Текст книги "С надеждой на смерть"

Хансен поднимает глаза и заливается краской. Эв улыбается и похлопывает его по спине.

– …теперь мы знаем, что пара, которую мы называем Ричард и Маргарет Суонн, пользуется этим именем только с две тысячи четвертого, когда они официально поменяли его незадолго до переезда сюда. До этого они жили в Глостершире, а их фамилия была Роуэн. Для тех, кто в то время ходил в детский сад: та же, что и у Камиллы Роуэн. Также известной как Лгунья Милли.

Напряжение в комнате резко усиливается.

– Сержант Гислингхэм отправит вам по электронной почте ссылку на материалы дела. Еще есть документальный сериал на «Нетфликсе»…

Кто-то закатывает глаза, кто-то хихикает. Как я уже говорил, полицейские не большие любители смотреть фильмы про преступления, и уж тем более снятые неумелыми идиотами.

– Знаю, знаю, – продолжает Харрисон, – в обычном случае я был бы столь же скептичен. Но теперь это важно, потому что продюсеры утверждали, что обнаружили новые факты, свидетельствующие о том, что полиция Южной Мерсии не рассмотрела все возможные на тот момент версии. Что, как вы, возможно, помните, спровоцировало обычную бурю возмущения со стороны прессы по поводу этой ужасной «судебной халатности».

Кто-то поднимает руку. Брэдли Картер. Пара человек рядом с ним обмениваются усталыми взглядами.

– Разве Комиссия по пересмотру уголовных дел не занималась ей, сэр?

Харрисон смотрит на него:

– Занималась, Картер, занималась. И, оценив все эти так называемые новые свидетельства, пришла к выводу, что нет никаких оснований для передачи дела в апелляционный суд. Так что на данный момент Камилла Роуэн остается в тюрьме Хитсайд без перспективы условно-досрочного освобождения до двадцатого года.

Он вздыхает:

– Однако тесты ДНК, сделанные на основании образцов найденной на месте преступления крови, поставили все дело под сомнение. Теперь существует вполне реальная вероятность того, что Камилла Роуэн не убивала своего ребенка. По той простой причине, что он вполне может быть тем человеком, который сейчас лежит у нас в морге.

Молчание.

Харрисон снова прочищает горло. Вряд ли я единственный, кого это раздражает.

– Учитывая огромное количество дряни, которая понесется прямиком на нас, главный констебль хочет проконсультироваться с Королевской прокурорской службой, Минюстом и своим коллегой из Южной Мерсии, прежде чем что-либо из этого станет достоянием общественности.

Кто-то поднимает руку. Брэдли Картер. В очередной раз.

– А как же Камилла Роуэн, сэр? Ее освободят?

– Это прерогатива министра. И уж точно не раньше, чем мы окончательно опознаем человека в морге и безоговорочно установим, где он находился последние двадцать лет. Инспектор Фаули уже договорился допросить ее в Хитсайде сегодня во второй половине дня – как вы понимаете, для нас важно поговорить с ней до того, как она услышит новости из другого источника. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу: да, ее родители также будут в срочном порядке допрошены заново, чтобы установить, были ли они в курсе личности покойного, и если да, то когда они его узнали – то есть до его смерти или после. Есть еще вопросы на данном этапе?

Никто даже не пошелохнулся. Любимчик учителя – не самая лучшая роль. Но Картера это не заботит.

Мой ход.

– Как сказал суперинтендант, мы поговорим и с Камиллой Роуэн, и с ее родителями. Также, когда мы сможем это устроить, я встречусь с детективом из полиции Южной Мерсии, ведшим первоначальное расследование. Как только это будет сделано, мы начнем повторно допрашивать ключевых свидетелей. Кое-что мы можем устроить по телефону, но более важные дела нужно сделать лично… сержант Гислингхэм разошлет первоначальный список, поэтому, если вам будет поручено провести допрос, уделите первоочередное внимание изучению материалов по этому свидетелю.

Харрисон кивает мне:

– Оставлю вас с этим, Адам. И не могли бы вы заглянуть ко мне, когда закончите?

* * *

Отказ Комиссии по пересмотру уголовных дел в ходатайстве о подаче апелляции по делу Камиллы Роуэн

27 января 2017 года

Комиссия по пересмотру уголовных дел (КПУД) отказывает в подаче апелляции с целью пересмотра обвинительного приговора Камилле Роуэн. Роуэн предстала перед Центральным уголовным судом Англии и Уэльса (Олд-Бейли) по обвинению в убийстве в 1997 году своего новорожденного ребенка. 6 ноября 2003 года она единогласным вердиктом присяжных была признана виновной и приговорена к пожизненному заключению с рекомендацией не выпускать ее на свободу не менее семнадцати лет.

Мисс Роуэн уже безуспешно пыталась обжаловать обвинительный приговор и тюремный срок. После трансляции в марте 2016 года телесериала «Печально знаменитые» полиция Южной Мерсии приняла решение возобновить дело, сославшись на конкретные заявления, сделанные в этой программе. Наиболее важные из них касались возможного подозреваемого, который, как утверждалось, не был должным образом установлен во время первоначального расследования. Полиция Южной Мерсии провела полное расследование утверждений, сделанных авторами программы, и его результаты были представлены в Комиссию. После подробного изучения данного материала КПУД не считает, что этот так называемый новый подозреваемый каким-либо образом причастен к преступлению, а также думает, что не существует каких-либо других новых доказательств или юридических аргументов, способных создать реальную возможность того, что Апелляционный суд может отменить первоначальный приговор. По этой причине приговор не может быть обжалован.

Анализ дела Комиссией и причины для принятия ею решения подробно изложены в 64-страничном документе под заглавием «Обоснование причин отказа», который был отослан представителям мисс Роуэн. Установленные законом ограничения на раскрытие информации означают, что Комиссия не может обнародовать свое обоснование. Относительно мисс Роуэн или ее представителей таких ограничений нет. Более того, Комиссия предлагает им рассмотреть возможность обнародования документа или предоставления его по запросу, чтобы любой, кто следит за этим делом, мог понять точку зрения Комиссии и причины решения не направлять этот обвинительный приговор на апелляцию. Ряд вопросов, касающихся этого дела, уже обсуждался публично, в т. ч. в СМИ.

Роль Комиссии в отношении возможных судебных ошибок заключается в применении «критерия реальной вероятности», изложенного в разделе 13 Закона об апелляциях по уголовным делам от 1995 года. Там говорится, что Комиссия может передать дело в соответствующий апелляционный суд только в том случае, если таковая Комиссия считает реальной вероятность того, что вердикт, обвинительный приговор или назначенное наказание не будут оставлены в силе.

* * *

Присутствующие начинают расходиться, Хансен пользуется моментом, чтобы поймать Гислингхэма.

– Знаю, что дело немного продвинулось, сержант. Сообщаю: у моего контакта в «Экспрессе» не оказалось ничего полезного. Не похоже, чтобы кто-то копался в деле Роуэн, что, на мой взгляд, подтверждает нашу теорию о том, что убитый не был журналистом.

Гис коротко улыбается ему и легонько хлопает по плечу:

– Но все равно полезно знать. Хорошая работа.

Затем сержант поворачивается к Бакстеру. Тот прикрепляет к доске снимки – кадры с видеокамер на железнодорожной станции в Оксфорде.

– Что там у нас с камерами видеонаблюдения внутри поезда?

Бакстер качает головой:

– Ничего особенного. Мы опознали его в поезде, но всю дорогу он только и делал, что пялился в свой телефон. Транспортной полиции также удалось проследить его до Мэрилебона, когда он покупал билет, но, к сожалению, парень расплатился наличными. Кроме этого, единственное, что мы сейчас знаем точно, так это то, что он зашел не из метро. Тут большой облом, поскольку там его было бы легче всего отследить. Так что теперь мы застряли посреди автобусов и такси. Но этим занимается Хансен; правильно, Хансен?

Тот кивает:

– Я поддерживаю связь с полицией Лондона. Но это будет не быстро.

– Было и кое-что еще, – говорит Бакстер. – Очевидно, возникла проблема с поездом, на котором ехала жертва: он опоздал более чем на час. Так что этот парень явно намеревался добраться сюда гораздо раньше.

Гис задумывается.

– Не знаю, насколько это важно… Не считая того факта, что к тому времени, когда он появился в Уитэме, было уже намного темнее.

– И Суонны были напуганы куда больше, – говорит Эв, поднимая взгляд из-за стола, – если, конечно, предположить, что они его не ждали.

– Вы сказали, что он зашел не из метро, – говорит Брэдли Картер, – но как насчет соседних улиц? Разве он не мог прийти пешком?

Гис смотрит на него:

– Это довольно дорогой район. Он не показался мне таким уж состоятельным.

– Возможно, он там и не жил, – говорит Картер, – вокруг вокзала куча отелей. И некоторые из них довольно скромные.

Гис кивает:

– Хорошо. Дельная мысль. Может, проработаешь ее дальше?

У Картера такой вид, будто одновременно наступили все рождественские праздники в его жизни. Судя по всему, Гис, напротив, тайно рад сбагрить его на какое-то время в Лондон.

– А что насчет рюкзака и прочих вещей? – спрашивает он, обводя взглядом остальную команду. – Мне трудно поверить, что мы не можем ничего из этого найти.

– Мне тоже, – говорит Эв. – Но Барнетсон – хороший полицейский. Если он говорит, что они провели тщательный обыск, значит, они провели тщательный обыск.

Бакстер хмурится:

– Вдруг у этих Суоннов в саду есть бункер на случай ядерной войны… – Народ начинает хихикать, и он оглядывается по сторонам. – Да ладно, не такая уж это диковинка… Бывают и более странные вещи.

– Кстати, о Суоннах, – говорит Эв, поднимая трубку и кивая Гису. – Миссис С. сейчас внизу.

* * *

Адам Фаули

24 октября

10:35

Когда я прихожу к нему, Харрисон разговаривает по телефону. Но он не один. С ним Рут Галлахер. Моя первая реакция – подозрение, которое, по мнению моего мозга: а) смехотворно, но б) вполне естественно, учитывая, что, когда я в последний раз был с ней в одной комнате, это была комната для допросов номер 1, и я сидел по другую сторону стола[24]24
  См. роман Кары Хантер «Что скрывает правда».


[Закрыть]. Но, учитывая улики против меня, у нее не было выбора, и, когда Гис нарыл нечто такое, что поставило все это под сомнение, она приложила все усилия, чтобы доказать его правоту. О большем просто невозможно просить.

Рут улыбается, когда видит меня, – чуть шире, чем это необходимо; очевидно, мы оба готовы из кожи вон лезть, чтобы вести себя так, будто ничего не произошло. Она хорошо выглядит – модный бежевый костюм и недавняя стрижка. У нее также легкий загар, словно она только что вернулась откуда-то, где намного солнечнее, чем здесь у нас.

– Рад тебя видеть, Рут.

– Взаимно.

– Хорошо, – говорит Харрисон, откладывая телефон. – Адам, я попросил вас зайти, поскольку, возможно, вы не в курсе, что Рут раньше работала в Южной Мерсии.

Я поворачиваюсь к ней:

– Нет, я этого не знал. Ты участвовала в следствии по делу Роуэн?

Она качает головой:

– Нет, это было до меня. Но, конечно, это витало в воздухе, все обо всем знали. Самое крупное дело Южной Мерсии за последние годы.

– Я тут подумал, Адам, что вам было бы полезно пообщаться с Рут, – вставляет Харрисон. – Так сказать, получить информацию из первых рук.

Она смотрит на свои руки, и в уголках ее рта играет еле заметная улыбка. Очевидно, я здесь не единственный хитрый игрок в бинго.

– Ты знала их? Следственную группу?

Она кивает:

– Ларри Кирни какое-то время был моим сержантом. Я не очень хорошо знала Говарда Лукаса, но у него была хорошая репутация. Я бы удивилась, имейся там какие-то серьезные проблемы с тем, как велось следствие.

– А Кирни?

Рут колеблется – всего мгновение, но оно довольно долгое.

– Таких трудяг, как он, еще поискать. Всегда первым приходит на работу и уходит последним.

Если б я хотел запятнать собрата-полицейского хилой похвалой, сделал бы именно как она сейчас. Еще бы сказала, что у него хороший почерк…

Я поворачиваюсь к Харрисону:

– У вас наверняка масса куда более важных дел, сэр. Почему бы нам с Рут не пообщаться, раз мы встретились?

Извините, не удержался. Хотя я стараюсь не попадаться на глаза Рут.

Харрисон кивает:

– Абсолютно согласен. Не буду вам мешать.

* * *

– Так что ты на самом деле думаешь о Лоуренсе Кирни? – Я нажимаю на кнопку «американо» и поворачиваюсь лицом к Рут. – Я увижусь с ним завтра, так что твое мнение было бы весьма полезно.

Она прислоняется к кофемашине:

– Скажем так, я не думаю, что его начальство могло бы аттестовать его как человека, способного на смелые и прорывные решения.

Мы обмениваемся улыбками.

– С другой стороны, чего у него не отнять, так это целеустремленности. Ему всегда важно получить результат. – Рут поворачивается лицом к кофемашине. – Но только пойми меня правильно: ради этого он не стал бы срезать углы. Или игнорировать доказательства. В целом он хороший парень. Временами бывает немного упертым, но если дослужился до старшего инспектора, то только благодаря тому, что вкалывал все те часы, которые дал ему Бог. К слову, он всегда был склонен к чинопочитанию, так что чуток подхалимажа не повредит. «Не соблаговолите ли, сэр», и все в таком духе… Ну, ты в курсе.

Я смеюсь:

– Спасибо что предупредила, тем более что я беру с собой Куинна. Единственный человек, которого он соблаговолит называть «сэр», – это чертов главный констебль.

Рут морщится:

– Боже, да. Великолепная идея. – Она берет свою чашку. – Ты знаешь, где меня искать, если что. И передай Ларри от меня привет. Как я уже сказала, несмотря ни на что, он и вправду хороший парень.

* * *

Протокол допроса Ричарда Суонна, произведенного в полицейском участке Сент-Олдейт, Оксфорд

24 октября 2018 года, 12:25

Присутствуют: сержант К. Гислингхэм, детектив-констебль В. Эверетт, мистер T. Ануин (адвокат)

ВЭ: Напоминаю вам, мистер Суонн, что этот допрос записывается и вы все еще находитесь под стражей по подозрению в убийстве. Ваш адвокат объяснил, что это значит?

ТА: Да. Несколько раз.

ВЭ [передает лист бумаги]: Я передаю мистеру Суонну копию его показаний от 21 октября. У вас было время подумать, есть ли что-то, что вы хотели бы добавить или исправить?

РС: Нет.

КГ: Сейчас самое время это сделать.

РС: Нет, меня все вполне устраивает.

КГ: То есть вы продолжаете утверждать, что выстрел в вашем доме три дня назад был произведен в порядке самообороны и жертва была вам совершенно неизвестна?

РС: Да, это так. Я ни разу в жизни его не видел.

КГ: Да, я помню, вы использовали эти слова во время предыдущего интервью. Эта же фраза фигурирует и в вашем заявлении.

РС: И в чем же дело?

КГ: В том, что «ни разу не видел» – не обязательно то же самое, что «не знал, кто он такой». Думаю, вы прекрасно это понимаете и очень тщательно подбираете слова.

ТА: Не понимаю, к чему вы клоните, сержант.

КГ: Подозреваю, что ваш клиент понимает. Мистер Суонн? Или вы бы предпочли, чтобы я называл вас мистер Роуэн?

РС: [Молчание.]

ТА: Ричард? О чем он говорит?

РС: Не вижу особого смысла для вас задавать мне вопросы, на которые уже есть ответ.

КГ: Вы умолчали об этом на первом допросе.

РС: То, что я сменил имя, не имеет к этому никакого отношения. И, честно говоря, это не ваше дело.

КГ: Извините, но я вынужден с вами не согласиться. Думаю, имеет. И самое прямое. Думаю, вы отлично знаете, кем был тот молодой мужчина на вашей кухне. Мой вопрос в другом: когда именно вы поняли это?

РС: Я не знал тогда и не знаю сейчас.

КГ: И это притом, что вы избавились от всего, что помогло бы его опознать?

РС: Я ничего подобного не делал. И возмущен вашим намеком.

ВЭ: Был свидетель. Кое-кто видел, как вы это сделали.

РС: Не смешите меня. Как вообще там можно было что-то увидеть? На много миль вокруг нет ни души, и в любом случае было совершенно темно.

КГ: Верно. Было бы слишком темно, чтобы увидеть что-либо невооруженным глазом. Но, к счастью для нас, наш свидетель имел прибор ночного видения.

РС: Пожалуйста, не оскорбляйте мой интеллект; никто не таскает с собой такие вещи на всякий случай.

КГ: Это не был всякий случай. Свидетель стоял на холме над вашим домом. Фотографировал звезды.

РС [молчание]: Так что же он сказал, этот ваш свидетель?

КГ: Он услышал выстрел. Одиночный выстрел, как вы и сказали.

РС: [Молчание.]

КГ: Он, конечно, насторожился, поэтому сразу же позвонил по номеру 999, а затем некоторое время ждал, присматривая за домом.

РС: [Молчание.]

КГ: А потом он что-то увидел… Что-то, что навело его на мысль, что выстрел, должно быть, попал в какого-нибудь грызуна.

РС: [Молчание.]

КГ: Вы вышли в сад, мистер Суонн. При этом несли что-то в пакете для мусора…

ТА: Мне нужно переговорить с моим клиентом…

КГ: Что было в том пакете, мистер Суонн?

ТА: Мой клиент будет отвечать «Без комментариев» на все дальнейшие вопросы.

КГ: Это были бумажник и рюкзак того мужчины, не так ли?

РС: Без комментариев.

КГ: Вы понимали, что должны скрыть его личность, потому что, если бы мы узнали, кто он такой, никогда не поверили бы, что это просто неудачная кража со взломом.

РС: Я понятия не имею, о чем вы говорите.

ТА: Ричард…

КГ: Вы действительно думали, что мы не узнаем?

РС: Узнаете что?

КГ: Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы не понимаете?

ТА [удерживая Суонна]: Мой клиент не обязан это комментировать.

ВЭ: Тот мужчина рассказывал, как нашел вас, где он был? Хоть что-нибудь?

РС: Сколько можно спрашивать – я понятия не имею, о чем вы говорите…

КГ: Вы, скорее всего, в курсе, что мы сличили ДНК…

РС: ДНК? Что, черт возьми, это доказывает?

КГ [спокойно]: То, что всегда доказывает ДНК, мистер Суонн. Вы и тот молодой человек – родственники.

РС [растерянно]: Это как понимать?..

КГ: Он был вашим внуком, мистер Суонн. Он – ребенок Камиллы.

РС: [Молчание.]

ТА [вмешиваясь]: Я категорически настаиваю на совещании с моим клиентом.

ВЭ: Допрос закончился в 12:48.

* * *

– Вряд ли он знал, – говорит Эв. Они с Гисом сейчас в соседней комнате, наблюдают за Ануином и Суонном по видеосвязи.

– Согласен, – говорит Гис. – Похоже, что нет.

На экране они видят, как Тимоти Ануин с жаром что-то говорит. Звука нет, и Суонн стоит к ним спиной, но он всплескивает руками в замешательстве. В другой комнате для допросов женщина-констебль усаживает Маргарет Суонн на стул. Та в тяжелом твидовом пальто, в руке большой ридикюль. Выглядит замерзшей.

– Что ты намерен делать со стариканом? – спрашивает Эв. – Мало того что он выглядит просто ужасно, но и время поджимает… Мы должны решить сегодня.

Гис вздыхает:

– Я посоветуюсь с боссом, но не думаю, что у нас есть реальный выбор. Придется отпустить его под расписку, и дай нам бог что-нибудь найти.

Эв кивает, затем снова поворачивается к экрану:

– Готов?

Гис делает глубокий вдох:

– Как всегда.

* * *

У Маргарет Суонн теперь есть адвокат, слегка взволнованная молодая женщина. Она представляется Джулией Меррик и говорит, что она одна из коллег Тимоти Ануина. Маргарет Суонн смотрит на нее с презрением, которое, очевидно, приберегает для представительниц своего пола, якобы наделенных какой-то властью над ней. Эверетт тоже получает свою долю презрения, хотя, будь Гис азартным игроком, он поставил бы все деньги на Эв. Суонн все еще в пальто, и это явно вызов с ее стороны. Но именно им решать, когда она уйдет, а вовсе не ей.

– Миссис Суонн, – говорит он, садясь на свое место, – как вы знаете, я сержант Крис Гислингхэм, а с констеблем Эверетт вы уже знакомы. Вы наверняка понимаете, что это официальный допрос и он записывается. Я также обязан сообщить вам, что появились новые улики, а это значит, что у нас теперь нет иного выбора, кроме как арестовать вас по подозрению в заговоре с целью убийства. Вы не обязаны ничего говорить, но если не упомянете на допросе то, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите. Все, что вы скажете, может быть использовано в качестве доказательства. Позже могут быть предъявлены дополнительные обвинения, в зависимости от того, что станет известно в ходе нашего расследования. Вам все понятно?

Меррик смотрит на Гиса, как кролик, выхваченный из тьмы светом фар: похоже, она еще ни разу не сталкивалась с чем-то даже отдаленно подобным.

– И что именно, – говорит Суонн, – я, по-вашему, сделала?

– Можно начать с того факта, что вы выстирали спальные вещи вашего мужа, хотя знали, что это важные улики…

– О, ради всего святого…

– Но дело не только в этом. Теперь мы полагаем, что вы и ваш муж вступили в сговор, спрятав или уничтожив некоторые другие вещи, пытаясь скрыть личность человека, застреленного вашим мужем.

– Не смешите меня, – огрызается миссис Суонн.

Гислингхэм улыбается:

– Забавно. Ваш муж использовал точно такую же фразу.

Она обжигает его испепеляющим взглядом.

– Потому что это смешно. С какой стати нам было это делать?

Она не спрашивает, замечает Эв, от чего они, по мнению следствия, избавились… А, нет, Меррик, похоже, это сделает.

– Могу я спросить, какие вещи вы имеете в виду?

– Бумажник, – говорит Эверетт, – мобильный телефон и рюкзак.

Маргарет Суонн поднимает бровь:

– А откуда, скажите на милость, вам известно, что у него вообще были такие вещи?

– Разумное предположение, миссис Суонн, однако я уверена…

– Это не доказательство, – быстро говорит адвокат. Она явно считает это большой победой.

– Верно, – говорит Эв. – Но, к счастью для нас, есть еще и свидетель.

– Свидетель? – переспрашивает Маргарет Суонн. – Какой еще свидетель?

– Таксист, – говорит Гислингхэм. – Таксист, который подвез мужчину к вашему дому и видел, как тот шел по подъездной дорожке к вашей двери. Согласитесь, вряд ли это похоже на поведение случайного грабителя.

Суонн шмыгает носом и отворачивается. Меррик застывает с ручкой наготове.

– Не могли бы вы сообщить мне подробности насчет этого свидетеля, пожалуйста?

Эв протягивает ей лист бумаги.

– Он работает на вокзале и подобрал мужчину сразу после девяти вечера. В качестве адреса тот назвал Гэнтри-Мэнор, а бо́льшую часть пути провел, глядя в свой мобильный телефон, и расплатился наличными из кожаного бумажника. У него также был с собой рюкзак.

Меррик поднимает глаза:

– У вас есть только слова шофера.

Гис улыбается:

– Вообще-то нет. Мы получили записи с камер видеонаблюдения железнодорожной станции, и они полностью подтверждают рассказ таксиста. Хорошо видно, как мужчина проходит через турникет. У него также был обратный билет.

Сержант нарочно на миг умолкает, давая Суонн возможность переварить услышанное.

– И вы не поверите, – продолжает он, – на наше счастье, у нас есть и второй свидетель. Некто, кто видел мистера Суонна возле дома той ночью с черным полиэтиленовым пакетом.

Маргарет Суонн смеется:

– То есть выносить мусор теперь преступление?

Гис на миг задумывается.

– Нет. Но если это происходит всего через несколько минут после стрельбы, подобное вызывает вопросы. Стрельбы, после которой, как мы знаем, на вашей кухне остался лежать мертвец с выбитыми мозгами. Не знаю, как вам, миссис Суонн, но мне в подобных обстоятельствах первым на ум приходит не вынос мусора.

Адвокат слегка краснеет; происходящее ей явно не по зубам, и она отлично это знает.

– Тем не менее вы не можете доказать, что он делал что-то иное…

– Он шел в противоположном направлении от мусорных баков, так что да, мисс Меррик, я думаю, это справедливое предположение.

Суонн смотрит на Гислингхэма:

– И вы действительно нашли то, что, по вашим словам, мы «спрятали или уничтожили»?

– Пока нет. Но это вопрос времени. Надеюсь, вы это понимаете. – Гис откидывается на спинку стула. – Ваш муж утверждает, что никогда раньше не видел этого человека. Вы в курсе этого заявления?

– Да.

– А вы сами знаете, кто он?

Женщина хмурится:

– Я же сказала вам, что никогда его не видела.

– Я спросил не об этом.

– Нет, конечно, я не знала, кто он такой. Он был грабителем. Мы не знаем таких людей.

– Он был совсем не им, миссис Суонн, как вам прекрасно известно.

Суонн бросает на него ядовитый взгляд, но ничего не говорит.

– Итак, – говорит Эверетт, – вы отрицаете, что вам что-либо известно об этом человеке?

Возможно, Меррик и новичок, но даже она понимает, что беседа движется в опасном направлении. Что касается Маргарет Суонн, то она с такой силой сжимает сумочку, что у нее белеют костяшки пальцев.

Эв удостаивает ее ледяным взглядом:

– Боюсь, я вам не верю, миссис Суонн.

Суонн дерзко вздергивает подбородок:

– Я не лгунья, констебль, или кто вы там такая. Как и мой муж.

Гислингхэм кивает Эв, и та передает второй лист бумаги.

– Это, – говорит она, – отчет нашей судебно-медицинской лаборатории о ДНК из образцов крови, найденных на месте происшествия, в сравнении с другой ДНК, уже хранящей в Национальной базе данных ДНК.

Суонн отодвигает бумагу.

– Абракадабра какая-то.

– Эти образцы обнаруживают совпадение, миссис Суонн. Генетическую связь между убитым и заключенной, которая в настоящее время отбывает пожизненный срок за убийство в Хитсайде. Заключенную зовут Камилла Роуэн. Ваша дочь, о которой вы никогда нам не говорили.

Молчание затягивается. Гис даже успевает пожалеть Меррик. Та смотрит на них, разинув рот. Она понятия не имела, каким геморроем окажется это дело.

Суонн, со своей стороны, упорно отказывается смотреть им в глаза. Она открывает сумочку и роется в поисках салфетки. Но у нее трясутся руки.

– Вы знали, не так ли? – мягко говорит Эв. – Вы знали, что это ребенок Камиллы…

Она резко вскидывает голову:

– Нет!

– Вообще-то, я думаю, вы точно знали, кто такой этот мужчина, задолго до того, как он появился у вашей двери. Что он сделал? Позвонил вам? Отправил письмо? Но вы ничего не сказали своему мужу, не так ли? Вы держали его в неведении в надежде, что все само собой образуется…

– Это безумие… Вы безумны… Сама эта идея нелепа…

– Нелепа? Может быть. Но исключать ее нельзя.

Они смотрят друг другу в глаза, и возникает опасное напряжение. Но первой моргает Суонн. Она поворачивается к Меррик:

– Я полностью отвергаю эти безумные обвинения. И мне нечего добавить.

Эв сухо смотрит на нее:

– Хорошо, если вы на этом настаиваете. Беседа окончена в тринадцать восемнадцать.

* * *

Адам Фаули

24 октября

14:15

Я сажаю Куинна за руль главным образом потому, что ему это очень нравится, а мне, честно говоря, нет. Я никогда особо не заморачивался по поводу тачки; наверное, поэтому у меня «Мондео», а у Куинна «Ауди A4». Красная, если вам интересно. В целом поездка сносная. Погода унылая, но движение небольшое, по крайней мере, пока мы не выезжаем на трассу M25. Куинн спрашивает, не включить ли музыку, и я с удивлением обнаруживаю, что последнее, что он слушал, – «Радио 4»[25]25
  «Радио 4» – станция Би-би-си, выпускающая разговорные передачи.


[Закрыть].

– Мейзи, – говорит он, оглядываясь. – Ей нравятся такие вещи.

Я еще не встречался с ней, но народ утверждает, что это серьезно. И то немногое, что я узнал, звучит на редкость обнадеживающе – на редкость потому, что донжуанский список Куинна обычно заставляет меня громко вздыхать. Но Эв утверждает, что Мейзи – именно то, что ему нужно. Несколько недель назад она встретила их на шопинге в Саммертауне. (Одно это достойно заголовка – нет, Куинну, конечно, шопинг далеко не в диковинку, но с женщиной?) По словам Эв, Мейзи произвела впечатление особы умной и уверенной в себе. Крайне маловероятно, что она потерпит закидоны нашего Куинна. Конечно, Эв выразилась не совсем так, но я понял. Мне также известно, что родители Мейзи – люди весьма обеспеченные, что, несомненно, добавляет ей привлекательности.

– Все хорошо, не так ли? С Мейзи? – спрашиваю я, стараясь не походить на его отца.

Он выглядит слегка сконфуженным.

– Да. – Короткая пауза. – Вообще-то, она переезжает ко мне.

Я стараюсь не подавать вида, что ошарашен, но подозреваю, что мне это не удается.

– Здорово. Поздравляю.

Он криво улыбается. Теперь, когда Куинн произнес это вслух, он выглядит не просто сбросившим с себя груз, а вполне счастливым. По-настоящему счастливым. Я на миг задаюсь вопросом, скольким еще людям он это рассказал. Полагаю, немногим. Может, для начала он решил проверить это на мне…

Нас подрезает какой-то тип на «Порше». Куинн ругается себе под нос и меняет полосу движения.

– Вообще-то, я разговаривал с ней вчера вечером – мы смотрели ту историю на «Нетфликсе», о Роуэн. Мейзи ходила в ту же школу, что и она. Через годы, конечно. По ее словам, в школе никто никогда об этом не говорил.

Еще бы! Возможно, Роуэн – самая узнаваемая их выпускница, но вряд ли вы найдете ее фото в их глянцевом буклете.

– Женщина, у которой взяли интервью, – говорит он, – Мэрион Тисдейл. Она сдавала Мейз жилье. По ее словам, с ней можно было ладить. Упертая баба, но в целом ничего. И ей очень нравилась Мейз.

Ага, если мы захотим поговорить с ней, это может помочь. Намек понятен. Мой телефон начинает звонить: это Гис.

– Подумал, вам будет интересно узнать, что мы получили от стариков, босс, прежде чем вы увидите Роуэн.

– Продолжай.

– Если хотите знать мое мнение, то я не думаю, что кто-то из Суоннов знал, что жертва заявится к ним той ночью.

– Интересно, откуда такая уверенность?

– Вспомните их одежду. Старушка вряд ли была бы в ночной рубашке, если бы ждала гостей. Не то поколение. Сужу по собственной бабуле.

– Конечно, и как только я сам не подумал…

– Что касается того, когда они поняли, кто он такой, – тут уже куда бо́льшая загвоздка. Лично я сомневаюсь насчет мистера Суонна… вряд ли он настолько хороший актер. Что касается миссис С., Эв убеждена, что старушка точно знает, кто это такой, но она ни за что не признается в этом.

Куинн смотрит на меня и корчит гримасу.

– Тоже упертая баба…

– И ты согласен с Эв? По-твоему, старушка знала, кем была жертва?

– Да, – говорит Гис. – Думаю, да.

– Понятно. Спасибо, что сообщил.

– Не за что, босс. Увидимся позже.

Теперь перед нами маячит дорожный знак. Девятая развязка, две мили. Куинн смотрит в зеркало и перемещается на внутреннюю полосу.

* * *

– Осторожнее, миссис Суонн, – говорит констебль. – Мы ведь не хотим, чтобы вы ушиблись, не так ли?

Он ждет, когда она усядется на заднее сиденье, затем осторожно закрывает дверцу машины и идет вперед.

Маргарет Суонн плотно кутается в пальто. Малоприятное утро. Допросы, заполнение бланков, раздражающая адвокатша, которая явно понятия не имела, к чему идет дело…

Маргарет делает мысленную пометку в следующий раз потребовать, чтобы у нее был какой-нибудь сопровождающий. Потому что, похоже, следующий раз будет, как бы она ни надеялась на обратное. Немного неловко поворачивается, чтобы взглянуть на мужа, но тот решительно смотрит в дальнее окно. Молодого констебля, который предложил их отвезти, у переднего бампера машины остановил какой-то коллега.

Она слышит, как Ричард шевелится рядом с ней и прочищает горло.