Текст книги "Стихийное бедствие"

Глава 8

– Привет! – послышалось ей сквозь темноту, и кто-то несколько раз, но не сильно похлопал ее по щекам. Ксения с трудом разлепила веки и тут же зажмурилась от яркого света, бившего прямо в лицо. Напротив кто-то сидел, похоже, мужчина. Его лицо скрывалось в тени от абажура. Он курил и, закинув ногу на ногу, покачивал носком ботинка из хорошей кожи.

Ксения попыталась отклониться от луча света и чуть не упала. Оказывается, на заведенных назад руках у нее были надеты наручники, да вдобавок ко всему ее еще и к стулу привязали крест-накрест веревками. Она попробовала пошевелиться, но безуспешно – привязали ее крепко.

– Привет, – прозвучало вновь почти ласково с противоположного конца комнаты, и Ксения поняла, что мужчина напротив нее – Аликпер Садыков. – Как вы себя чувствуете?

– Превосходно! – Ксения исподлобья посмотрела на него. – Что вы себе позволяете, Садыков? Уберите сейчас же свет!

– Слушаю и повинуюсь. – Он что-то быстро приказал на родном языке, и лампы моментально погасли. Ксения облегченно вздохнула. Некоторое время она видела все вокруг сквозь наслоение черных пятен, да под веками резало, словно туда насыпали песку…

– Прошу прощения.

Садыков встал и подошел к ней. Прошелся пальцами по веревке, словно проверил надежность узлов, и навис над ней массивным торсом. От него несло застарелым запахом чеснока и перегара, и Ксения невольно дернулась на стуле, пытаясь уклониться от потока мерзкой вони.

– Что, не нравится? – усмехнулся Садыков и, склонившись, приблизил к ней почти вплотную круглое одутловатое лицо, изрытое следами юношеских угрей и покрытое мелкими бусинками пота.

Хищно сверкнул золотой зуб – Садыков осклабился, заметив, как заерзала на сиденье Ксения, пытаясь уклониться от его зловонного дыхания.

– Не нравится, – сердито проворчала она, стараясь не встречаться взглядом с маленькими черными глазками в обрамлении толстых век. – На каком основании вы похитили меня? Что вам, спрашивается, надо?

– Что нам, спрашивается, надо? – Садыков медленно вернулся на свое место и принялся задумчиво постукивать указательным пальцем по столешнице, игриво при этом приговаривая: – Что нам надо? Что нам надо? Шоколада… – И вдруг лицо его мгновенно исказилось от гнева, и он стукнул кулаком по столешнице так, что подпрыгнула настольная лампа. – Мне необходимо знать, как твои люди попали в горы? Вы с самого начала замышляли эту авантюру?

– Какую авантюру? – несказанно удивилась Ксения. – Какие люди?

– Твоя съемочная группа! – проревел, уже не скрывая ярости, Садыков. – Та самая группа, с которой ты снимала сладенький фильм об Арипове!

– Ребята в горах? – воскликнула она потрясенно, а про себя подумала, что это очень даже похоже на двух негодяев, которые решили ее не подставлять и все-таки выполнить задание редакции и встретиться с лидером оппозиции. Но каковы мерзавцы! Как ловко обвели ее вокруг пальца! Она даже секунды не сомневалась, что они отправились на рынок прикупить фруктов… Мерзавцы! Но и молодцы, если им удалось то, что задумали…

– Ты – хорошая актриса! – усмехнулся Садыков. – Но я не прощаю, когда со мной ведут двойную игру! Я заставлю твоих друзей спуститься вниз.

– Интересно, каким образом? – спросила Ксения. – Неужто на парашюте?

– Зачем? – Узкие глаза превратились в почти невидимые щелочки, и Садыков произнес уже более спокойно: – Они сами придут за тобой, когда получат видеокассету, где ты будешь умолять их спасти тебя.

– Я никого не буду умолять, – произнесла сквозь зубы Ксения.

– Будешь! – Желтый металл вновь блеснул во рту Садыкова. – Мои аскеры заставят. – Он обернулся и кивнул кому-то, скрывавшемуся в сумраке за его спиной. И тут же, словно джинн из лампы, появился здоровенный малый с длинным узким ножом в руках.

Садыков кивнул на него:

– Сначала он поразвлечется с твоими щечками, потом с губами, потом отрежет одно ушко, другое… Если и это не поможет, займется глазками, а в перерывах тебя будет трахать по очереди вся моя гвардия. Им плевать, как ты будешь выглядеть. Или, скорее всего, я брошу тебя в камеру к двум ублюдкам, которые страдают одной знойной болезнью и с радостью ею с тобой поделятся. И учти, видеокассета попадет не только к твоим друзьям, но и к Егору Кантемирову. Вот уж обрадуется твой любовничек! Прям спасу нет, как обрадуется!

– Ты, сволочь! Арипов знает, что ты затеял? – Ксения попыталась вскочить на ноги, забыв, что привязана к стулу, и вместе с ним повалилась на пол.

– Ах ты, бедная моя! – съехидничал Садыков и приказал малому с ножом: – Подними ее.

Тот молча выполнил приказание и снова отступил в тень. Садыков подошел к женщине и, ухватив ее за волосы, развернул лицом к себе.

– Арипов знает ровно столько, сколько ему положено знать. – Вновь поток вони обдал ее лицо. – Сегодня утром он приказал мне найти тебя во что бы то ни стало и обеспечить твою безопасность. Но сама понимаешь, все наши усилия оказались напрасны. Ксения Остроумова исчезла бесследно. Возможно, ее тело сейчас рвут на кусочки шакалы или крысы… Это ведь только Аллаху да мне известно, где ты находишься!

Ксения помотала головой, стараясь не выдать отчаяния. Она не понаслышке знала, на что способны головорезы Садыкова, и понимала, что вряд ли получится вырваться из их лап живой и невредимой. И неожиданно вспомнила лицо Максима. В тот самый момент, когда он смотрел на нее в зеркало. И вдруг успокоилась. Пока ничего страшного не произошло, если не считать того, что она связана по рукам и ногам. Возможно, стоит немного потянуть время…

– Ребята действительно у Рахимова или это только ваши предположения? – справилась она на всякий случай.

– Предположения, не лишенные основания, – усмехнулся Садыков, – но это не имеет значения. Рано или поздно они ответят на мой вопрос: кто помог им выбраться из города и проскользнуть мимо постов на дорогах. И я думаю, вы уже согласны помочь мне в этом благородном деле?

Ксения облизала пересохшие губы.

– Вы считаете, что я могу сойти за Иуду?

– Куда ты денешься? – махнул рукой Садыков. – Сыграешь, как миленькая. Иначе я ведь тебя не только изуродую, но еще и ославлю, как самую примитивную воровку.

– Воровку? – задохнулась от негодования Ксения. – На что это ты опять намекаешь?

– На то и намекаю, – с явным злорадством усмехнулся Садыков. – Вспомни, с кем сегодня ночью трахалась? Говорят, с таким упоением и восторгом, что позавидовать можно. – Он потер ладони и ощерился в скабрезной ухмылке. – Так вот, твой ночной дружок утром сделал заявление, что ты его обокрала. Стибрила, так сказать, кошелек с крупной суммой денег!

– Кошелек?! – Ксении показалось, что она летит куда-то в пропасть. Неимоверным усилием воли она заставила себя успокоиться и спросила почти безразлично: – Что за ерунду вы городите, господин Садыков? Какой ночной друг? Какой еще, к черту, кошелек?

– Ты, оказывается, плохо меня знаешь, Ксюша Остроумова, – с ласковой улыбкой на устах, но с издевкой в голосе произнес Садыков, – неужто я б оставил тебя без наблюдения? Да мне каждый твой шаг известен с того момента, как ты еще решала, поехать или не поехать в Баджустан… К тому же твой ночной… – он со смаком произнес неприличное слово, – тоже не воспитанник детского сада. К слову, – мучитель посмотрел на часы, – мои орлы…

В дверь постучали, и Садыков, прервав свой садистский спич, резко выкрикнул какое-то короткое слово, видно, приказал стучавшему войти. Через секунду на пороге возник здоровенный детина в камуфляже и черном берете. Он что-то быстро доложил Садыкову. И Ксения увидела, как тот побагровел и взревел по-русски:

– Тв-вою мать!

И дальше на голову вошедшего обрушилась такая мощная лавина непечатных слов и выражений, что Ксения даже покачала головой от изумления, подивившись чрезвычайно богатому словарному запасу бывшего гэбиста. Садыков потрясал кулаками и стучал ногами так, что казалось, еще минута – и пол под ним не выдержит, провалится. Но не провалился.

Зато столешницу он проломил ударом кулака, отчего лампа скатилась на пол и разбилась. Посланец, принесший дурные новости, стоял вытянувшись, и даже сквозь сильный загар и дремучую щетину было заметно, как проступили на его лице багровые пятна. Наконец Садыков прекратил метаться по комнате и брызгать слюной и приказал телохранителю:

– Эту суку пока в подвал, – кивнул он на Ксению, – а того мерзавца достать из-под земли, иначе я вас всех самолично урою!.. – Он вновь грязно выругался, а Ксения обрадованно подумала, что судьба дает ей небольшую передышку, а может, и отсрочку исполнения гнусных угроз Садыкова. И все благодаря неизвестному «мерзавцу», который, видимо, крепко наступил на мозоль не только самому начальнику службы безопасности, но и его «псам» в черных беретах.

* * *

Костин завез Анюту в «Мургаб» и велел дождаться его возвращения во что бы то ни стало. Девушка пыталась возражать, но он лишь строго посмотрел на нее и сказал:

– Анюта, в городе введено военное положение. Мы позвоним в миссию, когда я вернусь, и объясним твое отсутствие. А пока не предпринимай никаких действий, иначе я не отвечаю за последствия…

Некоторое время спустя он уже вел машину по улицам Ашкена, направляясь к российскому посольству.

Улицы были непривычно пусты, и местный рынок, обычно наполненный шумом и гамом восточной суеты и неразберихи, тоже был закрыт и тих. Солдат не было видно, но патрули из местных полицейских ходили группами по четыре человека и встречались на каждом шагу. Впрочем, делать им было особо нечего, так как оставшееся в городе население пряталось за высокими дувалами и за воротами и ставнями окон своих домов.

Костин остановил машину на красный свет. И тут же заметил человека в пестром азиатском халате и надвинутой на самые глаза чалме. Человек быстро сбежал с тротуара, подошел вплотную к его автомобилю и, склонившись, заглянул в окно салона. Костин вздрогнул. На него смотрели темные глаза Анютиного знакомого, того самого… Недолго думая, он распахнул дверцу, и Богуш скользнул на сиденье.

– Что случилось? – Костин, похоже, совсем не удивился столь странному наряду Максима.

– Если пытаешься пробраться к посольству, то напрасно теряешь время. Там двойная стена танков и бэтээров, – произнес Максим сквозь зубы. – Из города тоже не вырваться.

– Что-то серьезное? – Костин развернул автомобиль и остановился в тени огромного платана.

– Серьезнее не бывает. – Максим окинул его внимательным взглядом. – Ты действительно приехал сюда на охоту?

Костин усмехнулся:

– Не в том смысле, как это обычно понимают.

– Понял, – быстро произнес Максим, – двадцатое августа?

– Двадцатое августа, – посмотрел на него Костин. – Я помню тебя. Ты был тогда желторотым юнцом, а я уже успел побывать в Сирии и Анголе…

– О, черт! – Максим стукнул себя ладонью по лбу. – Тарантул? Ты учил меня работать ножом? Но как же?.. – Он окинул быстрым взглядом пижонистый костюм Костина.

Тот пожал плечами:

– Иногда приходится и бабочку цеплять на шею ради дела. – И требовательно посмотрел на Богуша: – Докладывай, что случилось?

Чуть больше минуты Максиму понадобилось, чтобы изложить суть задания, которое он получил от генерала, умолчав, правда, о подлинных мотивах, почему он вдруг решился заняться поисками Ксении Остроумовой в этом гадючнике.

Костин задумчиво посмотрел на него:

– Что думаешь предпринять?

– Представления не имею! Но чует мое сердце, тут не обошлось без Садыкова.

– Возможно, – согласился Костин и посмотрел на него в упор. – Сегодня мне сообщили, что ее съемочную группу удалось переправить в лагерь оппозиции. Женщину хотели уберечь от неприятностей, но она, похоже, сама их нашла, раз отказалась покинуть город. Вероятно, ее следовало предупредить…

Максим вздохнул и ничего не ответил. Предупредить… Знай он заранее, что она поступит с ним так беспардонно, то уж нашел бы способ, как отрезать ей все пути для побега…

– Может, попытаться пробиться к Арипову, если Остроумова его гостья и хорошая знакомая? – предложил Максим без особой уверенности в голосе. Он понимал, что этот вариант так же бесперспективен, как и добрая дюжина тех, что крутились у него в голове с того момента, как генерал Катаев предложил встрять в эту заварушку.

– Ты с ума сошел? – справился Костин.

– Естественно, клинический случай буйного помешательства, – скептически усмехнулся Максим. – Просто ничего более умного не приходит в голову. Нас не пропустят дальше площади перед президентским дворцом.

– Если еще раньше не пристрелят, чтобы не путались под ногами. – Костин кивнул на вынырнувший из-за угла бэтээр, как мухами конский навоз, усеянный солдатами в разномастной форме. Все прикрывали нижнюю часть лица зелеными косынками. – Давай сматываться, пока нас не прищучили!

Солдаты загалдели и посыпались с брони. Автомобиль рванул с места, вслед ударила автоматная очередь. Костин выругался и прибавил газу. На их счастье, бравые ребята, очевидно, получили другой приказ и не бросились за ними в погоню.

Знали бы они, к чему это приведет…

Через пару кварталов Костин приткнул автомобиль к обочине и помотал головой, словно стряхивал с себя паутину.

– Ты видел этот сброд? Они называют себя «слугами Аллаха». Говорят, еще те мясники. Но, видно, дела и правда плохи, если этих шакалов выпустили на улицы. Я слышал, их держат в резерве на всякий поганый случай. Это что-то вроде «черной сотни» Арипова. Иноверцев режут, как баранов…

– Вполне возможно, что этот поганый случай наступил. – Максим приоткрыл дверцу автомобиля и спросил Костина: – Чуешь?

Они явственно различили глухой рокот, шедший откуда-то с гор. Костин наклонил голову, прислушиваясь, потом посмотрел на абсолютно чистое небо.

– Похоже на гром. Но на небе – ни тучки.

– Ты прав, – вздохнул Максим. – Это только похоже на гром. По-моему, кто-то из них нашел друг друга. Арипов Рахимова или наоборот. Тебе не кажется, что там вовсю лупят ракетные установки?

– Это война, – обронил угрюмо Костин.

Максим, как эхо, повторил:

– Это война! – и сжал виски ладонями. Он вдруг понял, что ему очень хочется закричать во весь голос от отчаяния и полной безнадеги…

Глава 9

Уже смеркалось, когда они подъехали к «Мургабу». К этому времени уличные фонари окончательно погасли: вероятно, весь персонал электростанции тоже разбежался. Трижды их останавливали патрули и с подозрением осматривали автомобиль, один из немногих на пустынной улице. Спасало их одно: номера и флажок миссии Красного Креста и Красного Полумесяца. Время от времени в разных концах города вспыхивали перестрелки. Звуки выстрелов гулко отдавались на пустых улицах, отражаясь от стен домов и мостовой. Патрули нервничали и готовы были стрелять в любой движущийся объект.

И над всем этим властвовали очень характерные звуки – обстрел городских окраин и дорог велся из ракетных установок «Град».

Максим посмотрел на затемненное здание гостиницы и внутренне содрогнулся, представив вдруг, что встретит сейчас в баре Ксению. И хотя желал этой встречи до умопомрачения, больше всего не хотел выслушивать ее объяснения. Просто он сильно устал, и прежде всего устал злиться на обстоятельства, вынудившие его вспомнить о тех своих умениях и навыках, о которых предпочитал забыть, как и о прежней своей жизни.

Костин тем временем обошел вокруг машины, поднял капот и, повозившись в моторе, вытащил распределительный ротор. Теперь в любом случае автомобиль останется на месте, разве только стекла выбьют, в надежде найти что-нибудь стоящее в салоне…

В вестибюле гостиницы тоже было темно, за стойкой администратора – никого, и лишь из бара шел слабый свет. Максим и Костин направились туда, но внезапно остановились: за их спинами кто-то уронил стул.

– Кто там? – спросил Костин настороженно.

Послышался шорох. Темный силуэт мелькнул на фоне окна, со стуком закрылась дверь черного хода, и опять все стихло. Со стороны бара донесся голос. Спросили по-русски и без акцента:

– Кто идет?

– Свои, – хмуро ответил Максим.

– Свои дома сидят, – Костин очень похоже изобразил кота Матроскина, – а чужие по улицам шастают…

Максим усмехнулся и вошел в бар.

Навстречу им бросилась Анюта и повисла на шее у Костина, но Максим отметил про себя, что сейчас его это никоим образом не задело.

– Юрий Иванович, Максим, – наконец-то она удосужилась заметить своего бывшего приятеля, – я так рада, что вы вернулись. Это что за маскарад? – Она окинула взглядом ватный халат и чалму Максима, но, не дождавшись ответа, тут же перекинулась на Костина:

– Что с машиной? Мы сможем доехать до миссии?

– Машина цела, – успокоил ее Костин, – но едва ли получится добраться до миссии. С минуты на минуту начнет действовать комендантский час. В городе полно патрулей. Так что вряд ли пробьемся. И думаю, не стоит до утра даже пытаться покинуть гостиницу. Нас в лучшем случае перестреляют, как куропаток, в худшем – попадем в руки «слуг Аллаха».

– Может, попробуем связаться с российской военной базой? – раздался чей-то робкий голос.

Максим обнаружил, что за его спиной сгрудилась небольшая кучка людей: писатель Ташковский, коллега Анюты итальянский врач Джузеппе и грузная женщина средних лет, которую он прежде не встречал. Сзади за стойкой виднелась фигура уже знакомого ему бармена.

– Это не страна, – взволнованно восклицала женщина, – а сплошной бардак! Я даже не успела отметить командировку. Теперь мне не утвердят финансовый отчет… – Тон ее был обиженным и агрессивным, а в речи присутствовал явный украинский акцент.

Анюта заметила недоумение, промелькнувшее на лице Максима.

– Познакомься, это Галина Ивановна Казаченко из Николаева. Вчера вечером она прилетела сюда из Ташкента.

«Ну и вляпалась же ты, Галина Ивановна!» – подумал Максим, глядя на озабоченное лицо хохлушки, но вслух вежливо произнес:

– Значит, вы тоже оказались за бортом?

Женщина жалобно скривилась и махнула рукой, ничего не ответив. В разговор вмешался Ташковский.

– Когда мы с Джузеппе, – он кивнул на итальянца, – добрались до гостиницы и увидели, что она практически пуста, то зашли в бар и стали думать, как быть дальше. К несчастью, у меня забарахлила машина, и, если бы не Джузеппе, вряд ли мне удалось бы добраться до гостиницы живым.

– Si, si, – закивал итальянец и продолжил на сносном русском: – Мы с синьором Ташковским пропустили по стопочке и вдруг услышали телефонный звонок из кабинета администратора. Оказалось, звонили с вашей военной базы. Они проверяли, не остался ли кто-нибудь из русских в гостинице, и сказали, что пришлют за нами грузовик, но тут, прямо посередине фразы, связь оборвалась.

– Вероятно, перерезали линию. Солдаты не в себе от страха, – пояснил Костин.

– Когда это произошло? – спросил Максим.

– Часа два назад.

Максиму это не понравилось. И, судя по тому, как посмотрел на него Костин, он тоже был не в восторге от этого сообщения. Но оба промолчали, понимая, что нет смысла пугать остальных.

Ташковский взял со стойки бокал, наполненный светло-коричневой жидкостью, но не выпил, а сжал его в ладони и нервно произнес:

– Грузовик с базы будет здесь с минуты на минуту, и нас обязательно заберут отсюда. – Он махнул рукой с бокалом в сторону Максима: – Я думаю, вы не откажетесь выпить.

Он, видно, намеренно проигнорировал Костина.

Максим усмехнулся про себя. Писатель не забыл свою угрозу никогда не пить с человеком, который посмел усомниться в его профессионализме.

– Да, это будет кстати, – согласился Максим, – сегодня у меня был крайне тяжелый день.

Ташковский повернулся и буквально в последний момент успел схватить за шиворот бармена, пытавшегося улизнуть в заднюю дверь.

– Эй, ты чего? Не дергайся!

Бармен отчаянно барахтался в его руках, пытаясь вырваться, но Ташковский держал его крепко и в секунду водрузил на прежнее место.

– Знаете, он еще и кассу прихватил, – сварливо произнесла мадам Казаченко.

– Оставьте его в покое, – устало произнес Максим, отметив краем глаза, что Костин и Анюта устроились за крайним столиком и тихо переговариваются, склонившись друг к другу головами.

– И правда, какое нам до него дело, – торопливо согласилась Галина Ивановна. – Все равно весь персонал разбежался. А у него такая отвратная рожа!

Ташковский пожал плечами и, разжав хватку, выпустил бармена. Тот незамедлительно воспользовался дарованной свободой.

– Действительно, ну его к черту! – проворчал писатель, вытер носовым платком руку, которой только что удерживал бармена, и заметил брезгливо: – Что он такой липкий, этот елдаш? – Затем окинул бар оценивающим взглядом и добавил с довольным видом: – Честно сказать, самообслуживание нравится мне гораздо больше.

Галина Ивановна нервно оглянулась на темные окна и решительно произнесла:

– Нет, все-таки нужно самим выбираться отсюда, пока не поздно.

Максим устало вздохнул. Он уже понял, что имеет дело с истеричкой на грани паники, которая вряд ли прислушается к его доводам. Но все-таки попытался быть как можно более убедительным:

– Сейчас это совершенно неразумно. Молодчики Арипова стреляют без предупреждения. Причем стреляют прежде, чем что-то спрашивают. Да и после вопросов – где гарантия, что они не убьют нас?

Ташковский вручил Максиму и Джузеппе по полному стакану коньяка и с досадой произнес:

– Черт, но мы же не лезем в их дела!

Джузеппе усмехнулся:

– Италия тоже не вмешивается в дела Баджустана, но эти бандиты, – он кивнул на окна, – без сожаления отрежут мою кудрявую голову.

– Да, мы с вами не лезем в местные проблемы. Мы даже знаем, что наша дивизия пока не проявляет излишней активности. – Максим сделал несколько глотков и поморщился от отвращения. Теплая жидкость была чем угодно, только не коньяком. Тем не менее он выпил свою порцию до дна и угрюмо добавил: – Но Арипов считает, что Россия снабжает мятежников ракетными установками – слышите грохот? – и что генерал Катаев только и ждет момента, чтобы ударить ему в спину.

– Я думаю, – отозвался с другого конца бара Костин, – что Арипов так же, как и возле нашего посольства, сосредоточил вокруг базы приличные силы. Поэтому машина за нами вряд ли придет.

– Но у Катаева могут быть неприятности, если он оставит нас на произвол судьбы, – пробурчал Ташковский и вновь наполнил стаканы.

Костин жестко ответил:

– У генерала Катаева сейчас столько забот, что ему не до горстки славян, оказавшихся здесь по собственному желанию. Он думает прежде всего о безопасности базы.

Ташковский обеспокоенно посмотрел на Максима и обвел взглядом притихших товарищей по несчастью.

– А что, база действительно в опасности?

Максим пожал плечами и с неохотой произнес:

– У меня нет веских оснований утверждать это, но, похоже, кроме войны, есть еще одна беда. И, кажется, они придут одновременно… – Краем глаза Максим заметил, что Костин скользнул в этот момент за дверь бара, оставив Анюту за столиком в одиночестве. Богуш перевел взгляд на Ташковского и усмехнулся.

– Вам это все должно понравиться. Какой материал для книги, а?

Ташковский смерил взглядом уровень жидкости в стакане, сказал без особого воодушевления:

– Да, конечно, может выйти неплохая книга, – и сделал большой глоток.

– Вы сказали, что, кроме войны, есть еще одна беда. Какая? – спросила Казаченко и налила себе водки.

Ташковский молча пододвинул ей открытую банку рыбных консервов.

– Вы, наверное, уже заметили, что жители спешно покидают город, – ответил Максим. – Поначалу я думал, что они боятся резни, но потом… – И, собравшись с духом, закончил: – Сегодня я разговаривал с местным аксакалом. Кажется, они ждут землетрясения. По крайней мере, старик предсказал его в ближайшие два дня.

– Господи, – перекрестилась Галина Ивановна. – Этого нам еще не хватало. Вы что, серьезно?

– Абсолютно.

Женщина закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, и она с трудом проговорила сквозь рыдания:

– Давайте попробуем все-таки добраться до базы. Там мы будем в безопасности.

Джузеппе взял ее за руку:

– Синьора, успокойтесь, пожалуйста. Слезами тут не поможешь. Возможно, вам следует прилечь? – Он достал из небольшого саквояжа упаковку каких-то таблеток, растворил парочку в стакане минеральной воды и заставил Казаченко выпить. Затем отвел ее к низкому кожаному дивану. – Посидите здесь или полежите. В нашей ситуации нельзя, чтобы кто-то заболел.

Вернулся Костин. И выглядел он не столь безмятежно, как тогда, когда выходил из бара. Он слегка прихрамывал, щегольской пиджак был разорван, на правой щеке красовалась приличная царапина.

– Чертовски глупо получилось. В машине оставались важные документы. Пришлось выйти из отеля… – Он посмотрел на Максима. – Я бы тоже сейчас что-нибудь выпил. – И без перехода спросил: – Джузеппе, вы здесь давно. Если не ошибаюсь, около двух лет. Насколько хорошо вы знаете страну?

– Вы имеете в виду, насколько хорошо я знаю ее географию, или нечто другое? – улыбнувшись, справился итальянец.

– Вы правильно меня поняли, именно географию, – ответил Костин и с недоумением посмотрел на бокал, который ему пододвинул Ташковский. Но взял его и сделал пару глотков.

– Я достаточно хорошо знаю географию Баджустана, – ответил Джузеппе и обеспокоенно посмотрел в сторону Галины Ивановны.

Она сидела на диване, тупо уставившись в одну точку. Анюта, заметив его взгляд, пересела к женщине и взяла ее за руку. Итальянец повернулся к Костину:

– Что вас интересует?

– Представьте, вы были бы мятежником в горах и ожидали большую партию оружия. Автоматы, гранатометы и даже несколько РСЗО.[2]2
  РСЗО – ракетные системы залпового огня.


[Закрыть] Какое место вы бы выбрали, чтобы переправить его в Баджустан?

– Я, конечно, не военный, – задумчиво произнес врач, но тут же его черные глаза блеснули азартом. – Смотря откуда это оружие будет поступать… Если из Афганистана, то через перевал Курумшан, а это почти три тысячи метров над уровнем моря, а затем через Пяндж… Но, на мой взгляд, вряд ли получится незаметно переправить через реку такую прорву вооружения. А если из России… Нет, из России невозможно. Тут только одна дорога через Киргизию: тракт Ош—Хорог. Для перевозки большой партии оружия нужна масса грузовиков или огромный транспортный самолет. Нет, ни то, ни другое просто нереально.

– Насколько мне известно, в прошлом месяце в аэропорту совершал посадку российский транспортный самолет с грузами для военной базы. По документам – с бронетехникой. По какой-то причине сама техника на базу не попала. Военные пытаются привести в божеский вид уже прогнивший и проржавевший металлолом. Хотя смею подозревать, что в самолете была не только бронетехника.

– Странно, если они и произвели какие-то манипуляции с техникой, как им все-таки удалось перегнать ее в горы? Это гораздо заметнее, чем колонна грузовиков. – Максим посмотрел на Костина с удивлением.

– Пока не знаю, но однозначно, что разведка Арипова это дело проворонила, и вполне возможно, кто-то все сделал намеренно. – Костин похлопал себя по карманам. – Есть у кого-нибудь сигареты?

Анюта протянула ему пачку и спросила:

– Откуда у вас кровь на лице?

Костин приложил ладонь к щеке и с удивлением посмотрел на пальцы.

– Я пытался подойти к машине, забрать документы. Солдаты обошлись со мной достаточно сурово. Один из них был в перчатке с металлическими заклепками. Похоже на кастет… – Он кивнул Максиму. – Мне надо поговорить с тобой. Давай выйдем в вестибюль.

Они вышли, и оставшиеся в баре люди проводили их тревожными взглядами.

В вестибюле было темно, и заглядывавшая в окно луна позволяла лишь не натыкаться на поваленные в спешке стулья. Видно, персонал покинул гостиницу в одночасье, словно по сигналу тревоги.

Костин достал из кармана фонарик, и они устроились на низком диване рядом со стойкой администратора.

– Знаешь, меня все это начинает сильно беспокоить. – Максим оглянулся на окна.

– Канонада?

– И канонада, и землетрясение. Тем более что обстрел может спровоцировать землетрясение. По уму, мы должны покинуть гостиницу и перебраться в более безопасное место. Но это возможно только утром. Если сейчас мы всей толпой вывалимся из гостиницы, солдаты расстреляют нас на месте. Так что надо как-то дожить до утра. В какой-то мере мы ответственны за этих людей, – кивнул он в сторону бара. – Думаю, Анюта будет держаться молодцом, но вот вторая дама, – он покачал головой, – сомневаюсь. Она немолода и все время на взводе.

– Надо найти способ унять ее, иначе она доведет всех до белого каления, – хмуро согласился Костин.

– А Джузеппе, что он за человек? Мне кажется, на него можно положиться.

Костин усмехнулся:

– Не обольщайся. На самом деле Джузеппе – кадровый разведчик и очень умело играет под простачка. Поверь, это еще тот бамбино с зубами волка и хвостом лисы.

– Разведчик? – Максим посмотрел на него с недоумением. – И ты так свободно сдал ему самолет с техникой?

– Ты думаешь? – усмехнулся Костин. – Джузеппе знает об этом лучше меня. Просто я удостоверился в том, что он знает, и со временем, думаю, итальянец поделится со мной кое-какими деталями, которые мне пока неизвестны.

– Ты подозреваешь кого-то конкретно?

– Прежде чем подозревать, необходимо выяснить, с какой целью произведена эта операция. В первую очередь напрашивается подозрение, что все проделано с целью наживы. И здесь имеется несколько вариантов, кто смог бы заработать на продаже оружия. Или за этим все-таки стоят… – он ткнул пальцем в небо, – те, до которых мы вряд ли сможем добраться. То есть на уровне государственных структур. А туда нам соваться уже не следует.

– Ты приехал сюда именно за этим?

– Нет, у меня другое задание, а манипуляции с оружием выплыли нечаянно. – Костин внимательно посмотрел на Максима. – Я могу на тебя рассчитывать в случае чего?

– Можешь. – Максим подал ему руку и улыбнулся. – Двадцатое августа?

Костин улыбнулся в ответ и крепко пожал протянутую ладонь.

– Да, двадцатое августа. День рождения спецгруппы «Омега-Х».

Максим пересел на заскрипевший стул, чтобы видеть лицо Костина, слабо освещенное луной.

– На Ташковского, я думаю, вполне можно рассчитывать. Он выглядит солидно, и силы тоже, судя по всему, немереной.

– Разве? Я не стал бы столь поспешно верить братцу Ташковскому. – Костин провел лучом фонаря по стенам.

– Понял. В общем, ситуация дряннее некуда. Но все равно придется выводить это небольшое стадо из города и устраивать в безопасном месте. На словах звучит совсем просто. – Он замолчал на мгновение и тоскливо произнес: – Но я до сих пор не выяснил, где находится Ксения Остроумова. Вполне возможно, ее уже нет в живых.

Костин посмотрел на него с явным интересом:

– Не думаю. Скорее всего, она в руках у Садыкова.

Максим поморщился:

– Это и есть самое страшное. Если она в руках этого подонка, живой ей не вырваться.

– Давай, Максим, без обиняков, – Костин положил ему руку на плечо, – это задание лично для тебя что-то значит?