Текст книги "Очередной сюрприз, или Цветок папоротника"

В кабинет вошёл Алексей, ближайший помощник, начальник охраны, и можно было бы назвать его другом, если бы не принципы Романа в отношениях с подчинёнными. Своим появлением он вывел хозяина из задумчивости. Тот вопросительно посмотрел в его сторону.

– Есть кое-что довольно интересное по Слепню.

– Я слушаю.

– Нужно посмотреть запись из «Астории», ресторана, который мы недавно приобрели.

– Я знаю, что такое «Астория». Ставь запись.

Алексей включил воспроизведение. Экран показал апартаменты класса DE LUXE. Из множества людей на экране Вепрь выделил интересующего его Слепакова. Рядом с ним была очаровательная девушка. Даже не просто очаровательная, она была истинной красавицей.

– Кто это? – с некоторым удивлением спросил Роман.

– Это его молодая жена.

– Она что же, действительно так хороша, или это специфика съёмки?

– Нет, камера ни при чём, в жизни она ещё лучше, можете мне поверить.

– Интересно, очень интересно, – пробормотал Роман.

– Это ещё что. Самое интересное впереди, – сказал Алексей и включил звук: Слепаков как раз произносил свою речь.

Вепрь внимательно прослушал запись и с интересом посмотрел на помощника:

– Это что, шутка?

– В том-то и дело, что нет. Мы проверили, он действительно всё переписал на неё.

– У старика от любви мозги расплавились? Или он затеял какую-то игру? Почему всё это происходит в моём ресторане?

– Скорее всего, Слепень не знает, что вы интересуетесь его бизнесом. А ресторан? Просто в городе это самое престижное место.

– Допустим, что от страсти у старика голову заклинило, тогда это меняет дело. Вот она, моя комбинация, мой флеш-рояль.

– Что вы имеете в виду?

– Это неважно. Мне нужна вся информация по его жене. Это первое. И ещё. Тщательно проверьте Слепакова. Если обнаружите, что ему хоть что-то известно о моих планах, немедленно сообщите. Я хочу вплотную заняться этой женщиной, но мне нужна уверенность, что она не наживка по мою душу.

– Я прямо сейчас этим и займусь. Других поручений не будет? Можно идти?

– Иди, но информация мне нужна как можно скорее.

Алексей вышел, а Роман, подойдя к столу, открыл ящичек с сигарами. Он не был их рьяным поклонником, но иногда, в период сложной мозговой деятельности, любил побаловать себя именно сигарой и именно кубинской BOLIVAR.

Откусив кончик её серебряными щипчиками, он поджёг лучину и прикурил. Сильный острый, горьковатый и солоновато-кисловатый вкус с огромным букетом разнообразных оттенков доставил ему истинное удовольствие. Он ещё раз включил воспроизведение и пристально начал вслушиваться и вглядываться, анализируя каждый жест и каждое слово.

Неужели судьба послала ему такой подарок? Вепрь был фантастически осторожен. Именно это и оберегало его от многих фатальных неприятностей и ударов. Ему очень хотелось верить, что это не подстава, тем более что женщина не оставила его равнодушным, чего с ним практически никогда не происходило. Как правило, слабый пол он использовал по прямому предназначению и тут же вычёркивал из своей жизни. И теперь, разглядывая жену Слепня, Вепрь пытался понять, могла ли она свести с ума старого, опытного и очень осторожного авторитета настолько, что он по своей воле отдал ей всё. Однозначного ответа не было. И ещё кое-что настораживало. Вчера вечером он планировал отдохнуть в «Астории», но в последний момент планы изменились. Не мог ли Слепень, зная об этом, устроить показные выступления? Хотя, с другой стороны, он не стал бы заказывать апартаменты, чтобы показать Вепрю свою жену и разыграть весь этот спектакль. Ему нужны были зрители. И главный – он, Роман. Следовательно, Слепень без проблем мог заказать стол в общем зале, дабы подстраховаться и быть уверенным – его игру увидели и оценили. Но «олигарх» со своими гостями уединился. Отсюда вывод – Роман его не интересует. Алексей прав. Слепакову всего-навсего нужны были шикарные апартаменты, и он нашёл их в «Астории». Однако Вепрь всё узнал и увидел. Исходя из этого, не было ли у Слепня расчёта именно на скрытую съёмку? Это возможно и исключать такой вариант не стоит. Отсюда вывод: он начал свою игру и у Романа есть выбор – включиться и переиграть или отказаться от своих планов. В силу принципов Вепрь никогда не отказывался от принятого решения. Значит, остаётся принять его подачу и использовать с выгодой для себя. Информирован – значит вооружён. Пусть Слепень думает, что его ход удался, а он, Роман, ему подыграет и в подходящий момент нанесёт свой сокрушительный удар. Вепрь всё просчитал и, приняв решение, успокоился. Слепаков сам дал ему карты в руки. Остальное – дело техники.

Пелагея села на лавку и горестно вздохнула. Последние дни у неё всё валится из рук в буквальном смысле. Вот и сейчас доставала горшок с горячей водой из печи и не удержала рогач, чудом не ошпарилась. По глинобитному полу растекалась парящая лужа. Глядя на неё и понимая, что нужно встать, взять тряпицу и вытереть рукотворное озерцо, женщина продолжала сидеть, и глаза заволакивали слёзы. Сегодня ночь на Ивана Купалу, а ничего не изменилось. Кондрат как одержимый ждёт этого часа. И она, мать, ничего не может сделать. Он всё равно пойдёт за этим треклятым цветком. Сын избегает её. Прячет глаза. Уходит от разговоров. Но ей всё одно придётся с ним поговорить. Старец из его сна, она догадывалась, кто это был, умышленно не предупредил мальчика, что нужно заранее найти папоротник и обвести его защитным кругом, читая заговор. В противном случае во время ритуала он будет лакомой добычей для какого-нибудь элементаля, который не преминет воспользоваться его телом, дабы проникнуть в мир людей. А одержимый чернокнижник – это чистое зло.

Кондрат не мог дождаться ночи. Чтобы быстрее проходил день, он с раннего утра окунулся в работу. Всё спорилось у него в руках. Сейчас он отнесёт матери два ведра воды и вычистит хлев. А потом нужно будет ещё что-нибудь придумать. Войдя в горницу, он увидел рогач, лежащий на полу, откатившийся казанок, парящую лужу и обессиленную Пелагею, отрешённо сидящую на лавке со слезами на глазах.

– Мама, что случилось? Ты ошпарилась? Тебе больно? – закричал перепуганный сын и, поставив вёдра, бросился к матери.

– Со мной всё в порядке, – сказала Пелагея, глотая слёзы.

Но сын уже упал перед ней на колени и обнял за худенькие плечики:

– Почему ты плачешь?

– Сынок, я должна сказать, раз ты всё одно решил сорвать этот чёртов цветок: тебе нужна защита. В противном случае тобой завладеет злой дух, и ты не сможешь принадлежать себе. Он будет управлять твоими действиями. Стало быть, всё, что ты будешь делать – будет зло. Ни о каких добрых делах не может быть и речи. Старец, который рассказал тебе о ритуале, наш предок, злой колдун. Он умышленно не предупредил об этой опасности. Поэтому выслушай меня и сделай, как я скажу. – Пелагея рассказывала, а сын внимательно слушал, не пропустив ни слова.

– Я сделаю всё как надо, мама. Не волнуйся, мне нужна сила, чтобы творить добро и только добро.

Она погладила его по непослушным чёрным вихрам и прошептала:

– Бог с тобою, сынок, и его крестная сила. Надеюсь, они помогут.

Пелагея перекрестилась сама и перекрестила своё непослушное чадо. Встала с лавки и подняла сына с колен:

– Готовься, Кондратушка. Времени не так много.

Лужа на полу уже впиталась, и мать, подняв казанок и наполнив его водой, снова поставила в печь. Руки больше не тряслись.

«Из двух зол выбирают меньшее, – подумала она. – И спасибо Тебе, Господи, что сын услышал и понял меня. По крайней мере, остаётся реальная возможность его спасения». Она снова перекрестилась, несколько успокоившись.

Мы расположились на открытой площадке небольшого ресторана с видом на водопады. Зрелище было умопомрачительным. В разных плоскостях и на различной высоте горного массива в обрамлении яркой зелени и пёстрого многоцветья низвергался каскад хрустальной воды. От постоянной и в то же самое время меняющейся панорамы нельзя было оторвать взгляда, и мы как зачарованные, затаив дыхание, взирали на это нерукотворное совершенство. Как живое горение огня или плавное движение облаков, оно притягивало и не отпускало внимания. Заставляло сердце замирать и биться с новой силой, наполняя душу восторгом и радостью.

Официант, дав нам время опомниться от шока, возник перед столиком и, мило улыбаясь, предложил сделать заказ. Ребята что-то заказывали, а я не могла оторвать взор от столь восхитительного вида.

– Мне как всем, – ответила я на вопрос Сергея, не отводя глаз от мощи и хрупкой красоты развернувшейся картины.

Он не стал напрягать меня уточнениями. Сам что-то выбрал из меню, которое подал услужливый парень. Мне ничего не хотелось, и поэтому было всё равно. Нам что-то принесли. Мы что-то ели и пили, но я ничего не ощущала, ни вкуса, ни запаха, внимание не концентрировалось на трапезе, я словно находилась в прострации и никак не могла сосредоточиться на еде и беседе. Было ощущение, что всё происходящее меня обтекает и не касается. Я как бы наблюдала за всем со стороны. Даже время казалось вязким и тягучим, я реально ощущала его движение. И вдруг вспышка! Дорога. Дождь, лужи кругом. И на мокром асфальте лежит Сергей. Под ним растекается кровавое пятно. Он не двигается. Глаза закрыты. Над ним какая-то женщина с перекошенным от ужаса лицом. Она кричит. И тут я узнаю себя.

Видение исчезает, и я будто выпадаю из другой реальности в этот чудный летний день. Лена с Володей тихо о чём-то беседуют, а Сергей во все глаза смотрит на меня.

– Опять что-то случилось? – спросил он, нежно беря мою холодную руку в свои горячие ладони. – Снова видение?

– Нет! То есть да! – почти закричала я, думая при этом, что им сказать.

Сергей ни в коем случае не должен узнать, что я видела. В голове не было ни одной достойной мысли, за которую можно было зацепиться. Сидоркина с Комаровым, перестав общаться, тоже сверлили меня глазами. Все ждали, что я скажу.

– Собака, – выдала я первое, что пришло на ум. – Я видела огромную собаку. Она бегала вокруг меня, словно охраняя. И вдруг появилась большая чёрная машина и сбила её, – вдохновенно врала я. – Собака, большая собака. Что бы это могло значить? – Пыталась тянуть время, как бы размышляя вслух.

– Ну, прежде всего это друг. Машина – жизнь. Возможно, твоему другу угрожает опасность. Жизнь раздавит его, – объяснил видение Сергей.

Однако, сама того не желая, я всё рассказала, правда иносказательно, но умные люди поняли. Ай да я! Ай да Светлана! Соврать толком и то не могу. Нужно было переключить внимание народа на что-нибудь другое, и меня опять выручил Комаров.

– А у тебя она есть? Ну, дома или на даче, есть собака? – спросил он.

– Нет.

– И у меня нет, – вклинилась в разговор подруга.

– Зря. Собака – это здорово. Можете мне поверить. Я знаю, что говорю, – продолжал он. – У меня был замечательный алабай. Он прожил с нами почти шестнадцать лет. Не так давно умер. Для всех это стало катастрофой. Хотя я и знал, что смерть его неизбежна, он ведь уже был старичком, однако очень переживал.

– Расскажи нам о нём, если, конечно, хочешь, – попросила я.

– Ну, если вам интересно, почему бы и не рассказать. Сергей, правда, всё знает.

– Ничего я с удовольствием послушаю ещё, – успокоил его друг.

Комаров вздохнул и начал свой рассказ, переключив внимание на себя, что меня вполне устраивало. Я облегчённо вздохнула. Потом у меня будет время всё проанализировать и осмыслить, а пока я с удовольствием слушала Володино повествование. Он при своём энергичном характере оказался довольно хорошим рассказчиком.

– Это случилось почти семнадцать лет назад. Как-то августовским вечером я возвращался домой и на площадке одного достаточно престижного дома увидел мужика со щенком на поводке. Я, возможно, прошёл бы мимо, но взгляд остановился на собачьем детёныше. Он плакал. Именно плакал, как человек, и по его собачьим щекам текли самые настоящие слёзы. Эта картина так меня поразила, что я остановился, поздоровавшись с хозяином бедолаги. Мужчина рассказал мне достаточно занимательную историю своего питомца. Сам он был генералом, и подчинённые, решив сделать ему подарок, привезли из Средней Азии щенка. Они заранее заказали в отаре чистокровного волкодава, лучшего из помёта. Отбор такого экземпляра достаточно жесток. Выводку купируют уши и хвосты, обработанных щенков бросают в ящик с песком. Выбирают того, кто не скулит и самостоятельно выбирается из так называемой «купели».

Бек, так звали счастливчика, выдержав экзамен, был доставлен новому хозяину на вертолёте. Как вы понимаете, сплошные стрессы. Но это были цветочки. Ягодкой стала жена генерала. Она так визжала, выражая свой протест, что хозяину вместе с подопечным пришлось покинуть стены родного дома. И теперь он просто не знал, что делать.

Малыш, всё понимая, оплакивал свою печальную участь, а я так проникся этой душещипательной историей, что предложил генералу пятьдесят рублей за его не пришедшийся ко двору подарок. Больше у меня на тот момент денег не было. Мужик сунул мне в руку поводок и мгновенно ретировался, даже не взяв денег. Возможно, опасался, что я передумаю. Вот так у меня и появился мой первый четвероногий друг. Мать, конечно, была не в восторге, но узнав о судьбе щенка, подобрела и решила, что на дачу действительно нужен охранник. В то время у нас в квартире господствовала годовалая персидская кошка по имени Вея. Естественно, мы переживали, как они отнесутся друг к другу. Однако опасения были напрасны. Вейка на правах старшей сразу расставила все точки над «и». Но что самое интересное, щенок признал её превосходство и никогда его не оспаривал. В ней он увидел свою потерянную маму и беспрекословно ей подчинился. Она же, в свою очередь, вплотную занялась его воспитанием. Иногда её методы бывали достаточно жестокими. Например, когда Бек пытался влезть в её тарелку с едой, кошка отвешивала ему смачную оплеуху когтистой лапой, лёжа на мягком кухонном уголке. Скуля, он убегал, но протестовать не пытался. Вейкин авторитет был непоколебим. Весной мы переселили достаточно подросшего пса на дачу, и года три в квартире он не появлялся. Однажды, после визита к ветеринару, я заехал с ним домой. Он вошёл в прихожую и сразу направился в кухню. С его появлением помещение моментально уменьшилось в размерах. На табурете сидела Вея. Рядом с Беком она казалась крошкой, хотя была достаточно крупным персом. В первое мгновение я испугался, не ожидая увидеть кошку и не зная, чего ждать от собаки, ведь они столько времени не виделись. Но Бек сунул огромную голову ей в белое лохматое брюшко, а она обняла его морду своими маленькими лапками. Я с умилением наблюдал эту сцену, а они стояли и не шевелились. Огромный сынок и маленькая мама.

– Прикольно, – сказала Сидоркина. – И что, даже когда он стал взрослым, их отношения не изменились? А как же кошачий инстинкт?

– Бек всегда относился к ней с какой-то своей, собачьей любовью, – грустно произнёс Володя. – А если он к кому-то привязывался, то навсегда. Кстати, алабаи единственная порода, всю жизнь помнящая то, чему её учили в детстве и не требующая периодических тренировок. А также они самостоятельно принимают решение и работают без проводника. В этом мы убеждались неоднократно. Расскажу вам один из достаточно показательных случаев. Как-то к нам на участок залез вор. Он вовремя увидел пса и, естественно, дал дёру. Но не тут-то было. Бек, разорвав металлический трос, перемахнул через двухметровый забор и настиг беглеца на дороге. На счастье, сосед оказался рядом и успел оттащить собаку от жертвы, ухватив Бека за длинный обрывок троса. Тем не менее вору не повезло. Бдительный охранник успел разорвать ему ногу. Раненый, до глубины души обрадовавшись своему неожиданному спасению, убрался восвояси. Говорят, мир слухами полнится. Возможно, потому после этого случая вторжения на наш участок прекратились раз и навсегда.

– Твоё счастье, что вор не подал на тебя в суд. Мог бы и пострадать, – вмешался Сергей.

– Он, конечно, грозился и требовал компенсации, но у меня был свидетель, который всё это видел и мог подтвердить, что собака делала свою работу. А этого гражданина никто в гости не приглашал. Кстати, насчёт гостей. Если таковые бывали, Бек никогда не проявлял агрессии. Даже наоборот. Мимо него можно было ходить любому из присутствующих, он даже не поднимал головы. Просто лежал и наблюдал за происходящим. Но если кто-то пытался войти во двор один и без хозяев, помня его полную лояльность, собака встречала визитёра, как и подобает зверю, охраняющему свою территорию. Он даже в последние часы жизни защищал хозяйку. Я тогда уезжал по работе, а Бек несколько дней уже не поднимался. Со дня на день мы ждали, что он умрёт. И вот в моё отсутствие на дачу заявился пьяный знакомый. Ему нужны были деньги на продолжение банкета, и он надеялся разжиться ими у моей матери. Ничего не добившись, «гость» начал дебоширить, и мать попыталась его выставить. Во дворе он громко матерился и размахивал руками, угрожая хозяйке расправой. Умирающий Бек бросился на него. Сбив с ног, прижал лапами плечи хулигана к земле и, оскалив пасть, угрожающе рычал. Мать остановила его в последний момент, иначе он вцепился бы в горло этого придурка. Нарушитель порядка моментально протрезвел и тут же самоустранился, а Бек отполз к будке и в эту же ночь умер, так и не дождавшись меня.

Володя замолчал, и в воздухе повисло тяжёлое ощущение утраты.

– Расскажи про Бека и двортерьера, – попросил Сергей. – Девушкам эта история понравится больше.

– Без проблем. Можно и рассказать. А то и вправду поминки какие-то. В общем, Бека укусил клещ, и у собаки начался пироплазмоз. Это такая гадость, когда загустевает кровь и через три дня животное погибает. Я вовремя обратился к врачу, и его с помощью капельниц вытащили. Но болезнь не прошла в одночасье. Бек практически ничего не ел и очень ослабел. Неделю он вообще не поднимался, а когда, наконец, встал, я повёл его прогуляться. Мы вышли из подъезда, во время болезни он жил в квартире, и пошли в парк, который находился в двух шагах от дома. Бек шёл медленно, и его слегка покачивало. Навстречу выскочил маленький двортерьер и громко начал лаять на него. Пёс занервничал, но я погладил его по голове и сказал, что это ниже его достоинства – обращать внимание на каких-то там шавок. Мы погуляли и возвращались домой, когда с заливистым лаем появился всё тот же маленький нахал. Бек остановился, тяжело вздохнул, типа «ну ты меня достал», и, развернувшись, пошёл в другую сторону. Это неугомонное создание, видя полную безнаказанность, забежало вперёд и с ещё большим рвением начало заходиться лаем. Бек остановился, глянул на меня с упрёком и рыкнул на пёсика. От этого рыка ноги у смельчака подкосились, и он упал на живот. Под ним медленно расплылась достаточно большая лужа. Супергерой описался. Мой питомец осторожно обошёл эту лужу и, слегка покачиваясь, направился домой.

История действительно разрядила обстановку и подняла нам настроение. Бек оставался живым и очень милым. Я, в свою очередь, так отчётливо представила эту картинку, что невольно засмеялась. Ленка тоже не осталась равнодушной.

День переходил в новое качество – праздника и веселья.

Утром они встретились за завтраком. Это уже начало входить в привычку. Муж был в хорошем настроении, видимо, ночной отдых пошёл ему на пользу. Он много говорил, сыпал комплиментами, отзывался с иронией о вчерашних Лилиных партнёрах по танцам и высмеивал их молоденьких спутниц, которых его жена просто «опустила ниже плинтуса» своей красотой и грацией. Женщине не очень нравилась эта тема, но она героически терпела. А его самолюбование её просто бесило. Он был жалок и отвратителен в её глазах. Красив, умён и щедр – в своих собственных. Лиля в который уже раз поблагодарила мужа за его доброту и безграничную любовь.

Он отмахнулся.

– Закроем эту тему. Тем более мне пора в офис. Переписав на тебя всё, работы я не лишился, потому что кто-то должен вести дела, иначе мою девочку сожрут акулы криминала. Ты отныне для них лакомый кусочек. И защитить тебя смогу только я. Какие у тебя планы на день? – спросил он и, не дожидаясь ответа, зачастил дальше: – Возвращаясь к нашему вчерашнему разговору о твоих родителях, вот.

И он положил на стол визитку:

– Здесь телефон и адрес наркологического центра. Съезди туда и посмотри. Если понравится, оформляй бумаги на госпитализацию. Цена значения не имеет. Их нужно лечить и тянуть с этим не стоит.

– И ещё. Не сиди затворницей. Ты моя жена, а не раба. Мне известно о твоей беседе с Поляковым. Как и любой другой начальник охраны, в силу специфики своей работы он склонен сгущать краски. Не так страшен чёрт, как его малюют. Следовательно, ты вольна ходить куда захочешь и с кем захочешь. В пределах разумного, конечно. Твоё состояние и положение в обществе накладывают на тебя определённые правила, но ты девочка умненькая, и думаю, проблем с этим не будет. А теперь можешь поцеловать меня, потому что твоему мужу пора. Он уходит работать и ещё раз работать на благо нашей семьи, – сказал, поднимаясь из-за стола и разводя руки в стороны.

Надев на лицо самую благодарную и ослепительную улыбку, Лиля бросилась в его объятья.

Олег уехал, а женщина вновь ничего не поняла. По правилам жанра он должен был запереть её в башне и выставить охрану, чтобы не дай бог её с его состоянием никто не увёл. А он сделал всё с разницей наоборот. Дал ей полную свободу. Как это понимать? Проверка? Ловушка? Что у него в голове? Как себя вести? Чего он ждёт от неё? Вопросов было многое множество, а вот с ответами ощущался катастрофический недостаток. Да и как можно что-то понять, не обладая никакой информацией.

– Ах, Серёжа, Серёжа! Мне без тебя не обойтись. Чувствую, что не всё так просто. А как, понять не могу, – прошептала Лиля и похолодела, поняв, что произнесла это вслух.

Она оглянулась. В поле зрения никого не было, но не факт, что никто не слышал.

«Господи, неужели опять конкретный залёт? Разве можно быть такой идиоткой? Когда я научусь осторожности?» – ругала себя новоиспечённая миллионерша, направляясь в свою комнату, чтобы одеться для выхода из дома.

Поговорив с главврачом центра, она поняла, что везде одно и то же, разница лишь в цене, следовательно, нечего заморачиваться. Оформив документы и оплатив услуги, поехала за родителями. Нужно было их как-то уговорить и привезти в клинику.

– Никто не обещал, что будет легко, – вслух произнесла она, сидя в машине на заднем сиденье.

Дима обернулся и посмотрел вопросительно.

– Ничего, ничего, это я о своём, о женском, – и, назвав адрес родного дома, почему-то загрустила.

После разрыва с Сергеем о родителях просто забыла. Как они там? Конечно же, ничего хорошего, но в сердце завозилась жалость, что было крайне удивительно. В прошлой жизни Лиля никого не жалела. Когда машина остановилась у дома, она почему-то испугалась. Здесь женщина не была со дня своей первой свадьбы. С родителями не встречалась. Переводила им периодически деньги, и дочь никто не беспокоил. Как её встретят теперь? Но нужно было идти, и она пошла.

Дверь открыла мать.

– Вам кого? – спросила хриплым голосом отёкшая помятая седая тётка.

– Мама, это я, Лиля.

– Лилька, ты, что ли? Чего пришла? Муж выгнал?

– Никто меня не выгонял. Отец дома?

– Да где ж ему быть, дома, конечно. А у тебя деньги есть? Кушать хочется. Три дня не ели.

– Пройти можно? – спросила Лиля, набирая номер водителя. – Дима, метнись в магазин и купи продуктов, чтобы, особо не напрягаясь, можно было пообедать. Принесёшь всё в пятнадцатую квартиру.

Лиля отключилась и, отстранив мать, вошла.

– Отец приболел. Лежит он. На кухню проходи.

Дочь огляделась.

– Жуткая жуть, как можно жить в такой помойке? Мама, ты бы хоть посуду помыла да в доме убрала. Ведь это не квартира. Притон какой-то.

– Нечего мне выговаривать. Мы люди бедные, на «Мерседесах» не ездим, шоферов не имеем, – обиженным тоном парировала мать.

– Ладно, проехали. Отца подними, дело у меня к вам, – сказала дочь и принялась мыть посуду. Нужно же из чего-то есть.

В дверь позвонили, когда она заканчивала подметать пол. Дима принёс два пакета продуктов, и Лиля быстро накрыла стол. Отец сидел на стуле и смотрел пустыми глазами.

– А бутылка где? – спросил, он, мучительно сглотнув.

– Вот об этом и поговорим, – сказала дочь. – Предлагаю ремонт и обстановку квартиры, дачку за городом, машину. Но после того, как вы полежите в одной клинике и поправите здоровье. В случае отказа ничего, и никаких денег. Советуетесь пять минут. Да, едем в клинику. Нет – я уезжаю и забываю, что у меня есть родители. У вас пять минут. А где холодильник? – спросила Лиля, собирая остатки продуктов.

– Продали. Зачем он нам. В него и класть-то нечего. Только место занимал, – устало сказала мать.

Дочь вдруг словно прозрела. Перед ней сидели её родители. Худые, старые и обречённые. Сердце заныло. Как же она могла их бросить?

Чтобы не зареветь, женщина вышла из кухни. В их двушке был полный развал и запустение. Из мебели – колченогий шкаф и продавленный диван. Грязное бельё и рваные шторы дополняли картину. Лиле захотелось бежать отсюда сломя голову. Но ноги словно приросли к грязному полу. Сзади подошёл отец.

– Мы согласны, – сказал он.

– Ну вот и хорошо. Поехали.

Машина неслась по магистрали. Притихшие пассажиры, ознакомившись с внутренним содержанием салона, уставились в окна, где стремительно проносился их родной город. За последние годы они даже забыли, какой он красивый и величественный. Лиля, вспомнив глаза водителя, когда он увидел процессию, улыбнулась. Но тут же сообразила, что родителей нужно вымыть и сменить рваньё на приличную одежду. Дима прав, по меньшей мере ей будет стыдно за них.

– Димочка, заедем в какой-нибудь магазин с тряпками. Их нужно приодеть. А потом в баню. В таком виде в клинику нельзя. Расстреляют, – пошутила она.

На всё про всё у неё ушёл целый день. Но вечером, возвращаясь в свой замок, Лиля была счастлива. Она сделала большое дело. Чистенькие хорошо одетые родители стояли у неё перед глазами. Почему она не занялась ими раньше? Они ведь у неё одни. Или обида за своё загубленное детство застилала ей глаза столько лет? Что же изменило её отношение к ним? Семь лет жизни с Сергеем или предложение Олега? Он, чужой человек, проникся жалостью и состраданием к её брошенным старикам. И опять вопрос: как уживаются в нём два совершенно противоположных человека? Добрый меценат и жуткий зверь. Возможно ли это?

Слепень, час назад удачно продав очередную партию красавиц в Эмираты, курил сигару и потягивал коньяк у себя в офисе. Торговля живым товаром достаточно прибыльное дело, но с каждым разом сопряжено с большим риском. Да и покупатель начал юлить и сбивать цену. Нужно проверить, нет ли у него других поставщиков, и разобраться с этим раз и навсегда. А сейчас он нажал кнопку на пульте, и через минуту в кабинет постучали. Вошла достаточно симпатичная и вызывающе сексуальная секретарша. Олег Константинович поднялся из-за стола, пересёк кабинет и молча открыл дверь в свои апартаменты. Взглянув на девушку с блокнотом и ручкой в руках, он кивнул головой, указывая на комнату за дверью. В глазах Дарьи вспыхнул панический ужас, но как кролик под взглядом питона, она обречённо поплелась туда.

Через час с небольшим Слепень вышел из апартаментов и, вызвав водителя, отправился домой. Теперь он спокойно мог общаться со своей женой. Это была хорошая идея с Дарьей. Всегда под рукой и никаких проблем с сексом. Да и деваться ей некуда. Он крепко держит её за горло.

С каждым разом Дарье всё труднее и труднее было терпеть издевательства хозяина. Но выбора ей не дано. Альтернативой мог быть только публичный дом в Эмиратах. Слепень железной хваткой вцепился в бедную женщину, шантажируя престарелыми родителями и сыном, ради которых, собственно, она и пошла на эту роботу, не подозревая, во что всё выльется. Хорошая зарплата. Пожилой благообразный хозяин. Ничто не сулило неприятностей. Однако, переступив порог фирмы, Дарья обрекла себя на весь этот нескончаемый кошмар. Поняв, куда попала, она подала заявление об уходе, но Слепаков предупредил, что отсюда есть только два выхода: бордель в Эмиратах или братская могила в густом лесу в компании с родителями и сыном. При этом он посоветовал не обращаться в полицию, так как помощи там она не найдёт. У него везде свои люди. А для неё это будет чревато последствиями.

И вот теперь, смыв под душем кровь и слёзы, женщина стояла среди разгромленной комнаты. Ей ещё предстояло навести здесь порядок и заняться собой, чтобы родители ничего не заметили. Своих стариков она любила и берегла.

– Я его убью, – обречённо прошептала Даша.

Это был ещё один выход из ада, в котором она оказалась. В своё время весёлая красивая юная девушка училась в медицинском институте. На третьем курсе влюбилась. Избранник отказался жениться на ней, даже когда Даша сказала, что ждёт ребёнка. Он просто исчез и жизни студентки раз и навсегда. Делать аборт было поздно, и на свет появился Димка. Сама Даша была единственным и поздним ребёнком в семье людей в возрасте. Сейчас отец с матерью уже были пенсионерами с букетом болезней на двоих. Дарья была их светом в окошке, надеждой на спокойную старость. Но судьба распорядилась иначе. Институт пришлось бросить. Младенец требовал внимания, времени и денег. Родители помогали по мере сил и возможностей, но на их пенсии особо рассчитывать не приходилось, поэтому ей нужно было искать работу. Зарплата фельдшера была мизерной и финансовых проблем семьи из четырёх человек решить не могла. Вынужденная отказаться от медицинской карьеры, она нашла работу секретаря в достаточно серьёзной, как ей казалось, фирме с хорошим окладом. Жизнь начала налаживаться. Сын пошёл в сад. Все вздохнули с облегчением. Но, судя по всему, счастье и Даша были вещи несовместимые. Женщина оказалась заложницей маньяка, и выхода, как выяснилось, не было. Перспектива тоже не радовала. Однажды она не вернётся домой, он просто убьёт её. Родители даже не узнают, куда делась дочь. Исчезла, как многие. В лучшем случае он выплатит семье какие-нибудь деньги. Поднять ребёнка и поставить на ноги реально будет не на что и, скорее всего, некому. Исходя из этого у неё только один выход – убить зверя. Но сделать это нужно хладнокровно и с умом. Она должна придумать как, и она придумает.

Кондрат стоял внутри круга и во все глаза, практически не моргая, смотрел на куст папоротника. На растении не было никаких бутонов в том виде, в каком он привык их наблюдать. В душу закралось сомнение. Откуда возьмётся цветок, если нет даже намёка на бутон? Но ведь и мать говорила, что папоротник зацветёт. Оставалось одно – терпеливо ждать, и он ждал, изнывая от неизвестности.