Текст книги "Меня будто нет. Как свободно проявлять себя и не жить в тени других"

Функции проявленности

Так зачем же нам рисковать, открываться тяжелым чувствам, ощущать собственную уязвимость и все-таки идти в проявленность? Здесь же «палки в колеса» должен «вставить» инстинкт самосохранения?

Во-первых, чтобы познакомиться с собой. Поначалу мы признаемся самим себе в эмоциях и желаниях, они проявляются на внутреннем экране – а уж потом мы транслируем их в мир. Знать себя – непередаваемое ощущение. Это уверенность в том, что почва под ногами не пошатнется. Это укорененность и целостность.

Знать себя – в том числе уметь отфильтровывать свои импульсы от чужих. «Вот это мое, оно мне подходит, беру на вооружение. А вот это я отказываюсь дальше нести с собой, оно непродуктивно и разрушительно». Часто мы таскаем за собой энергию родительских импульсов и не можем сбросить ее до конца дней.

Проявить импульс – значит избавить тело от необходимости удерживать и «складировать» его в мрачном «депо». А как тело хранит импульс? Предоставляя ту или иную свою часть, орган в «распоряжение». Это, согласно психосоматике, становится психологической причиной заболеваний. Выбираешь молчание, вместо того чтобы высказаться, – заболит горло. «Не перевариваешь» свою работу, но продолжаешь тянуть лямку – привет, гастрит. Проявленность очищает внутреннее пространство и тем самым оздоравливает наш организм.

Во-вторых, проявляясь, мы расширяемся. Наши транспортные артерии импульсов протягиваются все дальше и дальше:

• проявляя свои чувства в семье, мы существенно налаживаем отношения с близкими;

• делясь опытом и идеями на работе, мы осмеливаемся на большие проекты и получаем поддержку, а значит, и зарабатываем больше;

• обозначая границы в отношениях с партнером, мы получаем высокий уровень комфорта;

• действуя проактивно, мы создаем невиданные проекты, масштабируем их, мыслим дерзко и смело смотрим за горизонт. Да тут можно хоть в космос полететь!

Конечно, никто не гарантирует, что, нарушив статус-кво в сложившихся партнерских, дружеских, рабочих отношениях, мы получим тот отклик, о котором мечтали. Но мы перестанем держать под замком все свои чувства, желания и мысли. А это, в свою очередь, освободит огромный пласт бывшей в заточении энергии – бери да пользуйся на свое усмотрение.

У каждого типа проявленности есть своя адаптационная роль, поэтому проявленные люди легче ориентируются в нестабильных обстоятельствах, не ломаясь и сохраняя устойчивость. Из-за того что во внутреннем «хабе» нет запретного, наш жизненный инструментарий обогащается: мы знаем, что чувствуем, чего хотим, на что способны. Нас не сбить с пути сомнениями и переживаниями: «Где я вообще? Куда мне нужно?» А значит, наша стратегия «как жить эту жизнь» может быть более эффективной.

А еще проявленность нужна, чтобы испытывать непередаваемые ощущения от по-настоящему близкого контакта с людьми и миром. Нет ни стен, ни барьеров, и каждый проявленный импульс – словно протянутая рука. Да, ее могут проигнорировать, а могут и пожать. И с этого рукопожатия начнется удивительная и приятная история.

Часть 1
«Не смейся – плакать будешь»: непроявленные чувства

Глава 1
Запретные чувства

– Жена хочет от меня уйти.

Никита, мой клиент, сидел в кресле напротив. Высокий, худой, темноволосый, натянутый как струна: тронешь – зазвенит. Взгляд голубых льдистых глаз сосредоточенный, голос напряженный. Следом прозвучало:

– Она беременна.

Признаюсь, пауза, наполнившая тишиной мой кабинет, затянулась. Что-то не клеится.

– Никита, но ведь эти две фразы как будто из разных историй. Или хотя бы отдаленных друг от друга жизненных эпизодов.

Мой клиент нервно усмехнулся.

– Но они из одной. Мы поссорились.

– Что произошло?

– Я честно хотел ребенка. То есть хочу. Ну, как… Осознаю, что это важно и нужно. Но я не был готов к этой новости. Все так скомканно получилось, я не успел ничего понять. Лена просто подошла и протянула тест. Я смотрю на тест – на нее – снова на тест. Две полоски. И в голове тут же мысли кубарем. Когда он родится? Хватит ли нам денег? Какие у меня будут обязанности – днем работать, а ночью не спать? Я и подгузник-то не поменяю. В общем, мысли крутятся, а я стою и молчу. А как тут сразу сообразишь?

Последнюю фразу Никита произнес даже слегка обиженно.

– И ваше молчание она расценила по-своему?

– Да. Буквально взорвалась! Кинула в меня этим тестом, ушла в комнату, хлопнула дверью. Я за ней. Пытаюсь выстроить адекватный диалог, а она только обвинениями в меня бросается: «Вот всегда ты так», «С тобой невозможно!», «Мог хотя бы изобразить радость». А я разве отрицал, что рад? Я ей стал объяснять, что ребенок – это очень ответственно… Она слушать не захотела, сказала: «Уходи». Я и ушел.

Он сильно сжал челюсти, вздохнул и продолжил:

– В последнее время она часто жаловалась, что я того ей не даю, сего не даю. Не слушаю ее, не поддерживаю, не сопереживаю. Но это не так. После каждого ее «Поговори со мной» откладываю дела и слушаю. Когда у нее проблема какая-то, я советую, как поступить. Мне кажется, все эти претензии беспочвенны. Но, может быть, я чего-то не понимаю. Короче, с того дня Лена со мной держится холодно, демонстративно отвечает только «да» или «нет», будто я на роботе женат.

Никита говорил твердо, смотрел прямо в глаза. Он выглядел спокойным и уверенным, но в глазах бушевала буря чувств. Я пыталась понять: допускает ли мой клиент вероятность, что отношения действительно могут закончиться?

– Ваша супруга сказала: «С тобой невозможно». Как вы себя чувствуете под прицелом такой претензии?

– Я понятия не имею, что именно со мной «невозможно». Я хочу наладить с ней отношения, поэтому и пришел.

– Да, это я слышу. Но что вы чувствуете?

Никита едва заметно нахмурился, будто не понял вопроса.

– Нормально я себя чувствую. Мне просто нужны ответы – как «починить» отношения с женой.

Запросы, с которыми приходят клиенты с замороженными чувствами (а именно этот вид непроявленности был свойственен Никите) часто идут «от головы». Такие люди ко всему относятся как к инженерной задаче: если что-то перестало работать, нужно «там шуруп подтянуть», «здесь приладить недостающую деталь» – и перезапустить механизм. Сидя у меня в кабинете, эти клиенты ждут «инструкции по сборке», даже не допуская мысли, что проблема может лежать в плоскости чувств.

– Как вам кажется, чего может не хватать вашей супруге?

– Да я вообще не понимаю, чего ей может не хватать. Я ей все даю. На ее желания и запросы обычно отвечаю «да». Она хотела квартиру – есть квартира. Стала говорить про дачу – окей. Купили землю, весной начинаем строить дом.

Никита искренне не понимал, что может не устраивать его супругу. Он рассказал, что в его родительской семье у отца и матери были четко регламентированные роли, с которыми те блестяще справлялись. Папа работал на заводе от звонка до звонка, его функцией в семье было добывание денег. Если же нужно было сделать что-то «мужское» по хозяйству, это не требовало напоминаний: прикрутить кран, вбить гвоздь, повесить картину. Мама же была воспитательницей в детском саду, а дома выполняла всю «женскую» работу: стирку, готовку, уборку. Все будто по учебнику. И для недовольства не было повода.

– Я не помню, чтобы родители говорили о чем-то по душам. Как-то не принято было. О быте – иногда, да и то не дольше десяти минут. А Лена спокойно может подойти ко мне в любое время со своим «Поговори со мной», и я ее слушаю часами. Она все равно жалуется, что меня как будто нет в ее жизни. Вот что значит – «нет»? А где я тогда?

Было похоже, что супруга Никиты стучится в закрытые двери его души. Фразы вроде «поговори со мной» – это попытка ощутить контакт. Вызвать у близкого человека чувства и убедиться, что она нужна и важна ему. Что он ею интересуется, ценит ее, что вовлечен в ее – и в их общую – жизнь. Но супруги говорили на разных языках: муж – на «рацио», а жена – на языке чувств.

При этом не имей Никита внутри себя ничего, что искало бы выхода наружу, он не оказался бы в кабинете психолога. Он отправил бы на консультацию жену – «Если тебя что-то не устраивает, ты с этим и разбирайся» – или сослался бы на отсутствие времени. Но нет, он здесь. А значит, в нем много жизни, которую он сам не осознает, но та непрерывно разворачивается внутри.

– Никита, а какими раньше были ваши отношения?

– Раньше постоянно что-то происходило. Мы встречались с друзьями, ходили то в театр, то на выставки. Много путешествовали… Она всегда была заводная в этом плане – могли сорваться на выходные в другой город. Мне столько движения по большому счету не нужно, я конструктор-проектировщик: люблю, когда все четко, ясно, подконтрольно и на своих местах. Но с ней было весело. А сейчас… она уехала к маме и говорит, что пока не готова общаться, что она «хочет отдохнуть от нас».

Новые ощущения создавали у Никиты и Лены чувство присутствия в мире, наполненном красками и впечатлениями. Когда декорации жизни постоянно меняются, это уводит внимание людей друг от друга и от их отношений. Но в итоге все это лишь ширма, за которой супруги прятали свое настоящее, думая, что они вместе, но на самом деле существуя параллельно. Реального живого контакта не было. Близости не было. И именно об этом пыталась сказать Никите его жена. Ее беременность – точка невозврата, когда сосуществовать по-старому уже невозможно. Не притворишься. Ведь ребенка не спрятать за ширмами концерта или прогулки в горах. На него придется посмотреть, им придется заниматься: уделять время, выстраивать с ним отношения. Малыш будет вызывать чувства. А именно этой сферы всячески избегал мой «замороженный» клиент.

Спрятанные от внешнего мира чувства – это целый вагон невыраженных импульсов. Они никуда не деваются – продолжают существовать, бушевать, ждать своей очереди во внутреннем мире человека. Но Стрелочник все жмет и жмет на красную кнопку, считая эти импульсы небезопасными.

Какие чувства мы запрещаем себе?

Людей с непроявленными чувствами можно условно разделить на три категории: хорошисты, силачи и индифференты.

• Хорошисты – это те, у кого под запретом негатив: нельзя злиться, обижаться, быть недовольными. Например, Жанна. Она всегда общалась с коллегами вежливо, с улыбкой. Была аккуратной и тактичной. Никогда не лезла с непрошеным советом, не ставила других в неловкое положение. Просто нежный ангел! И если в неловкое положение ставили ее или коллеги поступали недобросовестно, она по-прежнему пыталась сгладить углы, никого не задеть, не ранить и не обидеть. Но эта работа по остановке чувств требовала много внутренних ресурсов. Поэтому у Жанны не оставалось запасов любви и терпения на домашних: и тут она уже сдерживалась из последних сил. А иногда и не сдерживалась. Раздражение стало ее постоянным спутником, и ко мне она пришла именно из-за спонтанных вспышек сильной ярости.

• Силачи – люди, смеющиеся в глаза трудностям. Им сложно признавать свои слабости и связанные с ними чувства. Другая моя клиентка, Ольга, могла без стеснения пойти к начальнику, к главе корпорации, в любые вышестоящие инстанции. Она «открывала дверь с ноги», говорила громко и четко. Уверенный стук ее каблуков был слышен по коридору издалека, и тогда все знали: «Оля идет решать вопросы». О помощи никогда не просила – для нее это было равнозначно поражению. Со стороны казалось, что ничто не может вывести ее из заряженного состояния. Однако она постоянно жаловалась, что дома просто валится с ног и боится, что любая мелочь может вывести ее из равновесия. Постоянная заряженность нестабильна.

• Индифференты же стараются полностью отстроиться от чувств, переведя себя в сферу информации. Как Никита, эти люди говорят спокойно и неэмоционально, а в случае «искрящихся» бесед предпочитают рационализировать или молчать.

Когда запретные чувства все же прорываются в реальность, человеку кажется, будто он совершил квантовый скачок между разными вселенными.

Таня обратилась ко мне, когда ее муж в очередной раз заявил, что устал от ее нервных срывов. Будучи хорошей девочкой, она считала, что злиться неприлично. «Люди, которые злятся, просто не понимают всей ситуации» – говорили ей с детства, и так же говорила она. Однако когда невыраженных чувств в «депо» скапливалось столько, что невозможно было уместить внутри, Таня «взрывалась» из-за каждой мелочи.

– Мы недавно поехали на дачу, – рассказывает моя клиентка. – Привели сад в порядок, я попросила мужа убрать грабли. А он был чем-то занят и отмахнулся, не грубо вовсе. Согласитесь, никакой катастрофы? Но меня «прорвало»… Сколько обидных слов я наговорила! Я кричала, как полная неадекватка, и никак не могла остановиться. Я же не такая…

Она действительно не узнавала саму себя. Ведь это была Таня из другой вселенной.

Иногда мы осознаем свои чувства и, не отрицая их, принимаем решение не проявлять. Разозлил нас начальник, но высказать ему все, что мы думаем, для нас же самих невыгодно – вдруг уволит?

Важное отличие непроявленности от сознательного решения в том, что во втором случае есть полное согласие на выбранную стратегию действий.

А это означает, что мозг не воспринимает ситуацию как потенциально опасную, стрессовую, с которой нужно бороться. И не подает команду телу, чтобы то «варило гормональный коктейль» для ответной реакции, для драки или защиты. А раз не варится коктейль, то и не нужно подавлять эмоции. Такой человек в контакте со своим состоянием, он понимает, что происходит, и чувство, появившееся в моменте, будет выражено более осознанно, когда обстоятельства изменятся. Выйдя от вредного начальника, человек пошипит, побубнит, позвонит другу и пожалуется, скомкает бумагу или швырнет в стену степлер – и отлично, на ситуации можно ставить штемпель «Прожито».

Но бывают такие запреты, которые мы не осознаем. Наверное, некоторые увидят в этом себя: приезжая в родительский дом, мы вдруг снова становимся маленькими послушными мальчиками и девочками, которые не плачут и не злятся. Как же нам отыскать эти невидимые запреты, признать и научиться с ними работать?

Жизнь с целым «депо» непроявленных чувств напоминает какое-то реалити-шоу «за стеклом»: все видно, все слышно, даже получается общаться. И кажется, что ты все делаешь правильно, ведь основываешь свои решения на анализе входящей информации и редко поступаешь импульсивно. Но вместе с этим вырабатывается фоновая грусть, одиночество, изоляция. Потому что полного контакта с окружающим миром не происходит.

Именно чувства заставляют «стекло» исчезнуть, они являются связующим элементом между миром и нами. «И мир есть, и я есть в нем».

Помните, в фильме «Аватар» режиссера Джеймса Кэмерона было дерево Эйва? Оно хранило всю информацию о Пандоре – о каждом существе, живущем и умершем, объединяя все их энергии в одну. Эйва – само сердце жизни. Каждый на’ви мог переплестись своей «нейрокосой» с ее ветвями и ощутить полный контакт со всей планетой. Вот так же и наши чувства становятся ниточками, переплетающими нас с миром.

Чувства вкупе с желаниями отличают нас друг от друга, становятся ориентиром: что мое, а что чужое, где мой путь, а куда мне ступать не стоит. Если этот «навигатор» выключен, мы словно обесточены. Вынуждены жить на ощупь, опираясь лишь на то, что можно просчитать, потрогать, спрогнозировать. Весь мир становится одной большой математической задачей, где есть конкретные «дано» – «надо» – «решение». Без чувств невозможно улавливать то, что «не видно глазу».

Мой клиент Никита как раз и страдал от такой вот «близорукости». На первой встрече казалось, что он открыт, но на самом деле его открытость была выверена до миллиметра. Он отвечал четко и по делу. Он всегда оставлял себя по ту сторону стекла. Ведь там у него есть время на анализ, личное пространство, тишину и безопасную дистанцию от всего, что ненароком может причинить боль. Но вот беда – он там один.

От чего уберегает моего клиента это стекло? Что такого произошло, что его Стрелочник записал в кодексе правил: «Чувствовать опасно»?

– Я всегда считал себя человеком, которому, в принципе, лучше одному. Мне необязательно нужны постоянные длительные отношения. – На этой фразе я подумала о его жене Лене, которую он, судя по всему, все-таки боится потерять. Значит, не совсем уж «не нужны». – Сколько себя помню, никогда не ходил ни на какие тусовки, общение меня скорее утомляет. Людям я предпочитаю книги. Подростком не выпускал из рук «Над пропастью во ржи», читал раз пять, наверное.

Когда во внешнем мире обстоятельства складываются так, что мы не можем полностью и всецело быть собой, то убегаем в виртуальный, состоящий из книг, фильмов, сериалов и игр. Нам нужно где-то проживать то, что ощущается внутри. Никита же не просто уходил с головой в вымышленную реальность, а проживал часть себя через одну и ту же книгу. Одних и тех же героев. Одни и те же обстоятельства. Что рождало такую сильную тождественность, что не хотелось покидать этот написанный Джеромом Сэлинджером мир?

– Мне нравилось, что главный герой не привязывался ни к кому. И легко расставался со всеми. – Тут мне даже показалось, что Никита оживился – неуловимая искорка мелькнула во взгляде. Что это, вдохновение?

– А как вам кажется, у вас с ним есть что-то общее?

– Ну, вот эта дистанция. Ему тоже не были нужны люди. Лена вечно с кем-то трещит по телефону, встречается с подружками, которых у нее штук 20, наверно. А мне это неинтересно. У меня есть один друг. Мы живем в разных городах, встречаемся раз в полгода, и мне этого общения достаточно.

Главный герой «Над пропастью во ржи» Холден Колфилд описывается как человек, у которого люди вызывают отвращение. Эдакий сноб и грубиян. Но в действительности он тянулся к людям. Это выдает его внимательность к малейшим деталям. Холден подмечал мимику собеседника, неприметные детали одежды, оттенки эмоций, движения взгляда. Но при этом ему было запрещено любить. Он жил за стеклом и не мог прикоснуться ни к кому, быть искренним, говорить из глубины своих чувств. Потому их приходилось коверкать и выражать их в виде презрения и язвительности.

Подростком Никита проводил время, пытаясь найти свою идентичность в романе, но для себя объяснял это совсем иначе: «Я тоже не тянусь к людям».

– Я, может, и профессию такую выбрал – чертежи, графики, минимум общения. Хоть и работаю в большой компании.

– Наверное, в крупной компании полностью избежать общения сложно? Все-таки вы общаетесь с командой проекта, с начальством.

– Рабочая коммуникация мне окей. Встретились, обменялись информацией и разошлись. Бывает, люди не понимают с первого раза, приходится объяснять на пальцах – вот тут начинаются проблемы. Но для этого у нас есть всякого рода тренинги, планерки. Я могу на них не ходить, но все равно посещаю, чтобы быть в курсе того, что происходит.

Похоже, как Никита ни пытался убедить себя – и меня заодно, – люди ему были нужны. Пусть и не настолько, чтобы, как его жена, «трещать часами по телефону». Внутри него рождались импульсы, которые влекли его в социум – в большие компании, на тренинги. Эти же импульсы привели его и к созданию семьи. Но он удовлетворял свою потребность в контакте лишь наполовину, всегда оставаясь чуточку холодным, недоступным для других. Вместо того чтобы признаться себе: «Мне одиноко одному, но я боюсь сделать шаг навстречу», – рационализировал: «Мне не нужны люди, я не нуждаюсь в общении».

Непроявленность не равно отсутствие. Все есть: и радость, и злость, и печаль, и страхи. Просто эти эмоции чахнут во внутренней темнице.

Ощущение одиночества среди людей, отсоединенности от всех – это спутник непроявленных чувств. Пожалуй, один из главных, но не единственный. Чтобы сохранять хрупкий баланс между «не чувствую» и «продолжаю жить», люди с «замершими» чувствами выбирают:

• Обесценивание чувств. Этот инструмент помогает нам не испытывать неприятные ощущения из-за того, что нам недоступно. «Все жалеют бездомного щеночка, а я нет, у меня внутри глухо, что со мной не так?» Именно от этого уберегает психика и шепчет: «Да нет, с тобой все в порядке, это они какие-то не такие, слабые, жалостливые, аж противно».

• Зависимости. Когда проявлять чувства нельзя, все равно нужно их куда-то контейнировать, и здесь к нашим услугам тысячи зависимостей. Не могу злиться – пойду поем. Не могу радоваться – пойду выпью вина. Не могу проявить грусть – посажу баклажаны в компьютерной игре. Не могу признать тревогу – залипну в скроллинге новостной ленты.

• Проекции. Если нельзя проживать и проявлять чувства, значит, мы исключаем часть себя, которая называется Внутренний ребенок. Именно его голосом мы радуемся и грустим, жаждем чего-то, страстно о чем-то мечтаем – искренне, как в детстве. Но даже после исключения потребность в контакте с этой частью остается. И тогда мы выбираем объект для заботы: котенка, ребенка, супруга, хоть хомячка. Одна моя клиентка рассказывала, что человеческие переживания не вызывают у нее никакого сочувствия, но если что-то случается с ее котом, она бросает все и спешит на помощь.

• Психосоматические реакции организма. Непроявленные чувства – это заточенная в нас энергия, и если она не получает разрядки, то подключается тело и сообщает: «Слушай, похоже, ты не справляешься. Давай-ка я возьму это на себя». Невыраженная злость, подавленный страх, запрет на любовь – всему находится «место» в организме. И тогда появляются телесные зажимы, заболевания. Скованный и скупой на движения Никита как-то обронил, что ему тяжело расслабиться: беспокоит постоянное напряжение в шее, плечах, спине. Мышцы будто деревянные, и их часто сводит.

• Сложности с доверием. Доверие базируется на внутренней безопасности, которую люди с непроявленными чувствами не испытывают. Ведь сам факт их «выключения» – помещение импульсов под запрет – свидетельствует об их опасности.

• Создание сверхзначимой сферы. Например, уход в работу, в хобби, в специнтерес, который затмевает собой всю остальную жизнь. «Какие чувства? Не видишь, как я занят? Отстань».

Мы можем запретить чувствам проявляться, но не рождаться. В какой-то момент важно вспомнить, что чувства – не помеха, не способ манипулировать, не слабость, не недостаток. Это союзник в адаптации к переменчивой реальности, наша связь с миром. Это то, что делает нас живыми и расцвечивает жизнь.