Текст книги "Самурай"

Глава 35

Синьор Мигель приехал к нам в гости к ужину, выполнять свое обещание. Синьора Будрио была потрясена такой честью. Надо было попросить синьора Мигеля поддержать стремление Виктора заниматься кемпо, жаль, что я не догадался, а теперь поздно.

Говорили мы о Новой Сицилии. С одной стороны, Этну колонизовали именно с неё, с другой – они душители нашей свободы и независимости. Из многословных пассажей синьоры Будрио я понял, что Новая Сицилия – планета скучная и заорганизованная, слишком много там законов, бюрократов и юристов. Тете Бланке это нравится: всё предсказуемо, одинаково. Дни похожи друг на друга, как горошины из одного стручка. Я бы там умер со скуки.

После ужина проф играл с Виктором в шахматы в гостиной, синьора Будрио болела за сыночка, а мы с синьором Мигелем шептались в кабинете.

Диск с «Историей Этны» синьор Мигель мне пришлёт.

А лейтенант Верчелли влип в процессе операции против каких-то торговцев наркотиками. Меня это не слишком заинтересовало, откровенно говоря: пили, пьют и будут пить, обдолбывались, обдолбываются и будут поступать так же.

В четверг я позвонил Гвидо и поздравил его с днём рождения. Слегка его утешил, а то допекли беднягу отцовские деловые партнеры.

А вечером я держал в руках настоящее сокровище – диск с историей Этны.

Итак, откуда что пошло?

Этну начали колонизовать с двумя целями. Во-первых, чтобы перегнать Новую Британию по числу колоний, а во-вторых, на Новой Сицилии решили искоренить организованную преступность. Всех выловленных мафиози (и не только мафиози, но и подозреваемых, а заодно тех, с кем полиция сводила счёты) высылали терраформировать новооткрытую планету. Тогда она совсем не была благодатной: огромные болота, полные ядовитых растений и опасных животных, занимали большую часть Северного континента и островов тропической и субтропической зоны так же, как сейчас занимают большую часть Южного. А когда на Этне нашли тетрасиликон… Месторождения на Северном континенте уже истощились. А вот как их истощали: доставить на Этну несколько сотен каторжников гораздо дешевле, чем большой горнодобывающий комбайн. Да и эксплуатация их обходится дешевле. А бежать попросту некуда.

Корпорация Трапани, самая старая из корпораций Этны – вполне традиционный мафиозный клан, на каторжных работах они начали специализироваться на стукачестве и другой «организующей» деятельности в интересах колониальной администрации.

Вальгуарнеро – тоже слегка привилегированные: ссыльные фермеры, когда-то кормившие всю планету. На терраформированных чьей-то кровью территориях.

Кремонцы так до сих пор и терраформируют. Они – потомки колониальной администрации с Новой Сицилии. Вот это да! Новосицилийцев они ненавидят за «предательство». Когда-то эта корпорация контролировала все шахты Северного, а после их истощения – Южного континента. До сих пор вся их экономика только на этом и держится.

Джела – потомки каторжников с одной из тетрасиликоновых шахт. Взбунтовались, смогли отстоять свою свободу, а несколько грамотных инженеров не позволили обмануть себя на цене тетрасиликона. Шахта с тех пор давно уже выработана. Теперь Джела – это лучшая на Этне электроника и софт. Хм, ну это ещё как посмотреть, наши тоже хороши.

Больцано – группа преподавателей первого, а когда-то единственного колледжа на Этне. Теперь – десяток университетов и ещё бог знает сколько колледжей. Ужасно мирные люди. Попробуй их тронь: огребёшь войну со всеми сразу.

Каникатти – коммунистическая секта, на Этну прибыли по доброй воле и поначалу занимались только сельским хозяйством. Продолжают им заниматься, а ещё делают кучу хлама, который называют военной техникой. А ещё продают на Новую Сицилию какой-то особенный кофе. Хм, разве мы у них не все плантации отобрали? Или это устаревшие сведения. И тетрасиликон этот, вот надоел!

Наконец, Кальтаниссетта – самые неисправимые бунтари. Место ссылки – Селено, только чтобы замерзли там насмерть и под ногами не путались. Бог помогает тому, кто сам себе помогает. О селенитах колониальная администрация узнала уже тогда, когда они превратились в контрабандные, привезённые с Новой Британии бластеры, катера, ракетные установки, снаряжение… Жаль, что мы не задержались на острове, там есть памятник этим бунтарям. И музей. Не всегда этнийцы пренебрегали историей.

Кстати, традиции всеобщей военной подготовки возникли именно там и тогда. Похожие традиции есть у клана Джела, у всех остальных их нет, но быть новосицилийским пентюхом в общем нигде не принято. А в тяжёлом положении двадцать лет назад мы оказались потому, что лет сорок назад эти традиции начали забываться. Учимся на собственном горьком опыте? Не самое разумное решение.

Попасть в другую корпорацию я не мог: ни у кого больше не могла возникнуть такая безумная идея.

Небольшие корпорации появляются и исчезают, добровольно или принудительно вливаясь в большие. Вместо них тут же возникают новые. Кальтаниссетта – последняя маленькая корпорация, которая смогла стать большой. С тех пор такого не случалось.

Девяносто три года назад все корпорации, кроме Кремоны, объединились в первый и последний раз для того, чтобы свергнуть новосицилийское иго. Свергнув каковое, сразу же передрались снова.

Глава 36

Вечер пятницы я потратил на превращение Лабораторного парка почти в настоящие джунгли. Виктор бродил вслед за мной, послушно перетаскивая с места на место огромную бухту каната, и печально вздыхал в надежде растопить мое ледяное сердце: я категорически отказался принимать его в завтрашнюю игру. Поэтому время от времени, изгрызенный своей не знающей техники безопасности совестью, я вновь объяснял, почему нельзя, и соблазнял его возможностью полюбоваться на все это с вышки в обществе наших девочек.

Когда канат почти кончился, Виктор смирился со своим поражением.

– А когда мы через год снова приедем, можно будет? – жалобно спросил он.

– От тебя зависит, – ответил я со всей присущей мне жестокостью. – Будешь весь год заниматься как проклятый, научишься падать, бегать, ползать, лазать по деревьям – будет можно.

Мне его жаль. Черт, вдруг его мама откажется приезжать сюда через год? И тут меня осенило: пусть проф пообещает Виктору премию за достижения в спорте. И проверять эти достижения раз в год на Этне. Тут уж тетя Бланка сама погонит сыночка в спортзал, если он начнет лениться, – для неё деньги много значат. Хорошая идея, странно, что она так поздно пришла мне в голову. У меня в голове зазвенел звоночек: «Опасность!» Маленькая, но всё-таки не нулевая. Хм, синьора Будрио ждет смерти своего брата? После того, как он включит её или Виктора в завещание? Может быть. Предупредить профа? Понадеяться, что он сам догадается? Вообще-то, скорее всего, проф уже догадался, и давно, и даже мне намекнул, а я, дурак, не понял. Ладно, если проф решит переписать завещание, он мне об этом скажет: сказал же он, когда меня усыновлял, что я его законный наследник. На меня это, помнится, не произвело впечатления: у меня было много других проблем. И до сих пор есть.

М-мм, устроить, что ли, в воскресенье весёлую прогулку? Километров на тридцать. И взять с собой Виктора, может, он утешится? А что? Весна, погода хорошая, тепло… Только надо сначала спросить у профа. Вдруг он наметил на послезавтра маленькую победоносную войну.

Войну проф не наметил. Точнее, конечно, наметил, но не на послезавтра. Я ехидно, как только мог, попросил его не портить моим друзьям весенние каникулы – они начинаются через неделю. Проф серьёзно сказал, что примет это во внимание при разработке планов на ближайшее будущее.

– Кстати, – заметил я, – не кажется ли вам, что ваш бедный племянник зря старается, занимаясь кемпо. Он вернётся домой, и уж там его убедят не мучиться. И всё пойдет прахом.

– Вполне возможно. А что? У тебя есть конкретное предложение?

– Это невозможно, это точно! Заключите с ним официальный договор, и так, чтобы синьора Будрио знала: Виктор продолжает заниматься, через год возвращается, и вы оплачиваете его достижения. Сами же говорили, что синьора Будрио приехала, потому что узнала, что вы разбогатели.

– Интересная идея, но нуждается в проработке.

– Ничего сложного, – возразил я, – снабжаем его руководствами, через год он приезжает и сдаёт экзамен на девятый ки. Если премия, скажем, втрое превысит стоимость билетов туда и обратно, то синьора Будрио его сама будет на тренировки гонять.

Проф расхохотался:

– Хотел бы я на это посмотреть! Она всю жизнь с таким ужасом смотрела на спарринги.

– Ну там ей не придется смотреть на спарринг. К тому же она, наверно, привыкла: смотрит же она боевики.

– Это совсем другое дело. Ладно, я тебя понял, позаботиться о племяннике – мой долг, раз уж больше некому.

– Да, и ещё: можно мы в воскресенье полетим в «Южную зону»? Через космос не опасно. А там уже почти лето.

– М-мм, какая разница, куда вы полетите, лишь бы гуляли на нашей территории.

– Здорово! Спасибо!

Я договорился насчет десантного катера, позвонил всем друзьям, получил согласие от каждого и пошел радовать бедного Виктора. Виктор был доволен, и я предложил ему вместе проложить маршрут. Как немного надо некоторым людям для полного счастья.

Утром в субботу, когда Рафаэль привёз Гвидо в Лабораторный парк, к прибытию виновника торжества уже все было готово. Алекс, Лео и я щеголяли в десантных комбинезонах и с учебными бластерами. Комплект для Гвидо дожидался его на столе. Именинник ещё никогда не участвовал в военных учениях (в летних лагерях это удовольствие доступно только тем, кому уже исполнилось тринадцать). Гвидо посмотрел на меня вопросительно, не осмеливаясь поверить такому счастью. Я кивнул:

– Угу, можешь идти переодеваться, прямо сейчас и обновим.

Гвидо просиял, схватил снаряжение в охапку и побежал переодеваться. Когда он вернулся, немного слишком солидный и важный, девочки уже разрисовывали нам лица маскировочным гримом, только Лаура поджидала Гвидо.

– Размажь как следует, – занудно поучал я Ларису, – если ты, конечно, не хочешь увидеть, как меня подстрелят.

– Конечно, хочу! – заявила Лариса. – Чтоб не воображал.

– Р-рр, – возмутился я, – значит, так, играем мы вчетвером против Марио, Филиппо и Рафаэля.

– Ого! – сказал Алекс. – А ещё что-нибудь похлеще ты не мог придумать?

– Вообще-то, – признался я, – я просил профессора, но он отказался. А у него сейчас самый высокий рейтинг в парке. Но я принял кое-какие меры, чтобы уравнять шансы, – добавил я и сделал паузу.

– Ну! – не выдержал Гвидо.

– Вчера все эти трое были выходные, а мы с Виктором целую бухту каната извели: вешали искусственные лианы.

– А они ничего не знают?!

– А кто им скажет?

– М-мм, так нечестно, – сказал Лео, – надо им сказать.

– Э-ээ, нет, это наш единственный шанс, – ответил я. – Я взял с них слово, что они не будут играть с нами в поддавки.

– Да? Ну ладно.

Я выдал девчонкам и Виктору по биноклю, и мы всей компанией отправились к наблюдательной вышке.

Команда противников и синьор Соргоно – наш судья – уже поджидали нас там.

– Десять минут, – предупредил нас синьор Соргоно, – время пошло.

Обе команды сорвались с места и побежали в разные стороны занимать позиции. Сделав небольшую петлю, я повёл ребят обратно, пользуясь подвешенными на деревьях канатами. Сломав поначалу несколько веток, мы приноровились перелетать с дерева на дерево почти бесшумно. Почти… Я недовольно покачал головой.

– Марио слышит не хуже Геракла, – предупредил я друзей.

Мы разделились на две пары и затаились в ветвях рядом с двумя наиболее вероятными дорожками, по которым проползут наши противники – отправятся же они нас искать.

Через двадцать минут Гвидо начал проявлять нетерпение. Я покачал головой и приложил палец к губам: «тихо». Потом показал на часы и продемонстрировал Гвидо пять пальцев: «пять минут терпения». Гвидо кивнул. Прошло пять минут, потом ещё три. И тут…

Внизу в отдалении шевельнулась ветка. Мы с Гвидо выстрелили одновременно, но тот, кто там прятался, успел откатиться в сторону. Черт! Я впихнул в руку Гвидо канат и толкнул его, чтобы он перелетел на другое дерево. Чпок, чпок! Шарики с краской разбрызгались по стволам деревьев. Гвидо проскочил. Теперь я. Я полетел в другую сторону. Чпок, чпок, чпок! Выстрелы прозвучали уже после того, как я достиг пышной кроны новобританского дуба. Я спрятался за толстым стволом и взглядом отыскал Гвидо. Он показал мне большой палец: здорово! Я помахал рукой, показывая ему, куда нам надо двигаться. Он согласно кивнул. Несколько безопасных перелетов – и мы натолкнулись на Алекса и Лео. Они тоже стреляли, никого не подстрелили, но и сами не пострадали.

– И где теперь их искать? – поинтересовался Лео.

– На деревьях, наверное, – ответил я.

– Тогда слезаем? – спросил Алекс. Я помотал головой:

– Не стоит. Потеряем единственное преимущество. Я объяснил ребятам, где именно у меня развешаны лианы.

– Они же этого не знают, – добавил я. – Так что попробуем подловить их в узком месте.

Рассредоточившись, мы, как настоящие тарзаны, отправились ловить своих противников. Они нас разочаровали: наверху их не было. Мы опять разделились на пары и отправились в свободный поиск.

Внизу промелькнула чья-то тень. Мы замерли. Похоже, охранники пройдут там, где их поджидают Алекс и Лео.

Мы с Гвидо приготовились перелететь на соседнее дерево: ребятам может понадобиться наша помощь.

Громко хрустнула какая-то ветка. «Чпок, чпок, чпок!» – послышались выстрелы.

Противникам сейчас не до нас, мы перелетели на соседнее дерево, потом ещё раз. Оп! Внизу, ни от кого не скрываясь, стояли Рафаэль, Алекс и Лео – значит их уже подстрелили. Мы замерли.

«Убитые» отправились к наблюдательной вышке. Все трое громко топали ногами и старались произвести как можно больше шума – помогают своим. Смешно, жаль, нельзя посмеяться. Гвидо тоже оценил юмор ситуации.

Я внимательно оглядел окрестности. Марио и Филиппо скорее всего прячутся вон в той купе кустов: лучшее место. М-мм, не стоит недооценивать Марио: он тугодум, но далеко не дурак, сделает что-нибудь неочевидное.

Внезапно Гвидо дернул меня за рукав, я обернулся. Он показал на дерево, на котором ещё недавно прятался Алекс. Точно, там кто-то сидит, но от нас его защищает ствол. А мы сидим прямо на виду. Медленно и осторожно мы поменяли позицию так, чтобы нас не подстрелили.

Я знаками показал Гвидо, чтобы он был готов стрелять, как только противник приоткроется, он кивнул. Потом я достал из кармана маленький камешек и бросил его в сторону: уловка старая, но нестареющая. Никакого эффекта. Я схватился за канат и осторожно покачал соседнее дерево. Сработало! Чпок! На комбинезоне охранника расплылось красное пятно. Отлично! Ещё один есть. Я показал Гвидо большой палец.

Могу спорить на что угодно, что последний наш противник не кто иной, как Марио, а это очень и очень серьёзно. Пора слезать с деревьев. Не знаю как, но здесь он нас теперь точно подловит. «Вниз», – показал я. Гвидо кивнул и соскользнул по стволу. Я перевел дыхание: самый опасный момент. Теперь я. Удачно. Мы отползли подальше от уже вскрытой позиции. И где теперь искать Марио? Он где-то рядом. Мы поделили мир на два сектора и начали внимательно их разглядывать: тишина и неподвижность, только верхушки деревьев покачиваются от слабого ветерка.

Попробуем подловить его на ту же уловку: я протянул руку и ухватился за очередную веревку (да, колоссальную работу мы с Виктором вчера проделали). Дерево над нашими головами качнулось. «Чпок!» – Марио не выдержал, выстрелил наугад. Гвидо тоже. Я прикрыл его от второго выстрела, шарик с краской сильно ударил меня по спине: мы, наверное, проиграем, но Гвидо должны подстрелить последним. Я скорчил недовольную гримасу, дал ему возможность отползти в сторону, поднялся и пошел к наблюдательной вышке. Минут через десять игра кончится: у Гвидо против Марио никаких шансов.

Игра кончилась даже раньше, чем я думал: через пару минут меня догнали Марио (чистенький, аж противно) в обнимку с заляпанным краской Гвидо. Именинник был не слишком огорчен.

– Здорово! – сказал он.

– Изобретатель, – проворчал мне Марио, – но тебе не повезло.

Я удивленно поднял брови.

– Как тебе удалось устроить нам с Рафаэлем лишний выходной?

– Секрет! – ответил я.

– Пусть будет секрет, – легко согласился Марио. – Но этим ты себя выдал, я сегодня рано утром обошел парк и канаты твои заметил.

– Понятно, – потянул я. – Настоящий солдат!

– Не снимай их; кстати, мне понравилось, поиграем ещё.

– Новое измерение?

– Ну-у, да.

– А мне можно? – спросил Гвидо.

– Это к синьору Соргоно, но в общем, почему нет? Около вышки нас с нетерпением ждали друзья. Девочкам тоже очень понравилось.

– Я бы тоже хотела поиграть! – заявила Лариса. – Ну почему девчонкам ничего нельзя?

– Показать тебе синяк от этого маленького шарика? – поинтересовался я.

– Э-ээ, понятно. – Она помолчала. – Ну всё равно…

Я посмотрел на её красивое платье, на свой грязный комбинезон и отказался от идеи обнять Ларису покрепче.

– Нет, – сказал я, – никаких игр. Мало вам было того боя? И госпиталя на Джильо?

– Угу. Война – это чисто мужское развлечение, – ехидно заметила Лариса. – Только оно мне не нравится, не хочешь его отменить?

– Эта задача точно не имеет решения!

– А почему?

– Ну… – Я и сам точно не знал, почему так ляпнул, и начал срочно импровизировать: – Нельзя же организовать, чтобы все сразу по всей Галактике… А если кто-нибудь откажется в одностороннем порядке, он погибнет, и очень быстро.

– Понятно, – озадаченно потянула Лариса.

– К тому же мне кажется, что тебе как раз нравится это развлечение.

– Развлечение нравится, а вот последствия…

– Не нравится платить по счёту? – поинтересовался я.

– Выходит, что так, – ответила Лариса.

– Зато завтра мы пойдем в поход. Сегодня обсудим маршрут, но я предлагаю «Южную зону». Вот это развлечение, за которое не надо платить.

Мы шли в дом переодеваться: повезло, никому не угодили в лоб (не такой уж редкий случай), долго отмываться не придётся. Так что через полчаса, очень довольные и очень голодные, мы уничтожали результаты трудов тетушки Агаты.

«Пирамиду шоколадного мороженого» – ха, плохо меня знает тот, кто так подумал! На подносе была устроена целая Долина Царей, с двумя десятками пирамид, храмами и великим сфинксом: вчера я принес тетушке Агате план и голографию и под её руководством целый час, лязгая зубами от холода, вырезал сфинкса из бруска шоколадного мороженого (пирамиды-то что, они получились просто). Надо было заранее сделать форму из целлулоида – не пришлось бы мерзнуть.

Мои деяния, в отличие от деяний Хуфу, Джосера и Рамсеса II, получили полное одобрение моих друзей.

Идея прогуляться но «Южной зоне» всем понравилась – никто из нас ещё ни разу в ней не был, там нет никаких курортов, только несколько городков и большие фермерские хозяйства. Я, впрочем, проложил маршрут вдалеке от любых признаков цивилизации – городов мы, что ли, не видели?

Гвидо, при полной поддержке Виктора, решил скорректировать мои планы и через двадцать минут предложил нашему вниманию свой маршрут. Посмотрев на карту, Алекс начал тихо сползать под стол.

– Вот это и называется гомерический хохот, – заметил Лео. – Ну и маршрутик вы сочинили. Хорошо подготовленный десантный взвод за три дня, может быть, это и пройдёт.

– А что не так? – удивился Виктор.

Ему объяснили. Гвидо был очень смущен. Р-рр, надо что-то делать, нечего портить человеку день рождения.

– М-мм, – сказал я, – можно попробовать пройти это на ближайших каникулах.

Лео открыл рот, но, заметив мой предостерегающий взгляд, ничего не сказал. Мы это замнём тихо.

– Ну ладно, – согласился Гвидо, – тогда давайте завтра пойдём, как ты предлагаешь.

Глава 37

Вечером, после отъезда гостей, проф позвал меня к себе. Открыв оружейный сейф, он вытащил оттуда маленький бластер в наплечной кобуре и протянул его мне. Я удивлённо поднял брови.

– Какое-то предчувствие, – смущенно пояснил проф. – Я вас прикрою воздушным патрулем, конечно, но все-таки возьми. Надень под куртку и никому не показывай.

– Э-ээ, а вы меня всегда так прикрывали? – полюбопытствовал я.

– Не всегда так, но прикрывал. После Липари… Да, понятно, почему меня так долго держали на нескольких хорошо охраняемых гектарах.

– По-моему, правильнее меня не охранять, – заявил я серьёзно.

– А что? Держать тебя под домашним арестом? – ехидно поинтересовался проф.

– Ни в коем случае! Прятать что-то или кого-то надо на самом видном месте. Если бы я торчал здесь как узник, обязательно кто-нибудь поинтересовался бы почему. И тогда, чтобы прикрыть наш парк, понадобилась бы дивизия.

– А почему ты думаешь, что его прикрывает не дивизия?

– Э-ээ, – поставил он меня в тупик. – Ну… это же ясно.

Проф только хмыкнул.

– Ладно, пойду собираться, – свернул я разговор. Я решил принять собственные меры безопасности: вернулся к себе в комнату и засунул в рюкзак три комплекта сюрикенов (четвертый я уже почти весь растерял). Оглянулся вокруг: что ещё разумного можно сделать в такой ситуации? Напечатанная на пластике карта и компас. Даже если упадёт навигационный спутник, мы не потеряемся. Часы – подарок профа, просто на счастье, вряд ли понадобятся. Ну и как всегда, завтра запихну в рюкзак каждому парню по лишнему рациону: при девчонках ворчать никто не рискнет. Не понадобится так не понадобится – слава Мадонне.

Потом пошёл укладывать Виктора: сомневаюсь, что он всё сделает как следует. Правильно сомневался: только очень терпеливый человек может носить на спине звёздчатый многогранник, а его рюкзак больше всего напоминал именно такое тело. Через четверть часа я его экипировал. Заодно убедился: ботинки ему не жмут и не натирают. Всё остальное преодолимо.

– А мама тебя отпустила? – спросил я на всякий случай.

– Она махнула на меня рукой, – весело ответил Виктор.

– Ты меня успокоил, не хотел бы я быть свидетелем трёх часов громких криков.

– Это не так уж и страшно, надо только мысленно заткнуть уши и думать о чём-нибудь постороннем. Я, например, играю в шахматы вслепую и сам с собой.

– Понятно. Но мне это не понадобится. А ты сам помнишь, что безопасность не гарантируется?

Виктор посмотрел на меня испытующе:

– Хочешь от меня избавиться?

– Нет. Извини.

Новенький десантный «Кенгуру» (не потому что прыгает, а потому что есть сумка для «детёныша») заслуживает не меньшего внимания, чем «Сеттер». Мы забрали Терезу и Лео с того самого многострадального газона (когда там, наконец, сделают посадочную площадку?), потом остальную компанию из центра Палермо и полетели на юг. Гвидо облачился в новенький десантный комбинезон, был горд собой и выглядел очень забавно. Алекс кусал губы, чтобы не расхохотаться.

По дороге лётчик читал нам лекцию о своей птичке. Хорошая штука – перевооружение, особенно если меняется самое главное: все так и пылают энтузиазмом и радуются, как дети, новым игрушкам. Мы не заметили, как долетели.

Помахав улетающему катеру, мы надели рюкзаки и бодро зашагали по тропке, проложенной какими-то мелкими животными (постоянно приходилось отклонять ветки от лица).

Через час я жалел, что надел эту кобуру: жарко, а я не могу снять куртку. Ладно, на привале что-нибудь придумаю.

Первый привал мы устроили через пару часов: это же увеселительная прогулка, а не марш-бросок. Впрочем, если бы с нами не было девочек, я бы предложил проверить, сколько мы можем выдержать.

Отойдя в сторонку, я засунул пустую кобуру в рюкзак, а бластер – в задний карман, а то ещё один такой переход – и у меня будет тепловой удар. Потом вернулся к ребятам и растянулся на мягкой траве: на наших газонах в парке она ещё недостаточно густая.

В лесу совершенно не хочется болтать. Вокруг голубые этнийские сосны, заросшие мхом валуны совершенно сказочно-дремучего вида, так и кажется, что вот сейчас откуда-нибудь прихромает настоящий леший: кто посмел войти в заповедный лес? Или все лешие остались на Земле? И только птицы нарушают тишину. Им можно. К северу я заметил три яркие точки – наш эскорт. Ух ты! Фланирует над нейтральной полосой – прикрывает самое опасное направление. Может, ещё и на орбите кто-нибудь висит. Геостационарной, точно над месторасположением такой значительной детали пейзажа, как Энрик.

Через полчаса мы двинулись дальше. Тропа забирала вверх к скальному гребню, через который мы собирались перебраться.

Яркая вспышка, на мгновение я ослеп.

– Ложись! – крикнул я, уронил Ларису на землю и бросился сверху. Рядом топтался Виктор, я поймал его за ногу и дернул – он упал.

– Лицом вниз!

Ударная волна прошла над нами через несколько секунд. Чуть позже ещё какой-то грохот. Я поднял глаза к небу – на нем уже не было маленьких ярких точек. Успели наши летчики катапультироваться или нет? Вечно у них соответствующая автоматика выключена за «паникерство»! Доигрались! Но может быть, всё-таки… Я попытался вспомнить, как защищены от электромагнитной атаки спасательные капсулы. Чёрт, я этого толком и не знал никогда. Как-то на Этне всегда воевали прямолинейнее: чем-нибудь тяжёлым по башке, и всё.

– Радиоэлектронная стенка, – заметил Алекс.

Он мне напомнил: у меня появилась чертова куча обязанностей, и думать надо только об этом. Легко сказать! И все же… надо заняться тем, что я реально могу (и должен) сделать, и не думать о том, что я не могу изменить никакими силами.

– Точно, – согласился я с Алексом. – Выбросите ваш комм, он не понадобится.

Мы поднялись на ноги, все нормально, никто не пострадал. Я попытался связаться с профом: в эфире только треск, как и следовало ожидать. Карта в комме застыла в точке, где мы сейчас находимся, это хорошо: координаты определять не придется. Часы идут, всё остальное приказало ждать неделю. Связаться с Гераклом тоже не получилось. Плохо.

– Что это такое было? – почти спокойно поинтересовалась Лаура.

– Радиоэлектронная стенка, – повторил Алекс. – Для людей это не опасно, – успокоил он девчонок, – но радиоволны искажаются до неузнаваемости.

– Да, – сказал я, – всей электронной аппаратуре полный э-ээ… – Вот чёрт, опять чуть не выразился, да ещё и при девочках.

– Проще говоря, за нами не прилетят, – пояснил Лео для тех, кто этого ещё не понял, – разве что на дельтаплане. И по земле не приедут – слишком далеко.

– Это надолго? – спросила Джессика.

– На неделю, не меньше, а скорее на две.

Все воззрились на меня, некоторые – с надеждой.

– Лео прав, – подтвердил я, – придётся выбираться самостоятельно.

Я вынул из кармана бластер и протянул его Лео.

– Ты среди нас самый лучший стрелок, – пояснил я.

– Э-ээ, а как ты догадался его взять?! – спросил Лео.

– Это не я, это профессор, сказал, что у него предчувствие. Ну я тоже принял кое-какие меры, – утешил я друзей.

Я вынул из рюкзака кобуру от бластера, карту, сюрикены и компас. Ох, а вот это облом! Не только электронная аппаратура не работает: стрелка компаса показывала все, что угодно, только не направление на север.

– Да-а, – потянул я. – Придется ориентироваться по карте. О! Часы я тоже взял!

Алекс понимающе кивнул:

– А до полудня ещё сколько?[27]27
  Астрономического, разумеется. Считать Алекс умеет.


[Закрыть]

– Не меньше полутора часов, – ответил Лео за меня.

– Значит, надо будет остановиться и поставить. Мы опять уселись на траве, разложив карту посередине.

– Мы сейчас здесь, – показал я точку на карте. – Мы в нашей зоне, и это здорово, ближайший город у нас…

– Мачерата, – заметил Гвидо, – километров двести.

– Ну это ты загнул, не больше ста восьмидесяти, – заметил Лео.

– Я учел, что прямых путей не бывает, – возразил Гвидо.

– Четыре дня, а то и пять, – прикинул Алекс.

– Оптимист, – обозвал его Лео, – скорее шесть, если дорожка ковровая.

– А что мы будем есть? – задал Виктор прозаический вопрос.

– То, что у нас с собой, – ответил я, – не слишком питательно, но любой китайский или японский мудрец-даос точно бы смог растянуть это на недельку.

«Заодно и похудеешь» – я не произнес. Не хочу его обижать.

– А ещё можно поохотиться, – заметил Алекс.

Я зажмурился: только не это! Жуткое воспоминание моего беспризорного детства: дурак я был редкостный – позволил бурчанию в животе руководить собой. Ну и из факта «могу есть колбасу» сделал вывод, что «могу её приготовить». Фигурально выражаясь, конечно. И главное, сам же напросился: уговорил Бутса взять меня с собой на довольно опасную ночную охоту за утками в один из городских парков. Кажется, я ему сказал, что если нас засекут и попробуют схватить, то я их отвлеку, и пусть меня поймают на здоровье, с семилетним мальчишкой ничего не сделают, только в приют отдадут, а уж оттуда я сбегу сразу же и без проблем. На самом деле я боялся этого до дрожи в коленках, но слишком уж соблазнительным было приключение. Ага! Соблазнительное приключение.

Я чуть не умер вместе с той несчастной уткой! Хорошо хоть Бутс немедленно свернул ей шею, и мучилась она недолго. Потом он, грязно ругаясь, погрузил меня к себе на плечо и быстренько свалил обратно на свалку, но утку из рук так и не выпустил. Через пару часов я оклемался, но есть зажаренную на вертеле птицу не смог.

Как надо мной потешались! Жуть! Бутс, правда, понял и долго втолковывал мне, что бычков, свиней, кур и уток вообще-то забивают совершенно безболезненно. Я ему поверил. А то бы точно превратился в вегетарианца, что в тех условиях было синонимом покойника.

– Лучше не надо, – возразил Лео.

(В смысле не надо охотиться? Он меня просто спасает!)

– …Потеря времени, нечем, ну и можно легко подхватить какую-нибудь заразу.

Алекс разочарованно вздохнул. Я тоже вздохнул – с облегчением. В этой компании надо мной, конечно, смеяться не будут, но…

– Ладно, – сказал я, поднимаясь на ноги, – пока мы тут сидим, Мачерата ближе не становится. Пока можно идти вдоль хребта, – я махнул рукой, указывая направление, – а там соорентируемся. Лео, ты первый, и в хорошем темпе.

Лео молча кивнул, чуть подождал, пока вся компания поднимется и наденет очень лёгкие (сейчас все об этом пожалели) рюкзаки, и направился по тропинке быстрым походным шагом: один час его должны выдержать все.

Незадолго до полудня мы остановились на привал на первой попавшейся полянке: часы надо поставить обязательно.

Я обстругал подходящую ветку, воткнул её в середину небольшой, покрытой мхом проплешины и посадил Виктора терпеливо дожидаться полудня, объяснив ему, что именно надо сделать. Он был удивлён до предела:

– Это, наверное, древние так делали? Я никогда об этом не думал.

– Вряд ли, – отозвался я, – зачем? Радиоэлектронных стенок же не было, и компас нормально показывал.

– Я думаю, никто не откажется от чашки чая, – заметила Тереза, доставая небольшой котелок.

– Ого, здорово! – восхитился я. – Жаль только, что это будет первый из двух раз за ближайшую неделю. И без сахара. Это теперь стратегический невозобновляемый ресурс.