Текст книги "Наука выбирать и поступать. Книга вторая"

3. Цена ошибки

Пока все, что предлагается здесь читателю, может показаться какой-то несерьезной игрой. Поставьте оценки…Обсудите их…

Зачем, спрашивается, все это нужно? Почему бы не выбрать профессию старым, дедовским методом? Ведь предки нынешних абитуриентов были ничуть не глупее их, выбрали себе занятие в жизни без всяких тестов и специальных книг, не мудрствуя лукаво – и ничего, прожили жизнь не хуже других.

Но в том-то все и дело, что ситуация сегодня в России совершенно иная, чем каких-нибудь пятнадцать лет назад. Так что опыт отцов и дедов сегодня сильно корректировать.

* * *

Для начала обратим внимание на такое обстоятельство.

В предыдущих двух главах мы рассмотрели целых двадцать семь причин, по которым выбирают профессию дети и их родители. И при этом ни разу речь не шла о содержании той деятельности, которую выбирает для себя человек! В расчет принимались только всякие привходящие обстоятельства, к самой профессии прямого отношения не имеющие. Учитывалось все, что угодно: каков будет заработок; как отнесутся к выбору друзья; где будет происходить учеба; престижная профессия или нет; совпадает она с родительской или не совпадает. И так далее, и тому подобное.

Не учитывалось только одно – чем реально будет заниматься человек, избравший для себя такую профессию.

Случайность ли, что современные абитуриенты и их родители, выбирая профессию, совершенно не думают при этом о самой профессии?

Думается, что это – совсем не случайно.

И даже совсем не удивительно.

* * *

Семьдесят лет господства социалистической педагогики в стране совершенно отучили людей относиться к профессии как к делу, которым человек будет заниматься всю свою жизнь. И соответствующим образом подходить к ее выбору – как к главному делу жизни.

Классики марксизма-ленинизма не оставили после себя никакого педагогического учения. После 1917 года его пришлось срочно разрабатывать А.В.Луначарскому и Н.К.Крупской. Они, основываясь на основных тезисах марксизма, выделили три типа профессиональной ориентации – феодальный, капиталистический и социалистический.

При феодализме человек в подавляющем большинстве случаев занимался в жизни тем же, чем занимались его предки. Но это, как считали социалистические педагоги, приводило к полной несвободе человека. Родился ты, скажем, в крестьянской семье – будешь крестьянином всю жизнь. Если, конечно, не заберут в солдаты. Но – тоже на всю жизнь. Родился дворянином – тоже выбора нет. Будешь заниматься дворянскими делами – состоять на военной или гражданской службе. Один-единственный дворянин по имени Лев Толстой удивил всю Россию, занявшись крестьянским трудом. Да и то ненадолго.

Поэтому социалистические педагоги сделали такой вывод: ни в коем случае не следует ориентировать детей с самого раннего возраста на какую-то определенную профессию. Это будет самый настоящий феодализм. Человек, на всю жизнь связав себя с одним делом, не сможет проявить все многообразие своих способностей и дарований. Это будет чуть ли не крепостное право, при котором человек окажется навсегда закрепленным за одной профессией. Чем большим будет разнообразие занятий человека, тем больше он сможет проявить себя разносторонне развитой личностью. А чем более разносторонен человек, тем он прогрессивнее.

Исходя из этого убеждения, социалистические педагоги стали развивать свою теорию дальше. Наемный рабочий, который появляется при капитализме, оказывается гораздо более прогрессивным, чем крестьянин. Ведь он работает на заводе, где можно освоить несколько «смежных» профессий – и менять одну из них на другую. Это создает широту кругозора, делает рабочего разносторонне и развитым. К тому же рабочий – в отличие от крестьянина феодальных времен – отвоевывает себе все больше свободного времени, в которое он может развивать другие способности и задатки. Например, пришел он с завода, где работал кузнецом, – и сел читать научные книги, сменив физический труд на умственный. Но все-таки рабочий при капитализме, даже если он занимается умственным трудом в свободное время, полной свободы обрести не сможет. Ведь он никогда не сможет стать на своем заводе директором. Профессиональная управленческая деятельность для него так и останется недоступной.

И только при социализме, то есть на первой стадии коммунистической формации, трудящийся человек сможет обрести полную свободу. Это выразится в том, что он сможет менять профессию по своему усмотрению – как угодно и когда угодно.

Поэтому новая, советская школа и должна стать политехнической. Она должна готовить человека к быстрой и легкой смене профессий.

По замыслу А.В.Луначарского и Н.К.Крупской, это означало, что уже в школе юный человек должен познакомиться со всеми профессиями, какие только существуют. Мечтатель-утопист Луначарский даже хотел, чтобы каждый школьник повторил весь трудовой путь человечества. К примеру, начал с того, что копал бы пришкольный участок палкой-копалкой. Затем перешел к мотыжному земледелию. Затем – освоил трактор. Точно так же должны были строиться и уроки промышленного труда. Правда, А.В.Луначарский не требовал обязательного изготовления каменного топора. Но начинать каждый школьник должен был с тяжелого ручного труда – с обтачивания напильником заготовок для молотков. А затем – перейти к станку, чтобы не только в теории, но и на практике почувствовать, что такое технический прогресс. Планировались регулярные экскурсии школьников на самые различные заводы. И все – для того, чтобы восторжествовала высшая социальная справедливость: человек должен абсолютно свободно выбирать себе профессию по душе и менять ее без особых проблем.

Во времена Н.С.Хрущева, когда было торжественно провозглашено, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», советские обществоведы всерьез спорили о том, сохранятся ли профессии при коммунизме. Построение коммунизма планировалось к 1980 году. Коммунизм – это всестороннее развитие личности. А личность может развиться и проявить все свои способности только в труде. Означает ли это, что каждый человек будет владеть всеми профессиями сразу? Может быть, прав был В.В.Маяковский, который писал про коммунистических крестьян:

 
«Сидят папаши – каждый хитр:
Землю попашет – попишет стихи»?
 

Или все же при коммунизме сохранится какая-то минимальная специализация?

Другой утопист, единомышленник А.В.Луначарского А.А.Богданов в одном из своих фантастических романов описал такую картину. Рабочие утром подходят к проходной завода – и читают надписи на табло, извещающие, какие работники сегодня необходимы предприятию и в каких количествах. Они каждое утро свободно выбирают, кем именно будут работать сегодня – токарем, слесарем, электриком. А то, быть может, и директором? Ведь В.И.Ленин требовал от каждой кухарки, чтобы она училась управлять государством. Впрочем, насчет директорства у А.А.Богданова не написано ничего…

Но социалистическая идея была достаточно ясной. Человек не должен быть прикован к своей профессии на всю жизнь, словно каторжник – к пушечному ядру, которое он таскал за собой на цепи. Высшая социальная справедливость – обеспечить человеку разнообразие труда, раскрытие всех его способностей. Человек не должен мучиться от скуки и рутины на рабочем месте, занимаясь в жизни только одним делом.

Политехническое, то есть «многотехническое» образование предполагало не только то, что школьник или студент свободно выберет для себя профессию по вкусу. Оно предполагало также, что он сможет в любой момент сменить ее на другую. Австрийский единомышленник А.В.Луначарского, Отто Нейрат даже всерьез утверждал, что каждые семь лет человек должен менять не только профессию, но и род деятельности вообще – самым радикальным образом.

* * *

Сегодня, конечно, эти утопии кажутся наивными.

Кто же пойдет лечиться, например, к стоматологу, который проработал в больнице всего четыре года и уже всерьез подумывает о будущем: не переквалифицироваться ли ему в управдомы или архитекторы? Столь же недоверчивое отношение вызовет любой временщик на своем рабочем месте, будь он даже портной или пекарь, не говоря уже об операторах атомных станций.

Справедливости ради надо сказать, что идея «политехнической школы» сразу же подверглась критике со стороны руководителей производства. Они критиковали А.В. Луначарского за то, что его школа учит всему сразу и ничему конкретно, а уроки труда – вместо того, чтобы знакомить со всеми профессиями сразу – свелись всего лишь к «примитивным формам самообслуживания». (Говоря проще, на уроках труда школьники всего лишь изготавливали примитивную мебель для своих школ да выращивали продукты питания на пришкольном участке). Во многом из-за этой критики «производственников» А.В. Луначарский и лишился своего поста.

Утопизм А.В.Луначарского, призывавшего к свободной смене профессий, резко контрастировал с реальной практикой советской жизни. В трудармиях, в «шарашках», то есть научно-исследовательских институтах за колючей проволокой, в колхозах, работники которых были лишены паспортов и, следовательно, не могли свободно передвигаться по стране – словом, нигде идея «политехнического образования» с последующей вольной сменой профессий никакого распространения не получила. Вначале такое закрепление человека за профессией оправдывали необходимостью противостоять международной контрреволюции, трудностями индустриализации, а затем – военным временем.

Но даже и по окончании войны, во времена Н.С.Хрущева и Л.И.Брежнева, ни о какой свободной смене профессий речи тоже не шло. Наоборот, вовсю развернулась борьба с «текучестью кадров». Осуждались не только те люди, которые меняли профессию, но и те, которые продолжали заниматься тем же делом, но по своей воле переходили на другие предприятия. Против такой «текучести кадров» использовалась партийная и комсомольская дисциплина, а также общественное мнение, формировавшееся всесоюзным сатирическим журналом «Крокодил». В этом журнале тех, кто менял место работы, презрительно именовали «летунами».

Максимумом свободы остался «механизатор широкого профиля» на селе да рабочий, овладевший несколькими смежными профессиями. Но менять их по своей воле он, разумеется, не имел морального права. Просто иногда «производственная необходимость» могла заставить его поработать не токарем, а слесарем – в случае какого-нибудь аврала или прорыва.

Идея свободной смены профессий, таким образом, не прижилась в низовом, исполнительском звене. Зато она утвердилось в верхах. Считалось, что каждый «ответственный работник» может руководить любой отраслью народного хозяйства. К примеру, одно время министром культуры СССР был П.Н. Демичев, по образованию – химик. Весьма правдоподобна была байка об одном директоре театра, который ранее был начальником тюрьмы, а затем был «переброшен на культуру». Когда ему говорили, что в приемной посетители, он громко командовал «Введите!»

Здравый смысл народа всячески противился идее такого «универсального руководства». Он сатириков тоже доставалось таким «руководителям вообще», не имеющих за душой никакой конкретной профессии. Вначале их высмеивал И.Ильинский, создавая образы бюрократов Бывалова и Огурцова. Затем эту традицию продолжил А.Райкин, читавший монолог такого «руководителя широкого профиля», которого перебрасывали из одной отрасли в другую: возглавляя парфюмерную фабрику, этот деятель, в частности, создал одеколон «Вот солдаты идут».

Последние следы этой идеи универсального руководства всем, чем угодно сегодня остались, пожалуй, только в виде семинаров универсальных технологов, которые берутся учить медиков управлять медициной, металлургов – управлять металлургическими заводами, руководителей торговли – управлять магазинами. Нет ни одного человека, который был бы удовлетворен подобными семинарами. Хотя, возможно, кто-то и в самом деле почувствует себя после них истинным гигантом менеджмента, послушав дилетанскую болтовню организаторов таких семинаров.

Мудрый философ Гегель говорил, что любой метод всегда есть форма движения некоторого содержания. Иными словами, то, как следует руководить, всегда определяется тем, чем именно ты руководишь. Считать, что существуют универсальные технологии управления, также наивно, как полагать, что существуют универсальные технологии, пригодные для изготовления башмаков, компьютеров и мороженого «пломбир».

* * *

Родители нынешних абитуриентов могут вспомнить свою собственную жизнь, а также жизнь своих родителей. Многие ли знакомые им люди меняли профессию и род занятий? Если взять среднестатистического россиянина, то он оставался верен своей профессии всю жизнь. Именно благодаря таким опытным мастерам своего дела и удавалось залатывать те бреши, которые то и дело возникали в результате «универсального руководства».

Так почему же родители до сих пор верят в те лозунги, которые по сей день с упорством, достойным лучшего применения, повторяются в школе – со времен А.В.Луначарского?

Почему они не объясняют своим детям, что, выбирая профессию, они выбирают себе дело на всю жизнь?

Никто, конечно, не говорит о том, что надо ориентироваться на индийскую кастовую систему, при которой члены каждой касты от рождения предопределены иметь строго определенную профессию. Это действительно было бы настоящим средневековьем. Динамика развития демократической страны с рыночной экономикой такова, что в жизни каждого человека возможны самые неожиданные повороты.

И, тем не менее, настраивать себя надо именно так: выбранная профессия – это дело на всю жизнь. Настоящего мастерства в этом деле можно достигнуть, только занимаясь им на протяжении десятилетий. Сегодня, конечно, кого-то может сбить с толку вид преуспевающего молодого предпринимателя, успешно занимающегося тем делом, которому его никто не учил. Но это – явление временное. Просто в стране круто изменились все порядки, и наверху оказались люди, которые быстро уловили суть перемен. В такой период жизни страны излишний профессионализм поначалу даже мешает. Точнее, мешает не сам профессионализм, а привычка к рутинной организации дела, к неспешному темпу работы и принятию решений, стандартность мышления.

Но можно быть уверенным – люди, которые сегодня оказались у руля, раз в семь лет свой род занятий менять уже не станут. Никто из нынешних бизнесменов не подастся в поэты. Они, возможно, будут расширять свой бизнес, создавать всевозможные холдинги, забирая под свою власть предприятия смежных отраслей. Но это станет всего лишь продолжением дела их жизни. Новая система рыночных отношений устоится – и вновь потребуются специалисты, досконально знающие свое дело.

* * *

А если так, то при выборе профессии ваш будущий абитуриент должен задать себе самый главный вопрос: готов ли он заниматься избираемым делом на протяжении нескольких десятилетий?

Готов ли ваш сын или дочь посвятить этому делу треть своей жизни? Ведь человек проводит на работе 8 часов в сутки! Да, собственно, не треть, а половину – ведь еще одна треть человеческой жизни уходит на сон, так что ее можно и не считать!

И даже больше, чем половину, поскольку сегодня люди все чаще берутся за сверхурочные работы!

Отбросьте в сторону – хотя бы на время! – все размышления о высоких доходах, о престиже, о прочих привходящих обстоятельствах. Подумайте вместе со своим ребенком только об одном: готов ли он посвятить именно этому, а не другому делу большую часть своей жизни?

* * *

Тот, кто не задал себе вовремя такого вопроса, особенно тяжело переживает кризис тридцатилетнего возраста. Существование этого кризиса зафиксировано бесстрастной статистикой. Перешагнув тридцатилетний рубеж, очень многие люди совершают поступки, неожиданные и непонятные для окружающих. Вполне преуспевающие работники, делающие дело ничуть не хуже других, вдруг бросают его – порой без всяких видимых причин, несмотря на высокую зарплату и престиж.

Казалось бы, что у них в жизни все в полном порядке – «все, как у людей». Но именно такая жизнь – как у всех людей- и вызывает у тридцатилетнего человека тяжелый психологический кризис. Он не хочет, чтобы в его жизни было все, как у других. Он хочет, чтобы его ни с кем не путали. Он хочет добиться совершенно уникальных достижений – таких, которых, кроме него, не сможет добиться никто на всем свете.

Тридцатилетний человек думает приблизительно так:

И хорошая у меня профессия, и престижная, и высокооплачиваемая. Но где-то есть такое дело, в котором бы я мог показать себя не просто хорошим, а совершенно неповторимым мастером! Я, собственно, уже начинал заниматься этим делом еще в юности, но, к сожалению, пришлось оставить его. Меня сбили с верного, предназначенного только мне пути уговоры родителей, мода на профессии, мнения одноклассников. Я дал себя убедить, что мое призвание – в другом.

Но теперь пришла пора стать самим собой.

* * *

Дальше возможны два варианта развития событий.

Первый из них – достаточно невеселый. Человек оказывается достаточно слабым, чтобы вырваться из наезженной колеи. Он сознает, что время уже безвозвратно упущено. Менять профессию поздно. Да и с нынешней профессией уже связано слишком многое. Она доставляет средства к существованию. Если бросить ее, не прокормишь семью. Поняв, что начать жизнь с чистого листа уже невозможно, человек с отвращением продолжает ходить на нелюбимую работу – и отравляет жизнь всем, с кем ему приходится сталкиваться на рабочем месте.

У него ни к кому нет жалости. Почему, собственно, им должно быть хорошо, если мне самому плохо? Горькое чувство, что жизнь потрачена не на то, на что бы хотелось, человек пытается заглушить выпивкой в компании таких же неудовлетворенных людей. В этой компании его прекрасно понимают.

Второй вариант – более оптимистичный. Человек все же находит в себе силы, чтобы порвать с навязанным ему чужим делом. Он все же решается начать жизнь заново. Но столь крутой поворот редко ограничивается только сменой работы. Человек далеко не всегда находит понимание в семье, ему приходится расставаться со многими прежними друзьями.

Немаловажна и финансовая сторона дела. Ведь, в соответствии с российским законодательством, бесплатно можно получить высшее образование только один раз. А плата за обучение в вузе сегодня достаточно высока – не говоря о том, что оно требует времени, которое всегда в дефиците. На большинстве факультетов Екатеринбурга стоимость дневного обучения составляет около 40 тысяч в год. В Москве же она в полтора– два раза выше.

Стало быть, цена ошибки при выборе профессии вполне может быть выражена количественно.

Она составляет не менее 200 тысяч рублей, не считая морального ущерба.

Это – если считать по минимуму. А по максимуму к этой цене ошибки следовало бы добавить сумму неполученной зарплаты за годы переучивания (на врача, например, к счастью для всех нас, заочно не учат…) Сюда же надо добавить «цену» развода, если окажется, что крутая смена профессии не будет одобрена «второй половиной»…

Так что есть о чем серьезно задуматься.

* * *

Здесь можно дать два совета – и абитуриентам, и их родителям.

Первый из них – таков. Постарайтесь сразу же развеять все миражи и иллюзии. Не верьте никому на слово. Посмотрите на избранное вами дело своими собственными глазами. В семьях медиков есть один хороший обычай. Они обязательно приглашают своих детей, которые хотят избрать родительскую профессию, в операционную или в травматологическое отделение. Тот, кто не выдерживает этого сурового испытания, навсегда выбрасывает из головы мысль о профессии врача.

Дело всей своей будущей жизни человек должен видеть таким, каково оно есть в действительности.

Второй совет: в решающие моменты своей жизни надо забыть о вежливости. Нужно научиться говорить «нет», проявляя чудовищное отсутствие деликатности. Если родители не умели делать этого сами, им не следует учить такой же бесхребетности своих детей. Наоборот, такие родители вправе гордиться тем, что в их семье появился, наконец, человек с твердой волей. Человек, который может собрать все свое мужество и решительно противостоять давлению самых любимых для него людей.

Возможно, ваш ребенок не смеет перечить родителям. Он утешает себя мыслью, что когда-нибудь все уладится само собой. Вначале он поступит на тот факультет, куда его заставляют поступать, а потом – переведется на тот, к которому лежит душа. Ведь в школе учили, что молодым везде у нас дорога, что им открыты все пути. И в любой момент, значит, можно будет повернуть туда, куда хочется.

Увы, «затягивает» не только взрослая жизнь, когда человек уже завел семью, стал отцом или матерью. «Затягивает» и учеба в вузе, который, казалось бы, выбран только на время…

История к теме

Виктор Я., который учился в параллельном классе, твердо решил, что он станет врачом, а учиться будет только в Москве. Вступительные экзамены там он сдал неважно, хотя учился в школе отлично, и временно – чтобы не терять год – поступил на биологический факультет Уральского государственного университета. Целых полгода часы у Виктора шли по московскому времени! Но потом как-то само собой получилось, что он перевел их на два часа вперед, да так и оставил…

Есть, правда, и противоположные примеры, но – гораздо более редкие. Один из моих учеников еще в десятом классе стал мечтать о философском факультете. Но родители заявили, что вовсе не для этого отдали его учиться в юридический колледж. Два года он прилежно ходил на занятия в Юридическую Академию, но уже в три часа чуть ли не ежедневно появлялся на философском факультете – словно на дежурство. Потом все-таки перевелся в университет – и в итоге стал кандидатом философских наук.

Если ваш сын или дочь сумеют доказать вам, что они уже твердо выбрали дело, которым готовы заниматься всю жизнь, найдите в себе мужество согласиться с ними. Не рассматривайте это как свое поражение, как утрату родительского авторитета. Подумайте о том, что всю вину за неудачный выбор профессии ваш ребенок будет взваливать именно на вас. И вам вместе с ним придется переживать кризис тридцатилетия – улаживать конфликты в его семье, выводить из тяжкой депрессии, может быть – бороться с пьянством. Или оплачивать вторую учебу.

Но прежде убедитесь, что ваш ребенок говорит именно о главном деле своей жизни, а не о каких-то предстоящих обстоятельствах – мнениях друзей, моде, престижности профессии или грядущих огромных доходах. Никакие деньги не восполнят человеку утраты себя.

* * *

Подведем итог.

Главный признак, отличающий нынешние времена от прежних, таков.

В условиях рыночной экономики надо не просто уметь что-то делать. Надо уметь делать это лучше других, иначе проиграешь в конкурентной борьбе.

Следовательно, требуются работники, владеющие своей профессией в совершенстве. А мастерство приходит только с годами, которые были посвящены упорному труду и развитию мастерства.

Стало быть, надо с самого начала расстаться с иллюзией, будто тебе «открыты все пути». Это был чисто пропагандистский лозунг, никогда действительности не соответствовавший.

На самом деле вовсе не все пути тебе открыты. И далеко не всеми профессиями ты сможешь успешно овладеть. Ты, например, никогда не станешь музыкантом, если у тебя нет музыкального слуха. Ты никогда не станешь хорошим офицером, если лишен храбости и хладнокровия. Ты никогда не станешь шофером, если у тебя нарушена координация движений или напрочь отсутствует способность быстро принимать решения. (Спросите любого преподавателя автошколы – и он скажет вам, что некоторых людей просто невозможно обучить управлению автомобилем, сколько ни трать на это времени.)

Но это вовсе не означает, что ты – неудачник, если не можешь освоить ту или иную профессию. И не стоит переживать по этому поводу. Ведь профессии бывают разные. То, что делает тебя непригодным для одно й, может дать тебе неоспоримые преимущества в другом деле. К примеру, ты склонен к педантизму. Вряд ли ты станешь великим художником. Но зато ты сможешь стать прекрасным аптекарем, которому творчество просто противопоказано. Ты от рождения чрезмерно осторожен? Оставь всякую мысль о военной карьере. Зато из тебя выйдет прекрасный дипломат. Ты нелюдим? Специалист по связям с общественностью из тебя не получится. Зато получится хороший лесник, которому ничуть не скучно общаться с природой. Или специалист по компьютерному программированию.

Значит, выбирая род занятий, во-первых, надо трезво оценить свои природные задатки.

Конечно, любые недостатки можно преодолеть. Демосфен, страдавший дефектами речи, стал великим оратором благодаря упорным тренировкам – он изо дня в день произносил речи с камешками во рту, да еще и у шумящего моря, чтобы привыкнуть говорить громко.

Но всегда ли стоит подражать Демосфену, ломая себя? Ведь природа никогда не наделяет человека одними недостатками или одними достоинствами. К тому же, как уже было сказано, то, что является недостатком с точки зрения пригодности к одной профессии, может оказаться достоинством для представителя другой.

Человек редко может оценить себя объективно. Однако существуют специальные тесты, разработанные психологами. Они помогут выявить предрасположенность будущего абитуриента к определенному ряду профессий.

Центр профориентации и регионального образования Уральского государственного университета предлагает абитуриентам пройти профориентационное тестирование. Его результаты вовсе не предопределяют его судьбу, но наверняка заставят задуматься. Можно, конечно, пойти по пути Демосфена и вопреки всему осваивать профессию своей мечты. Некоторые люди достигли на таком пути немалых успехов. Но, быть может, легче действовать не наперекор природе, а вместе с ней? Используя то, что она дала в избытке?

Все это родители непременно должны сказать своему сыну или дочери.

* * *

Во-вторых, родителям обязательно нужно научить своего ребенка такой формуле:

«Есть, конечно, много дел, за которые я мог бы взяться и добиться успеха. Но мне будет лучше с самого начала выбрать именно дело, к которому наиболее лежит душа. То дело, в котором со мной когда-нибудь не сравнится никто на свете».

Только такой настрой позволит вашему сыну или дочери с самого начала сделать оптимальный выбор, а потом корректировать его, постоянно совершенствуя мастерство в своем деле. Чем раньше будет сделан такой выбор, тем лучше. В нынешние времена выигрывают те, кто способен уже в молодом возрасте стать мастером экстра-класса. Ведь в объявлениях о приеме на работу все чаще стали указываться возрастные ограничения. Кто не успеет вовремя выбрать именно ту профессию, которая нужна именно ему – тот опоздает. Мечтатели-романтики, которые до старости занимаются «поиском себя», «поиском своего дела», сегодня не в чести. К тому же в условиях платного образования это становится весьма накладно.

* * *

Теперь, в конце главы, настал, как обычно, черед практических заданий.

Попытайтесь сыграть со своим сыном или дочерью в такую игру.

Предложите своему ребенку составить список профессий – такой, чтобы первыми в нем стояли наиболее интересные и желательные для него. Дальше пусть будут перечислены те, которыми он вполне мог бы заняться и достичь успеха, но не особенно хочет. После них – те, которыми он мог бы заняться, но не хочет совсем. Наконец – те, которыми он не желал бы заниматься ни в коем случае.

Кроме того, было бы очень хорошо, если бы ваш ребенок написал против каждой профессии в списке те свои качества, которые, на его взгляд, благоприятствуют или, наоборот, не благоприятствуют успеху в ней.

Такая игра поможет решить две вполне серьезные задачи. Во-первых, она даст возможность – хотя бы ненадолго! – освободиться от «зацикленности» только на одной профессии. Это особенно важно, если ваш сын или ваша дочь просто ничего не желает слышать ни о каких других. Пусть ваш ребенок хотя бы на минуту допустит, что – в принципе, конечно, только в принципе! – он мог бы заняться и каким-то другим делом в жизни. Так и он сам, и вы вместе с ним сможете проверить, насколько обоснован сделанный им жизненный выбор.

Во-вторых, игра заставит вашего сына или дочь лишний раз задуматься о себе. Вы скажете, что ваш ребенок только этим и занят все время? Это – ошибка. Он не задумывается о себе, потому что всякая мысль есть некоторое сомнение. А вашему ребенку давно все про себя ясно. Он уже все про себя решил – и теперь находится в состоянии постоянной боеготовности, чтобы отразить любое посягательство на свое Я. А вы и не собираетесь посягать! Пусть он сам или она сама посягнет на свои самоочевидности. Пусть впервые задумается над тем, что для него (для нее) само собой разумеется. Раз оно разумеется само собой, значит, об этом можно не думать вообще. А подумать было бы очень полезно!

Игру можно усложнить. Вы тоже составьте свой, родительский список профессий для своего сына или дочери, а затем обменяйтесь списками со своим ребенком. Прочтите их одновременно, чтобы никак не влиять на мнения друг друга. А потом – обсудите. Поспорьте. Пригласите в качестве экспертов других членов семьи.

Только, разумеется, спорить надо не о недостатках, а о достоинствах вашего ребенка. Он, к примеру, считает главным своим достоинством одно, а вы уверяете, что другое – еще больше. Словом, вы меня поняли…

И еще одно задание:

Прочтите и обсудите с вашим будущим абитуриентом отрывок из книги французского писателя и историка Ги Бретона, в котором рассказывается о том, как вопрос выборе профессии обсуждался в семье Оноре де Бальзака. Правда, это было не по окончании школы, за время учебы в которой будущий гениальный писатель успел прочитать шесть тысяч книг (к четырнадцати годам!), а уже после того, как он получил степень бакалавра права в университете. Однако дела это, в принципе, не меняет.

– Пойдем в мой кабинет, поговорим о твоем будущем.

В большом волнении Оноре следует за отцом. Он может, наконец, поверить ему свою мечту: он хочет стать писателем…

Войдя в кабинет, месье Бальзак, поглаживая бакенбарды, старается принять серьезный вид.

– Дитя мое, – говорит он, – я возлагаю на тебя большие надежды…

Оноре слегка краснеет. У него тоже есть честолюбивые планы. Неужели отец обо всем догадался? О его призвании, о его любви к литературе? Вне всякого сомнения… Это чудесно! Но почему отец ничего не говорил раньше? Действительно ли он догадался? Месье Бальзак так увлечен изучением Китая, что, похоже, не замечает, что делается вокруг…

Дорогой отец… Как же он мило выглядит в своей потертой жилетке и белом широком галстуке, который носили еще во времена Директории. И как прекрасен этот день!

– Я не хочу, чтобы ты стал служащим, как и я, или торговцем, – говорил отец.

– Разумеется, – бормочет Оноре.

– Я мечтаю, что ты станешь знаменитым и прославишь нашу фамилию.

Бакалавр вне себя от радости, на глазах его выступают слезы.

– Ты любишь писать… Значит ты станешь…

– Поэтом! – восклицает Оноре.

– Нотариусом! – говорит отец.

Оба восклицания прозвучали одновременно. Отец и сын смотрят друг на друга в удивлении.

– Кем? – спрашивает Оноре.

– Как ты сказал? – говорит отец.

Юноша поднимается, у него дрожит подбородок. Месье Бальзак тоже встает и устремляет взор поверх головы сына.

– Поэтом?.. А почему не собачьим парикмахером или канатоходцем? Это блажь!

При этих словах Оноре взрывается:

– Литература, по-твоему, блажь?

И взахлеб он начинает перечислять имена Рабле, Монтеня, Вольтера, Расина, Мольера, Руссо…

– Ну и что ты хочешь этим сказать? – гневно спрашивает месье Бальзак.

– А вот что! Назови-ка мне хоть одного знаменитого нотариуса. Не можешь?.. Да их просто не существует в природе. И никогда не будет! А я хочу быть знаменитым!..

Месье Бальзак выбегает из кабинета, хлопнув дверью.

– Оноре сошел с ума! – заявляет он жене и детям, собравшимся в гостиной. – Он хочет стать поэтом.

– Поэтом? – в ужасе спрашивает мадам Бальзак. – Боже мой!

И она без сил падает в кресло.

– Не сходите с ума, – вмешивается бабушка Оноре. – Это пройдет. Просто это каприз желторотого юнца. Дайте мне поговорить с ним.

Но в этот момент открывается дверь и на пороге появляется Оноре. Его черные глаза так блестят, что все невольно замолкают.

– Я никогда не буду нотариусом, – спокойно говорит он. – Никогда!

– Но уже решено, что ты будешь стажироваться у месье Пассе…

Решимость Оноре настолько крепка, что он даже начинает шутить:

– У месье Пассе? И вы хотите доверить мое будущее человеку с такой фамилией?

Мадам Бальзак приходит в себя.

– Оноре, ты забываешь, что через несколько месяцев твой отец выходит в отставку и тебе придется зарабатывать на жизнь самому… Кроме того, чтобы стать писателем, нужно иметь талант.

– У меня он есть!

– Но ты же ничего еще не писал!

Оноре замолкает. Сейчас неподходящий момент, чтобы демонстрировать свои литературные опыты…

– Я чувствую в себе силы писать больше, чем кто-либо.

– Бедное дитя! В литературе дело совсем не в «силе». Чтобы писать, нужно иметь свой стиль, вкус, мысли, которыми ты хочешь поделиться с людьми… У тебя действительно есть, что сказать людям?

– Да, я уверен в этом, – кричит Оноре с таким ожесточением, что мадам Бальзак вздрагивает.

Из угла гостиной Лора с восхищением смотрит на брата.

Как он прекрасен сейчас, когда решается его судьба.

Оноре постепенно отвоевывает позиции, приводя разумные доводы и аргументы. На мгновение ему удается обезоружить мадам Бальзак, но тут же она опять пускается в бой, и скандал вспыхивает с новой силой. Теперь Оноре должен противостоять трем разъяренным противникам.

– Боже, сделай так, чтобы он победил, – думает Лора.

Отец, мать и бабушка нападают на Оноре. Вопросы сыпятся со всех сторон:

– На что ты будешь жить?

– Откуда у тебя связи?

– На что ты будешь снимать квартиру?

– Где ты возьмешь деньги, чтобы прилично одеваться?

– Намерен ли ты жениться?

Оноре парирует удары, уворачивается, сам делает выпад.

Словесная перепалка напоминает дуэль на шпагах.

– В каком жанре ты собираешься писать?

– Кем ты собираешься быть: поэтом, драматургом, романистом?

Последний вопрос ставит его в тупик. Если бы в тот момент он догадался взглянуть на Лору. Он бы увидел, что он подает ему знак, который они изобрели еще в детстве. Но он, к сожалению, опустил голову… Внезапно их глаза встречаются. Она тут же наморщивает нос и подмигивает ему. Встретив поддержку, Оноре воспрянул духом и с новой силой бросается в бой. Одним махом он опрокидывает все возражения родных.

Лора уверена, что он станет знаменитостью. Он не говорил бы столь пламенно, если бы сомневался в своем предназначении. И потом, она знакома с первыми литературными опытами брата: сатирическими сказками, набросками романов, эссе о Расине, Париже, жителях Водуа…

После реплики, которую Лора не расслышала, все внезапно замолкают. Лора смотрит на брата. Он весь взмок, но, судя по его улыбке, он понимает, что он одержал победу. Однако семья не хочет сдаваться быстро.

– Утро вечера мудренее, – говорит сурово бабушка. – Пошли-ка спать.

Все желают друг другу спокойной ночи, и Лора незаметно сжимает руку своего брата.

Едва коснувшись подушки, Оноре засыпает.

На следующее утро, войдя в гостиную, он видит, что все уже в сборе, чтобы держать семейный совет.

– Садись, – говорит месье Бальзак. – Вот что мы решили. И Оноре узнает, что ему дают два года на то, чтобы доказать, что у него есть талант.

– Ты будешь получать от нас 1500 франков в год, – сообщает мать.

На эту сумму можно лишь едва свести концы с концами. В душе мадам Бальзак рассчитывает, что нищенское существование, которое можно влачить на эту сумму, образумит Оноре и он откажется от своих безумных идей.

Оноре с удивлением спрашивает:

– Разве я буду жить отдельно? – Да, мы уезжаем из Парижа. Когда отец уйдет в отставку, нам не будет хватать денег, чтобы жить здесь. Мы собираемся уехать в провинцию. Тебе придется снимать комнату…[2]2
  Бретон Ги. Лукавые истории из жизни знаменитых людей. М.: Интер-Трейд,1992. С. 14–16


[Закрыть]

Оцените позиции и поведение сторон в споре.