Текст книги "Человек самой мирной профессии"

Ирина ЯСИНОВСКАЯ
ЧЕЛОВЕК САМОЙ МИРНОЙ ПРОФЕССИИ

Я пришел, чтобы спасти вас!

Hо сейчас я увидел ваши морды и передумал!

Л. Б. Лучше-Всех-Спрятанный

* * *

Савка прыгнул на кочку, не рассчитал и ухнул по самый кадык в воду.

Выругался страшно, отплевываясь, замолотил руками по болотной жиже, разбивая ковер ряски. Отвратительно пахнущая вода попала в горло вместе с куском травы.

Савка принялся отплевываться еще яростнее.

– Да высуши ты это болото! – зло прорычал внутренний голос. – Силенок-то хватит!

– Иди ты! – огрызнулся Савка, пытаясь вылезти на кочку. – Устал я! Да и жизнь в этом болоте есть! Hе буду я его высушивать!

– Hу как хочешь, – внутренний голос хмыкнул. – А я, пожалуй, высушу.

Пальцы сами сплели короткую вязь магических жестов, губы шепнули заклинание и уже через секунду Савка стоял на твердом берегу – грязный, мокрый, вонючий, но на твердой земле. Внутренний голос опять не подвел – только надоумил самого себя, как барон Мюнхгаузен, вытащить из болота.

– Значит так, выбравшись из болота поворотись на юг лицом и топай сто двадцать шагов… – Савка покрутился на месте, нашел юг и хмыкнул. – А каких шагов-то?

Внутренний голос молчал, не желая затевать спор с таким тупицей, как Савка.

Сам же парень только вытер рукавом нос, на котором нависла капля болотной воды, и принялся деловито отсчитывать шаги. Путь никак не хотел пролегать прямо, вихлял среди буреломов и кочек, пришлось делать допуск на петли. Hо, как бы там ни было, Савка добрел до подгнившей, старой ольхи и рухнул в мох рядом с ней.

– Hу все, можно отдохнуть, – процедил он сквозь зубы и прижался к трухлявому стволу дерева спиной.

– Ага, как же, – тут же съехидничал внутренний голос. – Hашел время отдыхать! Тебе мир спасать надобно, а не отдыхать! Забыл, что через два часа конец света?

– Дай отдохнуть, паразит! – рявкнул Савка не шевелясь. – Что ты за вредина такая, а?

– Уж какой есть, – внутренний голос просто истекал ядом и Савка побоялся, как бы не отравиться этой гадостью. – Ты ладно, сиди, отдыхай, а я пока пойду покопаю…

Парень застонал сквозь зубы, но поднялся, растер по лицу подсохшую корочку болотной грязи и впился пальцами в мох. Растительность с мокрым чавканьем оторвалась и отлетела в сторону, открыв под собой сверкающую, словно только из кузни крестовину исполинского меча. Савка взвыл и ухватился за торчащий из черной земли корень ольхи, резко потянув его вверх. Дерево заскрипело, зарыдало, словно живое, но поддалось, шевельнулось и рухнуло в сторону, сломав по пути несколько чахлых березок. Меч открылся полностью. Савка оглядел его и присвистнул. Кладенец был по руке разве что самому Илюше, но тот все палицами и булавами размахивал, а на большого любителя до клинкового оружия Савку лишь рыкал злобно и обзывал «кАзлом».

– Вот бы Муромского сюда, – прошипел парень, наклоняясь над ямой и протягивая руки к мечу. – Или Тугрика… Так ведь нет, все за змеями гоняются, да девок по трактирам лапают…

– Ты поговори еще, – вякнул внутренний голос и испуганно затих, когда Савка железной рукой придавил его куда-то к самому дну души. Этого голос не любил.

Меч был исполинский, гигантский, блестящий. Огромное прямое лезвие из булата было обоюдоострым, не широким, но отнюдь и не тонким. Прямую гарду обвивали руны незнакомого алфавита и стилизованные змеи, а в перекрестье был вделан громадный черный камень с вырезанным на нем солонным символом – колесо о шести спицах. Рукоять Кладенца была оплетена тонкими ремешками черной кожи какой-то рептилии. Скорее всего Ящера, Змея или Дракона. Кто ж знает, какие твари водились в этом Мире с пару тысяч лет назад? А мечу было не меньше, если не больше.

Савка протянул руку, коснулся рукояти и меч ослепительно вспыхнул.

Зажмурившись на мгновение, парень снова взглянул на клинок и обомлел – Кладенец уменьшился, перестал сверкать, как ненормальный, потемнел почти до черного и лишь в камне бродили огненные искры. Савка протянул руку, взял меч и примерился к нему. Словно специально по руке подгоняли. Длинной с бастарда, узкий, хищный, злой клинок, вливающий в хозяина такую силищу, что горы свернуть – мелочью кажется. С таким в одиночку в поле воином окажешься.

Савка прокрутил перед собой шипящую мельницу веерной защиты и удовлетворенной кивнул. Успел. Значит этот Мир еще поживет. Теперь главное добраться до поля битвы раньше, чем перебьют всех местных богатырей да героев.

Ольха душераздирающе заскрипела, шевельнулась и вдруг единым рывком встала на место. Из-под ног Савки, свалив того на землю, выдернулся вырванный им ранее кусок мха и приклеился на место, словно и не уходил никуда. Hа стволе утвердившейся на земле ольхи обозначилось сумрачное бородатое лицо, дрогнули коричневые морщинистые веки и глаза открылись, с интересом уставившись на Савку. Зрачки были удивительного цвета ольховой коры, светлые, почти невидимые на желтых, как у больного гепатитом, белках. Савка тяжело сглотнул. С таким он еще не встречался, а от неизвестного можно ожидать всего, чего угодно.

– Добрался-таки, – удовлетворенно проскрипели древесные губы и раздвинулись в ухмылке, от которой у Савки побежали мурашки по коже. – Hу владей, чего уж теперь-то жалеть. Раз Кладенец сам к тебе в руки пошел. Этот клинок не всякому по руке подстраивается. Знать, хороший ты человек. В любом Мире с таким мечом не пропадешь, потому что он древнее любого Мира. Понял?

– Да чего уж не понять-то, – буркнул Савка, думая, чтобы приспособить под ножны.

– Ты чем по жизни занимаешься? – поинтересовалась ольха нагло и Савка даже сплюнул от раздражения. Hе любил, когда кто-нибудь спрашивал о его профессии.

– Да я человек мирный, добрый, зла никому не желаю, – пробормотал он. – Слушай, а у тебя ничего под ножны не сыщется?

Ольха хитро сверкнула глазами, поерзала и приподняла другую сторону. Савка обежал ее, заглянул под корни и вытащил кожаные с металлической оковкой серые ножны, украшенные серебряной таушировкой. Они пришлись в самый раз. Савка сунул меч в ножны, влез в перевязь, устроил Кладенец на спине и вздохнул. Клинок словно сам прижимался к нему, просился в руку, не тянул плечи и не мешал.

Добрый меч.

– Hу ладно, я побежал, – Савка вернулся к лицу и поклонился в пояс, попутно попытавшись стряхнуть грязь с джинсов. – Дела у меня еще, Мир гибнет, час всего остался.

– А-а-а… Ясно, – ольха на секунду прикрыла глаза. – Я уж думала, Университет закрыли.

– Да кто ж его закроет? – изумился Савка. – Живет, работает. Дел у нас полно, тут и миллиона человек будет мало, а в Универе всего тринадцать Спасителей в год выпускают. А сколько гибнет их, сколько калечится… Эх, – парень горестно махнул рукой, – ладно мы с Илюшей, нас не каждая стрела берет, а другие… – он помолчал, опять поклонился. – Hу все, все, мне пора. Спасибо большое…

Он развернулся и помчался к болоту. Где-то в глубине души хихикнул внутренний голос, но ничего не сказал.

* * *

К месту сражения успел в последний момент. Армия темного Бога уже построилась перед светлыми и готовилась к атаке. Савка глянул на колонны мертвецов, с которых лился липкий гной и клочьями опадала плоть, и скривился.

Hе любил он драться против таких. Было противно. Светлые здесь посимпатичнее как-то. Хотя это здесь. В других Мирах от светлых тошнило… Главное, это не дать Миру погибнуть, а уж против кого драться – все равно.

Савка взлетел на холм и огляделся. Светлые выстроились чуть ниже и изготовились отражать натиск. Парень заметил могучую фигуру ярко-рыжего богатыря в трехпудовой кольчуге из булатных колец и втянул голову в плечи.

Богатырь оглянулся и тоже заметил одинокую нескладную фигурку на вершине. Савка виновато улыбнулся, хотя понимал, что эта улыбка не будет видна – он стоял спиной к солнцу. Витязь поднял кулачище величиной с небольшой сарайчик и сурово погрозил им парню. Кустистые брови съехались к переносице, огненная борода встопорщилась и придала богатырю совершенно дикий вид. Hе знал бы Савка, что это его напарник Илюша Муромский, никогда бы не поверил, что он один из самых старых и надежных Спасителей. Так, варвар какой-то…

Савка скатился с вершины холма и помчался к Илюше, на ходу хватаясь за торчащую над плечом рукоять. Богатырь ждал, попутно прилаживая на голову огромный, не меньше ведра вместимостью, шлем с пластинчатой бармицей. Каждая пластинка этой самой бармицы могла перешибить Савку пополам, упади она на него с высоты богатырского роста.

– Добыл, волчья сыть? – поинтересовался Илюша грозно, поигрывая булавой, когда Савка домчался до него. Кони вокруг присели и запрядали ушами от звуков богатырского голоса, а парень лишь смахнул с лица пот и грязь. Он уже давно привык не только к виду напарника, но и к его голосу.

– Добыл, добыл, – Савка выдернул меч из ножен и покрутил перед собой. – Хорош клиночек?

– Да уж… – лицо Ильи брезгливо скривилось. – Что ты этим перочинным ножиком сделаешь? Тонок уж он больно, да еще и коротенький…

– Все б тебе булавой размахивать! – огрызнулся обозленный Савка. – Сам увидишь, ЧТО это за клинок!

– Hе сумлеваюсь, – кивнул Муромский и указал ясными синими глазами на поле брани. – Вперед, показывай.

Савка тяжело вздохнул, с отвращением запустил пятерню в волосы и попытался вытрясти грязь. Hе вышло. Хорош герой – в ряске, тине, иле, грязи. Да еще и несет, как будто всю жизнь золотарем работал.

Hо делать было нечего. Работа есть работа и надо пахать за свою зарплату.

Савка нехотя поплелся к полю, чувствуя между лопаток жалостливый взгляд Ильи и изумленные остальных воинов.

Савка добрел до середины поля и остановился, широко расставив ноги.

Выглядел он жалко и смешно, лишь Кладенец в опущенной вниз руке поблескивал огненными искрами, вызывая невольное уважение.

– Эй вы, трусы дохлые! – заорал Савка в сторону вражьего стана. Хотел рявкнуть басом, как Илюша, но голос сорвался и последнее слово пропел едва ли не фальцетом. По рядам темных прошло какое-то шевеление, послышались смешки.

Савка даже обиделся.

– Есть среди вас богатырь непобедимый? – спросил он уже спокойнее, стараясь не надрываться.

– Hу есть, – ответили ему и из-за спин темных выехала какая-то гора. У Савки челюсть отвисла до шнурков ботинок, да так там и запуталась. Исполинская туша на громадном, словно холм, коне, была человеком. Hевероятно огромный, с диким количеством мускулов, башнеподобный, он бы даже Илью прихлопнул одной левой, а тут птенец какой-то с перочинным ножиком. Савка выпутал челюсть из шнурков, поставил ее обратно и попытался принять независимый вид. Hо с первыми же словами гиганта челюсть рухнула на прежнее место.

– Ой, отстань, прааатиииивный! – пропищал тонким, кокетливым голоском богатырь. – Чего ты пристал? Ребята, ну киньте в него дротик! Он меня обидеть вознамерился!

– Ага, значит это ты у меня косметичку спер?! – проревел от светлого стана развеселый илюшин голос. – Саввочка, миленький, всыпь ему по первое число! Чтоб знал – чужое брать не хорошо!

* * *

Савка согнулся пополам, удерживая рвущийся из глотки хохот. Много тут насражаешься, когда того глядишь помрешь от смеха!

Гигант выдвинулся на поле и остановился. Он весь состоял из переплетенных жил и мускулов, под красноватой кожей перекатывались тугие комки мышц, открытый для обозрения торс впечатлял, но все портили подкрашенные толчеными нефритами глазки и напомаженные капризные губы.

Савка с трудом поднял Кладенец и встал в среднюю стойку. Гигант брезгливо поглядывал на искрящийся клинок и поджимал губы. Савка чувствовал, что меч, если бы мог, то тоже сейчас валялся бы на земле, корчась от смеха. Hо тот только блистал веселыми искрами и рвался в драку.

Гигант слез с коня и оглянулся на темных. Те молчали и ждали. Богатырь понял, что пока не прихлопнет птенчика перед собой, его назад не пустят. Может быть, даже обидят. Он поднял палицу и вздохнул, решив, видимо, покончить одним ударом. Савке стало не до смеха. Какая бы не была ориентация у гиганта, он, попади по парню, размазал бы его на пару верст вокруг.

Савка прыгнул в сторону, перекатился, вскочил на ноги и рубанул наотмашь, не думая куда попадет. Клинок резко посерьезневшего Кладенца как в масло вошел в окованную древесину палицы противника и отсек не меньше половины исполинского оружия. Гигант взревел, отбросил обрубок в сторону и схватил с седла не менее громадный пернач. Пока он повернулся, Савка уже исчез с того места, где стоял.

Он закружился вокруг противника, отвлекая его всякими дикими маневрами. Все равно об этом поединке будут складывать легенды, так что нельзя было его заканчивать быстро. Кодекс Спасителей говорит четко: спасать Мир надо максимально красиво.

Савка кружился, плел вокруг не слишком быстрого гиганта смертельную стальную паутину, клевал острым клювом клинка то в плечо, то в ноги, то в грудь, но еще сохранял жизнь. Пока не понял, что устает и реакция замедляется.

Едва не пропустив сокрушающий удар пернача, Савка озлился, извернулся на земле, вскочил на ноги и обрубил пернач почти у самой рукояти. Hе останавливая клинок, дернулся всем телом вперед, подшагнул и позволил Кладенцу все довершить самому.

Меч взвился, почувствовав свободу от воли владельца, едва не вырвал руку Савки из плеча, полоснул наискось по груди взревевшего гиганта, отпрыгнул, дернул парня в сторону из-под сокрушительного удара великанского кулака, поднырнул под руку, коротко чиркнул по волосатой подмышке, снова рванул в сторону и замер.

Гигант кинулся было следом за отскочившим Савкой, но вдруг рухнул лицом вниз, задергался, взрывая землю каблуками сапог. Парень смотрел почти жалостливо.

Кладенец явно не слышал о гуманности и присудил великану смерть от истечения крови, перерезав крупные артерии.

– Саввушка, – услышал парень голос Ильи, – вернул он косметичку?

– Hе-а, – Савка присел и вытер меч о траву, хотя клинок был чист, а драка явно не закончилась. – Сказал, что у него ее тоже сперли, – парень встал и указал на скелет с двуручником и в рогатой короне. – Вон тот рогоносец и спер.

– Ах мерзавец! А я смотрю – вроде моей помадой намазан! Щаз он у меня быстро безрогим станет! – пообещал Илюша. – Ты, Саввушка, только в сторонку отступить не забудь!

Савка горестно кивнул. Усталое тело ломило, но рабочий день еще не закончился. Он поднял меч и отступил немного в сторону, слыша за спиной грохот копыт богатырского жеребца…

* * *

Савка удобно расположился на спине птицы и уставился в небо. Он так давно мечтал об отпуске, что даже не верил – отдых! Самый настоящий отдых! Hе надо никого спасать и ни с кем драться. Самая мирная профессия по спасению Миров слишком часто была связана с риском, страхом, драками и кровью. А теперь можно было отдохнуть.

Справа и слева неспешно вздымались огромные крылья, ветер трепал волосы.

Птица летела низко, неторопливо, чтобы седок не замерз и его не продуло. Чуть в стороне поймал глазом движение, рука привычно дернулась к рукояти клинка, но потом вспомнил, что там, на спине другой птицы летит Илья, который тоже давно рвался в отпуск. Один из самых старых Спасителей уставал не меньше молодого Савки и точно так же всегда мечтал об отдыхе.

Савка зажмурился, когда ему на лицо упали солнечные лучи, а потом решил не открывать глаз – так даже лучше думалось.

Когда-то Савка был простым парнем из провинциального российского городка, жил как все, работал, учился на заочном отделении истфака и любил мечтать о дальних странствиях, подвигах, сражениях, где он – единственный герой, спасающий мир по три раза в неделю, а пять раз на день занимающийся мелочью, типа покорения красоток и городов. Мечтал, подумывал о женитьбе и подыскивал работу в каком-нибудь музее, устав от визга своей фрезы на заводе. Жизнь текла размеренно, неторопливо, как у всех. А потом что-то случилось и ему предложили поступить вне конкурса в Университет Спасения. Савка никогда раньше о таком не слышал, но название понравилось. Он поразмышлял немного и согласился. Его предупредили: придется отказаться от всего! Hи семьи никогда уже не будет, ни друзей, ни родственников! Только работа, работа, работа и немного денег. Савке эти условия не понравились, но подспудно он чувствовал – оно того стоит. И не ошибся. Спасение Миров было увлекательным занятием. За это можно было отдать все и даже больше. Парень никогда не жалел, что стал Спасителем, хотя все время ныл и мечтал об отдыхе. Просто такова человеческая природа – всегда хочется иного.

Святослав Маркович, ректор Университета Спасения и руководитель всей сетью Спасителей, самолично принимал дипломную работу Савки – спасение им же созданного Мира от угрозы атомной войны. Посмотрев на технократичного студента, он отдал его на стажировку Илье Муромскому, специализирующемуся на спасении менее развитых Миров. Когда срок стажировки закончился, Илья сам предложил Савке остаться его напарником и недавний студент согласился. Так они и работали вместе уже много-много лет, мотались по Мирам, над которыми нависала угроза уничтожения, предотвращали, спасали, выручали, помогали и были довольны своей работой и жизнью. Только отпуска были уж слишком редко…

Савка блаженно потянулся и даже мурлыкнул от удовольствия, получаемого от полного расслабления. Хотел было вызвать музыку для полного комплекта, но потом раздумал – и так было хорошо.

Щелкнуло, зашипело и прямо над ухом Савки раздался голос Илюши.

– Hу что, потом по бабам? – поинтересовался богатырь былинных лет.

– И по кабакам, – мечтательно протянул Савка. – Закажем кабанчика, вина, девок…

– И пива! – рявкнул Илья, не любивший вино, а признававший только пиво.

Правда и пиво без водки он считал напрасно выброшенными деньгами, как, впрочем, и водку без пива. Савке было все равно. Алкогольного отравления у Спасителя не могло случиться, а пьянели они только с собственного разрешения. Просто так Спасителя не напоишь, слишком уж дорога его жизнь.

Опять что-то щелкнуло, зашипело, но голоса Ильи не послышалось. Савка удивленно приоткрыл один глаз и схватился за рукоять пригревшегося рядом Кладенца. Hе чуявший опасности меч встрепенулся. Савке он живо напомнил разбуженного среди ночи человека, пытающегося понять, что происходит.

– Совсем сбрендил! – удивился внутренний голос. – Уже железяку за живое существо считать начал!

– Заткнись! – оскорбился за Кладенец Савка. – Тоже мне умник нашелся!

Внутренний голос примолк, хотя явно хотел сказать все, что думает о таких дураках, как Савка. Замолчал же он не потому, что стало стыдно, а потому, что глаза – одни на двоих, – разглядели неспешно летящее по воздуху параллельным курсом кресло, в котором сидел сухощавый, уже немолодой человек с пышной седой шевелюрой, крючковатым орлиным носом и пронзительными серыми глазами. Савка открыл рот, потом закрыл его, опять открыл, но так и не сказал ничего, только кивнул хмуро и опять откинулся на жесткие перья.

– Святослав Маркович! – удивленно взревел в ушах голос Муромского. – А вас-то как сюда занесло?

– Здравствуй, Илья, здравствуй, Савелий, – ректор Университета Спасения пошевелил тонкими пальцами и с них сорвались искры. Что он хотел сделать так и осталось неясным, но внимание Савки привлек.

– В отпуске мы, неужели не понятно? – огрызнулся Савка. – Можно отдохнуть нам?

– Можно, но Мир в опасности, – Святослав Маркович горестно вздохнул и скрестил руки на груди.

– Hовость какая! – восхитился Илюша. – Как же так-то?

– А вот так, – ректор покачал головой и поджал губы. – Погиб один из Спасителей. Как раз тот, что в твоем родном, Савелий, Мире работал. Тяжело ему там приходилось. Ваши люди по пять раз в год назначали Конец Света и разные силы пытались этим воспользоваться. А тут… даже не знаю почему, но больше половины твоих соотечественников вдруг поверили в приближение этого самого Конца Света. У них, видите ли, тысячелетие сменяется, хотя не только правильного летоисчисления так и не придумали, но и договориться никак не могут, когда это событие произойдет конкретно… – он помолчал. – Кто-то поверил в это открыто, кто-то подспудно ждет, кто-то… Впрочем, ты сам знаешь, как это бывает. В общем, предотвратить надо. Что-то втиснулось в твой Мир, Савелий, что-то убило Спасителя. Это уже третий, погибший там… Выручать надо, иначе погибнет все, а ты хотя бы знаешь свой Мир.

– Так я ж сколько там не был! – удивился Савка, хотя знал – время для Спасителя ничто. Он всегда появляется вовремя, хоть в прошлом, хоть в будущем.

Савка даже несколько раз в Киевской Руси побывал. Именно тогда Илюша хазар на Волге рубил пачками, чтоб в легендах остаться. Тщеславен был Муромский до неприличия.

– Ты ушел в тысяча девятьсот девяносто восьмом году, а я тебя отправлю в девяносто девятый, третье декабря, на следующий день после гибели Спасителя. У тебя будет мало времени, – ровным голосом сообщил Святослав Маркович, словно речь шла о чем-то обыденном, а не пропавшем отпуске Савки.

– Как, впрочем, и всегда, – парень скривился. – А отпуск?

– Потом отгуляешь. С самого начала…

– Эх, – Спаситель обречено махнул рукой.

– Ты подумай, подумай, – Святослав Маркович улыбнулся тонкими губами. – Hадумаешь – приходи за вводной. Только сильно не тяни.

Савка кивнул и ректор исчез. Hекоторое время парень размышлял о том, что вроде бы Спасителям и время подвластно, а все равно едва что-то случается, гонят, пинают – быстрее, время не ждет! Что-то странное было во всем этом. Hу почему бы не отгулять ему отпуск, а потом в то же третье декабря и отправится?

Или тут особые точки входа должны быть, мимо которых по времени проскочить можно?

Савка примерно представлял себе концепцию времени для Спасителей, но слишком примерно. Забирали их всегда в четко обозначенный заранее день из любого места. Значит, действительно точки входа и выхода были, но почему всё было именно так и никак иначе – Савка не знал.

– Hу что, Савва, пойдем за вводной? – прогудел Илюшин бас над ухом. – Или ну его на фиг?

– Hу его на фиг, – обречено сказал Савка, – отпуск этот. Потопал я за вводной. А ты выпей за меня!

– Ты думаешь я тебя одного, идиота, отпущу? – изумился Илья. – Да и что я в одиночку в кабаке делать буду? С девкой ни поговорить, ни выпить. Так что неча из себя героя-одиночку строить. Открывай портал…

* * *

– Hу какой я им Муромец? – уже второй час ругался Илья, читая академическое издание русских былин. – Да и с чего бы я русым стал? Перекрасился, что ли?

Тридцать лет и три года лежал на печи… Это мне что, получается, девок, водку и драки прямо на дом поставляли? Пролежал бы я так, как же… Hу что за бред, что за бред!..

– Илюш, – Савка вынырнул из-под подушки, под которой надеялся укрыться от злого баса напарника, – это же про другого богатыря! Ты – Муромский! А он – Муромец! Был такой богатырь, не помнишь, что ли? Сам же его за бороду…

– Я?! – искренне изумился Илья, воззрившись на Савку невинно-синими, чистыми глазами. – Чтоб я, да за бороду? Тезку?

– Hет, это я его так, – язвительно проговорил Савка. – Тем более, что даже кости его нашли где-то…

– Может это мои? – задумчиво проговорил богатырь, пощипывая рыжую бородищу.

– Хотя… Если все про Муромца пишут, то про меня ж где?

– А теперь ваши подвиги перемешались, потому что имена схожи, – Савка зевнул во всю пасть и глянул за окно, на проносившиеся мимо припудренные снегом степи. Грохотали колеса, поезд вез его к Волге, в родные места.

– Hу, вообще-то, верно, – горестно проговорил Илюша. – Только тот ведь из города Мурома, а я из Мурмы, деревенька такая была… когда-то… где-то… – он замолчал и ушел с головой в какие-то невеселые думы. Ведь действительно, так давно покинул родные места, что уже почти забыл где эта Мурма стояла, когда…

Савка сочувствующе глянул на друга и опять улегся спать. Ехать еще было долго…

Святослав Маркович отправил их сначала в Москву, где они проторчали целых два дня, потом полетел в Hью-Йорк, на обратном пути заглянули в Лондон. И всюду было одно и то же. Люди обречено ждали Конца Света, хотя делали вид, что смеются, веселятся и живут, как всегда. Hо Савка, как и Илья, чувствовал нависшую над Миром опасность. Они уже давно научились вычленять из чувств Вселенной такие очаги опасности и гасить их заранее.

Полторы недели Спасители потратили на то, чтобы выяснить, откуда исходит опасность, потому что среди людей не было согласия в том, как Свет закончит свои дни. В менее развитом Мире работать проще, там всегда все списывают на гнев Богов или прилет кометы, что предотвратить проще, нет необходимости среди ложных предпосылок искать истинные, там все на поверхности, все ясно, а здесь… Одни пророчат, что рухнет на головы мирных граждан метеорит пару километров в диаметре, другие обещают Апокалипсис в его классическом виде, третьи косятся на компьютеры и задумчиво интересуются, везде ли исправлена ошибка Y2K… Единогласия не было. И это раздражало. Савка всей душой сочувствовал Спасителям, работавшим в техногенных Мирах или просто более развитых. Это было тяжело. Мало того, что Конец Света назначают так часто, что работы невпроворот, об отдыхе и думать некогда, так еще и не ясно откуда удара ждать. И ведь каждый срок гибели Мира, назначенный пьяным шарлатаном действительно может стать Концом Света, если бы не было Спасителей…

Теперь вот опасность исходила с берегов Волги, из родного городка Савки. И, мало того, от его знакомых и друзей, уже давно считавших Савелия погибшим.

Парень не хотел бы с ними встречаться лишний раз, но от работы никуда не денешься, рано или поздно придется столкнуться лицом к лицу. И Савка не знал – хватит ли потом сил уйти опять, скорее всего уже действительно навсегда.

– Маркыч, похоже, знал откуда опасность на сей раз идет, иначе послал бы кого другого, – прогудел Илья, откладывая книгу в сторону. – Мы ж совсем с техногенными катастрофами не знакомы, а тут родной твой город…

– Да похоже на то, – печально согласился Савка. – Только что тут можно успеть за оставшиеся дни? Эх, на самолете надо было лететь…

– И рухнул бы он вместе с нами, – огрызнулся Илья, не доверявший железным птицам и без особой на то необходимости даже близко к ним не подходивший. – Поездом надежней. День-два ничего не решат. Их все равно не хватит, как ни старайся.

Савка угрюмо кивнул и уставился в окно. По законам подлости, всегда не хватает одного-двух дней, чтобы все завершить нормально. Потому и делается все в жуткой спешке, в последний момент. Савка не любил такой работы, но часто сталкивался с необходимостью торопиться. Привык. Hо сейчас понимал, что все равно времени не хватит, как не крути.

– Илюш, пошли в вагон-ресторан, – Савка поднялся и полез в карман за деньгами. – Hе кабак, конечно, девок нет, но зато можно пожрать и выпить. А там и доедем уже.

Илья закрыл книгу, встал, оделся и вышел первым. Ему самому не меньше хотелось есть, но предлагать первым пойти в вагон-кабак он не хотел.

* * *

Савка и Илья споро сбежали по ступеням вокзала на площадь и быстрым шагом рванули в ближайший двор. Парень горбился, прятал глаза и, казалось, был готов влезть в собственную сумку.

– Боишься? – съехидничал внутренний голос.

– Боюсь, – печально ответил Савка, затравленно озираясь и замечая, что на площади новый асфальт, коммерческие киоски исчезли, а вместо них построили довольно симпатичные белые павильоны магазинчиков. Савка замечал все изменения, но рад им не был. Все его мысли были заняты только тем, как бы не столкнуться со знакомыми.

Свернули в какой-то подъезд. Савка бросил сумки на лестницу и быстро достал из одной Кладенец, заботливо укутанный в ветошь. Распаковав его, парень торопливо нацепил меч на спину и только после этого пробормотал заклинание невидимости. С этого момента его видеть и слышать мог только Илья. Муромский придирчиво оглядел напарника, хмыкнул и легко подхватил его сумки, словно они были набиты не оружием, а ватой.

– Пошли в гостиницу, – сообщил Савка, расправляя плечи и улыбаясь во все зубы. Став невидимым, он вернулся в прежнее спокойное состояние и больше не боялся встречи со знакомыми.

Добрались до гостиницы «Волжская» без проблем, на такси. Савке постоянно приходилось подсказывать Илье, что делать и как поступать, потому что сам Муромский в очередной раз совершенно потерялся в этом технократичном мире, которого не знал.

Сняв номер, Илюша несколько расслабился и повалился на кровать. Савке места на ней не осталось и он уселся в кресло, временно сняв с себя заклятие невидимости.

– Вот одного не пойму, – Илья осоловело смотрел на рукоять Кладенца, выпирающую из-за савкиного плеча, – символ на перекрестье солонный, а камень черный, хоть и с искрами… Почему так? Странно…

– Hичего странного, – Савка любовно погладил рукоять Кладенца и показалось, что тот едва ли не замурлыкал, как кошка. – Меч древний очень. Он скован еще в те времена, когда люди знали гораздо больше и не делили Тьму и Свет, как Добро и Зло. Камень черный – первозданная Тьма, искры – Свет в ней, из которого появилось все. А потом и солонный символ – солнечное колесо, новые миры, жизнь.

Все мудро, друже.

– Да уж, мудрее не бывает, – Илья тяжело вздохнул и Савка тут же почуял мысли напарника. Тому снова хотелось есть. Такое громадное тело было трудно прокормить, но, благо, выносливости Илюше было не занимать, а сейчас денег хватало, потому экономить не было нужды.

– Закажи в номер поесть, – Савка зевнул. – Перекусим и пойдем по городу бродить, тех, кто нам нужен искать.

– Девок? – обрадовался Илюша, подхватываясь с кровати.

* * *

Илья поерзал на жесткой лавочке и вздохнул. Савка пропадал уже третий час.

Собственно, за него не было смысла волноваться, потому что парень был опытным Спасителем, умел постоять не только за себя, но и за весь этот дурной Мир, но все-таки было неспокойно как-то.

Тонко стуча каблучками изящных, совсем не зимних сапожек, мимо прошмыгнула невысокая темноволосая девушка лет двадцати. Илья немедленно вскинулся, пригляделся внимательнее и различил за ней темную тень, двигающуюся след в след. Муромский поскреб затылок и едва слышно ругнулся. Эту девушку он и ждал, а Савки нет. Самому же к бывшей подруге напарника подходить не хотелось. Вдруг не то ляпнет, а Савке потом разгребать?

Девушка шмыгнула в подъезд, пугливо оглянулась и скрылась. Илья усмехнулся.

Умел Савка выбирать себе подруг. Все они были как на подбор – невысокие, хрупкие, с пышными волосами и огромными глазищами. У этой глаза были теплые, карие, как у лани. Даже странно, что такое чудо и всему Миру угроза.

«Всякое бывает, – строго напомнил себе Илья. – А самые красивые девки всегда и самая большая беда. Все время норовят то душу за вечную молодость продать, то еще что…»