Текст книги "Природа одиночества и любви"

Природа одиночества и любви
Иван Алексеевич Рицинов

Дизайнер обложки Никита Витальевич Боздникин

© Иван Алексеевич Рицинов, 2023

© Никита Витальевич Боздникин, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-6714-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утро, недосып и хруст хряща. Мое пробуждение редко бывало приободряющим и радостным. Ночное времяпровождение оставляло желать лучшего: самокопание, бесцельные и бесконечные сумеречные мотивации; я не мог иначе. Жизнь не была моя плоха или скудна, порой время от времени меня просто накрывало, словно огромным пушистым бабушкиным пледом, что я так сильно любил в детстве.

От очередного утреннего монолога меня оторвал трезвон телефона, кое-как раскрыв глаза, я поднял трубку и увидел знакомый номер: это был мой старый знакомый, Руслан, мужчина средних лет, веселый и немного глуповатый, но свое место в жизни найти сумел, при этом не забывая про свою семью, которая бросила его без капли сожаления, когда его материальное положение упало на дно, но, как только жизнь мужчины заиграла новыми красками, все изменилось, и старая обида не помешала его гуманности вторгнуться в жизнь экс-семьи.

Наше знакомство с ним произошло летом, когда желание подзаработать любым человеческим способом взяло надо мной верх. Носясь по всевозможным сайтам в поиске подходящей вакансии, я наткнулся на него: хорошие деньги для подростка и влекущее описание. «Грузчик, удобный график, триста пятьдесят рублей рублей-час», – все это влекло, влекло словно запах свежеиспеченного хлеба, влекло, словно самая красивая девушка во вселенной зазывала меня к себе в хоромы. Пальцы сами набрали тот номер, разговор вышел кротким и весьма скудным, без лишних слов: «Завтра в полдень на остановке».

Так следующие два летних теплых месяца я проработал у него, на удивление, не заработав ни одной грыжи, хотя бывали тяжести, превосходящие мой вес в пару раз. Как и хотелось, зависимость от родителей в то лето совсем иссякла, и я с удовольствием провел оставшиеся солнечные деньки.

Заказы зачастую удивляли лишь весом или количеством, так что я принял утреннее предложение без раздумий, прихватив с собой близкого товарища.

Александр, такого же возраста, как и я, так же, как и я, гнался за наживой, лёгкими деньгами и травмами спины.

Нас встретила небольшая газель, из которой столбами валил дым. Внешне она чем-то напоминала большой, старый и грязный тостер, по-другому эту машину назвать было нельзя, годилась она лишь для перевозок, собственно, для чего мы ее и ждали в тот знаменательный день.

На месте водителя сидел тот самый мужичок по имени Руслан, он зазывал нас к себе, попутно выкуривая одну сигарету за другой, в тот момент мне было даже немного не по себе, ведь внутри все было гораздо хуже, чем снаружи. Какие-то грязные и повсюду разбросанные бумаги, разлитая по всему салону газировка, и к тому же отвратительный запах неизвестного происхождения. Но это не помешало нам радушно побеседовать, и сигареты его оказались вполне сносными, в общем, доехали без происшествий и с хорошим настроем, дорога заняла у нас около тридцати минут, если не больше.

Подъезжая с злосчастному дому, я глянул на часы, пятнадцать минут первого: «Не так уж и рано», – подумал про себя, и мой следующий взгляд пал на цель нашего визита.

Обглоданный и истерзанный двухэтажный дом, стоящий со времен русской империи, как показалось при первом осмотре. Дыры, мошкара и гниль. От него несло старьём и смертью, будто вот-вот развалится и ничего от него не останется, лишь скелеты бравых воинов, что пали на этой земле во время Отечественной войны. Отойдя от шока, мы вспомнили, что приехали сюда не любоваться, а работать.

Руслан привел нас в чувство и провёл до нужной двери. Подъезд дома был словно обрамлён паутиной и сыростью, стены будто мученики кричали нам «помогите!», но им уже ничем нельзя было помочь, их время давно истекло.

Дверь нужной квартиры открыли не с первого раза, и только когда ее открыли, стало понятно почему.

Маленький, скукоженный дедуля, с густыми бровями и сухими губами, одет он был в какие-то обноски (разобрать было трудно: то ли пальто, то ли какая то кофта на три размера больше). Как он поведал нам позже, ему ни больше ни меньше-восемьдесят пять лет. На этом сюрпризы не закончились. Ведь дальше нас ждала квартира пенсионера, конечно, ожидать можно было многого, но не такого уж точно. Пахло в ней гораздо хуже, чем в подъезде, протухшая в холодильнике еда, пара более-менее сохранившихся сосисок, и это только кухня. Исследуя дальше эту удивительную квартирку, мы обнаруживали все более и более удивительные находки. Множество разорванных и разбросанных по всему залу старых писем да, по всему видимому, еще и жжённых. Грязная одежда, грязь, размазанная по полу, квартира явно не убиралась, возможно, дед просто спал и ел, и ничего его больше не интересовало.

Нет, я не нарочито рассматривал продукты питания, обстановку в квартире, это просто невозможно было не заметить при переноске его быта. Шкафы, тумбочки, телевизоры, и, к нашему удивлению, вполне сносные на фоне его древнего логова, они смотрелись как новейшие достижения в области квантовой физики. Это были самые настоящие плазмы, каждая по 80—85 дюймов, очевидно, подаренные ему внуками или другими родственниками. Мы не спрашивали, что да как, откуда все это добро. Тогда было все равно, хотелось лишь побыстрее получить заветную плату.

Опуская все эти моменты с квартирой, вернемся к нашей работе. Вся трудность заключалась именно в лестнице, старикан жил на втором из двух этажей, и лестница оставляла желать лучшего. Это было не просто сооружение для удобства людей, это был самый настоящий спуск в ад, каждая лесенка скрипела, словно ждала, что вот, еще чуть-чуть и развалится, было страшно наступать на любую из тринадцати, угол наклона был около шестидесяти, просто невозможный, как мне казалось, для человека градус. Но все приходит с опытом, и, когда мы потащили с Сашей холодильник времён СССР, я понял, что человеку подвластно все, я парил на этой лестнице, лишь бы не прибило этой рухлядью. Страх смерти придает сил даже самому слабому, именно таковой являлась моя философия жизни в тот момент.

Определённо, в тот момент я почувствовал, что такое тяжесть, никогда раньше моя спина не испытывала подобных нагрузок, думал уже что и до грыжи недалеко, но, к великому счастью, все обошлось. После наших десятиминутных мучений на этой лестнице пачка сигарет словно зазывала меня: «Ну же, Илья, усталость снимется как рукой». В тот момент отказать ей было не в моих силах. Тяга за тягой, и физические силы вскрикнули: «Вперёд!»

Дальше все шло быстро, без напряжений, вещи быстро заняли свой новый дом.

Пачка медленно пустела, как и квартира дедули. Уже вся троица медленно убивала свои легкие с небольшой отдышкой. Маленькая лавочка, облезшая краска и разбросанные бычки под ногами – наше место временного отдыха вряд ли бы кого-то устроило, но выбора особо не было.

И вот, к всеобщему удивлению, к двум молодым курякам и одному состоятельному мужчине подошел старик, в его взгляде читалась какая-то тоска, тоска неизвестного происхождения.

Он неожиданно начал: «Знаете, ребята, вы ведь такие молодые, в жизни ничего не видали, не испытывали ни истинного счастья, ни самой мрачной печали. Всё у вас впереди, это мои дни давно сочтены, родственники отделались от деда деньгами и лживой заботой. Вот как в мире бывает, всю жизнь любишь и оберегаешь, ценишь и лелеешь, а в ответ равнодушие и лицемерие. Цените то, что есть у вас сейчас, кто знает, может, через пятьдесят годков вас настигнет подобная участь. А вот это, это выкиньте и больше никогда н

...

конец ознакомительного фрагмента