Текст книги "Эпиграфы. лирика"

Эпиграфы
лирика
Ирина Жадан

© Ирина Жадан, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старые стихи

«Мне крылья дали напрокат…»

 
Мне крылья дали напрокат.
К плечам их наспех привязали.
С тоскою глянула назад —
Меня со смехом освистали.
 
 
Все было будто бы всерьёз.
И я поверила, шагнула
И, морщась от блаженных слёз,
Неловко крыльями взмахнула.
 
 
А крылья
Словно приросли,
И я с карниза не упала,
А воспарила, воссияла…
 
 
Так я в неведомой дали
В последний раз во сне летала.
 

Дождь

 
Пришел слепец, как лето, молодой,
Не видя солнца, улыбаясь зною,
И степь кропит сверкающей водой,
Как будто гусли трогает рукою.
 
 
Стеклянных капель бубенцовый звон
Гудит и говорит, поет и плачет.
И солнце, словно красный террикон,
Дымится на краю степи горячей.
 

Ночной вокзал

 
Уходит дождь
из сумрачного неба,
Уходит, завернувшись в темноту.
Смывает наземь за звездой звезду,
как соль
с горелой чёрной корки хлеба.
Цветные расплываются огни
на акварели мокрого асфальта,
и поезда с тоскующим контральто
уводят в темноту вагоны-дни.
Сырой холодный ветреный перрон.
Как затянулся вечер тот дождливый!
И тёмных глаз медлительные сливы
Все ищут свой потерянный вагон.
 

«Сквозь сон улыбается тихое утро…»

 
Сквозь сон улыбается тихое утро
Скользит ветерок по заплаканным травам,
И вишня, качаясь, все шепчет кому-то,
Что белые сны лепестков растеряла.
 
 
Там ветер целует росу золотую
И бережно ветви дыханием клонит,
А листья смывают тревогу ночную,
Лепечут и греют на солнце ладони.
 
 
Пройду под ветвями, что нежно качнутся,
Стеклярусом рос осыпая мне плечи.
Слетят лепестки, чтоб к земле прикоснуться —
И Путь под ногами окажется Млечный.
 

«Золотая липа. Золотые пчёлы…»

 
Золотая липа. Золотые пчёлы.
Тяжело от мёда
песен невеселых.
На ветру качается
переспелый колос.
Силой наливается
одинокий голос.
Не найти мне в песне той
ни моста, ни брода.
Не проститься с горечью
молодого меда.
 

«Смычок ножа…»

 
Смычок ножа
Вонзился в тело хлеба —
И умер хлеб.
 

«Ты – капитан, я – капитан…»

 
Ты – капитан, я – капитан
Мы правим лодками в тумане.
Гудит могучий океан,
Переливая волны-грани.
 
 
Сойдём к неведомой земле
С высокой палубы, как с неба
Картошку ворошить в золе,
Делиться просолённым хлебом.
 
 
И, сидя так, плечом к плечу,
Перед равниной океана,
Затеплим от костра свечу
Тем, кто не вышел из тумана.
 

«Быть пешкой на Е-2…»

 
Быть пешкой на Е-2
Не стыдно до поры:
Не сохнет голова
О правилах игры.
 
 
Кто не рождён ферзём,
Тот волен выбирать
И, если повезёт,
Все поле прошагать.
 
 
Пройдя огонь и дым,
Ты вытрешь пот с лица.
Усталым и седым
Дойдёшь ты до конца.
 
 
Превозмогая резь
В отравленных глазах,
Поймёшь: ты – лишний ферзь,
Твоя победа – крах.
 
 
Но каждый день теперь
Выходит пешек ряд
В дорогу злых потерь
И призрачных наград.
 
 
И кто-то будет бит,
А кто-то доползёт.
Им этот путь открыт,
Им больше повезёт.
 

Басня

 
Однажды Льва Осел учил,
Как надо сено есть.
Он вдохновенно говорил
Часов, наверно, шесть.
 
 
Но Лев, жуя чертополох,
Задумчиво молчал.
Желудок ныл от горьких крох
И жалобно урчал.
 
 
Лев на исходе прежних сил
Был голодом томим
И всю беседу закусил
Учителем своим.
 

«Мы шли по аллее кленовой…»

 
Мы шли по аллее кленовой
Мне солнце ласкало плечо.
Одно бесполезное слово
шептала душа горячо.
Ручьи на асфальте журчали,
весенней свободой дыша.
А мы все молчали. Молчали…
С душой говорила душа.
 

«Ненужной, нелюбимой, не твоей…»

 
Ненужной, нелюбимой, не твоей
мне суждено к руке твоей прибиться.
Ты не люби – ты только пожалей:
ведь не опасна раненая птица.
Ты потерпи. Я встану на крыло
и улечу. И это – не утрата.
Запомню я руки твоей тепло,
но не вернусь – оттуда нет возврата.
 

«Холодает. Туман на рассвете…»

 
Холодает. Туман на рассвете
оседает на травы росой.
Пахнет осенью. Кто мне ответит,
что случилось с моею душой?
Что ж она, как бескрылая птица,
порывается в небо взлететь?
Что же ей, безголосой, все снится,
как последнюю песню пропеть…
Но деревья уже записали
в каждом свитке тугого ствола
среди многих ненужных реалий
то, что я в твоей жизни
была.
 

«Ты – лодка на волне…»

 
Ты – лодка на волне
Ты грезишь наяву.
Улыбкою во сне
тебя я назову.
 
 
Ты слышишь плески крыл
и тихий зов в ночи.
Ты птице подарил
души своей ключи.
 
 
Но птицы берегись:
она слетит, светла,
и опрокинет жизнь
удар её крыла.
 

«Я умерла вчера. Душа моя…»

 
Я умерла вчера. Душа моя
ушла из неуютного жилища.
Её следы – как отблески огня.
Я остываю, словно пепелище.
 
 
Она ушла к тебе – и вы вдвоём.
А на часах все шесть – не так уж поздно.
Склонясь, ты что-то пишешь за столом.
Она сидит, задумчиво-серьёзна.
 
 
От абажура зубчатая тень
так невесома, так легка, незрима.
Я умерла, и тот далекий день
потерян для меня невозвратимо.
 

«Я рисую тебя…»

 
Я рисую тебя
На безжизненном белом листе
возникают штрихи, словно тает расколотый лёд.
Невесомые линии, плавно струясь под рукой,
вырастают, колышутся, плавают с гибкостью ив.
Я творю тебя нежным сплетением легких штрихов.
Белый лист
превращаю в сияющий солнечный фон.
Повинуясь надежде, я снова тебя создаю,
ожидая услышать твой голос из небытия.
 

Последняя скрипка

 
Ночь. Тишина. Шершавый грубый стол.
Свеча, желтея, слезы льёт ручьями.
Дверь скрипнула, и медленно вошел
Великий мастер
с тенью за плечами.
Устало опустился на скамью
и лбом высоким на руки склонился.
Он, может, проклинал судьбу свою
за то, что бесталанным не родился.
Вдруг отнял мастер от лица ладонь.
Взглянул кругом, как будто лишь очнулся,
и, взглядом пронизав свечи огонь,
к заветному футляру потянулся.
Там, в колыбели бархатной, она,
оплавясь жёлтым отсветом, лежала,
спокойна и волнующе-нежна
и рядом с ней – смычка тугое жало.
Вишнёвый бархат свет её глушил.
По струнам тусклый отблеск прокатился.
Звук в полости её прекрасный жил.
Казалось, он сквозь эфы просочился!..
Но пальцы жёлтые, тугие, как бамбук,
на чёрном замерли безжизненном футляре
и чувствовала дрожь усталых рук
последняя
из скрипок Страдивари.
 

«Перламутровая ракови

...

конец ознакомительного фрагмента