головой покачал, а я ужаснулась. Это ж надо – молодые девчонки тащатся на попутном транспорте почти за сто километров в какую-то неведомую Шмаковку, чтобы отыскать парня, которого в глаза сроду не видели и про которого единственное, что знают, так это имя и прозвище, да еще приблизительное место работы.

Не представляю, о чем в это время думал Погребецкий, но он щеку рукой подпер и уставился на девчонок так, будто они не только целыми и невредимыми из-под лавины выбрались, а еще и букет подснежников принесли.

– И вы, конечно, этого парня нашли, – вздохнул Игорь.

– А как же! – удивились сестрицы.

Ну действительно, с какой дури мы могли предположить, будто они чего-то не отыщут, если им сильно приспичило!

– Правда, мы до этой чертовой деревни часа четыре добирались на перекладных, – посетовала Ира.

– Но Серьгу этого отыскали, – похвалилась Марина. – Оказался классным парнем. Только Севки у него в помине не было.

Вот ведь удивительные люди! Другие бы изматерились все, что зря за тридевять земель таскались. А этим двум искательницам приключений хоть бы хны!

– Но это-то ладно, тут самое интересное другое. – Физиономии у девчонок стали загадочные-презагадочные. – Мы когда Серьге сказали, что приехали Севу искать, тот глаза вытаращил: «Так где он, паразит, есть?! Обещал же появиться и – с концами!» Оказывается, дня за три до того, как исчезнуть, Сева звонил Серьге и обещал завтра-послезавтра приехать. Представляете?! Самый пик работы, а Желтухин собрался в деревне спрятаться!

– А может, он, как и вы, на один день собрался? – подкинул довольно глупую мысль Игорь.

Девчонки отреагировали соответствующе:

– Ты нас за дур держишь? Мы все выяснили. Севка в Шмаковку меньше чем на пять дней сроду не приезжал.

– Да, – вклинилась я, – занятно выходит. Желтухин разговаривал с Сергеем за три дня до исчезновения. Значит, в самом деле намеревался исчезнуть. Причем по собственной воле. Но в Шмаковке он не объявился ни «завтра-послезавтра», как обещал, ни вообще.

– Вот именно! – воодушевились сестрицы. – Мы же вам сказали, что у нас есть потрясающая новость!

– Да уж, новость так новость, – признали мы с Погребецким. – Правда, она нас еще больше запутала.

Другой воспринял бы это как упрек. Или как сожаление. Но Малышкины с их неистребимым оптимизмом прямо-таки возликовали.

– Так вы еще второй новости не знаете! – радостно возопила Марина.

– Я сама расскажу! – всколыхнулась Ирина. Причем всколыхнулась в буквальном смысле слова, отчего сразу два стула, подпирающие ее зад, мерзко заскрипели. Ирка, разумеется, на сохранность нашей мебели плевать хотела. Она воодушевилась. – Я расскажу, потому что я свидетелем была! Ведь правда? – Она воззрилась на сестрицу с видом человека, взывающего к справедливости. Марина испустила тяжкий вздох и кивнула. – Так вот. Меня сегодня вызвала к себе в кабинет наша замредактора Римма Александровна. Зачем, почему – не важно. Но только в это время зашла Светлана, она у нас заведует отделом рекламы, и положила перед Риммой статью. И сказала, что утром, когда Риммы еще на работе не было, одна женщина заказуху принесла по выборам.

– Заказуха – это что? – не поняла я.

– Заказуха – это заказная статья. Которую публикуют за деньги, – с готовностью пояснила Марина.

– А у нас все такие статьи по выборам только через Римму идут, – возбужденно продолжила Ирина. – В общем, Светлана статью-то взяла, но женщину предупредила: если замредактора решит печатать, то тогда этой женщине перезвонит, и та придет оплачивать, а если нет, то нет. Римма статью бегло посмотрела и говорит: «Напрасно брала. Сама же видишь, здесь на мэра наезжают».

– А наша газета к мэру лояльна, – уточнила Марина.

Ирина посмотрела на сестру с укоризной: дескать, вот ведь манера перебивать. Хотя сама наверняка сделала бы то же самое.

– Я просто объясняю, что наша газета мэра не трогает, – фыркнула Марина. – Причем мы это не скрываем. В отличие от некоторых других. Некоторые изображают из себя эдаких святош, а на самом деле все чушь и бредни. Многие СМИ поделились между кандидатами. Одних долбят, других облизывают и при этом играют в объективность. А кандидаты за все платят. Это совсем не секрет. Так вот мы, по крайней мере, из себя ничего не изображаем.

– Ладно, – отмахнулась Ирина, – дело не в мэре. Тут другое. Светлана статью забрала и уже пошла из кабинета, а Римма-то вдруг и говорит: «Ну-ка дай еще раз глянуть». А потом: «Севка писал! Как пить дать Севка! Его, паразита, стиль. Сидит себе в отпуске и деньгу зашибает. Да это черт с ним! Но хотя бы посоветовал своим, чтобы к нам не лезли. Ведь знает, что мы Звягина не трогаем. Хотя, может, он и не в курсе, куда его опус пристроить захотели». Представляете?! Неизвестная тетка принесла нам статью Желтухина! А Римма с ходу вычислила!

– Потому что Римма Александровна Севе почти крестная мать, – не удержалась Марина. – В редакции рассказывали, она Желтухина еще студентом где-то углядела. Он ведь по образованию инженер. А Римма его откопала, в газету привела, сильно опекала и всяко дрессировала. Она ему до сих пор периодически подзатыльники дает, особенно когда он пить начинает, но все знают, что у Риммы к нему особое отношение.

– То есть вы соображаете, – вновь перехватила инициативу Ирина, – Севки уже сколько дней нет, зато есть его статья у какой-то тетки! И эта тетка приходит к нам! Думаете, совпадение?

Да уж, вторая новость оказалась покруче первой. И у нее при этом нашелся маленький хвостик, за который можно было уцепиться.

– Я правильно понял, – сказал Игорь, – что женщина, которая принесла статью, оставила свой телефон?

Малышкины прямо-таки расплылись многозначительными улыбками, сунули все четыре руки в свою огромную сумку, вытащили пластиковую папку и вытряхнули из нее на стол Погребецкого ксерокопию статьи и бумажный листок с номером телефона.

– Вот! – с гордостью заявили они. – В рекламном отделе добыли. Исхитрились!

Как пить дать ждали, что мы начнем допытываться, каким образом они исхитрились. Но мы их ожидания обманули, бросили добытчиц в нашем кабинете и отправились на доклад к начальнику.

Доклад Кирпичникову занял гораздо меньше времени, чем общение с Малышкиными, по окончании которого Игорю было велено оставаться в конторе, а мне – созвониться с Галей и, прихватив сестриц и нашего Славика Цветкова, отправляться на квартиру Желтухина. Славик понадобился как спец по компьютерам и в том числе как ловкий взломщик паролей.

– С самого начала надо было наведаться домой к журналисту и посмотреть, что у него в компьютере припасено. Это наша оплошность.

Гена сказал: «наша оплошность», причем не столько сердито, сколько досадливо. Но у меня отчего-то нехорошо зацарапало в груди. Чуть позже я поняла, что это моя хваленая интуиция оскалила острые зубки.

…Как оказалось, моя небольшая машина не слишком подходила под габариты Малышкиных. Пока мы ехали до телестудии, где нас ждала Галя, все было еще ничего. Марина уселась рядом со мной, а Ира с худеньким Славиком вполне сносно уместились на заднем сидении. Но когда туда втиснулась еще и Галя, я подумала, что, будь она на размер больше, у моей машины покорежило бы бока. Ирка, которая занимала не меньше половины заднего сидения, принялась стонать, дескать, ей нечем дышать, но на это получила мой ядовитый совет: либо резко похудеть, либо вытряхнуться из машины, либо умолкнуть навсегда. Ирка ныть перестала, но зато принялась обиженно сопеть. Можно подумать, я обязана была лимузин под ее задницу подогнать.

Если одна из сестриц заныла, то вторая обязательно должна была ей компанию составить. В машине-то Маринка смолчала, зато, когда мы уже подошли к двери Севиной квартиры, она не утерпела и пару раз вякнула. Видите ли, с чего это вдруг Галя так долго с замком копается.

– Заедает, – буркнула Галя. – Давно предупреждала Севку.

Квартира у Желтухина была самая обычная: однокомнатная малогабаритка, да к тому же с минимумом мебели. А если учесть, что, вопреки моим ожиданиям, здесь царил почти образцовый порядок, то тут даже карандаш не мог просто так затеряться. Здесь все было на своих местах за исключением… ноутбука.

Глава 9. Игорь

Утром перед работой я заглянул в киоск, где продавали газеты. То, что мне было надо, я увидел сразу – на лотке, плотно застланном всякой периодикой, «Городская газета» смотрелась достаточно выигрышно, потому как лежала на самом заметном месте. Похоже, у продавщицы был наметанный глаз, который сразу выцепил броский товар по одному лишь броскому заголовку, напечатанному крупным шрифтом на первой странице: «В борьбе за пост мэра бесследно исчезли уже два человека. Кто следующий?»

Этот пространный заголовок, яркий сам по себе, венчал небольшую по размеру, но большую, если говорить о шрифте, заметку. Я не отказал себе в удовольствии прямо здесь, у лотка, прочитать ее еще раз:

«Такое в нашем городе происходит впервые. Предвыборная борьба за пост мэра приобретает загадочные, если не сказать – пугающие, черты.

Несколько дней назад бесследно исчез журналист Всеволод Желтухин, который работал в избирательном штабе кандидата на пост мэра Никиты Шелеста. А вслед за ним буквально у порога собственного дома пропал руководитель этого штаба Валерий Сокольников. Где находятся оба эти человека, неизвестно до сих пор. Зато известно, что родственники и близкие люди пропавших обратились за помощью в одно авторитетное детективное агентство в расчете на то, что частные сыщики, в отличие от их коллег из правоохранительных органов, рискнут заняться делом, которое явно носит политическую окраску.

Ссылка на политическую подоплеку, на наш взгляд, вполне обоснованная. Всем известно: успех любого претендента во многом определяется действиями его ближайшего окружения. И если вдруг пропадают ведущие члены какой-то команды, резонно предположить, что это может быть выгодно членам другой команды.

Вчера нам удалось связаться с руководством детективного агентства и выяснить ряд деталей.

Во-первых, и сам Никита Шелест, и его помощник Виталий Бреусов, занимающийся взаимодействием со СМИ, прекрасно проинформированы о действиях частных детективов, однако категорически отказываются от любых контактов с ними.

Во-вторых, по мнению детективов, на такие контакты вряд ли согласятся и два основных претендента на пост руководителя города – управляющий строительным трестом Валентин Саватеев и нынешний мэр Николай Звягин. Хотя, по идее, именно им первым следует снять с себя подозрения в причастности к исчезновению ключевых фигур в окружении главного соперника.

Да, сегодня в этом деле много вопросов. Где Желтухин и Сокольников? Их похитили или заставили «добровольно» скрыться? Кто в этом повинен? Намерен ли их искать кто-то кроме частных детективов?

Вопросов действительно много. Очевидно лишь одно. Исчезновение Желтухина и Сокольникова выходит за рамки цивилизованной предвыборной борьбы, что не может не волновать жителей нашего города».

Надо отдать должное замредактора «Городской газеты» Римме Александровне Спесивцевой – она все сделала в лучшем виде. Не только опубликовала в своей газете, но и раскидала по Интернету. Честно признаться, мы мало надеялись на ее помощь, но до чего же приятно порой убеждаться в собственных ошибках. Тем более что одну серьезную ошибку мы уже допустили, в чем Гена всецело обвинил Варвару, хотя это и не очень справедливо. Конечно, Желтухиным мы занялись без его разрешения и даже без его ведома. Конечно, мы не подумали о потенциально важном источнике информации, которым мог служить компьютер журналиста. Однако Гене это тоже не пришло в голову, равно как и мне самому.

На сообщение Варвары об исчезновении ноутбука Кирпичников отреагировал весьма бурно. Я, впрочем, тоже, хотя и попытался себя сдержать. Не надо обладать особой проницательностью, чтобы догадаться: неизвестного вора интересовал только компьютер. По словам Гали, ничего другое в квартире не пропало, а ноутбук лежал на столе уже после исчезновения Севы.

По идее, нам следовало тут же начать выяснять, кто и когда мог проникнуть в квартиру журналиста, но это был абсолютно тупиковый путь. Допустим, опросили бы всех соседей на предмет появления незнакомца с поклажей, но ведь мы не знали, когда все произошло: Галя не наведывалась в квартиру несколько дней. И даже при самом идеальном варианте, когда кто-то что-то да вспомнит, мы бы выяснили абсолютно бесполезную деталь: некий человек выходил из подъезда с сумкой, однако никому при этом свои визитки не раздавал.

Само собой разумеется, этой глупостью заниматься мы не стали. Зато мы занялись другим. На следующий же день на пару с Геной отправились прямиком к «крестной матери» Севы Желтухина – заместителю главного редактора «Городской газеты» Римме Александровне Спесивцевой. Варвару с собой не взяли, дабы она, уже засветившись в штабе Шелеста, не светилась в редакции. Малышкиным же строжайше наказали, чтобы они не смели даже намекать на наше знакомство. Такие предосторожности мы не сочли излишними, потому как ведать не ведали, к чему приведет общение с Риммой Александровной.

В первые минуты мне показалось, что это общение не сулит нам ничего хорошего. Спесивцева оказалась дамой лет пятидесяти с зычным голосом образцового сержанта. На наше приветствие она лишь кивнула головой, скомандовав:

– Садитесь!

Мы послушно сели, хотя оба испытали сильное желание этого не делать из чувства противоречия – в свое время мы досыта наелись всяких команд, особенно Гена. Кирпичников посуровел, но не более чем на пару секунд, после чего придал своему лицу выражение спокойной невозмутимости и представился:

– Я – руководитель частного детективного агентства «Феникс» Геннадий Валентинович Кирпичников. А он – мой ближайший сотрудник Игорь Андреевич Погребецкий. Мы пришли к вам по делу.

Римма Александровна откинулась на спинку стула и внимательно уставилась на нас – в ее глазах я увидел смесь настороженности и любопытства.

– Слушаю, – произнесла она таким тоном, каким обычно приказывают стоять смирно.

Гена сжал губы, но через мгновение их разжал, чтобы произнести:

– Мы пришли к вам по поводу вашего журналиста Всеволода Желтухина. Того самого, которого вы печатаете под фамилией Жаркий. Вы знаете, где он сейчас находится?

– В отпуске. А в чем дело? – рубанула Римма Александровна.

– А дело в том, что во время своего отпуска он занимался совершенно конкретной работой в другом месте. И вы наверняка в курсе. Поэтому рекомендую не придумывать для нас никаких легенд.

– С какой стати вы со мной в таком тоне разговариваете? – вскинулась замредактора.

– Я разговариваю с вами точно так, как разговариваете со мной вы, – отрезал Гена.

Мысленно я обругал своего начальника последними словами, потому что понял: сейчас нас выставят за дверь, и мы ничего не сможем поделать с этой дамой, которая, несмотря на свои командирские замашки, явно предпочитает в отношении себя иное обращение. Но произошло невероятное: Римма Александровна вдруг рассмеялась, отчего помолодела лет на пять и заметно похорошела.

– О господи! – махнула она рукой. – Так вас задело, как я разговариваю? Не обращайте внимания. У меня такая манера. Дурацкая манера, я понимаю, пытаюсь за собой следить, но постоянно забываюсь. У меня муж полковник, так вот он говорит, что, когда со мной разговаривает, ему все время кажется, будто он на докладе у генерала. А о вашем агентстве я, кстати, слышала. Отзывы хорошие. Так в чем там дело с Желтухиным?

Гена разом помягчел, а я даже изобразил улыбку: в конце концов, у каждого могут быть свои недостатки, и командирский тон – отнюдь не самый большой из них.

– Вы наверняка в курсе, – сказал Гена, – что Желтухин работал в штабе Никиты Петровича Шелеста…

– Почему работал? – острое журналистское ухо вмиг уловило прошедшее время.

– Больше недели назад Желтухин пропал. Причем прямо из вашей редакции, куда он непонятно зачем заходил. Ему позвонили по телефону, он буквально сорвался с места – и с тех пор его никто не видел.

– Запил и залег в берлогу. То ли я его не знаю! – безапелляционно заявила Римма Александровна.

– Говорят, когда он работает на выборах, он себе этого никогда не позволяет, – осторожно заметил я.

Римма Александровна на пару секунд задумалась, после чего рявкнула:

– Точно! Слыхала я об этом! Гад паршивый! Он бы так на работе себя держал! – И вдруг насторожилась: – С ним какая-то проблема?

– Мы пока не знаем, – осторожно заметил я.

Спесивцева вздохнула, и по этому вздоху я понял: «гад паршивый» ей по-своему дорог, а потому мы имеем весьма серьезный шанс получить помощь.

– Но этот хрен ядреный мог сам куда-нибудь смыться. С него такое тоже станется. Башка у него светлая, но дурная! – вновь начала гневаться замредактора. – У него когда какой серьезный напряг в жизни возникает…

– Это не так, – перебил ее Гена. – Потому что вслед за Желтухиным исчез и его компьютер. Кто-то похитил из квартиры ноутбук.

– То есть кому-то надо было получить информацию? Или сделать так, чтобы до этой информации никто не смог добраться? – проявила сообразительность Спесивцева и неожиданно со всего маху хлопнула ладонью по столу. – Стоп, мужики! Вчера нам в редакцию принесли одну статейку, попросили разместить как платный материал. Так вот сто против одного – ее Желтухин писал. Уж я-то его стиль знаю, сама журналистике учила. Что вы по этому поводу скажете?

– Пока ничего, – покачал головой Гена. – Мы не знаем, в какой точно день украли компьютер. Мы пока не догадываемся, кто это сделал и зачем. И мы понятия не имеем, кто и почему принес статью именно в вашу газету. Скорее всего, тот, кто принес статью, просто не знал, что писал Желтухин, и потому не предполагал, что вы легко вычислите автора.

– Похоже, – кивнула Римма Александровна. – В статье этой ругали мэра, а наша газета к мэру лояльна. Желтухин был в курсе. Он бы сам к нам человека не отправил. Опять же… – она сделала паузу, – сейчас материалы в основном пересылают в электронном виде, а тут пришли ножками и принесли распечатку на бумаге. Приходила женщина, меня на работе еще не было, и в рекламном отделе ей сказали: поскольку статья явно имеет отношение к выборам, нужно мое разрешение. Женщина дожидаться меня не стала, но оставила номер телефона. Минуточку… – Спесивцева нажала клавишу селекторной связи и скомандовала: – Найдите мне номер телефона женщины, которая вчера статью приносила. Да, ту, которую я завернула. И быстро. – А через полминуты сообщила уже нам: – Записывайте телефон. Зовут ее Нина Федоровна. Фамилию у нее не спрашивали. Но вы же детективы, по номеру найдете.

Мы не стали спорить, равно как и сообщать, что этот номер нам уже раздобыли предприимчивые Малышкины.