Текст книги "Сборник стихотворений. К шардоне"

Глава вторая

Степан Разин – портрет, созданный нейросетью «Кандинский 2.1»

1.

Как Буцефал, бежало время,

Копытца красились в рубин.

В его следах чернело бремя

Из перемен и терпких вин.

Но Русь меняться не желала,

В своем забвении жила!

Она всё также враждовала,

Молила кротко небеса

О днях спокойных, сытых, щедрых,

О мире долгом. Но когда

На этих землях разноцветных

Не щеголяла бы война?

Когда здесь было время дружбы,

Века обыденной глуши,

И звуки смеха, а не пушек,

Когда покой был на Руси?

Молчишь, читатель… Это верно.

Врагов у русских – целый фронт.

Зато в друзьях у нас примерно

Лишь только армия и флот.

2.

Прошло лет двадцать. Стенька Разин

Стал атаманом и вождем.

Его дух воли был заразен,

Как прокаженный под дождем!

Вторым владыкой стал в Черкасске

И властью был он наделен…

И он без трусости, опаски

Персидцев жег стальным огнем!

А меч его, как змей проклятый

Терзал и жалил чужаков!

Он враг у многих был заклятый!

Куда ж без них – злых чудаков.

И войска тыща удалая

Служила Стеньке от души,

Он был единым с этой стаей —

Любили батьку казаки!

Как атаман, он был суровый

И в то же время справедлив…

Везде во всём непокоренный —

Он был, как волн морских прилив!

3.

С морей великих теплым летом

С ватагой крепких казаков

Степан, овеянный успехом,

Явился в Русь, в родимый кров!

В боях персидских было тяжко,

Но кровь со сталью позади.

Он мог сказать всем без натяжки,

Что было худо на Руси…

Но мысли мрачные отбросив,

Степан велел устроить пир —

Бочонки с брагой войску бросив,

Пошел на Волгу лишь один.

С собой взял чару злой сиухи

И, сев на камень, вдруг запел.

Слеза текла, рождались слухи

О том, что Стенька постарел…

Он счастлив был, что вновь вернулся

К исконно русским берегам,

Но в горе люда захлебнулся —

Народ жил туго тут и там…

4.

– Скажи мне, Русь моя родная!

Как мне помочь тебе святой?!

Ведь нет тебе конца и края!

Душа болит за люд простой.

В твоих просторах слышу стоны.

Они, как вой морских сирен.

Ласкают смертью. Словно кроны

Народ мой сохнет. Власти плен…

Он, как оковы с кандалами,

И как змея всех травит – брань!

И дети с мокрыми очами

Грызут каменья, где наш царь?!

Ты дай мне силы богатырской!

В крови утопнет наша власть!

Орды мне верной, исполинской!

Тогда заткну сатрапам пасть!

Ты дай лишь сил, моя родная,

И дети будут сыты вновь!

Тропу пробью к вершинам рая,

Пусть через стоны, плач и кровь!!! —

5.

Степан сидел, волна плескалась.

Безмолвье лишь ему в ответ.

– Привет Степан, мне показалось,

Что с Волги слышен пьяный бред! —

Герой узнал сей голос теплый

И обернулся посмотреть.

Стоял в кустах дед Стырь недобрый,

В руках его сидела плеть.

Стырь был уже не молод, правда,

Владел он саблей, как Перун.

Клинок и конь – его услада.

Но был еще он и болтун.

Любил ругаться, как сапожник

И только он мог говорить,

Что Стенька Разин мол негодник!

Порой он мог и нагрубить.

Степан любил его, как деда.

Он Стыря крепко уважал.

Порой просил его совета.

Ему он грубость всю прощал.

6.

– Чего пришел, старик негожий?

Оставь в покое ты меня!

Мне голову мысля тревожит,

Беги-ка ты возьми коня!

Скачи куда желаешь, старче,

Но душу ты мою не трожь!

– Эх Стенька, Стенька, и не стыдно

Такого молодца, как я

Старым кликать, мне ж обидно!

Круг шумит, как рев коня —

Желают видеть атамана,

Вопросы все хотят решить,

Ведь без тебя нельзя, не надо —

В горячке могут порешить.

Домой пути все перекрыты

И нужен всем лишь твой совет…

Все праздником по горло сыты,

Иди и молви всем ответ!»

7.

Собрался круг на волжском бреге

Под звездным куполом немым.

Здесь каждый думал о побеге —

Скучали здесь все по родным.

Лишь были два пути открыты:

Один – чрез Астрахань – рекой,

Путь, опасностью облитый,

Второй – чрез Терки вел домой.

И там и там их ждали силы,

Что подчинялись лишь деньгам:

Стрельцы, бояре. «Их на вилы!» —

Шептались люди по домам…

Без пошлины Донцов не пустят,

Везде попробуют взять дань!

Свою возможность не упустят.

И в мыслях вилась только брань!

И каждый здесь казак угрюмый

Стал словно тактик и стратег,

Он был объят нелегкой думой —

Как построить свой ковчег?

8.

Пришел Степан немой и гордый

В обитель споров, шума, драк.

Металлом звякнул голос твердый…

И глас его прогнал весь страх.

Глаза его налились мощью,

В них искры пламени зажглись,

И взгляд его светился ночью,

Молва и шум оборвались…

Хоть было худо атаману,

Но слабость он не проявлял,

Служил он нужному обману

И им прекрасно управлял.

Но ложь была лишь милосердьем,

А не корыстью и игрой.

Степан был полон тем усердьем,

Что навевало всем покой.

Надежность, знания и сила —

Из этих навыков слит вождь!

Судьба Степана одарила —

Его ласкал из силы дождь.

9.

– Пойдем мы в Астрахань, родные!

Придется златом отплатить…

Российской власти мы чужие,

Но я там буду говорить.

Добро давать им всё не станем,

А лишь частицу от частиц…

Боярам всем даров надарим

И поутру уйдем с границ.

Теперь же ешьте, отдыхайте

Да набирайтесь чистых сил!

И про вино не забывайте,

Поход Персидский утомил.

Пусть грянет пир и льется хохот,

Да песни русские звучат,

Чтоб всем был слышен пляски топот!

Эх, жалко нет родных девчат… —

Сказав всю речь, Степан увидел,

Как засмеялись казаки,

И никого он не обидел —

Довольны были мужики.

10.

И грянул пир с ухваткой царской:

Вино и брага потекли

С манерой вольной, не гусарской,

Казачью песню завели.

Костры по звездному сверкнули

Услада в души полилась,

Угли затрескали, как пули —

Язычников явилась власть.

Степан завидел друга Фрола,

Негромким криком подозвал…

Допив вино, тот без укора

Спокойно Стеньку повстречал.

– Привет, дружище. Значит Волгой

Пойдем чрез Астрахань домой?

Дорога будет тяжкой, долгой,

Вдруг меч сверкнет над головой?

– Не будет крови, друг сердечный,

Есть человек – за ним должок…

Я не дурак, и не беспечный…

Я пуль не жду себе в висок.

11.

Пора бы грянуть отступленью!

Не правда ли, мой добрый друг?

Пора предаться объясненью,

Откуда взялся тот недуг

И в то же время исцеленье,

Что так пестрило в казаке —

В герое нашем, ведь презренье

Рождается в слепой тоске.

Как я говаривал недавно —

У Стеньки был любимый брат…

Носил он имя в честь Ивана —

Он был умен, как дипломат,

Но красноречие бессильно

Пред смертью явной и судьбой…

Князь Долгоруков, было видно,

Их ненавидел всей душой.

Казнил Ивана он сурово

За дело громкое – разбой.

Казнил он очень, очень много —

В Руси запахло вдруг грозой.

12.

Случилось это при походе

Руси на Польшу и Литву.

И в этом диком хороводе

Ступали братья на войну.

В боях кровавых побеждали

На благо светлое Руси

И кровь свою там проливали.

Уж не было родной степи.

Блуждало войско в чужеземье

И в нем кололо, жгло врагов!

От крови жуткое похмелье

Рождало звон стальных клинков.

Червивый хлеб вкушали братья —

Питались все так казаки.

И грязь хватала их в объятья,

И мерзли русские полки.

Так месяцами продолжалось —

И кровь и грязь и хлад и боль!

Над войском небо низвергалось,

На раны сыпалась всем соль.

13.

А вел войска князь Долгоруков,

Людей своих он не щадил,

И не делил он все те муки,

Что всем поход сей подарил.

Зато в сафьяновых сапожках

Любил он топать сгоряча,

На всех опасненьких дорожках

Шагал и не снимал меча.

Казачье войско удалое

Просило деньги за войну.

– Вы племя вольное, лихое…

Сперва сразитесь за страну! —

Так отвечал им гордый Юрий

И злато им не выдавал,

А это все сулило бури!

Мог грянуть бунта карнавал!

Но был он крепким воеводой,

И как и все он воровал…

И как Кутузов за зевотой,

Он войском лихо управлял.

14.

Роптали Донцы, атаманы…

Явился к ним суровый враг —

Сильней поляков – злые раны:

И глад и боль и едкий страх.

Они от войн уж изнывали,

Князь Юрий их совсем извел!

Почти как волки завывали —

Манил свободы их орел.

В душе уж буря закипала!

– Негоже вольным казакам

Терять той страсти и накала —

Пора на Дон, к родным домам.

Ведь там детишки без защиты,

И жены, матери не спят!

Там могут шествовать бандиты!

Быть может, Южные вредят!

Нет! Хватит с нас военных действий!

Пора бы князю все сказать!

– Кричали Донцы из-за бедствий.

– Плевать на славу, злато, рать!

15.

– Настал момент, пора признаться,

Что мы отходим от войны!

Настал момент нам, князь, расстаться!

Не будь сосудом сатаны.

Не мсти ты нам за вольный выбор —

Имеем право уходить.

Пусть наш поступок мертвой глыбой

Не рвет меж нами дружбы нить.

– Сказал все это брат Степана —

Сказал все князю он в лицо…

И лик великого тирана

Налился пламенным свинцом!

– Когда уйти я вам дозволю,

Тогда ступайте навсегда!

Пока что я вам не дал волю —

Ступайте в лагерь, господа!

А коль узнаю, что уйдете,

Без крови здесь не обойтись!