Текст книги "Умеешь хранить секреты"

– Что за буйство красок? ― поинтересовалась Вишня, заприметив на парковке шумную девичью компанию, кучкующуюся возле синей спортивной машины. Крутых тачек на стоянке было полно. Богатенькие детки не парились такими условностями, как права и официальное разрешение садиться за руль после совершеннолетия.

– Ты о чём? А… ― та грустно размешала свой напиток трубочкой. ― Группа поддержки.

– Чирлидерши?

– Ага. Видишь блондинку с высоким хвостом? ― а вот и уже знакомая им барышня с лицом выдры, гордо восседающая на капоте спорткара. Видимо, её тачка. ― Это Кира. Она среди них главная. А вон там, ― кивок на дальний столик, за которым о чём-то громко переговаривалась и смеялась группа парней. ― Наша футбольная команда. В зелёной майке Олег, капитан.

– Дай угадаю, Олег и Кира встречаются?

– Нет, ― удивлённо покачали головой в ответ, будто Вишня сморозила полную ахинею. ― И никогда не собирались.

– О-о-о…

Странно. А как же проверенные временем старые-добрые клише? В молодёжных американских фильмах такие личности всегда типа самые крутые и всегда вместе. Это же так поэтично: красотка и качок. Ну и слегка прозаично, конечно.

Хотя как раз красоткой эту Киру назвать было сложно. Да, фигура у неё что надо, и волосы красивые, но вот лицо всё портило. Если бы не макияж и дорогие шмотки, она была бы весьма и весьма посредственна. Вон, та же Бабочка на мордочку милее и в разы приятней этой кобылицы.

Ну а качок… он и в России качок. По-честному, тоже ничего особенного. Обычный парень. Более-менее симпатичный. На внешность приятный, телом тоже ничего. Вон как футболка обтягивает его мышцы. Наверное, специально обряжается во всё тесное, чтобы показушничать.

Лена с неприятным звуком высосала через трубочку содержимое своего напитка, с тоской разглядывая девушек из группы поддержки. С парковки уходить те явно не собирались. Красотки смеялись, болтали ― тусить вместе с челядью было для них позорно. Ну или же они сидели на строгой кислородной диете и упали бы в обморок, если бы учуяли запахи карбонары и гамбургеров.

– Знаешь, ― внезапно вырвалось из неё. ― А ты бы хорошо смотрелась рядом с ними. Ты красивая.

Вишня комплимент приняла, но не могла согласиться.

– А что, в чирлидерши выбирают строго по внешним данным? Не, спасибо. Прыгать по полю в короткой юбке не моя тема. Это, конечно, круто и требует нехилых усилий, но нет.

Она не стала добавлять, что профессиональный черлидинг сам по себе являлся не просто развлечением, а полноценным видом спорта. Как гимнастика. Поэтому в подобных этой школе очень развито подобное направление. Чтобы после выпуска желающие могли продолжить обучаться черлидингу в университетах здесь или в Европе. А там кто знает, может и до конкурсных соревнований дойдёт.

Всё это требовало титанических усилий и уйму вложенного времени, которым Вишня как раз и не располагала. Ей бы со своими делами успевать справляться, какие уж тут дополнительные кружки.

Бабочка удручённо вздохнула.

– А я бы хотела…

– А ты пробовала?

– Да. Меня не взяли. Сказали, что идиотки им не нужны.

Ещё не окрепшее мнение о тусующейся на парковке ораве окончательно испортилось.

– Нашла кого слушать! ― приободрила её Багрова. ― Идиот тот, кто позволяет себе оскорблять других. Радуйся, что не попала в этот гадюшник. Нечего там делать.

– Да нет… ― шмыгнув носом, поджала пухлые губки та. ― Они правы. Я глупая. Поэтому со мной никто не дружит.

Бабочка выглядела такой поникшей, что захотелось дать ей шоколадку и погладить по головке. Да, эта девчонка, может, и недалекая, но словно невинное дитя: наивная и добрая. Такую рука бы не поднялась обидеть.

Вишня, не удержавшись, приобняла её за плечи. Возможно, она об этом пожалеет, но…

– Как это никто? Я вот хочу с тобой дружить, ― обнадёжила она её.

Длинные изогнутые ресницы недоверчиво захлопали. Кукольное личико просияло. Как мало нужно человеку для счастья.

– Правда?

– Ваш мокко, ― позвал Багрову бариста, протягивая горячий стаканчик.

– Конечно, ― с наслаждением вдыхая ароматный запах, она жестом указала Бабочке на свободное место на парапете. ― Я недавно в городе, ничего тут не знаю. Где тут можно круто отдохнуть?

– О… Да у нас много чего есть! Боулинг, планетарий, аквариум…

– Аквариум?

– Ну там, где много рыб и даже акулы есть.

– Океанариум?

– Да, да, да! А ещё на следующей неделе в городе будет ярмарка! Будут аттракционы, жонглеры… и много-много сладкой ваты!!!

– Звучит неплохо, вот как раз и… ― неудачно свернув за угол Вишня лоб в лоб столкнулась с Марком. Запоздало скрипнули тормозящие колёсики скейта.

Она непременно бы улетела бы на землю, но Исаев вовремя притормозил её за плечи. Позорного падения не случилось, однако кофе удержать не удалось. Всё содержимое оказалось на лице и белоснежной блузке.

– Бли-и-ин… ― Вишня раздосадовано тряхнула мокрой липкой рукой. Чума. Огонь, а не первый учебный день.

– Прости. Я тебя не заметил, ― Марк, стащил с головы наушники, выискивая глазами салфетки. С вежливым «прошу прощения» они были бесцеремонно утащены из-под носа какого-то паренька, обедающего за ближайшим столом. Вишня отупело стояла, наблюдая, как ей промакивают шею и мокрую одежду. Эм… ну ладно.

– Ничего. Я сама виновата…

Бабочка уже тоже суетливо порхала вокруг подруги с отысканными у кафетерия бумажными полотенцами.

– Не обожглась? Давай подую?

– Не надо, всё хорошо! Спасибо, ― вежливо отмахнувшись от помощи, Багрова невесело отлепила от тела блузку, любуясь громадным пятном. ― Правда не знаю теперь, как мне до конца занятий в таком виде ходить…

Марк молча стащил с себя толстовку под которой оказалась чёрная футболка с принтом и протянул Вишне.

– Держи. Потом отдашь.

Ого. Как-то неловко.

– Да не нужно…

– Бери. Вряд ли у тебя и сегодня с собой имеется сменная одежда, ― прилетело ей многозначительно. Наушники нахлобучили обратно на голову. Исаев коротко кивнул Бабочке, подталкивая к себе откатившийся скейт. ― Миленький ободок, кстати.

– Спаси-и-бо, ― расплылась в улыбке та, поправляя ярких бабочек в волосах и маша на прощание его удаляющейся спине. ― Я же говорила, он хороший.

– Кажется, да… ― Вишня растерянно смяла в руках толстовку. Что ж, он её узнал… Это факт. Вот только знает ли, кто она? Надо как-то выведать. Блин, вот только как?

Оставшиеся занятия Вишня проходила в одолженной одежде, приятно пахнущей слабым цветочным ароматом. Новый прикид не остался незамеченным и хоть общих уроков с параллелью на сегодня больше не было, Кира, учащаяся вместе с Марком, успела пару раз смерить её в коридорах рассерженным взором тигрицы, у которой из-под носа вдруг сбежала дохлая жертва. Никому не кажется, что капитан группы поддержки неровно дышит к Исаеву?

А вот капитан школьной футбольной команды, кажется, обратил внимание на саму Вишню. Во всяком случае после окончания уроков, когда та ковырялась у шкафчиков, размышляя над тем, что можно из выданных в библиотеке учебников оставить здесь и не тащить домой, он первым подошёл к ней.

– Привет.

Вишня, неохотно прервавшись, обернулась на парня. Высокий, загорелый, короткая стрижка, улыбка во всё лицо, мышцы, изнутри давящие на бедную ткань майки, общая расслабленность в теле. Такой весь из себя уверенный.

– И тебе здравствуй, ― ответила Багрова.

– Я Олег. А ты…

– Вишня.

– О… Круто. Можно я буду называть тебя Черешней?

Багрова поморщилась. Черешня, серьезно? Да он настоящий стендапер! Животики надорвёшь от смеха. Умнее ничего придумать нельзя было? Она терпеть не могла, когда начинали высмеивать её имя. Хватило в младших классах.

– А Вишня чем не устраивает? ― весьма прохладно поинтересовалась она. ― Выговорить сложно?

Иронии Олег не понял.

– Да нет… Ты новенькая, значит?

– Сама прозорливость.

Сарказма он тоже не понял.

– Это да. Ты, наверное, уже в курсе, что мы с ребятами в футбол играем. Не хочешь прийти к нам на тренировку как-нибудь?

– Зачем?

Вопрос озадачил капитана. Обычно не спрашивали. И так ведь понятно, что это завуалированное приглашение на свидание.

– Просто так. Посмотреть. А после можем сходить, перекусить чего-нибудь.

Вишня потёрла нос. Ноздри щекотало от едкой смеси дезодоранта и пота. Хотелось зажать рот рукой и не дышать. Кому-то не повредил бы душ.

Олег ждал ответа. Серьёзно? Правда верит, что этот нелепый подкат сработает? Да ещё и после Черешни? Это у него фишка такая? Мутить с каждой новенькой? Что-то вроде безвозмездной помощи на волонтёрских началах? Ему только и не хватало вывески на шее: "Устраиваю короткий экскурс во взрослую жизнь. Недорого. Писать в директ".

Унять щекотание не удалось. Багрова громко чихнула.

– Слушай, ― решила не ходить вокруг да около она. ― Давай не будем тратить ни твоё, ни моё время? Всё ведь очевидно: не срастётся у нас.

– Почему?

– а) Я не фанатка футбола. б)… сколько будет семнадцать умножить на девять?

Лицо Олега вытянулось в недоумении. На лбу собрались складки.

– Че-е-его?

– Сколько будет семнадцать умножить на девять?

– Э-э-э… ― в черепной коробке явно начала кипеть серая жидкость. Кажется, ей не так уж и часто давали возможность поработать.

– б) у нас с тобой слишком мало общего. Через полчаса свидания мы будем смотреть в потолок и умирать от скуки. Если не раньше.

– А математика тут причём?

– Да ни при чём. Так, к слову пришлось.

Не объяснять же, что она всего лишь решила слегка отомстить за Черешню. Пускай потренирует не только тело, но и мозги. Хуже не будет.

Олег хмуро почесал затылок.

– То есть, это нет?

– Гениальное умозаключение. Эйнштейн тебе, часом, не родственник? ― оставленный в сумке телефон Вишни завибрировал. "Тима" отобразилось на дисплее. ― Прости, мне нужно ответить, ― извинилась она перед несостоявшимся ухажёром, попутно нажимая зелёную кнопочку. ― Да, Тимур.

– Наконец-то! ― затарахтели по ту сторону. ― Уже целый час тебе звоню!

– У меня вообще-то занятия были.

– Бросай всё! У меня для тебя сногсшибательная новость. Угадай, кто даст большой концерт в «Престиже» с залом в пять тысяч человек?

Вишня вжалась в шкафчик, укрыв себя дверцей. Словно это как-то могло сделать её невидимой и неслышимой для других. Отшитый и не очень-то довольный данным фактом Олег, к счастью, ушёл. Она определила это по запаху.

– Да ладно? ― Багрова понизила голос до полушёпота. ― Ты выбил мне концерт?

– На декабрь, рыбка моя. Ты понимаешь, что это значит?

Вишня понимала.

– Пиар.

– Именно. Много пиара. Очень много пиара. Билеты должны быть раскуплены полностью, иначе с нами ни один концертный зал больше не захочет сотрудничать. И новые песни. Уже есть что-то свеженькое?

– Эм… ― Багрова смущённо поморщилась, будто собеседник мог её видеть. Свои тексты она сочиняла сама, это было главное правило. Не хотелось петь чужие мысли. Вот только и свои в последнее время не особо посещали светлую голову. Кроме строчек: «Не стоит ждать, пока судьба сама появится у твоего порога. Удача улыбается лишь тем, кто не бывает робок» в голове обосновалось бесперспективное ничто. Но и это не тянуло на первые места музыкального хит-парада. ― Вообще-то нет.

– Плохо. Нужно, как минимум, три новых хита. Предложение Ди Тори ещё в силе, кстати. Ты можешь спеть с ней дуэтом.

– Да ни за что! Эта лахудра меня не переваривает.

– Бизнесу ваши отношения не важны. Через месяц мне нужен новый хит! Или я ей звоню и говорю, что ты согласна. Кстати, не забудь про прямой эфир на радио! В пятницу, в шесть. Третий раз они переносить его не будут.

– Помню я, помню. Ладно, будет тебе хит! Но Мистерия в жизни не скатится до того, чтобы петь с этой закомплексованной мужененавистницей. Всё, до связи. Мне пора, ― отключившись Вишня злобно пнула чей-то нижний шкафчик. ― Чтоб тебя!

– Интересно… ― раздался справа знакомый голос.

От неожиданности Вишня больно приложилась лбом об металлическую поверхность. За дверцей обнаружился Марк, облокотившийся спиной на шкафчики и играющийся шариком для пинг-понга. Побрасывал-ловил, подбрасывал-ловил. Задорные васильки с интересом разглядывали потирающую покрасневший лоб Вишню.

– Подслушивать нехорошо, ― буркнула она.

– Я и не подслушивал, ― Марк движением локтя захлопнул свой шкафчик, расположившийся буквально в трёх секциях от неё. ― Мистерия… Интересно, интересно. Значит, я всё-таки был прав, ― последние слова он уже произносил ни к кому конкретно не обращаясь. Засунув дожидающийся у стены своего часа скейт подмышку, Исаев преспокойно удалился, оставив Вишню в полной прострации.

Всю дорогу до дома она задумчиво ковыряла уже без того обгрызанные за сегодня ногти, размышляя над тем, что делать. Конечно, Марк вроде не похож на балабола, однако её секрет раскрыт. Теперь уже наверняка. Не за горами, когда и остальные его выведают. Тайна не может оставаться тайной если о ней знают больше одного человека.

А если Исаеву вздумается её шантажировать? Мол, выполняй-ка мои требования, рабыня, а не то вся школа по громкой связи узнает, кто прячется за жёлтым париком и очками. Такое ведь возможно! Кто знает, что у него на уме? Она же его совсем не знает.

Понурая, Багрова вернулась домой. Дома был только Костя. Разбросав вокруг себя пачки с чипсами и банки с газировкой, он с азартом играл в плейстейшен в гостиной, плавно переходящей в прихожую, кухню и лестничный коридор за счет высоких «П»-образных проёмов. Подушки и плед с дивана от активных ёрзаний давно сползли на пол.

Братец был слишком занят виртуальными войнами, гневно высказывая всё, что он думал о соперниках и якобы с запозданием реагирующем джойстике, так что сестру не сразу и заметил. Лишь когда та, сбросив кеды, с протяжным воем рухнула на диван. Чуть-чуть излишне театрально и для пущего нагнетания перевалившись через спинку головой вперед.

Желаемого она добилась. На неё сподобились обратить внимание.

– Чё скулишь, мелкая? ― выискивая недоеденную чипсину на мягкой обивке поинтересовался Костя, ставя стрелялку на паузу. ― Суток не прошло, а школа уже достала? ― в ответ Вишня так громко и с таким придыхом вздохнула, что со стороны это выглядело как очередное подвывание. ― Да чё случилось?

Хнык-хнык.

– Я, походу, попала…

Глава 3. Дружеское соглашение

Весь вечер Вишня изводила себя древне народными «якобы» и «кабы», но к вечеру так устала, что в какой-то момент просто забила на всё. Будь как будет. Нервы не железные в конце концов, да и толку от этого нет.

Костик правильно сказал: если не можешь что-либо изменить ― сиди на жопе ровно и расслабься. Он, может, и был легкомысленным дурилой у которого всё всегда было зашибись, но и его мозги порой выдавали что-то полезное.

В общем, наутро Вишня подъезжала на автобусе к школьной остановке с твёрдой уверенностью, что на входе её будут ждать. Однако ничего подобного. Она и на грош никому не сдалась. Ни одна собака не поздоровалась. Слава богу! Никогда Багрова ещё не была так рада возможности быть невидимкой.

День тоже прошёл спокойно. С Исаевым они толком не разговаривали, хотя в первой половине дня у них стояла общая пара по русскому. Вишня лишь вручила ему перед уроком бумажный пакет, в котором бережно была сложена выстиранная и поглаженная толстовка. На негромкое "спасибо" ответили нейтральным "пожалуйста". Вот и весь диалог. Остальное выяснять в присутствии двух десятков пар посторонних ушей было, по меньшей мере, глупо.

Зато Бабочка в привычном темпе щебетала без перестановки, устраивая на переменах нечто вроде мини экскурсии по внутренней кухне школы: зал отдыха с бильярдом и телевизором, (да-да-да, тут и такой был), фитнес-зал с тренажёрами, обычный спортзал, актовый зал, читальный зал, крытый бассейн под прозрачным куполом и ещё куча всего.

Какая-то база отдыха, а не школа. Хотя это круто, конечно. Просто необычно. Как говорит Лена, народ тут тусуется до вечера, а не сбегает сразу после занятий. У одних кружки, у других спортивные секции, кто-то зависает в библиотеке с ноутбуком на мешках-пуфах, другие отдыхают под липами во внутреннем дворике, откуда открывался отличный обзор на футбольное поле и тренирующихся там ребят.

Вишня потихоньку осваивалась на новом месте. Попутно состоялись первые внутриклассовые знакомства. Начал, что называется, налаживаться контакт. Почти со всеми. Кроме Полины. Уж кто и выражал свои фи, так это её не устающая скалить зубы соседка по парте. И вот чем она ей так не угодила? Хотя судя по всему, Абрамова в принципе не переваривала людей, огрызаясь, воротя нос и высокомерно сбивая плечом, если те вдруг вставали у неё на пути.

Впрочем, люди платили ей той же монетой, бросая вслед нелестные оскорбления, которые и цензура бы не пустила в эфир.  Какая-то обоюдная взаимная неприязнь. Но ведь не просто так же это! Откуда-то должна была взяться подобная нелюдимость. И основания, как оказалось, имелись.

Как рассказала Бабочка несколько лет назад что-то произошло в жизни Полины. Подробностей никто не знал, но на стрессе она подсела на какую-то муть и окончательно слетела с катушек. Дело дошло до закрытой психиатрической лечебницы, куда её засадил богатенький папаша.

Конечно же, отношение окружающих к наркоманке-однокласснице испортилось.  Её гнобили, обходили стороной, унижали. Потом на несколько месяцев Абрамова исчезла (лежала в лечебнице), всё поутихло, а в один прекрасный день внезапно вернулась. Уже такой: одичалой недоготкой.

Вишня искренне пожалела, что вчера нагрубила ей. Незримая война, где один делает больно другому, на что тот в ответ делает ещё больнее ― полная глупость. Кто-то должен остановиться и первым протянуть руку перемирия. Либо мир, либо ты. И раз Полина этого делать не хотела, миру придется пойти на уступки.

Именно поэтому на следующий день во время обеда Багрова подсела к ней на ступени лестницы возле уличного кафетерия. Абрамова, подтерев тыльной стороной ладони вытекший из сэндвича соус с уголков губ, с раздражением уставилась на нежелательную персону.

– Чего надо?

Её дружелюбно протянули руку.

– Мир?

– Чё?

– Нам абсолютно нечего делить, так что и цапаться нет смысла.

Полина, дожевав обед, равнодушно вытерла руки об рваные на коленях сетчатые чёрные колготки и поднялась с места.

– Что за слюни ты тут напустила, мать Тереза? В подруги набиваешься? Мне это ни одним местом не упёрлось. Отвянь, пока не вмазала.

Пнув пустой одноразовый бокс от сэндвича, она молча ушла, топая массивными лаковыми берцами. Вишня так и осталась сидеть с протянутой рукой, как полная идиотка, однако таковой себя не чувствовала. Первый шаг навстречу сделан, а это уже что-то.

– И что ты пыталась этим добиться? ― раздался за спиной насмешливый голос. Кира. Жёлтый вязаный свитерок, синие джинсы, падающие на лицо локоны ― как-то тут не особо соблюдают чёрно-белую палитру. Видимо, установленное правило больше приравнивалось к просьбе. ― Только время зря потратишь.

– Ещё посмотрим, ― Багрова поднялась со ступеней, отряхивая пятую точку от песка. На тёмных джинсах вечно вся гадость видна.

– Зачем тебе это?

– Кто-то же должен.

– Ты выбрала неправильную позицию. Сначала дура Бабочка, теперь этот фрик. Любишь жалеть убогих?

– Лучше убогие, чем самоуверенные выскочки. Убогие могут ещё удивить, а вот от выскочек ничего нового ждать не приходится, ― уходя, бросила ей напоследок Вишня. Она не желала и дальше общаться с Кирой. Этот человек был ей противен. Уже тем, что ставил себя выше других.

– Кстати, ― окликнула чирлидерша её спину. ― Новенькая. Хотела предупредить: руки прочь от моего Исаева! Он тебе не по зубам.

Ха! Вот, значит, как.

– Да и тебе, судя по всему, тоже, ― насмешливо изогнув бровь бросила ей через плечо Багрова. ― Как я успела заметить, ты у него не пользуешься особой популярностью.

– Зря так думаешь!

– Да я вообще ничего не думаю. Не люблю влезать в чужие дела. Разбирайся с ним сама.

– Я-то разберусь, а ты не смей вставать у меня на пути. Иначе я устрою тебе настоящий ад.

Вишня тяжело вздохнула, опечаленно качая головой.

– Боже, ― ужаснулась она себе под нос, оставляя Киру наедине с собственным ядом. Обеденный перерыв скоро закончится, а она и поесть-то не успела. В животе требовательно урчало. ― Не школа, а Санта-Барбара.

Не Санта-Барбара, а филиал дурдома, как оказалось. Первая учебная пятница в этом окончательно её убедила, когда в обеденный перерыв она, прикупив коробочку песочных корзинок с взбитыми сливками, по неосторожности решила угостить десертом привычно сидящую вдали от всех Полину.

Дело было как. Заставив поднос овощным салатом и жареной картошкой, политой плавленым сыром, Вишня с Бабочкой искали место на улице. Столики привычно были забиты до отказа и пускать посторонних в свой крохотный мирок никого не хотели.

После долгих поисков вдалеке был обнаружен одинокий парень с копной курчавых волос и в круглых очках в толстой оправе. Сутулый, худой, рубашка висела на его плечах, как на вешалке. Паренёк что-то увлечённо читал, вслепую поедая суп.

– Кхм… ― вежливо привлекла к себе его внимание Вишня. ― Привет. Можно присоединиться?

Ложка в руке дрогнула и всё содержимое оказалось на коленях парня. Но он этого и не заметил даже. Слишко был поражён тем, что на него обратили внимание. А то как же.

Вообще-то он жил по принципу: я никого не трогаю и меня не трогайте в ответ. И весьма был доволен действующим положением дел, так как нынешнее окружение, по его скромным меркам, оставляло желать лучшего. Теперь же внезапная перемена заставляла напрячься.

– О, ― поняв, что молчание затягивается, засуетился он, вытирая локтем мокрый подбородок. Надо, наверное, проявить вежливость? ― Можно. Пожалуйста… ― стопка тетрадей и учебников, которую он хотел сдвинуть, завалилась на землю. Они не особо и мешали на самом деле, это скорее служило этаким символичным жестом. ― Прошу прощения…

Вишня, отставив поднос на стол, поспешила на помощь. Кое-как оплошность была урегулирована. Все разместились за столиком.

– Я Вишня, ― Багрова миролюбиво протянула парню руку. На её ладонь посмотрели с сомнением. Столько недоверчивости.

– Веня, ― подумав, отозвались в ответ. ― Вернее, Вениамин.

– А я Бабочка, ― облизывая вымазанную в йогурте ложку, представилась Лена, сверкая большой объёмной бабочкой в виде колечка на безымянном пальце.

– Знаю. Мы уже два года учимся в одной школе.

Светло-серые глазки недоверчиво округлились.

– Правда?

Веня деловито поправил очки.

– И вместе ходим на английский и информатику.

Глаза Бабочки готовы были вывалиться из орбит. Ещё больше изумления они бы уже не выдержали.

– В самом деле? Я тебя совсем не помню.

– Разумеется. Ведь это так типично: врождённое тщеславие у членов высшего сословия по отношению к тем, кто ниже. Ничего не поделаешь. Неприкрытая дискриминация привычное дело не только в подростковых фракциях, но и в зрелом возрасте. Это неизбежно.

Лена обиженно надула губы.

– Я не эта… фрикция твоя. Зачем сразу обзываться?

– Фракция, а не фрикция, ― поправил её Веня.

– Неважно. Всё равно звучит оскорбительно.

Вениамин, не удержавшись, закатил глаза. Он уже начинал жалеть, что проявил вежливость. Но вот беда, грубить и не умел. Не хватало смелости.

– Фракция ― это группа людей, объединённых какой-то характерной чертой.

– А-а-а… ― протянула та, пытаясь разом объять необъятное. Поняв, что это бессмысленно, она, выбросив всё лишнее из головы, согласно всплеснула руками-крылышками. ― Ну тогда ладно.

Вишня, поедающая с аппетитом салат, заметила промелькнувшую в стороне тёмную гриву волос с вплетёнными в неё цветными прядями (видимо, пряди были накладные, потому что она меняла их расцветки едва ли не каждый день). Полина миновала переполненные столики и привычно уселась в гордом одиночестве на лестничные ступени.

Багрова, отложив вилку, поднялась с места.

– Я сейчас, ― прихватив упаковку приобретённых в буфете песочных корзинок, предупредила она товарищей.

– Может, не надо? ― с плохим предчувствием пугливо вжала голову в плечи Бабочка.

– Согласен, ― удивлённый, что говорит это, поддержал её Веня. ― Абрамова олицетворяет собой стандартный набор клинических диагнозов: мизантропия, нарушение поведенческой адаптации и реактивный психоз. Таких людей любой психиатр советует обходить стороной, так как они непредсказуемы и могут…

– Ну тебя с твоим креативным психозом и психиатром, ― с досадой перебив его нотации, отмахнулась Вишня. Ещё секунда и она уже направлялась к Полине.

Бабочка грустно повертела в руках опустевший стаканчик с йогуртом. И так, и эдак его повернула. Подтёрла пальцем стекающую каплю. Облизала. В хрупком девичьем сердечке боролись непримиримые противоречия: идти за ещё одним или не стоит.

– А что такое… эта миза… ― вдруг спросила она. ― Мизатет… ну то, что ты сказал? Это какая-то болезнь? Как простуда?

Вениамин тяжело вздохнул, разглядывая остывший суп. Он бы предпочёл спокойно доесть обед и дочитать книгу, но делать нечего ― придется объяснять.

Вишня к тому моменту уже преодолела расстояние и замерла перед Абрамовой. Та не сразу заметила посторонних в радиусе своего километрового личного пространства, ковыряясь в телефоне. Только когда её накрыла тень, она хмуро подняла голову. Дальше сюжет сложился крайне просто: Багрова из лучших побуждений предложила ей угощение, а через несколько секунд оно улетело в сторону столиков метким броском.

Какая-то девчонка, завопив, подскочила с места, хватаясь за волосы. Взбитый крем приземлился точно ей на макушку. После короткой перепалки, в которой они обменялись с Полиной взаимными оскорблениями, девица не осталась в должниках и схватила со стола свой недоеденный ланч.

Вишня, офигевшая от происходящего, чудом успела уклониться, и тарелка со спагетти влетела в спину сидящего напротив парня. Тот тоже решил не отставать от коллектива. Спустя несколько минут вся столовая превратилась в поле боя. По воздуху летали снаряды в виде запеканок и десертов, разя беспощадно и всех подряд.

Те, кто дорожил внешностью и одеждой, сбежали в самом начале, спрятавшись в тени террасы и следили за развернувшейся баталией. Остальные бились насмерть, не замечая залепленного шоколадным муссом лица и испачканных кетчупом волос. Битва вышла яркая, запоминающая, но краткая. Всё стихло в секунду, как по команде.

Вишня, стирая со лба и уха кисло-сладкую подливу, с плохим предчувствием посмотрела на выросшего перед учениками директора. Высокий поджарый мужчина лет так за пятьдесят замер перед ними суровой мраморной глыбой, а на его дорогом, пошитом на заказ костюме красочным пятном растекался майонезный след… Ой, ей.

***

Положиться в этой жизни ни на кого было нельзя. Сородичи сдали зачинщиков свершившегося акта вандализма без стыда и совести. Минут через десять Вишня и Полина уже сидели в приёмной, напротив секретарского стола и дожидались, пока директор позовёт их в свой кабинет.

Сидящая со скрещёнными на груди руками Абрамова была не в духе, раздражённо постукивая ногой по металлической ножке скамьи. Её волосы висели мокрыми сосульками. И хоть на чёрной одежде размазанные жирные пятна были не очень видны, зато пахли крайне колоритно. Перцем чили.

Вишня сидела рядом, без особого воодушевления ковыряя коричневое пятно на вязанном свитере персикового оттенка. Зебровая черно-белая палитра была послана к черту через пару дней учёбы, когда стало понятно, что её соблюдало лишь процентов двадцать обучающихся.

– Нам кирдык, ― заметила она, нюхая пятно. Рыба. Определённо рыба.

Полина безразлично дёрнула плечом.

– Да пофиг. Было даже весело.

– Последствий совсем не боишься?

Та в ответ пренебрежительно фыркнула.

– А чего бояться? Мы им платим. А мой мудак-папаша слюнявит за меня двойную сумму. Меня не попрут даже если я тут всё сожгу. К сожалению.

Секретарша, женщина в возврате с очками-лупами, оторвала взгляд от монитора ноутбука и строго зыркнула на Абрамову. Мол: иди, рот помой, нечего чушь нести. Полина в ответ состроила ей нелицеприятную гримасу, означающую по меньшей мере: отвали, старуха, тебя вообще никто не спрашивал. Решив не уподобляться трудному подростку, та с надменным видом вернулась к работе. Лишнее подтверждение, что с местными детками тут церемонятся поболее обычного.

Абрамова права. Разумеется, при чрезвычайных обстоятельствах руководство согласилось бы и на исключение, но это надо было реально натворить что-то совсем уж из ряда вон. Тут же, максимум, обойдётся звонком родителям. Кому охота терять полмиллиона в год? Да ещё и обеспечить себя повесткой в суд. С учётом своих связей, обозлённые родители бы выиграли дело на раз-два.

Вишня не то, чтобы переживала, но всё же была разочарована. Кто ж знал, что её благие намерения обернуться таким образом? И надо заметить, в бойне она самолично участия не принимала. Только вот кто бы поверил, особенно глядя на её внешний вид, что она всего лишь не умеет уворачиваться, а не закоренелая смутьянка?

Полина понюхала волосы и брезгливо поморщилась. Помолчала, помолчала, ковырнула ногтём что-то, что застряло между зубов, прицыкнула, а затем вдруг выдала:

– Нет, ну правда же прикольно! Видала, какой я кручённый пас дала?

Вишня озадаченно переглянулись с ней, а затем они обе вдруг расхохотались. От внешнего вида друг друга, от нелепости ситуации, да от много чего… Секретарша смерила их полным презрительности взором. Наверное, со стороны они смотрелись теми ещё неврастеничками.

Из-за полупрозрачной матовой двери кабинета директора донёсся звучный рык.

– Абрамова, Багрова!

– О, видимо почистил уже пиджачок, ― заметила Полина.

– Вряд ли. Его спасёт только химчистка, ― не согласилась Вишня.

– Или соляная кислота.

– Ну как бы да… Пятно она точно уберёт.

– О чём и речь. Крутая штука, говорю же!

Абрамова была непривычно общительна. Наверное, не зря говорят, что общая беда сближает. Правда Багрова рано радовалась. Диалог с директором вышел недолгим. Особо сильно вникать в проблемы и последствия он не собирался и впаял отработку после занятий. Только Полине. Вишня была отправлена с миром.

Сыграли ли личные внутренние конфликты руководства с местной бунтаркой, которых судя по разговору было немало, но хрупкий веревочный мостик, который успел выстроиться между девушками, лопнул по швам.

Из кабинета Абрамова вылетела злая, как сто чертей. И красная, как креветки в томатной пасте. С силой хлопнув дверью она промчалась ураганом мимо дожидающейся её Вишни, едва не сшибив. А уже во время следующей попытки заговорить, столкнувшись с ней в женском туалете, Багрова была далеко и безвозвратно послана в дальние дали собирать урожай. М-да…

Оставшись одна, Вишня удручённо умыла чумазое лицо и попыталась свести пятно со свитера. Не получилось. Пятно не только не вывелось, но теперь ещё и было мокрым. Прекрасно. Кажется, пора перевозить сюда свой гардероб. Два раза за неделю так вымазаться ― это постараться надо.