Текст книги "Подари мне волшебство"

Глава 12

Ханна поворачивала за угол мастерской, низко опустив голову, и врезалась в Сэма. Он удержал ее за плечи и мгновенно отстранился. Она чувствовала, что сегодня он, как никогда, пытается держать между ними дистанцию. И хотя она понимала, что не должна испытывать к нему ничего, кроме благодарности, она была явно разочарована.

– Что ты тут делаешь?

– Ничего, – поспешно ответил он и бросил что-то в снег, прижав подошвой ботинка.

– О господи, Сэм Чисхолм, ты что, курил? – Сэм молча посмотрел на нее. Ханна наклонилась к нему и принюхалась. Это неправильно, но она находила исходивший от него слабый запах табака безумно сексуальным. – Ты говорил, что куришь, только когда сильно нервничаешь. Что тебя выбило из колеи? Это же Рождественская ферма!

Взгляд Сэма был прикован к ее губам. Значит, он был к ней не так уж равнодушен, как хотел показать! Ханна порозовела от удовольствия.

– Я не нервничаю, – пробурчал он. – Я мерзну. Ночью выпал снег, и я все утро стряхивал его с деревьев.

– Такое ощущение, что у тебя есть отдельная кожаная куртка на любые случаи жизни, – протянула она, глядя на его куртку-пилот из черной кожи великолепной выделки.

– Это кощунство!

– Нет, кощунство – курить на ферме! Это семейное предприятие, и мы за здоровый образ жизни.

– Прямо Диснейленд, – язвительно произнес он.

– Именно.

Он медленно обвел взглядом окрестности.

– Ну ладно, может, не совсем Диснейленд. Тем не менее это не повод для шуток. Если ты неправильно относишься к этому месту, я не могу тебе его продать.

– Ты передумала продавать мне ферму? – Ханна ничего не сказала. – Из-за моего отношения, – мягко уточнил он, – или дело в тебе самой?

– Из-за твоего отношения, – твердо ответила она.

– Ага, – недоверчиво хмыкнул он. – Если ты не собираешься продавать мне ферму, у меня нет никаких причин морозить свой зад, отряхивая тут деревья от снега.

– Я не говорила, что не продам тебе ферму. Я сказала, что ты должен правильно к ней относиться.

– О… – протянул он. – Классно. Значит, здоровый образ жизни?

Он шагнул к Ханне и посмотрел ей в глаза. Он что, собирается ее поцеловать? Ханна нервно сглотнула и приказала себе немедленно отойти от Сэма, но не сделала ни шага. Сэм медленно наступал, глаза его сверкали недобрым огоньком. А потом он резко присел на корточки, сгреб ладонями снег и начал лепить из него шар.

Ханна сразу поняла его намерения. Она коротко взвизгнула, развернулась на пятках и побежала. Снежок просвистел у нее прямо над ухом.

– Ну как, это достаточно полезно для здоровья?! – крикнул он.

Она спряталась за стойку для деревьев и тоже слепила снежок. Если и существовала вещь, в которой Сэм не мог ее победить, так это снежная битва! Она вышла из-за дерева и метнула снежок.

Снаряд попал ему в плечо. Сэм удивленно посмотрел на Ханну, а потом с боевым кличем кинулся в атаку. Ханна рассмеялась и нырнула между елок, а его снежные снаряды взрывались у ее ног. Наконец Сэм поймал ее, опрокинул на снег и сел верхом, крепко удерживая за руки.

Он обсыпал Ханну снегом, пока она сквозь хохот не замолила о пощаде. Сэм откатился от нее, и они лежали на снегу бок о бок, стараясь отдышаться.

– Как ты могла бросить все это? – спросил ее Сэм. – Почему не возвращалась? Ты, наверное, страшно скучала по дому.

Она предвидела этот вопрос.

– Наверное, я убедила саму себя в том, что вовсе не скучаю. Я вспоминала только тяжелую работу, а все хорошее старалась забыть. К тому времени, как я уехала, мои отношения с родителями сильно испортились. Возвращение было для меня слишком болезненным.

– Испортились? Ты меня удивляешь. Мне всегда казалось, что ваша семья способна выдержать любую бурю.

– Знаю, – задумчиво ответила она. – Меня тоже удивило то, что мы не смогли пережить бурю вместе.

– Видимо, это был настоящий ураган.

Ханне не хотелось разрушать этот идеальный момент горькими воспоминаниями.

– Ну как, согрелся? – спросила она, меняя тему.

– Не то слово! Отличный способ согреться с пользой для здоровья.

Ханна поразмыслила с минуту, а потом призналась:

– Я вовсе не такая правильная, как ты, должно быть, думаешь.

Ханна знала, что причиной разлада отношений с родителями послужила именно она. У нее было такое чувство, что, если Сэм проявит хоть малейший интерес, она выложит ему всю ту давнюю историю, ничего не скрывая.

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее:

– Мисс Меррифилд, это то, чего я знать не хочу.

А потом он встал, отряхнулся от снега и ушел.

Последующие дни были непростыми для них обоих. Игривость сменилась напряжением, близость – игнорированием.

Наступил день конкурса.

– Посмотри, как ты преобразила это место, – тихо сказал Сэм. – Ты вдохнула в него жизнь.

Ханна посмотрела на него. Ей почему-то казалось, что это не ферма ожила за прошедшие дни, а она сама.

Она отвернулась от Сэма и стала внимательно рассматривать мастерскую. На конкурс были представлены десять роскошных пихт, выращенные на ферме. Деревья были готовы к конкурсу.

Слезы подступили к глазам Ханны. Во-первых, к трем часам дня, когда должен был начаться конкурс, пришло всего несколько человек. Беспокойство Ханны усугублялось тем, что она только что получила сообщение от мистера Бэнкса, велевшего ей правильно расставлять приоритеты.

Что, если время и усилия, которые она вложила в «Рождественские Чудеса», приведут к грандиозному провалу? Что, если она взялась за ферму слишком поздно, и ее уже невозможно восстановить?

Когда на телефон поступило очередное сообщение от шефа, Ханна приняла решение не читать его и недрогнувшей рукой выключила мобильный. Внезапно тонкий ручеек посетителей превратился в настоящий людской поток. Автомобильная парковка была полностью забита, и люди начали парковаться прямо у обочины шоссе.

Толпа людей с нетерпением ожидала, когда же начнется конкурс. Погода в этот день была прекрасной, яркий солнечный свет отражался от белого искристого снега, и конкурс решили проводить на улице.

Горячие слезы навернулись на глаза Ханны, когда она посмотрела на Сэма. Это сделали они!

– Все так, как ты запомнила? – спросил он.

– Лучше. О господи, ты только глянь на этих мальчишек! Они хлебают какао, как поросята из корыта.

– В следующем году мы начнем брать за это плату, – решил Сэм. – Часть доходов отдадим на благотворительность, но остальной частью прибыли мы сможем закрыть некоторые бреши в бюджете.

Ханна отметила про себя, что Сэм отличный бизнесмен, но краем сознания она отметила кое-что еще.

В следующем году? Ханна тут же сказала себе, что он не обязательно имел в виду их обоих. Он хотел сказать, в следующем году, когда он будет владеть фермой.

Миссис Стейси взяла микрофон. Она отклонила предложение Ханны присоединиться к команде Рождественской фермы и попросила разрешения «открыть» шоу. На ней был надет самый кошмарный рождественский свитер, который только можно себе представить, но она явно была в восторге от своей роли.

Поприветствовав собравшихся, она представила все десять команд, которые будут бороться за главный приз – роскошную десятифутовую пихту, которую выбрали Ханна с Сэмом, и она действительно была лучшей на ферме.

Когда миссис Стейси объявила команду Яблоневой Долины, Сэм снял свою кожаную куртку и весело подмигнул Ханне. На Сэме была ярко-красная футболка с фирменным логотипом Яблоневой Долины. Когда он повернулся к ней спиной, Ханна прочла надпись, гласившую, что он – лидер «Рождественской Битвы Шаров». Команда Сэма, состоявшая из четырех человек и одетая в одинаковые футболки, обступила его.

Ханна уже успела познакомиться с его сотрудниками и отметила, как они ему преданы. Она заметила, что и покупатели, и сотрудники фермы тянулись к нему, признавая его лидерство. Он был простым работящим парнем. Сильным и забавным. Он излучал такую уверенность, что она порождала безоговорочное доверие.

Наблюдая за сотрудниками Сэма, Ханна подумала, что слово «любовь» не является преувеличением, чтобы описать их отношение к своему боссу.

Она обдумывала это слово пару мгновений. Любовь… Казалось, вокруг нее умолк весь мир.

Она мысленно вернулась к тому времени, когда они вместе работали, и тепло снова окутало ее сердце, как случалось каждый раз, когда она думала о Сэме. Она думала о его смехе, остром языке и язвительности. Она думала о том, как комфортно чувствовала себя в его обществе, когда они торопливо поедали хот-доги, а она консультировала его насчет заказов и подводных камней, с которыми он может столкнуться на ферме.

Ханна думала и о том, что начала доверять ему. Сэм Чисхолм был одним из тех редких людей, которые всегда выполняют любое свое обещание. Если он сказал, что сделает, значит, сделает, причем сделает отлично: никаких сокращений, ни дополнительной работы, ни оправданий.

Его слово было на вес золота.

Ханна вдруг задумалась, не обманывает ли она себя насчет своих причин пребывания на ферме, в то время как ей просто необходимо вернуться на работу?

Она посмотрит конкурс до самого конца. Она получит удовольствие от этой небольшой передышки, которую она заработала во многом благодаря Сэму. А потом, не оглядываясь, вернется к своей реальной жизни.

– И наконец, – громко возвестила миссис Стейси, – представляю вам команду нашей фермы, «Ханна и эльфы»!

Ханна и двое ее юных помощников, Жасмин и Майкл, улыбнулись и приветственно помахали рукой. Толпа восторженно взревела, и Ханна почувствовала себя так, словно никогда и не уезжала из дома.

Конечно, тот факт, что она вскоре снова уедет, придал ей смелости. Ханна сделала глубокий вдох и сняла пальто. У нее тоже есть сюрприз для Сэма.

Под пальто на ней была надета коротенькая ярко-зеленая туника с широким черным ремнем, стройные ноги были обтянуты темно-зеленым трико, а вместо туфель – черные кожаные мокасины с помпонами. Костюм все еще был Ханне впору, хотя, судя по напряженному взгляду Сэма, все же чересчур ее обтягивал в стратегически важных местах.

Она посмотрела на Сэма, улыбнулась, доставая из кармана зеленый эльфийский колпак, и надела его на голову. От себя она прицепила на колпак веточку омелы.

Но Сэм не улыбался. Он приоткрыл рот и смотрел на Ханну потемневшими глазами.

– Это нечестно, – сердито прорычал он, и Ханна едва заметно вздрогнула. – Ты будешь всех отвлекать своим нарядом! Уверен, ты специально сделала это, чтобы сбить меня с толку.

– Ради всего святого, – легко улыбнулась Ханна. – Тут шесть молоденьких девушек в коротеньких юбочках чирлидерской формы. Жасмин, кстати, тоже прекрасно выглядит в костюме эльфа. А тебя отвлекаю именно я?

Сэм едва скользнул взглядом по Жасмин, а на девушек-чирлидеров и вовсе смотреть не стал.

– А омела – вообще грязная игра. Ты прекрасно понимаешь, о чем думает мужчина, глядя на нее.

– В любви и на войне все средства хороши, – с вызовом сказала она.

И снова это слово! Любовь. Но, несмотря на все то, что она уже миллион раз говорила себе о любви, они молча стояли и смотрели друг на друга, как будто вокруг них никого не было.

Они снова были в том же месте, что и много лет назад, на ферме ее родителей, на ней снова был этот дурацкий костюм. Но на этот раз все было по-другому. Сегодня она не убегала, а твердо стояла на ногах.

– Серьезно? – Его рычание приобретало все более грозные нотки. – Все по-честному?

Ханна молча кивнула, у нее внезапно пересохло горло.

– Что ж, мисс Меррифилд, вы стоите под омелой, и это явное приглашение.

Что заставило ее прицепить эту веточку на свой колпак? Неужели втайне от самой себя она ждала этого момента? Неужели она надеялась, что напряжение, которое возникло между ними с той самой встречи на дороге, сегодня наконец вспыхнет?

Несмотря на то что они стояли на виду у толпы людей, Сэм шагнул к ней, обнял за талию и притянул к себе. А потом он наклонился и поцеловал ее.

По-настоящему.

Сердце Ханны застучало с бешеной скоростью, она почувствовала, как мир вокруг них замедлил свое движение. Они с Сэмом неподвижно стояли в центре калейдоскопа цвета и шума.

В глубине души Ханна знала: вместе с этим поцелуем окончательно заполнилось ее ощущение, что она снова дома. Ханна почувствовала, что стали подгибаться колени, и вдруг Сэм, недобро нахмурившись, посмотрел на нее.

– Полагаю, мисс Меррифилд, – хрипло проговорил он, – мы даже можем составить неплохую отвлекающую команду. – Он нахмурил брови, сорвал с ее колпака веточку омелы и спрятал в свой карман. – На всякий случай. Вдруг у кого-то еще возникнут какие-нибудь идеи, – сказал Сэм и бросил предупреждающий взгляд на Майкла, у которого явно было полно идей в отношении Ханны.

Сэм вернулся к своей команде, а Ханна смотрела ему вслед. Женщина, которую он ей представил как свою помощницу Беатрис, одобрительным жестом подняла кверху большой палец.

Щеки Ханны горели не только от смущения – она не привыкла прилюдно целоваться, пусть даже и под омелой, – но и от горячего поцелуя. Ханна заставила себя присоединиться к своей команде.

– Один – один, – раздраженно пробормотала она себе под нос. Несомненно, он сделал это, чтобы сбить ее с толку, и он более чем преуспел!

– Команды, – провозгласила миссис Стейси, – готовьтесь! У вас есть ровно час, чтобы нарядить свое дерево. Хо-хо-хо – и вперед!

Ханна встряхнулась и постаралась переключиться на конкурс. Команда решила, что они будут делать генеалогическое дерево, а это означало, что они не будут начинать с гирлянды из огоньков, как другие команды.

Ханна нашла в мастерской много коробок с винтажными украшениями. В свое время ее мать организовала небольшой дополнительный бизнес, продавая их, но это было еще до эры интернет-магазинов, и бизнес не окупился. Она продала в сувенирном магазине всего несколько украшений, на том дело и встало.

Команда Ханны начала прикреплять подсвечники со свечками-таблетками. Потом повесили гирлянду из попкорна, которую они с Жасмин по секрету несколько дней нанизывали на нитку. Они заполнили ветки украшениями ручной работы, маленькими деревянными игрушками и крошечными оловянными флейтами.

– Осталось полчаса, – предупредила миссис Стейси.

Время летит слишком быстро! «Ханна и эльфы» – самая малочисленная команда, и это ставило их в невыгодное положение.

– Вы только посмотрите на Яблоневую Долину, – простонала Жасмин.

Это последнее, что нужно было Ханне, но она не удержалась и посмотрела. Команда под руководством Сэма напоминала хорошо отлаженный механизм. Их дерево было просто потрясающим! В качестве фона они выбрали абсолютно белые огоньки, и от этого казалось, что крошечные алые яблоки и зеленые груши были покрыты алмазным блеском.

– Чирлидеры тоже молодцы, – сказал Майкл.

Девочки действительно неплохо смотрелись, прыгая вокруг дерева в своих микроскопических юбках, но Ханна опытным взглядом отметила, что их дерево – просто катастрофа. Электрическая гирлянда была повешена криво, а белоснежный ангел на верхушке накренился под опасным углом. То тут, то там сияли пустые ветки, а на других, наоборот, было слишком много игрушек.

Ханна посмотрела на остальных. «Торговец Смит» проделал замечательную работу, как и команда «Продуктовый магазин», хотя она была уверена, что их с Сэмом деревья были лучшими.

Команда Ханны едва успела зажечь свечи, когда миссис Стейси остановила таймер. Ханна сделала шаг назад и посмотрела на свою пихту. Поскольку на улице еще не стемнело, свечи не передавали своего великолепия получившейся композиции.

Конечно же пихта команды Сэма была совершенством от звезды на макушке до свертков с подарками, обернутых декоративной бумагой у подножия дерева.

– К сожалению, команда «Ханна и эльфы» дисквалифицирована! – объявила миссис Стейси.

У Ханны отвисла челюсть.

– Он вам заплатил! – выкрикнула она.

– Кто мне заплатил? – спросила миссис Стейси, оскорбленная и смущенная одновременно.

– Еще чего не хватало! – отозвался Сэм. – Ты постоянно обвиняешь меня в подкупе, когда проигрываешь. Плохому танцору обувь мешает, Ханна.

Она показала Сэму язык.

– Моя дорогая, – сказала миссис Стейси, – деревья отдают семьям с маленькими детьми. Каким бы красивым ни было ваше дерево – а с эстетической точки зрения оно явный победитель, – мы не можем зажечь на нем свечи. Это опасно. И мне кажется, что одна из веток вот-вот загорится.

Это было сущей правдой: ветер раздул пламя одной из свечей, и несколько иголок вспыхнули. Майкл подскочил к пихте и быстро потушил огонь, после чего они с Жасмин задули все свечи.

– Теперь мы выявим победителя путем зрительского голосования – самыми громкими аплодисментами.

Это был еще один поворот, которого Ханна не ожидала. Обычно победителя называли мэр и городской комитет.

– Честная борьба, – раздался голос над ее ухом.

– Ну, теперь ты точно победишь, – вздохнула Ханна.

– Почему ты так хочешь победить? Тебя и так окружают одни деревья. Последнее, что тебе нужно, – выиграть собственную пихту.

– Я хотела победы ради победы, – надулась она. – Что ты собираешься делать с пихтой?

– Наверное, поставлю в одном из своих магазинов. С надписью о том, где она выросла. По-моему, хорошая реклама.

– Ой, хватит быть таким хорошим, – скривилась она.

Но команда Сэма не выиграла. Даже близко не подобралась к пьедесталу почета.

Команда чирлидеров победила с огромным отрывом. Рев одобрения фанатов школьной команды сотряс стены ангара до самого основания. Одна из девушек шагнула вперед, чтобы принять приз. Ханна признавала, что огромная пихта будет прекрасно смотреться в школьном холле. Девушка была явно в восторге от незаслуженной, как казалось Ханне, победы.

Но того, что произошло дальше, Ханна никак не ожидала. Она чувствовала себя высокомерной идиоткой.

– Мы хотели бы подарить это дерево ученице нашей школы Лоре Линди. Ее младшему брату диагностировали рак, и это Рождество будет очень непростым для их семьи. – Она подождала, пока стихнут аплодисменты. – И мы хотели бы попросить всех помочь нам украсить эту прекрасную пихту.

В этот момент конкурс перестал быть просто конкурсом на лучшее рождественское дерево. Дух Рождества появился в воздухе, когда бабушки вместе с внуками вешали игрушки на пихту, уважаемый врач стоял бок о бок с обычным батраком с фермы, а самый сильный из мужчин – с самой хрупкой из женщин.

Украшения брали из ящиков всех команд, а когда они закончились, участники конкурса снимали игрушки со своих деревьев и раздавали их всем желающим. Люди шли в сувенирную лавочку и покупали новые украшения. Воздух был наполнен разговорами, радостными криками и смехом.

Это дерево было несомненным победителем. Оно было поистине прекрасно. Болтовня умолкла. Смех затих.

Одна из девушек-чирлидеров начала петь. Сначала ее голос слегка дрожал, но затем набрал силу.

Ночь тиха, ночь ясна…

А потом и голоса остальных чирлидеров присоединились к ее звонкому соло:

 
Ночь свята, тишина
Для юной девы и малыша.
Спит младенец, нежно дыша,
Райским, спокойным сном.
 

Ханна услышала голос Сэма, глубокий и уверенный. Его теплое дыхание щекотало ее затылок. Она обернулась назад и посмотрела на него. Ханна вздрогнула, вспомнив недавний поцелуй. Ей казалось, что счастливее, чем сейчас, она никогда не была. Впервые за долгое время она была уверена, что у нее в жизни еще много возможностей.

Все они представляли опасность. Но в данный момент она поняла, что ее совершенно не тревожит тот факт, что ради пребывания здесь она может потерять работу, которая еще две недели назад была смыслом ее жизни.

Глава 13

День Рождественских чудес закончился. Сэм стоял на подъездной дорожке, наблюдая, как габаритные огни последней машины исчезают за поворотом.

Приближался час официального закрытия фермы, но никто не собирался уходить. У пруда разожгли костер, и началось катание на коньках.

Сейчас уже перевалило за полночь. Сэм прислушивался к своим эмоциям: он ощущал чувство глубокого удовлетворения. Ему казалось, что счастье, ускользавшее от него всю жизнь, развернулось в его сердце, подобно флагу на ветру.

– Мы заработали пятьсот баксов на хот-догах, – сказала Ханна, выходя из ангара и захлопывая за собой дверь. Потом она обернулась и закрыла дверь на замок: в кассе лежала немалая сумма.

Они стояли бок о бок, впитывая ночную тишину и красоту наряженных деревьев, которые по-прежнему мерцали в темноте. Ханна была частью того счастья, которое он сейчас испытывал. Возможно даже, главной его частью.

– Сколько выручила за деревья? – спросил Сэм, пытаясь вернуться в зону комфорта.

Деньги. Бизнес. Он был уверен, что ферма сегодня заработала рекордную выручку. По окончании конкурса кассовый аппарат работал без остановки, пока не пробила полночь. Он, Ханна, Жасмин, Майкл и миссис Стейси сбились с ног.

– Точно не знаю. Посчитаю утром.

Сэм улыбнулся. Между ними существовало огромное различие: Ханна знала точную сумму, вырученную от продажи хот-догов, потому что деньги пойдут на благотворительность, а он быстро соорудил табличку с ценой на хот-доги, пока голодные подростки не слопали всю их дневную выручку.

Сэм подошел к деревьям и начал отключать электрические гирлянды. Ханна присоединилась к нему, и скоро наряженные пихты погрузились во тьму.

– И все равно они очень красивые, – решила она.

– Да, – согласился он. – Устала?

Он надеялся, что Ханна скажет «да» и пожелает ему спокойной ночи. И в то же время он хотел, чтобы она сказала «нет», и он смог бы насладиться этим чувством еще немного. Жизнь научила его одной важной вещи: подобные моменты не могут длиться вечно.

– Немного, – призналась Ханна. – Но радостное возбуждение от этого прекрасного дня пересиливает усталость.

Он чувствовал то же самое. Ему не хотелось выпускать из рук волшебство сегодняшнего дня. Он указал на скамейку возле затухающего костра.

– Хочешь хот-дог, пока мы не ушли? Я обратил внимание, что ты не успела пообедать.

– А что, у нас остались сосиски?

– Я припрятал парочку.

– Ты – мой герой, – улыбнулась Ханна, и Сэм ощутил странную дрожь вдоль позвоночника. Мужчине стоит жить только ради того, чтобы стать ее героем.

Ханна устало опустилась на скамейку. От костра остались одни угли, идеальные для приготовления пищи. Сэм нанизал сосиску на тонкий прутик и сел рядом с Ханной.

– Удивительный день, правда? – мечтательно произнесла она, закончив есть. Она смотрела на угасающие угли и не шевелилась.

– Правда, – подтвердил Сэм. – Никогда прежде не ощущал духа Рождества. До того момента, когда все собрались вместе, чтобы нарядить последнее дерево.

– Я видела немало слез в глазах людей, когда мы пели, – тихо призналась Ханна. – Да я и сама слезу пустила. Это и есть настоящий дух Рождества.

– Ты чувствовала его раньше? – осторожно спросил Сэм.

– Когда жила здесь? Конечно. Много, много мгновений чистого волшебства. Не знаю, почему я стала такой черствой, – пожала плечами Ханна и замолчала. – Мистер Бэнкс сказал, что, если я не вернусь в понедельник, я могу уже совсем не возвращаться.

– Я не знаю, как можно уехать из такого места, как это, – признался Сэм, борясь с сомнениями. – Здесь волшебно. Однажды я почувствовал лишь намек на то, что испытал сегодня. Это тоже произошло здесь, в день, когда я впервые увидел тебя в костюме эльфа. Лишь тогда и сегодня я почувствовал, что такое Рождество на самом деле.

– Но почему? – не понимала она.

Сэм подумал, что пришло время ей все рассказать. Все то, что он никогда и никому раньше не рассказывал. Его история как нельзя лучше подходила, чтобы отогнать прочь непрошеные мысли, будто он может стать ее героем. Их притяжение было опасным еще до того, как он ее поцеловал. А как ему теперь отступить?

Но он должен был это сделать. Пришло время раскрыть карты. Она поймет, что он – худший парень, с которым можно связаться. Он не был героем и, вероятнее всего, никогда им не станет.

Тем вечером, когда всеобщее веселье почти закончилось, Беатрис отдала ему комплект ключей.

– Чуть не забыла. Это ключи от трейлера. Теперь он твой, – невозмутимо сказала его помощница, словно и не ломала голову, за каким чертом ему понадобился этот трейлер.

А теперь эти ключи, казалось, прожигали дыру в его кармане, напоминая о том, кто он есть на самом деле и что может предложить. Или, точнее, чего он не должен предлагать.

Он понимал, что происходит между ним и Ханной, и его беспокоило то, что все его попытки сдерживать себя не приносили плодов.

Сегодня он поцеловал ее. Он сказал, что хочет отвлечь ее от конкурса, но это было неправдой. Он был очарован этой миниатюрной эльфийкой с веточкой омелы на колпаке. Он отмахнулся от здравого смысла и самоконтроля.

Ханна понимала, что практически ничего о нем не знает, да и не знала никогда. Он должен ее отпугнуть, ради ее собственного блага. И своего тоже.

– Ханна, – осторожно произнес Сэм, словно прокладывая путь через минное поле, – я не должен был тебя целовать. Я не должен быть сейчас здесь рядом с тобой.

– Что? Почему? – Ханна выглядела ошеломленной.

– Подразумевается, что это все должно к чему-то привести, но это не так.

Теперь на лице Ханны застыла боль. Сэм сказал себе, что это даже к лучшему. Он должен поставить точку. Просто встать и уйти. Но почему-то он не смог с ней так жестоко обойтись. Только не с ней, такой нежной и хрупкой в своем зеленом костюмчике эльфа, такой прекрасной и очаровательной.

– Послушай, – сказал он. – У меня никогда не было того, что было у тебя. Посмотри вокруг: это твоя реальность. И возможно, снова ею станет. Прекрасная семья, ферма, работа, одно и то же место в течение долгих лет. Ты выросла в традиционных ценностях.

– Это не совсем так, – запротестовала Ханна. – Мне пришлось заплатить очень высокую цену за то, что сделала с этими ценностями.

Она не понимала того, что он говорил. Ему пришлось быть грубым.

– Я пытаюсь сказать тебе, что мы принадлежим разным мирам. Мой отец был поденщиком, постоянно переезжал с места на место, чтобы опередить свою репутацию, шагавшую за ним по пятам. Смит – единственное место, в котором мы продержались больше года, и то только потому, что я уже был достаточно взрослым, чтобы работать у Хансенов вместо него.

Сэм глубоко вздохнул, его потрясывало. Ханна придвинулась к нему и прижалась к его плечу. Он отодвинулся, хотя это было самой трудной вещью, которую ему доводилось делать.

– Рождество для меня – самое ужасное время, Ханна. Отец напивался, спуская на дешевый виски последние деньги. У нас никогда не было елки. Иногда он мне что-то дарил, но никогда не упаковывал подарки. Как правило, он не дожидался рождественского утра. Он просто напивался и, довольный собой, тыкал пальцем в подарок. Когда я был маленьким, это была грошовая игрушка: пластмассовый трактор, машинка. Я бережно хранил свои сокровища, но мы так часто и так спешно переезжали, что зачастую вещи терялись. Однажды он принес домой щенка…

Голос Сэма сорвался. В какой-то момент он подумал, что не сможет продолжить. Он обязан был ей все рассказать, чтобы Ханна не связывалась с ним, чтобы поняла, что они зайдут в тупик.

Но тогда Ханна вложила ладонь, такую маленькую и теплую, но очень сильную, в его руку. Он хотел совсем не этого, но почему же он тогда так и держал ее за руку?

– Я думал, что это – самое лучшее из всего, что со мной случалось. Щенок меня обожал, следовал за мной повсюду, спал со мной. А потом он заболел. Мне пришлось отвезти его в приют для животных, потому что на ветеринара у нас не было денег. Я понятия не имел, что у него должны быть прививки. Когда дама в приюте сказала про прививки, то так неодобрительно посмотрела на меня, что мне стало жутко стыдно. Обо мне писали статьи в деловых журналах, у меня высочайшие прибыли, я завоевал всевозможные награды. А знаешь, что под этим скрывается? Все тот же всепоглощающий стыд.

Ханна сжала его ладонь. Сэм украдкой посмотрел на нее: по щеке Ханны скользила одинокая слезинка.

Он хотел остановиться. Он причинял ей боль. Но в конечном итоге так даже лучше. Они должны остановиться прежде, чем станет слишком поздно. Он вынужден был продолжить.

– Однажды он подарил мне велосипед. Он исчез через пару дней.

– Что значит – исчез?

– Отец сказал, что его украли, но я знал, что он его продал и купил себе выпивку. – Ханна ахнула. – Я рассказываю тебе это не для того, чтобы ты меня пожалела. Я копил деньги, чтобы сделать ему подарок на Рождество. Я всегда искал что-то особенное, что, как мне казалось, может сделать его счастливым. Переносной телевизор, дорогой лосьон для бритья, хорошая рубашка. Через год после велосипеда я сдался. А потом в какой-то момент я решил, что нужно начать покупать подарки самому себе. Я решил никому не доверять свое счастье. Иногда я копил целый год, чтобы купить то, что мне хотелось. Я просто покупал вещь и чувствовал удовлетворение оттого, что могу себе ее позволить. Целый год, – тихо сказал он, – я копил на кожаную куртку. Ту, которую я носил в старшей школе, помнишь? Отец заметил, что она новая. Он был пьян. «Откуда у тебя эта куртка?» Я сказал, что это не его дело, что почти все деньги в семье зарабатываю я и могу тратить их на то, что хочу, а не на его вонючую выпивку. Я впервые повысил на него голос. Отец избил меня до полусмерти. Целую неделю после Рождества я не ходил в школу из-за синяков и ссадин. Когда он перестал меня бить, я поднялся, схватил его за шиворот и оторвал от пола. Я пообещал убить его, если он меня еще хоть раз пальцем тронет. Мы оба знали, что я говорил серьезно.

Сэм чувствовал, как Ханна сотрясалась всем телом. Горячие слезы текли по ее лицу.

– Вот кто я на самом деле, Ханна. Человек с отвратительным багажом за спиной: я готов был убить собственного отца. Я хотел стать другим. Хотел подняться из этой грязи, но мой неудачный брак доказал, что я в очередной раз провалился. Наше единственное совместное с бывшей женой Рождество потерпело точно такое же фиаско, как и раньше. Дело во мне. Дело всегда было во мне. Горечь и гнев только и ждут, чтобы вылезти наружу из-за малейшего разочарования.

– Я не вижу в тебе ни горечи, ни гнева, Сэм.

– Давай просто оставим все, как есть, – твердо сказал он. – Я лучше заполню все свободное время работой в этом чудесном месте. Только здесь я могу хоть ненадолго забыть о своем прошлом.

– Почему распался твой брак? – спросила Ханна, вытирая слезы рукавом эльфийского костюма.

Он не хотел рассказывать ей о своем браке, но если это поможет увеличить дистанцию между ними, то почему бы и нет?

– Я постоянно разочаровывал ее. Рождество? Она хотела полететь на Багамы – я мечтал провести его дома. Она хотела дорогое ожерелье – я дарил ей антикварный комод. Мне хотелось попробовать вместе приготовить индейку – она хотела пойти в ресторан. Я хотел живую елку – она не хотела собирать опавшую хвою. В итоге она напилась, опрокинула искусственную елку и швырнула в меня индейку. И так во всем. Бесконечные склоки на пустом месте. Она стала все больше пить. Я видел, что в конечном итоге превращаю ее в подобие своего отца. Развод стал избавлением для нас обоих.