Текст книги "Медвежий капкан. Вселенная Единения. Том 2"

Пока мы, остановившись у крана, внимательно его разглядывали, из рощи до нас донеслись крики птицы. Казалось, она плачет, а не поет – попала сюда, как и мы, безвольно.

– Это что за птица? – спросил у орнитолога Кипп.

– Цыцотка, – уверенно ответил Отто. – А что?

Кипп что-то ответил, но мое внимание снова переключилось. Я заметил какой-то странный объект возле рельсов… Эмили что-то спросила у меня, но все голоса слились в один непонятный гул на фоне моих мыслей.

– Эй, Полди. Полди! – девушка щелкнула пальцами прямо перед моим лицом.

– Они действительно наблюдают за нами, – сказал я, и какой-то неприятный холод прошел по моему телу.

– Что? – Эмили попыталась разглядеть объект, привлекший мое внимание.

Я указал пальцем на высокий фонарный столб. На нем были закреплены громкоговоритель и видеокамера, точно такие же, как и у ворот.

– Э-э-э-э-эй! – девушка помахала рукой в объектив.

– Тише! – попросил ее Кейсер. – Слушайте, нам нужно как можно скорее найти выход и убраться отсюда. Нехорошие у меня предчувствия…

Волнение нарастало. Мы пошли дальше. Рельсы под ногами уходили в бесконечность, а пейзаж слева и справа почти не менялся, отчего создавалось ощущение, что мы топчемся на месте.

– Эмили, может, расскажешь что-нибудь о себе? Чем ты занимаешься?

– Да ничем особенным… Я недавно закончила учебу в университете. Сейчас работаю программистом в бизнес-центре.

– Я тоже начинал путь программиста, но пришлось бросить учебу и полностью посвятить себя работе. А чем увлекаешься? Помимо программирования.

– Даже не знаю… как-то не до увлечений стало. Кажется иногда, что все это осталось в прошлом, в студенчестве.

Возникла пауза. Потом девушка задала встречный вопрос.

– Давно у тебя эти татуировки? Что они означают?

Я вытянул правую руку, где был изображен рисунок с дорогой, уходящей вдаль через лес, и фигуркой НЛО, летящего над ним.

– Это моя мечта: увидеть НЛО. Знать, что мы во Вселенной не одни. Что это все… не просто так. Не просто случайность. Что мы не ошибка Вселенной, а «одни из…» Если ты понимаешь, о чем я…

– Понимаю, – кивнула девушка. – А другая?

Через рваные джинсы на голени была видна и вторая татуировка – сова на фоне черного, красного и желтого перьев в цвет флага старой Германии.

– Как бы странно это ни звучало, люблю сов. Мое тотемное животное.

– Да, совы очень милые. Мне они тоже нравятся, – невольно улыбнувшись, ответила Эмили.

И снова возникла пауза. Как же неловко знакомиться и общаться при таких странных обстоятельствах, в которых мы оказались.

Наконец мы добрались до маленькой железнодорожной станции – здесь была одна платформа, на которой стояла пара лавочек с оборудованным над ними козырьком. От платформы во все стороны уходила асфальтированная дорога.

– Эй, смотрите! – взволнованно крикнул Кипп. Он шел впереди остальных и заметил что-то справа от платформы. Мы побежали за ним и оказались на небольшой бетонной площадке, накрытой таким же бетонным козырьком. За нами наблюдала очередная видеокамера.

Здесь, в центре этой площадки, лежал человек. Это был молодой мужчина крепкого телосложения. Возле отсеченной головы валялось его выпотрошенное и расчлененное тело. Кто-то издевался над ним или даже пытал – я подумал об этом, поскольку мужчине не просто отрубили конечности – каждый палец, уши, язык… Все это так же было отделено от туловища. В местах разрезов копошились насекомые. На нас смотрели пустые глазницы, содержимое которых наверняка уже успели выклевать вороны.

Вокруг стоял жуткий запах разлагающейся плоти.

– Меня сейчас вырвет, – сдавленно сказал Кейсер. Он отвернулся и сильно закашлялся.

– Боже мой…

Холод прошел по всему телу. Что, если и нас ждет такая же участь?

Я услышал, как завизжал кто-то из девушек за моей спиной. Хотел обернуться, но тут мое внимание привлек маленький клочок бумаги рядом с отрубленной головой.

Пересилив себя и сделав пару неуверенных шагов, я понял, что из-за этого запаха меня сейчас вывернет наизнанку. Я попытался прикрыть нос рукой, но меня опередил Азиз. Он быстро подбежал к трупу, двумя пальцами поднял запачканный засохшей кровью сложенный листок, а затем резко отскочил назад.

Развернув его, он прочитал записку вслух:

 
«Ich habe die Leute getrennt. Also wurde ich selbst in Teile aufgeteilt. Denken Sie daran, dass die Summe der Teile kleiner ist als das Ganze. Die Strafe wartet auf jeden von euch. Ebert»44
  «Я разделил людей, за что был разделан сам. Сумма частей меньше целого, запомните это. Наказание ждет каждого из вас. Эберт». (нем.)


[Закрыть]
 

– Не хочу никого пугать, – сказал Азиз. – Но все очень, очень плохо! Кажется, у нас серьезные неприятности.

Эмили тихо заплакала, зажимая рот ладонью. Осторожно взяв ее за руку, я отвел девушку в сторону и постарался ее утешить.

– Давайте уйдем отсюда поскорее, прошу, – взволнованно вполголоса произнесла Ева.

– Я, кажется, догадываюсь, кто это с ним сделал, – сказал Азиз и повторил: – Мы здесь в большой, огро-о-о-омной опасности.

– Кто этот урод?! – взревел Кейсер.

Ответа ждать не пришлось. Наш разговор прервал резкий шипящий звук, источником которого оказался громкоговоритель, прикрепленный к столбу.

– Гутен таг! – донесся спокойный мужской голос. – Какой прекрасный сегодня день!

– Эй, ты! Немедленно выпусти нас отсюда! – крикнул Кейсер, сжав кулаки и подняв голову к столбу.

– Мразь… – выругался Азиз.

– Он вас не услышит! – ответил им Отто. – Похоже, что здесь есть только динамик. Этот тип камер не имеет микрофона – передается лишь картинка.

Кипп согласно кивнул и попросил всех помолчать.

Голос из громкоговорителя тем временем продолжил:

– Скоро у одного из вас будет день рождения. Хотите знать, у кого? У сильнейшего! Ведь вам предстоит пройти естественный отбор!

Все замерли на месте, слушая внимательно и боясь пропустить хоть слово. Только лишь Ева и Гоззо не скрывали своего беспокойства: девушка, сложив руки на груди, нервно ходила взад-вперед, а мужчина делал руками какие-то странные движения, словно бы хлопал в ладоши.

– Сейчас вы находитесь на территории первой в Германии экспериментальной мертвой зоны под названием «Медвежий капкан», где не действуют законы, минимум правил и всего один запрет. Всё как вы любите! Правила до безумия просты, сейчас я подробно о них расскажу. Слушайте внимательно, повторять не буду…

Небольшая тревожная пауза заставила нас всех переглянуться.

– Итак, вас здесь ровно двадцать человек, и пока что вы все живы. Но для меня вы уже давно мертвы: с того момента, как стали проблемой для здорового общества. Поэтому вашей миссией здесь станет истребление друг друга – очистка моей земли от грязи! За каждого убитого – случайно или намеренно, я буду давать ценные подсказки: где находится вода, пища, оружие, ключи и прочие полезные для выживания вещи. Как видите, в благодарность за участие в этом эксперименте специально для вас приготовлено множество подарков и сюрпризов. Я даже заказал для вас клоунов! Итак, вы можете делать здесь все, что захотите. Есть лишь один запрет – никому нельзя покидать «Медвежий капкан» при условии, что хоть кто-то из остальных остается жив. Покинуть территорию разрешено только последнему выжившему. Усвойте это правило сразу, наказание за его нарушение будет очень суровым. День, когда в живых останется один из вас, станет его новым днем рождения. И днем спасения его души. Последнему выжившему в подарок будет дарована свобода. Я открою ворота. Напоследок приоткрою вам один секрет: среди вас есть мои люди – те, кто работает на проект «Медвежий капкан».

Мы снова переглянулись, оценивающе разглядывая друг друга. Неужели кто-то среди нас знает о том, что здесь происходит и притворяется пленником, потерявшим память?

– Надеюсь, вы меня хорошо поняли. Сегодня вы – «пропавшие», но, кто знает, может, одному из вас удастся выбраться на свободу? Найти себя. Скоро вы усвоите древнейший для нашей цивилизации первобытный закон: выживает сильнейший!

Речь похитителя уже закончилась, а мы все продолжали молча стоять и смотреть друг на друга. Тишину нарушил Кейсер:

– О Боже! Что же нам делать? – в отчаянье произнес он. Его лицо поникло. Было видно, что мужчина очень растерян и напуган.

Эмили снова разрыдалась.

– Мы выберемся! Ты чего? – я попытался ее утешить.

– Мы… От него же еще никто не убегал! Вроде… – всхлипнула девушка. – Это же он, да? Оборотень!? Тот серийный убийца, что переполошил весь город…

– Эмили, я не дам тебя в обиду! Никто нас не тронет. Никого из нас. Мы выберемся отсюда!

Было ужасно неловко говорить такое, когда всего в паре шагов от нас лежал расчлененный труп и в истерике хохотал этот кретин – Гоззо.

Тилль сидел на траве и держался за голову, медленно покачиваясь. А Отто и Азиз о чем-то оживленно спорили.

– Может, уже пойдем отсюда? – громко предложил Азиз. – Нужно поскорее выбраться. Делать нам тут нечего.

Вдруг откуда-то в очередной раз донесся громкий крик:

– А-а-а-а-а-а-а!

В нашу сторону по рельсам несся сломя голову усатый мужчина средних лет с очень длинными волосами. На нем была только куртка и один кроссовок.

– Эй, давай к нам! – помахал руками Кипп.

– Пошел ты на хер! – заорал бегущий в ответ. – А-а-а-а!

Тилль, Кипп и Азиз попытались остановить его, но перепуганный мужик схватил какую-то доску из-под ног и стал бешено размахивать ей прямо перед собой.

– Не подходите ко мне! На-а-ахрен! Не подходите, мать вашу!!!

Он казался совершенно невменяемым. Мы предприняли еще одну попытку его успокоить, но мужчина от этого стал вести себя только агрессивнее.

Им двигал страх.

– Отойдите! Уйдите все! Уйдите от меня, ублюдки!!! Нахуй!!!

Пройдя мимо нас, не подпуская к себе ни на шаг, мужик перестал размахивать доской, бросил ее в сторону и со всех ног побежал дальше по рельсам к воротам, возле которых мы уже были ранее. Не раздумывая, все бросились за ним.

Добравшись до ворот, он вцепился в них и принялся трясти изо всех сил, безумно вопя, словно это должно было как-то помочь. Замок держал створки крепко.

– Сука! – выругался он. Затем, оценив высоту, ступил ногой в отверстие в воротах, подтянулся и полез наверх. Все с нетерпением и надеждой наблюдали за ним. Мужчина действовал ловко и буквально через несколько минут оказался наверху. Оставался последний рывок…

Зацепившись рукой за верх каменной арки, проходящей над воротами, он заорал:

– Блять!!! Тут что-то острое!

Мужчина подтянулся и увидел плотно намотанную колючую проволоку. Резким движением выдрав руку из проволоки, он закинул ногу на каменную арку, затем присел, приподнялся и со смехом посмотрел вниз, на нас. Он зашатался, но смог удержать равновесие.

Эмили отвернулась, скривившись от вида этого довольного пленника, болтающего своим «хозяйством» прямо над нами.

– У него получилось! – взволнованно промолвил Кейсер.

Все замерли в тревожном ожидании.

Но тут к радостным воплям полуголого «альпиниста» добавилось нарастающее жужжание, словно прилетел рой бешеных пчел.

Мужчина все же потерял равновесие и коснулся ногой колючей ленты. Вспыхнула яркая искра, раздался треск: его ударило током высокого напряжения, поджарив на месте! Центральная нервная система получила серьезные повреждения. Произошла фибрилляция сердца, затем остановка кровообращения и дыхания. Все произошло в один миг.

– Что там? – спросила Эмили.

– Не смотри! – предупредил я девушку, опасаясь, что она обернется на страшные звуки и увидит его мучения.

Обугленный дымящийся труп свалился с арки и упал на ту сторону.

– Один выбрался, – с сарказмом сказал Гоззо, безумно улыбаясь.

Все остальные пребывали в шоке – за каких-то пять минут мы увидели уже два трупа. Сердце взволнованно колотилось. Я отвел Эмили в сторону.

– Какой ужас… – промолвил Кейсер. – За что с ним это сделали?

– Я не знаю… – полушепотом ответил ему Кипп. – Я… я просто не понимаю, что происходит.

– Так, ладно, пошли уже отсюда, нечего тут делать! Думаю, нам нужно поскорее найти остальных! – поторопил Отто, нервно размахивая руками в сторону станции.

Все еще находясь в состоянии шока, мы молча пошли обратно по рельсам, слушая свои мысли. Перед глазами все еще стоял дымящийся труп… и этот запах засел в носу – запах опаленной плоти.

– …предатели. Да и вообще, есть ли они на самом деле? Это ведь большой вопрос. Этому уроду просто выгодно нас поссорить, настроить друг против друга, – бормотал себе под нос Тилль. Его внимательно слушал Гоззо.

– Как же не хватает сейчас сигареты! – полушепотом сказал Азиз.

– И мне! – откликнулся ему Кейсер. – Но что поделать? Если выберемся, то, может, по-другому начнем относиться к жизни…

– Если выберусь – точно брошу, – подключился к их разговору Тилль.

У меня из головы никак не выходили слова нашего похитителя: по его правилам, мы должны убивать друг друга. Однако кто на такое решится? Кто станет следовать правилам сумасшедшего серийного убийцы?!

И главное, что делать, если среди нас все же найдутся такие люди…

– Черт, я-то здесь за что? – нарушил тишину громким жалобным возгласом орнитолог. – Я никому ничего плохого в жизни не сделал! За что?!

Эмили взяла меня за руку, потом как-то резко ее отдернула, словно бы передумав.

– Не бойся, – спокойно сказал я девушке. – Я уверен, что мы выберемся отсюда.

– Как же тут не бояться? – ответил за нее Кейсер. – Нас хотят убить и выпотрошить, как того бедолагу!

– Вообще-то я разговариваю с Эмили, если ты не заметил. Но и тебе скажу то же самое – не паникуй напрасно! Что-нибудь придумаем.

– Эх… – вздохнул Кейсер и тут же начал кашлять себе в кулак.

– Ты правда думаешь, что мы сможем отсюда выбраться? – с надеждой спросила девушка.

– Конечно! Не сомневайся! Мы же под открытым небом! Кругом всего лишь навсего стены! Обязательно что-нибудь придумаем – мы ведь даже еще не все здесь обошли.

Это прозвучало скорее как крик о помощи. Как будто я сам себя убеждал в этом, хотя был наслышан, что от Оборотня живым еще никто не уходил.

– Мне не верится, что это все происходит с нами. Я хочу сказать: разве мы это заслужили? Он грозит нам смертью. Но что такого мы натворили? За что можно лишить жизни человека…

– Я не знаю… – задумавшись, ответил я девушке.

– Самое худшее, что я сделала за последний год – давала ложные показания в суде. Этой весной. Такая глупая история, на самом деле…

Эмили замолчала, видимо, оценивая, стоит ли посвящать незнакомца в детали.

– Я… я просто выгораживала бывшего парня. Устроила ему алиби, потому что… потому что боялась его! Мы расстались задолго до суда из-за того, что у него возникли проблемы с деньгами и он стал заниматься какими-то ужасными вещами. Что-то связанное с угонами автомобилей. Я имею в виду не сами угоны, а их организацию. Да, это его не оправдывает. И все же я так надеялась, что он одумается. В суде раскрыли, что мои показания были ложными, об этом даже в СМИ потом написали! Представляешь? То, что я дала ложные показания. Зачем?

– Какой идиотизм, – поддержал я девушку.

– Я просто не понимаю, как можно хотеть лишить человека жизни, тем более за столь несерьезную ошибку, которую я совершила? Разве наказание адекватно проступку? Он – не человек!

– Я тоже этого не понимаю.

– А ты? Что сделал ты, Полди? Почему ты здесь?

– Я… я не знаю… вроде ничего такого. Ну, у Оборотня ведь свой взгляд на то, что можно делать, а что нельзя.

Думаю, Эмили мне не поверила. Она пристально посмотрела на меня, а потом отвела взгляд в сторону.

– Главное, помни: все будет хорошо! Мы обязательно выберемся! – добавил я.

– Я верю в это!

– Так и будет!

***

Уставшие, мы наконец вернулись на станцию.

Там нас встретила многочисленная группа людей – остальные десять человек. Мы тут же принялись с ними знакомиться.

Первым представился Эрих, рыжеволосый, внешне спокойный, молчаливый мужчина лет сорока, за ним – долговязый Карл, по ощущению, где-то под два метра ростом, и Лукас – наоборот, низкорослый, полноватый и разговорчивый. У него на груди висел деревянный крестик.

Единственная среди них девушка – студентка Грета Юргенс, как она нам представилась. Стройная и высокая, но с очень недовольным, даже надменным лицом, будто бы она презирала всё и всех.

Следующими представились Алоис – кудрявый парень возраста Греты, Назир – еще один беженец с Ближнего Востока, застрявший в Германии Нового порядка, и лысеющий Хьюго, которому перевалило за шестьдесят. Мужчина был настолько болтлив, что казалось будто он специально старался перебить любого, чтобы вставить свое слово. Но что хуже всего – к каждому его слову тут же цеплялся Тилль.

Далее представились ничем не примечательный Вилли, который назвал только свое имя, и несовершеннолетний, а значит самый молодой из нас – Рейн.

Последним из «пропавших», как прозвал нас Оборотень, представился Гельмут – бородатый мужчина с блестящей, как бильярдный шар, лысой головой. Он держался в стороне от всех, сложа руки на груди, и оценивающе смотрел на остальных.

Где-то с полчаса мы впустую простояли на этой платформе, знакомясь и обсуждая, что нам дальше делать. Хотя, на мой взгляд, нужно было постоянно двигаться – только так можно найти способ выбраться отсюда, не рискуя быть поджаренным на стене. Но никто, в том числе и я, не хотел искать выход самостоятельно, потому что держаться вместе было как-то спокойнее.

Смеркалось. Я выключил телефон, чтобы не посадить окончательно батарею, а значит, не знал, сколько сейчас времени. Но если верить часам Отто, то было уже семь вечера.

– Ночью будет холодно, – заметил Кипп. – Нам нужно развести костер.

– Я полностью поддерживаю эту идею – придется нам здесь переночевать! – хлопнул его по спине Отто.

– Да, да, – поддакнули многие другие.

Лишь Ева была категорически против:

– Вот еще. Не собираюсь я тут ночевать!

– Ну тогда иди домой, чего встала! – сказал Гоззо и рассмеялся. – Иди-иди!

Кейсер очень злобно на него посмотрел, потом перевел взгляд на меня. Я покрутил пальцем у виска, кивая в сторону Гоззо.

– …тогда предлагаю разделиться на две группы, – подытожил Хьюго. – Пусть одни отправляются на поиски пищи, воды и внимательно смотрят по сторонам: вдруг попадется что-нибудь, что даст возможность выбраться из этого дерьма. А остальные пока организуют здесь временную ночлежку, на всякий случай. Как минимум нужно развести костер, чтобы ночью мы все не замерзли.

– Если мы не выберемся до ночи, – добавил Ева.

– Да. Если мы не выберемся до ночи, – согласился Хьюго.

Мы с Эмили оказались в первой группе. С нами был Кипп, Ева, Отто, Гоззо, Кейсер, Тилль, Азиз и Хьюго, то есть почти все, кто очнулся на лесной стороне. Между собой мы, в свою очередь, договорились разделиться еще на две подгруппы и разойтись в разные стороны – одни на север, другие на юг, чтобы более эффективно исследовать территорию.

Наша подгруппа отправилась в южном направлении – в ту сторону, где я очнулся. В лесу редели заброшенные здания – какое-то подобие госпиталя и крупная стеклянная оранжерея, за которой находился некогда красивый парк.

Темнело. Вид этих безжизненных лесных построек питал чувство страха. Росла тревога. Малейший шорох заставлял нервно вздрагивать.

Бегло осмотрев несколько строений, мы не нашли в них ничего интересного, пока не добрались до гаражей у стены, между которых торчала вышка.

– Я могу залезть наверх и посмотреть, что тут есть, – предложил Азиз.

Убедившись, что лестница не оторвется под его весом, мужчина ловко поднялся наверх. Оказавшись на вышке, он помахал нам оттуда рукой и затем несколько минут осматривал территорию, на которой мы находились, и ее окрестности.

Когда Азиз спустился, он выглядел очень взволнованным.

– Ну что там? Давай рассказывай! – нетерпеливо попросил Кейсер.

– Хороших новостей у меня, увы, нет. Все выглядит так, будто стены неприступны. Какой-то лазейки в них я не обнаружил. По крайней мере, в той части территории, которую отсюда видно.

– Может, теперь стало понятно, где мы находимся? – уточнила Эмили.

– Как сказать… Мы в лесу – он окружает стену со всех сторон. Вдалеке, кажется, какой-то город, но это явно не Розенберг – он такой… темный и мрачный. Между городом и лесом – поле.

– То есть ты ничего полезного не разглядел, сириец? – хмыкнул Тилль.

– Полегче! – огрызнулся Азиз. – Вообще-то разглядел. Здесь, на территории, в роще есть огромное здание – чуть ниже по железной дороге, – он показал рукой в нужном направлении. – Я так полагаю, это главное здание.

– Пф. Нихера ты не разглядел, чертов мозз55
  Оскорбительное название иммигрантов в USE, в основном, выходцев с Ближнего Востока.


[Закрыть].

– Ну так возьми и залезь туда сам, умник, – безразлично сказал Азиз. – Вперед!

– Я хочу во всем убедиться сам! – решительно сказал Тилль, начиная взбираться по лестнице.

Азиз проводил Тилля ругательствами.

– Остальные-то мне верят? – спросил Азиз.

Никто не ответил.

– Что еще ты видел? – поинтересовался я. – Расскажи подробнее про территорию.

– Она огромная! Имеет неправильную форму. И да, кажется, что это какой-то заброшенный завод! Хотя… Я не совсем в этом уверен, потому что тут есть парки, спортивный стадион…

– Что?

– Я серьезно. Он здесь есть! Что еще… Примерно половина всей территории покрыта лесом – та, где мы сейчас находимся.

Но Азиз не успел закончить, потому что в этот момент к нам вернулся Тилль.

– Ну что, скептик, теперь ты мне веришь? – саркастически поинтересовался Азиз.

– Ничего интересного… – печально ответил Тилль. – Странник был прав.

Я заглянул в окно одного из гаражей, в надежде хоть что-то рассмотреть, но ни черта не было видно. Окна большинства строений были заколочены досками, поэтому внутри царила темнота. Двери также были заколочены.

– Ну и как мы в такой темноте что-нибудь найдем? – спросил Кейсер непонятно у кого.

– Не знаю. Может, попробуем оторвать эти доски…

Кейсер попытался голыми руками выдернуть хотя бы одну. Он тянул изо всех сил, но доска не поддалась. Без инструментов это было бесполезно.

– Мда, – сказала Эмили. – Это полный провал. И что будем делать дальше?

– Думаю, оставим это дело на утро. А теперь – возвращаемся к станции. По пути еще куда-нибудь попробуем заглянуть. Может, нам повезет.

Мы потихоньку пошли в сторону железной дороги.

– Получается, что подсказку мы получим, только если кого-нибудь убьем… – вдруг сделал вывод Хьюго. – Он ведь вынуждает нас убивать! Так?

– Умно, дедуля, – съязвил Тилль.

– Я тебе не дедуля, – грозно сказал Хьюго.

– Да мне насрать, кто ты! – грубо кинул Тилль в ответ.

– Не ругайтесь, этого нам еще не хватало! – призвала к порядку Эмили.

В итоге, так и не обнаружив ничего полезного, вернувшись к рельсам, мы отправились по ним в сторону станции в надежде на то, что остальным повезло больше.

Как оказалось, другая группа уже успела сделать какое-то подобие лагеря, правда, не на самой станции, а чуть южнее и на противоположной от нее стороне. Они подумали о том, что никто не захотел бы ночевать рядом с расчлененным трупом. Поэтому костер нашего временного лагеря разожгли на площадке перед небольшим овальным спортивным стадионом с трибунами – видимо, как раз о нем и говорил Азиз. Здесь же располагалось двухэтажное здание для хранения спортивного инвентаря и два кирпичных гаража.

Где-то через час вернулась вторая подгруппа. И так же, как и мы, ни с чем – ни еды, ни воды, ни чего-то, что помогло бы нам выбраться.

– Огонь нужно поддерживать постоянно! – бубнил Хьюго. – Может, пролетит самолет. Или вертолет. Кто-нибудь знает азбуку Морзе?

До полуночи мы сидели в кругу перед костром и вынужденно общались. Все оказались очень разными людьми – по характеру, темпераменту, умению переживать трудности. Одни были апатичны, другие находились в депрессии, третьи – в страхе. Но сегодня мы попали в условия, когда нас вынудили к тому, чтобы как-то скооперироваться. Поэтому мы просто сидели у костра и знакомились поближе, периодически прерываясь на идеи касательного того, почему мы здесь и как отсюда сбежать. Однако я отметил, что никто не стал рассказывать лично про себя, по какой причине он сюда попал. А потому между нами не могло возникнуть взаимного доверия, без которого сплоченным целым не стать.

Все идеи, как сбежать отсюда, беспощадно критиковались. Казалось бы, вокруг просто стены. Грета предложила сделать под стеной подкоп, но копать было нечем – мы проверили ближайшие гаражи и инвентарную. Единственным решением, к которому мы почти единогласно пришли, было дождаться рассвета и, пока стоит день, максимально, насколько это было бы возможно, обыскать всё, куда только можно попасть.

Здесь, сидя у костра, многие говорили о том, что поодиночке нам отсюда не выбраться, и призывали держаться друг друга. Отто (который, кстати, оказался не просто орнитологом, но профессором и доктором наук) сказал, что как целое мы приобретаем ряд новых функций, отличающих нас как группу, от нас поодиночке. В группе мы могли рассчитывать на взаимопомощь, на коммуникацию, поиск идей. В макромире целое всегда больше суммы частей за счет того, что прибавляется некая объединяющая идея «целого» – эффект целостности.

Мы готовились ко сну. Хьюго уже похрапывал, свернувшись у костра. Огромное небо над нами стало почти черным, и на нем появилось множество звезд – я никогда не видел столько звезд на небе в Розенберге (если, конечно, мы находились в окрестностях Розенберга)!

Рядом со мной сидела красавица Эмили. Она грела душу, а костер – тело. Мы здесь как будто подростки, которые оказались в лагере выходного дня. Все это могло показаться спокойным и беззаботным времяпровождением, но душу не покидало вязкое чувство тревоги, а в голове раз за разом прокручивались страшные правила игры Оборотня.

Пойдет ли кто-нибудь из них на убийство?

Хотелось спать, но страх не давал мне этого сделать – организм постоянно выбрасывал адреналин в кровь. Малейшие шорохи, странные взгляды окружающих – вдруг кто-то решит играть по правилам серийного убийцы и начнет зачистку с меня – все заставляло сердце биться чаще и ожидать опасность отовсюду.

Наш тихий разговор и поток моих мыслей прервал резкий звук, доносящийся из висевшего на столбе громкоговорителя. Оборотень был готов сделать какое-то объявление – все напряженно уставились на столб в ожидании, что же он нам скажет на этот раз.

Но серийный убийца произнес лишь одно слово. Одно жуткое слово, мгновенно вернувшее нас в тяжелую реальность.

– Полночь.

– Полночь? – зачем-то переспросил Кейсер.

– Он говорил что-то про клоунов… – вдруг вспомнила Эмили.

– И что это значит? – спросил я.

Ответ не заставил себя долго ждать. Тут же где-то вдалеке раздался рев мотоциклов.

– Клоуны приехали! – улыбаясь во все лицо, известил Гоззо.