Текст книги "Лето длиной в полчаса"

– С ума сошёл? Ты представляешь, что будет, если кто-нибудь увидит у меня это проклятое кольцо? Да ты мне приплати – я его не возьму!

– А Ленка? Может, она захочет вернуть семейную ценность?

Артём уставился себе под ноги.

– Спроси сам. Я пас.

Он прекрасно понимал, почему Лёшка пытается сузить круг покупателей. Если убийство десятилетней давности выплывет наружу, он попадёт в категорию свидетелей, а это для эксперта высокого класса все равно что приговор. Даже если дело не откроют за истечением срока давности, разговоров среди друзей-знакомых не миновать. С другой стороны, не хочется отказываться от выгодного процента. А процент явно выгодный, иначе бы Лёшка это колечко даже в руки не взял.

– Странно, что украденные вещи начали появляться именно сейчас, – сказал Лёшка.

– Не вижу ничего странного. Срок давности прошёл, можно спокойно рубить капусту.

Лёшка покивал.

– Да, наверное. Значит, у Ленки не спросишь?

Артём промолчал.

– Ладно, я пошёл. – Лёшка поднялся с кресла.

Артём отлепился от подоконника и двинулся следом. В прихожей перед закрытой дверью Лёшка снова сделал попытку поручкаться.

– Тёма, не держи зла. Я, конечно, полный говноед, но кто из нас без греха? Давай забудем.

Артём молчал, глядя в сторону. Данч опустил руку.

– Зря, – сказал он без всякой злобы. – Могли бы славно потрудиться в одной упряжке. – Открыл дверь и шагнул на лестничную площадку.

Артём за каким-то хреном заперся на все замки и вернулся в комнату, где остался крепкий устойчивый запах чужого парфюма. В памяти всплыло предложение из книги о правилах хорошего тона, которую счастливый молодожён зубрил по ночам в генеральских чертогах. Там было сказано следующее: «После ухода гостей проветрите комнату и по возможности уберите её».

Неизвестно почему, эта фраза привела его в состояние неконтролируемого веселья. Артём упал в кресло и залился беззвучным хохотом, пытаясь отыскать на пульте климатической установки кнопку с опцией «активное проветривание».

Глава пятая

Отдохнуть вечером от бремени житейских проблем не удалось.

Сначала, как полагается культурному парню, Пилигрим сходил в Интернет, где и выложил историю несостоявшейся битвы. Братва реагировала бурно, литературный хомяк по кличке Шизоид на связь не вышел. Виртуальные торжества были омрачены натуральным запахом горелого продукта, нёсшегося из кухни. Видно, завтра ожидается заплыв гесты из близлежащих микрорайонов: тёти Оли с законным супругом, тёти Нади с гражданским придурком, тёти Вали с неполовозрелым прыщавым отпрыском, постоянно шастающим по порносайтам, и тому подобных особей. Пилигрим пожалел, что Дедал не назначил свидание аукционной тётке с утра пораньше. Хотя приличия ради нужно предыдущую бабу выпроводить.

Пилигрим немного потусовался в жэжэшке, но процесс не доставил. Мысли то и дело возвращались к двум одинаковым часам на разных дамских ручках и мужику жлобского вида в резиновых перчатках, упаковывающему часики в целлофановый пакет. Детектив, блин.

Проголодавшийся Пилигрим сунулся было на кухню и тут же попал в атмосферу сумасшедшего угара и чада. К тому же нервные мамины выкрики типа «не наступи!», «не урони!», «не трогай!» не доставляли. Пилигрим попятился и покинул филиал ада, совмещённый с турецкой баней.

Послонялся, раздумывая, как убить время, и заглянул в гостиную. Батяня смотрел фильм про вампиров, созданный по одноимённой книжице мормонки из американского штата Юта. Братан Серёга считал книгу креатиффной. Типа, раньше фонфики про вомперов[38]38
  Фонфики про вомперов – страшилки про вампиров.


[Закрыть] ляпались по принципу: «шла няшечка по лужаечке, собирала травку и цвя-а-точки… А ТУТ ОНИ ПОНАЛЕТЕЛИ НА БУЙ, ВСЁ КРУГОМ РАСПИДОРАСИЛИ, ВЕЗДЕ ТРУПЫ И КРОВАВОЕ МЯСО! ЖИВЫХ НЕТ, МЁРТВЫХ ТОЖЕ НЕТ, НИКОГО НЕТ, ОБА НАРОД! КОНЕЦ!» Теперь-то всё по-другому, блин. Влюбиться в вампира – это же так романтично! Американские вампиры – они такие американские! Они не кусают людей, живут в лесу, а ещё они сверкают. Смирись, зритель, они не вампиры, а феи! А если вы чего-то недопоняли – это трудности перевода.

Пилигрим как-то прошманал пару глав в оригинале, дабы проверить закорючки на смысл, и готов был побожиться, что мозги уже не при делах – такое сраное говно никаким переводом не испортишь. Кстати, сама пейсательница снизошла до того, чтобы засветиться в фильме в роли самой себя. Когда ГГ[39]39
  ГГ – главная героиня, главный герой. Принятое сокращение в блогах и жэжэшках.


[Закрыть] с папашей заходят в местный общепит, видно, как официантка подаёт пейсательнице какой-то салатик. Явный бздёж: на салатиках такое мурло не наешь.

Пилигрим свалил с кинопросмотра, помыкался по своей комнате и от нечего делать улёгся спать ни свет ни заря: в половине одиннадцатого.

Утро началось с кошмара. Сначала Пилигриму приснилось, будто он на Луне и судорожно пытается натянуть на голову шлем от скафандра. Шлем почему-то был резиновый и мешал дышать. Пилигрим эту затею зафейлил, тем более что дышать оказалось нетрудно. Тогда неизвестные дружественные руки попытались снова упаковать его нос в резиновый шарик, который был каким-то маслянистым и вонял неизвестным науке фруктом. Пилигрим спросонья звезданул доброжелателя кулаком в грудь и резко сел на диване.

– Хэппи бёздей ту ю, хэппи бёздей ту ю, – фальшиво запел братан Серёга, поднимаясь с пола и потирая грудь.

Пилигрим сначала не понял, а потом сообразил: блин, тринадцатое июня! У него сегодня день рождения!

– Вот это да! – сказал он, расплываясь в широкой бессмысленной улыбке. – Забыл, представляешь?

Открылась дверь, и в комнату ввалились предки с именинным тортом. Дальше как обычно: обнимания, обливания, воспоминания, частично перемежающиеся упрёками за тройку по химии. Батяня участия в воспоминаниях не принимал: изощрялся в способах выразительной мимики, дёргая щекой, как мышелов из карточного клуба, и сверкая вытаращенными глазами. Серёга давил хохот возле двери. Пилигрим ни буя не понял, пока мать двумя пальчиками не подняла с одеяла разорванную резинку, смердящую чем-то сладостным, и удивлённо спросила:

– А это что?

Серёга не выдержал и вывалился в коридор с идиотическим гоготом. Батяня поспешил следом. Пилигрим остался один на один со слабой женщиной.

– Дима! – Голос матери громыхнул железом. – Зачем это тебе? Ты что, уже… уже… уже… уже…

Пилигрим благословил граммофонное заедание, потому что оно дало возможность сориентироваться и выработать альтернативную версию, не выдавая братана Серёгу.

– Да нет же! – выпалил он с благородным негодованием. – Я вчера был у Дедала, и один мозгляк-уродок (уролог, всерьез поправила мама), сунул мне в карман эту дурацкую штуку! Мы с Серёгой просто шутили, клянусь тебе!

Мама успокоилась, завернула резиновые лохмотья в газетный лист и вытерла об него руки. Руки стали чёрными.

– Димочка, тебе исполнилось всего пятнадцать лет, – начала она проникновенным голосом. – Естественно, тебя интересует всякое такое… – Тут мама покраснела. – Но поверь мне, сынок, спешить не надо.

Ну и так далее. Пилигрим выдержал, потому что маму, как уже было сказано, любил. Про всякое-такое он мог бы рассказать ей много нового и интересного, но не хотел травмировать женщину и слушал молча. Мама выговорилась и велела сыну идти умываться. Пилигрим послушно отправился. Шлифовал в ванной пеньки[40]40
  Шлифовать пеньки – чистить зубы.


[Закрыть], разглядывал в зеркале своё лохматое отражение и размышлял: что ему подарят на день рождения?

Подарили двести долларов. Батяня сказал, что он должен уметь правильно распоряжаться деньгами, как взрослый человек, мама посоветовала купить новую куртку, братан Серёга заказать девочку. Еле отбился.

Вторая серия про день рождения оказалась ещё трагичнее первой.

– Разве к тебе никто не придёт? – спросила мама. – А как же друзья?

– Они у него виртуальные, – встрял Серёга. – А чё, прикольно, кормить не надо…

– Заткнись, австралопитек, – огрызнулся Пилигрим, который и так был зол на братана за утренний троллинг.

Дальше пошло как по маслу: «Дима, меня беспокоит, что у тебя нет друзей. Дима, на кого ты сможешь опереться в этой жизни? Дима, если что-то с нами случится…»

Короче, к обеду Пилигрим домыслил, почему он третий год подряд забивает на этот буёвый праздник жизни. Зашел на жэжэшку, грустно отстучал по клавишам «а у меня день рождения», получил парочку таких же грустных комментов, типа, жизня-то проходит, братан, крепись. Пришлось заесть слезу именинным тортиком и начать собираться к Дедалу.

– Оденься прилично, – велел братан Серёга, появляясь возле зеркала.

– Отвянь.

– Слушай меня! Белый верх, чёрный низ!

Серёга вытащил из шкафа вешалку с пасхальным костюмом Пилигрима, практически не помявшимся со дня покупки. Что свидетельствовало о рейтинге.

– Зачем? – не понял он.

Серёга попытался скроить таинственную рожу:

– Идём в клубешник! Я приглашаю! Не всё же лить сопли в блоджик, надо к нормальной жизни приобщаться!

– С тобой, что ли?

– С девочками, братиша, с девочками.

Пилигрим скривился. Лично он предпочёл бы провести вечер в обществе Дедала, но братан Серёга разобиделся, раскудахтался, что малец ни буя не ценит его подарки… Короче, Пилигрим пообещал подъехать вечером, куда было сказано, и не помяться по дороге.

Дедал встретил внука необычно: слегка ткнул кулаком в плечо, приобнял и сразу же оттолкнул. Что в переводе на литературный русский означало: «хэппи бёздей»…

– Ну, что? Вспомнил, какой сегодня день?

– Ага, – отозвался Пилигрим. – Дед, дай чего-нибудь пожрать, я такой голодный.

– Дочатишься ты со своим Интернетом. Уже вообще в пространстве не ориентируешься, не говоря о времени, – занудил Дедал по дороге на кухню. – А дома почему не поел? Неужели мать не напекла праздничных пирогов?

– Напекла. Велела дождаться, пока придут гости.

– К тебе? – не поверил Дедал, выставляя на стол одно блюдо за другим.

– К ним, – поправил Пилигрим и откусил большой кусок огурца.

Дедал отправил внука мыть руки и велел переодеться, чтобы не испачкать рубашку. После чего накормил Пилигрима салатиком, куриной грудкой, запечённой в духовке без масла, и цветной капустой в сухарях, разогретой в микроволновке. Еда для кроликов. Пилигрим предпочёл бы чизбургер с картошкой по-деревенски и хрустящие нагетсы с кисло-сладким соусом. И ещё вишнёвый слоёный пирожок с большим стаканом колы. Но говорить о таких вещах при Дедале не рекомендуется: всю американскую еду дед считает наиболее ярко выраженной формой потреблядства и удавшейся массовой диверсией, взамен отравления советских водоёмов ядохимикатами, замышлявшимися ЦРУ в восьмидесятых годах прошлого века.

Допивая некрепкий чай с куском коричневого тростникового сахара, Пилигрим покосился на коробку конфет «Комильфо», скромно лежавшую рядом.

– Даже не думай, – отозвался Дедал, нюхом словив мысли внука. – Конфеты для дамы. Кстати, заканчивай обед и одевайся, без десяти три.

– Дамы всегда опаздывают.

Дедал хотел щёлкнуть Пилигрима по носу, но тот увернулся.

– Только не деловые.

Крашеная блондинистая тётка оказалась деловой женщиной. Ровно в три квартира огласилась приглушённым боем курантов (Дедал прикололся к звонку), и Пилигрим в белой рубашечке и брючках со стрелочкой (ах, мама, мама!) отправился открывать.

– Добрый день, – поздоровалась деловая женщина в чёрном брючном костюме с белой рубашкой. Брюки были точно так же заглажены посередине.

Пилигрим с неудовольствием подумал, что видит собственное располневшее отражение.

– Ваш дедушка дома? Он… помнит, что мы договорились о встрече?

Пилигрим улыбнулся и распахнул дверь на максимально возможную ширину. Судя по тону гесты, Дедала должны выкатить из соседней комнаты в инвалидной коляске, по пути вытирая слюни, свисающие с уголка губ, и стряхивая остатки манной кашки с подбородка.

Дама вошла в просторную прихожую и быстро огляделась.

– Хороший дом… – начала она, явно нервничая.

Хотела сказать что-то ещё, но именно в этот момент из кабинета явился Дедал. Нижняя челюсть гесты отпала, глаза выкатились. Что ж, скромно признал Пилигрим, раздельная система питания временами доставляет.

Дедал вырядился в джинсы, не скрывавшие длинных прямых ног (ростом Пилигрим явно удался в него), а также в облегающую трикотажную майку светло-серого цвета. Эластичная ткань как бы скромно прикрывает, но в то же время явно обрисовывает бицепсы и трицепсы, которые Дедал подхватил в близлежащем спортзале. Бородка и бакенбарды а-ля чернобурка идеально пострижены. Легкий загар (солярий!) оттеняет ясно-голубые глаза. В общем, особь, достойная внимания.

Паузы не случилось. Дедал обладал редкостным умением, не рассматривая женщину, мгновенно составить мнение о её достоинствах в трехмерном анимационном пространстве.

– Глеб. Дедушка этого молодого человека.

– Елена… – проблеяла тетка с многоточием, взглянув на Пилигрима.

Дедал многоточия как бы не заметил и приложился к протянутой дамской ручке. Выходил у него этот АТАВИЗМ на редкость естественно, будто целовать бабам ручки – само собой разумеющееся каждодневное дело.

– Вы правда его дедушка? – вырвалось из глубины потрясённой женской души.

– Увы! – развёл руками Дедал. – То есть «увы» не в смысле внука, он-то у меня парень удачный, а в смысле раннего замужества моей дочери. Если вам интересно, позже я покажу некоторые семейные фотографии. Кстати, вы пьёте чай или кофе?

Фирменная манера Дедала клеить понравившуюся бабу сбоев не давала. Пилигрим взял на вооружение безотказный метод: «Кстати, вы пьете чай/кофе/мартини/шампусик/текилу с солью/виски со льдом?» (нужное подчеркнуть). Согласие подразумевается само собой и вытекает из ответа.

– Чай, пожалуйста. – Геста раскраснелась и стала выглядеть очень хорошенькой. – Только немного попозже. Сначала давайте взглянем на картину.

Дедал указал на дверь кабинета.

– Прошу.

Геста вошла первой, с любопытством озираясь кругом, мужчины следовали за ней. Картину она заметила не сразу – только когда достала из сумочки выпендрёжные очки в модной чёрной оправе. Подошла к дивану, положила сумочку на холодную кожаную поверхность и с благожелательным любопытством подняла мордочку вверх.

В бабской… пардон, дамской психологии Пилигрим считал себя человеком искушённым. Если бы геста сорвала с носа очки, затопала ногами и завопила, какого чёрта её притащили сортировать сраную копию в выходной день, он бы не сильно удивился. Или если бы геста тихо ахнула, отступила от дивана и шёпотом сообщила, что на стене висит работа Леонардо да Винчи, пропавшая из дворца Медичи в пятнадцатом веке, тоже. Но геста ПОСТАВИЛА В ТУПИК. Бросив на картину один-единственный короткий взгляд, она произвела невнятный горловой звук и мешком свалилась на ковер. Две пары очков – солнцезащитные, поднятые на макушку, и оптические, слетевшие с носа, – издали противный скрежет треснувшей пластмассы.

«Как сильно действует на некоторых людей ИСКУССТВО», – подумал Пилигрим, когда верхний мозг снова заработал. Дедал стукнулся коленями об ковер рядом с гестой, вытащил треснувшие очки и осторожно похлопал её по щекам:

– Деточка, что с вами?

Геста не ответила.

Дедал большим пальцем приоткрыл сомкнутое женское веко и констатировал:

– Обморок.

– Ты за руки, я за ноги? – предложил Пилигрим в лучших традициях благородных домов.

Однако Дедал справился сам. Подхватил гесту правой рукой под колени, левую просунул под спину и с некоторым усилием оторвал даму от пола. Уложил на диван, аккуратно поправил под головой холодную кожаную подушку и присел рядом. Не зря в спортзале штангу толкает.

Оказавшись на диване, геста немедленно распахнула глаза и уставилась в потолок бессмысленным взглядом. Пилигрим ещё ни разу не видел настоящего непритворного обморока, поэтому наблюдал с интересом. Геста села, обвела глазами комнату и снова споткнулась взглядом о картину, висевшую на стене. Карие глаза, как колодцы, наполнились слезами, геста всхлипнула и упала Дедалу на грудь, которую тот подставил без малейшего колебания, несмотря на то, что майку свою любил.

Однажды одноклассник Пилигрима Костя Мартовицкий, первый красавчик школы, был поставлен в известность, что некая Мышильда (Настя Мышкина, отвратное уродливое существо) вешает деффкам лапшу насчет их коротких отношений. На что Мартовицкий ответил: «Ну и буй с ней, с Мышильдой», чем явил восхищённому Пилигриму первый пример похвального рыцарского великодушия. Дедал явил второй.

– Принеси воды, – сказал Дедал, и Пилигрим зарысил на кухню.

Достал из холодильника минералку без газа, плеснул немного в стакан и вернулся обратно. Когда он поднёс гесте безвкусное пойло, она уже вытирала исполосованное тушью лицо парадным носовым платком Дедала.

– Можно мне умыться?

– Дима, проводи.

Пилигрим метнул понимающий взгляд на майку деда, безнадёжно разрисованную чёрными кляксами, и повёл всхлипывающую гесту в ванную комнату. Комнате сияла. На стеклянной полочке ни одного футлярчика с губной помадой, ни одного бабского дезодоранта или туалетной воды типа «Кензо», которой пользуется его нынешняя киса. Суровый мужской набор: бритва с платиновыми лезвиями (вещь чисто декоративная, ибо вот уже два года Дедал исповедует «отдых кожи»), дезодорант без запаха, туалетная вода и стаканчик с одной сиротливой зубной щеткой. Дедал-то прибрался.

Геста дождалась, когда Пилигрим покинет помещение, и захлопнула дверь. Он немного постоял, с надеждой прислушиваясь, не раздастся ли снова звук хлопнувшегося на пол тела. Вместо него услышал ровное гудение открытого крана, вздохнул и вернулся в кабинет.

Дедал стоял рядом с диваном в помятой чёрной майке (лучше бы сразу её надел) и рассматривал картину.

– И что всё это значит? – спросил он вполголоса.

Пилигрим пожал плечами:

– Впечатлительная очень. Ты держи шары открытыми. Если она каждый раз в обморок бухается, у неё там куча гематом. – Пилигрим похлопал себя по затылку. – Опасная вещь.

– Не-е-ет, – сказал Дедал, обозревая картину. – Тут что-то другое. Знаешь, я думаю…

Договорить он не успел. В комнату вошла геста. Волосы собраны в пучок, лицо чисто отмыто. Надо сказать, что без десяти килограммов пудры и туши геста выглядела значительно моложе и даже как-то трогательно.

– Простите, у вас нет какого-нибудь крема? – спросила она. – А то у меня кожа сухая.

Дедал развел руками:

– Леночка, ну откуда у одинокого мужчины женская косметика? Да вы сядьте, сядьте! – Дедал взял гесту за руку и усадил на диван спиной к картине. – Может, померяем давление? Я, знаете ли, врач.

Геста подняла сумку, сброшенную Дедалом на ковер пятью минутами раньше, порылась в обширных недрах и пробормотала:

– Чёрт, даже термальная вода закончилась.

Пилигрим метнулся обратно в ванную. Прошелся по полочкам в шкафчике над раковиной, прошерстил большой водонепроницаемый шкаф у стены, где Дедал держал порошки-шампуни, но искомого не обнаружил. Вдохновение посетило. Пилигрим упал на колени, вытащил из-под ванны большой пластмассовый таз и удовлетворённо вздохнул: вот оно. Таз был наполнен предметами первой женской необходимости, в беспорядке сваленными Дедалом со всех видных мест. Пилигрим вернулся в кабинет, прихватив косметичку и пару баночек крема.

– Пойдёт? – спросил он, протягивая их гесте.

Однако вместо заслуженной благодарности Дедал забомбил внука такими гневными взглядами, что Пилигрим чуть не обосрался кирпичами.

– Ах да, совсем из головы вон! Ночевала внучка и забыла свою сумку, – заюлил Дедал, на ходу изобретая вымышленный персонаж.

Геста прочитала надпись на баночке с кремом и грустно усмехнулась:

– Ваша внучка пользуется лифтингом от морщин?

Дедал бросил на внука ещё один глубокий выразительный взгляд, и Пилигрим наконец проклинил собственную глупость. Но зависать дымовухой было уже поздно.

Гостья пользоваться чужим кремом не стала. Опустила баночку на пол, пристроила рядом косметичку и сказала, указывая большим пальцем через плечо:

– Понимаете, это моя картина.

Немая сцена. Долгая тишина.

Точно, гематомы, подумал Пилигрим, когда верхний мозг заработал после шока. Причём обширные.

Глава шестая

Из квартиры Дедала Пилигрим вышел в половине восьмого. Если честно, уходить ужасно не хотелось, столько интересных подробностей выложила геста про картину и её персонажей. Криминальная составляющая истории доставила особо. Оказывается, картина была украдена после убийства бабки гесты, которое произошло десять лет назад, со множеством других ценных предметов.

– Как она к вам попала, если не секрет? – спросила геста у Дедала.

– Никаких секретов. Видите ли, Лена…

Пилигрим поставил уши торчком, но в этот момент по законам жанра затрезвонил мобильник в кармане, и братан Серёга оборался, что они, взрослые люди, ждут Пилигрима, как девочку. Пришлось встать и откланяться. Геста осталась. Пилигриму показалось, что последним обстоятельством Дедал был доволен. Снова ткнул внука кулаком в плечо и шепнул, открывая входную дверь:

– О подарке потом.

Да буй с ним, с подарком! День принёс столько интересных неожиданностей, что Пилигриму было абсолютно наплевать на дополнительную пару шуршиков в кармане! Тем более что сейчас он при деньгах. Двести баксов и почти нерастраченная полторашка, оставшаяся после мифического кульпохода в кино. Вчера Пилигрим явился домой в запредельное время – в половине восьмого. Но вместо похвалы за добронравие батяня спросил, чего младенец припёрся раньше обещанного, и вообще выглядел недовольным. Мама почему-то тоже. Пилигрим отболтался, типа, на последний сеанс билетов не было, сходили на пять часов. А про себя искренне изумился: предкам не угодишь. Приходишь под утро – скандал. Приходишь под вечер, опять же скандал. Не поймешь, как с ними жить.

Раздумывая над трудностями жизни, Пилигрим спустился в метро. Станция выглядела полупустой: по обе стороны платформы несколько целующихся парочек и группа замызганных дачников с чахлыми саженцами в горшках и рюкзаками за спиной. Вагон подали точно к приходу Пилигрима. Усевшись на жёсткое сиденье, Пилигрим поёжился: вечерок обещал быть прохладным. Зря он постеснялся надеть пиджак. Вид, конечно, отстойный, зато не так холодно.

Поезд набрал скорость, плавно закачался на рельсах, и под это убаюкивающее покачивание Пилигрим начал вспоминать состоявшуюся беседу. Почему-то он представлял рассказ красочно, так сказать, в иллюстрациях.

Итак, время действия – десять лет назад. Моложавая и не сильно располневшая геста возвращается с работы. Открывает своим ключом дверь, вваливается в прихожую с кучей сумок-пакетиков. Щёлкает выключателем и громко сообщает: «А вот и я!» Ответа нет. Геста замирает. В прихожей всё на своих местах, тапка к тапке, но чувствуется некая ЗЛОВЕЩАЯ АТМОСФЕРА. Геста роняет сумки-пакетики и, не разуваясь, медленно бредёт по длинному, как прямая кишка, коридору. По стене за ней ползет горбатая, искажённая старинным светильником тень. Геста входит в гостиную, и тут…

«Бухается в обморок», – подумал Пилигрим обречённо. Воображение взбунтовалось, требуя расписать сцену потрясными кровавыми подробностями, но РЕАЛИЗМ жестко клинил: ничего интересного геста рассмотреть не могла по природе своей неуравновешенной бабьей натуры. Максимум – полную морщинистую руку в пигментных пятнах, вывалившуюся из-за двери спальни. Одного этого хватило бы за глаза на курс реабилитации в клинике для людей с альтернативной психикой. Судя по всему, так оно и было, ибо этот период своей жизни геста обозначала словосочетанием «плохо помню».

На самом деле всё выглядело ещё скучнее. Вернувшись с работы, геста в дверь ПОЗВОНИЛА, потому что бабушка в это время из дома не выходила. Не получив ответа, она попыталась открыть дверь собственным ключом, однако увидела, что дверь не заперта. Встревоженная геста рванула к соседям и вызвала милицию. Ну, а дальше – читай рапорт и отчёт эксперта.

Войти в квартиру ей удалось уже после того, как тело генеральши Токмаковой увезла труповозка, а забрызганную кровью комнату хорошенько отмыли. От гесты требовалось немного: обозначить список похищенных вещей. Но Пилигрим не сомневался, что следователь, водивший её по комнатам, изрядно накачал мускулатуру, подхватывая дамочку через каждые четыре шага.

Вопрос первый: когда у Дедала появилась эта картина?

Точно ответить Пилигрим затруднялся: года два-три назад. Хранить в кладовке ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА Дедал не стал бы никогда, так что в сроках можно быть уверенным.

Вопрос второй: как картина, похищенная из квартиры убитой генеральши, оказалась висящей на стене дедушкиного кабинета? Выходит, Дедал имел дело с посредником, знавшим, кто эту картину скопиздил. А кто её скопиздил, тот и генеральшу укокошил, если перевести заезжую цитатку из Шоу[41]41
  «Кто шляпку спёр, тот и тетушку ухайдокал» (Б. Шоу. «Пигмалион»).


[Закрыть]. Следовательно, дед пребывал под угрозой как ЦЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ. Этот силлогизм Пилигриму категорически не понравился.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Кропоткинская», – произнес оптимистичный мужской голос.

Пилигрим опомнился и рванулся к съезжающимся дверям. Успел вклиниться плечом, толчком отбросил вредную правую створку и вывалился на платформу. Вслед ему понесся укоризненный бабий бубнёж. Поразительно. Когда то же самое действие совершает громоздкий пьяный мужик, вечно недовольная часть населения держит варежки на замке. Отсюда вывод: чтобы делать всё что хочешь, надо стать либо громоздким, либо пьяным мужиком. Либо тем и другим одновременно. Сейчас Пилигрим находился на пути к искомой цели, шествуя в малопочтенное заведение под названием «Бомбила».

Хотя Пилигрим предпочитал виртуальный образ жизни, пару раз ему пришлось-таки побывать в рыгаловках, чтобы было о чём в школе поговорить. Алсо, справка для алкающих красивой столичной жизни:

Подобное времяпрепровождение начинается с тех времен, когда разномастная алкашня уже не видела смысла в походе домой, продолжая всю ночь культурно выпивать. Поскольку рыгаловки в разных проявлениях существовали с незапамятных времен, ночные клубы берут свои корни именно оттуда. Подразделяются на подвиды:

Бар – рыгать можно в любое время суток.

Ночной клуб – рыгать можно преимущественно ночью.

Ресторан – рыгать строго воспрещается.

Вход в ночные вертепы Москвы почти везде бесплатный: фейсеры креативятся при виде навороченных тачек и бздёжных дольчегабан, подчёркивающих несовершенства облачённых в них фигур. Есть парочка клубешников, где высосанные за неделю денежные излишки сливаются на входе, и тогда пафосная толпа возле дверей анимационно перевоплощается в очередь в кассу. Братан Серега вот уже год являлся завсегдатаем ночных вертепов, зарабатывая на разбодяженные коктейли в дохлом офисном учреждении.

Обычно культпоходы совершаются по пятницам, после чего Серёга является домой в состоянии не доставляющем, а проспавшись, бьёт себя копытом в грудь, как хорошо и качественно он отдохнул. Хотя, судя по килограммам принимаемых таблеток, сердце, печень и другие внутренние органы оного мнения не разделяют.

Алсо, постоянные посетители клубешников подразделяются на категории:

1. Друзья: то есть люди, с которыми пьёшь.

2. Интересные личности: то есть люди, перед которыми стыдно за вчерашнее.

3. Все остальные: разбодяженные коктейлями алкоголики, искренне считающие, что они интересны другим алкоголикам.

Одним словом, тащиться на вечернюю бухню в обществе «девочек» Пилигриму категорически не хотелось, но как обидеть родственника?

– Димон!

Услышав обращение, нёсшееся из сверкающей чёрной тачки, Пилигрим окончательно скис. Помимо «девочек» (а этим словом Серёга обычно обозначал офисных самок немолодого вида) к компании прилагался приятель братана по кличке Димитрий Красавкин. Красавкиным он являлся с рождения, а вот Димитрием заделался недавно, одновременно с приходом моды на все исконно-посконное. Его широкую морду, обрамлённую проёмом спущенного оконного стекла, можно было бы назвать симпатичной, если бы не привычка постоянно сушить зубы, держа рот полуоткрытым. Это придавало сальной физиономии Димитрия выражение общей тупой апатии, временами переходящее в застывшую отмороженность.

Задняя дверца сверкающего авто распахнулась.

– Ну, наконец-то, – сердито сказал братан с переднего сиденья. – Ждём уже полчаса.

– Прости, задержался у деда, – извинился Пилигрим и уселся в машину, намеренно не замечая двух самочек офисного вида рядом с собой.

– Девочки, он у нас геронтофил, – возвестил Димитрий.

Справедливости ради следует добавить, что шутит Красавкин немного более чем толсто, но самочки все равно залились визгливым смехом. Пилигрим промолчал.

Девицы его также демонстративно не замечали, продолжая бубнёж про жёлтенький плащик с золотыми пуговицами, который и надо бы купить, да жаба душит. Содержательный диалог перемежался тупыми американизмами типа «вау, сори, крэзи» и тому подобным словесным мусором, которым обычно пользуются обитатели офисов.

Машина проползла метров двадцать и остановилась перед входом. Конечно, пройти до клубешника пешком они не могли по определению: иначе мордатый фейсер не заметил бы новую красавкинскую тачку, купленную в кредит. Самочки выпорхнули на волю, щебеча и поправляя друг на друге расшитые люрексом жилетки. Увидев Пилигрима, братан Серёга издал негромкий негодующий возглас:

– Так и знал, что обосрёшься!

Пилигрим, недоумевая, оглядел себя. Чёрт! Резиновая чёрная прокладка вагонной двери, проехавшись по белой ткани, оставила на ней чёткий размазанный отпечаток. Пилигрим достал носовой платок, но Серега перехватил его за руку:

– С ума сошёл? Еще сильнее размажешь!

– Проблемы? – осведомился Димитрий, поигрывая ключом от машины, на котором болтался брелок с логотипом «Лексуса». Девочки топтались на пятачке перед входом, ожидая джентльменов.

Серёга тихо выругался.

– Посмотри на этого застранца! Его в таком виде в клуб не пустят!

– Тогда, может, я домой? – обрадовался Пилигрим. Музыкальные темы, нёсшиеся из помещения, не доставляли. – Посидите без меня, как взрослые мальчики.

Димитрий подмигнул, от чего стал выглядеть ещё гаже и циничнее:

– Пора и тебе, тёзка, становиться большим мальчиком.

– Не понял, – удивился Пилигрим.

– Ладно, потом поймёшь.

Димитрий хохотнул и положил Пилигриму руку на плечо, для чего её пришлось задрать сильно вверх. Приобнял и повёл тёзку к отвёрстым вратам рая, откуда доносилось ритмичное уханье, закладывающее уши. Пилигрим терпел прикосновение исключительно ради братана Серёги: они с Димитрием были завязаны какими-то общими делами.

– Это со мной, – небрежно бросил Димитрий фейсеру, хотя тот не сделал ни малейшей попытки задержать гоп-компанию. Сподобились.

Внутри было темно, жарко и смрадно. Вертящиеся серебряные шары под потолком озаряли темноту вспышками света, выхватывая дергающиеся на танцполе тела и лица, которые Пилигрим предпочел бы не видеть. Диджей подбрасывал уголья в печку нервными выкриками и стонами, перебивавшими так называемую музыку. Вопрос: чем отличается столичный диджей от колхозного, без затей вставляющего диски в имеющуюся технику? Ответ: столичный диджей произносит речи, сидит на коксе и к тому же ГЛАМУРЕН. Здешний парниша образу соответствовал.