Текст книги "Уроки пандемии. Повесть"

Уроки пандемии
Повесть
Исабек Ашимов

© Исабек Ашимов, 2024

ISBN 978-5-0064-4500-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

В нашу эпоху коронавирусная пандемия, как и любое событие планетарного масштаба, резко меняющая рамки понимания, поставило перед человечеством глобальные задачи, направленных на разрешение так называемых проклятых вопросов, посильных для разрешения лишь психологии, социологии и философии. В этом аспекте, книга представляет собой социально-философскую повесть.

Что хотелось бы сказать в книге? Прошло не так много времени, когда вышеуказанные науки приступили к осмыслению критических вопросов пандемии, но уже видны их первые наброски по удержанию человечества от падения в бездну сомнений, переживаний, страха и отчаяния. Книга отражает некоторые психологические, медико-биологические, социально-философские аспекты пандемии глазами не только переболевшего человека, но и нулевого пациента в нашей стране.

В чем заключается фабула книги? Вышеуказанные рефлексы, безусловно, запускают в человеке конструктивные механизмы совладения, мобилизуют психологические и интеллектуальные ресурсы, повышают не только мировоззренческий уровень индивида, но и остроту его чувств не только солидарности, сопереживания, взаимопомощи при пандемии, но и вины, ответственности, человечности.

Что проигрывается в сюжете книги? Безусловно, когда такие реакции при пандемии совмещаются с осмыслением неоптимальной антиковидной стратегии государства, неадекватным отношением к принимаемым мерам со стороны общества, слабой результативностью противоэпидемической деятельности, в человеке однозначно усиливается убеждение в опасности и непредсказуемости мира, возникает недооценка рисков, усиливаются вера в конспирологические теории.

Какова подтекст сочинения? Хотелось бы выразить надежду на то, что вопросы, затронутые автором, послужат отправной точкой для дальнейших теоретических и эмпирических исследований отечественных медиков, социологов, психологов, философов для междисциплинарного поиска решений, направленных на предотвращение и преодоление пандемий и других глобальных угроз.

В чем заключается главная цель сочинения? Будем считать, что нас настигла и начала поглощать по-настоящему большая постковидная история. В жизни большинства живущих сегодня ничего подобного по масштабам и последствиям никогда не было и, возможно, не будет. Философский взгляд на мир поможет людям принять этот укол судьбы достойно. Мы то пережили, переживут ли наши потомки при других пандемиях и других угрозах? – вот в чем вопрос.

В чем заключается новизна стиля? Герои книги, ученые различных отраслей, их многочисленные диалоги, почти протокольные обсуждения на научных форумах и собраниях – это своеобразная технология «продвижения» в умах и сердцах проблемы осмысления пандемии, ее последствий.

Заранее согласен со всеми замечаниями читателя, во-первых, по поводу «мозаичности» в изложении материала, а, во-вторых, по поводу того, что пришлось соединить социально-психологические мотивы с социально-философскими при помощи надуманных ситуаций. Уверяю, что все это мною предпринято лишь во имя раскрутки интересной проблемы – философии пандемии, осмысление природы, ближайших и отдаленных последствий, в том числе и с точки зрения нулевого пациента.

Хочу сразу же предупредить, что все события, персонажи, имена – вымышлены, а любые совпадения – случайны. Чего не скажешь о научной выкладке. Они вполне реальны, хотя отдельные утверждения спорны по существу. Книга рассчитана для широкого круга читателей. Представляет интерес для студентов и научных работников, интересующихся вопросами познания, социологии и философии науки, медицины, научного мировоззрения.

Исабек Ашимов

ГЛАВА 1

МЫСЛИ О ПРИРОДЕ ПАНДЕМИИ

2019 год. Конец первой декады марта. Шел восьмой день малого хаджа в Мекке. Со вчерашнего дня Хасан чувствовал недомогание и чувство жара. Тем не менее, с раннего утра на ногах. Полчаса ходьбы до Аль-Харама на предрассветный намаз дались ему нелегко. На него навалилась такая слабость, что приходилось сделать две или три передышки. В здание мечети заходил крайне уставшим, вспотевшим.

– «О, Аллах! Ты велик и всемогущ! Все в твоих руках – наше благополучие, судьба и жизнь. Даруй нам спокойствие духа и здоровья!», – молился он.

После молитвы, отойдя в глубь мечети сразу же разлегся возле колоны на прохладный мраморный пол и на некоторое время забылся в беспокойном сне. Проснулся от толчка.

– Эй! Уважаемый хаджи! Вставайте. Начинается утренний намаз, – сказал старик-паломник, который сидел напротив него.

Хасан поспешно встал и они вместе пошли в молельный зал. Помолились и вновь возвратились на свое место. Разговорились.

– Меня зовут Максутом. «Аллах благоденствовал меня хаджем и в этом году, это мой третий хадж!», – сказал старик.

– О, уважаемый Максут-ходжа! Пусть Аллах примет и этот ваш хадж, – сказал Хасан и представил себя: – Меня зовут Хасан. Я из Джалал-Абадской области Кыргызстана. Я в возрасте нашего Пророка Мухаммада, то есть мне 63 года и на хадже я впервые.

– Пусть Аллах примет ваш хадж! – пожелал старик-паломник и продолжил размышлять вслух, – мне всегда интересно как долог был путь человека к Богу, когда у него созрела мысль посетить дом Аллаха, почить Пророка Мухаммада. – Вот вы кем работали и что заставило вас посетить мусульманскую святыню Мекку и Медину? – спросил он.

– «О, уважаемый, – сказал Хасан, – моя история о моем хадже длинная, и я не хочу загружать вашу голову ею!».

Старик рассмеялся: – «Расскажи мне о ней, ведь мы же ничем не заняты, кроме как читать намаз, делится впечатлениями, познавать жизнь и дела нашего Пророка Мухаммада».

Хасан согласился и начал рассказ: – «Вот с ожидания и начинается моя история. Отец был глубоко верующим человеком, который несмотря на запреты советской власти, читал пятикратный намаз. Ему не суждено было совершить хадж. Перед кончиной он наказал мне обязательно посетить святыню мусульман – Мекку. Мне долго пришлось ждать этого момента. После сорока лет работы фельдшером сельской больницы, я, наконец, смог собрать средства для совершения хаджа.

Ему вспомнилось, как с великим трепетом в душе он летел сюда в Мекку. – «О, Аллах! Ты знаешь, что скрыто в моей душе, и знаешь, что нет ничего желаннее для меня, чем совершение хаджа к Твоему дому и посещение мечети Пророка, и я к этому шел долгие годы. Не лишай же меня Своего блага!», – повторял он мольбу.

Хасан как на духу рассказал старику и о себе, и о своих детях. – У меня четверо детей – два сына и две дочери. Все они уже взрослые, имеют свои семьи. Дети пошли по моим стопам, обучились и стали медиками. После окончания медицинского института Рахим стал стоматологом, а Мадина – педиатром. Алижон и Мухабат окончили медучилище. Младший сын совсем недавно сменил меня в должности фельдшера, а дочка работает медсестрой в участковой больнице.

– О, сынок! Теперь мне понятно, что ты достойный ходжа. Вижу ты уже совершил хадж на небесах до того, как совершил его тут на Земле. «Аллах-Акбар! Пусть дарует Аллах тебе счастья и детям твоим светлого будущего!», – произнес дуа старик.

Вместе мы прочитали намаз, расстелив свои коврики тут же. Про себя не раз повторили дуа – «Да примет Аллах от нас благодарность за заботу и покровительство о нас!».

После намаза Хасан продолжил свой рассказ: – Совсем недавно, когда дошел до возраста Пророка я решил выйти на пенсию, а также совершить хадж к дому Пророка Мухаммада. Аллах свидетель, что по жизни был праведным, честно трудился, как говорится в таких случаях – построил дом, вырастил детей, посадил сад. Нету у меня печали на душе. Я верую в Аллаха, жду от него благословления.

– «Пусть Аллах примет твой хадж! Пусть Аллах благословит твою жизнь!», – сказал старик, прощаясь с ним.

Между тем, у Хасана слабость и недомогание усилились, он чувствовал, жар, а ночью был однократный озноб. Свое состояние расценивал как простуду, так как накануне, согласно программы хаджа, все паломники ночь провели под открытым небом в долине Муздалиф, а следующую ночь на горе Арафат. Если в Муздалифе им пришлось спать под открытым небом, то в Арафате – в легких полынках. Когда он засыпал видел во сне, что делает обход вокруг Каабы, а люди дают ему салам и говорят ему:

– «Пусть Аллах примет твой хадж! Пусть Аллах благословит твою жизнь!». Хасан проснулся и почувствовал несказанную радость, восхвалил Аллаха за все и проявил довольство Его решениями.

11 марта вдруг у Хасана зазвонил мобильный телефон. На связи был старший сын Рахим. После недолгих приветствий спросил у отца, как он чувствует себя. Естественно, Хасан ответил, что у него все хорошо. Однако, видимо он не так убедительно сказал о своем состоянии, что Рахим вновь и вновь, почему-то спрашивал, действительно ли он не болен.

– Ты почему так настойчиво спрашиваешь о моем здоровье? – спросил Хасан у сына, теряясь в догадках – неужели он почувствовал, что я болен?

– Отец. Ты же знаешь, что в Китае разразилась эпидемия коронавируса. Так-вот, эта зараза уже за его пределами. Единичные случаи коронавирусной инфекции уже появились в разных странах и континентах, в том числе и в Саудовской Аравии. Так, что будь осторожным! – предупредил Рахим.

Такое известие смутило и насторожило Хасана – неужели я «попал?». Уже потом он узнает, что еще в самом начале марта оказывается были впервые выявлены случаи Ковида среди паломников хаджа.

Утром его группа паломников на автобусе уезжала в Джидду, а в полдень они уже садились на самолет, вылетающего рейсом «Джидда – Ош». В аэропорту при посадке у пассажиров температуру тела не измеряли. Это было сделано уже после посадки в салоне аэробуса. Жар был отмечен лишь у Хасана. Сразу же после посадки на авиалайнер Хасан забылся в неспокойном сне. Временами просыпался, чувствовал жар. Попросил у бортпроводницы жаропонижающие таблетки.

Чтобы отвлечься от мрачных дум, он в памяти перебирал все события малого хаджа, также вспомнил о том, как до позавчерашнего дня на душе у него было светло и покойно, радость заполняла его сердце потому, что совершил хадж к дому пророка, что побывал в Арафате, очистился от грехов, что свою жизнь жил честно, многим помогал, заботился.

12 марта в аэропорту Оша, сразу после посадки самолета Хасан позвонил Рахиму и поделился со своими сомнениями. Затем, не дожидаясь его реакции строго настрого заявил, чтобы его встретил лишь он, отправив по домам остальных, включая детей, внуков, многочисленную родню, друзей и знакомых, которые пришли встретить и поприветствовать его в аэропорту.

– «Клянусь Аллахом, мне никогда не было так не уютно в своей жизни, как сейчас, – при себя твердил он. – Я совершил хадж, тем самым выполнив одну из столпов мусульманства, но мое положение перед Аллахом и нашим народом становится чем-то смутным, тревожным, – повторял он мольбу.

Спускаясь по трапу самолета он без устали повторял: – «О, Аллах! Прости меня грешного! Да простят меня мои сородичи, друзья и соседи, за то, что не могу принять от них поздравления по случаю моего хаджа. У меня нет ни малейшего намерения причинить вред вашему здоровью и благополучии».

В аэропорту у прилетевших температуру не измеряли. Видимо потому, что Саудовская Аравия тогда не входила ни в одну из категорий, прибывших из которых проверяли бы на коронавирус. Хотя в той стране первый случай заражения был выявлен вначале марта.

Хасан намерено отстав от пассажиров последним покинул самолет, когда пассажиров уже увезли с летного поля аэропорта. Он пешком прошелся до зала прилета, где его встретил Рахим. Еще издали Хасан-ходжа дал ему понять, чтобы он не приближался к нему на близкое расстояние.

Когда Хасан вошел в зал, увидел целую толпу встречающих его родственников и друзей. Он остановился, не решаясь приблизится к ним. Было видно, что он был в растерянности. Как же так? Не отвернуться, не убежать. Между тем, каждый старался пожать ему руку, обнять, поздравить, поприветствовать.

Хасан с упреком посмотрел на Рахима, а тот лишь развел руки: – Отец! Извините меня! Я не смог их переубедить, – сказал он с горечью, указывая на толпу. – Знаете, у нас люди до сих пор не верят в существование вируса, думают, что это какое-то недоразумение, ходят без масок, собираются, ведь до сих пор в стране нет ни одного случая заболевания коронавирусом.

Хасан уже потом узнает, что уже к концу февраля Ковид в ускоренном темпе распространялся далеко за пределами Китая. Тогда странами с неблагоприятной эпидемиологической ситуацией считались Иран, Япония, Южная Корея и Италия, а уже к началу марта подтвержденные случаи коронавируса имелись в более 85 странах мира, а количество зараженных достигал уже 100 тысяч.

Вот так в день прилета Хасан-ходжи почти забыл о своей болезни, старался держаться как можно бодро, как подобает новоявленному ходже, произносил дуа и пожелания, меж тем в глубине души страдая от мысли, что возможно он в это время заражает окружающих. – «О, Аллах! Молю Тебя, пусть у меня не окажется Ковид! Ты милосерден, пощади своего раба!», – молился он не переставая.

После того, как гости ушли Хасан-ходжи, оставшись в семейном кругу, сразу же прилег, почувствовав ломоту в костях, ощущая, что ноги его почти не держат. Жена и дети увидели в его глазах растерянность, страдание, какую-то печаль и тревогу. Вокруг все забегали, захлопотали.

Выбрав момент Хасан-ходжа подозвал Рахима и признался, что, возможно, заразился коронавирусом. Попросил успокоить родных, объяснить им свои опасения, а также принять все меры по изоляции. Тем временем, жар у него усилился, началась диарея, появился сухой кашель.

Рахим вызвал скорую помощь, предупредив, что у отца, только прилетевшего с хаджа, возможно, Ковид. Врач, в специальном комбинезоне, после осмотра больного скомандовал: – «собирайтесь, поедем в больницу. У вас Ковид!».

Так Хасан-ходжи был изолирован в инфекционной больнице. Спустя два-три дня был подтвержден положительный тест на Ковид. Это был первый случай в стране. Вот-так Хасан-ходжа стал нулевым пациентом в стране.

В тот же день, а это было 18 марта в районе был введен режим чрезвычайной ситуации, а контактные лица в окружении Хасан-ходжи, включая жену и детей, начали принудительно помещать в больницу на обсервацию.

Первые эмоции – шок, испуг, сожаление и одновременно чувство вины целиком овладели Хасана. Хотя, он и не мог даже сильно проявить эмоции, так как был даже не в состоянии сидеть. Из-за утяжеления состояния его перевели в реанимационное отделение, сатурация упала до 60, его подключили к кислороду.

Рахим, на время бросив свою стоматологию, перешел в инфекционную больницу и круглосуточно находился рядом с отцом. Его примеру последовали все его дети – Мадина, Алижон и Мухабат, находясь на обсервации включились в противоэпидемический процесс в больнице.

Хасан, несмотря на тяжесть своего состояния, все время удручался, что поневоле стал источником распространения Ковида в стране, страшно переживал, что по неволе заразил людей: – «Мне жутко стыдно и неудобно перед ними, ведь мог сразу же забить тревогу сразу же после прилета в аэропорт», – горевал он.

Позже Хасан-ходжа узнает, что взятых под карантин из числа контактировавших с ним людей становится все больше. Он воспринял решения своих детей активно участвовать в деле выявления зараженных, оказания им посильной помощи правильным, хотя душу его накрепко и надолго охватил страх и тревога за их здоровье.

– «О, Аллах! Ты всемогущ, Тебе мои мольбы – не дай заболеть моим детям. Мы рабы твои! Будь к нам милосердным!», – не переставал молится он. Уже потом, когда появились первые потоки ковидных больных, видя с каким усердием его дети работают с ними, у Хасана немного отлегло на душе. В эти минуты он по настоящему гордился своими детьми.

Вот-так, Хасан-ходжа, поневоле ставшим нулевым пациентом в отношении пандемии коронавируса в Кыргызстане, осознавал и переживал свою вину. Нет. Никто его не обвинял, не осуждал, а он сам, как человек совестливый и тем более будучи опытным медиком практически вменил себе вину за непредумышленное распространение ковидной инфекции.

А что значить вменить вину? Обычно это то, что приписывается человеку, и он объявляется виновным. Но, как уже говорилось выше, Хасану никто и не объявлял виновником распространения инфекции. Между тем, сам Хасан-ходжа осознал свою вину, сильно переживал её.

Когда время и состояние позволяло Хасан с сыном просматривали пресс-сообщение Республиканского штаба по борьбе с пандемией. Президент страны выступил с обращением к сообществу уже 18 марта. Хасану-ходже особенно горько было слышать о том, что 20 марта выявлены еще три случая коронавируса уже в соседнем районе. Причем, все они вернулись в Кыргызстан с тем же рейсом, что и он.

Хасану горько было сознавать, что он тогда так и не смог самоизолироваться, к сожалению, и государство не принял такую меру в отношении него. Свою изоляцию, как ковидного больного, Хасан воспринял должным образом. – «Изолированный больной уже прямо не пойдёт и дальше гадить, он уже один раз нагадил».

– «Такой человек должен понести наказание за то, что он нагадил», – всплакнул Хасан-ходжа. – А что такое «понести»? Это значит, он должен испытать лишения какие-то, в том числе и свободу, – с грустью думалось Хасану в боксе инфекционной больницы.

Алижон и Мухабат рассказывали отцу о том, что в целом по республике разрастается паника среди населения. Для изоляции заразившихся людей или же попавших под подозрение в отношении контакта с ними в стране был введен режим чрезвычайной ситуации.

Хасан-ходжа горько заплакал, когда услышал, что 2 апреля был зарегистрирован первый летальный исход от коронавирусной инфекции в Кыргызстане. Это был житель соседнего района, с которым он прилетел в Ош одним рейсом. Рахим, Мадина успокаивали его как могли.

– Отец! Не надо терзаться. Поверьте, вы ни в чем не виноваты. Вы просто один из заболевших и не более.

По телевидению стали ежедневно передавать брифинг Республиканского штаба по борьбе с коронавирусом. 3 апреля были выявлены первые случаи заражения среди медиков Джалал-Абадской области. Среди них оказался и Рахим. Хасан, несмотря на свое критическое состояние полностью свое внимание переключил на самочувствие Рахима. Благо, болезнь у него протекала в легкой форме, перенес практически на ногах, при этом ни на минуту не прекращая оказывать помощь ковидным больным.

Хасан переживал: – Не знаю, можно, наверное, второй раз хватануть. – Потом, никто же последствия от этой хвори не знает, – сомневался и горевал он. Между тем, по сообщению Министерства здравоохранения 7 апреля на территории Кыргызстана выявлены уже 228 случаев. Хасан взгрустнул, а ведь с момента регистрации у него коронавируса прошло всего 20 дней. Что же будет дальше? Что ждать от коронавирусной эпидемии? – удручался он.

Один из земляков Хасана, который вернулся из малого хаджа две недели позже него рассказывал, что прилетел в Ош с температурой и кашлем. Казалось бы, все штабы и все службы должны были бы бить тревогу, звонить всем пассажирам турецкого рейса. Но нет же. Несмотря на свое болезненное состояние он успел провести в своем селении большой той.

– Когда мое состояние ухудшилось позвонил в скорую помощь. «Никуда не ходите. Положите холодный компресс на лоб и лежите». Таков был ответ врача. Со временем мое состояние ухудшилось, в груди сдавило, и дышать стало невмоготу. Кое как сам добрался до больницы, – говорил этот пациент. Уже потом Хасан узнает, что таких случаев было множество.

– «О, Аллах! Прости нас за наши прегрешения! Человек слаб и прости его за слабость и грехи!», – молился Хасан-ходжа. – Есть больные, как источник инфекции, которые под разными предлогами отстаивают свою волю, распространяя инфекцию. Они неправы. Таких больных нужно принудительно изолировать от общества в закрытых стационарах, – возмущался он.

Хасану мыслилось о том, что это есть, наверное, причинение страдания, что, кстати, и есть кара за неповиновение. Хуже того, это есть элемент мести общества и государственной кары за безответственное поведение пациента.

– Ну, а с другой стороны, куда смотрит государство, которое взяло на себя ответственность за противоэпидемическую безопасность людей? – возмущался он.

В те дни в палате рядом с ним лежал молодой человек, у которого оказался положительный тест на Ковид. Он рассказал, что в один из дней почувствовала себя плохо: заболело горло, поднялась температура, а позже начался озноб. В поликлинике молодой врач-терапевт сказал: «У вас обычное острое респираторное заболевание, идите домой, попейте антигриппин, фервекс, парацетамол. Не забудьте про обильное теплое питье».

– Радость, что нет у меня коронавирусной инфекции затмила мое сомнение. Однако, на третьи сутки у меня появилось такое чувство, что в горло воткнули нож и там его поворачивают, сомнения пропали. Все эти дни совершенно свободно разгуливал среди людей и лишь когда стало невмоготу, вызвал скорую, – признавался он.

– Таких безответственных людей, которые рассеивают вирусную инфекцию надо доставать и насильно закрывать в боксах. А если этого государство, то есть система не предпримет, тем самым проявив слабину или бездействие, то система защиты общества будет прорвана. Вот почему нигилизм и правовой негативизм людей является самым вредным в деле борьбы с пандемией, – горестно размышлял Хасан-ходжа, лежа под капельницей.

Рахим и Мадина, когда посещали отца, делились с ним своими впечатлениями о поведении людей в период пандемии.

– По большей части люди поступают очень опрометчиво, иногда бездумно, то ли искренне заблуждаясь в том, что Ковид – это вроде более агрессивного гриппа и ничего более, то ли в силу своего неведения как поступать в тех или иных ситуациях. Потому, они игнорируют изоляционный меры, ходят без СИЗ, продолжают тусоваться в людных местах, – возмущалась Мадина.

– Люди знают, что должны соблюдать карантин, но для них карантин: дом – магазин, аптека – больница. Многие говорят так: – «Нам и без тестов все было понятно. Мы знали, что заболеем, это вопрос лишь времени», а потому вполне умышленно ограничивали свой карантин «дом, магазин, аптека, больница», – сказал Рахим.

– Да! Люди не задумываются, пока сами не столкнутся с коронавирусной инфекцией. Я почти 40 лет работаю в медицине, но никогда не видел такой повальной заболеваемости, никогда не видел, чтобы было столько тяжелобольных. Больные гибнут сотнями, тысячами. Это настоящая трагедия! – удручался Хасан-ходжа.

– «О, Аллах! Помилуй нас за наши грехи! Все в Твоих руках и испытания, и наказания!» – молился Хасан-ходжа, осмысливая то, что людям нужно приложить все усилия для предотвращения заражения. – Но если заболел, то нельзя сдаваться психологически, успокаивая самого себя «Всё будет хорошо, ты победишь болезнь, дома тебя ждет семья».

Хасану почему-то вспомнился случай, рассказанный Рахимом. На похороны старого человека, умершего от тяжелой ковидной пневмонии в соседнем районе прибыл его родственник из Нарынской области. Местные врачи советовали ему не ездить на похороны, однако, он не прислушался. – «Совестно не прийти, дядя скончалась в таком почтенном возрасте, не бросить землю в его могилу – это неприлично».

– И что потом?

– Три дня спустя уже в своем Нарыне у этого родственника начались боли в груди, появились жар и одышка. Не хватало воздуха, еле добрался до больницы. Вот-так коронавирус распространился среди населения области.

– Знаешь отец! В эти дни в нашем селе люди продолжают собираться на свадьбы и поминки. Да и к тебе продолжают приходить в больницу, чтобы хоть через окно поприветствовать тебя, пожелать тебе скорого выздоровления. Причем, несмотря на наши протесты, – рассказывает Алижон.

– Людей не переубедить, а потому необходимо насильно заставлять людей, чтобы они не выходили на улицу, нужно выставить милицейский кордон возле каждого переулка и улицы, принять наконец соответствующие меры при похоронах погибших от коронавируса. Как еще объяснить людям? —возмущалась Мухабат.

– Хотя и был объявлен строжайший карантин везде и повсюду, но, тем не менее, практика показало, что невозможно быть полностью изолированным и не выходить из дома. Нужно ходить в магазин, в аптеку, в больницу. Между тем, там каждый второй продолжает ходит без маски, не соблюдает дистанцию. – У нас заболевшие не идут в больницу, пока не упадут, – огорчался Рахим.

Хасан-ходжа осознавал, что теперь все будет иначе. После лечения переболевшие люди должны понять, что отныне необходимо быть психологически готовым к этому заболеванию. Вирус уже никуда не уйдет. Любой может заболеть. Человек даже не сразу поймет, когда заболеет, и не узнает, откуда эту болезнь он подцепил.

– В таких случаях лучше всего предохранятся, если был контакт с заболевшим, то самоизолироваться, а если заболел, то начать лечение незамедлительно. Самое главное – не впадать в уныние, – думалось ему.

Хасан вспомнил первый день пребывания в больнице. Вокруг него ажиотаж, врачи и медсестры в халатах СИЗ, как космонавты в скафандрах, лица смазанные, голос, как будто с далека. Он не мог даже объяснить им своего состояния. На фоне температуры он не мог ни поднять руку, ни разговаривать. Произнести пару слов было для него настоящим усилием. Врачи спрашивали: «Что у Вас болит?», а он отвечал: «Болит абсолютно всё».

Ему вспомнилось, как при вызовах, простые, порою безграмотные больные, чаще преклонного возраста во время расспроса не могли объяснить свое состояние, то тут болит, то там болит и ничего конкретного. А теперь вот и сам никак не может сформулировать свое состояние.

– В первую ночь дежурная врач назначила мне стандартное лечение. Однако, в течение трех-четырех суток никак не удавалось стабилизировать мое состояние, – рассказывает Хасан-ходжа. – Принимать пищу не мог, врачи заставляли меня пить воду, чтобы хоть как-то поддержать организм. Донимал упорный сухой кашель, временами лихорадка, озноб. Не знаю, как они меня вытащили из того состояния. Просто не знаю. Спасибо врачам, они просто герои сегодняшнего дня.

Действительно люди, да и сами медики осознавали, что им выпала тяжелая доля. Все медики были в полной противовирусной воздухонепроницаемой экипировке. Сквозь защитную пленку было видно их разгоряченное лицо, покрытое потом. Для облегчения их страданий в боксе распахнули все окна. За окном стояла тридцатиградусная жара. Некоторые врачи падали с ног, теряли сознание. На место них приходили другие медработники и работа продолжалась безостановочно.

– Выходить из бокса нам строго запретили, кнопка вызова персонала в палате не работала, так что нужно было стоять под дверью и ловить проходившие мимо белые костюмы, – рассказывает Хасан. – Врач пришел ближе к полудню. Он померил температуру, послушал легкие, и сказал: «Лечение продолжаем, должно быть лучше, надейтесь, мы всё делаем, как надо».

– «О, Аллах! Все в твоих руках. Дай силу и терпение врачам и их пациентам! – молился он. – Хотя мне было плохо, кашель не унимался, периодически случалась диарея, эти молитвенные слова и слова, сказанные врачами меня успокаивали и я сам старался проявить терпение и смирение, – признавался Хасан-ходжа.

Рядом с Хасаном в боксе лежал уже не молодой заместитель акима района, который все требовал к себе «главного», чтобы вручить ему лично в руки заявление с претензиями к невнятному приему, непонятному лечению, плохому обслуживанию. Когда в палату пришел врач он накинулся на него с угрозами, что всех он выведет на чистую воду, что для лечение он вынужден покупать лекарства со стороны.

– Ситуация с лекарствами сложная, никакие анализы показывать вам не обязаны, потому что вы не врач, чтобы разбираться «в медицинских цифирках и буковках», – устало и раздраженно возразила врач, но тем не менее внимательно прослушав легкие больного и делая какие-то записи в историю болезни.

Хасан-ходже было противно видеть этого чиновника, который так и не успокаивался, жалуясь то одному, то другому куратору с Министерства здравоохранения. На том конце провода пообещали разобраться. Спустя полчаса к нему пришел главный врач, который, возможно, впервые одел специальный противовирусный комбинезон, выслушал его жалобы на расстоянии и быстро удалился.

– Главврач даже не посмотрел на мою сторону, а ведь я его знаю еще с тех времен, когда он пришел в нашу больницу совсем еще молодым врачом, – обиделся Хасан-ходжа. – Ненадежный он человек. Рассказывали о том, что он с самого начала эпидемии, панически боясь заразится, работает на удаленке, появляясь в больнице лишь изредка, когда ему это нужно.

Хасан-ходже было горько осознавать, что такие люди продолжают управляют здравоохранением в такие критические периоды, показывая свою полную профессиональную и человеческую несостоятельность. А ведь его врачи медсестры днем и ночью борются за жизнь больных, позабыв о своих семьях, заботах. Чем они хуже этой чинуши?

Следом в палату пришла старшая медсестра спросить, есть ли у нас жалобы на средний медперсонал. На бедных медсестер, которые сутками находятся здесь, жалоб у нас не было абсолютно: они делали, что могли и что им говорили врачи.

– Доченька! Скажи пожалуйста, что мне капают? – поинтересовался Хасан у медсестры.

– Дезинтаксикационные растворы с антибиотиком, – ответила медсестра. – Однако, температура ваша почему-то не спадает.

– Каждый день меняют лекарство. От них только и слышишь принесите то или иное лекарство. Надо контролировать, что колют, лучше фотографировать флаконы с препаратом, – буркнул тот самый чиновник – сосед по палате.

Кстати, в последующие дни после визита главврача к нему за день приходили не менее трех раза: убедиться, что конфликта нет, послушать его легкие, спросить о самочувствии. Его каждые два дня осматривали консультанты, регулярно меняли лекарства, а также брали мазки и кровь. В один из дней чиновника перевели в отдельный бокс.

По поведению врачей в отношении него Хасан догадывался, что у него начался уже какой-то процесс в легких, потому что они начали чаще и дольше слушать легкие, а затем, переговорив между собой пригласили рентгенолога с портативным рентгеновским аппаратом. На снимке оказалась двусторонняя ковидная пневмония. Врачи пересмотрели протокол лечения. Лишь к концу недели начала спадать температура, появился аппетит, самочувствие стало улучшаться.

С улучшением состояния у Хасан-ходжи вновь обострилось осознание вины за распространение вируса. К тому же первым в доме заболела супруги Хасана, у нее поднялась температура, которую сбили парацетамолом. Через несколько дней симптомы вируса проявились у снохи. Оба продолжали лечится дома. Спустя недели у них прошла температура, осталась небольшая слабость.