Текст книги "Медвежий капкан. Вселенная Единения. Том 2"

Он вдруг подумал о Еве… они так толком и не познакомились.

У Кейсера, одного из немногих «пропавших», были часы, поэтому он знал, сколько прошло времени. Десять чертовых минут. Наверное, самых поганых в его жизни и жизни большинства пленников, проснувшихся здесь.

Ничего не происходило до трех ночи. Никто не пришел за ним, не было никакого шума или попыток сдвинуть шкаф. Тогда Кейсер немного успокоился. Он приподнялся и снова подошел к окну – встал возле него на колени, чтобы в промежуток между досок посмотреть, что происходит на территории рядом с костром. Минут пятнадцать он наблюдал за перемещением убийц. Постепенно они все разошлись, оставив одного патрулировать это место – он бодро шагал взад-вперед, насвистывая какие-то мелодии.

Относительное спокойствие сменилось новым импульсом страха, когда за окном послышался лай собак. Кейсер увидел клоунов, которые на длинных натянутых цепях держали доберманов.

– О боже… – прошептал он.

Кажется, что теперь у тех, кто прятался на улице, не было шанса выжить…

«Надеюсь, Ева хорошо спряталась», – подумал он.

***

Ева не знала, сколько она провела тут времени. Секунды складывались в минуты, а минуты в часы. Часы, казалось, в вечность. На улице стало безумно холодно – так ей показалось. Тоненький пиджак не позволял сохранять тепло, а голые коленки, торчащие из-под юбки, начали дрожать – то ли от страха, то ли от холода.

Пару раз эти убийцы проходили неподалеку от Евы, прочесывая территорию. Девушка ловко, несмотря на неудобные для такого занятия каблуки, пряталась за деревьями и старыми заброшенными зданиями. Ева отметила, что своих жертв эти ублюдки искали не особо внимательно.

Хоть она это и понимала, но дальше рассчитывать на удачу не собиралась…

Выбрав момент, когда никто не проходил в опасной близости, девушка выбежала на небольшую поляну, на которой расположилась оранжерея с причудливым дизайном. Она походила на огромную теплицу – от основания и до потолка была покрыта крупными шестигранными стеклами, вставленными в белые рамы.

В центре этой оранжереи росло какое-то гигантское дерево, вокруг которого была построена винтовая лестница – ступеньки были прибиты прямо к стволу, огибая его по спирали. А на вершине дерева, устремлявшегося ввысь через отверстие в крыше, было что-то типа смотровой площадки. Недолго думая, девушка забежала внутрь оранжереи и, пробираясь через растительность, добралась до лестницы. Сняв туфли и спрятав их в кустах, Ева осторожно стала подниматься по ступенькам, опасаясь, что одна из них отвалится от дерева и станет для нее фатальной.

На смотровой площадке одиноко лежал бинокль. Ева, естественно, решила осмотреть все, что происходит вокруг. То, что она увидела, обрадовало ее так, как, наверное, еще ничто никогда не радовало: ворота находились совсем недалеко, а главное – они были распахнуты!

Девушка подумала, что такой шанс может выпасть лишь один раз, и не попытаться сбежать – самое глупое, что можно сделать в этой ситуации.

С высоты ей было видно множество клоунов – Ева насчитала около четырнадцати человек. И все они собирались возле ночного лагеря у стадиона, вдалеке от нее.

Девушка все так же аккуратно спустилась вниз, быстрым шагом дошла до стены, а затем вдоль нее бесшумно и грациозно побежала в сторону выхода. По пути она чуть не угодила в медвежий капкан, вовремя заметив его в высокой траве. На весь этот побег у нее ушло около пятнадцати минут. За ней наблюдали лишь камеры.

«Интересно, – думала девушка, пробираясь к воротам, – этот ублюдок может связаться со своей клоунадой и предупредить их, что я почти у цели?»

Ева уже была возле заветного выхода, как вдруг услышала хриплый мужской голос – пара убийц патрулировала пространство возле ворот. Она замерла на месте, не в силах пошевелиться.

– …хорошо мы их сегодня погоняем! Помните: главное – держать их в постоянном страхе. И не перестарайтесь – не убейте всех в первую же ночь!

Они обращались к кому-то, стоящему за воротами – Ева не видела этого человека.

– Босс сказал, уже есть убитые.

– Конечно же, есть, они ведь должны понимать, что все серьезно. Что мы не шутим. Поняли всю иронию?

Несколько человек засмеялось.

– Все, заканчиваем. Ларри, Пол, Дункан – бегом в их сраный лагерь. Эти долбоебы засели в первых попавшихся домиках. Все бы ничего, но ночка сегодня темная, а окна в зданиях намертво заколочены. Хер свой не разглядишь, даже если захочешь.

– Да ты его и при свете дня не разглядишь!

Все снова засмеялись.

Ева подкралась поближе и спряталась за углом здания.

– Короче, те, что с фонариками – идите и выгоните их из укрытий. Как я уже сказал, не убивайте всех направо и налево, хирургу они нужны живыми. Поэтому кого раните – тащите во второй корпус. Убивать вообще-то тоже надо, иначе тот псих заподозрит неладное. Ну и для нашего фильма, само собой. Снимайте все крупным планом, понятно вам? Все, пошли, пошли!

Несколько клоунов с дикими криками побежали по асфальтированной дороге в сторону станции, откуда было рукой подать до убежища «пропавших».

С фонариками они быстро всех найдут…

Ева подкралась еще ближе к воротам, спрятавшись за один из припаркованных автомобилей.

– Теперь что касается вас. Пока что будьте у станции и ждите дальнейших указаний. Когда поросята разбегутся из укрытий, по моей команде спустите собак. Жду вас всех к 12:00, можно чуть пораньше. Босс приказал не нарушать это правило, у них днем другие задачи. Я буду тут, на связи. Идите!

Несколько убийц с доберманами на цепях заступили на территорию. Собаки тут же начали агрессивно рычать, и девушка на секунду подумала, что они учуяли ее, а теперь готовы наброситься и загрызть. Но, кажется, они направились в другую сторону. Ева тихонько выдохнула, как вдруг один из них остановился.

– Тихо, – сказал он напарникам.

– Что?

– Молчи, я сказал!

Ева замерла. Клоуны повернулись прямо в ее сторону. Девушка заползла под машину, стоявшую на парковке, надеясь, что ее не будет видно. Свет от фонарика несколько раз пробежался по корпусу автомобиля.

– Ты что-нибудь слышал?

– Вроде нет…

– Точно?

– Вроде да…

– Значит, показалось.

– Будем начеку. Нам нельзя проебаться.

Они ушли.

«Дьявол», – мысленно выругалась Ева. Ей пришлось на некоторое время затаиться в своем убежище. Затем, когда шум вокруг затих, девушка осторожно вылезла из-под припаркованного автомобиля и тенью пронеслась в ближайшее здание – судя по обшарпанной вывеске, это была администрация. Она прислушалась к звукам, чтобы понять, есть ли кто-нибудь внутри.

Тишина…

Тогда Ева, сбросив туфли недалеко от входа, на цыпочках поднялась на второй этаж и спряталась за первым попавшимся письменным столом. Она старалась дышать медленно и все время прислушивалась – не раздастся ли какой-нибудь шум внизу.

Все было тихо.

Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она расслабилась. Ева выдохнула, облокотилась на боковину стола и закрыла глаза.

– Черт, – шепотом сказала она. – Черт!

Она открыла глаза и повернула голову в сторону. Там, на полу, в паре метров от нее, сидел мужчина. Он пристально смотрел на девушку, а на его лице застыла какая-то зловещая гримаса. Сердце Евы мгновенно выскочило из груди, она всхлипнула и дернулась, чтобы побежать вниз, но тут же остановилась. Мужчина не двигался и не издавал каких-либо звуков. Его взгляд все еще был направлен на то место, где только что сидела девушка. Ева изучающе повернула голову, разглядывая его получше, но все еще держалась на расстоянии, боялась, что он кинется за ней.

«Видит ли он меня? Может, он притворяется мертвым и заманивает меня в ловушку?» – испуганно подумала Ева.

Мужчина сидел на полу в неестественной позе, как будто со свернутой шеей. Его лицо покрывал уродливый шрам, проходящий по щеке, над верхней губой были пышные усы.

Он не моргал.

«Он что, все-таки мертв?» – продолжала размышлять девушка. Но проверять не стала.

«Какие же они все мерзкие…» – поморщилась она.

Не желая оставаться в одной комнате с трупом, Ева спустилась вниз, подобрала туфли и, остановившись на нижней ступеньке, снова задумалась:

«Так разве нас тут не должно быть ровно двадцать? Он же вроде так говорил? Все восемнадцать остались у костра – этого шрамированного среди них и не было – я бы такого урода точно запомнила. Получается, я – девятнадцатая, а еще один, двадцатый, получил смертельный удар током, перелезая через стену. Кто же тогда этот мужчина? Хотя… – Ева набрала побольше воздуха в легкие и выдохнула. – Хер с ними со всеми…»

***

Оставшиеся клоуны-убийцы достигли ночного лагеря «пропавших», как тут называли пленников, когда главный дал им команду спустить собак. Пять дико рычащих и брызжущих слюной голодных доберманов разбежались по территории в поисках своих жертв.

Прошла всего минута, как собаки злобно зарычали на заросший кустами овраг за стадионом, из которого тут же в панике выбежал Алоис. Он ринулся со всех ног, издавая дикие вопли, но псы быстро догнали его и набросились, сбив с ног.

Клоуны принялись снимать происходящее на свои телефоны с разных ракурсов.

Рев собак, разрывающих человеческую плоть, смешался с жалобными человеческими криками.

***

– Я так хочу спать, – сказала мне девушка. – А еще… так холодно…

– Понимаю. Попробуй уснуть. Если что, я тебя разбужу.

– А что если ты и сам уснешь?

– Я пока не хочу спать… Все будет в порядке! – пообещал я Эмили.

На самом деле, мне тоже жутко хотелось спать. Но я бы не смог уснуть, настолько был напряжен.

Эмили положила руку мне на плечо и закрыла глаза.

– Ты такой хороший, – сказала она.

– Спи сладко, – произнес я в ответ.

– Спасибо.

За окном пели песни сверчки.

Крики клоунов-убийц, лай собак… Все это исчезло, оставив лишь музыку ночи.

Знать бы, что там сейчас происходит… Я осторожно, чтобы не разбудить Эмили, повернул голову и выглянул в окно. Как и прежде один из этих ублюдков стоял у костра.

Тогда я стал разглядывать лицо девушки, каждую деталь: сомкнутые губы, аккуратный носик, закрытые глазки…

Какая же она красивая!

Но вскоре поток приятных мыслей прервался каким-то посторонним звуком. Сначала мне показалось, будто бы что-то упало на крышу. Я встревоженно приподнялся, пытаясь уловить, с какой стороны доносятся звуки, и понять, что это может быть. Спустя пару минут раздался второй такой же звук, правда, чуть тише. Словно бы туда что-то закинули. А потом это «что-то» прокатилось или пробежало по верху, стряхнув с потолка пыль, которая тут же начала оседать.

Что же это?

Дыхание участилось. Я уже не чувствовал, что мы в безопасности.

Я замер, прислушиваясь к окружающим звукам. Показалось?

Да, кажется, просто ветер. И действительно, сильный ветер создавал свист, проникая в разбитые окна, и заставлял их стучать в старых деревянных рамах.

Тогда я вернулся к путешествию в глубины себя. В такие моменты самоанализ и рефлексия прошлого приходят в голову сами собой.

Там, за этой территорией смерти, у меня были друзья. Моя квартира, доставшаяся с таким трудом. Моя работа в очень престижном баре. Моя дорогая сестренка. Моя жизнь.

Пустая и бессмысленная.

Квартира, стены которой давили на меня. Поэтому я и старался как можно больше времени проводить на работе.

Работа, на которой ты ничего важного не создаешь и не чувствуешь себя удовлетворенным.

Наконец, друзья, которые вспоминали обо мне только тогда, когда им это было надо.

Я что, правда настолько бесполезный? Моя жизнь просто проходила впустую. Чертов день сурка – самый худший его вариант.

Жизнь может оборваться в любой момент – сегодня я отчетливо осознал это. И чего я достиг? Придумал авторский коктейль? Накопил на четыре бетонных стены?

Все это казалось сейчас таким неважным, даже ничтожным.

Важно только то, что я все еще жив…

Эмили отпустила мою руку и повернулась в сторону.

Чем же она меня так зацепила?

Такое странное и забытое чувство внутри… Кажется, она стала первой, кто смог привлечь мое внимание с тех пор. Первой, кому невольно удалось снова завести мое искалеченное сердце после долгой, безответной любви. Я уверен, что, когда мы спасемся, непременно приглашу ее на свидание. Попробую хотя бы. И я уверен, что она скажет «да».

Интересно, кто из нас еще сможет выбраться? И поймают ли Оборотня когда-нибудь?

Хотя какая мне разница?

Ну вот, я слышу свои мысли.

Я так устал…

Начинало казаться, что я с кем-то разговариваю. Так и с ума сойти недолго!

За окном снова залаяли собаки.

От громкого шума проснулась Эмили.

– Спи, спи. Мы в безопасности… – сразу же успокоил я девушку.

Она молча положила голову на мои колени и закрыла глаза. Вскоре шум за окном прекратился, и снова настала тишина. На этот раз – полная тишина, поскольку вместе с лаем собак прекратилась и песнь сверчков, и шум ветра.

Меня потянуло в сон. Глаза начали бесконтрольно закрываться. Я зевнул и поддался сну.

Вдруг в тишине снова послышался какой-то странный звук, исходящий откуда-то с крыши. Это больше не было похоже на ветер. Скорее, как будто кто-то по ней… ходил? Организм мгновенно получил заряд бодрости. Я тихонько приподнялся, чтобы быть как можно ближе к потолку и прислушался. Оттуда, с крыши, доносился тихий шепот.

Я подумал, что у меня начались галлюцинации из-за эмоционального перенапряжения, но тут же отчетливо заметил в лунном свете, проникающем через отверстия между досок, осыпавшуюся с потолка пыль.

Может, птицы?

Черт подери. Не хватало только, чтоб кто-то из этих уродов проник внутрь. Я снова прислушался к звукам на крыше.

Тишина.

Странно.

Может, приснилось?

Тем временем за окном уже светлело. Черное небо сменилось на серо-синее. Настало это необычное ощущение рассвета после бессонной ночи. Последний раз я испытывал такое в студенчестве.

Интересно, эти клоуны… они теперь всегда будут здесь находиться? Или скоро уйдут? Мне кажется, что с их постоянным присутствием вся затея Оборотня потеряла бы смысл.

Я немного понимал ход его мыслей, как мне казалось: если бы он хотел нас убить, то сделал бы это сразу. Так же, как он делал это прошлой осенью и весной, сея ужас в Розенберге. Может, то, что происходит здесь – вербовка? Может, Оборотень пытается создать убийцу-чистильщика? Своего преемника. Чтобы каждый понял, какие же мы все ничтожные, как много в нас дерьма. И что мир без нас стал бы лучше, а значит, его надо очистить от всех нас.

Глаза постепенно закрывались. Как же хотелось спать…

Нельзя!

Ради нее…

Нужно думать, чтобы не спать. Не спать. Ни в коем случае!

Весь этот безостановочный поток размышлений привел меня к тому, что я частично вспомнил недавний вечер. Кажется, это был вечер моего похищения.

Просто зацепился за какой-то фрагмент и вспомнил.

Да, я вспомнил!

Вспомнил!!!

Черт…

***

– Приветик, красавица, – поздоровался я с Ингрид, нашей официанткой. – Классно выглядишь!

Ингрид, как обычно, в ответ на это просто улыбнулась и тут же что-то начала шептать другой официантке – своей лучшей подруге Лоре. Они рассмеялись.

– Мне кофе, пожалуйста. Два кофе, – промолвил какой-то странный мужчина, не похожий на наших типичных гостей.

– Все будет в лучшем виде! – заверил я гостя. И принялся варить ему кофе.

Освободившись, я подошел к одному из наших завсегдатаев – Мерцу. Он недавно завязал с алкоголем и теперь сидел на очень сладком кофе.

Пока я общался с Мерцем, Ингрид отнесла кофе Клосу – еще одному постоянному гостю. Краем глаза я заметил, как наша самая милая официантка начала с ним кокетливо общаться. Она постоянно так делала. А он какой-то отстраненный всегда был, словно бы и не здесь находился. Странный он парень.

Так вот, Ингрид сделала кофе Клосу – она всегда делает ему этот напиток сама, а я принялся делать коктейли нарастающему потоку гостей. Я называл это «штамповать на конвейере». И так вплоть до закрытия. Изо дня в день одно и то же.

Поздней ночью я вышел из бара, зашел в ближайший круглосуточный магазин и наконец отправился домой.

Я шел по улице в сторону своей квартиры – это был извечный маршрут, пролегающий мимо ее дома. Дома моей боли, дома моей бывшей любви и моего, наверное, до сих пор, смысла жизни.

Кажется, кто-то шел за мной – я отчетливо слышал шаги.

Повернулся – никого.

Было так темно…

Я подошел к своему подъезду, наконец-то оказавшись в свете фонаря. Зайдя внутрь, подошел к почтовому ящику и мгновенно потерял сознание.

А открыл глаза уже здесь.

***

Мои воспоминания оборвали дикие крики и смех за окном: клоуны бегали вокруг нашего погасшего костра и орали во все горло…

В промежутки между досок стал проникать солнечный свет. Даже не верилось, что мы пережили эту ночь. Но каким будет день?

Я попытался отвлечься от происходящего на улице безумия, снова погрузившись в мысли: на сей раз почему-то всплыли воспоминания из колледжа.

Глядя на тонкие полоски света, которые были хорошо видны из-за пыли в воздухе, я задумался о таком удивительном свойстве, как цвет. В полнейшей темноте, в которой мы просидели всю ночь, окружающим объектам было нечего отражать, а значит, глаза не получали сигнал о цвете объектов, и мы видели все черным (то есть не видели вовсе).

Но сейчас свет проникал внутрь, поэтому помещение из черного становилось все более и более серым, а потом и вовсе заиграло разными красками: предметам снова было что отражать в наши глаза, вызывая в них ощущение цвета.

Вдруг к крикам за окном добавился шум двигателей мотоциклов, из-за чего проснулась Эмили.

– Что происходит? – сонно спросила она.

– Мюзикл «Планета обезьян». Хочешь выйти и посмотреть?

– Спасибо большое, но, пожалуй, откажусь, – Эмили как-то неискренне улыбнулась.

Рев мотоциклов стал громче – в окно я увидел, как они ездят друг за другом вокруг костра. Затем один из них выехал на дорогу, за ним последовали все остальные.

Звуки становились тише… тише… тише. И стихли совсем.

Настала тишина.

Эмили встала.

– Они что, уехали? – с недоверием спросила девушка. – Или это был сон?

– Я не знаю. Но находиться здесь мы все равно больше не можем!

– Почему же?

– Стало слишком светло! Как только сюда кто-нибудь поднимется, нас сразу же заметят.

– Кажется, я еще не проснулась. Голова раскалывается…

В окно никого не было видно. Тогда, прислушиваясь к окружающим звукам, я встал и медленно спустился вниз.

– Подожди меня тут, пожалуйста. Хочу выйти и оценить обстановку. Если опасность миновала, я за тобой вернусь… Только спрячься на всякий случай где-нибудь…

– Хорошо.

Я осторожно выглянул наружу. Никого. Только чье-то сожженное тело без головы лежало на углях нашего потухшего костра.

Мы пробыли здесь меньше суток, а как минимум двое уже были убиты. Может, и больше.

Из соседнего гаража, озираясь по сторонам, вышел Тилль.

– Вау! – восхищенно воскликнул он. – Странники свалили отсюда! Выходим!

– Как думаешь, они действительно уехали? – спросил я.

– Похоже на то…

– Черт подери. Нам нужно убираться отсюда. И побыстрее.

– Пока мы живы, – согласно добавил Тилль. – Я, кстати, ненавижу цирк. И с детства не переношу клоунов. У меня отец работал клоуном – этот гребаный алкоголик!

– Ясно, – мне было совсем не до его биографии.

Но Тилль продолжил рассказывать об отце, даже не заметив, что я уже не слушал его.

Неподалеку от костра, в центре площадки, потихоньку стали собираться все, кто пережил эту ночь. Не было только Киппа, Евы, Отто, Греты и Эмили.

– Боже, боже, боже, – произнес Лукас, разглядывая обезглавленный труп.

Убедившись, что убийцы действительно покинули нас, я решил вернуться на склад за Эмили. Я поднял огромную кофту, которую она оставила вечером у костра, и направился в инвентарную. Не успел я сделать несколько шагов, как вдруг откуда-то сверху что-то упало прямо мне под ноги. Это была отвратительная на вид отрубленная свиная голова.

Меня чуть не вывернуло от резкого тошнотворного запаха.

Я отступил назад, и тут в мою сторону полетели другие отсеченные головы – Вилли, Рейна и Алоиса…

Я бросил испуганный взгляд наверх.

Их было двое: карлик-циркач и высокий худощавый «грустный» клоун. Оба – вооружены. Эти уроды сбросили головы прямо с крыши той самой инвентарной, где мы всю ночь прятались с Эмили.

Затем, совершая ловкие движения, словно ублюдки действительно работали в цирке, они, как единый живой механизм, с легкостью спустились с крыши и оказались прямо передо мной.

Тело меня не слушалось – я застыл в ужасе. Перед глазами пролетела вся жизнь. И ее последние кадры – Эмили… Эмили! Эмили!!!

«Грустный» направил на меня пистолет, а карлик обошел кругом, оценивая.

Затем клоун наставил оружие на Гоззо.

– Давай уже стреляй в кого-нибудь! – заорал Гоззо.

Но после этих слов клоун лишь опустил пистолет вниз.

– Каждый из вас, идиотов, считает себя важным звеном в вашей цепочке муравьев… Наверное, думаете о том, что к вечеру вы все окажетесь у себя дома и зальете воспоминания о последнем дне алкоголем? Думаете, что можете наебать нас и Оборотня, и съебаться отсюда? Так вот, пусть лучше каждый подумает о том, что единственное действие, которое приведет к спасению – это убийство всех остальных. Ты, – клоун ткнул пистолетом в грудь Кейсера, – и ты, – ткнул в грудь Азиза. – И каждый из вас, мразей, недостойных жизни – должны убить всех остальных! Они – ваше препятствие на пути к свободе! И если ты не сделаешь этого, то с тобой сделает это кто-то другой! Кто поймет это первым – уже на шаг впереди…

Неожиданно раздался скрип, и в дверях склада появился силуэт человека, которого я меньше всего хотел бы сейчас здесь видеть – Эмили зачем-то вышла наружу. На нее тут же уставились абсолютно все присутствующие. Яркий свет ослепил Эмили, и она сильно прищурилась.

– Полди? Что происходит?

Отбросив страх, я ринулся к Эмили, не чувствуя ног. Не чувствуя земли под ногами. Добежав до нее, я закрыл собой девушку и не отпускал. Как бешеное, колотилось мое сердце.

– Эмили… – сказал я.

– Убей ее, и я укажу твой новый путь! – драматично крикнул мне один из клоунов.

– Оставь его, Норберт, тут и так полно дичи, – сказав это, ублюдок выстрелил в голову первого попавшегося, стоявшего поблизости, человека. Им оказался Назир – он тут же упал замертво.

Эмили закричала в истерике.

– Ну вот и все! Представление окончено!

– Не забудьте купить билеты на следующее! – добавил карлик, зловеще улыбаясь.

Убийцы хоть и были в меньшинстве, но чувствовали себя в безопасности и знали, что у них все под контролем, ведь власть всегда у того, кто с оружием.

Эти чудовища взяли тело Назира за руки и, не сводя нас с прицела, потащили труп за собой в сторону рельс, быстро скрывшись из виду.

– Я… я услышала крики… я испугалась…

– Все в порядке, Эмили. Мы живы. Все хорошо, – пытался я утешить девушку.

– Прости меня… прости, – она заплакала.

– Не расстраивайся.

Мы прошли внутрь склада и стояли там, у открытой двери, пока Эмили приходила в себя.

Спустя несколько минут появилась Ева. Она принялась оживленно что-то всем рассказывать. Затем пришел Отто. Тогда вышли и мы.

Но наш разговор прервало нечто, еще пока непривычное и пугающее: скрип, донесшийся из громкоговорителя. А затем начал говорить самый бесчеловечный и чудовищный ублюдок на свете…