Текст книги "Архипелаг приключений"

Иван Медведев
Архипелаг приключений

Раздел I
Сундук старого пирата

Жан Флери и сокровища Монтесумы

В начале XVI века морские державы Европы готовились к большой войне. Король Франции Франциск I не желал мириться с решением Папы Римского, подарившего все открытые земли Нового Света за океаном своим любимым чадам – Испании и Португалии.

Порт Дьеп вошел в историю как самый известный рассадник пиратства на северном побережье Франции. С благословения Франциска I богатый дьепский купец и судовладелец Жан Анго охотно принимал на службу пиратов самых разных национальностей. Часто он и сам выходил в море на «охоту», разница между профессией купца и пирата здесь была небольшая.

На кораблях Анго служил черноволосый итальянец из Флоренции. История не сохранила его настоящего имени, но во Франции его хорошо знали как Жана Флери, а в Испании как Хуана Флорина.

В 1522 году несколько сот конкистадоров под предводительством Эрнандо Кортеса сокрушили богатую империю ацтеков в Мексике, захватили личные сокровища верховного вождя Монтесумы. и дочиста разграбили наполненные золотом дворцы и храмы. Доля простого солдата составила сумму, равную состояниям самых богатых людей в Испании.

Отделив от сказочной добычи королевскую пятину, Кортес поручил своим офицерам Антонио де Киньонесу и Алонсо де Авиле доставить ее королю Испании и императору Священной Римской империи Карлу V.

В декабре две каравеллы с бесценным грузом покинули берега Нового Света.

Долгое и однообразное плавание проходило в изобретении всякого рода празднеств и увеселений. День начинался с утренней мессы. К ней добавлялись менее возвышенные занятия – петушиные бои и бега, в которых состязались свиньи, взятые на борт в качестве провианта. Зрители заключали пари. А вечером разыгрывалась шуточная коррида, в которой матросы и солдаты изображали быков и матадоров.

Слухи о том, что испанцам в Новом Свете достались несметные сокровища, еще не завладели умами авантюристов всех мастей. Французские пираты редко заплывали западнее Азорских островов. Но на всякий случай каравеллы Кортеса были хорошо вооружены. Солдаты, опьяненные победами в Мексике, не воспринимали всерьез каких-то разбойников.

Испанцы благополучно достигли Азорских островов. От них было уже рукой подать до Испании. Каравеллы встали на якорь у острова Терсейра, и Алонсо де Авила отправился к губернатору. Для небольшого городка в три улицы и военного форта, защищавшего фарватер бухты, прибытие судов из Нового Света было большим событием. У причала толпились любопытные, которые любезно согласились указать дорогу к дому губернатора. Важный испанский гранд принял Авилу при полном параде и заверил офицера, что лично позаботится об устройстве и отдыхе моряков.

Таверны и притоны острова распахнули гостеприимные двери. Портовый квартал превратился в бурлящий котел оргий и безумств. Матросы и солдаты, на длительное время лишенные вина в Мексике, наверстывали упущенное. Тела упившихся укладывали рядами на пляже. Пообносившуюся в походах и плавании одежду соратники Кортеса сменили на расшитые золотом камзолы, у каждого на пальцах сверкало по три-четыре массивных перстня. Офицеры не гнушались общества своих подчиненных, с которыми наравне делили тяготы и риск военных авантюр в Новом Свете, и с удовольствием присоединялись к их компаниям. Игра в кости шла с умопомрачительными ставками, целые состояния переходили из рук в руки. Среди горячих испанцев каждый день вспыхивали ссоры, драки, поножовщина. В одной из потасовок тяжело ранили Киньонеса, и, не приходя в сознание, он скончался. Авила приказал выбирать якоря, пока вверенная ему команда окончательно не разложилась. Губернатор советовал ему дождаться военных кораблей из Кадиса и в их сопровождении следовать к берегам Испании: в водах Азорских островов случались нападения пиратов. Но дули попутные ветры, многие испанцы не видели родины по пять, а то и по десять лет, и Авила спешил завершить свою почетную миссию.

Многочисленные острова Азорского архипелага один за другим поднимались и таяли в голубых просторах Атлантики. У острова Санта-Мария марсовый заметил восемь кораблей, которые шли наперерез каравеллам Авилы, постепенно охватывая их широким полукольцом и прижимая к берегам острова. То была эскадра Флери из состава разбойничьего флота Жана Анго. Корабли, оснащенные двумя очень высокими мачтами с треугольными парусами и двумя марселями, не несли никаких опознавательных знаков.

Испанцы забили тревогу. Офицеры снаряжались со всей горячностью, свойственной испанцам перед боем. Они были в облегающих штанах, с длинной шпагой на боку и перевязью через плечо, свидетельствующей об их высоком ранге. Солдаты установили аркебузы в амбразурах и на палубе, приготовили фитили. Канониры заняли места у пушек. Авила, проверяя готовность команды к бою, распорядился повсюду поставить ведра с песком, чтобы не скользить по крови, и сосуды с водой для тушения пожара.

Противники уже хорошо видели друг друга. Пираты, не разжимая клещей, разделились на две эскадры, и первые начали атаку. Засвистели ядра. Густой дым взлетал вверх; боковой ветер подхватывал его и относил в сторону, окутывая сражающиеся корабли. Закаленные в битвах солдаты Кортеса не дрогнули перед превосходящими силами врага. Канониры бегали по внешним выступам вдоль всей палубы, набивая жерла пушек порохом и ядрами. Они удачно вели огонь, и их пушки, крупнее калибром, нанесли нападавшим значительный урон. Такелаж на некоторых французских кораблях был разодран в клочья. Тогда Флери отдал приказ приготовиться к абордажу. Пираты вооружились палашами и кинжалами. Имея большой опыт абордажных схваток, они хорошо знали, какое оружие надо выбрать.

Эскадра пирата пошла напролом. Артиллерийская дуэль некоторое время велась почти в упор, а потом взметнулись абордажные крючья. Одному испанцу крюк вонзился в бок и пригвоздил несчастного к борту.

Пираты заполонили палубу противника. Испанские солдаты, защищенные стальными латами и шлемами, не могли в толчее пустить в ход алебарды. Ножи в руках нападавших оказались более действенным оружием. Правда, у испанцев оставались еще аркебузы. В них закладывалось несколько пуль одновременно. Если выстрел настигал врага, то последствия были ужасающие. Огнестрельное оружие, незнакомое индейцам Америки, сыграло огромную роль в победах Кортеса. Но разбойники не позволили испанцам воспользоваться ружьями. Они действовали так же стремительно, как и индейцы, но их ничем нельзя было запугать.

Зато угроза Флери взорвать корабль подействовала. Авила решил сдаться. Впрочем, у него не было другого выхода – пираты захватили все управление судна: рулевую рубку и шкоты на мачтах. Один из них размахивал факелом у порохового погреба. Офицеры, храбро сражавшиеся со шпагами в руках, остались лежать на палубе – мертвые или раненые. Алонсо де Авила держался с достоинством, но в глазах стояло отчаяние. Карьера конкистадора оборвалась тогда, когда королевские милости ждали его на расстоянии недельного перехода каравеллы.

На втором испанском корабле еще во время артобстрела открылась клетка с ягуарами, предназначавшимися как диковинные животные в подарок Карлу V, и пока испанцы с ними справились, звери растерзали половину команды. Остальные сдались без боя.

Люди Флери чувствовали себя на захваченных кораблях как дома. Подавив последние островки сопротивления, связав Авилу и оставшихся в живых офицеров, они открыли люк трюма, где хранились сокровища. Десять человек охраны готовились оказать сопротивление, но с ними быстро расправились: пираты кинулись на них сверху и мигом всех перерезали. Тяжелые сундуки стояли вдоль перегородок. Их вскрыли топорами, и джентльмены удачи с вожделением запустили в них окровавленные руки.

Пиратам досталась добыча немыслимой ценности: золотые слитки на восемьдесят восемь тысяч дукатов, изумруд с кулак величиной, ограненный в виде правильной пирамиды, золотые и серебряные сосуды, кольца и ожерелья, идолы из драгоценных камней, золотые маски, украшенные золотом облачения жрецов, огромная серебряная змея, тысяча золотых пластин и множество предметов огромной художественной ценности. Таких призов еще не знала история морских сражений. Груз превосходил по своей ценности все, что до того времени перевозилось по воде. Но дороже всего были древние мексиканские рукописи – книги ацтекских жрецов пиктографического письма. Впрочем, они не вызвали у пиратов энтузиазма, но велика была их радость, когда у кормчих испанских кораблей они нашли секретные карты Атлантики и берегов Нового Света. В них-то моряки понимали толк.

Жан Флери еще пять лет вытряхивал драгоценные металлы из трюмов испанских кораблей. Но даже самым удачливым игрокам не всегда выпадает сильная карта. Побежденный вчера может победить завтра.

В 1527 году Флери возвращался из очередного пиратского рейда с богатой добычей. Трюмы его кораблей были набиты тканями самых лучших сортов. Между Канарскими островами и Испанией пират встретил мощную испанскую эскадру. Избежать стычки не удалось. Испанцы окружили французские корабли и навязали им бой. После нескольких часов жестокой битвы пираты были полностью разгромлены. Сам Флери, раненый, попал в плен. Испанцы доставили его в Севилью, и Карл V приказал публично повесить разбойника.

На эшафоте Жан Флери сказал небольшую речь: «Мне неприятно умирать в окружении врагов, но если здесь есть мои друзья, то пусть они откажутся от мысли отомстить за меня. Я сам много мстил и скоро отвечу за это перед Господом. Надеюсь, он простит меня. Ведь я плачу за свои грехи жизнью».

Палач выбил полено из-под ног обреченного, и толпа затаила дыхание…

Кодекс флибустьера

В XVII веке на островах Карибского моря Тортуга и Ямайка пираты создали своеобразный разбойничий международный «холдинг». Как любое корпоративное сообщество он имел свои законы, правила, обычаи и нравы.

Прежде чем отправиться в море вытряхивать дублоны из трюмов испанских кораблей, флибустьеры заключали коллективный договор (шасс-парти), в котором строго оговаривались права и обязанности каждого члена команды и условия дележа будущей добычи.

Награбленное добро считалось общим достоянием, делилось на всех и распределялось по установленным в договоре долям. Самая большая часть доставалась капитану – пять долей. Штурман и квартирмейстер получали по три. Главный канонир, старший плотник и судовой врач – по две доли. Матросы – по одной и юнга – половину. По пунктам перечислялись всевозможные премии: за водружение флага над неприятельской крепостью, за пленение языка или офицера, за каждую брошенную в стан врага гранату… Дополнительную долю имели все, особо отличившиеся в бою, и моряк, первый перепрыгнувший на палубу «испанца» при абордаже. Лучшие трофейные пистолеты получал тот, кто первым заметил «приз» на горизонте.

В контракте предусматривались компенсации за ранения и полученные увечья. Особо высоко «ценились» потеря глаза, руки или ноги. Получая свою долю, каждый пират клялся на Библии, что ничего не утаил из добычи лично для себя. Простые матросы редко обманывали своих товарищей, чего нельзя сказать об их начальниках. Отдельной статьей проводились расходы на денежные пособия вдовам и сиротам погибших флибустьеров. При необходимости каждый мог получить из общей кассы ссуду на весьма льготных условиях.

В «подборе кадров» капитаны не полагались на случай. «Соискатель вакансии» представлял «пакет документов», подтверждающих, что он совершеннолетний (не моложе 18 лет), добрый христианин и отличается… добропорядочным поведением! Под добродетелью подразумевались отвага в бою, беспрекословное подчинение старшим по должности, честность при дележе добычи, наличие чувства долга и товарищества.

Контракт скреплялся подписями, а тот, кто не знал грамоты, ставил под соглашением крестик или прилагал отпечаток пальца. Между собой матросы заключали сделки простым пожатием рук, причем данное слово уже нельзя было забрать назад.

Во время частых войн с Испанией правительства Англии, Франции и Голландии выдавали флибустьерам патенты, которые превращали разбойников в корсаров и «узаконивали» грабежи во владениях испанской короны.

Жизнь и взаимоотношения моряков на корабле во время плавания сочетали в себе жесткую дисциплину и демократические начала.

Задача капитана состояла в том, чтобы разработать план разбойничьей операции и успешно осуществить его. Проект выносился на собрание флибустьеров и утверждался общим голосованием. Причем все – от капитана до матроса – имели по одному голосу. При неспособности капитана привести корабль к «золотому берегу», он легко переизбирался из более достойных кандидатов.

Далеко не всегда капитан был моряком, зачастую им являлся просто хороший рубака с задатками лидера. Тогда навигационный курс к намеченной цели прокладывал штурман. Внутренней жизнью на судне заправлял квартирмейстер, совмещавший обязанности боцмана и казначея. Он отвечал за дисциплину, имел тяжелую руку и острый язык. Знаменитый Джон Сильвер из романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ» был именно квартирмейстером на корабле капитана Флинта. Но непосредственно перед боем вся власть на судне переходила к капитану.

В плавании каждый матрос имел товарища, с которым рядом спал, делил все тяготы, радости и заботы в походе. Ухаживал за ним, если он заболеет или получит ранение, защищал его в сражении с риском для собственной жизни. Имущество и доля в добыче при гибели флибустьера переходила его напарнику, если умерший был холостым.

Все члены команды, от капитана до юнги, ели из одного котла. Рацион карибского пирата состоял в основном из солонины, копченой говядины и черепашьего мяса.

Азартные игры на борту строго запрещались, все конфликты разрешались дуэлью только на берегу в присутствии секундантов. Причем поединок прекращался при первом ранении одного из дуэлянтов. Неправым признавался пират, получивший ранение.

Флибустьера, нарушившего кодекс, высаживали на пустынном берегу, вручали бутылку воды, ружье, небольшой запас пороха и пуль и предоставляли судьбе решать вопросы его жизни и смерти. Трусость в бою каралась смертью, причем приговор зачастую приводился в исполнение тут же, в ходе сражения. За неисполнение приказа лишали доли в добыче.

Большим преступлением считалось убийство члена сообщества. Виновного привязывали к дереву, и он сам должен был выбрать того, кто совершит над ним казнь. Но если выяснялось, что убийца не нападал сзади и дал возможность недругу защищаться, его прощали.

В бою флибустьеры избегали затяжных артиллерийских дуэлей, поскольку их суда обычно несли меньше пушек, чем испанские корабли. Ставка делалась на скорость, маневренность и стремительный абордажный натиск с элементами психологического устрашения. Самые меткие стрелки располагались на реях и ружейным огнем поражали в первую очередь офицеров и капитана, лишая корабль противника управления. В рукопашной схватке применялись короткие палаши и пистолеты. В ближнем бою это было более эффективное оружие, чем длинные сабли или ружья. В сражениях пираты проявляли чудеса храбрости, военной хитрости и владения оружием.

Ослепленный в бою и продолжавший сражаться легендарный флибустьер стал героем, о котором слагали песни. А когда одному капитану ядром оторвало обе ноги, он лежа продолжал руководить штурмом крепости и отдавал приказы, пока не истек кровью. Восхищенный французский просветитель Вольтер писал, что подвигам пиратов «не хватало только честности для того, чтобы считаться героическими».

При захвате корабля ценность добычи определял штурман. Наряду с золотом, серебром и драгоценными камнями высоко ценились предметы роскоши. Пленных высаживали на ближайшем берегу, но если экипаж при штурме оказывал упорное сопротивление, всех без исключения выбрасывали в море.

Пиратские корабли плавали под личными штандартами предводителей. Цвет и символика зависели от пристрастий и фантазии капитана. Знаменитый черный флаг «Веселый Роджер» с черепом и перекрещенными костями появился в XVIII веке на закате пиратства и поднимался только англичанами. Наряду с британцами в штатных списках «холдинга» числились французы, голландцы, португальцы, датчане, немцы и даже испанцы.

Возвратившись из похода с богатой добычей, флибустьеры пускались в загул. После долгого плавания, полного лишений и полученных в сражениях стрессов, пираты нуждались в разрядке.

Лихие парни с тугими кошельками, разодетые в бархат и шелк, с кольцами и перстнями в два-три ряда на пальцах, «бросали якорь» у ближайшей таверны, и начинался грандиозный банкет – с битой посудой, поломанной мебелью, стрельбой и вывихнутыми челюстями.

Цены на спиртные напитки в питейных заведениях Тортуги и Ямайки били все рекорды, карибские острова кишели пройдохами всех мастей, по дешевке скупавшими у пиратов награбленные товары. Особенно плохо разбойники разбирались в драгоценных камнях и отдавали их практически за бесценок. За считанные годы оборотистые дельцы сколачивали целые состояния.

А флибустьеры жили одним днем, отличались легкомыслием и умопомрачительной расточительностью. Они быстро проматывали добычу и снова отправлялись в море на «охоту». Большинство историй о пиратских кладах – мифы. Постоянно рискующие жизнью разбойники не задумывались о призрачном будущем, для них оно могло и не наступить. Редко кто из них доживал до сорока лет, а средняя продолжительность жизни пиратского корабля не превышала трех месяцев – далеко не всегда флибустьеры одерживали победы над врагом и морями, десятки судов пропадали без вести. Зарывать золото на черный день не имело никакого смысла.

Относительный порядок на Тортуге навел губернатор Бертран де Ожерон. При его посредничестве французская Вест-Индская компания открыла на острове филиал, где профессиональные оценщики скупали не только драгоценности, но и такие прозаические товары, как хлопок, какао, конфитюр, сахар… А чтобы умерить буйный и расточительный нрав своих подопечных, де Ожерон решил женить их. Губернатор доставил из тюрем Франции досрочно освобожденных женщин, которые пожелали выйти за океаном замуж. Флибустьеры охотно раскупили на аукционе невест, большинство которых стали хорошими женами и верными подругами, а на Тортуге стало меньше драк и ссор.

Перед выходом в море пираты клеймили своих детей – иногда папаши возвращались домой через многие годы и по таким варварским, но надежным меткам отыскивали отпрысков.

При полном безразличии к личной гигиене флибустьеры фанатично следили за своим оружием. До блеска начищенные мушкеты носили на шелковых перевязях, из-за широких кожаных поясов торчали отполированные рукоятки дорогих пистолетов, ножи и кинжалы самых различных форм и длины. Оружием флибустьер дорожил превыше всего, ведь им он зарабатывал на жизнь. Разнообразием, качеством и красотой «орудий труда» пираты старались перещеголять друг друга. Они ежедневно тренировались в стрельбе по цели, чтобы не потерять навык и сноровку.

Несмотря на греховную жизнь, флибустьеры верили в Бога, молились, исповедовались и причащались перед каждым выходом в море.

Помимо имени, каждый пират имел кличку: Монбар Истребитель, Александр Железная Рука, Пьер Длинный, Франсуа Деревянная Нога, Бенито Кровавый Меч… Когда-то эти имена гремели по обе стороны «большого пруда», как фамильярно флибустьеры называли Атлантический океан.

Кровожадный пират

К середине XVII века на острове Тортуга достигла своего расцвета пиратская республика Береговых братьев. Три четверти века они грабили корабли и города в испанских колониях Нового Света. Слава самого отважного и кровожадного «брата» досталась французу Жану-Франсуа Но, по прозвищу Олоне.

Жан-Франсуа Но родился в 1630 году во Франции в местечке Сабль-д'Олоне, откуда и получил свое прозвище. В возрасте 20 лет он навсегда покинул родину, отплыв на корабле в Вест-Индию. Чтобы оплатить проезд, юноша подписал контракт, обязуясь отработать три года на сахарных плантациях Санто-Доминго. Когда вышел срок, он примкнул к буканьерам (охотникам, заготовлявшим букан, – копченое мясо для моряков), а затем перебрался на Тортугу к флибустьерам, вольным разбойникам Антильских морей.