Текст книги "Идентичность народов Европы"

В конце XX в. разнообразные перипетии, последовавшие за падением железного занавеса, стимулировали значительные миграции цыган в Западную Европу. Местное население встретило их враждебно, и в большинстве европейских государств их восприняли как угрозу социальному порядку, в частности ввиду их заметной численности. Казалось бы: вечные странники, не знающие границ, именно они являются прототипом настоящих европейцев, и было бы естественно, если бы единая Европа восприняла их именно в таком качестве. Увы, ничего подобного не произошло. Как же возникла эта ситуация отчуждения, тем более что с 2005 г. официально было объявлено о «десятилетней программе по интеграции рома» в новую Европу и о соответственной политике в области образования, занятости, здравоохранения?.. Но сначала рассмотрим некоторые факты.

По оценкам, сейчас во всей Европе насчитывается от 6 до 12 миллионов рома. То есть речь идёт о численно значительном меньшинстве. Часто задают вопрос о географической территориальной привязке этого населения. В общих чертах можно сказать, что до распада социалистического лагеря рома вели кочевой образ жизни на западе и оседлый – на востоке континента. С 1991 г. большая часть сотен тысяч цыган, покинувших балканские страны, перебрались именно в страны Западной Европы (от Венгрии до Франции).

В наши дни большинство рома ведут нищенскую жизнь во временных, стихийно возникающих поселениях, без всяких удобств и санитарных условий. Не имея школьного образования и в большинстве случаев без работы и документов[52]52
  Вплоть до 2012 г., когда Румыния и Болгария получили полный доступ к европейскому рынку труда, Франция, например, ограничивала право пребывания на её территории сроком до 3 месяцев. Дальнейшее пребывание, без перерыва для возвращения в страну, считалось нелегальным.


[Закрыть], они стали мишенью для всевозможных обвинений и превратились в своеобразную касту европейских «неприкасаемых»[53]53
  Слово цыган пришло из греческого языка и означает «неприкасаемый»!


[Закрыть]. Бедность, ряд дурных привычек, оставшихся от жизни в другом окружении, предрассудки по их поводу – всё это ещё больше усугубляет их изоляцию и неприязненное к ним отношение и ещё больше затрудняет их интеграцию, трудоустройство, сколяризацию детей и, вообще, включённость в окружающее общество. С их стороны реакцией на это является потеря веры в свои силы, чувства обиды и покинутости, которые ведут к беспорядочному образу жизни и к отказу от гражданских ценностей. В Западной Европе рома, пришедшие с востока, часто живут на специально выделенных территориях, отдельно от остального населения, и, таким образом, разрыв между ними с одной стороны и «нормой» и «современностью» с другой углубляется, но отнюдь не сокращается. Административные меры против «иностранных цыган», а именно бесконечные проверки и высылки, порождают непонимание и озлобление.

В восточной части Европы дела обстоят ещё хуже: в условиях распространения либерализма и национализма рома оказываются жертвами всевозможных злоупотреблений. Их дети, которых часто определяют в интернаты для «трудновоспитуемых» или «отсталых», всё больше замыкаются в изоляции и возводят её в систему. Другой серьёзной проблемой, вытекающей из бедности и недостатка информации, является неиспользование женщинами рома противозачаточных средств, что ведёт к росту детской смертности, абортам и при этом к стремительно растущей демографии, которая ещё больше усугубляет их бедственное положение[54]54
  По поводу комплекса этих вопросов, см.: Liegeois (Jean-Pierre). Roms en Europe. Strasbourg, Éd. du Conseil de l’Europe, 2007.


[Закрыть].

Тем не менее каждое государство Европейского союза пытается, в принципе, найти своё решение проблемы рома. Увы, чаще всего это решение заключается в депортации, которую, в угоду всё более враждебному общественному мнению, широко освещают в средствах массовой информации. К сожалению, пока ничто не говорит о совместной готовности наших государств серьёзно отнестись к решению этого вопроса, координируя усилия в рамках Европейского союза!

Европейские инстанции также отдают себе отчёт в драматизме ситуации и пытаются заниматься её урегулированием. Усилия в этом плане проявляют ОБСЕ и Совет Европы. Помимо этого, такие неправительственные организации, как Open Society Fund (OSF), уделяют этому вопросу значительные средства. Действительно, масштаб проблемы велик, и, несмотря на добрые намерения, пока трудно предсказать, каким будет итог происходящих процессов. Но в настоящий момент наблюдатели соглашаются в том, что положение рома в Европе становится всё хуже![55]55
  Доклад Европейской Комиссии от 7 апреля 2010: The Social and Economic Integration of the Roma in Europe.


[Закрыть]

За последние десять лет произошёл сдвиг в идентитарном и практически в национальном сознании немногочисленных элит сообщества рома в Европе. В июле 2000 г. на Международном съезде, заседавшем в Праге, было объявлено о принадлежности рома к «нации рома»[56]56
  Le Monde, 30 & 31 juillet 2000.


[Закрыть]. Под влиянием этих процессов самоидентификации, группы рома всё больше воспринимаются как культурная целостность. В этом контексте то обстоятельство, что в последние годы к ним всё чаще применяют название «самого крупного этнического меньшинства Европы», способствует утверждению чувства коллективного достоинства представителей этой группы.

В этом признании есть, к сожалению, и негативный аспект. Поскольку концепция «нации рома» ещё достаточно расплывчата, повсеместное отношение к ним как к «одному целому» может усложнить проведение специфической локальной политики в отношении их групп. К тому же, под предлогом необходимости выработки общего подхода, территориальная администрация в некоторых регионах способна уклоняться от реализации целевых программ социального развития. В этой связи не будем забывать, что проблема цыган поднимает изо дня в день не столько этнический, сколько социальный вопрос![57]57
  См.: Plésiat (Mathieu). Les Tsiganes, t. 1: Entre nation et négation, et t. 2: Intégration éprouvée. Paris, L’Harmattan, coll. «Logiques sociales», 2011.


[Закрыть]

Противостояние энтропии и дифференциации, на котором мы остановились, может показаться неискушённому наблюдателю чем-то схожим с беспорядочным броуновским движением, лишённым смысла и направленности. В действительности это не так: просто возникновение нового мира, свидетелями которого мы являемся, проходит через разнообразные фазы большей или меньшей интенсивности. На какой же стадии находятся в наше время европейские идентичности? Обратимся теперь к рассмотрению этого вопроса.

Указатель на двух языках: ирландском (гэльском) и английском

Автор сфотографировал этот рисунок, изображённый на грузовом фургоне, в г. Конкарно (Франция, департамент Финистер, август 2015). На нём фигурируют главные символы Бретани: знамя Gwenn ha Du, кельтский трискелион, горностай… Левая и правая стороны поменялись местами, т. к. на рисунок надо смотреть в зеркало заднего вида

Глава II. Разнообразие европейских наций

Национальная идентичность (или личность) может быть описана как процесс выстраивания коллективных смыслов, на основе одной из черт культуры или их комплекса. Причём эти черты как бы абсолютизируются, и им отдаётся явное предпочтение по сравнению со всем остальным культурным и историческим фондом[58]58
  Castells (Manuel). Le pouvoir de l’identité. Paris, Fayard, 1999. P. 17.


[Закрыть]. Антрополог Клод Леви-Стросс видит в национальной идентичности «невидимый родной дом, к семейному очагу которого, в поисках ответов на разные вопросы, нам постоянно хочется возвращаться, и при этом в реальной жизни этот дом никогда не существовал». Что касается геополитики, то в основе идентичности лежит идеологическая конструкция, созданная с помощью ряда более или менее объективно существующих элементов. Среди них, как правило, фигурирует один или несколько предков-основателей, общая история с её значимыми героями, особые качества, которые приписываются нации, памятники, пейзажи, любовно приведённый в систему язык и, наконец, подвергшийся обработке фольклор. Здесь мы выделим этнические, национальные и государственные формы идентичности.

Как мы знаем, исторической основой большинства коллективных идентичностей, о которых здесь пойдёт речь, является этничность, традиционный элемент идентификации, в основе которой лежит, как правило, язык. Однако необходимо признать, что, несмотря на сходства, все народы и нации Европы различаются по своей организации. При первом приближении их можно разделить на две группы: народы, имеющие собственное государство, и те, которые находятся в положении меньшинства по отношению к одному или к нескольким государствам.

Большое многообразие форм

При ближайшем рассмотрении ситуация усложняется. Действительно, редко встретишь государства одного народа (однородные государства или национальные государства). В наши дни большинство государств полиэтничны и имеют меньшинства, стремящиеся к признанию в качестве народов или наций. При этом большинство государств выбрало один из языков, как правило, язык господствующего этноса, в качестве национального. Таким образом, кастильский стал государственным языком Испании, тогда как баскский, каталанский или галисийский имеют статус официальных языков и сосуществуют с неофициальными языками, такими как андалузский, канарский или мурсийский.

Отметим при этом, что не все меньшинства считают себя нациями или народами, но лишь те общности, у которых присутствует национальное сознание и которые выдвигают в этом плане соответствующие требования. Мы будем рассматривать именно эту достаточно размытую и многообразную категорию.

Государства

Они имеют разнообразную форму и структуру. Условно мы объединим их в следующие категории.

Государства «традиционного» типа

Германия, Испания, Швеция являются классическими примерами. В Европе таких государств большинство. Чаще всего это давно сформировавшиеся структуры, и хотя они представляют себя как «государства-нации»[59]59
  Термином «государство-нация», или «национальное государство», мы называем государство, которое совпадает с нацией, живущей на территории, ограниченной и определённой в зависимости от коллективной идентичности населения, которое обеспечило его законность. Эта политическая концепция является соединением понятий политического и юридического плана (связанных с государством) и понятий идентитарного плана (связанных с нацией). Власть в «государстве-нации» основана на суверенитете, исходящем от граждан, которые объединены одновременно в политическую, культурную или этническую общность.


[Закрыть], их население, как правило, включает в себя множество этносов. Меньшинства в таких государствах обычно ведут себя пассивно или стоят на пути к ассимиляции или к эмиграции, как, например, романши в Швейцарии, сорбы в Германии, окситанцы во Франции, немцы в Румынии. При этом у них иногда оживляется этническое самосознание и растёт потребность в социальных выступлениях: так проявляют себя тирольцы в Италии или каталонцы в Испании. Известно и множество как бы промежуточных ситуаций между этим типами поведения.

Малые государства «классического» типа

Хорватия, Эстония, Литва, Латвия, Македония, Черногория, Словакия, Словения – вот некоторые из малых государств, которые после 1991 г. впервые появились на карте Европы или возникли на ней вновь. Каждое из них, чаще всего на вполне законном основании, отстаивает своё национальное своеобразие и своё отличие от соседей. Все они организованы в соответствии с европейскими нормами и функционируют более или менее удовлетворительным образом. Добавим, что имеются в виду государства, официально признанные международным сообществом.

Наряду с этими малыми государствами, которые можно назвать «классическими», встречаются также совсем крохотные страны, которые тем не менее во многих отношениях являются настоящими государствами.

Микрогосударства

В наши дни эти мельчайшие суверенные образования, свидетели ушедших эпох, часто попадают на страницы прессы. Причём пропорции связанных с ними налоговых скандалов значительно превосходят их скромные размеры. Со своими непосредственными крупными соседями их связывают особые отношения; тем не менее такие государства, как Андорра, Лихтенштейн, Мальта, Монако, Сан-Марино[60]60
  Являясь самой древней в мире республикой – её конституция восходит к 1600 г., – это также самое маленькое государство площадью 61 км².


[Закрыть], Ватикан и, конечно, Люксембург, – полноправные юридические члены сообщества европейских наций. Одно из них, Андорра, даже может гордиться тем, что является единственным европейским государством, официальным языком которого признан каталанский язык, язык меньшинства[61]61
  В настоящее время монегаскский язык мало употребляется и имеет символическое значение (на нём написан текст гимна княжества Монако).


[Закрыть].

Можно также упомянуть англо-нормандские острова Джерси, Гернси, Сарк, которые, хотя и находятся под юрисдикцией британской монархии, пользуются широкой автономией и осовремененными феодальными правами.

Империи

Изначально и вплоть до XX в. империи были кузницей многоэтничных государственных образований, в которых династический принцип доминировал над этническим. Они как бы олицетворяли собой Европу старых режимов (Германию, Австро-Венгрию, Османскую империю, Россию) и просуществовали до конца Первой мировой войны повсюду, кроме России, которая, несмотря на многочисленные изменения, по-прежнему может считаться империей. Руководствуясь принципом целесообразности и несмотря на заявления о сосуществовании множества культур, все эти государства пользовались языком доминирующей группы в качестве коммуникационного: немецким в Австро-Венгрии, турецким в Османской империи и т. д.

Во время Первой мировой войны, под влиянием «14 пунктов Президента Вильсона» о праве народов на самоопределение, империи Центральной Европы подверглись критике со стороны ведущих деятелей государств Антанты (Клемансо, Ллойд Джорджа…): они поддержали планы националистических лидеров Центральной Европы (Бенеша, Масарика, Пилсудского…), направленные на разрушение империй. Процесс распада охватил в том числе и Российскую империю, участницу Антанты.

Более необычными являются возникшие сравнительно недавно образования, которые называют квазигосударствами, или зависимыми государствами.

Несостоявшиеся государства, или квазигосударства

Их часто описывают английским термином failed states: в отличие от микрогосударств, для современной Европы они – новое явление: с недавнего времени они существуют на территории бывшей Югославии и на окраинах Российской Федерации. В данном случае Москва стремится оказывать на них влияние, опираясь на русские меньшинства. Абхазия, Гагаузия, Верхний Карабах, Южная Осетия, Республика Сербская Краина, а также Приднестровская Молдавская Республика и Турецкая Республика на Кипре – эти государства, как правило, незначительны по размерам, являются самопровозглашёнными образованиями и имеют ограниченное признание на мировом уровне. Они возникли и выжили благодаря стратегическим интересам крупных соседей. Их «идентичность» – чаще всего следствие факторов геополитического порядка, как в случае с Приднестровской Молдавской Республикой, но иногда, наоборот, они имеют заметную этническую принадлежность, ощутимую в повседневной жизни.

Косово, провозгласившее свою независимость в 2008 г. и всё ещё не признанное Сербией и рядом европейских государств, в том числе Испанией, являет собой смешанный случай. Население встретило создание этого государства с энтузиазмом, но надежды, связанные с независимостью, не реализовались, и страна остаётся расколотой и коррумпированной.

Проблематичное присутствие на европейской сцене этих государств является одной из особенностей современной Европы[62]62
  Bonnot (Maurice). Des Etats de facto. L’Harmattan, Paris, 2014.


[Закрыть].

А сейчас скажем несколько слов о ещё более необычных образованиях, которые называют псевдогосударствами.

Псевдогосударства

Речь идёт об образованиях, которые как бы вообразили себя государствами, придумали свою государственность, но в действительности слабо организованы и не признаны международным сообществом. Эти так называемые «государства» бывают самой разной природы[63]63
  Fuligini (Bruno). L’Etat c’est moi. Histoire des monarchies privées, principautés de fantaisie et autres républiques pirates`. Les éditions de Paris. Paris, 1997.


[Закрыть].

Как правило, большинство этих многочисленных и странных «комнатных суверенитетов» мало кому известны, за исключением их создателей, которые страстно привязаны к своему детищу. Это, например, Республика Соже, или Согезы, на территории французского департамента Ду (провинция Франш-Конте), или Свободная республика за рекой Маас (Мёз) в Бельгии (по названию квартала и острова в городе Льеже), или Республика Данциг в Польше.

Одним из наиболее «настоящих» среди этих виртуальных созданий является княжество Себорга в итальянской провинции Лигурия: его права на независимость закреплены в средневековых документах.

То, с какой быстротой сегодня растёт число выдуманных государств, красноречиво говорит о неудовлетворённости наших современников существующими государственными образованиями. Их появление свидетельствует о глубинных настроениях многих европейцев, и потому не будем их игнорировать или относиться к ним с иронией.

Меньшинства

В международных правовых документах меньшинство обычно определяется как группа лиц, тяготеющих друг к другу на основе религиозных, лингвистических или этнических признаков, и входящая в состав более крупного населения государства, отличного по языку, этносу, религии. Традиционно выделяют несколько категорий. Вначале мы расскажем о той, которую признали раньше других, а именно о религиозных меньшинствах.

Религиозные меньшинства

Казалось бы, эти меньшинства легче всего поддаются определению. Так, в Греции мусульмане являются религиозным меньшинством, как и протестанты во Франции. Но на практике выделить эти меньшинства оказывается значительно труднее, и анализ осложняется многочисленными нюансами. Например, в Венгрии евреи не хотят, чтобы их считали меньшинством, а в соседней Украине на юге от Карпат они требуют признания за ними этого статуса. Многие европейцы возмущены записью «еврей», часто указываемой в официальных паспортных данных некоторых государств Восточной Европы, тогда как эту пометку хотят получить жители тех регионов, где евреи рассматриваются как нация.

Другая проблема связана с религиозными сектами. Например, если считать меньшинствами менонитов и бахаи, следует ли считать ими свидетелей Иеговы или адвентистов, которые во многих странах подвергаются дискриминации (в Германии, в Латвии…)?

Чем объяснить разницу в отношении к этим сектам? Их древностью, симпатией, которую они вызывают? В этом плане среди организаций, защищающих права меньшинств, нет единства. Некоторые (в основном в англоговорящих странах) считают, что надо отказаться от дискриминационных мер в отношении «новых религий», тогда как другие ссылаются на тот факт, что есть «секты», которые нарушают права человека, и что поэтому с ними следует бороться.

Лингвистические меньшинства

Подобным же образом может показаться несложным определение лингвистических меньшинств. Действительно, на их существование давно обратили внимание и давно выделили их в отдельную группу[64]64
  Во время подписания Оливского мира, положившего конец первой Северной войне, в 1660 г.


[Закрыть]. Речь идёт о сообществах, говорящих на языках, отличных от языка большинства членов социума. Галисийцы в Испании, кашубы в Польше или фризы в Нидерландах являются, к примеру, лингвистическими меньшинствами. Но и здесь при ближайшем рассмотрении ситуация усложняется. Как быть, например, с часто встречающимися ситуациями диглоссии, когда исходный язык постепенно утрачивается? Если носители языка ассимилируются и в процессе ассимиляции постепенно теряют язык, перестают ли они при этом быть членами своей группы? Сорабы, утратившие свой первоначальный язык, продолжают ли они принадлежать к сорабскому меньшинству?

Другая проблема связана с трактовкой диалектов и языков, близких к доминантному. Жители Савойи (которые долгое время говорили на арпитанском, или на франкопровансальском, языке), норманны (говорящие на диалекте северофранцузского языка) или пикардийцы, чей язык явно отличается от французского, – являются ли они лингвистическими меньшинствами Франции, как утверждают некоторые? Эти трудности говорят о том, что даже в случае лингвистических меньшинств достаточно сложно сформулировать их определение.

Национальные меньшинства

Термином «национальное меньшинство» сегодня широко пользуются международные организации. Многие согласны с определением французского юриста Ги Эро: национальное меньшинство – это общность, проживающая на территории какого-либо государства, но не принадлежащая к коренной этничности, чьё имя фигурирует в названии нации; его члены испытывают «чувство принадлежности к другой нации, чем та, на которую опирается государство». Член национального меньшинства по определению чувствует себя чужим в государстве проживания и стремится к отделению для создания собственного государства или к соединению с уже существующими государствами, где его общность доминирует (мадьяры в Румынии). В некоторых случаях национальные меньшинства допускают возможность выделения их в автономии: вспомним пример шведов в Финляндии.

Международные организации употребляют этот термин, в частности, в отношении меньшинств Центральной Европы, которым они гарантируют минимальную защиту.

Этнические меньшинства

Для лучшего понимания термина «этническое меньшинство» следует вначале обратиться к понятию «этнос». После Первой мировой войны им широко пользовались для описания социальных параметров меньшинств. Позднее его взяли на вооружение и исказили антропологи фашистских взглядов. Но до этого этот термин, как правило, служил для обозначения понятий, которые в XIX в. объединялись словом «раса». В 1963 г. в своём труде «Европа этносов» Ги Эро ввёл его в оборот для широкой публики, а в 70-е гг., несмотря на звучащие в нём отголоски расовых теорий, этот термин полностью вошёл в обиход.

По мнению лингвиста Ролана Бретона, в наши дни сосуществуют два определения этого понятия. Во-первых, в узком смысле, речь идёт о «группе индивидов, имеющих общий родной язык», которую лингвисты иногда обозначают термином GLM, или по-русски ГРЯ (группа родного языка). Таким образом, все говорящие на русинском языке могут быть отнесены к этнической группе русинов. Учитывая постоянное сокращение числа носителей этого языка, можно предположить, что существование этого меньшинства под угрозой. Однако это далеко не так; наоборот, члены этого сообщества переживают национальный подъём.

Во-вторых, поскольку этнос может совпадать с лингвистическим меньшинством, некоторые дают ему более широкую трактовку. В соответствии с ней, этнос может быть определён как «группа индивидов, связанных друг с другом комплексом общих черт – антропологических, лингвистических, политико-исторических и т. д., соединение которых образует особую систему <…>, т. е. “культуру”». Из этого определения следует, что утрата родного языка не означает конец принадлежности к этнической группе: ассимилированный окситанец продолжает, таким образом, оставаться окситанцем. Эти разночтения способствовали тому, что термин «этнос» вышел из употребления; при этом мы потеряли удобное для широкого пользования обозначение.

Понятие этнического меньшинства, оказавшееся более устойчивым, чем этнос, основано на существовании языка, отождествляемого с группой, пусть даже в форме пережитка, как это случилось в Ирландии с гэльским языком. Группа может считаться этническим меньшинством, если по факту она – меньшинство, но при этом не имеет развитого национального сознания. Наличие такого сознания делает меньшинство «национальным».

Распространённой подгруппой этнических меньшинств является «этнос без государств», которую А. Л. Сангин удачно определил как «малую общность, которая живёт как изолят и держится за свой язык, на котором, кроме неё, никто не говорит». К этой подгруппе могут быть отнесены такие разные общности, как фриулы, саамы (лапландцы), лужичане (сербы Лужицы), помаки Болгарии, чамиды греческого Эпира или, например, марийцы Урала. Это понятие близко к термину «рассеянного меньшинства», о котором мы расскажем ниже.

Культурные меньшинства

Этот несколько туманный и деликатный для употребления термин возник в начале 60-х гг. в среде межправительственных организаций, которые применяли его за неимением более подходящего понятия. Действительно, существовавший понятийный аппарат не позволял найти категорию для такой группы, как рома, живущей в форме диаспоры, не имеющей ни общего языка (они говорят на нескольких диалектах цыганского языка и на языках народностей, среди которых живут), ни общего вероисповедания. Тем не менее, как известно, они существуют как общность, осознают свою коллективную идентичность и выражают связанные с ней требования. Поэтому была создана новая категория, в которую могут быть включены группы, с трудом поддающиеся описанию с помощью известных терминов: помимо цыган, к ней, среди прочих, можно отнести бахаев и евреев.

Ни в коем случае не следует смешивать термин «культурного меньшинства» с подходом, который распространился в русле «культурализма», введённого в обиход североамериканскими антропологами. Как отмечает Ж. Ф. Байар, «культурализм» абсолютизирует специфику культурных черт, присущих этническим группам, видя в ней сущности, «неколебимо сохраняющиеся в веках». Такое понимание «культуры» предполагает, что в ней присутствует замкнутая на себя постоянная основа, включающая представления, верования, символы. Позднее мы вернёмся к обсуждению этого вопроса.

Меньшинства-призраки

Этим неологизмом мы обозначаем меньшинства, которые не найдёшь в современных справочниках и на картах. Давно исчезнувшие группы, они тем не менее присутствуют в памяти и воображении современных народов.

Здесь уместно вспомнить о жертвах Холокоста, евреях Центральной Европы. Коллективная память и культура сегодняшнего польского общества не могут расстаться с мыслью о трёх миллионах евреев, живших на территории Польши до войны, воспоминание о которых, как призрак, бередит сознание современных поляков.

Помимо этого особенного примера, можно упомянуть и другие исчезнувшие меньшинства. История судетских немцев, изгнанных из Чехословакии декретами Бенеша 1945 г., до сих пор омрачает германо-чешские отношения. Другим примером исчезнувших, но по-прежнему влиятельных групп немцев являются германо-балты Эстонии и Латвии.

Здесь можно было бы также назвать греков Турции и Северного Кипра и турок Греции и Южного Кипра, высланных в соответствии с Лозаннским соглашением 1923 г. и прекращением военных действий между обоими кипрскими государствами в 1974 г.

В список тех, «чьё прошлое не проходит», можно включить и карелов России. В отличие от многих других исчезнувших общностей, эти группы оставили о себе память и не растворились в обстановке коллективного безмолвия и безразличия…

Коренные народы

Понятие «коренной народ» появилось позднее, чем понятие «меньшинство», и оно является ещё более расплывчатым. Тем не менее между этими терминами существует большая разница. «Коренной народ» подразумевает народности, населяющие с незапамятных времён какой-либо район (являющиеся аборигенами) и, в силу различных обстоятельств, сохранившие основные черты традиционного образа жизни. Часто живущие компактными изолированными группами, коренные народы существуют благодаря архаичным видам деятельности (охота, собирательство…), тогда как их интеграция в «современные» общества сопряжена с трудностями или с их нежеланием. По оценкам, сегодня численность индивидов, относящихся к коренным народам, достигает почти 300 миллионов. Что касается Европы, то на её территории только лишь саамы (лапландцы) считаются относящимися к коренным народам.

Отношения между меньшинствами и государствами: различные случаи

Чтобы разобраться в диалектике отношений между меньшинствами и государствами, надлежит рассмотреть различные геополитические ситуации. Мы выделим четыре случая, которые, в свою очередь, существуют в разных вариантах.

Меньшинства-анклавы

Имеются в виду меньшинства, чьи этнические территории вписаны в одно или несколько государственных образований. Здесь могут быть упомянуты многочисленные народы Российской Федерации, как, например, финно-угорские группы Урала (ханты-манси, чуваши…), лужицкие сербы Саксонии и Мекленбурга, баски, фризы… Полный перечень был бы слишком длинным, это одна из самых распространённых ситуаций.

Следует дифференцировать группы, чьё самоутверждение апеллирует главным образом к культуре и языку, как в случае российских чувашей или мордовцев, и, как правило, более многочисленные и отличающиеся компактным проживанием общности, стремящиеся к территориальной автономии или к отделению от государства, как, например, татары Татарстана или чеченцы. Безусловно, в случае нарастания противоречий классическим вариантом является сдвиг от одной ситуации к другой.

Рассеянные меньшинства

Термин «рассеянные меньшинства» используется в отношении малых этнических групп, география расселения которых рассредоточена в чуждом им доминирующем окружении. Это понятие, возникшее в XIX в. в Австро-Венгрии по поводу таких областей, как Восточная Силезия, Буковина или Трансильвания, может быть применено к целым общностям, таким как евреи, цыгане или влахи (аромуны, или куцовлахи), рассредоточенным между множеством малых общин. Часто они имеют сознание своей общей принадлежности, но неспособны, в силу распылённости, претендовать на какую бы то ни было территориальную автономию. Дальше мы увидим, какие юридические или другие решения могут быть предложены для решения этой сложной проблемы.

Меньшинства, положение которых затрагивает соседние государства

Учитывая тот факт, что большинство мировых границ возникли в результате военных действий, это весьма распространённая ситуация. Упомянем румынскую Трансильванию, частично населённую венграми, или Македонию со славяно-македонским, но также и с косовским и турецким населением и т. д., а также Молдову, где преобладает румынский элемент, но проживают и многочисленные славяне, гагаузы[65]65
  Поселившийся в Молдавии в начале XIX в. тюркский народ, говорящий на турецком языке, но исповедующий христианство.


[Закрыть]. Можно также назвать Южный Тироль, Осетию и т. д. Конфликты, основанные на этнической солидарности (подлинной или мнимой) одного государства с меньшинством, находящимся на территории соседнего государства, часто становятся орудием, используемым в политических целях.

Эти конфликты могут носить скрытый или явный характер в зависимости от степени «загнивания» ситуации. Помимо нескольких хорошо известных западноевропейских примеров, таких как Франция / Валлония, Швеция / Финляндия или Германия / Эльзас, сегодня редко встречаются государства, которые не используют в той или иной степени подобные конфликты в своих интересах.

Иностранные «общины»

Группы беженцев или лиц, запрашивающих убежище или работу, иностранцы, не имеющие гражданства, не являются меньшинствами в прямом смысле этого слова. Эти общности, иногда значимые по численности (вспомним о 500 000 алжирцах, живущих во Франции, о 500 000 пакистанцах Соединённого Королевства, о 500 000 курдах Германии, наконец, о кавказцах в России), часто плохо интегрированы в жизнь страны пребывания и, в силу расизма и дискриминации, объектом которых они нередко становятся, имеют тенденцию замыкаться на себе и опираться преимущественно на свою группу. Во Франции в отношении этого явления используется термин «коммунитаризм».

В такой стране, как Франция, коллективный отказ от ассимиляции воспринимается как нарушение нормального процесса формирования нации, т. к. считается, что в рамках нации сосуществуют исключительно граждане Франции и выходцы из иностранных государств (либо апатриды). Соединённое Королевство, возможно, более гибко относится к этой проблеме, что касается Нидерландов или Швеции[66]66
  «Le multiculturalisme en Sučde» (dossier), in Nordiques, no. 22, printemps – été 2012.


[Закрыть], то в последние годы по этому вопросу наблюдается регресс.

Понятно, что, как часто бывает, одна и та же группа может оказаться в нескольких из вышеупомянутых случаев.

От традиционных к современным идентичностям

Независимо от заявлений крайне правых, в русле идеологии «культурализма», и убеждённых в том, что неизменные и нерушимые идентичности, не меняясь, переживают века, следует признать, что между идентичностями прошлых времён и современности очень мало общего.