Текст книги "Долго и счастливо"

Глава вторая

Вечер следующего дня я провела в аэропорту, нервно глядя на часы и вслушиваясь в мелодичный, хорошо поставленный голос диктора. Я приехала заранее, а рейс из столицы Ямато задерживался уже на целый час, и я успела напридумывать себе все, что можно и нельзя. Люди вокруг нервно на меня косились, кто-то украдкой фотографировал, думая, будто я не замечаю. Торжественно выданные Лил черные очки, скрывающие половину лица, не помогли ни капли, все равно узнали и теперь пытались разглядеть как можно лучше, заснять, а если повезет, то и оторвать что-нибудь на память.

Чертова известность. Как Такео только терпит подобное?

Я мрачно косилась на любопытствующих под прикрытием темных стекол очков и желала им как минимум внезапной диареи. Особенно тому типу, что делал уже то ли десятый, то ли двенадцатый снимок с таким видом, словно нашел золотую жилу. Страшно было представить, куда он собирается продать свои фото…

Спустя час моего сидения понемногу подтянулись и неизбежные журналисты, которым кто-то явно слил, что «та самая» Джулия Беннет засела в аэропорту. А сложить два и два оказалось не так и сложно. Ну кого бы еще мне приспичило ждать в международном аэропорту, верно? Только любимого и единственного.

Любимый и единственный вышел из зоны прилета, когда мои нервы начали сдавать. Такео сиял лучезарной улыбкой, на плече у него болталась спортивная сумка. Он не скрывал, кто он.

Вспышки фотоаппаратов тут же засверкали со всех сторон. Пара особо чувствительных барышень, узревших в непосредственной близости кумира, восторженно ахнула и тут же метнулась было брать у звезды автограф, но Ватанабэ оказался быстрее. Он молнией кинулся ко мне, бросил сумку на пол и подхватил меня на руки, еще и покружив, тем самым разогнав совсем уж близко подобравшихся поклонников. Затем, запечатлев на губах невесты вполне целомудренный поцелуй, хитроумный сын Востока водрузил сумку обратно на плечо, взял меня за руку и целенаправленно пошел к выходу, упорно игнорируя все попытки посторонних завязать беседу.

– Хоть бы охрану взял, – недовольно проворчала я, не одобряя такой вот открытости. Он все-таки звезда, а сумасшедших на свете хватает. Особенно в столице. Это место просто создано для психопатов всех мастей.

– Только если она будет и у тебя тоже, – со смешком парировал он.

Порой его беззаботность просто выводила меня из себя. Я схватила его за шарф и слегка придушила Ватанабэ, чтобы хоть как-то донести до него мое недовольство. Любимый покладисто позволил поиздеваться над собой, но точку зрения не сменил.

– Мне-то охрана зачем? – недовольно спросила я, когда поняла, что бой проигран вчистую. – Это ты из нас двоих знаменитость.

Мы уже вышли на парковку, но труженики пера и объектива все никак не отставали, пытаясь выжать максимум пользы из сложившейся ситуации.

– Ну, ты теперь тоже личность не безызвестная, – легкомысленно рассмеялся Такео, на мгновение притянув меня ближе. Прилюдно. Неслыханная фамильярность, по его собственным меркам. Но после того, как я дала согласие на брак, Ватанабэ стал вести себя куда смелее, при каждом удобном случае заявляя на меня свои права. – А со мной не случится ничего плохого, пока ты меня любишь, – добавил музыкант.

Тон у него был тот самый, который я привыкла трактовать как «говори что хочешь, тебе меня все равно не переубедить, ведь я прав». Словом, мне довелось связаться с тем еще упрямцем. Он никогда не уступал, если считал, что прав. А так он считал практически всегда.

Ох уж эти мужчины…

– Возьмем такси – и сразу к твоим родителям, – излишне воодушевленно возвестил музыкант, когда мы вышли на парковку.

Нервничает.

И сильно.

Правильно делает.

Судя по обмолвкам родителей, братья на Ватанабэ зуб точат. Они у меня ревнивые страшно и терпеть не могут делиться. Особенно мной. Для Джастина и Брайана я всегда была любимицей, долгожданной сестренкой. Подозреваю, все дело в том, что уровень тестостерона у братьев зашкаливал еще с детства, и они мечтали иметь под рукой кого-то, кого могли бы защищать, холить и лелеять. Поэтому сестру просили у родителей хором на два голоса, хотя ни мама, ни папа вообще-то не планировали пополнение семейства. Родители сперва плохо представляли, что с двумя детьми делать, не говоря уж о третьем.

Когда я уехала учиться в столицу, Брай и Джас едва ли не в трауре были. Впрочем, потерю объекта внимания в целом они пережили неплохо и ездили ко мне во время моей учебы всего лишь раз в неделю. Оба тогда уже работали в полиции, что позволяло демонстрировать свою выдающуюся мужественность каждый божий день не только перед любимой сестрой. Но это не означало, будто они легко воспримут появление в моей жизни постороннего мужчины, который явно собирается задержаться рядом со мной надолго.

Таксист, увидев, кто решил воспользоваться его услугами, просто просиял.

– Такео и фея Джули! – радостно воскликнул вполне солидного возраста мужчина, вылетая со всей возможной прытью из машины, чтобы принять у нас багаж.

Вот она, всемирная известность. О моем существовании узнали не только фанатки будущего мужа, но даже и мужчины хорошо за пятьдесят.

Ватанабэ приветливо улыбнулся таксисту, хотя наверняка от подобного фамильярного обращения моего жениха покоробило, учитывая нравы Ямато и довольно традиционное воспитание самого Такео. Я улыбнулась вслед за любимым, но меня откровенно бесило, что посторонние люди заимели привычку называть меня рабочим прозвищем. Ужасно невежливо.

– А вы, мисс Джули, еще прекрасней, чем на фотографиях, – разглагольствовал таксист, засовывая наши сумки в багажник. – Вам повезло отхватить замечательную девушку, Такео. Редко найдешь такую красавицу.

На этом месте мне полагалось смущенно потупиться в стиле «хорошей девочки», а Ватанабэ – раздуться от гордости и сказать что-нибудь приятное в мой адрес.

Мы поступили согласно сценарию, нареченный пламенно заверил водителя: лучше меня на свете нет и быть не может, а мужчина, в свою очередь, удовлетворенно крякнул, заметив, что у нас все правильно, словно в старые времена. Похоже, всю дорогу до дома родителей, который находился в двух часах езды от столицы, нам предстояло слушать рассказы о том, как наш водитель в молодости ухаживал за будущей женой, а также об их семейной жизни, детях и, возможно, даже внуках.

Самое забавное, я оказалась совершенно права во всех своих предположениях, но вот сам рассказ ни капли не раздражал. Почему-то в последнее время меня вообще начали привлекать истории чужого семейного счастья. Должно быть, потому что я рассчитывала получить собственное. Такео вообще вовсю воодушевленно поддакивал, заодно поведав о своем детстве, двух старших братьях и строгом, но справедливом отце.

Когда таксист спросил о матери, Ватанабэ лишь счастливо вздохнул:

– Пока я не познакомился с Джули, считал, что самая прекрасная женщина на свете – это моя мать.

В тот момент мне, если честно, стало немного не по себе… Больше всего на свете в данный момент я боялась, пожалуй, будущую свекровь, госпожу Ватанабэ Кимико, женщину, с какой стороны ни посмотри, великих достоинств, если верить ее сыну. Лиллен по этому поводу тоже понемногу нагнетала обстановку, рассказывая поучительные истории из жизни восточных невесток, которых нахваталась из Сети… Казалось, что Адамс специально для меня эти ужасы выбирала, умалчивая обо всех историях со счастливым концом, будто таковых в природе не имелось вовсе.

Словом, я точно ничего не хотела заранее знать о матери своего жениха, а в идеале еще и видеть ее не хотела. Вообще. Никогда. Но вряд ли Такео на такое пойдет. Даже ради меня. Родителей он любил. И братьев. И невесток. И племянников. Словом, у моего будущего мужа оказалась чересчур большая семья…

Нареченный тем временем с восторгом продолжал повествование о родных, в подробностях описывая и внешность, и привычки, и увлечения… Как только речь зашла о детях братьев, то мне вообще подурнело. Потому что изначально было ясно: детей Ватанабэ любил и, хуже того, хотел, а уж тут… Такео говорил о племянниках с такой мечтательностью. Даже надеяться не стоило, будто он не желает завести собственных отпрысков. Выходит, после свадьбы мне с большой долей вероятности поставят ребром вопрос о потомстве… А мамой я себя пока не представляла… Да я себя и женой-то пока не представляла, какие дети?

Таксист, почувствовав интерес аудитории, стал соловьем заливаться о счастье отцовства и материнства. Жених поддакивал с пугающим энтузиазмом, так что я начала с ужасом представлять себя не просто матерью, а матерью многодетной…

Под мирную беседу двоих мужчин и рокот мотора я было задремала, но из полусна меня вырвал визг тормозов, жуткая тряска и удар о спинку переднего сиденья. Мы врезались во что-то… Кажется…

Я в испуге открыла глаза, пытаясь понять, что с нами вообще произошло.

– Такео, ты в порядке?!

В первую очередь я беспокоилась о Ватанабэ. Во вторую и третью – тоже.

Одновременно со мной мое несчастье испуганно спросило:

– Джули, ты как?!

Со своего места тихо и забористо ругался водитель, вцепившийся в рулевое колесо, словно утопающий – в спасательный круг.

– Я в порядке, – одновременно ответили мы с женихом друг другу и одновременно же облегченно выдохнули. Правда, Такео ответил мне: «Daijoubu»[1]1
  Все хорошо (яп.).


[Закрыть], но для меня в тот момент был важней смысл, а не язык.

Живы. Целы. Все хорошо.

– Грузовик… На встречную вышел, – чуть подрагивающим голосом пояснил мне Ватанабэ, стискивая мою талию едва ли не до хруста.

Только теперь я поняла, что он был бледным как смерть.

– И какой… так водит?! – риторически вопросил таксист, не сумевший выпустить руль. Кажется, пальцы ему придется разгибать по одному. – Хорошо хоть насмерть не расшиблись и на дорогу сможем выехать… Вроде бы… Но мы теперь, ребятки, второй раз родились…

– Третий… – автоматически поправила водителя я.

Тот, разумеется, не понял.

– Что «третий»?

– Мы сегодня родились уже в третий раз, – уточнил Ватанабэ, прижав меня к себе еще крепче. Казалось, у меня желудок скоро поднимется куда-то в район горла. Но я даже и не подумала жаловаться. Так я хотя бы чувствовала себя живой. – Поедемте уже. Нас родители Джули ждут.

Всю дорогу меня трясло мелкой дрожью от осознания того, что я просто могла не проснуться. Мы могли никогда не доехать до дома моей семьи, так бы навсегда и остались на этой дороге вместе с болтливым водителем, у которого дома жена, теща, двое дочерей с мужьями, одна внучка и старый ризеншнауцер. Ведь случается порой, что в машине после аварии не остается ни единого живого человека. Или, хуже того, я бы могла уцелеть, а Такео – нет… И как бы я без него тогда, без своего солнца?

– Не волнуйся, – тихо бормотал мне на ухо Такео, ласково гладя мою руку, – ничего плохого не случится. Ничего плохого не может случиться, пока ты меня любишь.

Так мама разговаривала со мной, если мне снились кошмары. И только у нее и у Ватанабэ выходило настолько легко успокоить меня. В итоге, когда мы подъехали к воротам моего отчего дома, я могла легко улыбаться, как прежде, а все произошедшее казалось просто страшным сном, который не может сбыться, пока меня держит за руку Такео.

У ворот родительского дома мне стало страшно во второй раз. Теперь я боялась, что родные не примут моего любимого человека, а еще хуже – обидят… А у этих здоровенных платяных шкафов, которых я именую братьями, легко получится обидеть кого угодно… И отправить в больницу на пару-другую недель тоже получится.

Таксист уже давно уехал прочь, а мы все стояли, держа сумки, и я не находила в себе сил нажать на кнопку звонка. Было страшно. Ватанабэ терпел мою нерешительность целых пятнадцать минут.

– Так, Джули, соберись, это твоя семья, они тебя не укусят, – медленно и вкрадчиво, словно маленькому ребенку, втолковывал мне он. – Твои родные тебя любят, поэтому не трясись, как перепуганный заяц, пойдем уже наконец внутрь. Нас ждут.

– Они тебя не любят, – мрачно отозвалась я, сжимая зубы до скрипа.

Моя упорная личная жизнь с укоризненным вздохом закатила глаза, давая понять, что на самом деле думает о моих страхах по этому поводу. Раньше я считала ребенком его. Теперь он считает ребенком меня.

– Им еще не за что меня любить, я злобный и коварный непонятно кто, посягающий на их любимую дорогую девочку.

– Ты не злобный и коварный непонятно кто, – недовольно буркнула я. – Лучше тебя нет.

– Спасибо, – со счастливой улыбкой ответил мне он, чмокнул в щеку и… нажал на кнопку звонка. Без предупреждения. Я даже с духом собраться не успела…

Хотелось дать ему хороший душевный подзатыльник за самоуправство, но сделать этого я не успела…

Родители выскочили навстречу так, будто караулили нас в прихожей на низком старте. Причем мама на полной скорости обогнала куда менее спортивного папу. Я автоматически вышла вперед, чтобы в случае чего прикрыть от возможной опасности Такео, который, даже несмотря на свои легкомысленные слова, выглядел в момент судьбоносной встречи вовсе не уверенным в благополучном исходе знакомства с будущими родственниками.

Разглядев родителей как следует, я испытала легкий шок. Мама и папа вырядились так, словно собрались на прием к королеве… Папа сверкал серебряными запонками с гравировкой, которые не надевал, кажется, последние лет десять, а мама – фамильными украшениями. Да и макияж у нее был сделан профессионально, сама-то она если и красилась, то неброско и чуть небрежно. На их фоне довольно скромно одетый Такео точно не казался состоятельным человеком. Джинсы, зеленая футболка и серая ветровка. Нет, я-то представляла, где его одежда куплена и сколько на самом деле стоит, но других подобная демократичность могла ввести в заблуждение. Мой наряд тоже был довольно скромен… Красная юбка-карандаш и белая блуза. В таком виде я слегка смахивала на учительницу. Чего и добивалась. При официальном знакомстве с семьей мне следовало выглядеть ну очень хорошей девочкой.

Ватанабэ, готовившийся ко встрече с семьей среднего достатка, слегка покраснел. Я немного смутилась. Родители поняли, что их ожидания не оправдались. Совсем.

– Здравствуйте, мистер Беннет, миссис Беннет, – как хороший мальчик, поздоровался Такео и низко поклонился по традициям своей родины.

Теперь пришла очередь окончательно смутиться родителям, которые ожидали чего угодно, но не такого восточного церемониала. Увы, никто из нас почему-то не вспомнил, что мой нареченный из старой семьи, верной традициям. И легко может выдать подобные приветствия в духе Ямато.

– Это мой жених, – тихо выдавила из себя я, плохо представляя, что же необходимо говорить дальше. Мне раньше как-то не доводилось знакомить родителей с претендентами на мои руку и сердце.

Создатель… Да у меня даже поклонников не было таких, чтобы я решилась показать их семье.

Ну вот. Будущий муж в количестве одна штука привезен в отчий дом невесты, одна штука, чтобы познакомиться с родственниками будущей второй половины, в количестве… много штук. Очень много. Предположительно, в доме могли находиться еще бабушка Верити, дедушка Патрик, мои старшие братья, тетя Маргарет и дядя Карл, двоюродная сестра Вероника с дочерью Эммой и мужем… и это еще в лучшем случае. Думать про худший случай не хотелось.

– Э… Мы… поняли, – чуть нервозно откликнулся отец, который явно плохо представлял, что делать с моим несчастьем. – М-молодой человек, может, вы все-таки выпрямитесь… Как-то неудобно.

Ватанабэ тут же подскочил и одарил всех лучезарной сияющей улыбкой. Доставлять хоть какие-то неудобства он не хотел.

– Извините.

Вот примерно так же он и выглядел во время нашего знакомства. Как будто школьник младших классов, дружелюбный и совершенно очаровательный.

Мама растаяла мгновенно, купившись на его детское выражение лица. Папа… держался. Но из последних сил.

Возможно, и правда зря я так паниковала.

Я сцедила ухмылку в кулак. Секретное оружие Ватанабэ, действующее безотказно.

Через несколько минут Такео стоял на пороге гостиной и немного нервно глядел на мою семью, собравшуюся, по случаю знакомства с моим женихом, в расширенном составе. Как я и предполагала, помимо родителей и братьев поглазеть на таинственного иностранца собрались и тети с мужьями, детьми и, в некоторых случаях, даже внуками. Гостиная оказалась забита родней под завязку. Родственники единодушно взирали на Такео, словно пчелы на того, кто осмелился снять крышку с улья, – задумчиво и многозначительно. Особенно «ласково» на моего жениха смотрели братья, которые приехали сразу после ночного дежурства, уставшие и, следовательно, еще более злые. По сравнению с Джастином и Брайаном Ватанабэ Такео казался тонким и даже хрупким, практически как подросток.

– Здравствуйте, – слегка неуверенно выдавил он, поклонившись еще ниже, чем во время встречи с родителями. От волнения акцент моего несчастья, обычно почти незаметный, усилился в несколько раз. – Меня зовут Ватанабэ Такео, я прошу у вас руки Джулии.

Я при этих словах несколько озадачилась, и все большое семейство явно разделяло мои чувства. В дом моих родителей Такео приехал уже в качестве жениха, вопрос с нашей свадьбой рассматривался всеми как дело решенное, никто и не ожидал, что он станет просить моей руки повторно. Подобный поворот событий родню слегка смутил и даже умилил.

– А если мы откажем, это что-то изменит? – поднялась со своего кресла бабушка Верити, светловолосая, статная и ни капли не старая, она всегда держалась как королева и говорила от имени всей семьи, если приходилось что-то решать.

Такео выпрямился и пристально посмотрел в глаза моей бабуле, делая на ее счет какие-то свои собственные выводы. А потом тихо, но твердо сказал:

– Нет, это ничего для нас не изменит. Джули ответила мне согласием… а с остальным мы как-нибудь справимся. Но я должен был прийти сюда и спросить у вас разрешение на нашу свадьбу.

Папа то ли одобрительно, то ли просто ошарашенно крякнул, прикрывая рот рукой. Я еле заставила себя не улыбаться: ответ жениха меня полностью устроил и обрадовал, особенно это его «мы справимся». Он всегда знал, когда следует говорить «я справлюсь», а когда – «мы справимся», ухитряясь и оставаться мужчиной, и не превращать меня в беспомощную куклу.

– И тебя не беспокоит, что мы не слишком богаты, не родовиты и за нашей девочкой не будет большого приданого? – спросила бабушка Верити, тонко усмехнувшись.

Такео замер и растерянно моргнул. На его лице проступило выражение, которое очень уж сильно напоминало праведное возмущение.

– Я достаточно зарабатываю, чтобы ни Джули, ни наши дети ни в чем не нуждались, – решительно заявил он моей родне.

Дети… От одного только слова у меня по спине побежали мурашки. В целом предсказуемо, но все равно ошарашивает. Ватанабэ хочет детей… В принципе я же это в любом случае знала.

– Значит, решил поскорей порадовать нас внуками? – продолжала наступать бабуля, нарочито подчеркивая, что решения тут принимаются Такео и исключительно Такео. Непонятно, кого именно она провоцировала, – меня с моими самолюбием и жаждой независимости или Ватанабэ с его традиционным представлением о семье и положении мужчины и женщины. Но в любом случае не сработало.

– Как только мы с Джулией будем готовы, – ровно ответило мое солнце, беря меня за руку. Почувствовал мое смятение, не иначе. Мое несчастье всегда слишком хорошо понимало, что творится в моей душе. – Дети – это огромная ответственность. Мы пока слишком молоды.

Сразу отлегло от сердца. Выходит, он не собирается настаивать на рождении первенца как можно скорее. Впрочем, о каких глупостях я вообще думаю? Это же Такео, самый лучший, самый родной, он никогда не будет от меня чего-то требовать.

– Ну вот, Джейн, – удовлетворенно рассмеялась бабушка. – А ты беспокоилась, что девочка не выйдет замуж или выйдет не за того человека. Говорила же я тебе: подожди, не переживай, все будет как нужно. Посмотри, какого мальчика себе нашла.

Я окончательно расслабилась, услышав подобные слова. Если в качестве моего будущего мужа Ватанабэ признала бабушка Верити, то никто не станет возражать. Не так-то легко спорить с полицейским инспектором с более чем тридцатилетним стажем.

– Это было официальное благословение моей семьи, – шепнула я на ухо своему несчастью.

Такео просто расцвел, услышав от меня, что больше никто не станет вставлять нам палки в колеса, и бережно сжал мою ладонь. Я ответила ему таким же легким пожатием.

Он, наивный, и не подозревал, что самое страшное ожидает его впереди. Мама со всех сторон оглядела уже будущего (а не потенциального) зятя, пришла к закономерному выводу, что больно уж он тощий, и тут же потащила его, а следовательно, и меня к накрытому праздничному столу. Семейное застолье по всем правилам, море удовольствия и море калорий. А у Такео диета круглые сутки, если он ее нарушит, то Айко меня убьет… А Ватанабэ заставит голодать.

– Мама, ему тут почти ничего нельзя, – спешно вмешалась я, пока нареченный на радостях не предался чревоугодию. Учитывая, что он вечно ест куда меньше, чем, по идее, должен взрослый мужчина, соблазн налопаться до отвала, когда настойчиво предлагают, был очень велик.

– Милая, но он же у тебя такой… хиленький, – ужаснулась мамочка, усадив Такео за стол и наваливая ему на тарелку гору картофельного пюре. Картофель. Толченный с молоком и сливочным маслом. Сверху был торжественно водружен кусок свинины. С жиром.

Глаза у вечно недоедающего Ватанабэ загорелись.

Айко меня точно убьет.

– Мама, ничего он не хилый! – встала на защиту чести Такео я, поспешно выхватывая тарелку прямо из-под носа нареченного. – Подтянутый он. И спортивный. В каждой профессии – свои правила! Тут вот – вес набирать нельзя! Убери картошку! Рис и рыба. И салат. И не настолько много. Такео, не смотри на меня жалобно, а то тебе придется следующий месяц жить в спортивном зале. А меня ваш менеджер заживо в землю закопает.

– Да я же и не спорю, Джули, – тоскливо вздохнула моя личная жизнь, косясь на свинину в кляре.

Он бы еще на шоколад позарился, после которого красными пятнами идет. Горюшко мое, ведь знает же, что нельзя, но всем своим видом демонстрирует, как ему хочется съесть запретные блюда. А мне ведь его жалко.

Я смерила жениха тяжелым взглядом, приговаривавшим любимого к пожизненной диете, и уселась рядом.

– Женщины нашей семьи всегда обладали сильными характерами, – удовлетворенно произнесла бабушка Верити, расположившись во главе стола как настоящая королева. – Не пугает?

– Ни капли, – покачал головой Такео. – Джули – само совершенство.

Братья как-то подозрительно переглядывались, кузина смотрела на нашу идиллию с откровенной завистью… оставшаяся часть родни умилялась нашим светлым чувствам.

А у меня… У меня просто горели щеки от смущения, ведь на самом деле я была совсем не совершенством. Совершенством был он, Такео.

– Ну и кто еще тут кого приворотным зельем опоил? – прозвучал тихий насмешливый шепот мамы.

Ну да, больше похоже, что я приворожила Ватанабэ, а не он меня. С чего бы ему, богатому, знаменитому, успешному, обращать внимание на обычную секретаршу, пусть и секретаршу, работающую в глянцевом журнале?

Джейн Беннет задумчиво смотрела на дочь и ее возлюбленного и из последних сил старалась не хмуриться. Происходящее ей не нравилось. Совершенно не нравилось.

Иностранец.

Популярный музыкант.

О чем только Джули думала, когда с ним связывалась? Что у них двоих может быть общего, у этой заграничной суперзвезды и ее спокойной и разумной девочки, которая за всю свою жизнь не ввязалась ни в одну авантюру и просчитывала каждый шаг наперед? Сейчас же дочка сидела рядом с чужим человеком, и глаза у нее так сияли… Даже смотреть больно.

Влюбилась. По уши влюбилась.

И ничего не поделаешь. Ох уж эти тихони… Сидят-сидят в углу – а потом вдруг будто находит наваждение, и что-то такое устраивают, что и в голову-то никому не придет. По крайней мере, миссис Беннет и в страшном сне бы не приснилось, что однажды она увидит своего ребенка по телевизору под руку с незнакомым молодым мужчиной из Ямато. Сперва Джейн даже собственным глазам не поверила… Пока соседки не прибежали расспрашивать о личной жизни ее Джули. А что миссис Беннет могла ответить? Что дочка даже словом не обмолвилась о грядущей помолвке, а молодого человека, который ей кольцо на палец надел, миссис Беннет и вовсе никогда в жизни прежде не видела? Пришлось многозначительно улыбаться и отмалчиваться, давая знакомым возможность самим сочинить невероятную историю. А потом вечером женщина искала в Сети информацию о женихе дочери, чтобы иметь хоть какое-то представление о происходящем с ее драгоценной девочкой.

Ватанабэ Такео оказался молодым человеком из уважаемой и состоятельной семьи, талантливым и успешным, с безупречной репутацией. Оставалось только догадываться, что же его могло привлечь в дочери полицейских, работающей секретарем. Джули была не его круга, не подходила ему, как ни крути. Вся эта странная нелепая история больше походила на глупый розыгрыш, и миссис Беннет до последнего думала, что так и есть. Пока не увидела своими глазами избранника дочери.

Джули и ее молодой человек постоянно касались друг друга. Ненавязчиво. Словно невзначай. Держались за руки. Прижимались плечами. Будто для них невыносимо оторваться друг от друга даже на секунду. Счастливые, смущающиеся.

Безнадежно влюбленные.

– Ты смотри на этого узкоглазого, прямо ест глазами Джули, – недовольно прошептал справа муж, прожигая взглядом будущего зятя.

Миссис Беннет со вздохом пожала плечами. Она уже смирилась, что Джули выйдет замуж за этого странного мальчика. А ее супруг – пока нет. Но его сопротивление, по сути, все равно ничего не изменит.

Никто никого взглядом не ел. Скорее казалось, что молодой человек на их дочку молится, как на драгоценнейшую святыню. Джули отчаянно краснела и отводила глаза.

– Мам, мы что, ничего не будем делать? – тихо спросил сидящий рядом Брайан, старший сын, который больше всех в семье, кажется, любил Джулию. – Мы позволим этой узкоглазой образине увезти на другой конец земли нашу Джули?

И правда. Увезет. Увезет ее беззащитного ребенка в свою страну, где она всегда будет чужой, введет в другую семью… Как они отнесутся к ней? Вряд ли хорошо. Бедная девушка из другой страны… Родители этого мужчины, скорее всего, не обрадуются такому мезальянсу. Несчастная ее девочка, во что она только ввязалась… Почему ее так угораздило?

– Джули уже взрослая, сама решает, – тихо откликнулась женщина, глядя, как трепетно этот чужой человек держит за руку ее ребенка. Так, будто боится, что она может исчезнуть в любой момент.

А Джули напряженно зыркала по сторонам, готовая, кажется, пресечь любую попытку обидеть жениха.