Книга: Аврора - Канта Ибрагимов

Казалось, зачем мне вообще это читать? Дело в том, что эта книга номинируется на Нобелевскую премию в 2012 году от России, то есть, фактически соискатель и претендент. Следовательно, пособие по инвалидности в виде дополнительного балла ("да ладно, это же российская литература"), тут явно не катит (Любишь кататься - катись к чертовой матери) Найти что-нибудь радикально отличающееся от прошлых книг автора нельзя. Роман мог быть великолепным, трагическим, остросюжетным, любовным - каким угодно, будь его изложение на уровне, достойном хотя бы обладателя русского Букера, фиг чай с Нобелем. Так нет, все через задницу, абсолютно все. Скомканный сюжет, плохо "проработанные" герои (два неудачника), вызывающие жалость, и искреннее недоумение от фантазии автора, перегибающего палку наносным трагизмом. Отмечу лишь выдающиеся моменты в книге

«Квартиру получил – довольно. А генералом чеченцу не быть"

В романе слова были сказаны в начале девяностых. Как раз тогда, когда НеСкажуКто не стал генералом, и не спровоцировал Нечто

"А ведь во всей России на науку лишь копейки выделяют, сами еле-еле концы с концами сводят – не пожадничали, подали мощную братскую руку молодой чеченской науке".

Конечно, братская, только денег давайте. А пафос какой... С момента прочтения "Детского мира" (произведения, по написании которого Канта Ибрагимов был номинирован на Нобель в первый раз) ничего не изменилось в части изложения - все тот же небогатый лексиконом, на грани разговорного, язык, просто повествующий о тяготах жизни в ныне не бедствующей ЧР . Читается легко, усваивается тоже, простая сюжетная линия, дрейфующая в литературной стилистике середины 70-х годов прошлого века, и усвоившая все литературные приемы этого же времени - фактически, производственный роман с милитаристским привкусом. Дает о себе только знать некоторая уязвленная гордость и толика литературного сепаратизма - чеченцы и русские, хоть и братья, но "они и мы". Эта тонкая красная нить, протягивающаяся по всем произведениям Ибрагимова. Канта технарь, его язык оприходован наукой и не блещет стилистическими изысками. А если и блещет, то смешно. Он пишет так, чтобы никого не обидеть - возможно, я несправедлив к этой книге, но другого не видится. Он ни холоден, ни горяч.

"И пусть кругом бесконечный рев войны,смерть, слезы, грязь, бардак, неудобства, – словом, бешено-удручающий дискомфорт, но это жизнь, борьба,развитие и прогресс!.."

Жизненно, но скучно. Залпом эта книга не читается, хоть убей (ап стену). Буквально вымучивал из себя чтение, не понимая, ради чего стоит вообще приниматься за него. Сильно напоминает топорный стиль написания Айн Рэнд, но без философских замашек. Попадается ляпы, упущенные писателем, и пропущенные редакторами (видимо, априорно предполагая его безгрешность). Вообще, складывается впечатление, что разруха войны сказалась только на качестве редактуры в издательствах ЧР. Хотя, сложно ждать от редактора какого-то ФГУП абсолютного профессионализма. Это не уровень Нобеля, а местечковый самиздат, захотевший встать в один ряд с Великими (въехать на кривой козе в вечность). Примеры спорадической ахинеи вербального толка, проклюнувшейся в повествовательной линии:

"Знает, когда холостыми бесконечный залп канонады, –музыкой держат фон войны" (ЩИТО??)

"грозненское НИИ на дотациях содержать государство более не намерено" (РФ - иждивенцы)

"Но в этом отчасти он сам виноват: не был пластичным, или как сейчас говорят, неэффективный менеджер, не модернизирован".

"А вот общественные законы, то есть гуманитарные, в том числе и экономические, нам спускает Москва".

"Никакой суеты и спешки, о чем вокруг говорят, Цанаев не знает, зато шприц узнал, совсем плохо стало".

"он сообразил – в больнице, в Норвегии"

"туда, на цветущие, высокие альпийские луга Кавказа"

"Ведь если бы не операция, он вряд ли сейчас был бы жив, а если был бы, то полуинвалид"

"как удаляющееся космическое пространство неземной любви".

"Хотя он, уже зная Аврору, чувствовал: она что-то творит или вытворяет."

"он витает в какой-то неземной прострации"

Апогеем можно считать момент прочтения, когда в незамысловатых смысловых конструкциях начинает мерещиться призрак кавказского новояза, типа шашлык-машлык, и т.д. Чо еще? Помешанность на диалектике, пропуски (игнор) знаков препинания. Эта первая книга, которую мне тошно читать. Такое ощущение, что писатель заведомо знал о выдвижении на премию (судя по "известности" книги, знал), и писал через пень-колоду. Брал умные слова соединял как мог предлогами, союзами. Но на факт выдвижения это конечно же не повлияет Как ни странно, но у книги есть практическая польза - в качестве пособия будущим редакторам и писателям о том, как не надо писать литературные произведения, и почему их надо редактировать.