Текст книги "Неумолимая"

Я передумала, заметив высокую фигуру, обыденно прислонившуюся к стене кофейни. Одетый в джинсы и черную кожаную куртку поверх серой футболки, Николас, видимо, кого-то ждал, – не нужно было и трех попыток, чтобы угадать кого.

Когда я приблизилась к нему, то почувствовала шевеление на задворках сознания, то самое слабое щекочущее чувство узнавания, которое испытала при нашей первой встрече. Бабочки затрепыхались внутри меня, когда я вспомнила, как мы встретились и как он сразился с двумя вампирами, чтобы спасти меня. Но затем я подумала о его странном поведении. В одну минуту он смотрел на меня с чувством сродни враждебности, а в следующую – бросался спасать мою жизнь. Потом снова становился холодным и отстраненным. Какой Николас поджидал меня сейчас? Но, что гораздо важнее, чего он хотел от меня?

У меня был соблазн проехать мимо, но любопытство пересилило.

– Как ты нашел меня? – грубо спросила я, не видя необходимости в любезностях с ним после того, как мы попрощались в последний раз.

Уголки его губ дернулись в улыбке, а серые глаза весело сверкнули.

– Что, никакого приветствия после всего, через что мы прошли?

Пусть включает свое обаяние перед другими людьми, потому что на меня оно тратилось впустую.

– Привет. Как ты нашел меня?

Если его и беспокоило мое, мягко сказать, недружелюбное приветствие, он этого не показал.

– Пробил номерной знак твоего друга.

Я не была уверена, стоило ли мне восхититься этим или встревожиться; возможно, и то, и другое.

– Для чего?

Тем вечером мы разошлись не совсем на дружеской ноте, и я не могла найти ни единой причины, зачем ему искать меня. Николас не производил впечатление человека, который вдруг решит заявиться в гости.

Мой вопрос, казалось, заставил его на мгновение задуматься, и после он оттолкнулся от здания.

– Нужно поговорить.

Из его голоса пропали нотки веселья, и мне мгновенно стало не по себе. Я крепче схватилась за руль.

– Поговорить о чем?

Николас приподнял бровь.

– Выглядишь так, будто вот-вот сбежишь. Ты ведь знаешь, я не кусаюсь.

– Ага, так же я думала и про другого дружочка, – сухо ответила я и удивилась краткому смешку, сорвавшемуся с губ Николаса. Выражение его лица потеряло свою суровость, а внутри меня запорхали бабочки от его чувственной улыбки, но я мысленно встряхнулась.

– Похоже, ты уже пришла в себя. – Его уверенный взгляд встретился с моими глазами. – Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Нам действительно нужно поговорить.

– О чем нам разговаривать? Я даже не знаю твоей фамилии.

– Даншов, а твоя – Грей. И раз теперь мы знакомы, можем поговорить?

Николас говорил искренне, к тому же мы стояли у всех на виду, поэтому вряд ли мне угрожала реальная опасность. Тем более он спас мою жизнь. Я должна была выслушать его; это меньшее, что я могла сделать для него.

– Хорошо.

– Есть место, где мы сможем поговорить без посторонних ушей?

Я задумалась.

– Можем пойти к пристани. В это время там никого нет.

– Сойдет.

Сказав ему, что скоро вернусь, я закатила велосипед за угол дома и спрятала его за машиной Нейта. Затем вернулась к Николасу, который стоял перед своим мотоциклом в ожидании меня. Никто из нас не разговаривал, пока мы шли к пристани. Интересно, ему было так же неловко, как и мне? Нет, парни вроде него никогда не чувствовали себя не в своей тарелке. Каждое его движение излучало уверенность, а рост добавлял ему явное преимущество. При росте в пять с половиной футов я ощущала себя карликом.

Он молчал, пока мы не прошли мимо ловушек для омаров и не двинулись вдоль безлюдного причала.

– Давно дружишь с оборотнями? – поинтересовался он.

Вопрос привел меня в замешательство, но после я вспомнила слова Максвелла о взаимной неприязни оборотней и Мохири. Если Николас имел что-то против моей дружбы с Роландом и Питером, пусть просто смирится с этим.

– Давно.

– И твои родители не возражают?

– У меня есть только дядя, и ему нравятся мои друзья, но он не знает о них. Он ничего не знает, – подчеркнула я.

Он кивнул.

– Ты не против, если я спрошу тебя о родителях? Почему ты живешь с дядей?

– Моих родителей больше нет. Мать ушла, когда мне было два, так что я ее не помню. А папа умер, когда мне было восемь. – Я сглотнула привычный ком в горле и продолжила идти вперед. – Дядя Нейт его брат.

– Ты знаешь девичью фамилию своей матери?

Я остановилась и взглянула на него.

– Зачем тебе знать о моих родителях? Какое они имеют отношение к этому?

Его лицо ничего не выдало.

– Ответь на мой вопрос, а я отвечу на твой.

Я с раздражением отвернулась и продолжила путь.

– Ее звали Мадлен. Девичья фамилия, кажется, Кросс или что-то такое. Она бросила нас. Да и мне все равно, кто она такая.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что рядом со мной не было Николаса. Я оглянулась, заметив странное выражение на его лице.

– Что?

– Мадлен Круа? Так ее звали?

– Возможно. Я не уверена. Почему ты так на меня смотришь?

Николас уставился на воду.

– Я давно не слышал этого имени. Если это та Мадлен, которую знал я, то это многое объясняет.

– А мне не объясняет ничего, так что, может, просветишь? Ты сказал, что ответишь на мой вопрос, если я отвечу на твой.

Николас слегка улыбнулся мне и приблизился.

– Я отвечу. – Мы находились в конце причала, где были пришвартованы два крупных промысловых судна, предназначенные для ловли омаров. Николас указал на опрокинутые ящики. – Давай присядем. Отличное место для разговора.

Я опустилась на один из ящиков. Николас схватил другой ящик и поставил его так, чтобы сесть напротив. Вблизи его глаза были цвета расплавленной ртути, и я попыталась избавиться от непонятного чувства, скрутившего мое нутро.

– До прошлого вечера ты не знала о Мохири. Как много ты знаешь о нас сейчас?

Я пожала одним плечом.

– Знаю, что вы, ребята, охотитесь на вампиров и недолюбливаете оборотней, впрочем, как и они вас. Все.

– Полагаю, твои друзья говорят о нас не больше, чем мы о них. Ты бы хотела узнать больше о Мохири?

– Да. – Я понятия не имела, зачем Николасу рассказывать об этом, но мне было интересно узнать о нем и всей его расе.

Видимо, мой ответ порадовал его, потому что улыбка озарило его лицо.

– Ты, кажется, хорошо знакома с нашим миром, но как много ты знаешь о демонах?

– Ничего, кроме того, что нужно держаться от них как можно дальше.

– А если я скажу, что существуют тысячи видов демонов, и вампиры одни из них?

Я прищурилась.

– Тогда я спрошу, не пытаешься ли ты намеренно запугать меня до смерти?

Николас наклонился вперед, опираясь локтями на бедра. Его глаза смотрели на меня с той же интенсивностью, которую я почувствовала, когда мы впервые встретились.

– Я здесь не для того, чтобы запугивать тебя.

Я оторвала от него взгляд и посмотрела на руки. «Слишком поздно».

– Все еще хочешь узнать о Мохири?

Я снова взглянула на него, обрадовавшись, что промелькнувшее в его глазах чувство исчезло.

– Начинай.

– Уверена?

Я ободряюще улыбнулась ему.

– Да. Хочу все узнать.

Он посмотрел на залив.

– Все началось два тысячелетия назад, когда демоны научились выбираться из своего измерения и расхаживать по земле в телесной форме. Большинство из них были низшими демонами, но не менее опасными, хоть и не несли большой угрозы человечеству. Но затем появился демон среднего звена, Вамхир. Он вселился в тело человека, наделил его бессмертием… и жаждой человеческой крови.

– Первый вампир, – прошептала я, ощущая что-то среднее между отвращением и увлечением.

Николас кивнул.

– Вскоре демон научился создавать себе подобных, и некоторое время спустя появились тысячи вампиров. Население Земли тогда было небольшим, и древние цивилизации оказались практически беззащитны перед силой вампиров и их жаждой крови. Если бы вампиров не контролировали, они бы в итоге расползлись по всей земле и стерли с ее лица человечество. Поэтому архангел Михаил спустился на землю, чтобы создать расу воинов для уничтожения вампиров. Он вселил демона среднего звена, Мори, в тело мужчины и сделал так, чтобы от него забеременело пятьдесят смертных женщин. Их потомство было наполовину смертными, наполовину демонами, и обладало скоростью, силой и ловкостью, необходимыми для охоты и убийства вампиров. Так и появился первый клан Мохири.

Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня. Но я все еще пыталась усвоить часть о демоне, оплодотворяющем женщин, не ерзая на месте. Наконец, до меня дошел смысл его слов, и я бросила на него скептический взгляд.

– Мохири демоны?

– Наполовину демоны, – поправил меня он. – Каждый из нас рождается с демоном Мори внутри.

Я почувствовала, как краска сползает с лица.

– То есть демон живет внутри тебя как… как паразит?

– Именно, – ответил он, будто в этом не было ничего особенного. – Мы даем жизнь Мори, а он взамен предоставляет нам способность делать то, для чего мы предназначены. Мы оба извлекаем пользу из этих симбиотических отношений.

Это было чересчур. Я встала и подошла к краю причала, с трудом пытаясь осознать, что он рассказал мне. Демоны-паразиты? Посмотрев на воду, я разглядела под поверхностью нескольких окуней и морского ерша. Водоем здесь казался обманчиво неглубоким, но я знала, что в конце причала глубина достигала пятнадцати футов. Ничто в этом мире не было таким, каким выглядит.

– Ты ведь не думаешь спрыгнуть, да? – В его голосе прозвучало веселье, но и еще что-то, похожее на беспокойство.

Я сделала вдох, набираясь сил, и повернулась к нему. Николас продолжал сидеть на ящике, выжидающе смотря на меня. Что я должна была сказать? Все, что я когда-либо слышала или читала, научило меня бояться демонов и держаться от них подальше. Теперь же Николас говорил мне, что сам наполовину демон-воин, который защищал смертных, убивая других демонов. Не уверена, сколько еще странностей смогу вынести.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – Что-то подсказывало мне, что он выследил меня не для того, чтобы просветить насчет демонов.

Он поднялся и направился ко мне, остановившись в несколько футах.

– Потому что тебе нужно знать.

– Зачем? Я-то здесь при чем? Или мои родители?

Лицо Николаса стало серьезным.

– Сейчас вернусь к ним. Но сначала скажи мне, разве ты никогда не задумывалась, почему отличаешься от всех остальных, кого знаешь?

– От-отличаюсь? – Откуда он вообще об этом знает? – Я не понимаю, о чем ты.

– Думаю, понимаешь.

– Послушай, я…

Взгляд Николаса снова захватил меня в плен, а его глаза стали угольно-серыми. Прежде чем успела подумать о том, как глаза человека могли иметь столь много оттенков, я ощутила мягкое шевеление в своем разуме. Некая невидимая сила нежно надавливала на мои стены, проверяла их на прочность, а в глубине сознания шевелилось чудовище. Меня охватила паника, и я потянулась к своей силе, внезапно ощутив себя запертой внутри себя. Утешительная энергия моей силы пронеслась сквозь меня и обрушилась на постороннее присутствие, отбросив его от меня. Тяжело дыша, я отвернулась от него. «Что это было?» Ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько незащищенной и уязвимой, что до смерти испугало меня.

– Сара?

«Я не могу это сделать». Я не знала, что это было, но внезапно поняла, что больше ничего не хочу от него слышать.

– Мне пора, – пробормотала я и стала обходить его.

– Бегство ничего не исправит, Сара.

Я молча продолжила идти дальше.

– Не думал, что ты трусиха.

Его насмешка заставила меня остановиться, но я не обернулась.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Думаю, мы оба понимаем, что это неправда.

Я вихрем обернулась к нему, потому еще оставалось одно, что я хотела знать.

– Что насчет моих родителей? – потребовала я. – Ты их знал?

– Твоего отца – нет. Но я был знаком с Мадлен Круа.

Я покачала головой.

– Ты всего на пару лет старше меня.

Было невозможно что-либо понять по выражению его лица.

– Я старше, чем выгляжу.

– Что ты пытаешься этим сказать? – тихо спросила я. – Откуда ты знаешь Мадлен?

Его слова не наполняла мягкость, только жесткая правда.

– Я видел, как она росла.

Я молча уставилась на него, и слова повисли в воздухе между нами. Нет, это было невозможно. Мадлен Круа была ужасной женой и матерью, но она не… одна из них. Потому что если бы она была одной из них, то это сделало бы меня…

Глава 7

– Нет! – Я бросилась прочь от него и на этот раз не собиралась останавливаться, хоть он и кричал мое имя. Я мчалась к набережной, боясь услышать его следующие слова. Неправда, это не могло быть правдой. Не могла существовать в этом мире только одна женщина по имени Мадлен Круа, а Николас совершенно спятил, чтобы заявлять подобное после одной нашей встречи.

Он появился передо мной, загораживая мой единственный путь к спасению, и я запнулась в нескольких дюймах от него. Мои руки взлетели вверх, чтобы уберечь от столкновения с его крепкой грудью.

– Как?.. – задыхаясь, выговорила я.

– Демоническая скорость, помнишь?

Я вздрогнула и отшатнулась…

– Тебя могли заметить.

Парень едва заметно пожал плечами.

– Мы оба знаем, что люди видят только то, что хотят увидеть, и верят в то, во что хотят поверить. – Он сделал шаг ко мне, вынудив меня отступить назад. – Но если человек решает во что-то не верить, это вовсе не значит, что этого не существует.

Я обняла себя руками.

– Почему ты так уверен? – спросила я, услышав отчаяние в собственном голосе. – Не может быть только одной Мадлен Круа.

Николас выдохнул почти с сожалением.

– Я понял, кто ты такая, до того, как услышал ее имя. Как только увидел тебя тем вечером. – Он отвел взгляд, будто зная, что мне не понравятся его следующие слова: – Мой Мори узнал твоего.

Сердце ушло в пятки.

– Что?

– Мори чувствуют друг друга. Поэтому один из Мохири всегда узнает другого. – Николас взглянул на меня, и заметив, должно быть, что я вот-вот возражу, добавил: – Они никогда не ошибаются.

– Я… – Я понятия не имела, что сказать.

Глаза Николаса блуждали по моему лицу в поисках чего-то.

– Ты же почувствовала это, да?

Я вспомнила тот вечер и странное чувство дежавю, которое охватило меня, стоило впервые взглянуть в его глаза. В тот момент мне казалось, будто я каким-то невероятным образом знала его, хотя никогда не встречалась с ним раньше. То же самое чувство накрыло меня, когда я увидела его, поджидающего меня у кофейни.

Мой кивок оказался едва заметен.

– Этого не может быть.

Уголок его губ дернулся вверх.

– Бывают судьбы и похуже, знаешь ли.

– Хочешь сказать, что внутри меня живет демон-паразит и я должна просто смириться с этим?

– Все не так плохо, как кажется.

– Нет, гораздо хуже. Долгие годы я боролась с чудовищем в своей голове, а теперь обнаружила, что все гораздо серьезнее, чем я могла себе представить. – Желудок скрутила тошнота.

Он не сделал ни одного шага в мою сторону, но я распознала нежность в его голосе.

– Знаю, это странно и пугающе, но ты не первая сирота, которую мы нашли. Ты приспособишься, как и остальные.

– Сирота?

– Так мы называем молодых Мохири, которые не росли в условиях нашего образа жизни. Которые понятия не имеют о том, кто они на самом деле, пока мы их не найдем.

– То есть существуют такие же, как я? – Мне стало немного спокойнее от мысли, что кто-то другой пережил подобное.

– Не совсем такие, как ты. – Он нахмурился. – Остальные были гораздо младше.

– Какое это имеет значение?

Он отвел взгляд, и, когда снова посмотрел на меня, выражение его лица было серьезным.

– Наши Мори нуждаются в нас для выживания, как мы нуждаемся в них. Но они все равно демоны, у которых есть определенные прихоти и желания. С раннего возраста нас учат контролировать их порывы и уравновешивать смертную и демоническую стороны. В противном случае Мори попытается отнять власть. Сироты, которых обнаруживают достаточно взрослыми, с тяжелыми психическими и эмоциональными проблемами, терзаемые своей демонической сущностью. В худшем случае у них развивается шизофрения, и они попадают в психбольницы… или убивают себя.

Я резко вздохнула, думая о тьме внутри себя, а также об эйфории, которую ощутила, ударив Скотта. Мне всегда казалось, что в голове поселилось другое сознание, которое сразу же завладеет мной, стоит только расслабиться. По телу пробежала дрожь, когда я подумала о том, где бы оказалась, если бы не научилась контролировать его. Закончила бы так же, как те дети, про которых говорил Николас. Хотя, может, судьба и так уже поджидает меня.

– Сколько лет было самой взрослой сироте, которую ты находил?

– Самой взрослой сироте, которую удалось вернуть, было десять, и она – исключение. Остальным не больше семи.

– Десять, – пискнула я. Если он говорил правду, то я давно должна была или спятить, или умереть.

Возможно, он ошибался насчет меня. Возможно, я все-таки не одна из сирот.

– Знаю, о чем ты думаешь. Вижу по твоему лицу. Ты – Мохири. Уверен в этом на сто процентов. – Николас сделал еще один шаг ко мне и попытался встретиться со мной взглядом. – Чего я не понимаю, так это как тебе удалось подавить своего демона без тренировки. Никогда не видел такого самообладания, как у тебя. Твой Мори, можно сказать, в спячке.

От его близости по моему телу разлилось тепло, а в мыслях что-то вспыхнуло. Я отступила назад, чтобы сохранить между нами некоторую дистанцию. Мне было известно, что так демон внутри меня реагирует на себе подобного, но от этого легче не становилось.

– Поэтому я не такая быстрая и сильная, как ты? – поинтересовалась я, чтобы скрыть дискомфорт.

– Да, а еще потому, что мы достигаем зрелости в девятнадцать или двадцать, и тогда и Мори обретает свою силу. Ты, вероятно, заметила, что некоторые твои способности уже начали проявляться, но тебе придется научиться использовать демоническую сущность, чтобы усилить физические способности.

Демоническая сущность. По телу промчалась дрожь. Не этого мне хотелось.

– Ты в порядке?

– Нет, – честно ответила я. – Слишком много информации.

Он понимающе кивнул.

– Тебе понадобится время, чтобы переварить ее.

Я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.

– Итак, что ты можешь делать, кроме как быстро двигаться и ловить людей, падающих со зданий? Какими еще способностями обладаешь?

– Способностями?

– Ну, типа, ты можешь зачаровывать людей как вампиры, читать мысли или исцелять? Что-то такое.

Николас фыркнул от смеха.

– Никаких особых способностей, чар или чего-то еще. Мы наделены скоростью и силой, чтобы бороться с вампирами. Это все, что необходимо.

– Ох.

Не такого я ждала ответа. Если моя способность исцелять досталась не от Мори, тогда от кого?

– Кажется, ты разочарована.

– Нет, просто пытаюсь понять. – Солнце уже спускалось к горизонту, и идеальное лицо Николаса внезапно окрасилось золотистыми лучами. – Сколько тебе лет? И я не имею в виду, на сколько ты выглядишь.

Я решила, что Николас не собирается отвечать, пока он не сказал:

– Я родился в 1820 году.

У меня отвисла челюсть, на что мне было плевать. Подсчитать несложно: ему было почти двести лет. А выглядел на двадцать, максимум на двадцать один. Вдруг его ответ накрыл меня ударной волной.

– Я?..

– Да. Как только достигнешь зрелости, тоже перестанешь стареть.

– Ой, – невнятно произнесла я.

Люди вечно рыскали в поисках источника вечной молодости. Даже я раздумывала над тем, каково это – прожить столько лет и наблюдать, как меняется мир. Но, столкнувшись с перспективой никогда не стареть, в то время как стареют и умирают Нейт и все, кого я любила, я ощутила огромное чувство утраты, от которого подкосились мои ноги.

– Ты расстроена? – В его голосе прозвучала нотка удивления; видимо, остальные сироты были рады узнать, что обретут вечную жизнь.

Я молча кивнула в ответ. Налетел прохладный ветерок, и я потерла руки, вспомнив, что близится осень. От этих мыслей я едва истерически не рассмеялась. Я только что узнала, что бессмертна, и думала о чертовой погоде.

– Ты замерзла. – Николас принялся снимать куртку, но я отмахнулась, не зная, смогу ли принять этот добрый жест.

– Я в порядке, спасибо. – Я уставилась на потертые доски на причале, а затем перевела взгляд на него. – Что, если я не захочу присоединяться к Мохири?

Он нахмурился.

– Ты не присоединяешься. Ты уже Мохири.

– Что, если я не хочу жить с ними и просто хочу остаться здесь? Ты сам сказал, что я контролирую этого демона лучше, чем кто-либо, так что мне не нужно обучение.

До сих пор я нормально справлялась и совершенно не хотела расставаться с Нейтом, Реми, Роландом и Питером. Я была благодарна Николасу за спасение и не собиралась отрицать, что чувствовала странное притяжение к нему, но этого было недостаточно, чтобы отвернуться от единственной жизни, которую я знала.

– Тебе здесь не место. Что ты скажешь людям, когда перестанешь стареть? Что будешь делать, когда все, кого ты знаешь, состарятся и умрут? Тебе нужно быть со своим народом.

Слова Николаса причинили боль, хотя я только что думала о том же.

– Это мой народ.

– Ты так считаешь, потому что ничего другого не знаешь. Как только познакомишься с Мохири…

– Нет! Я знала одну из Мохири, помнишь? И все, что она сделала, бросила меня и моего отца. – Он открыл было рот, чтобы заговорить, но я продолжила: – Моя любящая мать-Мохири оставила нас, а отца убили вампиры. Ну и где тогда был мой народ?

На его лице застыло потрясение.

– Вампиры убили твоего отца?

Я горько рассмеялась.

– Жалко, не правда ли? Можно подумать, что у кого-то вроде меня гораздо меньше шансов попасть в лапы вампира, учитывая мое прошлое и гены. Этакий воин.

Я обошла Николаса, толкнув его плечом. Он даже не попытался остановить меня и пошел следом.

– Тот вампир, Илай, теперь знает о тебе. Он будет искать тебя. Ничто не доставляет большего удовольствия вампирам, чем испить кровь до последней капли из сирот Мохири. Но мы лишили его такого удовольствия, и он этого не забудет.

Я споткнулась, но продолжила идти.

– Мне казалось, ты сказал, что ему не удастся уйти.

– Он оказался находчивей многих.

– Ну, если он вернется, то будет думать, что я в Портленде, да? Он ни за что не догадается искать меня здесь. Кроме того, это территория оборотней, и они сейчас прочесывают Портленд в поисках вампиров.

– Оборотни тоже могут не поймать его.

Я бросила на него сердитый взгляд.

– Ты пытаешься меня напугать?

– Нет, но и врать не собираюсь. – В голосе Николаса послышалась искренность, и почему-то это раздражало еще больше. Мне хотелось вернуться домой, оставить позади и его, и Мохири, вернуться к той жизни, которую я знала и понимала.

Когда мы дошли до его мотоцикла, я остановилась и взглянула на него.

– Не думай, что я не благодарна тебе за то, что ты спас мою жизнь. Я даже словами не могу выразить, насколько благодарна. Но ваш образ жизни, ваши люди… мне там не место.

Николас не выглядел счастливым. Очевидно, большинство сирот были готовы распрощаться со всем, что когда-либо знали, ради Мохири. Но я не такая.

Николас полез в карман куртки и вытащил белую визитку, на которой оказался только номер телефона.

– Это мой номер. Позвони, если понадоблюсь или ты пересмотришь свое решение.

Я взяла визитку и сунула ее в задний карман, понимая, что она окажется на дне ящика и я никогда ей не воспользуюсь.

– Не пересмотрю.

– Еще кое-что. – Николас снова полез в карман и достал кинжал в ножнах. Он перевернул его и передал мне рукоятью вперед. – Возможно, сейчас ты и чувствуешь себя в безопасности, но как ты в пятницу убедилась, опасность может подстерегать тебя даже тогда, когда ты совсем ее не ожидаешь.

Я попыталась отказаться от оружия, но он вложил его в мою ладонь, и пальцы по собственной воле сомкнулись вокруг рукояти. Когда я вытащила из ножен клинок, в сумрачном свете призрачно блеснуло серебряное лезвие. Он был похож на тот, что я вонзила в Илая, только немного меньше, а рукоять – искусно вырезана из темного полированного дерева. Клинок идеально лег в руку, словно был изготовлен специально для нее.

Николас надел на голову шлем и перекинул ногу через мотоцикл.

– Еще увидимся, Сара, – медленно произнес он, прежде чем «Дукати» ожил.

– Нет, не увидимся, – ответила я, но слова заглушил рев двигателя мотоцикла, когда он умчался прочь.

Я двигалась как лунатик, пока готовила. Хорошо, что Нейт оказался слишком занят написанием важной сцены, чтобы ужинать со мной, потому что я не смогла бы поддерживать нормальный разговор. Съев безвкусный ужин, проскользнула в свою комнату, где посмотрела телевизор, почитала книгу и даже сделала домашнюю работу – все что угодно, лишь бы не думать об оружии, спрятанном в глубине моего шкафа, и о настоящей катастрофе, в которую превратилась моя жизнь. Но что бы я ни делала, правда продолжала висеть надо мной как волна невзгод, которая готова была вот-вот обрушиться и поглотить меня и от которой нигде не спрятаться и не убежать.

Я металась по комнате, словно запертый в клетке лев, разве что я не могла покричать и выпустить страдания, терзающие меня, наружу, потому что внизу сидел Нейт. Как я могла рассказать ему, что происходило и кем или чем я была на самом деле? Я уже представляла отвращение на его лице, когда он узнает, что я наполовину демон. Тело напряглось, а желудок взбунтовался, когда я задумалась о том, что во мне живет демон-паразит. Мне хотелось закричать и вырвать из себя эту нечисть, чтобы я снова смогла почувствовать себя человеком.

Но была ли я когда-нибудь человеком? Вся моя жизнь – сплошной обман. Знал ли папа, кем была Мадлен? Умер ли он, зная, что в его дочери живет монстр?

Я смотрела на свое лицо через зеркало в ванной комнате в поисках любых признаков, которые выдадут миру мой ужасный секрет. Но видела лишь обычную семнадцатилетнюю девушку. Я всегда высмеивала в школе детей за то, что они не были собой, пытались казаться другими, чтобы влиться в компанию. Качок, чирлидерша, задира – каждый из них носил маски, за которыми скрывались настоящие люди. Но теперь я знала, что самая страшная маска была надета на мне. Я была демоном в человеческом обличье.

Как я могла жить дальше, мириться с этим знанием до конца своей жизни – моей бессмертной жизни? Я прикрыла рот рукой, чтобы заглушить вырвавшийся из горла всхлип. Нейт, Роланд, Питер, даже Реми и все, кого я знала и любила, когда-то умрут, а я продолжу жить. У меня никогда не будет нормальных отношений, потому что окружающие меня люди в конце концов состарятся и умрут. От мысли, что впереди меня ждало настолько унылое существование, меня накрыло сильным чувством одиночества, а грудь пронзала острая боль.

Уснуть я так и не смогла, а утром собиралась в школу, сонная и опустошенная. Мне целое утро удалось ни с кем не разговаривать, и вместо того, чтобы пообедать в столовой, я скрылась в библиотеке. Аппетита не было, и я пока не могла смотреть Роланду и Питеру в глаза. Оборотни ясно дали понять, что им не нравятся Мохири. Как поступят мои друзья, узнав, что я одна из Мохири? Я не могла скрывать от них нечто подобное, но мне требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Мне нужно было пару дней, чтобы притвориться, что моя жизнь не разрывалась на части.

Неделя прошла в смутной череде уроков, пропущенных обедов и мучительных ночей. В четверг после школы меня выловил Роланд прежде, чем мне удалось ускользнуть, и поинтересовался, не приболела ли я, потому что была бледной и более отстраненной, чем обычно. Я пробормотала какое-то оправдание о простуде и убежала, чтобы он не успел раскусить мою ложь.

Дома скрывать свое потрясение было проще. Нейт часами корпел над своей книгой, пытаясь уложиться в срок. А когда не писал, то разговаривал по телефону или встречался с группой местных защитников окружающей среды, которые были обеспокоены слухами о какой-то нефтяной компании, внезапно проявившей интерес к нашему району. Рыболовство и туризм – основные отрасли промышленности в Нью-Гастингсе, и любая разведка энергоресурсов могла нанести ущерб и тому, и другому. Мне нравился город таким, каким он был, и я надеялась, что нефтяные компании оставят его в покое. Было легко забыть на некоторое время о собственных страданиях, думая о животных и других созданиях, которые могут пострадать или лишиться своего места обитания, если это случится.

В субботу и воскресенье я не отходила далеко от дома, за исключением короткой прогулки к причалам. В субботу днем провела несколько часов на крыше с Харпером, который расхаживал туда-сюда, расстроенный тем, что в последнее время я не уделяла ему достаточно времени. Обычно в его компании мне становилось легче, но сейчас мой разум ничто не могло успокоить.

Роланд написал мне в пятницу вечером, а потом в субботу, чтобы узнать, не хочу ли я провести время с ним и Питером. Оба раза я ответила, что плохо себя чувствую. Да, я была трусихой и поступала нечестно по отношению к своим друзьям, но я все еще не знала, как рассказать им правду и не разрушить нашу дружбу.

В понедельник после уроков Роланд и Питер подстерегли меня на парковке.

– Ладно, Сара, что происходит? – потребовал ответа Роланд, когда они отвели меня в сторону, чтобы никто нас не услышал.

– И не вздумай впаривать нам ту чушь о своей мнимой болезни, потому что ты ни дня в жизни не болела.

– Я…

– Дело в нас? – с некоторой неуверенностью спросил Питер. – Ты в шоке от того… ну… кто мы есть на самом деле? Мы все еще друзья, да?

– Конечно, мы друзья.

Заметив сомнение на их лицах, я поняла, что настолько погрязла в собственных страданиях, что даже не заметила, как моя внезапная замкнутость повлияла на друзей. Пока я набиралась смелости, чтобы рассказать им правду, они волновались о том, что я больше не хотела проводить с ними время, потому что они – оборотни.

– Меня это не волнует. Просто… – Я прикусила губу и опустила взгляд, скрывая ужас в глазах.

«Как мне признаться им?»

Питер приблизился ко мне.

– Ты в порядке?

Я начала было кивать, но в итоге отрицательно покачала головой. Не счесть, сколько раз с прошлой пятницы люди спрашивали, в порядке ли я, но каждый раз отвечала «да», хотя на самом деле была далеко не в порядке. За последнюю неделю мой мир круто изменился, и мне казалось, что я влезла в чужую жизнь без сценария. Я не понимала, как теперь думать или поступать.

– Пойдем. – Роланд прикоснулся к моей руке и указал на старый красный пикап. – Давай уедем отсюда.

Мы молча забрались в кабину небольшого пикапа «Шевроле». Роланд выехал с парковки и направился на север. Я не особо обращала внимание на то, куда мы направляемся. Большую часть просто смотрела на свои руки и пыталась подобрать слова, чтобы поделиться с ними своим ужасным секретом, как только доберемся до места назначения.

Пикап замедлился, и я подняла взгляд, осознав, что мы подъехали к старому сигнальному маяку. Маяк давно был выведен из эксплуатации, и он стал излюбленным пристанищем для тусовок подростков. Здесь все еще устраивали иногда вечеринки, потому что полиции, по большей части, было на них наплевать. Вид облупившейся белой башни, окруженной выцветшим белым штакетником, навеял множество хороших воспоминаний, которые совсем не облегчили тяжесть, сдавившую грудь.