Текст книги "Чешуя"

День Независимости

– Вставайте, идем День Независимости отмечать! – мама Эля тормошила спящего папу, на ходу взъерошивая волосы Ай, Мелкому и мне, и выбирала, что надеть.

Не дождавшись от нас ответа, она махнула рукой, натянула белые брюки и голубую кофточку и расшелушила свои проклюнувшиеся чешуйки.

– Ну и спите! – мама вышла на улицу, держа в руках красно-белый флажок с сияющей морской звездой посередине.

Настроение было праздничное, красные кустики багрянки вперемешку с морскими лилиями апельсинового цвета ярко оттенялись зелеными водорослями. Повсюду мельтешили стайки мелких рыбешек. Эля огляделась, надеясь увидеть украшенные улицы и толпы людей с какими-нибудь шарами или флагами, и чуть не упала, споткнувшись о громоздкий диван, перегородивший полдороги. За диваном стоял круглый стол, потом шкафы и другая мебель.

– Переезд! – радостно поприветствовал ее сосед.

Это слово она знала и дружелюбно кивнула, протиснувшись между стульями и выйдя на площадку между домами. Повсюду суетились люди, запаковывая или распаковывая вещи. Вдоль дороги стояли кеты для перевозки мебели. Все еще держа свой флажок, изумленная Эля осторожно обходила детские одно– и двустворчатые коляски на маленьких колесиках, рулоны напольных покрытий из кожи морских животных и радостно возбужденных океанян, таскающих свои пожитки. Кто-то вез на тележке картины, кто-то вдвоем нес кровать, останавливаясь, чтобы пропустить пролетающие мимо кеты, и присаживаясь на кровать отдохнуть.

– Вот это да! Что-то случилось? – с тревогой спросила она парня, окруженного большими коробками.

– Лё, – парень презрительно посмотрел на нее, но потом все же ответил:

– День независимости – день переезда. Мы все свободные, надоело в одном доме – забирай другой. Видишь? – для убедительности он легонько пнул коробку, доверху наполненную какими-то кристаллами, – может где-то там будет круче, – парень махнул рукой куда-то в сторону и засмеялся. Но заметив, что эмигрантка ни черта не поняла, пожал бугристыми плечами и отвернулся.

Эля прошла несколько шагов и остановилась, наблюдая как маленький мальчик несет свои игрушки и складывает их около больших плетеных корзин. Неподалеку от них, но явно отдельно, она заметила одиноко стоящий шкаф, его видимо забыли. Подойдя ближе, мама Эля услышала слово «отдаю». Оно доносилось из маленького кубика внутри шкафа и раз за разом повторялось.

– Вот здорово! – Эля чуть присела и хлопнула себя по коленям.

Мебели у них в доме никакой не было, только матрасы, набитые морской травой, лежали на полу. Она схватила кубик, сдерживаясь, чтобы не закричать «мое» и попыталась шкаф поднять. Ничего не вышло. Тогда она подбежала к телефонной кабинке, быстро нажала нужные кнопки:

– Слушай, тут халява, иди скорей, – и осталась караулить свое первое приобретение.

Папа скомандовал:

– Вперед!

И мы высыпали на улицу. Оттащив шкаф, вся наша семья, включая Мелкого, с азартом начала прочесывать район, высматривая бесхозные вещи. Как охотники.

– Ай, смотри какая шляпка модная, как раз для тебя, – мама вытащила из кучи вещей у дороги пару одежек и с интересом стала разглядывать.

– Я не буду ношеное носить! – Ай скривилась, но мама со словами «почистим» засунула шляпку в сумку.

А потом ловко подцепила и куртку для Мелкого. Иногда нам встречались конкуренты, тоже похожие на людей сверху, и приходилось вежливо маневрировать.

– Мы же интеллигентные люди, – объяснил папа.

Никто на нас не обращал внимания, ни чешуйчатые, ни проплывающие мимо рыбы. Вскоре мы откатили к себе кресло и диван на колесиках. Правда, он был с дырками, из которых что-то торчало, и не особо чистый, но мама сказала, что, накрыв его покрывалом, она сделает его приличным. Мы с Ай подобрали кухонный стол с тремя стульями, и несколько полок.

– Отмою, почищу и все будет как новое, – повторяла Эля.

Целый день мы трудились, как бешенные, и загромоздили все наши комнаты. Вечером родители с усталой радостью сказали: «Ух» и с удовольствием обвели взглядами расставленный по углам улов. Потом мама воткнула флажок с яркой морской звездой в вазу, достала кружки и налила искристую пенящеюся жидкость.

– За нас! И за Океан конечно! Мне, однако, здесь очень нравится, – она обняла мужа, мечтательно потягивая напиток.

Приходите через год – два

Лик был первым из нашей компании, кто попытался стать полноценным океанским жителем. Он как-то сразу нахватался местных выражений и уже через 3 месяца после приезда отправился в самый крупный университет на кафедру физики.

Университет был идеально круглый и огромных размеров. Крыша его терялась в водных высотах. Оконные проемы, сделанные в виде геометрических фигур, запросто пропускали проплывающих рыб. Сколько здесь этажей было непонятно, так как лестницы из темно-голубого, хорошо обточенного, камня обрывались на любом уровне. С них открывался доступ в студенческие аудитории или лекционные залы. Лик зашел внутрь, и его никто не остановил.

– Никакой охраны! – с восхищением подумал ученый и неторопливо пошел вдоль коридора.

Первым делом он начал искать библиотеку или что-то подобное, чтобы узнать, как же сохраняются знания в этом мире. Чтобы разгадать загадку, Лик осматривал содержимое помещений, которые были связаны лестницами и мостиками. Закрытых дверей не было, и везде казалось одинаково светло. Свет исходил из кораллов. Кое-где в классных комнатах на полу сидели студенты и слушали лектора, у каждого в руках был небольшой, размером с ладонь, предмет, похожий на причудливую с множеством завитков ракушку. На Лика никто не обращал внимания.

Он зашел в большой зал, где рядами до потолка лежали кристаллы. Они мерцали и переливались разными цветами. У стены сидел человек или не человек, а подобие морского конька с горбатой спиной и вытянутым лицом, но размером с человека, и держал в руках прямоугольный камень. Он смотрел на камень, как будто читал что-то и иногда подносил этот предмет к уху, смеясь и качая головой.

– Здравствуйте, – обратился к нему Лик, – я ученый, профессор физики.

Но человекоподобный сначала улыбнулся, затем, разглядев того, кто потревожил его, нахмурился, махнул рукой и отвернулся. Лик пошел дальше и наконец приблизился к ярко освещенному круглому залу, от которого наподобие колесных спиц во все стороны расходились коридоры с пузырьками аудиторий на концах. По всей окружности зала стояли высокие цилиндрической формы стеллажи с одинаковыми пронумерованными папками, сделанными из непонятного материала. Три человека в строгих облегающих костюмах черного цвета стояли за прозрачной перегородкой и деловито беседовали. Их чешуйки отливали холодным безукоризненным серебром.

– Извините, – обратился Лик, старательно выговаривая слова и краснея, – я ученый. Нет ли у вас вакантного места для профессора физики?

Все трое замолчали на полуслове и обернулись. По их лицам прошла легкая волна, стирая спокойное выражение и рисуя напряженное нетерпение. Рты их, однако, раздвинулись в подобие улыбок.

– Вы что-то хотели? – выдавил из себя один мужчина.

– Да, я ищу работу. Профессора, или помощника профессора, или кого-то еще. Можно?

Чешуйчатые продолжали улыбаться и наклоняли головы, вслушиваясь и стараясь понять, чего же добивается этот гладкокожий с неприкрытой лысой головой. Затем тот же человек, который ответил, вероятно он был самый главный, облегченно вздохнул и пообещал пригласить, когда будет необходимость – через год или через два-три года. После чего все про Лика забыли и отвернулись. Воодушевленный вежливой встречей, он сразу же направился в ряд институтов помельче, но везде получил лучезарный отказ.

«Ничего, пробьемся», – сказал себе Лик.

Придя домой, он опять начал ожесточенно натирать кожу огрубевающими мазями.

– Это из-за кожи, – бормотал он, – что же она никак не меняется!

– Пап, привет! – Елик радостный залетел в комнату, – меня перевели в обычный класс, где все местные, мы идем сегодня в парк.

– Какой парк? – не понял Лик, – это где заросли водорослей что ли?

– Ну да, там будем лежать и пробовать всякие травы съедобные.

Елик радостно подпрыгивал, и его отец заметил поблескивание кожи у ребенка – это начали расти чешуйки. Он позвал Илу, и она расплакалась от счастья.

– А твоя подружка Лу?

– Я с ней больше не дружу, она не может отличить полезные медузы от ядовитых, и у меня сейчас новые друзья, – Елик дернул плечом, повернулся и исчез.

Анемоны, пожалуйста

– Мадам, купите варенье из анемонов!

– Эй, парень, медуза только для тебя и твоей девушки!

Ай стояла в толпе со своей тележкой, тщательно считала деньги, иногда забывая давать сдачу, и с улыбкой раздавала всем тающие во рту сладости. Сегодня был последний день музыкальных встреч и Силь-вен, хозяин маленькой компании по производству десертов, привез Ай с байком – это такой велосипед с тележкой, полной разных напитков, засушенных пряных водорослей и желе из медуз в створках ракушек, на каменистую гору в центре океанского города.

Музыканты выбивали яростную дробь, ракушечные створки дружно расхватывали, а карманы симпатичной девчонки наполнялись мелочью.

У Силь-вена работали человек 15 таких же, как Ай, старших школьников, которые в каникулы катались на байках по всему городу и нелегально продавали сладости.

– Осьминог – полицай! – то и дело раздавалось на улице.

– Коп – каракатица! – и продавцы удирали, поднимая тучи илинок.

Первая в жизни работа у Ай получалась совсем неплохо. Она ловко избегала полицейских и умела уговорить любого купить себе что-нибудь. Ай окрепла, к тому же у нее первой из нас начали расти чешуйки на руках и ногах, ровненькие, мелкие и какие-то перламутровые. Наконец, она даже перестала просить у родителей деньги на те же самые медузы, жвачки или на поход в парк развлечений.

Ближе к вечеру довольная собой девчонка не заметила, что к ней приблизились два молодых огромных полицейских кальмара. Она впервые увидела их так близко и присела от страха. У каждого из них была большая голова с невероятно выпуклыми глазами, восемь рук и щупальца около рта. Кальмары вынырнули из-за музыкальной колонны и молча замерли, наблюдая и слегка шевеля щупальцами. Бежать было поздно, и Ай, повернувшись к стражам, протянула им две самые большие ракушки:

– Покупайте, вкусно.

Кальмары молча переглянулись и осторожно взяли угощение присосками передней руки, протянув в ответ монеты, зажатые двумя другими руками, смешно шевеля сразу всеми конечностями. Затем быстро-быстро исчезли. Ай хмыкнула, как ни в чем не бывало, и продолжила продавать сладости.

Сегодняшний вечер пролетел быстро, праздник закончился, карманы у Ай наполнились мелочью, и народ как-то моментально испарился. Исчезли искрящиеся ребятишки и степенные, покрытые начищенной чешуей, старики. Даже парни и девчонки частных школ с перепонками на пальцах и остро торчащими иглами на голове куда-то провалились. Девочка осталась одна на смотровой площадке и терпеливо ждала босса, который обещал забрать ее отсюда.

Силь-вен все не показывался, на часах было около часа ночи и она, сердито повторяя:

«Бросил ребенка ночью! А вдруг тут акула или абориген какой-нибудь с ножом!» – отправилась искать телефонную кабинку, чтобы позвонить ему. На горе не было никаких жилых зданий, только на другой, пологой стороне, расположилось огромное кладбище.

«Там же должен быть телефон, мало ли что», – подумала Ай, оставила байку около скальной стенки и пешком пошла по дороге к кладбищу. Светящихся илинок под ногами почти не было, острые камни мешали быстро идти, а черные выступы скал нависали над дорогой. Темнота окутала все вокруг, шевелящиеся водоросли казались живыми, и из зарослей выглядывали мурены. Ай сжала кулаки и засунула их глубоко в карманы куртки.

«Здесь никто не нападает, это у нас, наверху, бандиты всякие ходят, а тут их нет», – твердила она себе, стараясь идти как можно тише.

Наконец Ай дошла до кладбища и пошла вдоль невысокого забора, выискивая телефонную будку, ну и калитку тоже, чтобы зайти внутрь, если не найдет телефон по эту сторону. Калитка была не заперта, девочка смело вошла, тараща глаза в темноту. Затем прошлась по главной аллее и поискала на других дорожках: телефона – автомата не было.

«Видно и впрямь, – подумала она, вглядываясь в бесконечные памятники до горизонта, подсвеченные снизу илом, – здешние обитатели телефоном не пользуются, а общаются с другим миром через сны».

Стараясь не бежать, чтобы не нагнать на себя еще больше страха, Ай боком вышла, и уже не оглядываясь, поспешила обратно.

Вернувшись к байку, она пнула со злости свою тележку, затем села за руль и покатила под горку. Тележка тащила вниз, водоросли задевали лицо, извилистая тропинка норовила все на свете перевернуть. Ай не отпускала тормоз и с трудом удерживалась на поворотах. В конце концов, ни разу к счастью не упав, она доехала до подножья горы и уже свободно закрутила педали по знакомому бульвару до самой базы.

Там, несмотря на глубокую ночь, все еще было шумно и весело. Ребята подсчитывали выручку и украдкой доедали слипшееся желе. Силь-вен кивнул как ни в чем не бывало, и громко объявил:

– У кого лучше всех продажи – получает приз!

Мальчишки и девчонки радостно загалдели. Ай подошла ближе.

– Получай, – босс протянул ей полную горсть монет.

Она с превосходством обвела взглядом враз притихших ребят и повернулась к выходу.

«Ну, подумаешь, кладбище, ну, не встретил. Но я же не ребенок!» – пожала плечами девочка и пошла домой.

Я сам

А я подружился с Дани. Оказывается, он тоже играл в шахматы, и мы вместе стали ходить в океанский шахматный клуб.

– Завтра турнир! – как-то сказал он мне после уроков, – надо заплатить за участие и, если мы выиграем, то получим приз.

Я кинулся домой.

– Мам, мне срочно нужны деньги!

– Заработай, – только и сказала мама, и заглянула мне в глаза, на минуту оторвавшись от кристалла океанской речи.

Мне было 11 лет, но это никого не смущало и ничего не меняло. Я сам должен был найти выход.

Медленно шагая между домов, я пинал камни и ежей, раздумывая, что же делать, пока не наткнулся на большого краба, обрезающего водоросли вдоль дороги. Водоросли горой ложились на тротуар, мешая идти. Раньше я, наверное, перепрыгнул бы или вообще раскидал их в стороны, но сейчас почему-то, сам не замечая, что делаю, начал их сгребать в кучи.

«Где бы найти работу!» – стукалось у меня в голове с каждым броском.

Краб кивнул мне и поднял одну клешню как будто с одобрением. Я опешил, но тут же утроил старания.

«Всегда приятно, когда тебя хвалят. И совсем неважно, кто», – загордился я и схватил огромную охапку зеленых скользких листьев.

Мы дружно очистили целый квартал, и мне показалось, что мой напарник даже улыбнулся. Вдруг подошел человек в чешуе с затылка до пяток и вручил мне горсть монет.

– Приходите поработать еще! – пожал он мне руку и подмигнул. Я подпрыгнул от счастья и побежал похвастаться своему другу. Этих денег мне хватило оплатить мой первый турнир. Я даже добавил Дани, чтобы он тоже поучаствовал. В этот раз мы ничего не выиграли, но познакомились с лучшими шахматистами Океана и договорились тренироваться и играть во всех турнирах.

Шахматы и танцы

Мне очень понравилось прибирать с крабом улицы. Ну и получать за свою работу деньги тоже оказалось прикольно. И вот всю неделю после первого шахматного турнира, который я оплатил самостоятельно, я искал, чем же мне еще заняться, что я умею делать, ведь впереди миллион турниров.

«Вообще-то, – рассуждал я, – все время просить у родителей то на одно, то на другое как-то надоело. Мне же много чего надо. Да и не мелкий я уже».

Вдруг меня осенило – буду учителем игры в шахматы. Не раздумывая, чтобы не передумать, я тут же после последнего урока отправился в другой конец школы. Там зашел в класс первоклашек. Их толстокожий воспитатель почему-то совсем не удивился моему предложению, а просто оглядел меня с головы до ног.

– Недавно приехал? Ну, пробуй, – и оставил меня одного с орущими бегающими ребятишками.

На меня никто не обращал внимания. Я прошел к столу и громко засвистел в свой свисток, сделанный из кусочка древесной водоросли. Я свистел до тех пор, пока все не остановились и не замолчали.

– Я научу вас самой лучшей интеллектуальной игре, – сказал я и поднял шахматную доску, – обещаю, что будет интересно. А кто будет мешать – накажу, – и я состроил страшную рожу.

Ребята засмеялись, но расселись на полу и начали слушать. Так начались наши уроки.

Случалось, что кто-то баловался и я просто выгонял его наружу, но на другое занятие принимал, как будто ничего не было. За год мои подопечные многому научились, мы устраивали турниры, участвовали в соревнованиях с другими школами. Мне очень нравилось быть профессором шахмат, и я был им до тех пор, пока не стал учителем танцев. Это началось намного позже, в последний год учебы в школе.

Мой друг, не Дани, а другой парень, тоже сверху, как и я, учил рыбоподобных танцевать. У него это здорово получалось, но его переманили в соседний океанский город, и он собирался уезжать, напоследок попросив меня взять его учеников. Я танцевать не умел и считал это не мужским занятием.

– Ян, пожалуйста, – он жалобно скривился, – они заплатили деньги, а я не могу им вернуть. Меня же акулам отдадут за обман чешуйчатых!

Я раздумывал. С одной стороны – друзей надо выручать, с другой – тратить свое время на бессмысленное, как я думал, занятие.

– Но я же не умею!

Тут к нам подошла хозяйка танцевальной школы – красивая высокая дама с волосами-водорослями до пояса и огромными выпуклыми глазами.

– А вы приходите, юноша. Сейчас давайте просто попробуем, – она улыбнулась, взяла меня за руку и сначала медленно, затем все быстрее и быстрее повлекла за собой под негромкую нежную музыку.

– Отдайтесь музыке, не думайте о руках и ногах, взгляните на парящих медуз и на стремительных парусников.

Я выглянул в окно, никакие парусники там не проносились, только изумрудные коралловые стены танцевального зала с невероятно высоким потолком кружились вокруг.

Неожиданно мне показалось, что мелодия окутала нас двоих, и я подчинился ритму движения. Затаив дыхание, впервые в жизни я поплыл в танце, повторяя изгибы загадочной женщины. Она не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен в пространство, и казалось, каждая чешуйка на ее коже подрагивает и излучает непонятную энергию. Я ошалел и, чтобы не свалиться от переполнявших меня эмоций, прикрыл глаза. Кажется, я в нее влюбился.

С того дня каждый день после школы я бежал в студию и, смущенный, ждал с ней встречи и ее прикосновений. А она только посмеивалась и затягивала меня все глубже и глубже в танец.

Прошла неделя или две, я продолжал еще брать у нее уроки, а сам уже учил чешуйчатых девчонок, бизнесменов, даже стариков и старушек, короче, всяких, кто приходил за бальными танцами к нам. Они рассказывали мне свои секреты, делились мечтами и я, ведя даму под руку или показывая череду шагов, выслушивал, не перебивая. Хозяйка студии наблюдала за мной, изредка подбадривая кивком. Ну а я от этого еще больше распрямлял спину и чувствовал, что будто мой воображаемый павлиний хвост сияет всеми цветами на свете.

– Вы знаете, – сказала мне как-то одна столетняя ученица, – уже десять лет, с тех пор, как я осталась одна, никто не брал меня за руку, и никто не обнимал за плечи. Мне так этого не хватало все эти годы.

Она благодарно посмотрела мне в глаза, смахнув слезу грубой, в пластинах, рукой. Я ничего не сказал, только крепче сжал ее плечо и повел в медленном танце.

Незаметно я закончил школу, затем университет. Надо было искать работу по специальности, которой я учился четыре года, работу юриста. Ну, а уроки танцев оставить в юности. Но каждый раз, когда я слышу музыку и беру партнершу за руку, я вспоминаю мою первую обворожительную учительницу.

Морские перья

– Анри, идем, я опоздаю из-за тебя в школу!

Дани нетерпеливо постукивал ногой о каменный тротуар, сдерживая раздражение и не понимая, почему они опять встали, и что там его брат разглядывает. Анри ничего не слышал, на лице его блуждала улыбка, и он зачарованно смотрел на живые цветы, раскиданные то тут, то там вдоль дороги, и выбирал:

«Какой же из них подарить ей сегодня? Вчера был сияющий, ярко-красный мягкий коралл, позавчера маленькая морская лилия».

Нита так радуется, когда встречает его по утрам, иногда она даже целует подарки, которые он робко ей протягивает.

Анри присел, загадочно снизу-вверх взглянул на Дани и наконец сорвал причудливый пучок морских перьев.

– Побежали, – теперь он уже сам торопился.

Он любил приходить первым, прижиматься к улыбающейся Ните и знать, что в эти минуты он у нее единственный и она тоже только для него.

Вот и знакомая плетеная из разноцветных волокон дверь. Анри встал на цыпочки и заглянул в маленькое окошко, нетерпеливо помахивая рукой. Нита как будто ждала его и тут же распахнула дверь, радостно улыбаясь и впуская вместе с ним утреннюю свежесть и мягкий шорох воды.

– Это тебе! – первое, что услышала девушка и взяла протянутый ей хрупкий кусочек кораллов.

Так было каждое утро, и каждое утро она искренне восклицала:

– Спасибо, какой красивый!

Анри же всегда с тревогой смотрел на ее лицо и следил за тем, куда она поставит его подарок, не выбросит ли, как выбрасывают разные надоевшие игрушки. В этот раз перышки были красиво воткнуты за картину на стене, и мальчик, облегченно вздохнув, позволил взять себя за руку и пошел, не оборачиваясь, в комнату. Они одни! Он скинул башмаки, разбежался и плюхнулся в мягкое кресло. Полежав минуту, вытащил из корзины мяч:

– Давай в футбол играть!

Нита тоже сняла туфли и в носках стала отбивать маленький плетеный мячик, смеясь и смешно подпрыгивая. Им было так хорошо вдвоем! За окном проплывали цветные рыбки, ползали колючие ежи и выглядывали из песка морские звезды. А Анри был счастлив. От избытка чувств после удачно отбитого мяча, он хотел обнять и прижаться к ногам своей любимой Ниты, но тут у двери кто-то зашелестел.

– Ну, вот и все, – вздохнул он, – как быстро закончилась сегодняшняя радость.

Но ничего, завтра он придет еще раньше, принесет цветок еще краше и опять она будет только для него, долго-долго!

В свои четыре года Анри прекрасно понимал, что моменты счастья всегда коротки, надо только не пропускать их и сохранять где-то в себе.

А Нита надела туфли и подошла к зеркалу. Она поправила платье и волосы, приготовила улыбку и пошла открывать дверь. На пороге стоял очередной клиент с ребенком. Девушка учтиво поздоровалась с родителем, подмигнула малышу, спросила о здоровье и погоде и повела ребенка в группу. Их у нее шесть, озорных, непослушных и влюбленных.