Текст книги "Любовь без обязательств"

Глава 3

Чарлз ворвался в зал «Рыжего льва», распространяя сильный запах джина. Лео чуть опустил край газеты, которую просматривал. Шумные разговоры резко оборвались – и теперь другие члены Лиги молча смотрели, как его кузен с размаху плюхается в свободное кресло.

При виде его Лео почувствовал было искру надежды, которая тут же угасла. Волосы Чарлза лежали неровно и были небрежно стянуты сзади, словно он поспешно убрал их назад, не берясь за расческу. Узел шейного платка был не стянут, открывая горло, а фрак выглядел просто катастрофически: от плеча до талии с одной стороны расплылось большое жирное пятно.

Его встрепанный вид не обещал ничего хорошего. Характер у Чарлза был крайне неровным: он мог казаться милым, веселым и очень дружелюбным, но уже в следующую секунду был способен превратиться в настоящего зверя и наброситься на человека. Вот и сегодня его кузен явно был в дурном настроении.

– Ночка выдалась бурная? Не так ли?

Лео бросил газету на стол и взмахнул рукой. Дочка хозяина заведения возникла у их стола словно по волшебству. Она с легкостью прошла через заполненную людьми гостиную, покачивая обтянутыми пестрой тканью платья крутыми бедрами, и поставила перед Чарлзом чашку с горячим кофе.

Тот и не посмотрел на душистый напиток, а молча взирал на Лео через стол. Ненависть мелькнула в глубине его глаз – несмотря на всю мимолетность, не распознать это чувство было невозможно. Откуда она взялась? Как Лео мог пропустить ее зарождение?

Он надеялся на то, что сегодня, убедившись в своей неудаче, Чарлз будет готов прислушаться к доводам рассудка, согласится приступить к совместным разумным действиям. Если то, на что намекали письма, соответствует действительности, то денег с избытком хватило бы им обоим.

Гарет Сэндисон издали поймал его взгляд и вопрошающе выгнул брови. В ответ Лео чуть заметно покачал головой. Если Чарлз намерен ссориться, лучше не раздувать конфликт, публично посвящая приятеля в их общую тайну.

Лео подтолкнул горячий кофе кузену. Чарлз опустил глаза – и его пальцы судорожно сжались на ручке чашки. Он поднял ее и начал на нее дуть, едва не расплескивая жидкость дрожащей рукой.

– Долгая ночка… – Его слова звучали грустно, но, если внимательно прислушаться, в голосе по-прежнему ощущался гнев. – Тебе ли не знать, дорогой! Ты ведь был там.

Лео молча отпил глоток, давая кузену время успокоиться. Теплые, чарующие ароматы кофейни волнами набегали на него.

Они с Чарлзом в последнее время не были так близки, как в детстве. Приглашая его в Дарем-Холл после смерти их деда, Лео рассчитывал на другие отношения. И в глубине его души еще продолжала жить надежда…

– Чарлз, послушай!

– Нет!

Его кузен вернул чашку на стол так резко, что кофе перехлестнул через край. Он отдернул руку, стряхивая с пальцев горячую жидкость. Лео затаил дыхание.

Головы присутствующих тут же начали поворачиваться: все смотрели на Чарлза, словно на лиса, забежавшего в псарню к охотничьим собакам. Губы его кузена сжались так сильно, что стали почти невидными.

– Нет, Лео! – Голос Чарлза дрожал, на лбу набрякла жилка. – Твоя семья не имеет никакого права на эти деньги. Не вам пришлось из-за них страдать целых сорок пять лет! Они мои. Только мои!

Он был явно не в себе. Слюна брызнула через стол, словно хвост кометы.

– Мы ведь оба Воны. – Лео старался говорить мягко и спокойно, словно обращался к норовистому коню. – А состояние, упомянутое в письмах моего деда, не принадлежит ни одному из нас. Им может владеть король Франции или, если хочешь, герцог Йоркский, но лично я не собираюсь отдавать его ни одному из этих ублюдков.

Чарлз вытер слюну рукавом и рассмеялся, однако взгляд его не смягчился. Его глаза оставались такими же холодными, как и прежде.

– Я Вон только по женской линии. Пусть мы и родственники, но принадлежим к разным семьям, не забывай этого!

Лео собрался было возражать, но его кузен предупреждающе поднял руку. Светлая полоса на его пальце говорила о потере, которую он счел бы невозможной. Похоже, дела обстоят намного хуже, чем ему казалось, если уж Чарлз поставил на кон перстень своего отца.

Продолжая держать руку перед собой, словно щит, кузен добавил:

– Может, ты скажешь, что меня растили как полноправного члена семьи, но ты ошибешься. Каждый день моего проклятого детства меня тыкали мордой, напоминая, что я всего лишь бедный родственник.

Лео нахмурился. Он не мог поверить, что кузен способен говорить и чувствовать такое. Это же просто невозможно!

– Ты сын любимой сестры моего отца. Не забывай об этом!

– Я – Макдональд. – Каждый звук был резким, жестким и четким. – Сын опозоренного рода, но я намерен вернуть мое наследие и мое законное место в этой жизни. А эти деньги – ключ к этому. – Чарлз подался вперед, стиснув край стола с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. – Тебе они не нужны, кузен. Благодаря деду у тебя есть для забав целое поместье. Успокойся на этом.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. Сейчас у меня есть только дом.

– Просто не лезь в это дело, черт тебя подери!

– А если я не послушаю тебя?

– Не мешай мне, Лео. – Чарлз резко встал и расправил свой мятый фрак. Он повернулся было, чтобы отойти от стола, но потом задержался и добавил: – Эти деньги ждут, чтобы их забрали, и я намерен их получить. И меня не остановить ни тебе, ни этой шлюхе, учти!

Лео смотрел вслед кузену, ощущая на языке едкую горечь. Он и раньше иногда видел, как Чарлз быстро распаляется, но такой холодный фанатизм был внове. Теперь уже не было надежды на то, что его кузен внемлет гласу рассудка. Было совершенно очевидно, что он зашел слишком далеко.

И дело было не просто в деньгах. Лео крутил чашку в руках, рассеянно рассматривая голубой узор из птичек и цветов, и жалел, что не может просто отступиться. Дарем-Холл был небольшим поместьем – дом и несколько акров пастбищ. Однако это имение было самым любимым – Лео обожал деда, как и его страсть к лошадям и охоте.

Нужны были постоянные средства, чтобы поддерживать дом в нормальном состоянии, не говоря уже о содержании прислуги. Если Лео хочет поселиться там на постоянной основе, ему понадобятся деньги. По правде говоря, очень много денег. Гораздо больше, чем наследство младшего сына титулованного аристократа.

Размышления Лео были прерваны, когда его приятели под предводительством Сэндисона подошли к его столу. С большинством из них он подружился еще в детстве – за исключением Доминика де Мулена. Этого молодого человека – незаконнорожденного сына некоего французского графа от любовницы-англичанки – приняли в Лигу, когда тот приехал в Лондон давать уроки фехтования.

Роуленд Девир извлек из кармана модного фрака белоснежный носовой платок и вытер крышку стола, тщательно следя за тем, чтобы не испачкать манжеты, а потом уселся за стол. Сэндисон плюхнулся на соседний стул, тряхнув распущенными волосами, которые слишком рано поседели: вид у него был такой, словно он спал прямо во фраке. И, зная хорошо его приятеля, вполне можно было предположить, что это так и было – если он вообще ложился в постель. Остальные расселись рядом и выжидательно воззрились на Лео.

Девир смял носовой платок в комок и бросил его в сторону Энтони Тейна. Тот ловко поймал его и уронил на сложенную газету.

– Мы можем тебе чем-то помочь? – спросил он, бросив возмущенный взгляд на Девира.

– Пока – нет. – Лео решительно допил кофе и отодвинул чашку от себя. – Просто небольшая семейная ссора, не более.

Де Мулен покачал головой – точь-в-точь как это делал старший брат Лео, когда знал, что ему пытаются врать.

– Не надо обманывать нас.

– И потом, – подхватил Сэндисон, – Макдональд говорил очень громко: деньги, сорок пять, бедный родственник, наследие… Нам на той стороне комнаты это показалось крайне любопытным, – закончил он.

Лео не без труда спрятал улыбку. Девир постоянно искал приключений, Сэндисон, несмотря на свой полусонный вид, всегда был начеку, когда дело требовало его участия, а де Мулен – забияка, готовый вступить в бой при малейшем предлоге. Только Тейн обычно оставался хладнокровным.

– Нет, ты ошибаешься, – ответил Лео, обращаясь к приятелю и не обращая внимания на слова остальных. – Пока это всего лишь небольшая семейная ссора. А сейчас я должен с извинениями распрощаться – отправляюсь навестить миссис Уэдон, а уж тут-то помощь никому из вас не нужна.

Девир прищурился, Сэндисон захохотал, а Тейн и Доминик нахмурились. Лео укоризненно покачал головой, но задерживаться отказался. Получив у швейцара «Рыжего льва» шляпу и трость со спрятанной в ней шпагой, он быстро зашагал по направлению к Сент-Джеймскому парку.

…То, что кузен отказался образумиться, все еще вызывало у него чувство досады – но, с другой стороны, особо удивляться тут не приходилось. Карты сданы, ставки сделаны. Пути назад уже нет. Лео приостановился в центре дорожки, обдумывая план, который начал у него складываться.

Мимо него прошли несколько ветреных красоток сомнительного поведения и овеяли запахами дешевых духов, пудры и румян, на ходу взвесив его возможности. Лео ощутил взгляды, с ходу оценивавшие покрой его фрака, стоимость сапог, вес его кошелька. Наверное, эти особы смогли бы определить его имущественное положение не хуже любого ростовщика.

Лео поправил шляпу и ловко сунул трость под мышку. Красотки двигались нарочито медленно, чтобы он смог догнать их, если пожелает. Одна из них бросила через плечо улыбку, демонстрируя изящную шею и на редкость ровные и белые зубы. Он покачал головой, заставив ее разочарованно повернуться. Девушка стала демонстративно покачивать бедрами, заставляя платье колыхаться, однако Лео эта картина не тронула. Его мысли были сосредоточены на гораздо более привлекательной особе. Рядом с миссис Уэдон эти неуклюжие девицы с их яркими румянами ни на что не могли бы рассчитывать. При одной мысли о прелестной Виоле у него быстрее забилось сердце.

Лео извлек из кармана часы и открыл их черепаховую крышку. Восемнадцать минут четвертого! Он ускорил шаги, поняв, что опаздывает на встречу с людьми мистера Эддисона. А ему ведь еще предстоит обольщать миссис Уэдон! Он представил себе, как ее волосы цвета золотистого пламени, чуть влажные и спутанные, окружат его, словно шатер бедуина, и судорожно вздохнул. Травяной запах парка ворвался в его легкие, напомнив ему свежий запах ее духов.

И он уже очень хорошо знал, что именно этой даме надо предложить…

– То есть в обмен на дальнейшую вашу защиту я должна стать вашей любовницей?

Виола невольно улыбнулась. Лорд Леонидас нашел очень оригинальный способ сделать ей это предложение. Он заговорил о нем практически сразу же, как только от них ушел полицейский сыщик.

Ее спаситель покачал головой. В его прикрытых длинными ресницами глазах плясали сумасшедшие искорки.

– Ну что вы, дорогая. В обмен на вышеупомянутое и мое сообщение определенным лицам о том, что вы находитесь под моим покровительством, вы станете моей возлюбленной.

– Слова, в которые вы это облекаете, милорд, ничего не меняют. Конечный результат одинаков.

– О нет, миссис Уэдон. Это отнюдь не то же самое.

Виола прерывисто вздохнула. Звук его бархатного голоса заставил ее нервы натянуться, а соски затвердели настолько, что уперлись в жесткую стенку корсета.

Как ни неприятно в этом признаваться, но этот мужчина ее явно возбуждает. Это влечение настолько сильно, что она даже задумывается о том, чтобы нарушить все правила, которые когда-то себе установила. А это еще более убедительная причина не поддаваться подобному желанию. Когда она в прошлый раз испытывала нечто похожее, результаты оказались катастрофическими, и положение только ухудшилось тем, что она получила то, чего хотела.

– Правда?

Ее собственный голос звучал постыдно слабо, больше походя на шепот. Она судорожно вздохнула и сжала ту руку, которую он не мог видеть, в кулак, с силой вонзая ногти в ладонь.

Спокойствие. Безмятежность. Невозмутимость. Именно этими свойствами она славилась, именно они придавали ей притягательность недосягаемости. Спокойствие, безмятежность…

– Я уверен в этом.

Лорд Леонидас улыбнулся и, сойдя с избранного им места у камина, подошел ближе и сел в кресло, стоявшее напротив. Его длинные ноги в небольшом пространстве, которое их разделяло, вытянулись так, что чуть не запутались в ее юбках. Виола попыталась отодвинуться, и он ухмыльнулся, явно заметив это движение.

– Возлюбленный, миссис Уэдон, в первую очередь заботится о том, чтобы доставить наслаждение своей партнерше. Или, вернее сказать, ее наслаждение – это и есть его наслаждение. – Он подался вперед, так что она ощутила запахи лавандовой воды и теплой кожи. Сердце забилось в бешеном ритме. Уголок губ Лео чуть приподнялся, словно он все понял. – Надеюсь, я понятно объяснил?

Виола глубже погрузилась в объятия мягкого кресла, пытаясь успокоиться. Ведя кончиком пальца по резной завитушке подлокотника, она пристально рассматривала затейливый узор обивки – лишь бы не смотреть на Вона.

– Удовольствие покровителя – для любовницы на первом месте.

– Именно об этом я и говорю, мэм. Когда еще ваше наслаждение было первой и главной заботой кого-то, оказавшегося у вас в постели?

Она невольно посмотрела прямо ему в глаза.

Никогда. По крайней мере ни разу после того, как умер Стивен. А возможно, и тогда этого тоже не было. Они оба были такими юными… Она поспешно прогнала это воспоминание. Мужчины платили ей за то, чтобы она думала только об их удовольствии. В этом и была вся идея. Чувства женщины – будь то жена или любовница – никакого значения не имеют.

Комок отчаянного страха поднялся к ее сердцу и застрял прямо под ним, почти лишая способности дышать. Предположение, что существует некий третий вариант – возлюбленная, – вызвало у нее желание дать лорду Леонидасу пощечину, но одновременно ей безумно захотелось, чтобы он доказал реальность своих слов. Похоже, чрезмерное любопытство опять втянет Виолу в неприятности. Хорошо хоть, что на этот раз у нее уже нет доброго имени, которого можно было бы лишиться. Нет близких, которых можно разочаровать и поставить в неловкое положение.

– То есть в обмен на то, что вам будет дозволено поставить на первое место мое наслаждение, вы готовы победить всех моих драконов.

Она постаралась говорить небрежно, чтобы его предложение выглядело именно таким нелепым, каким и было на самом деле.

Лорд Леонидас негромко рассмеялся – и этот низкий бархатный звук обвился вокруг нее, словно теплые руки.

– Вы абсолютно правы, дорогая.

Виола судорожно вздохнула. Его голубой глаз смотрел на нее искренне и спокойно, но в зеленом явно проглядывали искорки озорства. За этим глазом и следовало наблюдать – именно он выдавал его секреты. Все не так просто, как ее гость говорит, но будь она проклята, если понимает, что им движет на самом деле. Может, лорд Леонидас просто заключил пари? Сказал, что сможет забраться в постель к самой знаменитой шлюхе Англии, не заплатив ей ни пенни?

– Кстати, я намерен соблазнять вас медленно, моя дорогая. И заставить умолять о каждой ласке.

– Даже так?

По ее телу пробежала сладкая дрожь – и последние капли самообладания тут же испарились. Ее ноги и руки пронизывал щекочущий ток, а в животе зародился комок жара. Воздух вокруг них буквально искрился, одно чувственное желание зажигалось от другого. Почему мужчина готов соблазнять женщину, которой другие просто платят за то, чтобы оказаться у нее в постели? Насколько сильно ей хочется это понять?

– Безусловно, – подтвердил он с испугавшей ее решимостью.

И встал – мышцы его ног рельефно перекатились под тканью туго облегающих панталон. Большие руки расстегнули пиджак, так что ткань в едва заметную полоску закрыла великолепный жилет, надетый под него. Виола втянула нижнюю губу, прикусила ее зубами и представила, как эти руки будут прикасаться к ней.

Если она поддастся искушению, прильнет к нему и поцелует, неужели этот щеголь отнесет ее на кушетку? Или ляжет с ней на мягкий ковер, расстеленный на полу?

Сколько времени прошло с тех пор, как к Виоле в последний раз прикасался мужчина? Неужели несколько месяцев? А сколько еще ей придется ждать, чтобы у нее в постели оказался по-настоящему опытный партнер? Несколько лет? Вечность? Или этого никогда не будет? Мужчины, с которыми приятно бывает заниматься любовью, никогда не бывают теми, кто может себе позволить взять ее на содержание.

Об этом просто невыносимо думать. Виолу вдруг захлестнула волна сожаления. Не такую жизнь она должна была бы вести! Не для этого ее растили, не об этом она мечтала в юности!

Лорд Леонидас обошел ее кресло и склонился над ней.

– А сейчас, миссис Уэдон, – его дыхание коснулось ее уха, снова вызвав у нее дрожь, – боюсь, что должен вас оставить на весь день. – Он наклонился еще ниже, так что его чуть шероховатая щека коснулась ее щеки, а свежий запах лаванды проник в каждую пору ее тела. – Вы могли бы доставить мне удовольствие и все это время думать о том, что бы я мог сделать, если бы мне можно было прикасаться к вам только ниже колена, а мне надо было бы заставить вас умолять меня о том, чтобы моя рука передвинулась гораздо выше.

И с этими словами он ушел, оставив ее в ее будуаре раскрасневшуюся от гнева и дрожащую от желания. Она могла думать только о том, как эти длинные пальцы будут скользить по ее икрам… Вот подонок!

Глава 4

Виола отдала плащ швейцару миссис Пендергаст и быстро прошла в гостиную. Несмотря на плотно закрытую дверь, было ясно, что там уже идет очень оживленный разговор. Направляясь в роскошную гостиную лучшего борделя Лондона, она услышала заливистый смех леди Гросвенор.

Там было много особ, вошедших в «Круг новых женщин», – исключительно дамы полусвета. Леди Лигоньер, леди Уэрсли, миссис Ньютон и сама гранд-дама, графиня Харрингтон. Большинство членов этого кружка составляли падшие жены и дочери аристократов, но вот эта леди Харрингтон просто пользовалась дурной славой, поскольку взгляды ее мужа на неверность жен были несколько другими, чем у большинства мужчин. Конечно, скорее всего он сам сейчас находился наверху у одной из девиц миссис Пендергаст…

Леди Гросвенор усадила себе на колени мопса, которого неизменно повсюду брала с собой, и смешливо сощурилась.

– Миссис Уэдон, я слышала про вас такие истории, что просто изнываю от желания все узнать подробнее. На вас напали? В вашем собственном доме? И вас спас лорд Леонидас Вон?

– Пожалуйста, расскажите нам об этом, дорогая, – подхватила леди Уэрсли, подаваясь вперед, и на лице ее отразилось любопытство. – Неужели эти слухи действительно правдивы и лорд Леонидас наконец сдался?

– Боюсь, ожидается, что это сделаю я. – Виола потеребила ленту, которой было подпоясано ее платье. – На самом деле я проснулась ночью и обнаружила у себя в комнате грабителей. Они искали рукопись следующего тома моих записок. – Вспомнив об этом, она невольно содрогнулась. – Лорд Леонидас как раз возвращался домой, засидевшись за картами, – и тут я выскочила на тротуар.

– Слава Богу! – сказала миссис Ньютон.

– Правильнее будет сказать – везучая особа, – откликнулась леди Гросвенор с легкой улыбкой. – Найти такого спасителя в нужный момент!

– Да, вы правы, – вынужденно согласилась Виола, стараясь не обращать внимания на то, как лихорадочно ускорился ее пульс. – Он обо всем позаботился – начиная с осмотра дома и кончая встречей с сыщиками. – Тут ей вспомнилось безжизненное тело ее лакея. – Однако полицейские не слишком надеются их поймать. Просто пообещали, что сделают все, что смогут. Но, не имея никаких доказательств, не вправе открыто обвинять сэра Хьюго.

– Неужели лорд Леонидас все взял в свои руки? – переспросила леди Харрингтон с некоторым удивлением.

Виола кивнула:

– Он действовал очень уверенно. Я бы не смогла ему помешать, даже если бы захотела. Он невероятно деятельный мужчина.

– Но такой красивый.

– И такой богатый.

– Не говоря уже о его росте! – восторженно добавила леди Лигоньер. – Во всем светском обществе найдутся разве что единицы, которые обладают таким же.

У Виолы чуть покраснели щеки. Она уже несколько дней ни о чем другом не могла думать.

– И весьма самоуверен, – дополнила она. – Не догадаетесь никогда в жизни, что он мне предложил!

– Неужели что-то предосудительное? Вот уж не подумала бы. Обычно Воны склонны к красивым жестам.

Леди Харрингтон взяла с блюда крошечное пирожное и с удовольствием отправила в рот.

– До сих пор помню романтическую историю женитьбы его родителей! – со вздохом промолвила леди Гросвенор. – Наверное, в юности она произвела на меня слишком большое впечатление.

Виола улыбнулась:

– Лорд Леонидас вовсе не высказал намерения стать моим покровителем. Точнее, предложил помочь мне, обещал защищать, но только при условии – я дам ему возможность обольстить меня настолько, что сама впущу его к себе в постель.

– Так позволь ему это сделать! – Леди Лигоньер начала быстро обмахиваться веером, кокетливо захлопав ресницами. – Бог свидетель, я бы на твоем месте не устояла!

Все расхохотались. Виола тепло посмотрела на свою обезоруживающе откровенную приятельницу. Пенелопа была убеждена в том, что измена мужу являлась самым удачным ее поступком, поскольку приобретенная этой ценой свобода стала бесценным подарком. Да, эта дама не задумываясь увлекла бы лорда Леонидаса на ковер и получила от него все, что хотела.

– А я и не отказала ему. – Виола была отнюдь не уверена в том, что смогла бы это сделать. – Я вообще ничего не ответила. А он так чертовски самоуверен, что, наверное, не понял, почему я бы решилась сказать ему «нет».

– Ну, он достойный член своего семейства, дорогая. Все дело в этом, уверяю тебя.

Леди Гросвенор ласково почесала своего мопса за ухом, и забавное создание сразу начало извиваться от восторга.

– Вчера он прислал мне записку с приглашением в театр. Разум подсказывает, что следовало бы заставить его напрасно ждать меня на крыльце моего дома…

– …А вот твое тело говорит, чтобы ты этого не делала! – перебила ее миссис Ньютон. – Ну что ты, право! Не глупи, Ви! Только подумай: лорд Леонидас! Ты станешь легендой! Единственная дама легкого поведения, которой удалось заполучить одного из Вонов, пусть даже и младшего сына. Только представь себе, как будут скрипеть зубами все светские вдовушки! Дело того стоило бы уже ради одного этого!

– Ты заполучишь в постель этого потрясающего мужчину, – с завистью добавила леди Уэрсли, выразительно подняв брови. – Да это же редкая удача, дорогая!

– Может, вы и правы…

– Если ты упустишь Вона, – возмущенно посмотрела на нее леди Харрингтон, – то я от тебя отрекусь! Предупреждаю!

Виола от души рассмеялась. Графиня была столь же решительна, как и лорд Леонидас. Она сразу давала человеку понять, как к нему относится, и без всяких колебаний говорила любой из них, как именно следует поступить, словно все они были ее дочерями.

– Миледи, как я могу ослушаться вас?

– Умница. А теперь придвинь ко мне поближе блюдо с миндальными безе. Спасибо.

Лео откинулся на сиденье, чтобы лучше видеть миссис Уэдон в свете, который давал небольшой фонарь, закрепленный на стенке кареты. При каждом покачивании экипажа по ее телу пробегали блики, которые привлекали его внимание то к линии ключиц, то к выпуклости груди, то ко впадинке у основания ее шеи… И каждое из этих безупречно прекрасных местечек требовало долгого жаркого поцелуя. Им следовало поклоняться так, как они того заслуживают!

Пусть Виола шлюха – она все равно великолепна.

Лео чуть передвинулся, с трудом подавляя желание сократить разделяющее их расстояние и пересадить ее к себе на колени. Ему безумно хотелось расстегнуть ей лиф и высвободить груди, затянутые шелком и китовым усом корсета. Однако в их договоренность такого не входило, а он был решительно намерен сделать обольщение этой кокетки настоящим триумфом. Как бы ни приятно было овладеть ею прямо здесь, в карете, это не продвинет его к цели ни на шаг.

Миссис Уэдон со вздохом передвинулась чуть глубже. Хотя изящные руки спокойно лежали у нее на коленях, она была так же взволнована, как в то первое утро у нее в будуаре. Лео вытянул вперед ногу и подсунул ей под подол, однако так, чтобы не задеть даже щиколотки. Ее глаза распахнулись – глубокие синие озера, в которых так легко было утонуть. Черная шелковая мушка на щеке едва заметно задрожала. Виола не пошевелилась, если не считать того, как мерно поднималась и опускалась с дыханием ее грудь. А потом ее пальцы сжали веер, и тихий звук трущихся друг о друга спиц из слоновой кости был четко слышен в тесном экипаже.

Лео спрятал довольную улыбку и уперся ногой в сиденье, выпрямляясь и дожидаясь, чтобы дама успокоилась. Ему совершенно не нужно, чтобы по приезде в театр она была похожа на испуганную кошку. Это было бы решительно ни к чему. Но почему-то он не мог удержаться, чтобы не подразнить ее легкими намеками на близость. Ему безумно нравилось, как та вся дрожит от возбуждения.

…Шум съезжающихся в театр зрителей волной захлестнул карету: крики, смех, цокот подкованных копыт и стук колес с железными ободьями по мостовой просто оглушали. Миссис Уэдон выпрямилась – и от глубокого вздоха ее грудь чуть не вывалилась из глубокого выреза платья. Длинные перья, украшавшие ее прическу, доставали до крыши экипажа, и только одно, самое длинное, покорно опускалось вниз, словно в поклоне.

Лео чуть улыбнулся, представляя себе, с какими лицами собравшиеся будут смотреть, как они вместе входят в театр. Их появление сразу вызовет массу сплетен. Однако этот совместный выход в свет необходим для того, чтобы миссис Уэдон продолжала думать, будто ей требуется защита от сэра Хьюго и что только Лео может ей помочь. А когда леди наконец допустит его к себе в постель, этого будет вполне достаточно, чтобы вознаградить его за все.

– Готовы войти в клетку со львами?

Миссис Уэдон улыбнулась ему в ответ: уголки ее губ едва заметно приподнялись, но уже в следующую секунду ее глаза стали серьезными. Она провела руками по платью, разглаживая его на коленях, а потом, опустив голову, начала нервно теребить булавку в нижней части удлиненного корсажа.

– Это всего лишь светское общество. Мне приходилось сталкиваться с вещами и пострашнее, поверьте.

Лео заметил, каким напряженным стало ее лицо, и растерялся, не зная: связать ли это волнение с опасением, вызванным их первым совместным появлением на людях, или придать ему большее значение, несмотря на небрежный тон дамы. Однако он не успел начать расспросы: карета остановилась, лакей открыл дверь и с негромким щелчком опустил складные ступеньки.

Миссис Уэдон встала и позволила ему помочь ей сойти на землю. Лео спрыгнул следом за ней и стал наблюдать за тем, как она осматривается, держась с такой надменностью, какая сделала бы честь любой из самых знатных дам высшего света. Она хорошо умела владеть собой и не обращала внимания на то, что на нее устремлено множество взглядов. Миссис Уэдон явно привыкла к тому, что привлекает к себе всеобщее внимание.

Она с легким кивком протянула ему руку. Лео положил ее пальцы себе на локоть и повел ко входу в театр, пролагая дорогу через толпу зевак, не удостаивая никого даже кивком. Пусть они изумляются. Пусть гадают, что происходит. Главное, чтобы на них смотрели и чтобы о них рассказали сэру Хьюго. Он хотел, чтобы затеянная им игра была закончена до того, как миссис Уэдон начнет мешать самому Лео. И ему совершенно нет дела до того, что окружающие будут думать или говорить.

Лорд Леонидас Вон великолепно играл свою роль. Покровитель, демонстрирующий свою красивую содержанку. Волк, отгоняющий других членов стаи. «Это мое! Не смейте трогать!» Сэр Хьюго и миссис Уэдон поймут все именно так.

Если бы он ни опасался громкого скандала с матерью (а из этой ссоры ее сын победителем явно бы не вышел), то Лео надел бы на шею миссис Уэдон фамильное рубиновое ожерелье, которое ясно говорило бы о том, что эта женщина принадлежит ему. Правда, на его спутнице сейчас и так сверкало дивное колье с топазами, неизвестно кем подаренное.

Желание сорвать с нее эту драгоценность оказалось вдруг таким острым, что Лео чуть было не задохнулся. Страшно действовало на нервы, что миссис Уэдон гордо демонстрировала подарок другого мужчины. Он не думал, что это так сильно заденет его самолюбие.

Если бы эта женщина действительно принадлежала ему, ей следовало преподнести что-нибудь роскошное, потрясающее, чтобы эти чертовы топазы навсегда оказались на самом дне ее шкатулки с драгоценностями. Ей очень пошли бы бриллианты.

Однако миссис Уэдон не была его любовницей и вряд ли станет ею в будущем. Да и надо быть реалистом – такой подарок был бы ему не по карману. Миссис Уэдон – это только средство для достижения некоей цели. Надо сказать, довольно приятное, но не более того. Хотя, глядя на нее, он легко мог бы забыть обо всех оговорках. И уж тем более трудно было о них помнить, когда Лео представлял, как… и где он будет обладать ее дивным телом.

Виола крепче ухватилась за руку лорда Леонидаса, пока они шли через толпу. Под своими пальцами она ощущала крепкие мышцы, и эта скрытая сила очень ее успокаивала. Впервые за много дней она почувствовала себя в полной безопасности. Сэр Хьюго не посмеет делать гадости, когда рядом такой надежный защитник.

Поднявшись по длинной лестнице, они добрались до семейной ложи Вонов. Там, к счастью, никого не было: в этом мягко освещенном уютном уголке они были наедине – и в то же время у всех на виду, словно редкая драгоценность в стеклянной витрине.

Виола несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и, чуть выше подняв голову, уселась на галантно выдвинутое лордом Леонидасом изящное позолоченное кресло. Он отправил лакея за освежающими напитками, а сам занял место подле нее.

Его плечо оказалось слишком близко, бедро и нога прижимались к ней так, что сминали платье. Он не мог спокойно сидеть на своем месте, и ей рядом с ним было тесно. Виола чувствовала себя не в своей тарелке.

Она никогда не испытывала робость, каким бы высоким и мощным ни был находящийся рядом с ней мужчина. Поэтому таким непривычным было жаркое, возбуждающее предвкушение, которое текло по ее жилам и пульсировало в лоне.

Напрасно Виола пыталась убедить себя, что Лео ей безразличен. Ничего не получалось. На глазах у нее внезапно появились слезы, и она протяжно выдохнула, стараясь скрыть прилив неуверенности.

Он до сих пор к ней даже не прикасался – их руки все это время были затянуты в перчатки – и держался так благопристойно и чопорно, что удивил бы даже юную дебютантку. И тем не менее она сейчас сидела рядом с ним под тысячами любопытных взглядов и нервничала так, словно девственница перед первой брачной ночью.