Текст книги "Вечно Алая"

Глава 8

Калеб

– Если хочешь, можем где-нибудь позавтракать, – предложил я, открывая для нее дверь машины.

Мы стояли лицом друг к другу. Алая все еще была завернута в мою куртку и одеяло. Она была так близко, что я не удержался, притянул ее к себе и обнял за талию.

Ветер развевал ее длинные темные волосы, и густые блестящие пряди упали ей на лицо. Задержав дыхание, я нежно убрал их за ухо и провел по ее щеке тыльной стороной ладони. Она закрыла глаза и придвинулась ко мне.

«Хотел бы я съесть тебя на завтрак. На завтрак, обед и ужин», – чуть не произнес я.

Но решил быть умнее и держать свой рот на замке. Мы только что помирились, и я не хотел пугать ее.

Когда она открыла глаза и пристально посмотрела на меня, я так сильно захотел ее, что меня чуть не скрутило.

– Сколько времени? – прошептала она так, будто чувствовала то же самое, что и я. Или я настолько сходил по ней с ума, что мне показалось.

Я попытался успокоиться и сделал глубокий вдох, а затем посмотрел на часы.

– Пришло время Алой готовить завтрак для Калеба.

Она прикусила губу, чтобы перестать улыбаться, но попытка провалилась, и на ее лице расплылась сладкая улыбка. Вчера вечером Алая накрасила губы красной помадой, но сейчас она стерлась, и это выглядело еще соблазнительнее. Такое вообще возможно?

– У меня сегодня занятия, мы будем готовиться к итоговым экзаменам, поэтому я не могу их пропустить.

В ее голосе звучало сожаление, и я почувствовал себя счастливым. И понял – ей хочется провести больше времени со мной.

Мы расстались на неделю, но казалось, прошли годы.

Когда снова подул ветер, она задрожала.

– Садись внутрь, – сказал я, вспоминая о хороших манерах.

Я закрыл за ней дверь, затем одним прыжком оказался на другой стороне и уселся на водительское сиденье.

– Во сколько у тебя пара? – я включил печку на полную мощность.

Она сняла куртку и протянула мне.

– Вот, держи. Надень ее. Холодно, – сказала она, а потом, закутавшись в одеяло, начала тереть руки и дышать на них, пытаясь согреться. – Не раньше десяти.

Я бросил куртку на заднее сиденье.

– У нас еще есть время. Иди ко мне.

Одеяло соскользнуло у нее с плеч, и я притянул ее к себе. Уткнулся носом ей в шею и стал согревать своим теплым дыханием, одновременно растирая ей спину и плечи.

– Лучше?

– Не останавливайся, – пробормотала она, слегка сгибая шею.

– Тебе все еще холодно? – пробормотал я и нежно поцеловал в плечо.

– Да.

– Тогда позволь согреть тебя.

Я отодвинул сиденье назад. Она ахнула, когда я взял ее за талию, приподнял и посадил на себя так, что она оказалась сверху. Ее ноги обхватили меня с обеих сторон.

Ее глаза расширились от удивления. Но для этого была и другая причина.

Желание.

Глаза Вероники потемнели, зрачки расширились. Я погладил ее плечо нежными дразнящими прикосновениями и разжег огонь в ее глазах.

– Ты такая красивая.

Я обвел пальцем контур ее губ. Они приоткрылись, из них доносилось теплое дыхание, а глаза теперь были почти закрыты.

– Хочу тебя укусить, – хрипло сказал я.

Она открыла глаза, и я увидел в них тот же голод, что мучил и меня.

– Мне все время, – я поцеловал уголок ее рта, намеренно промахнувшись, – тебя, – я поцеловал другой уголок, и она, задрожав, закрыла глаза, – мало.

– Калеб.

Когда она прижалась своим телом ко мне и призывно приоткрыла рот, я не сдержался.

Я погрузил руки в ее волосы и стал жадно целовать. Голодный и дикий, я словно пожирал все, что она давала мне. Все больше и больше, пока не услышал ее стон, который заполнил мой разум и заставил гореть изнутри.

Я так изголодался по ней, так изголодался по ее вкусу, прикосновениям и запаху, что перестал быть с ней нежным.

Я хотел ее. Безумно.

Я мог думать лишь о том, что хочу еще.

Она поработила меня. Каждая моя мысль, каждое чувство, каждое дыхание – все принадлежало ей.

Ее руки обвили мои плечи, ногти впились мне в спину. Ноги Вероники тесно прижимались к моим бедрам, пока я исследовал губами ее шею и нежную кожу чуть выше груди.

– Калеб.

Я слышал в ушах громкий стук своего сердца, когда она отстранилась от меня и облокотилась на руль. Она закрыла глаза, и я протянул к ней руки. Я все еще хотел снять с нее всю одежду.

Она снова притянула меня к себе – безрассудный, дикий и горячий поцелуй. Мои руки изучали и трогали ее обнаженные ноги, сжимая, поглаживая и требуя. Я хотел прикоснуться к ней там, где я еще не позволял себе, но я не должен был делать этого здесь. Не здесь.

Когда она лизнула мне шею, я чуть не перешел грань. Мы должны остановиться или… я возьму ее прямо здесь и сейчас. Но я совсем не так планировал наш первый раз.

Я коснулся ее затылка и прижался лбом к ее лбу. Наше дыхание замедлилось. Грудь и плечи Вероники поднимались в такт. Ее глаза были закрыты.

Ее грудь… ее…

Не думай об этом. Даже не смотри.

– Блинчики?

Она открыла глаза, и я едва сумел сдержать стон. Она все еще хотела меня, я видел горячее желание в ее глазах. Она сглотнула и кивнула.

– Блинчики, – откликнулась она с улыбкой.

Глава 9

Калеб

– Итак, – я глубоко вздохнул, открывая окно автомобиля, чтобы очистить мысли. Ее дурманящий запах все еще заполнял салон.

И я утопал в нем.

Подумай о чем-нибудь другом.

– Ты была в кафе «У Анны»? – спросил я.

– Там еще есть пекарня?

– Да, есть.

Она обрадовалась.

– Была, мне там очень понравилось.

Если бы я знал, что ей нравится это кафе, отвел бы туда давным-давно.

– Тогда поехали.

Она улыбнулась, и мое сердце застучало сильнее и громче.

– У нас есть время перекусить, прежде чем я отвезу тебя к Каре. Мои занятия начинаются в час, так что даже успею вернуться домой и принять душ. Хотя с другой стороны, – я замолчал и подождал, пока она посмотрит на меня, – может, ты хочешь принять душ вместе со мной?

Отчасти это была шутка. Но только отчасти.

Я ожидал, что она засмеется или закатит глаза, как в последний раз, когда задал ей тот же вопрос, но она этого не сделала. Просто посмотрела в окно, а на ее манящих губах появилась загадочная полуулыбка.

Возможно, это означает, что она…

Я откашлялся и открыл рот, чтобы пошутить, но понял, что лишился дара речи.

– Тогда у нас будет время позавтракать, – сказала она.

Сконцентрируйся на дороге.

– Включить радио?

«Я нервничаю, – вдруг осознал я. – Какого черта?»

Я заметил, что она пристально наблюдает за моими руками, пока я веду машину. Я немного подождал.

Она сделала глубокий вдох, словно готовилась к чему-то, а затем медленно взяла меня за руку, наши пальцы сплелись.

Это все, что мне было нужно.

Чтобы она держала меня за руку. В тот момент я чувствовал себя хозяином целого мира.

Я был даже круче, чем Джек Доусон[1]1
  Джек Доусон – герой фильма «Титаник» (реж. Джеймс Кэмерон), молодой американский бродяга и художник из Висконсина, который влюбляется в девушку из высшего общества во время путешествия на корабле через Атлантический океан. (Здесь и далее – прим. переводчика.)


[Закрыть].

Я обернулся и посмотрел на нее. Она покраснела и, глядя прямо перед собой, снова переплела наши пальцы.

В тот момент я точно знал, что не раздумывая умру за эту девушку.

Она была моей единственной. Всегда была.

– Калеб, мне кажется, мы только что проехали кафе «У Анны».

Неужели она хочет, чтобы я помнил о каком-то кафе, когда мое сердце готово разорваться на части из-за нее?

Я даже своего имени не помнил.

Может, Джек Доусон?

– Ты передумал? – спросила она.

– Нет, конечно. Я принял решение очень давно. Думаю, сразу, как только впервые тебя увидел.

Я чувствовал, как она смотрит на меня, как ее рука еще крепче сжимает мою руку.

Я развернулся на светофоре, поставил машину на свободное парковочное место за кафе. И просто сидел, глядя перед собой.

– Помню, как впервые увидела тебя, – сказала она. – Это было не в клубе, а в студенческом городке.

Я вообще не помнил, что было в моей жизни до того, как встретил ее.

– И что я делал?

– Флиртовал с тремя девушками, – фыркнула она. Я ухмыльнулся.

– Ревнуешь?

– Нет.

– А почему тогда ты нахмурилась?

Она скрестила руки на груди.

– Я не нахмурилась.

– Вообще-то да.

– Нет!

– Да, ты…

– Ты ведешь себя как ребенок. – Она вышла из машины и направилась к главному входу в кафе.

Смеясь, я, словно щенок, поплелся за ней.

Кафе было маленьким и уютным, в винтажном стиле, который прекрасно дополняли антикварные зеркала и черно-белые фотографии Парижа на серых бетонных стенах. Коричневые столики и стулья выглядели довольно старыми, но я понимал, что на самом деле вся мебель новая. Над баром висела большая школьная доска, на которой разноцветными мелками написали меню.

Алая пошла к стеклянной витрине, где лежали хлеб и сладкая выпечка.

– Так красиво, – сказала она, сияя. Ее нос почти касался стекла, когда она разглядывала витрину. Вероника выглядела прекрасно и была похожа на ребенка в кондитерской.

После того как мы сделали заказ, она выбрала столик возле окна с видом на очаровательную улицу с недавно распустившимися цветами и высокими деревьями. Я сел напротив нее. Она обхватила свои щеки руками, ее глаза горели от нетерпения.

– Однажды у меня будет собственное кафе. Почти как это. Только я поставлю в нем маленький книжный шкаф, и люди смогут читать и общаться за чашечкой кофе.

Наклонившись вперед, я облокотился на стол руками и погладил ее локти, а ноги под столом зажал своими ногами.

Она делилась со мной мечтами. Она никогда раньше этого не делала.

– Я буду твоим первым и самым преданным посетителем, – пообещал я. – А у тебя в кафе будут подавать блинчики?

– Особенные блинчики, – прошептала она, улыбаясь.

Я улыбнулся ей в ответ, рисуя пальцем кружочки на внутренней стороне ее локтя.

Она продолжала говорить, и ее голос был для меня словно зов сирен[2]2
  Зов сирен – песня демонических существ из древнегреческой мифологии, которые очаровательным звуком своих песен усыпляли мореплавателей, при этом люди никак не могли им противостоять; затем сирены раздирали путников на части и пожирали.


[Закрыть]. Мне казалось, я так долго его не слышал. Ее губы двигались, глаза блестели. Она была такой красивой.

Она легонько пнула меня под столом.

– Калеб, ты слушаешь?

– Ты сказала, что любишь меня. – Она прикусила губу, и я понял, что она старается не рассмеяться. – Не знал, что тебе нравятся круассаны. Думал, ты закажешь булочки с корицей, – продолжил я после того, как официантка принесла наш заказ. Я взял нож и положил кусочек масла на блинчики.

– Обычно так и есть, но иногда Деймон приносит Каре такие потрясающие круассаны. Его мама печет. Думаю, придется ее шантажировать, чтобы получить рецепт.

Я случайно вылил слишком много сиропа. Замечательно. Аккуратно поставил баночку с сиропом на стол и уставился в тарелку.

– Калеб? – произнесла она тревожным голосом. – Что-то не так?

Что-то не так?

Я поднял глаза.

– Что у тебя с ним?

– С кем? – она нахмурилась.

– С Деймоном, – проговорил я сквозь зубы. Ее взгляд прояснился, когда она поняла, о чем идет речь.

– О, Калеб, – она покачала головой, игриво улыбаясь. – Ты ревнуешь?

– Черт возьми, да, – я тяжело вздохнул. Ревность – это глупо, но я ничего не мог с собой поделать.

– Мы просто друзья. Той ночью, когда я встретила тебя в клубе, он всего лишь успокаивал меня. Я… я плохо себя чувствовала.

– Я, конечно, не собираюсь указывать, с кем тебе стоит дружить, а с кем нет…

– Вот и хорошо.

– Но, пожалуйста, пойми, я схожу с ума от ревности, когда вижу, как другие парни прикасаются к тебе, так что имею полное право ударить твоего «друга» в лицо, если мне вдруг покажется, что он ведет себя не по-дружески.

Она закатила глаза.

– Я говорила тебе…

– Да, говорила, но ты действительно считаешь, что дружба – это все, что ему нужно? Он каждый раз как бы случайно оказывается рядом, когда тебе необходимо дружеское плечо, чтобы поплакаться? А как насчет меня? Я для тебя больше, чем друг. Ты можешь плакать у меня на плече. Мое плечо – твоя собственность. Если хочешь, даже могу набить здесь татуировку, – я показал на свое плечо. – Или ты хочешь…

Она поставила свой стул рядом с моим, затем села и положила голову мне на плечо.

О, эта девушка.

Она забрала мое сердце. Целиком и полностью.

– Теперь я все поняла, – сказала она, – но было время, когда ничего не знала. Думала, ты меня ненавидишь.

– Я никогда не смогу тебя возненавидеть, – я прижался щекой к ее волосам. – Я люблю тебя, – сказал и стал ждать. – Хорошо, ты еще не привыкла это слышать. Все в порядке. Но я хочу, чтобы ты знала, каждый раз, когда я это говорю, говорю правду. Каждое слово – чистая правда, – закончил я.

– Я люблю тебя, – ответила она через секунду.

Именно так. Да, именно так. Она завладела мной.

Я это знал. Она это знала. И она знала, что я это знаю. И знаю, что она тоже это знает.

Глава 10

Вероника

– Ну и как тебе живется с Карой? – спросил Калеб, маневрируя между автомобилями – мы попали в утренний час пик.

– Мне нравится.

– Надеюсь, не очень. Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

Я сжала губы, чтобы не улыбнуться.

О боже. Этот парень. Я так скучала по нему. Скучала по всему этому. И не понимала, как сильно он нужен мне, пока не потеряла. Сейчас рука Калеба снова была в моей руке, я хотела держать ее и никогда не отпускать. Он гладил мою ладонь большим пальцем, даже не замечая этого.

Прошлой ночью, когда мы гуляли по пляжу, он вдыхал запах моих волос и нежно отодвигал непослушные пряди с моего лица, целовал в плечо и гладил мою руку. Эти маленькие знаки внимания наполняли мое сердце нежностью и заставляли подступать слезы. Раньше я принимала их как должное, но сейчас это было для меня важнее всего на свете.

Я дорожила каждым его касанием.

Я с облегчением вздохнула, и напряжение внутри исчезло.

– Калеб?

– Да, любовь моя?

Все нежные прозвища, которые он давал мне, заставляли мое сердце трепетать.

Окно было приоткрыто, и утренний бриз откинул назад его волосы цвета бронзы, обрамляя лицо. Линии квадратной челюсти и скул были такими отточенными, что мне хотелось провести по ним пальцами.

– В чем дело?

Я моргнула.

– Ты о чем?

Он посмотрел на меня с понимающей улыбкой.

– Может, скажешь, о чем ты думаешь? – произнес он низким голосом. – Или будешь вот так смотреть на меня весь день?

Попалась. Черт возьми!

Я хотела остаться с ним в машине, в этом своеобразном пузыре, где все, что имеет значение, – только я и он. Но реальность уже громко стучала в нашу дверь.

Я раздумывала, что сто́ит рассказать ему, а что нет. Собиралась упомянуть о Беатрис-Роуз, которая, скорее всего, пробралась к нему в квартиру. Я считала, что это мерзко – без разрешения вторгаться в чужую жизнь, и он имел право об этом знать. Но с другой стороны, должна ли я рассказывать ему все? Ведь столько событий произошло.

– В чем все-таки дело? – спросил он, когда припарковался возле дома Кары. – Я умею хранить секреты, – добавил он, поддразнивая меня.

Он поднял мою руку, согнул все пальцы, кроме указательного, и начертил им на своей груди крест в форме буквы «Х», а затем посмотрел в мои глаза пристальным и глубоким взглядом.

– Ты поразила меня в самое сердце, – прошептал он, а потом поднес палец к губам и поцеловал. – Я даже могу погибнуть из-за этого.

Я была на грани гипервентиляции[3]3
  Гипервентиляция – интенсивное дыхание, которое превышает потребности организма в кислороде.


[Закрыть].

– А сейчас ты расскажешь мне свой секрет?

Какой секрет? В моей голове творился полный бардак.

Он посмотрел в окно.

– Не хочу еще раз пережить то, что случилось между нами, – произнес он, а затем взглянул на меня, его глаза были серьезными. – Без тебя моя жизнь была похожа на ад.

У меня перехватило дыхание.

– Это был ад и для меня.

– Значит, расскажи мне, что тебя тревожит.

Не привыкла рассказывать кому-либо о своих проблемах или страхах. Вообще не привыкла кому-то что-то рассказывать. Но это же Калеб. Время, которые мы провели не вместе, помогло понять, насколько он важен для меня. Прежде боялась отдать ему слишком много себя. И сопротивлялась, потому что опасалась, что он уничтожит все, что я дала, а сама я останусь ни с чем – как моя мама.

Но теперь, когда на самом деле узнала Калеба, не хочу ничего взамен.

Он может забирать все – всю меня.

– Кто-нибудь, кроме меня и твоей матери, знает код от квартиры?

– Нет, – ответил он. – Только вы с ней. А что?

– Той ночью, когда я приходила к тебе, видела, как Беатрис-Роуз выходила из лифта.

Калеб тихонько выругался.

– Она тоже знает код. Я давным-давно сказал ей. И вообще забыл об этом, пока ты не напомнила. Черт! Сменю его сразу же, как только доберусь до дома. Она, кстати, в хороших отношениях с охранниками, они ее знают. С ними тоже надо поговорить. – Я видела, Калеб расстроился. Он провел рукой по волосам, а его глаза потемнели. – Она снова доставала тебя?

Я прикусила губу.

Должна ли я все рассказать?

Я так долго сама о себе заботилась. Так долго держала все внутри и сама со всем справлялась, что мне до сих пор было сложно делиться с кем-то своими проблемами.

Кроме того, не хотела жаловаться. Или чтобы он думал, что я жалуюсь. Но это же Калеб!

Маленькими шажками, Вероника. Маленькими шажками.

– В тот раз – нет. А ты вообще был у себя, после того как вернулся из загородного дома?

– Да, был.

– Ничего не пропало?

– Нет, вроде бы ничего, – он нахмурился. – Ты что-то недоговариваешь.

Он так хорошо знал меня.

Я открыла дверь машины.

– Давай зайдем внутрь.

– Можно мне посмотреть твою спальню? – спросил он, как только мы вошли и он снял ботинки возле двери.

Мое сердце бешено билось. Я сглотнула.

– Конечно.

Я шла впереди. Прежде чем открыть дверь своей комнаты, глубоко вздохнула. Не глядя на него, вошла внутрь и сразу направилась к шкафчику, чтобы выбрать одежду, которую надену после душа.

– Я скучал по твоим вещам. Скучал по запаху еды и запаху выпечки, которую ты готовила. Скучал по арахисовой пасте в холодильнике. Все не так, когда тебя нет рядом. Будто бы пусто.

Я повернулась. Он лежал на кровати, положив руки под голову, скрестив лодыжки, и наблюдал за мной.

– Ляжешь ко мне?

Я хотела. Очень хотела, но…

– Калеб, я должна собраться.

– У нас есть время. Не волнуйся, не буду делать ничего такого. Просто хочу обнять тебя. И задать несколько вопросов, – добавил он.

– Что за вопросы?

Он повернулся на бок.

– Ну ладно. Давай в этот раз все будет по-мо́ему, идет?

– Что ты имеешь в виду?

– Знаю, ты хотела мне что-то сказать. Давай скажем друг другу «Двадцать признаний».

– Ты о чем?

– Это игра. «Двадцать признаний». Вместо вопросов будут признания.

Я прищурилась и посмотрела на него. Он только усмехнулся в ответ.

– А что, если мне не в чем признаваться? – поинтересовалась я. Он приподнял брови. – Как насчет «Признание или вопрос»? – предложила я.

– Ладно, договорились, ложись рядом, – умолял он, похлопывая рукой по кровати возле себя. – Я не кусаюсь. Ну пожалуйста! – Он улыбнулся и показал мне ямочки на щеках.

– Хорошо.

Я легла спиной к нему. Он положил руку мне на живот и придвинул мою голову поближе к своему подбородку.

– Мне так хорошо с тобой. Так хорошо, – он вдохнул запах моих волос, а затем поцеловал. – Дамы вперед.

– Нет, ты первый.

Он начал говорить, не раздумывая ни секунды.

– Той ночью в клубе, ну, то есть за клубом, когда я увидел вас с Деймоном, подумал, что ты решила двигаться дальше и забыла обо мне, – его голос стал тихим и мягким.

– Нет, Калеб.

– Думал, вы с ним вместе. Я ждал, что ты подойдешь ко мне, скажешь, что до сих пор моя. Что я до сих пор нужен тебе.

– Ты до сих пор нужен мне. Только ты.

Я почувствовала, что он расслабился.

– Думал, может, ты хотела подойти, но он остановил тебя. Я на полном серьезе подумывал, не избить ли мне его.

Из меня вырвался сдавленный смех.

– Нет, Калеб. Все совсем не так. Это Деймон прошлой ночью написал мне, что ты в клубе. Он сказал: «Приходи и верни своего парня».

– Правда? Ну тогда, может быть, я перееду только палец на его ноге. Теперь твоя очередь, – сказал он нежно мне в ухо.

– Я… – я откашлялась. – Когда ты назвал меня по имени… это ранило меня.

Его рука еще крепче обняла меня.

– Это глупо. Так меня зовут, но ты всегда звал меня «Алая». До того дня ты ни разу не называл меня по имени. И поэтому мне было больно, – я выдохнула. – Твоя очередь.

– Малышка, не грусти.

– Больше не буду.

– Ты навсегда останешься для меня Алой, – он замолчал. – У меня есть вопрос. Сколько раз ты приходила ко мне в квартиру?

Я покачала головой.

– Нет-нет. Этого я тебе не скажу.

– Признайся, я свел тебя с ума.

– Ты, черт возьми, так уверен в себе!

– Ну да. Может, ты уже построила для меня алтарь, нет? Или, возможно, у тебя есть мои голые фотки? Или что-то подобное.

Я засмеялась.

– Только в твоих мечтах.

– Ты приходила не один раз?

Я кивнула.

– Я знал. Если хочешь, могу отрезать для тебя локон волос. Добавишь к своей коллекции.

Когда я ничего не ответила, он осторожно потянул меня за плечо и развернул к себе, чтобы мы могли смотреть друг на друга.

– В чем дело? Я же вижу, что-то до сих пор тебя волнует.

– Я купила для тебя подарок.

Беспокойство в его глазах исчезло, на лице появилась довольная ухмылка.

Я еще больше разозлилась из-за того, что сделала Беатрис-Роуз.

– Я купила его в ту ночь, когда ты повез Беатрис-Роуз домой. И положила на тумбочку возле кровати.

Он нахмурился.

– Я ничего там не видел.

– Знаю.

– Ничего не понимаю.

– Помнишь, я сказала тебе, что видела Беатрис-Роуз в твоем доме, видела, как она выходила из лифта?

Он кивнул.

– На днях мы с Карой встречались с друзьями в кафе. Я увидела там ее и Джастина. У нее в руках была та самая вещь, которую я купила для тебя, – именно та вещь.

Его взгляд стал жестким и холодным.

– Калеб, забудь об этом. Это всего лишь дешевая безделушка. Просто знак внимания. Я куплю тебе что-нибудь другое.

– Нет, – произнес он жестким, не терпящим возражений тоном. – Одно дело – вторгаться в мое личное пространство, но другое – украсть у меня что-то, тем более подарок от моей девушки. Это непростительно. И даже не проси, я этого так не оставлю. Нет.

– Калеб.

– Алая. Ты раньше никогда ничего мне не дарила. Ты правда думаешь, что я мог выбросить твой подарок?

– Этого она и добивается, разве ты не видишь? Она хочет встретиться с тобой, чтобы поддерживать между вами контакт. Не имеет значения, счастлив ты, зол или полон ненависти. Она просто хочет быть рядом с тобой. Она одержима. Поэтому, Калеб, пожалуйста, не надо этого делать.

Он стиснул зубы.

– Я не могу ничего обещать.

– Просто скажи, что ты подумаешь. Это важно для меня.

Он почти незаметно кивнул.

Что же будет, если я расскажу ему все? Он разозлился только из-за этого, а когда узнает, что произошло в кафе, точно потеряет голову.

Я держала его лицо в своих руках, чувствовала грубую щетину на его небритом подбородке и нежно целовала в губы.

– Не злись.

– На тебя я не злюсь вообще.

– Знаю. Но лучше не злись совсем, – я поцеловала его еще раз.

Калеб не ответил. Он все еще был зол из-за подарка. Я продолжила целовать его губы, щеки, нос, пока он не расслабился и не поцеловал меня в ответ.

Я игриво шлепнула его по руке.

– Хорошо. А сейчас мне нужно принять душ. Если хочешь кофе, на кухне вроде бы оставалось немного.

– Я еще тебя не отпускал, – он схватил меня за талию и повалил обратно на кровать. Прямо на себя. – Тебе когда-нибудь говорили, что нужно обязательно заканчивать начатое?

– Калеб, – предупредила я.

– Алая.

Я видела смех в его глазах, а также знакомый блеск, узнав который быстро слезла с кровати, прежде чем он начал очаровывать меня и целовать. Я действительно не могла опоздать на занятия.

Не глядя ему в глаза, схватила сменную одежду и поспешила к двери спальни. Но почувствовала на себе его взгляд и представила недовольную улыбку на его лице. Когда дверь за мной закрылась, мне показалось, я услышала слово «курица».

Я быстро приняла душ и почистила зубы. Волосы не высохли даже после того, как я в течение десяти минут сушила их феном, поэтому пришлось сделать пучок на голове. Я влезла в свои джинсы и надела белый топ с кружевным воротником и кружевным низом, а затем нанесла немного пудры на лицо и накрасила блеском губы.

Все еще чувствовала усталость после бессонной ночи, но душ меня освежил. Когда зашла в спальню, увидела, что Калеб уже спит на моей кровати.

Он лежал на животе, положив руки под щеку. Волосы упали ему на глаза, и я осторожно убрала их, стараясь его не разбудить.

Когда Калеб спал, он выглядел так умиротворенно, вся его неуемная энергия исчезала. От недосыпания под глазами у него были темные круги, но это никак не отражалось на безупречной красоте его лица.

Я поцеловала его в лоб и нежно погладила, затем взяла будильник с тумбочки и завела так, чтобы у него хватило времени собраться и к часу пойти на учебу. Я написала ему короткую записку и поехала в колледж.

* * *

Я сделала глубокий вдох, когда вышла из аудитории. Запястье болело после того, как я в течение трех пар, не останавливаясь, делала записи в тетради, но теперь чувствовала себя уверенной и готовой к итоговым экзаменам.

Чем сейчас занимается Калеб?

На моих губах играла улыбка, когда я искала в сумке телефон, чтобы проверить, писал ли он мне. Не могла дождаться, когда снова увижу его.

Я как раз собиралась прочитать сообщения, но вдруг услышала какой-то шум возле конференц-зала. Когда поняла, что кто-то выкрикивает имя Калеба, адреналин и страх пронзили мое тело, и я побежала.

В ужасе наблюдала, как Калеб схватил Джастина за горло и толкнул к стене. Звук удара эхом прокатился по коридору.

Лицо Калеба побагровело, а зеленые глаза потемнели от злости. Он поднял Джастина на несколько сантиметров от пола. Я видела, как Джастин посинел, он хотел вдохнуть, но не мог. А затем Калеб заговорил тихим и угрожающим голосом:

– Если ты еще хоть раз произнесешь ее имя, ублюдок, я тебя убью.