Текст книги "Мост на Дрине"

О жизни и творчестве Иво Андрича

В этой книге исторической хроникой-романом «Мост на Дрине», избранными повестями и рассказами представлено творчество крупнейшего писателя и выдающегося общественного деятеля современной Югославии, классика ее многонациональной литературы, Героя Социалистического Труда СФРЮ и лауреата Нобелевской премии Иво Андрича (1892–1975). Замечательный художник-реалист, мастер психологической прозы и своеобразный мыслитель Иво Андрич ныне известен своими книгами во многих странах мира, где они выходили и продолжают выходить после его смерти на десятках языков миллионными тиражами. Популярность его, судя по неиссякаемому числу переводов, по количеству посвященных его творчеству работ, продолжает возрастать. И не может не изумлять тот непосредственный и страстный читательский отклик, который сейчас, на исходе XX века, вызывают его книги, написанные в 30-е и 40-е годы и посвященные сравнительно небольшому уголку земли и событиям, которые, казалось бы, уже могли стать исключительным достоянием исторической науки и узкого круга историков.

Иво Андрич принадлежал к тому ныне ушедшему поколению европейской интеллигенции, на долю которого выпало быть участником и свидетелем грандиозных социальных и эстетических переворотов нашего века, к тому поколению художественной интеллигенции мира, которое решительно и недвусмысленно своим творчеством выступило против всего реакционного, античеловеческого и варварского, что принес с собою все тот же XX век.

Среди его сверстников и современников – со многими из них он впоследствии был связан тесными духовными и личными узами – были Бехер и Маяковский, Чапек и Поль Вайян-Кутюрье, Грос и Мазерель, Чаплин и Пискатор. Следом шли Арагон и Элюар, Брехт и Хемингуэй, Зегерс и Лакснесс, Шолохов и Моравиа. Конечно, Андрич не был среди тех, кто определял движение и развитие духовного и идейного климата в Европе или непосредственно влиял на его формирование. Однако его творчество складывалось в тех же исключительно напряженных, трагически противоречивых условиях, которыми отмечен наш век. Кровопролитные мировые войны, величайшие социальные революции, полное банкротство и кризис многих казавшихся незыблемыми философских и эстетических систем, чрезвычайная стремительная смена литературных вкусов, настроений, «мод» и потребностей, особенно характерная и болезненная для молодых многонациональных государственных образований, одним из которых стала после своего возникновения в 1918 году Югославия, не могли не отразиться в его творчестве. Равно как и борьба против фашистской идеологии, а затем и военной агрессии гитлеризма, потребовавшая полной определенности и единства политики с этикой и эстетикой. В сложный, решающий момент в жизни своего народа Иво Андрич твердо занял позицию в бою против фашистского варварства, позицию, которая начала складываться у него еще в начале 20-х годов, с появлением фашизма на мировой арене, и оставалась неизменной до конца жизни.

Всем своим творчеством он прокладывал путь к утверждению новой, социалистической югославской культуры и стал одним из выдающихся ее творцов.

«Повествователь и его творение не служат ничему, если тем или иным способом не служат человеку и человечеству», – говорил Андрич при вручении ему Нобелевской премии в 1961 году, и эти слова неизменно оставались наполненными для него глубоким внутренним смыслом. О значении писательского слова в жизни любой страны и ее народа, о великом долге каждого писателя перед культурой, и общечеловеческой, и национальной, он размышлял на протяжении своей более чем полувековой деятельности в литературе. Он истинно служил людям, рассматривая и себя как автора, и свои книги лишь как очередное звено в долгой истории культуры своей страны, а тем самым в истории Человека, и стремясь лишь к тому, чтобы этот Человек в конце концов стал свободнее, счастливее…

Отсюда его неразрывная связь как художника со сложным и трагическим миром Боснии, страны, где он родился и которую любил всем сердцем, с которой был связан тысячами зримых и незримых нитей…

Иво Андрич прожил долгую, исполненную напряженного и постоянного труда жизнь. Он родился 9 октября 1892 года в небольшом боснийском городке Травник, с которым в сравнительно недалеком прошлом были связаны знаменательные страницы истории Боснии. В течение почти трех столетий этот город был столицей боснийского пашалыка-провинции Османской империи, и традиции, привычки и нравы, характерные для этого своеобразного уголка славянской земли, нашли позже в Андриче своего талантливого певца. Корни родословного древа Андрича глубоко уходили и в землю Сараева, где его дед, а затем и отец были мелкими ремесленниками-мастерами по знаменитым боснийским мельничкам для кофе. Андрич рано потерял отца и воспитывался у тетки, жившей с мужем в малоизвестном по тем временам городке Вышеград, куда и в турецкие и в австро-венгерские времена отправляли на службу, как в изгнание, многих чиновников разных рангов с неудавшейся карьерой.

Вышеград, однако, славился своим редкостным по красоте многоарочным мостом через зеленую стремительную Дрину, воздвигнутым в 1571 году повелением и заботам знаменитого османского сановника великого визиря Мехмед-паши Соколовича. По этому мосту поддерживалась связь Боснии с Сербией, Македонией, Грецией, через него шли пути в Царьград. Мост на Дрине как бы соединял два мира, разделенных глубокими, неодолимыми противоречиями. Образ моста на Дрине, воссоединяющего два берега, две культуры, две цивилизации, две ветви одного народа, стал своеобразным фокусом, символом всего дальнейшего творчества Иво Андрича. Благодаря ему он сумел дать замечательную яркую и живую картину жизни своего народа в течение столетий. Вышеград, Травник, Сараево, как и позже Белград, стали главными вехами на всем творческом пути Андрича…

Андрич окончил сараевскую гимназию в самый канун событий, ставших переломными для многих народов Европы, в канун первой мировой войны, и его родине, Боснии, суждено было как бы стать эпицентром многих из этих событий. Он был товарищем Гаврило Принципа, осуществившего покушение на наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Вместе с ним он входил в известную национально-патриотическую организацию «Молодая Босния», члены которой стремились к единению сербской и хорватской молодежи на пути к национальному освобождению.

«Многие мои ровесники, – вспоминал Андрич много лет спустя, – очень одаренные молодые люди, рано поумирали; я – не своей заслугой – случайно выжил!… В моей памяти эти времена светлые и далекие. Словно какая-то всепоглощающая страсть, словно лучшая часть жизни».

Годы первой мировой войны стали для Андрича, как и для многих его земляков и сверстников, годами тяжких испытаний. Он был арестован австро-венгерскими властями, прошел через тюрьмы и ссылку в самых отдаленных местах империи. Однако, несмотря на все испытания, на тяжелую, усилившуюся в казематах болезнь, он много и плодотворно работал. Уже в 1918 году вышел его первый поэтический сборник «Ex ponto», встретивший единодушное признание и публики и критики. По словам крупнейшего хорватского писателя Мирослава Крлежи, эти стихи стали «документом мук и страданий целого поколения». На эту книгу появилось свыше двадцати рецензий и откликов, больше чем на какое-либо другое издание тех лет.

В 1920 году он выпустил вторую книгу стихов «Смятение», спустя четыре года появилась первая книга рассказов, содержавшая девять новелл на сюжеты из истории Боснии. Сербская королевская академия отметила эту книгу своей премией, а еще через год Андрича избрали членом-корреспондентом академии. Уже находясь на дипломатической службе, куда он поступил в начале 20-х годов, Андрич защитил в университете австрийского города Грац докторскую диссертацию на немецком языке «Развитие духовной жизни в Боснии в условиях турецкого владычества». Вне всякого сомнения, литературные замыслы писателя были глубокими и значительными, по-видимому, уже тогда у него возникла мысль о создании триптиха: «Травницкая хроника», «Сараевская хроника», «Белградская хроника». Как известно, полностью завершить он сумел лишь первую.

Дипломатическая работа, а Андрич служил в югославских миссиях в Италии, Румынии, Австрии, Франции, Испании, Бельгии, Швейцарии, занимал высокие должности в аппарате МИД и завершил свою карьеру в апреле 1941 года посланником в Берлине, не позволяла целиком отдаться литературному труду и не оставляла для него много времени. До второй мировой войны он сумел выпустить еще лишь две книги рассказов (1931, 1936), в каждую из которых вошло по шести новелл. Но появление этих книг современники считали событием в литературной жизни страны, они вызвали положительные отклики в нескольких европейских странах. Андрича начали переводить за рубежом, и уже в 1927 году о нем и о его рассказах с восторгом рассказывал в Берлине Максиму Горькому один из сербских литераторов.

О межвоенном периоде творчества Андрича современник критик Марко Ристич писал: «В то время как возникали и сталкивались разные течения и тенденции, вспыхивали, перекрещивались и затухали разные лучи и звезды, пока против многих из них велись памфлетные бои, творчество Андрича в своей спокойной, но отнюдь не холодной и не мертвой красоте, повинуясь таинственным закономерностям своей автономной жизни, росло и разветвлялось подобно коралловому рифу, который противостоит бурям и вихрям погоды».

С началом гитлеровской оккупации Югославии Андрич со всем составом своей дипломатической миссии покинул Берлин (об их отъезде сообщила московская «Правда» 8 апреля 1941 года). В Белград он попал лишь 1 июня, «застав город в развалинах, а народ в тяжком смятении и всяческих страданиях», как напишет он позже в одном из своих рассказов.

Андрич отверг какое бы то ни было сотрудничество с оккупантами и их сербскими пособниками. Он не принял назначенной ему профашистским правительством пенсии, решительно запретил издавать и переиздавать свои книги, отказался поставить подпись под призывом сербских квислингов поддержать оккупантов и осудить любое вооруженное выступление против них. В течение трех с половиной лет оккупации он жил в маленькой квартире на одной из привокзальных улиц, где и перенес все бомбардировки Белграда, которые были особенно интенсивны возле железнодорожного узла.

Вспоминая о событиях военных лет, Андрич в 1955 году писал французскому литератору Клоду Авлину: «Кто-то из иностранных журналистов назвал тогда Белград „самым несчастным городом в Европе“. Не знаю, соответствовало ли это истине, но несчастным он был. И я рад, что провел это время со своим народом. Для меня оно было переломным во многих отношениях. Я прошел трудную и великую школу. Я спасался трудом».

Результатом этого труда стали три романа, хотя сам Андрич избегал этого слова в разговоре о своих книгах, – «Травницкая хроника», «Мост на Дрине» и «Барышня», которые принесли ему мировую известность. Они были изданы сразу же после освобождения страны от фашизма и в числе первых произведений новой литературы югославских народов отмечены высшими премиями социалистического государства.

О жизни Белграда в условиях гитлеровской оккупации, об освобождении его 20 октября 1944 года частями Народно-освободительной армии Югославии и Красной Армии Андрич рассказал в нескольких своих новеллах (некоторые из них вошли в эту книгу), в многочисленных набросках и записях, как бы подводящих своеобразный итог его историческим полотнам. Начиналась новая эпоха в истории его страны, и писатель посвятил свои силы утверждению и развитию социалистической Югославии, ее культуры, просвещения и образования. Он был председателем Союза писателей Югославии, депутатом парламента от своей родной Боснии, членом многих Академий. Он участвовал в работе различных государственных и общественных организаций, выезжал на форумы писателей и сторонников мира, ученых и деятелей культуры. Он дважды побывал и в нашей стране, посетив, в частности, Ленинград, Сталинград, Киев, Тбилиси, Баку. Об этих своих поездках он рассказал в нескольких сердечных и теплых очерках («На Невском проспекте», «Впечатления о Сталинграде», «Поездка в Азербайджан»).

Правительством своей страны Андрич был награжден высшими орденами, ему присуждались высшие литературные и общественные премии Югославии. В день своего восьмидесятилетия ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда СФРЮ. В октябре 1961 года Шведская Академия присудила роману «Мост на Дрине» Нобелевскую премию.

Иво Андрич умер 13 марта 1975 года. В последний путь его проводило более десяти тысяч человек, представлявших все республики и края, все национальные литературы его родины, социалистической Югославии…

В эту нашу книгу вошли лишь некоторые из сочинений Андрича, в основном посвященные историческим темам. Перед нами проходят личности и события бурной н тяжелой истории югославских народов, раскрываются страницы их героической многовековой борьбы за свободу. Многие из его рассказов могут служить непосредственной иллюстрацией к тому или иному зафиксированному историческими источниками событию или факту. Однако внимание писателя полностью обращено к людям, к их душевным движениям, к их сложному и неповторимому внутреннему миру. Когда-то давно Андрич писал: «Имена людей и цены на пшеницу где-то записаны, а все остальное, что волновало и мучило жителей городка, его тесный мирок, не нашло своего отражения ни в каких записях, а в памяти постепенно бледнеет». Поэтому история политическая, история факта, история, как мы теперь сказали бы, общепринятой повседневной науки, у Андрича, оставаясь ею, становится также историей души и мысли конкретного живого человека в его тяжкой борьбе за существование, за свое личностное и национальное достоинство, историей борьбы настроений и чувств, иллюзий и разочарований, столь свойственных людям.

«Мост на Дрине» – это песнь о родине, песнь о земле, на которой ты родился и на которой ты умрешь, песнь о жизни твоей и твоих соотечественников, далеких и близких. Это – одно из самых глубоких и своеобразных произведений мировой литературы XX века, где легенды и предания народа причудливо переплетаются с действительными, реальными событиями, а герои народных сказаний выступают в одном ряду с живыми, конкретно существовавшими людьми, увиденными своим современником.

Творчество Иво Андрича давно и хорошо известно в Советском Союзе, где он нашел многомиллионную и многоязыковую читательскую аудиторию. Его повести и рассказы, очерки и статьи, его исторические хроники переведены и изданы у нас не только на русском, но и на украинском, белорусском, эстонском, латышском, литовском, грузинском, азербайджанском и других языках нашей страны. Сочинения Иво Андрича выходили у нас отдельными книгами, печатались в газетах и журналах, у нас выпущено собрание его сочинений в трех томах. И каждая новая встреча с этим талантливым художником и мудрым собеседником – радостное, оставляющее глубокий след событие.

Александр Романенко

Объяснительный словарь

Ага– господин, уважительное обращение к состоятельным людям.

Айян – старейшина, предводитель, чиновник городской управы.

Акшам – вечерняя, четвертая из пяти предписанных мусульманских молитв.

Антерия-род верхней длинной одежды, мужской и женской.

Байрам – мусульманский праздник по окончании рамазана, продолжающийся три дня.

Баклава – слоеный пирог с орехами, пропитанный сахарным сиропом.

Бег – турецкий землевладелец, господин.

Берат – грамота султана.

Бинекташ – специальный камень, с которого садятся на коня.

Бостанджи-баша – один из чинов гвардии султана или визиря.

Вакуф – земли, недвижимое имущество, принадлежащее мусульманскому духовенству; собственность, завещанная на благотворительные цели.

Вила – мифическое существо, лесная или горная фея.

Газда – уважительное обращение к богатым торговцам и ремесленникам, букв.: хозяин.

Девлет-мусафир – гость государства.

Демирлия – противень-поднос.

Джезва – медный сосуд для варки кофе по-турецки.

Джемадан – мужская одежда без рукавов, расшитая тесьмой.

Джубе – верхняя зимняя одежда.

Ифтар – вечерняя трапеза во время поста, совершаемая после захода солнца.

Ичоглан – придворный визиря.

Кабаница – верхняя одежда типа плаща.

Кадия – судья.

Каймакам – лицо, замещающее визиря во время его отсутствия.

Капиджи-баша – управляющий дворцом визиря.

Капудан-паша – адмирал в турецкой армии.

Кмет – подневольный крестьянин, работающий на землях бега.

Коло – южнославянский танец.

Кулук – трудовая повинность.

Конак – здесь: резиденция визиря, административное здание.

Маджария – венгерская золотая монета, употреблявшаяся и как женское украшение.

Мерхаба – мусульманское приветствие.

Минтан – род верхней одежды с длинными узкими рукавами.

Мубашир – посланец, чиновник.

Мудерис – учитель в медресе, мусульманском духовном училище.

Муктар – староста городского квартала.

Мулазим – начальник полиции.

Мутевелий – управляющий вакуфом.

Мутеселим – чиновник визиря.

Муфтий – мусульманский священник высокого ранга.

Мухурдар – хранитель государственной печати.

Окка – мера веса, равная 1283 г.

Опанки – крестьянская обувь из сыромятной кожи.

Пашалык – область, находящаяся в подчинении одного паши.

Плета – мелкая австрийская монета.

Райя – презрительное наименование христианских подданных Турецкой империи.

Ракия – сливовая водка.

Рамазан – девятый месяц по мусульманскому календарю, месяц поста, обязывающего воздерживаться от пищи с восхода до захода солнца.

Реис – высший сан в мусульманской религии.

Салеп – сладкий горячий напиток, настоянный на ятрышнике.

Сердар – военачальник.

Серджада – коврик, на котором мусульмане совершают моление.

Сефарды – евреи, выходцы из Испании.

Силахдар – хранитель оружия.

Слава – праздник святого покровителя семьи у православных сербов.

Софта – ученик медресе.

Спахия – турецкий землевладелец.

Субаша – помощник паши.

Сура – глава Корана.

Табут – открытый гроб, в котором хоронят мусульман.

Тарих – дата, число, хроника.

Тамбура – струнный инструмент типа мандолины.

Тефтедар – министр финансов.

Тефтер-чехайя – хранитель архивов.

Улема – мусульманские вероучители, знатоки и толкователи Корана.

Урмашица – сладкий пирог с финиками.

Филджан – чашечка для черного кофе.

Фирман – указ султана.

Хаджи – мусульманин, совершивший паломничество в Мекку.

Хазнадар – казначей, эконом.

Хафиз – человек, знающий наизусть Коран.

Хечим – врач.

Ходжа – мулла.

Цицвара – национальное боснийское блюдо из муки, масла и сыра.

Чаршия – торговый квартал города, базар; в переносном смысле – молва, суждения и мнения горожан.

Чевап – молотое мясо, жаренное в виде котлет на мангале и сильно сдобренное перцем.

Чехайя – заместитель визиря.

Чифчия – безземельный крестьянин, обрабатывающий землю помещика.

Чохадар – чиновник, ведающий гардеробом визиря.

Эфенди – господин, уважительное обращение к образованным людям.

Эмин – финансовый чиновник.

Ямак – рекрут в янычарских войсках.

Яция – пятая, ночная, молитва, совершаемая мусульманами через два часа после захода солнца.