Текст книги "За чертой"
Автор книги: Карен Тревис
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Эдди в полной мере насладился моментом – еще бы, не каждый день мангуст читает лекции об аскетизме. Любопытная беседа заглушила неприятное ощущение: ты богат, а выгоды тебе от этого никакой. Машина остановилась.
Серримиссани медленно повернула головку. Ее глаза не поблескивали, напротив, казались матовыми, как бархат, зловещими и невозможно пустыми.
– Вы готовы?
Эдди поймал камеру-пчелу и спрятал ее в карман.
– Я уже брал интервью у министра Юала. Я готов. Министерство – а Эдди не знал, как еще это назвать, – скрывалось в ровной стене зданий и поражало своей обыкновенностью – ни роскошного дизайна, ни росписи, ни резьбы. Эдди вошел и очутился в приемной. Приемная была пуста, и это потрясло его до глубины души. Высотой потолки достигали метров двенадцати. Голубовато-зеленый камень на стенах, строгий, прохладный… довольно странный контраст ржавому, янтарному и пурпурному великолепию снаружи.
Эдди показалось, что тут никого нет, но потом он услышал какой-то шум. Серримиссани потеребила его за рукав и кивнула в сторону одного из арочных проходов. Оттуда вышел исенджи. Последовал обмен пронзительными звуками.
Эдди занимался тем, что проводил камеру-пчелу вдоль одной из стен. Значит, статус дал вам большое пространство, так? Да, исенджи во многом похожи на людей…
– Юал готов принять вас и спрашивает, подать ли закуски.
– Только не грибы.
– Воды, ароматизированной чем-то с «Актеона»?
– Господи, надеюсь, это кофе…
В некоторые моменты Эдди казалось, что он достиг взаимопонимания с исенджи. Легко предположить, что это чуждый человеку разум: они не походят ни на кого и ни на что из виденного Эдди прежде. Но иногда они ведут себя гораздо более по-человечески, чем вес'хар.
Он сел и стал ждать. Внезапная мысль посетила его: а змеи? А медузы? Тут начался спор с сами собой по крайне важному вопросу. Но он разговаривал, да, разговаривал, с инопланетянами, которые жили с общей памятью, строили города и вели войны, ему непонятные. Если он и ошибался в суждении о них, то только из-за их невероятного сходства с людьми. Значит, ему и близко не подобраться к постижению сущности других форм жизни… Осознание ограниченности собственного разума наполнило его сердце грустью.
Серримиссани раздраженно толкнула его локтем.
– Не отвлекайтесь. Юал ждет.
Эдди постарался скрыть эмоции. Выше нос. У тебя третье интервью с инопланетянином! Радуйся!
– Прошу прошения. Оплакиваю все то, что находится за гранью моего понимания.
Он вспомнил того, кому принадлежали эти слова. Вот оно, определение человечности…
Референт исенджи препроводил их в другой зал, тоже цвета морской волны. Министр Юал расположился на возвышении в центре, которое словно специально предназначалось для того, чтобы создать почтительное расстояние вокруг сидящего и подчеркнуть его привилегированное положение. Эдди усадили на ящик, покрытый чем-то мягким и упругим. Почти что стул, насколько у исенджи вообще возможен стул, подумал Эдди и улыбнулся Юалу.
Исенджи выглядели симпатичными настолько, насколько это возможно, когда ты похож на помесь паука с пираньей. Однако им присущи общительность, вежливость и щедрость. Министр Юал с непринужденностью китайского мандарина попивал какую-то жидкость из мелкой посуды. Его яйцевидное туловище переливалось сотнями гладких, прозрачно-зеленых бусин, надетых на перьеобразные отростки. При каждом движении министр звенел, как хрустальная люстра. Эдди надеялся, что микрофон не полетит от этого чертова шума.
Одна черта Юала постоянно его отвлекала. От министра пахло лесом, лесной подстилкой после дождя. Запах не был неприятным, но явно не тот, который, по мнению Эдди, мог бы исходить от министра.
Потребность в Серримиссани отпала. Юал очень большое внимание уделял английскому языку и разговаривал на нем вполне сносно, несмотря на то что ему приходилось тщательно контролировать дыхание, чтобы произносить узнаваемые для Эдди звуки английской речи. Тем не менее юссисси осталась в комнате и теперь наблюдала за камерой-пчелой, которая парила вокруг интервьюируемого. Эдди изо всех сил старался побороть страх, что она бросится на камеру и слопает ее. Она слишком сильно напоминала ему о змеях и Киплинге. Эдди посмотрел на Юала. Глаз у министра не было, так что зрительный контакт завязать не удалось.
– Закрытое пространство за пределами Джедено невелико, однако я полагаю, что вашим товарищам будет удобнее жить там, чем на борту «Актеона», – проговорил Юал. Ритмичное сглатывание сопровождало каждое слово – как у человека, который заново учится говорить после тяжелейшей операции на гортани. – Когда мы все устроим, воздух там будет прохладный, влажный и более пригодный для дыхания. Вы будете чувствовать себя комфортно, а мы в обмен многое узнаем о биосферах.
– Такими вы видите отношения между людьми и исенджи?
– Взаимопомощь – хороший фундамент для любой сделки. Вы получите улучшенные системы телекоммуникации. Нас интересуют передовые технологии пищевой промышленности и терраформинг. Вы сами столкнулись на улицах с нашей самой большой проблемой.
Эдди поколебался, прежде чем задать следующий вопрос, но без этого не обойтись. Он подал камере сигнал взять лицо Юала крупным планом.
– А контроль над рождаемостью не рассматривается как вариант?
– Все намного сложнее. Два государства не могут договориться об общем политическом курсе: каждое боится, что другое его захватит. Есть психологический и биологический аспект этой проблемы. Чем выше уровень перенаселенности, тем выше уровень смертности. Чем выше уровень смертности, тем выше уровень рождаемости и тем неохотнее народ соглашается ограничить число членов своей семьи – из-за страха, что род прервется.
– Улучшенные пищевые технологии не решат этой проблемы.
– В долгосрочном плане – нет. Но переселение – решит. Так можно снизить общий уровень напряженности.
– Вы колонизировали луну, Тазир Be?
– Тазир Вар.
– И как, сработало?
– Пока нет. Но мы надеемся, что вы поможете нам восстановить ее экологию.
– Так что же стояло за решением заселить Безер'едж?
– Думаю, мы многому научились с тех пор, как истощили Тазир Вар. Наш новый мир будет лучше спланирован и лучше управляем.
– У вас есть потенциал для выхода в глубокий космос. Почему бы не заняться разработкой этого направления, чтобы избежать столкновения с вес'хар?
– Мы владели потенциалом, но поддержание проекта требовало очень больших ресурсов. Нам повезло, что скоро вы сможете помочь нам с наиболее отдаленными узлами связи, потому что сами мы уже не в состоянии до них дотянуться. Сейчас наши приоритеты – пища и экологическое регулирование. Это другая сфера, где сотрудничество может оказаться взаимовыгодным.
– Совместные миссии?
– Вам и самим нужно расширять свои территории. Иначе для чего еще вы здесь? А еще вы считаете, что вы – вечны. Сложно представить, что ваш вид добровольно останется сидеть в ловушке на планете, которую в конце концов разрушит ваше собственное солнце. Нет, мистер Мичаллат. Я уверен, что люди и исенджи станут сотрудничать и мы все от этого только выиграем.
Юал постучал по столу между ними, показывая, что чаши пусты. Маленькая частичка нароста-пера отвалилась и упала ему на колени, и он наклонился, чтобы смахнуть ее. А если сломается перо с бусиной?
Серримиссани смотрела на Юала, и Эдди увидел на ее «лице» выражение глубочайшего презрения. Ни один, даже самый лучший индийский танцор катакали не изобразил бы лучше. Выдержав многозначительную паузу, юссисси трусцой приблизилась к ним и наполнила чаши из соответствующих кувшинов. Смешно ей не было. Эдди заметил, как поблескивают остренькие зубки за чуть-чуть приоткрытыми губами.
– Давайте выпьем, мистер Мичаллат. Скоро ли вы перешлете на Землю это интервью?
Эдди кивнул и осушил чашку с кофе, который уже почти остыл. В кают-компании варили гораздо вкуснее.
– Как только отредактирую.
– Собираетесь вырезать что-то? Ведь интервью и так было очень коротким.
– Нет, я не собираюсь опускать детали, всего лишь хочу дополнить его интересными снимками. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы я поездил по Джедено и записал что-то другое?
– Если найдете.
Эдди в тот же миг влюбился в Юала раз и навсегда. Еще бы, такая искренность и доброта! Он бы с радостью променял любого из земных политиков на этого чудесного исенджи. На обратном пути к кораблю он прокрутил запись на смартбумаге, которую выдал ему «Актеон», и отметил последовательность кадров. Юал прав. Для него все это выглядит одинаково. Неудивительно, что они назвали эти снимки обоями…
– Ну-ну…
В репортаж можно включить только то, что сам видел. Серримиссани следила за движением его пальцев по смартбумаге.
– А я думала, вы уже записали все, что нужно.
– Уверен, так оно и есть, – отозвался Эдди. Это-то его и беспокоило. – Смотрите. Здесь нет журналистов, кроме меня, и поэтому никто не осветит другую сторону этой истории, а значит, я должен быть вдвойне аккуратным в том, что говорю, не навязывать свою точку зрения. Я – всего лишь окно, не больше и не меньше. Насколько это возможно.
Юссисси подарила ему взгляд, исполненный то ли сочувствия, то ли откровенной жалости. От этого Эдди на мгновение ощутил себя скорпионом. Скорпионом размером со змею.
– Окно должно быть открытым, – заметила Серримиссани.
Мир вокруг Шан заполняла тишина – за исключением звона в ушах.
Лица – вес'хар и юссисси – то сходились кругом, то отдалялись.
Несколько секунд она смотрела, как чудно открываются и закрываются их рты. Казалось, барабанные перепонки кто-то проткнул шомполом. Неожиданно звуки нахлынули на нее снова.
– Лай севадкэ! – произнес тонкий детский голос и отдался эхом. – Ур, джес'ха ур!
Шан попыталась сесть. Теперь ей удалось разглядеть: Виджисси, Чайяс и мужчина вес'хар, которого она прежде не встречала. Все – на почтительном от нее расстоянии. Чайяс время от времени мотала головой, будто хотела что-то вытряхнуть: вероятно, выстрел повредил и ее слух тоже.
Шан попробовала опереться на руки, но снова упала на локоть. Затылок разрывала адская боль. Она потрогала его, ожидая обнаружить там открытую рану: клейкую кровь, раздробленные кости. Однако все оказалось на месте.
Чайяс всадила в нее пулю, вот только Шан пока не могла разобрать, куда именно. Пуля с пустым наконечником обладала огромной силой и могла остановить кого угодно. Вот только Шан не планировала, что она остановит ее саму.
– Вы нас слышите? – спросил Виджисси. – Вы ударились головой, когда падали.
О, это многое объясняет. И левое плечо болит. Шан неловко пошевелилась, пытаясь почувствовать, где же рана, и поняла, что выстрел прошил ей грудь. Скорее всего, легкое тоже задето, судя по вкусу крови во рту. Шан видела достаточно вскрытий, чтобы это запомнить.
Но с'наатат отлично справлялся с ранениями. Он уже проделал подобную штуку раньше, когда пушка исенджи размозжила ей череп, и Арас порезал руку, чтобы его зараженная кровь попала ей в рану и исцелила ее. На этот раз все гораздо проще, простреленное мясо – это не травма мозга. Симбионт устроил показательное выступление: он латал ее прямо у них на глазах.
– Я вас слышу, – наконец ответила Шан. Она попыталась встать, но передумала. Зрители шарахнулись от нее. От Чайяс откровенно пахло страхом, но она молчала. Шан с трудом повернула голову – больно.
Подобные сцены офицер полиции наблюдает довольно часто. И Шан тоже приходилось это видеть, но… на стене всегда были брызги чужой крови. Она смотрела на красные капли, матриарх и дипломат юссисси смотрели тоже.
Потому что они боялись ее крови.
Виджисси, мелко тряся головой, обошел ее, разглядывая куртку, будто не до конца веря в то, что под ней происходило.
– Так это правда, – произнес он и отвернулся. – Я не хотел вас обидеть. Но одно дело – знать, что это возможно, и другое – увидеть своими глазами.
Шан поднялась на четвереньки. Чувство равновесия отказало полностью. Теперь она ощущала лишь головную боль, онемение в шее и странный запах пыли. Пистолет лежал на столе. Шан добралась до него и сунула за пояс. Куртка безнадежно испорчена, и это расстраивало ее больше всего. Тело восстановится, но где здесь взять новую одежду?
Чайяс не подходила. Зрачки из раскрытых лепестков превращались в узкие щелочки.
– Невероятно, – в конце концов проговорила она очень тихо. – Потрясающе.
– Да уж, страшновато. Это мой фирменный фокус. – Если Чайяс таким образом хотела проверить силу ее с'наатата, то выбрала самый идиотский способ. Но ее это потрясло, факт. Шан осмотрела опаленную дыру в куртке. Перевела взгляд на руки – огоньков нет. – Ну, так вы повеселились? Я могу идти?
– Мне нужно было увидеть.
– Увидела. – Шан указала на стену. Ее в этот момент больше волновало, появится ли снова свечение, чем события последних минут. – Вы собираетесь тут прибрать или это сделать мне?
Виджисси смотрел на Чайяс, как будто ожидал от нее какого-то шага. Шан чувствовала, что происходит что-то еще, чего она не понимает до конца. Чайяс выглядела подавленной. Может, она никогда не видела, как чьи-то внутренности разлетаются по комнате. Это на самом деле кому угодно испортит день.
Чайяс подошла к выходу. От пронзительной трели у Шан снова зазвенело в ушах. Раздался топот бегущих по коридору ног. Чайяс вернулась в комнату. Шан на любом языке понимала «убирайся отсюда к чертям собачьим». А еще она знала, что удостоилась неблагосклонного, но очень пристального внимания матриарха.
– Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь, – сказала Чайяс. – Потому что мы потребуем исполнения обязательств. Теперь ты – вес'хар. Ты будешь сражаться на нашей стороне, если потребуется. Ты будешь исполнять долг матриарха. Мы многого от тебя ожидаем, Шан Франкленд, возможно, даже больше, чем ты можешь дать.
Чайяс внезапно замерла, но не так, как расслабленный человек, – ее накрыла совершенная неподвижность. Шан видела, как то же самое происходило с Арасом, когда он терялся перед чем-то или тревожился. Странное состояние. Оно еще больше подчеркивало, что они – другие.
Я смогу. Я прекрасно с этим справлюсь. Облегчение оттого, что все обошлось, наполнило ее воодушевлением и уверенностью, и Шан сделалось стыдно. Это слабость. Она не должна была бояться.
– Если это возможно, я заберу Араса.
Куда? Шан понятия не имела. Но, похоже, настал самый подходящий момент, чтобы удалиться с гордо поднятой головой – как победившей в споре.
Виджисси потеребил ее рукав.
– Уходи, пока ты на высоте, кажется, так говорят? – прошептал он и со значением потянул ее за рукав по направлению к выходу.
Шан шагала за Виджисси по лабиринту комнат, составлявшему жилище Чайяс, и чувствовала себя так, будто ступает по вздымающейся под ногами палубе. Что сказать Ара-су? И куртка – вот черт, как же ее залатать? Откуда-то появилось довольно много вес'хар, в основном мужчины, но и женщины тоже. Они с удивлением таращились на нее. Шан пришла в голову мысль, что необычность ее инопланетного лица здесь уже несколько потеряла актуальность.
Виджисси заглядывал в разные комнаты и что-то бормотал себе под нос, пока не нашел помещение, которое, очевидно, отвечало его потребностям. Он пригласил Шан внутрь.
Пусто. Три прохода ведут куда-то вглубь дома Чайяс. Один из них прикрыт камчатым полотном насыщенно-синего цвета. Виджисси усадил ее на высеченный в стене уступ и сделал предостерегающий жест обеими лапками.
Руками, напомнила себе Шан. Не лапками. Она фыркнула, пытаясь отделаться от неприятного запаха и ощущения пыли в ноздрях. Теперь запахи имели для нее текстуру и цвет, а цвета пахли, звучали и почти ощущались наощупь. За прошедшие месяцы у нее сильно выросла синестезия восприятия. Не похоже, что это вес'харская черта.
– Ждите здесь, пока я поищу Араса. Я бы на вашем месте не стал особенно гордиться тем, что заставил Чайяс сдаться.
По его тону Шан не могла определить, иронизирует он или просто помогает пробраться через хитросплетения вес'харской политики.
– Вы сделали очень опасный шаг, – закончил Виджисси.
– Потому что однажды она схватит меня за задницу? – О, вот это уже знакомо. Шан не в новинку возглавлять чей-то черный список. Ну так что? – Пусть попробуют, если хватит сил.
– Я думал, вы понимали, что делали.
– Верно. Я торговалась за Араса.
– Мы ощущаем запах. Все ощущают запах. – Виджисси прерывисто вдохнул – как очередь маленького автомата. Шан тоже попробовала почувствовать что-то, но запах пыли перебил все остальные обонятельные ощущения. – Глупо было так поступать, но, возможно, вы более амбициозны, чем мы предполагали.
– О чем ты, черт возьми?
– Вы свергли ее. Чайяс отказалась от своей власти.
Глава четвертая
Наших политиков система правления вес'хар повергла бы в шок. Никакой борьбы за должность, голосований, предвыборных кампаний, партий. Правящая группа матриархов, существующая в каждом из городов-государств, обеспечивает такое положение, при котором повседневные решения, принимаемые на уровне семьи – где доминирующее положение также занимают женщины, численно уступающие мужчинам в соотношении один к пяти, – отражаются и в более широких областях управления международными отношениями и осуществления крупных инфраструктурных проектов. У вес'хар нет экономики или конституции в нашем понимании. И горе той, которая не исполнит свой долг: обычно таких убивают.
Эдди Мичаллат, Би-би-сиИз репортажа нашего корреспондента вне Солнечной системы
– Слушай, я не знала. Не имела понятия. Ты меня слышишь или нет, ради всего святого?
Местин очень раздражала привычка Шан ходить по комнате. Эта женщина занимала слишком много места в и без того небольшом жилище. Ей придется научиться держать себя в руках и стоять спокойно. Шан, подбоченясь и качая головой, остановилась перед Невиан. Вне всякого сомнения, совершенная ею глупость поразила ее саму. Местин решила, что первым делом найдет для Шан другое жилье. Несколько месяцев назад она бы дала ей пощечину. Однако сейчас перед ней не младшая женщина и не гефес. Шан теперь – старший матриарх, и не важно, как она выглядит.
– Сколько раз тебе повторять, что намерения не имеют никакого значения? – спросила Местин. – Ты бросила вызов Чайяс, и она уступила тебе первенство. Вот и все.
– Просто потому, что я пригрозила ей гранатой?
– Это гормональное. Она не может управлять своими реакциями. – Местин знала, что сейчас происходит с Невиан, которая стоит рядом: она, как зачарованная, таращится на Шан, не в силах отвести восхищенного взгляда. – Ты сама сказала, что ощутила запах, когда это случилось.
– Господи Иисусе, и все из-за того, что я грубо с ней обошлась?! Что же вы будете делать, когда прибудут войска людей и подарят вам леденящий душу взгляд? Сдадитесь?
– Они – люди, целиком и полностью, и у нас с ними ничего общего в биохимии. В отличие от тебя.
Замечание заставило Шан притихнуть. Она опустила руки и опустилась на скамью, которую Невиан застелила тканью дрен, чтобы обеспечить ей комфорт.
– Я так понимаю, извинений будет недостаточно?
– Это сверившийся факт. Чайяс потеряла свое гормональное превосходство. Преднамеренно или нет, ты стала старшим матриархом Ф'нара.
Шан вскинула руки – ладони наружу. Местин заметила, что когтей уже нет. Причуды с'наатата.
– Нет, – заявила Шан. – Ни в коем, мать вашу, случае! Я буду заниматься чем угодно, но только не политикой. У меня нет на это права. Я уж молчу о том, что ничего в этом не смыслю…
– Тогда ты повергнешь нас в смуту, а на это у тебя тоже нет права.
– Ну так подскажи мне выход.
– Где граната?
– Арас забрал. Для сохранности. Слушай… Может, ты хочешь эту работенку?
Местин и не предполагала, что Шан так мало знает о вес'хар. Она до сих пор приписывает им человеческие мотивы.
– Никто не добивается старшинства. Это долг, а не приз.
– О'кей, так ты согласна или нет?
– Если потребуется.
– А что надо сделать? Подраться?
– Ты можешь просто попросить меня.
– А почему мне раньше никто не сказал об этом?
– Ты нас не до конца понимаешь. Ты бы решила, что я пытаюсь получить преимущество.
– Отлично. Местин, пожалуйста, не будешь ли ты так любезна занять место Чайяс. Так? Все?
Местин почтительно склонила голову. Она чувствовала одновременно облегчение оттого, что эта непредсказуемая инопланетянка не будет править Ф'наром, и страх – из-за тяжкого бремени, которое едва ли ей под силу. Невиан наверняка это почувствовала. А Шан?
– Я объявлю о принятом решении. – Местин поднялась и издала высокую трель, приглашая Араса войти. Он возник в дверном проеме – слишком огромный для мужчины и слишком странный. Позади него топтался Виджисси. Арас держал в руке небольшую чашу синего стекла с нетун джай. От него пахло ожиданием, что неизбежно. Вне зависимости от внешности, в Apace оставалось еще достаточно от мужчины вес'хар, чтобы он полностью подчинялся сильной и агрессивной женщине.
Он не сводил глаз с Шан.
И Невиан тоже. Местин иногда чувствовала себя невидимкой. Кроме того, беспокоило, что ее дочь, которую она сама должна воспитывать, выбрала себе гефес в качестве образца для подражания.
– Спасибо, – сказала Шан и взяла нетун джай у Араса. Она улыбнулась ему, и на какой-то момент – пока взгляд ее скользил от его бедер к лицу – совершенно отвлеклась от сути разговора. Потом, будто спохватившись, отвернулась и придала лицу нарочито нейтральное выражение. – Ты в порядке?
– Да, конечно.
– Для твоей же безопасности тебе нужно остаться на Вес'едже. Ты очень полезна для нас, Шан. И ты согласилась безоговорочно и беспрекословно служить этому миру.
– Ну да. – Шан осторожно откусила кусочек пирожного, распробовала и тут же затолкала в рот целиком. Время от времени она поглядывала на Араса, и взгляды эти сильно отличались от тех, которые она бросала на Местин. Ничего хорошего это не сулит. – Я под домашним арестом?
– Понятия не имею, что это значит, но ты можешь находиться, где тебе вздумается… на этой планете. Другой вопрос, где ты будешь жить. У меня есть свободные комнаты…
– И у меня, – вставил Арас.
– Делайте что хотите. – Местин не знала, что станет со снаататом при межвидовых взаимоотношениях, но предупредить их необходимо. Шан обращает на Араса слишком много внимания. – Но, прошу вас, не размножайтесь. Знаю, что это звучит жестоко, но вы оба представляете опасность.
– А… что?! – выдавила Шан.
– Мы осознаем, какое бремя несем, – перебил ее Арас. Шан посмотрела на него и губы ее напряглись, как будто она хотела что-то сказать, но смолчала. Местин догадалась, что Шан не понимает, что с ней происходит, и что слова Местин ее потрясли. Шан и Арас обменялись взглядами. Местин видела только беспокойство и возбуждение Араса.
Не важно. Между ними существует связь, и уже хорошо. Со с'наататом или без, но двое неженатых половозрелых особей во Ф'наре могут создать проблему. Местин проводила их взглядом и повернулась к Виджисси.
– Я хочу, чтобы ты присматривал за Шан Чайл и заботился о ней, когда потребуется. Независимо от того, захочет она того или нет.
Виджисси выдержал паузу, откусил кусочек нетун, демонстративно щелкнув зубами, и вздохнул. Так шипит струя пара.
– Присмотрю.
Полезность. Арас попробовал слово на вкус. Безоговорочно. Когда-то ему говорили то же самое – давно, с тех пор утекло очень много воды. Слова были другие, но столь же жесткие, и их так же просто было принять. В трудные времена такие решения принимать легко.
Он подумал о Симисиате и других воинах с'наатат, которые приняли достойное решение прекратить свое ненормальное существование. А если бы сегодня его попросили снова поступить на службу, согласился бы он так просто, без раздумий?
Шан расстроена. Она шагала чуть позади него. Они шли вдоль перламутровых стен, и отовсюду раздавались приветственные трели, – вес'хар спешили показать Араса своим детям. Воины с'наатат – герои, и здесь все об этом помнят.
А он – последний из них.
– Ты на самом деле злишься на меня, да? – спросила Шан.
– Нет. Вовсе нет. – Он посмотрел на нее через плечо. От нее чудесно пахло. Этого аромата он не ощущал уже много столетий. Арас постарался игнорировать запах. Все-таки это нечестно по отношению к ней. – Но ты здесь меньше шестидесяти часов – и уже успела вывести из равновесия правительство и сместить старшего матриарха. Что же будет через месяц? Представить страшно…
– Это шутка?
– Да. – Может, ему удастся объяснить ей некоторые вещи. Может, это под силу Невиан. – Почему ты выступила против Чайяс?
Шан раздраженно фыркнула.
– Чтобы она не посадила тебя на электрический стул! У меня что, был выбор?
– Возможно, стоило подождать?
– Ага, и я дождалась, что она продырявила меня из моей же пушки! – Голос ее едва заметно дрогнул. – Я сделала выбор, и мне с этим выбором жить.
Молчание. Но гнев делал ее еще привлекательнее. Они продолжали идти вокруг кальдеры, и шли довольно медленно; Араса то и дело останавливали и сообщали, как это удивительно, как радостно – видеть его. Большинство из встречающихся никогда прежде не видели с'наатата, тем более такого странно непохожего на них. Почитатели разве что не пытались его потрогать.
Жилище располагалось на дальнем краю верхней террасы. Оттуда виден был не только Ф'нар, но и иссушенный бронзовый пейзаж за пределами кальдеры. Много лет Арас потратил на то, чтобы вырыть себе дом в уступе и выложить его камнем. Толкая входную дверь, тяжелую от фальшивого перламутра – выделений тем, он почти хотел увидеть кого-то из своей семьи, но подозревал, что никто не станет жить в доме с'наатата, не важно, как долго он пустовал.
Никого. Чисто, пахнет свежестью и водой. Кто-то приготовил дом к его приходу. На открытых полках лежали клубни эвем и стояли какие-то коробки.
Шан вошла следом за ним.
– Как долго, говоришь, тебя не было?
Он быстро прикинул.
– Чуть больше ста двенадцати лет.
– Кто-то хорошо позаботился о твоем доме.
– Только я не знаю, кто. И вряд ли узнаю. Шан пришла в восторг.
– Люди врываются в пустые дома и грабят их. Вес'хар входят, убираются и оставляют зелень на полочке. – Она рассмеялась – абсолютно непринужденный взрыв смеха. Редко от нее такое услышишь. – Вы все рушите мои представления о мире. Поразительно.
И она не издевалась, он знал это наверняка. Шан еще ко многому предстоит привыкнуть. Арас бросил сумку на сундук, служивший столом, и вытащил нож. Вспышка энтузиазма Шан очень его порадовала.
– Я приготовлю обед, и мы поговорим, хорошо? Шан внимательно на него посмотрела.
– Ага. У меня есть пара вопросов.
Ф'нар не был домом для Араса. Может, стоило направиться на север, к Июссану на Баральской равнине, где он родился? Там вес'хар прятали свои жилища от посторонних глаз так, как он спрятал Константин. Там процветала философия Таргассат, по крайней мере несколько сотен лет назад, когда он покидал те края, дело обстояло именно так. Община Ф'нара не отличается подобной щепетильностью, нравы здесь гораздо мягче. Здесь нет необходимости тщательно осматривать местность в поисках следов чьего-то пребывания. И возможно, именно здесь человеку будет легче приспособиться к жизни вес'хар.
Шан уже выяснила, что здесь, по человеческим стандартам, несколько комнат. Пока он нарезал эвем, она ходила из одной в другую, будто что-то подсчитывая. Он вырыл именно столько, сколько требовалось – главную комнату, где можно спать, читать и готовить, уборную и кладовую.
– М-м-м, очень милая студия, – сказала Шан с нарочито бесстрастным выражением лица.
Вечер выдался теплым, но Арас почти скучал по морозной зиме в Константине. Он оставил Шан изучать овощи и фрукты, а сам отправился в ванную, чтобы помыться, пока варился эвем. Когда он вернулся, выжимая воду из длинной косы, она пыталась разобраться с овощами в корзинке. Понятное дело, бездействие ее угнетает. Шан не могла даже включить плиту – она тщательно обследовала ее со всех сторон и залилась румянцем.
– Мне чертовски многому предстоит научиться. И не только языку вес'хар.
– Это подается сырым. – Он забрал у нее связку зеленых луковиц. – Почему бы тебе просто не понаблюдать за мной?
– Я хочу быть полезной.
Арас аккуратно отвел ее пальцы от кухонной утвари и указал на одну из скамей.
– Сядь и смотри.
– Я знаю, что ты сердишься. Но самое большое, что я могу сделать, – это извиниться.
– Я не сержусь на тебя. – Шан ощущала вовсе не запах страха, но сейчас неподходящий момент, чтобы это ей объяснять. – Все случилось из-за меня, а не из-за тебя.
Стыдно все-таки отчитывать ее за нетерпеливость. Ценой своей жизни она выкупила его. Глупость, но и он поступил не лучше: желая спасти ее, лишил нормальной жизни, покоя, дома.
– Но ты пришла за мной. – А?
– Ты меня не бросила. Сдержала слово.
Шан опустила глаза, как всегда делала, когда взгляд мог выдать истинные чувства. Удавалось не очень хорошо; впрочем, кто-то из гефес мог бы и купиться. Когда он рассказал ей, что испытал в плену, она сделала так же – наверное, какое-то болезненное смущение.
– Но я не могу стоять в стороне, ты же понимаешь.
– Это было глупо и опасно.
– Ах, да не стоит благодарности! Рада, что выручила тебя.
– Почему ты пошла на такой риск?
– Ты хороший человек, Арас. И ты мой единственный друг.
Арас посмотрел в кастрюлю. Пожелтевшая от эвем вода тихонько кипела. Он вспомнил, как впервые заговорил с ней о с'наатате. Они сидели на равнине Безер'еджа, и он готов был перерезать ей горло тилгуром, если бы почувствовал, что она расскажет об этом ученым с «Фетиды».
Она до сих пор не знала, что такая мысль приходила ему в голову. Она доверяла ему. Эта тайна причиняла ему постоянную боль.
Арас обернулся к Шан. Обычная ледяная маска «со мной стоит считаться», как выразился Эдди, – напряженная челюсть, немигающий взгляд, – истаяла на несколько секунд и обернулась слабой улыбкой.
Зачем? Зачем он спас ее? Местин задала ему вопрос, на который он до этого самого момента не знал ответа. А теперь понял. Она заполнила пустоту, которая царила в его искореженной жизни. Удовлетворила инстинктивные потребности, которые Арас так долго подавлял в себе. Шан была маленькой девочкой, исанкет, которую нужно беречь и учить, была равной, отличным товарищем, и была – понимала она это или нет – исан, физически сильным матриархом, защитницей и подательницей жизни.
А еще она знала, что такое одиночество.
Гремучая смесь.
Арас приложил усилие, чтобы не продолжать эту мысль.
– Чайяс потребовала от тебя высокую цену. Местин потребует еще больше.
– Думаю, что я от нее тоже кое-что получу. Мы с ней играем на равных. Это успокаивает. – Она нетерпеливо махнула в сторону стола. – Давай, время ужинать. Исан приказывает.
О-о. Это стоит обсудить.
– Ты не обязана быть исан, если не хочешь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?