Текст книги "Дважды предавшие. Бригада СС «Дружина»"

Первая глава
Операция «Цеппелин»

В соответствии с приговором Нюрнбергского трибунала, Служба безопасности (Sicherheitsdienst, СД), наряду с гестапо, использовалась «для целей, которые являлись согласно Уставу преступными и включали преследование и истребление евреев, зверства и убийства в концентрационных лагерях, эксцессы на оккупированных территориях, проведение программы рабского труда, жестокое обращение с военнопленными и убийство их»[110]110
  См.: Приговор Международного военного трибунала // Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. В 8-ми т. Т. 8. М., 1999. С. 649.


[Закрыть]. Разумеется, деятельность Службы безопасности не сводилась лишь к перечисленным выше преступлениям. Поэтому будет уместным хотя бы вкратце коснуться специфики работы и структуры СД в годы Второй мировой войны.

Напомним, что Служба безопасности СС под руководством Рейнхарда Гейдриха появилась 1 октября 1931 г. как реферат 1С Главного штаба СС. С апреля 1932 г. подразделение называлось Инспекцией службы связи СС, а в июле того же года последняя была переименована в Службу безопасности рейхсфюрера СС (Sicherheitsdienst des RFSS)[111]111
  Об истории СД подробнее см.: Höhne H. Der Orden unter dem Totenkopf. Die Geschichte der SS. Augsburg. 1998. 600 s.; Cvancara J. Heydrich. Сeske Budejovice: Gallery. 328 s.


[Закрыть]. Осенью 1939 г. в рамках СС было организовано Главное управление имперской безопасности (Reichssicherheitshauptamt, РСХА). Появление РСХА в качестве руководящего органа политической разведки и полиции безопасности, несомненно, было важной вехой в деле дальнейшей консолидации и нацификации Германии. Пик могущества «Черного ордена» рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера относится к 1944 году, когда, помимо прочего, в ведение РСХА были переданы структуры и функции расформированного армейского разведывательного и контрразведывательного органа – абвера.

Поначалу Главное управление имперской безопасности включало в себя шесть управлений, три из которых – II (с сентября 1940 г. – VII), III и VI – объединяла собственно Служба безопасности. II (VII) управление (AMT II/VII) курировало вопросы изучения мировоззрения, III управление РСХА (AMT III; SD/Deutschland, СД/Германия) во главе со своим бессменным руководителем, группенфюрером СС и генерал-лейтенантом полиции Отто Олендорфом занималось мониторингом общественных настроений в Германии[112]112
  Осенью 1940 г. в РСХА было семь управлений, в феврале 1944 г. к ним добавилось Военное управление, после июля 1944 г. фактически поглощенное VI управлением РСХА. Наконец, в августе 1944 г. было сформировано VIII управление.


[Закрыть].

В контексте нашей работы интерес представляет, прежде всего, VI управление РСХА (AMT VI; SD/Ausland, СД/Заграница), занимавшееся вопросами закордонной разведки, и конкретно – отдел VI С, который руководил разведывательной деятельностью в зоне влияния СССР, а также на Ближнем и Дальнем Востоке.

Вначале управление возглавлял Хайнц Йост (1904—1964), однако 22 июня 1941 г. последний был снят со своего поста за серьезные нарушения в расходовании валютного фонда и ведении отчетности, разжалован, отправлен рядовым на Восточный фронт и заменен Вальтером Шелленбергом (1910—1952)[113]113
  Шелленберг В. Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика. М., 1991. С. 206.


[Закрыть]. Несмотря на свою молодость, Шелленберг к этому моменту был уже ветераном Службы безопасности. Он вступил в НСДАП и СС 1 марта 1933 г., а с 1934 г. являлся секретным агентом СД. В 1935 г. он был переведен в центральный аппарат СД в Берлин, с 1937 г. работал помощником референта в Главном управлении СД. В 1939—1941 гг. служил в гестапо, а с 22 июня 1941 г. стал исполнять обязанности начальника VI управления РСХА. 24 февраля 1943 г. Шелленберга официально утвердили в должности начальника политической разведки. Наконец, в июле 1944 г. он одновременно возглавил Военное управление РСХА, созданное на основе абвера. После окончания войны Шелленберг скрывался в Швеции, но был выдан союзникам и предстал перед судом Американского военного трибунала. Вероятно, в обмен на сотрудничество[114]114
  Отто Скорцени в своих мемуарах отмечал, что Шелленберг «полностью перешел на службу к англичанам». См.: Скорцени О. Неизвестная война. Минск, 2003. С. 464.


[Закрыть], с Шелленберга были сняты практически все обвинения и, хотя в 1949 г. он был приговорен к 6 годам лишения свободы, уже в декабре 1950 г. он был освобожден. Несмотря на тяжелую болезнь, которая в 1952 г. свела бывшего гитлеровского разведчика в могилу, он успел оставить довольно интересные, хотя и во многом спорные воспоминания.

В свете планировавшейся войны с Советским Союзом, важнейшее место в структуре VI управления РСХА занимал отдел VI С, отвечавший за разведку в зоне влияния СССР, а также на Ближнем и Дальнем Востоке. Первым начальником отдела стал барон Пауль фон Фитингоф-Шеель. В апреле 1941 г. его сменил Хайнц Грейфе, которому в дальнейшем будет суждено стать ключевой фигурой в оформлении русского коллаборационизма под эгидой СД. В марте 1942 г. начальником отдела был назначен Эрих Генгельгаупт, в 1943—1944 гг. подразделение возглавлял Рудольф Обсгер-Редер, а последним руководителем отдела стал Альберт Рапп. В составе отдела было сформировано 13 рефератов, три из которых занимались работой против СССР, в том числе реферат VI C/Z, координировавший деятельность гитлеровских спецслужб в рамках предприятия «Цеппелин», о чем более подробно мы расскажем ниже.

Следует отметить, что с момента своего образования руководство VI управления активно участвовало в борьбе компетенций: Йост, а затем Шелленберг интриговали против шефа гестапо Г. Мюллера – своего коллеги по РСХА, против начальника армейской разведки адмирала В. Канариса, против главы внешнеполитического ведомства И. фон Риббентропа. Во многих случаях эта подковерная борьба увенчалась положительными для эсэсовских разведчиков результатами. Безусловно, самым впечатляющим достижением Шелленберга и его непосредственных начальников по СС и РСХА стало то, что к 1944 г. VI управление фактически объединило под своим началом все разведывательные и контрразведывательные структуры Рейха.

СД и русская эмиграция

К началу войны с СССР руководство РСХА в лице Гейдриха вполне отдавало себе отчет в том, что военный успех и колонизация «восточных пространств» во многом зависят от умелого использования на оккупированных территориях эмигрантских и местных национальных кадров. Шелленберг пишет: «Теория Гейдриха… заключалась в следующем. Военное поражение настолько ослабит советскую систему, что последующая засылка политических агентов в Россию довершит ее гибель»[115]115
  Шелленберг В. Указ. соч. С. 189.


[Закрыть].

При этом прерогатива использования белых эмигрантов в деле «борьбы с большевизмом» принадлежала вермахту и его специальным службам (прежде всего, абверу), а также некоторым организациям и ведомствам, к компетенции которых относилось ведение пропагандистской работы.

Заметим, что число русских изгнанников (не говоря уже о представителях других национальностей Советского Союза), вполне искренне желающих поучаствовать в кампании на Востоке, было довольно внушительным. Ничего удивительного: исторически сложилось, что самый большой участок политического спектра белой эмиграции был представлен людьми правых убеждений, не в последнюю очередь – соратниками многочисленных фашистских и профашистских организаций. Все они давно были одержимы идеей «Второго похода», и мечтали – неважно с чьей помощью – вновь оказаться на Родине, чтобы перестроить ее в соответствии со своими убеждениями (порой довольно курьезными).

Один из идеологов этой части русских эмигрантов, Михаил Михайлович Гротт-Спасовский на страницах печатного органа Всероссийской национал-революционной партии – журнала «Фашист» – писал: «Пусть немцы освобождают Украину. Пусть японцы освобождают Дальний Восток, Сибирь. Пусть еще кто-нибудь освобождает наш Север или Прикаспий и т.д. Буквально все способы и все средства хороши для разгрома СССР.

– Но ведь такое освобождение связано с отторжением, с захватом, с колонизацией!.. Значит, прощай Украина, прощай Сибирь, прощай наш Север или там Прикаспий! – волнуются слепыши, явно играя на руку большевикам.

Все такие рассуждения о “захватах” вздор сплошной, – мы об этом писали уже не однажды. И еще раз подчеркиваем, – когда 180-миллионный народ сбросит цепи большевиков и расправит свои плечи, поверьте, он быстро сообразит, как с кем быть… Нечего бояться расчленения России. Коли будут созданы и охранены наше общерусское национальное единство и крепкая авторитарная власть, то будет воссоздана и сохранена и Великая Россия. Мы приветствуем освобождение России по частям, – мы приветствуем всякий удар по большевикам, в какой бы форме, где бы и как бы он ни проявлялся»[116]116
  Цит. по: Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция (1920—1945 гг.). М., 2002. С. 280 (со ссылкой на: Гротт М. Наши лозунги и наши мысли // Фашист. 1937. № 32. С. 15).


[Закрыть].

Еще более откровенно высказался идеолог Российского национал-социалистического движения (РНСД) барон Александр Владимирович Меллер-Закомельский: «Да, мы преклоняемся перед личностью Вождя Германской нации Адольфа Гитлера и видим в нем, как и в его союзнике Бенито Муссолини, духовного вождя мировых сил света, спасающих человечество от кромешной тьмы большевизма. Не деньгами купил Адольф Гитлер наши сердца, а силой своего духа и правдой своей идеи»[117]117
  Цит. по: Назаров М. Накануне 41-го: надежды и иллюзии… // Родина (Москва). 1993. № 7. С. 72.


[Закрыть].

В литературе порой довольно искаженно показываются мотивы участия русских эмигрантов в вооруженной и пропагандистской борьбе с Советским Союзом. Как правило, утверждается, что основная часть эмигрантов пошла на эту «сделку с совестью» вынужденно, а на самом деле – якобы «предвидела» будущее «неминуемое» поражение нацизма и не питала иллюзий в отношении истинных планов верхушки Третьего рейха[118]118
  Одним из наиболее характерных образчиков подобной точки зрения является книга члена НТС А.С. Казанцева (наст. – Г. Като) «Третья сила. Россия между нацизмом и коммунизмом» (М., 1994. 344 с.).


[Закрыть].

О степени этого «предвидения» (помимо приведенных выше цитат) говорит, к примеру, следующий факт, отмеченный в дневнике имперского министра пропаганды и народного образования Йозефа Геббельса. В записи от 7 июня 1941 г. Геббельс отмечает: «Солоневич предлагает свое сотрудничество. В настоящее время еще не могу его использовать, но вскоре, определенно, это будет возможно»[119]119
  См.: Агапов А.Б. Дневники Йозефа Геббельса. Прелюдия «Барбароссы». М., 2002. С. 320.


[Закрыть].

И действительно, в ходе войны Иван Лукьянович Солоневич будет одним из самых «тиражных» и печатаемых авторов на оккупированной советской территории. 3 июля 1941 г. в геббельсовской газете «Атака» (Der Angriff) появилась его статья «Патриоты и комиссары. Враг № 1 русских народных масс». Здесь Солоневич не чурался антисемитской риторики и коснулся «классического» для нацистской пропаганды образа «еврея-комиссара»: «Никакие патриотические и национальные лозунги не смогут отвратить ненависть русского народа от его истинного врага – еврейского комиссара… Для русских народных масс еврейский большевизм – это враг № 1, давнишний враг, враг нации и враг Отечества… Никакая ложь и никакие напоминания о Суворове не вытеснят запечатлевшуюся в народном сознании картинку еврейского комиссара, который в случае победы уничтожит… всех крестьян и рабочих в Европе»[120]120
  Подробнее см.: Жуков Д., Ковтун И. «Народный монархист» из резерва доктора Геббельса // Совершенно секретно. 2014. № 31 (326). 9—16 декабря. С. 21—23.


[Закрыть].

В послевоенное время он, разумеется, будет всячески демонстрировать свой якобы «изначальный» антинацизм – до такой степени, что в 1950 г. его вышлют из перонистской Аргентины[121]121
  Нечаев С.Ю. Русские в Латинской Америке. М., 2010. С. 139.


[Закрыть]. Однако еще в 1930-е гг. Солоневич возглавлял вполне профашистскую организацию, которая в 1938 г. влилась в так называемый «Национальный фронт». В последний также входили Всероссийская фашистская партия К. Родзаевского, Российское национал-социалистическое движение П. Бермондт-Авалова, Русский национальный союз Н. Мельникова и Русский национальный союз участников войны А. Туркула[122]122
  Организация Солоневича первоначально именовалась Кружки «Голоса России» (по названию газеты), а затем – «движением штабс-капитанов». См.: Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. 2-е изд. М., 1994. С. 263; Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция… С. 392—393.


[Закрыть].

Соратники практически всех указанных организаций в годы войны предоставили свои услуги различным ведомствам Рейха, и активно включились в «борьбу с большевизмом» – кто-то с пером, а кто-то с оружием в руках. Так, в составе вооруженных подразделений, созданных под эгидой СД, служили бывший руководитель испанского очага Всероссийской фашистской партии Игорь Константинович Сахаров, глава германского отдела той же организации Сергей Никитич Иванов, начальник 1-й группы бразильского сектора Всероссийской фашистской организации князь Леонид Сергеевич Святополк-Мирский[123]123
  Онегина С.В. Российский фашистский союз в Маньчжурии и его зарубежные связи // Вопросы истории. 1997. № 6. С. 156; Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция… С. 165, 166, 277.


[Закрыть].

Наиболее активной организацией профашистского толка, поставлявшей эмигрантские кадры для вооруженной, идеологической и разведывательно-диверсионной борьбы с советской властью, являлся Национально-трудовой союз нового поколения (НТСНП, впоследствии НТС), который еще в довоенные годы охотно шел на сотрудничество с разведывательными службами Японии и Польши, а с началом Второй мировой войны – Германии[124]124
  Первые попытки НТСНП наладить контакты с германским Генеральным штабом относятся к весне 1938 г., когда в Берлин для консультаций прибыл секретарь Исполнительного бюро Союза М.А. Георгиевский. См.: НТС: мысль и дело. 1930—2000. М., 2000. С. 16—21. Идеологически довоенный НТСНП ориентировался на салазаровскую Португалию. См.: Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция… С. 458.


[Закрыть]. Вместе с тем сотрудничество «новопоколенцев» с Третьим рейхом шло в основном по линии абвера и пропагандистских структур. Кроме того, члены НТС, не разделяя целый ряд положений национал-социализма, старались вести «свою игру», что всегда вызывало со стороны СС настороженное отношение, вскоре перешедшее в открытую вражду. Дело закончилось тем, что в 1944 г., когда эсэсовцы подчинили себе все разведывательные и контрразведывательные структуры Германии, НТС был фактически объявлен вне закона, а многие его представители на некоторое время оказались в концлагерях.

Американский исследователь А. Даллин охарактеризовал НТС как «решительную и хорошо организованную группу», которая «смогла внедриться практически во все германские структуры, связанные с русским вопросом… Но русские национальные интересы, как их видел НТС, взяли вверх над приспособленчеством, что привело к конфликту с гестапо и к аресту руководителей НТС летом 1944 года»[125]125
  Dallin A. German Rule in Russia. 1941—1945. London, 1957. P. 526.


[Закрыть]. Тем не менее известно, что несколько «новопоколенцев» служили и в подразделениях СД. В их числе были сотрудники «Цеппелина» – Николай Николаевич Рутыч (Рутченко) и Игорь Леонидович Юнг[126]126
  Чуев С.Г. Спецслужбы… С. 410, 426.


[Закрыть].

Надо сказать, что инициатором использования в разведывательно-диверсионных целях русских из числа эмигрантов под эгидой СД был уже упомянутый начальник отдела VI C Хайнц Грейфе[127]127
  Dallin A., Mavrogordato R.S. Rodionov… Р. 26. По утверждению этих авторов, Грейфе вынес эти предложения до начала войны с СССР.


[Закрыть]. Бывший член НТС С. Владимиров (наст. – С. Гаврик) в своих мемуарах пишет, что РСХА «еще до пересечения немецкими войсками границ СССР позаботилось, чтобы… имелись квалифицированные переводчики и “консультанты по русским делам” из числа заслуживающих доверия эмигрантов. При этом имелось в виду использовать их для установления контактов с антисоветскими элементами на оккупированных территориях и при создании марионеточных органов “самоуправления”»[128]128
  Владимиров С. Записки следователя гестапо // Москва. 1971. № 7. С. 177.


[Закрыть].

Несмотря на то, что в первые месяцы войны более широкие возможности в деле использования эмигрантских кадров имелись не у РСХА и его VI управления, а у других ведомств и структур: вермахта, Министерства пропаганды, Министерства по делам оккупированных восточных территорий и т.д., эсэсовцы не собирались отказываться от проведения «своей линии» в вопросе организации коллаборационизма на советских территориях. Более того, в планы СС входило полное подчинение русских коллаборационистских структур. Бывший сотрудник отдела пропаганды вермахта В. Штрик-Штрикфельдт свидетельствует, что летом 1942 г. полковник К. фон Штауфенберг предупреждал его, что «СС, несмотря на свою теорию об унтерменшах, без стеснения пойдет по пути использования людей. И если Гиммлер возьмется за русское освободительное движение, он привлечет для СС и сотни тысяч русских. Одни поверят обещаниям, другие пойдут по бесхарактерности или из карьеризма»[129]129
  Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. М., 1993. С. 125—126. К. фон Штауфенберг в указанное время был офицером организационного отдела Генерального штаба. 20 июля 1944 г. совершил неудачное покушение на Гитлера в Ставке «Вольфшанце». Казнен.


[Закрыть].

И действительно, как констатирует современный американский исследователь П. Биддискомб, «с началом войны служба внешней разведки СС начала предпринимать собственные попытки использования агентуры по ту сторону Восточного фронта, невзирая на то, что это предусматривало тесные контакты с русскими “недочеловеками”. В течение войны целый ряд параноидальных расистских эсэсовских аксиом были нивелированы…»[130]130
  Biddiscombe P. Unternehmen Zeppelin: The Deployment of SS Saboteurs and Spies in the Soviet Union, 1942—1945 // Europe-Asia Studies. 2000. Vol. 51. № 6. P. 1115.


[Закрыть].

Таким образом, вопреки распространенному мнению, русские эмигранты без особого труда могли включиться в работу (пропагандистскую, разведывательную, диверсионную и т.п.) на оккупированных территориях, разумеется, при условии изъявления полной лояльности в отношении нацистских властей. В тот момент речь еще не шла о привлечении национальных кадров непосредственно к вооруженной борьбе с СССР, т.к. высшее германское военно-политическое руководство отрицательно относилось к подобной перспективе. Впрочем, историк С.Г. Чуев справедливо отмечает: «Все измышления и указания гитлеровского руководства о недопущении эмигрантов к борьбе на Восточном фронте попросту игнорировались инстанциями на местах. Армейские структуры, органы абвера и СД активно использовали белоэмигрантов в своих целях»[131]131
  Чуев С.Г. Власовцы – пасынки Третьего рейха. М., 2006. С. 140.


[Закрыть].

Вербовку эмигрантов для работы в интересах Службы безопасности и абвера осуществляли, в частности, Управление делами русских беженцев в Германии (Russische Vertrauensstelle in Deutschland), находившееся под плотным контролем СД[132]132
  Создано в 1936 г. с целью нацификации русской диаспоры. Начальник – генерал-майор В.В. Бискупский.


[Закрыть], и созданное по его «образу и подобию» Управление делами русских эмигрантов во Франции (Vertrauensstelle der Russischen Emigranten in Frankreich)[133]133
  О деятельности этой организации см.: Полицейский отчет 1948 года («Русская колония в Париже»). Публикация Гудзевича Д., Макаренковой Е., Гудзевич И. // Диаспора: новые материалы. Т. 8. СПб. – Париж, 2007. С. 406, 462—463.


[Закрыть]. Использовались и другие каналы.

Так, Константин Григорьевич Кромиади, в последующем тесно контактировавший с абвером и СД, в 1941 г. поступил на работу в комиссию по отбору советских военнопленных по рекомендации редактора берлинской газеты «Новое слово» В.М. Деспотули. В своих мемуарах Кромиади отмечает, что в лагеря он был направлен через посредничество Министерства по делам оккупированных восточных территорий, и почему-то пишет, что именно в ведении этого ведомства «находились лагери военнопленных, за исключением тех, которые были расположены в прифронтовой полосе». Представителями этого министерства было «решено организовать комиссии по распределению пленных по специальностям»[134]134
  Кромиади К.Г. За землю, за волю… Сан-Франциско, 1980. С. 25—26.


[Закрыть].

При этом известно, что лагеря военнопленных Восточному министерству А. Розенберга никогда не подчинялись[135]135
  Подробнее о компетенции различных ведомств в захваченных областях Советского Союза см: Жуков Д.А. Германские оккупационные органы на территории СССР. Структура и юрисдикция // Эхо войны. 2007. № 1. С. 2—5.


[Закрыть], а соответствующие комиссии были созданы по приказу Р. Гейдриха (о чем мы мы расскажем ниже).

Почему же Кромиади вводит своих читателей в заблуждение? Как нам представляется, в действительности он оказался на оккупированной территории не без участия гитлеровской разведки (и его дальнейшая карьера это косвенно подтверждает).

СД и советские военнопленные

Если СС не сразу смогло добиться всесторонней «опеки» над эмигрантами, то шанс распространить свой контроль на потенциально лояльных советских военнопленных Гейдрих не упустил.

Здесь нелишне коснуться вопроса об отношении советского руководства к пленным красноармейцам. В 1920—1940-е гг. в Советском Союзе окончательно оформилось негативное отношение к советским гражданам, попавшим в плен. СССР отказался присоединиться к международной Женевской конвенции 1929 г. о военнопленных, которую подписали 40 государств. Отношение И.В. Сталина и его окружения к солдатам и офицерам, попавшим в плен, было крайне негативным. В соответствии с идеологическими установками, пленение военнослужащего Красной армии рассматривалось как преднамеренно совершенное преступление, независимо от обстоятельств, при которых это произошло. Оказавшихся в плену считали изменниками Родины, а статья Уголовного кодекса 1938 г., касавшаяся воинских преступлений, включая плен, носила ярко выраженный обвинительный и репрессивный характер. Как отмечает историк П.М. Полян, «плен рассматривался как тяжкое воинское преступление, наравне с прямым переходом или перелетом на сторону врага, считавшееся разновидностью измены Родине и каравшееся, соответственно, высшей мерой наказания – расстрелом с конфискацией имущества»[136]136
  Полян П.М. Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. М., 2002. С. 74.


[Закрыть].

Тактические ходы, предпринятые правительством СССР с началом германского вторжения, вроде бы свидетельствовали о попытке Сталина обеспечить военнопленным своей армии защиту и привилегии, предусмотренные Гаагскими конвенциями о законах и обычаях войны. Но фактически подобные заявления были всего лишь пропагандистским демаршем, рассчитанным на позитивную реакцию западных держав.

Существуют документы, свидетельствующие о том, что по отношению к попавшим в плен так называемым «изменникам Родины» жесткие меры планировались советским правительством буквально с первых дней войны. Существовала практика заочного осуждения военнослужащих, оказавшихся за линией фронта, как изменников Родины. Характерным был совместный приказ НКГБ, НКВД и Прокурора СССР от 28 июня 1941 г. Он предусматривал привлечение к ответственности членов семей заочно осужденных изменников Родины либо через военные трибуналы, либо через Особые совещания при НКВД. Затем последовал печально известный приказ наркома обороны И.В. Сталина № 270 от 16 августа 1941 г., объявлявший советских воинов и генералов, сдающихся врагу, «злостными дезертирами», трусами и изменниками Родины, родственники которых подлежат аресту. В нем особое внимание привлекают слова об уничтожении всеми средствами, как наземными, так и воздушными, тех начальников и красноармейцев, которые вместо организации отпора врагу предпочитают сдаться в плен, а их семьи лишались государственного пособия и помощи[137]137
  Война 1941—1945. Факты и документы. М., 2004. С. 360—362.


[Закрыть].

Советская военная пропаганда с первых дней войны начала формировать негативное отношение ко всем красноармейцам, оказавшимся в плену, невзирая на обстоятельства их пленения. Как отмечает историк А. Шнеер, 6 сентября 1941 г. центральная военная газета «Красная звезда» обратилась к теме плена. Передовая статья подытоживалась такими словами: «Сдача в плен немецко-фашистским мерзавцам – позор перед народом, перед своими товарищами, своими женами, детьми, преступление перед родиной»[138]138
  Шнеер А. Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941—1945. М.; Иерусалим, 2005. С. 110.


[Закрыть].

Вместе с тем изначальное отношение военно-политического руководства Третьего рейха к советским военнопленным тоже нельзя назвать гуманным. Между мартом и июнем 1941 г. ОКВ (Верховное главнокомандование вермахта – Oberkommando der Wehrmacht, OKW) и ОКХ (Верховное командование сухопутными войсками – Oberkommando der Heeres, OKH) был издан ряд приказов, которые являлись беспримерными в истории германской армии по той бесцеремонности, с какой они выступали против фундаментальных основ международного военного права. При этом главные направления войны на уничтожение Гитлер сам озвучил 30 марта 1941 г., выступая перед немецким генералитетом. Начальник Генерального штаба Ф. Гальдер записал эту речь фюрера. В одном из ее пунктов говорилось: «Коммунизм – чудовищная опасность для будущего. Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и никогда не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение»[139]139
  Цит. по: Штрайт К. «Они нам не товарищи…»: Вермахт и советские военнопленные в 1941—1945 гг. М., 2009. С. 34.


[Закрыть].

Ответственность за содержание военнопленных преимущественно ложилась на отдел по делам военнопленных в рамках общего управления вермахта. Отдел возглавлял генерал от инфантерии Герман Райнеке[140]140
  Рейнеке Герман (1889—1973). Генерал пехоты. Окончил кадетский корпус. Участник Первой мировой войны. За боевые отличия награжден Железным крестом I и II классов, Рыцарским крестом ордена Дома Гогенцоллернов. С мая 1938 г. возглавлял в ОКВ Управленческую группу по общим вопросам. Убежденный сторонник НСДАП. С 1942 г. почетный член Народной судебной палаты. В 1943 г. – начальник Штаба национал-социалистического руководства в ОКВ. В мае 1945 г. сдался союзникам. В 1948 г. приговорен к пожизненному заключению. Затем срок был сокращен до 27 лет. В октябре 1954 г. освобожден. См.: Streit C. General der Infanterie Hermann Reineke // Ueberschär R.G. (Hrsg.). Hitlers militärische Elite. Bd. I. Darmstadt, 1998. S. 203—209.


[Закрыть], подчинявшийся начальнику ОКВ и отвечавший за назначение «командиров военнопленных» (Kommandeurs der Kriegsgefangenen) в каждом из 18 военных округов Рейха, в польском Генерал-губернаторстве, а также в рейхскомиссариатах «Остланд» и «Украина». Этим командирам подчинялись все лагеря для военнопленных.

В районах боевых действий отдел по делам военнопленных подчинялся Главному командованию сухопутных войск (ОКХ). Главная задача ОКХ состояла в том, чтобы как можно быстрее передать пленных в районы ОКВ (территория Рейха, Генерал-губернаторство, рейхскомиссариаты «Остланд» и «Украина»). В соответствии с планом «Барбаросса» предусматривалось три вида лагерей для пленных бойцов и командиров РККА: 1) лагеря для военнопленных рядового состава (шталаги – Mannschaftsstammlager), 2) транзитные лагеря для военнопленных (дулаги – Durchgangslager) и 3) армейские сборно-пересыльные пункты (Armee-Gefangenen-Sammelstellen).

Из районов боевых действий советские военнопленные должны были переводиться через сборные пункты в стационарные лагеря в районах ОКВ, в лагеря для командиров (офлаги – Offizierslager) или шталаги. В армейском сборно-пересыльном пункте охрана пленных осуществлялась обычными солдатами, в офлагах, шталагах и дулагах – охранными батальонами или караульными командами.

В систему по делам военнопленных также входили отвечающие за направление военнопленных в концентрационных лагерях органы полиции безопасности и СД, а также органы военной контрразведки, которые, как правило, откомандировывали в каждый лагерь офицера, занимавшегося и судебными расследованиями[141]141
  Walter M. Iber. Verbrechen an sowjetischen Kriegsgefangenen als Anklagepunkt gegen österreichische und sudetendeutsche Kriegsgefangene, in: Karner S., Selemenev V. (Hrsg.). Österreicher und Sudetendeutsche vor sowjetischen Militär– und Strafgerichten in Weißrussland 1945—1950. Graz – Minsk, 2007. S. 332—334.


[Закрыть].

За первые полгода военных действий на Востоке в руки вермахта (по данным, уточненным германским Генштабом в декабре 1941 г.) попали около 3 млн 350 тыс. солдат и командиров Красной армии. Из них примерно 2 млн человек умерли до весны 1942 г. В целом же между 22 июня 1941 г. и началом февраля 1945 г. в немецкий плен попали 5 млн 734 тыс. 528 военнослужащих РККА. Из этого числа 3 млн 300 тысяч человек погибли или были расстреляны[142]142
  Streit C. Die Behandlung der sowjetischen Kriegsgefangenen und völkerrechtliche Probleme des Krieges gegen die Sowjetunion // Ueberschär R. G., Wette W. (Hrsg.). Der deutsche Überfall auf die Sowjetunion. «Unternehmen Barbarossa» 1941. Frankfurt-am-Main, 2011. S. 160, 380.


[Закрыть].

Разумеется, одну из главных ролей в войне на уничтожение должен был играть аппарат рейхсфюрера СС. Согласно директивам к плану «Барбаросса» от 13 марта 1941 г., ведомство Гиммлера на оккупированных территориях Советского Союза получало особые компетенции: «Для подготовки политического управления в районе боевых действий сухопутных войск рейхсфюрер СС получает специальное задание, которое вытекает из идеи борьбы двух диаметрально противоположных политических систем. В рамках этого задания рейхсфюрер действует самостоятельно и на свою ответственность…»[143]143
  См.: Инструкция об особых областях к директиве № 21 // Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941—1944 гг.). М., 1968. С. 24.


[Закрыть]

Известно, что под «специальным заданием» подразумевалось главным образом уничтожение определенных групп населения, в первую очередь – евреев и «носителей большевистской идеологии». Наряду с этим, на представителей эсэсовских айнзатцгрупп и зондеркоманд возлагалась работа среди военнопленных русской национальности. 17 июля 1941 г. Гейдрих подписал оперативный приказ № 8 «Руководящие указания начальника полиции безопасности и СД для команд, оставляемых в шталах и дулагах».

Несмотря на то что основной объем документа посвящен механизму экзекуций над некоторыми политически враждебными категориями советских русских военнопленных, глава РСХА также требует от своих подчиненных выделять среди русских, находящихся в лагерях, лиц, «заслуживающих доверия… которых поэтому можно будет использовать в операциях по восстановлению оккупированных областей». Здесь же говорится, что «заслуживающих доверия лиц следует вначале привлечь к работе по фильтрации и к исполнению других заданий руководства лагеря… Если они оказываются подходящими для операций по восстановлению в оккупированных областях, то следует отказывать ходатайству об их возвращении на родину только в том случае, если они представляют интерес для контрразведывательной службы». В приложении 2 к этому приказу специально оговаривается, что необходимо находить среди пленных элементы, заслуживающие доверия, «невзирая даже на то, что речь идет о коммунистах»[144]144
  Angrick A., Mallmann K.-M., Matthäus J., Cüppers M. (Hrsg.) Deutsche Besatzungsherrschaft… S. 67—70; Органы государственной безопасности СССР… Т. II. Кн. 1… С. 618—624.


[Закрыть].

27 августа и 12 сентября 1941 г. Гейдрих подписал дополнительные директивы, касающиеся основных направлений деятельности команд полиции безопасности и СД в лагерях для военнопленных. В частности, во втором из указанных документов еще раз подчеркивалось, что «задачей оперативных команд полиции безопасности и СД является выявление не только подозрительных элементов, а также и тех надежных элементов вообще, которые могут пригодиться для восстановительной работы в Восточных областях… Я предписываю, чтобы в еженедельных отчетах обращали внимание на пункт “4” (число выявленных лиц, не внушающих подозрения). О военнопленных, не внушающих подозрения, которые перед этим занимали в советско-русском хозяйстве руководящие посты, следует особо указывать на отрасль их работы и последнее место службы»[145]145
  См.: Зегер А. «Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника. Р-н-Д, М., 1997. С. 246; Органы государственной безопасности СССР… Т. II. Кн. 1. С. 511—512.


[Закрыть].

Параллельно с указанными директивами были даны особые указания эсэсовским пропагандистам. В одном из циркуляров, разработанных сотрудниками СД из VII управления РСХА и касающихся употребления слов «русский» и «красноармеец» (Rotarmist), ведомственным специалистам «психологической войны» предписывалось «говорить не о России и русских», а называть военнослужащих РККА «советскими солдатами и красноармейцами»[146]146
  Орлов Ю.Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. М., 1985. С. 94.


[Закрыть].

Первоначально отбор «заслуживающих доверия» военнопленных представители полиции безопасности и СД проводили в шталагах и дулагах, сформированных на территории Рейха и Генерал-губернаторства. К концу лета 1941 г. таковых насчитывалось 14 (7 шталагов и 7 офлагов для советских военнопленных). В лагеря для военнопленных на оккупированной территории СССР доступ оперативных команд СД был поначалу запрещен. Однако 7 октября 1941 г. этот запрет был снят. 5 мая 1942 г. ОКВ издало распоряжение о проведении проверок лишь в тех лагерях, которые находились восточнее старой германской границы, а 31 июля оперативные команды СД были выведены из лагерей, расположенных в Германии[147]147
  Холокост на территории СССР: Энциклопедия. М., 2009. С. 149—150.


[Закрыть].

Отобранные представителями СД «заслуживающие доверия лица» размещались отдельно от основной массы военнопленных, а также задействовались в пропагандистской работе и использовались в качестве осведомителей. Некоторых из них еще осенью 1941 г. стали привлекать к разведывательной работе. Например, в «Донесении о событиях в СССР» № 116 айнзатцгруппа «А» сообщала: «Одной из основных задач оперативной группы в отчетный период являлось ведение разведки в Петербурге [т.е. в Ленинграде. – Примеч. авт.]. В целом информация поступала по следующим направлениям: а) через русских перебежчиков (непосредственно захваченных самими зондеркомандами или подчиненными им подразделениями и местными комендатурами), b) через пленных (в результате систематического прочесывания и капитального осмотра всех лагерей для военнопленных; этот подход оказался особенно продуктивным), с) через специально направленных агентов»[148]148
  Ereignismeldung UdSSR Nr. 116 v. 17.10.1941 // Angrick A., Mallmann K.-M., Matthäus J., Cüppers M. (Hrsg.) Die «Ereignismeldungen UdSSR»… S. 690.


[Закрыть].

Бывшие советские специалисты, изъявившие желание сотрудничать с немцами, направлялись в так называемый «Институт Ванзее», созданный под эгидой СД еще в середине 1930-х гг. в Бреслау. С началом войны институт был передислоцирован в пригородный район Берлина, подчинен VI управлению РСХА и переориентировался на исследование вопросов, связанных с СССР: его сотрудники изучали положение в Красной армии, сельском хозяйстве, промышленности и других областях жизни Советского Союза. Работу этого подразделения, переименованного в декабре 1941 г. в Восточный институт рейхсфюрера СС, курировал Г. Грейфе.

Шелленберг пишет: «Должность начальника института занимал один грузин, бывший профессором в свое время и в Германии, и в России, а штат был укомплектован библиофилами, ученными и преподавателями русского языка, привлеченными отовсюду. Им разрешалось совершать поездки по оккупированной территории России, чтобы не терять связи с русским народом и собирать материал из первоисточников»[149]149
  Шелленберг В. Указ. соч. С. 266—267.


[Закрыть].

Кроме того, известная часть отобранных советских военнопленных предназначалась для вооруженной борьбы с СССР. Некоторые из них впоследствии влились в состав Первой русской национальной бригады СС «Дружина» и других коллаборационистских формирований, созданных представителями СД.