Текст книги "Люблю"

Глава девятая. Её звали Диана

Я перебираю в памяти мгновения, часы, дни, недели, связанные с Дианой… Я не буду здесь подробнейшим образом освещать каждый шаг этой истории длиною в семь лет. Было и было. То, что у вас осталось в памяти, того и достаточно. Слава недавно отреставрировал все аудиоальбомы Дианы, и мы выложили их во все онлайн-магазины в прекрасном качестве. И в iTunes, и в Google, и в Yandex Music. Да, везде теперь есть Диана. Эта музыка снова в любое время вам доступна. Скачайте и слушайте тогда, когда захочется, а проект «Диана» закончился. Он был. Он был славным. Он оставил глубокий след в моей жизни и навсегда остался в истории российской поп-музыки. Но он перешел вместе со мной в другое состояние. Эволюционировал. А сколько же в нем было за 7 лет существования всего того, что достойно отдельной книги, – не счесть этих моментов!

Их было так много – настолько безумно много, что я не знаю, как они все удерживаются у меня в голове! Люди, события, места… Чувства, ощущения, запахи, вкусы… Яркий калейдоскоп, в котором было все: и радости, и горести, и успех, и печали, и счастье, и трагедии… И снова люди, люди, люди…

И конечно, рядом со мной всегда был Слава…

 
Расскажи, расскажи, расскажи,
Как ты жил так долго без меня?
Как меня нашел средь бела дня?
Ты мне расскажи, расскажи мне.
 

© «Расскажи» (Диана)

Мы прошли с ним все: и огонь, и воду, и медные трубы, а потом снова – медные трубы, воду и огонь… Мы делились друг с другом всем: идеями, мыслями, последним бутербродом… Мы могли рассказать друг другу все – и знать, что другой тебя поймет…

Уже только ради того, чтобы мы со Славой нашли друг друга, стоило, чтобы проект «Диана» появился однажды на свет…

Но если говорить кратко – языком цифр и фактов, то проект «Диана» был безусловно успешным.

Было выпущено восемь дисков, из них один ремиксов и один «The Best». Для девяностых годов, когда на эстраде вспыхивали и гасли звезды, когда каждая девушка мечтала попасть на сцену, а мальчишеские группы а-ля «Ласковый май» создавались пачками, – для тех лет это было очень много и очень стабильно.

Пока мы работали с «Союзом» в 1996-м, в 1997-м, Слава обычно узнавал о продажах наших кассет и дисков через свою агентуру в дистрибьюции компании. Наш альбом тогда бил все рекорды, и наши осведомители-доброжелатели, зная правила нечистой игры внутри рынка дисков и кассет, жалели нас и постоянно нам сообщали: «Внимание, ребята! Этот ваш тираж снова бьет рекорды продаж и перевалил уже за миллион экземпляров». Мы радостно мчались к руководству студии в надежде получить свои честно заработанные проценты от продажи дисков и кассет!

Но на нас смотрели удивленными глазами и говорили: «Ой, да вы что? Какие миллионы, какая прибыль?» Это было время тотального пиратства и беззакония. Разбираться тогда не имело никакого смысла. Не было никакого учета, никаких чеков, никаких законов, ничего абсолютно. У нас украли абсолютно все тиражи.

Помню, я как-то сказала одному из менеджеров «Союза»:

– Вы понимаете, что нам даже за квартиру платить нечем? Нас выселят – и что дальше?

Менеджер задумчиво смерил меня взглядом и говорит:

– А у тебя, я смотрю, вот курточка кожаная, стильная, симпатичная…

Я, не понимая, к чему он клонит:

– Ну да, недавно купила…

– Ну вот! – воскликнул менеджер. – А говоришь, денег нет! Вот и радуйся, что смогла купить курточку! А нет – это когда на хлеб нет! А ты – звезда!

– Что ж… – подумала я… – В чем-то ты и прав. Бывает и хуже. Буду радоваться! Я же звезда)).

В общем, все у артистов в России сжира ли пиратские тиражи вплоть до 2016 года. Когда наконец-то начался период аудиостриминга и навели, наконец, порядок в законодательстве РФ. Ценой даже жизней некоторых ребят, которые стояли у истоков новых законов об авторском праве в России.

Я часто сейчас думаю о том, как же счастливы сейчас молодые музыканты в том мире, который мы им подарили.

Да, да. Именно мы все. Музыканты начала 2000-х подарили всем молодым музыкантам свободу, в которой они живут сейчас. Мой Слава был в составе инициативной группы, которая писала письмо Стиву Джобсу, чтобы он открыл в России iTunes. Слава даже лично для этого встречался с послом США в России и с Германом Грефом. Это была большая история. И в 2014-м и Слава, и те люди, политики и музыканты, кто тоже занимался этим, добились этого. В России для музыкантов потихоньку началась новая эра. Эра независимости. Независимости от чужого мнения и вкусовщины. И я могу с гордостью сказать, что все это произошло при непосредственном участии Вячеслава Тюрина. Это было время смелых людей. Слава никогда не боялся и не боится высказывать свое мнение против закостеневшей и коррумпированной системы. Он всегда искренне стремился дать всем музыкантам свободу творчества и защитить их от тотального аудиопиратства. И все они, все, кто был на острие этих нелегких переговоров, добились этого. Сейчас, российские музыканты живут в другой реальности. Они даже не понимают, что это стало возможным благодаря прогрессивным русским музыкантам и продюсерам начала 2000-х.

Но до этого… До этого мы могли полагаться только на свои концерты и на свое здоровье. Такое было время.

И мы разорвали контракт с «Союзом» и подписали контракт с компанией «АРС». Начинался 1998 год.

Новый контракт, новые надежды и ожидания, новые мысли и свежие идеи! Голова была полна самых светлых планов и у нас, и у руководства «АРСа», а тут и мой концертный тур по Дальнему Востоку подтвердился и выстроился очень удачно.

Мы готовимся к нему с воодушевлением, планируем города, созваниваемся с организаторами на местах… И пока «АРС» думает над планами, что да как с нами делать, мы самостоятельно решаем взять в долг большую сумму на съемку своего нового клипа. Мы рассуждали так: ведь концертный тур скоро, а у нас контракт с «АРСом», потом они запустят машину пиара, и мы уже от результатов работы с ними вернем долги, зато клип уже новый готов будет и принесет нам результат! В песне мы не сомневались. Нам нужен был новый сингл, новое дыхание! Слава написал прекрасную, светлую, танцевальную, летнюю песню – «Не целуй её».

Мы отсняли на Кипре клип, получилось очень ярко и очень модно. Мы возвращаемся в Москву и готовимся к туру с воодушевлением, планируем города, созваниваемся с организаторами на местах…

Но… Пока мы все это делали, записывали новый альбом и делали массу других важных вещей для дальнейшего развития проекта «Диана», наступил день 17 августа 1998 года. Дефолт. Рубль рухнул.

В стране паника. Закрываются компании, люди теряют последние сбережения…

В свете этого мы вполне могли отказаться от тура и не получили бы особых проблем: на фоне разворачивающихся событий дефолта отмена тура казалась какой-то малостью, но…

…Но мы не могли себе этого позволить.

Да, рубль обрушился, и те деньги, за которые наши билеты продавались на эти концерты еще до кризиса, стали дешевле в два с половиной раза. Они обесценились, и мы собирали все из касс залов со слезами на глазах. Это были бумажки, которые уже только окупили бы нам дорогу и аппаратуру на концертах. Но…

…Но люди нас ждали.

Люди купили эти билеты за недели, за месяцы. Купили, как только мы объявили тур. Как мы могли подвести их? Как мы могли не оправдать их ожидания? Как мы могли взять и попросту сбежать? А ведь многие артисты сбегали! Отменяли туры, концерты, ложились на дно, чтобы переждать тяжелые времена… Справедливости ради, некоторые из них так потом и не смогли вернуться обратно.

Я часто сейчас думаю о том, как же счастливы сейчас молодые музыканты в том мире, который мы им подарили. Да, да. Именно мы все. Музыканты начала 2000-х подарили всем молодым музыкантам свободу, в которой они живут сейчас.

Мы поехали в этот тур. Отработали практически бесплатно: мы разрешили пускать всех, даже тех, кто не купил билеты. Какая разница, все равно эти деньги уже ничего не стоили. А так пусть люди порадуются.

Мы отработали весь дальневосточный регион: от Иркутска от Хабаровска, выступали каждый день, но мы почти ничего не заработали. Мы вернулись в Москву с тем же самым долгом за клип. Долг висел над нами как дамоклов меч. Или как наковальня на тонкой веревочке, под которой уже горела свечка, как в «Том и Джерри». Как хотите.

И главное, что во всем этом был самый неприятный нюанс! Ведь понятно, конечно, такие деньги тогда, в конце девяностых, могли дать в долг не простые смертные, а лишь некие коммерческие структуры с околокриминальными знакомствами.

И понятное дело, что нам стали звонить, требовать возвращения долга, грозили поставить на счетчик и многозначительно намекали: «Ну вы же понимаете, что если не вернете – что с вами будет?..»

Мы понимали. И главное, что мы понимали, что это не просто долг, а долг в валюте! И тогда, когда произошел дефолт, и в стране кошмар…

Но все мы знаем, что неприятность никогда одна не приходит. И когда нарушаешь законы Вселенной, а мы это сделали, будучи в проекте «Диана», уже несколько раз и тем, что согласились петь не в своем амплуа, и тем, что влезли в долг, а долг – это вот прямо совсем «плохой фэн-шуй»… В общем, вскоре после возвращения из тура руководство компании вызвало нас к себе. И, уже идя на ту встречу, мы со Славой понимали, что вызвали нас явно не для того, чтобы вручить мне букет цветов по случаю моего возвращения из концертного тура.

– Ну что, вы уже знаете, что в стране произошло? Ну, в экономике, – спросили нас, избегая смот реть нам в глаза.

– Разумеется.

– Ну, в таком случае не удивляйтесь. Мы на неопределенное время прекращаем финансирование всех проектов. И ваш заморожен тоже.

– Э-э-э…

– Да-да, идите, как только все наладится, позвоним, сообщим.

– Ну что ж, хорошо.

– Кстати, один момент! Имя «Диана» и весь имидж остаются у нас. Работать под своим именем вы не имеете права. Проект мы заморозили пока.

– Но как так-то? А мы как жить будем? У нас и долг огромный за новый клип!

– Ну разберетесь как-то сами. Мы же вас клип снимать не просили. Это ваше желание было. Вы продюсер и певица. Прекрасный союз у вас, опытные уже. Что, вариантов не найдете?

Это был еще один урок. Позитив я ищу всегда. И этот был в том, что это был именно урок. Но, как и все уроки, он был платным.

Мы схватились за контракты. Стали изучать каждую фразу, каждое слово, каждую букву. Нет, мы не имели права ничего использовать из того, что составляло «Диану». Ни имя, ни песни, ни имидж, ни даже мою внешность… Не спрашивайте, куда мы смотрели, когда подписывали такое. Мы не знали о том, что на нашу судьбу могут повлиять такие события, как дефолт. Мы вообще не знали тогда, что это такое. Да, мы были подавлены. Но что такое быть в шоке – мы уже хорошо знали к этому времени. Поэтому очухались довольно быстро, утерли нюни и принялись за работу.

Первой нашей задачей было все-таки вернуть долг. Как угодно, но вернуть. Это и до дефолта были очень большие деньги, а сейчас – так вообще оказались чем-то невообразимым.

Но мы вернули его. Это было примерно так, как добыть философский камень или получить золото из туалетной бумаги, но мы это сделали. Мы давали какие-то полуподпольные концерты, мы что-то продавали, перезанимали и снова отдавали, кто-то из знакомых бизнесменов безвозмездно помог нам серье зной суммой. Помню, мы на своей «мазде» с правым рулем 31 декабря несемся по МКАД со скоростью 180 километров в час, чтобы не опоздать на очередной какой-то новогодний корпоративчик, и понимаем, что вот после него мы сможем полностью погасить долг. А я сижу в машине рядом со Славой, он за рулем, а я реву. Реву, потому что понимаю, что все, что мы заработали сейчас, за этот Новый год, мы все сейчас отдадим и снова останемся ни с чем. Я рыдала.

Но наступил новый день. Пришел Новый год. Мы свободны. И теперь перед нами встал извечный русский вопрос… Кто виноват, и что делать? Кто виноват, мы решили не выяснять. Так что? Возвращаться в Новосибирск? Бросить все и начать все сначала, чтобы потом, с новыми силами вернуться снова покорять кабаки Сибири? Или бороться и искать, найти и не сдаваться?

У меня началась депрессия. Потеряв вместе с Дианой частичку себя, своего достоинства, гордости и много еще чего… От всех этих мыслей я никак не могла собраться.

 
Не жалей о том,
Что давно ушло.
Изменился мир –
Мы изменились.
Не жалей о том,
Что давно ушло,
Может, это все
Только приснилось?
 

© «Не жалей о том» (Диана)

Глава десятая. Игра имиджами – это всего лишь игра

У нас был приятель, итальянец-стилист Оскар, милый улыбчивый парень, профессионал. Он-то и предложил мне новый имидж – мол, Ирэн, давай покрасим тебя в красный цвет? В Европе это очень модно.

Да, в Европе это, может, и было модно, но у нас в России это было как-то уж чересчур… радикально!

Но он настаивал: «Ирына, ты же певцо! Тебе надо экспериментировать!»

Он, едва-едва начав учить русский, называл меня «певцо»… Кстати, Славе очень нравилось именно такое произношение моей профессии и амплуа. И эта искренность Оскара меня подкупила.

Я покрасилась.

Это было… необычно.

Это было… странно.

Это было… хорошо!

И мы тут же поняли – вот оно! Вот возможность создать что-то новое, непохожее на Диану, но при этом все так же близкое нам, такое же наше. То, в рамках чего нам все так же хотелось бы работать!

И я стала поп-певицей с оттенком андерграундности.

Наша музыка стала острее, моднее и резче. В текстах появились глубокий смысл и философия. Мы начали использовать в поп-музыке язык метафор.

А «АРС» почти в это же время подписал контракт с Дианой Гурцкой. Совпадение, конечно.

Мы долго придумывали мне новый псевдоним. Во-первых, вы помните, что мне запретили пользоваться именем Диана на сцене. Так что для меня псевдоним тогда – это было очень важно. Это как твое второе имя. «Второе, которое со временем может вытеснить первое», – пошутил Слава. Пошутил?

Кто, кроме самых преданных поклонников, знает мое настоящее имя? А ведь я его, в отличие от многих звезд, даже не скрываю. Но псевдонимы… Они на слуху, они на устах, именно с ними теперь тебя будут ассоциировать…

Имя Диана я взяла в честь Дайаны (Дианы) Росс. В неё был влюблен Майкл Джексон. Мне нравился её тембр, её манера исполнения, я уважала её как артиста, исполнителя, профессионала – и хотела достичь такого же мастерства по владению своим телом и голосом, умения держаться на сцене. Она стала для меня на какое-то время одновременно и талисманом, и объектом для подражания.

Но теперь я хотела искать свой путь.

Имя Нельсон появилось неслучайно. Не просто так. Не из ниоткуда.

Я долго вычисляла это имя по скандинавской нумерологии, крутила и вертела разные варианты, пробовала их на слух, по значению…. Сначала был вариант Нильсон, но потом мы поняли, что ближе нам другой – Нельсон.

Именно в это же время я абсолютно осознанно решила нанести себе тату на руку. Не пошлую, не агрессивную – просто рисунок на теле. Сначала я её просто рисовала – чернилами, фломастерами. Рисовала перед каждым выступлением – мучилась, старалась, но сделать настоящую тату мне не хватало смелости. В те годы татуировки еще не были так распространены, хорошие мастера были наперечет, да и у меня в голове были стандартные для многих опасения: а вот стану я старушкой, как буду её удалять? Почему мы все тогда считали, что старушка не может быть с тату? Видимо, у всех в головах были живы стереотипы: если бабушка, то обязательно в пальто, белом платочке и теплых носках. Какая уж там татушка.

А потом я решилась. Подошла к делу серьезно: нашла по объявлению специалиста японского языка.

Он пришел с толстой книжкой, сел.

– Мне нужен красивый иероглиф, который бы означал «любовь», хочу тот иероглиф, который определяет любовь как сильнейшее наше чувство. Любовь единую, всеобъемлющую. Любовь – как силу добра и благодарности, – говорю я.

Он почесал переносицу и отвечает:

– Видите ли… Не все так просто. В японском и китайском языках много значений этого слова – любовь матери к ребенку, мужчины к женщине, вселенская любовь, духовная – и иероглифов тоже много… Вы какой именно контекст хотите?

И мы с ним начали методично изучать по словарю все значения. Причем я смотрела сразу и то, что символизирует иероглиф, и то, как он выглядит. Потому что были и такие, которые вроде бы подходили по смыслу, но я понимала, что на коже он смотреться вообще не будет, со стороны будет казаться, что какая-то кракозябра ко мне прилипла.

Наконец я говорю:

– А вот. Вот этот мне нравится. Он красивый и, что очень здорово, сбалансированный.

Специалист по языку рассмеялся:

– О да. Этот иероглиф очень любят студенты, они его запоминают так: «Коготочки так вонзились, даже ножки подкосились». Хороший иероглиф, серьезно. Он как раз-таки означает именно духовную любовь, от сердца к сердцу, ко Вселенной… Вы молодец, Ира, что ко мне обратились. Символы надо осторожно выбирать – даже знаки на футболке могут программировать жизнь, что уж говорить о рисунках на теле.

Окрыленная, я помчалась в ближайший тату-салон. Там молодой парень мне все быстро сделал и предупредил: татуировки не вечные, года через три она у вас потускнеет, так что не пугайтесь, приходите на корректировку.

Удивительно – но сколько прошло лет, а она так и не потускнела.

В общем, я буквально стала другой. Обновилась вся: и цветом волос, и именем, и фамилией, и даже обзавелась тату. Я начала новую жизнь. Новый её виток. Новый вираж. И я уже примерно знала, что хочу. И понимала, что не повторю больше тех ошибок. Ведь учителя были у меня очень хорошие!

 
Даже если небо и не за нас!
Ты люби меня, как только ты умеешь!
Даже если небо и против нас!
Ты люби меня, просто люби!
 

И тут внезапное известие. Меня как Диану приглашают на концерт в Гвинею в рамках программы по культурному обмену. А выступать в моем имидже и под именем Диана мне же нельзя! А поехать, конечно же, очень и очень хочется! Вы бы отказались от поездки в Африку? Это же туда, где Лимпопо и злые крокодилы, слоны и гориллы! Что же делать? И тогда мы решили визуально кардинально на сцене все временно поменять и поставить рядом парня и девушку – танцоров. Временно. Ну, конечно, временно, а как же еще? Помните, я говорила вам про «временно»?

В общем, нам срочно нужна оказалась танцовщица. Мы обзваниваем всех знакомых директоров ночных клубов – и, о чудо! Приходит к нам белокурый ангелочек и говорит: «Здравствуйте! Я по объявлению от Димы из клуба „Цеппелин“. Вам нужна танцовщица? Меня Алена зовут». Ок! Не думаем. Не проверяем даже, как танцуешь. «В клубе большом популярном работаешь постоянно? Да? Ну класс. Времени нет. Парень у тебя танцор есть знакомый? Есть? Отлично! Скажи ему, что мы его берем. Едем с нами в Гвинею».

И мы полетели в Африку. В Гвинею. В сопровождении нашего близкого и очень любимого нами друга – тогда депутата – Андрея Вульфа. С Андреем мы очень близки по сей день.

Гвинейцы прислали за нами президентский самолет. Это было нереально. Мне снова подумалось про Диану… «А ты молодец, девочка моя! – подумала я. – За тобой прислали президентский самолет? Значит, ты все делала правильно!»

– Молодчина. Горжусь тобой! – сказал подошедший ко мне почему-то именно в этот момент Слава.

«Надеюсь, он не читает мои мысли?» – подумала я.

– Мне нужен красивый иероглиф, который бы означал «любовь», хочу тот иероглиф, который определяет любовь как сильнейшее наше чувство. Любовь единую, всеобъемлющую. Любовь – как силу добра и благодарности, – говорю я.

Это был самолет со своим кинотеатром, застланный шкурами леопардов, с рестораном, в котором нас кормили свежайшими экзотическими фруктами, и, конечно же, тут были настоящие спальни! Лететь 9 часов. Президент может и поспать.

И мы спали! На настоящих кроватях! В самолете. Спальные места, диваны, кинозал, бар – ананасы, персики, бананы, виноград… Мы буквально как дети себя вели – все с восторгом изучали, расселись по диванам, объелись фруктов, насмотрелись кино… Поспали, а потом проснулись, сходили в душ и пошли смотреть кино в кинотеатре.

Прилетаем в Африку. Выходим из самолета, и я понимаю, что я вижу впереди себя какой-то целлофановый занавес. Но это был не занавес. Это был тропический ливень. Ничего подобного я больше никогда не видела. Он лил настолько плотной стеной и настолько внезапно и резко прекращался, что казалось, что это что-то искусственное.

Но это был дождь. Мы испугались за свой концерт. Потому что вечером мы должны были выступать на главной площади столицы Гвинеи – Конакри. Под тропическим ливнем?

И тут я вспоминаю Казань. Дождь, который там шел с самого утра сплошным потоком, концерт, который должен был пройти на площади… И я почувствовала, как меня ведут на второй кармический круг. Я понимаю, что это не просто так. Что мироздание хочет мне что-то показать, что-то сказать, может быть, чему-то научить. Может быть, этим ливнем, а может быть, тем, что я заметила эту повторяемость.

– А как быть с дождем-то? – спрашиваю я, показывая рукой. – Мы-то ладно, но аппаратура, даже если мы её накроем, она в такой влажности быстро выйдет из строя.

– Не волнуйтесь, ребята! Тут эти вопросы решаются по-другому, – сказал нам организатор.

– Как? – спросили мы. – Позовете Лужкова разогнать вам тучи самолетом?

– Нет, – ответил он. – Не Лужкова. Шаман местный приедет. Колдун.

Мы все переглянулись и единогласно решили, что жара не способствует здоровому мышлению местных жителей. Даже не коренных, а русских. И пошли спать.

Когда проснулись, было три часа дня. Дождь все еще лил. То прекращался, то через 15 минут начинался снова.

Вскоре, после того, как мы проснулись, к нам в отель забежал мальчишка лет десяти – рассказывал что-то на ломаном английском и на своем родном, пел, танцевал. Не так уж и хорошо, честно говоря, но подкупал тем, что ребенок – все так искренне, мило. Мы его хвалили, деньги дали, подкормили немного. Он довольный ушел. Через некоторое время прибегает снова – и опять те же номера: песни, пляски, какое-то бормотание. Нам уже, честно говоря, не до него. И выглядит все это уже не мило, а каким-то вымогательством. Мальчишка видит, что мы не поддаемся, думал-думал – и говорит на чистом русском: «Руша – зае*ись, Америка – х**ня!» Руша рассмеялись и снова открыли парню денежный поток из щедрых русских кошельков.

Вообще, сама Гвинея – это удивительная страна. Вокруг рухлядь, трущобы, экономика в плачевном состоянии, а люди ведут себя так, словно живут в центре Парижа. Безумно стройные женщины – просто бери и выпускай их на подиум любого модного показа. Они несут на голове многокилограммовые корзины – и при этом идеальная походка, практически от бедра, и такая же совершенная осанка. А этот поворот головы – такой слегка надменно-высокомерный, и ты даже забываешь о том, что перед тобой не звезда, не светская дама, а обычная африканская крестьянка…

– Дождь же идет, – сообщила я нашим сопровождавшим, когда они пришли, чтобы отвезти нас на площадь.

– Да все нормально, шаман уже прибыл, не волнуйтесь.

Ну не волнуйтесь, так не волнуйтесь, хорошо. Как скажете.

Мы приехали на площадку. Аппаратура стояла под навесами. Все чего-то ждали. Не расставляли её. Понятно. Ведь ливень. Какая аппаратура выдержит такое?

– А чего ждем-то? – спросил Слава.

– Колдуна, – снова ответили местные по-английски. – Сейчас приедет. Остановит дождь, и мы начнем отстройку аппаратуры.

У нас отвисла челюсть. Мы поняли, что это не шутки, и тоже с нетерпением стали ждать.

– Вон там, – показывают сопровождающие. – Видите, там дяденька стоит? Вот он как раз за ваш дождь и отвечает.

Действительно, приехал какой-то старичок. Или не старичок? Он был очень ссутуленным, и поэтому было довольно сложно отгадать его возраст. Это был чернокожий, черный, как смола, человек. Вся голова его была в стильных дредах. Он устроился под навесом, положил на землю подушечку, разложил свои причиндалы: всякие дудочки, четки, зажег какие-то благовония и погрузился в медитацию. Нас попросили не смотреть на него в упор. Да нам и некогда было, мы занимались подготовкой к концерту, лишь иногда посмеиваясь, вспоминали про колдуна.

Когда я вышла из гримерной, меня поразила тишина. Я поняла, что это тишина из-за того, что кончился дождь. Он очень сильно шумел. Очень. И вот – тихо. Я вышла на улицу и поняла, что дождя и правда нет. Стоят изумленные наши люди и смотрят на круглую дыру в небе ровно над нами диаметром где-то с полкилометра. А вдали, севернее, мы видим пелену стены дождя. Мы замерли. Колдун сидел под навесом в своей медитации.

Организатор подошел к нам и сказал:

– Ну вот! А вы не верили. Двести долларов всего.

Мы пошутили:

– Так что, Лужков тратит миллионы на Москву? Пусть забукирует этого парня и платит ему тысячу долларов, тот поедет с удовольствием!

– Нет, – сказал организатор. – Мы уже его спрашивали. Он может работать только с местными духами. С духами его земли. Той земли, на которой он родился.

В общем, в итоге – концерт! Концерт в Гвинее! Получается, что именно там родился REFLEX? Да. Уже можно это смело утверждать. Или как минимум, что его зачатие произошло именно там.

Я выхожу на сцену, а надо сказать, что сцена была очень высокой. Метра четыре высотой. И вот впервые выступаю не одна. Я впервые рядом с Аленой. Местное население мужского пола быстро оценило происходящее на сцене и прыгало так, что сейчас, когда я смотрю на победные прыжки великого Криштиану Роналдо, я лишь улыбаюсь и думаю: да, ты велик, парень, но тебе до тех чернокожих братьев наших пока еще далеко. Хотя ведь ты же не видел тогда мое выступление? Может, и ты так же подпрыгнул бы!

Заканчивается концерт, и тут Слава подбегает, хватает меня за руку и шепчет: «Да вы с ней вместе смотритесь просто бомбически! Вот как надо сделать! Нам нужен дуэт! Что-то типа группы, что ли!»

И я понимаю – а ведь да! Это то, чего еще у нас на эстраде не было! Девочки-близняшки!

Кстати, хочу сказать, что даже все эти ключевые события в Гвинее – все это мне не так ярко врезалось в память, как история с колдуном. Не надо думать, что это байка. Там со мной было очень много людей. Все они помнят эту историю и, конечно же, могут все это подтвердить слово в слово.

Хотя нет. Хочу сказать, что, наверное, все же не все. Я недавно видела одного парня, участника тех событий. Спросила его: «А помнишь шамана, который дождь остановил?» И парень ответил мне: «Ты что? Это нас развели всех! Они же просто узнали прогноз погоды и устроили это шоу!..»

Э-э-э… Что? Эта трактовка событий меня настолько изумила, что даже скорее это было сленговое «шта-а-а?», как сейчас пишут пользователи соцсетей в комментариях.

Я опешила, но решила ничего не говорить в ответ. Я понимаю, что ему страшно признать факт того, что он видел своими глазами чудо. Он не верит в чудеса. Живет в своем мире, и ему там хорошо. Жаль, подумала я… И пошла своей дорогой дальше.

И закипела работа.

Мы придумываем концепцию. Да! Это будет группа. С очень красивой, благозвучной и модной, по-настоящему остро модной музыкой, с текстами о любви и радости, о благодарности каждому новому дню. И вообще дэнс-музыка с глубокими текстами и оттенком философии. Но при этом через притягательный имидж девушек-близняшек. Быть сольной певицей из-за нюансов контракта с «АРС» мне тогда было невозможно. Но в контракте не стояла опция, что мне нельзя участвовать в группах! Бум! Группа REFLEX. Название рождалось недолго. К нам в гости пришел дружище – стилист Алишер. Мы сидели, болтали о перипетиях жизни, об идеях нового названия, и он сказал:

– Не парьтесь! Название ваше где-то тут, рядом. Всегда так должно быть! Посмотрите вокруг себя? Что вы видите?

Я говорю:

– Воробьи вон в окошко долбят…

Алишер смеется:

– Вы чо, группа «Воробьи» будете, что ли?

И вдруг внезапно хватает со стола лежащий CD.

Помните, были такие CD-болванки для записи на диск через компьютер?

Их выпускало множество брендов. TDK, Philips и другие. Так вот, каждой своей серии они давали звучные всякие названия. Goldstar, Silverstone и прочее.

На этом же было написано REFLEX…

Мы выпустили свой первый сингл «Дальний свет». И сразу после его выхода в свет Славе тут же стали звонить разные люди из музыкальной индустрии. Звонили друзья и коллеги, знакомые и нет. Кто это? Что за проект? Правда, твой? Мы думали, это фирменный какой-то! Что за девчонка с красными волосами? Звонили знакомые, звонили музыканты, звонили с радио – кто это? Слава, опешив, пытался своим близким друзьям объяснить: «Да это же Ира, вы что!» Ему не верили. «Это Ира, Ира – ну послушайте сами!» «Нет, – мотали они головами. – Нет, это не она».

Что-то изменилось неуловимо не только во внешности, но и в текстах, в музыке, в ощущениях – и меня, точнее, Диану, перестали узнавать… А мне именно этого и хотелось. А почему, вы теперь наконец-то понимаете.

 
Встречай новый день без меня,
А я улечу, как ветер.
Встречай новый день без меня
И помни счастливое лето.
 

© «Встречай новый день» (REFLEX)

Были на старте REFLEX’а даже забавные случаи. Руководитель одной крупной радиостанции все годы существования проекта «Диана» клятвенно заверял, что никогда, никогда в жизни не поставит ни одной её песни в ротацию. Только через его труп! Мол, это лубочный, народный проект, и никогда подобного на его радиостанции не будет.

Но когда Слава принес ему новый сингл REFLEX’а, он не узнал меня – как и руководители других радиостанций! – не узнал настолько, что спокойно поставил песню в ротации. И даже более того, в их чарте REFLEX вошел в топ-40 и постепенно добрался до второго места – и тут ему кто-то все же объяснил, что это я. Был огромный скандал, песню аккуратно из топа изъяли, но уверенность в своих силах появилась огромная: мы смогли, у нас получилось! Даже никем не узнанные, мы смогли пробиться на вершину, обойдя всех грандов, даже иностранных, в чарте популярнейшего радио!

Трансформация была настолько сильной, что меня – всего лишь похудевшую на пять килограммов и с красными волосами! – не узнавали даже самые преданные поклонники.

Слухи о том, куда делась Диана, были самые разнообразные, вплоть до того, что она все и всех бросила и уехала за границу. Самой же интересной оказалась байка о том, что «вот эта вот красноволосая» на самом деле – сестра Дианы. Мол, подсидела её, отобрала мужа-продюсера и пролезла на сцену!

Когда же все стало известно, поклонники от меня не отвернулись. Даже потом, когда REFLEX приобрел всероссийскую известность, ко мне подходили люди и просили: «Ирина, пожалуйста, поставьте автограф как Диана… Мы Вас так любили – до сих пор Ваши альбомы слушаем!»

 
Развяжи мне руки,
Обними за плечи,
Отпусти на волю
И забудь меня.
 

© «Встречай новый день» (REFLEX)

Это был особый этап не только в моей карьере.