Текст книги "Синхромир"

Корва печально, даже с некоторой жалостью посмотрела на парня.

– Очень просто. Питер и Эвайна использовали для этого тебя.

Тоби попытался сообразить, что бы это могло значить, но тут контейнер встряхнуло. Тюки и коробки опасно зашатались. Парень растопырил руки и ноги, упираясь во что придется, деннер мяукнул и взобрался на его плечо.

– Всё нормально, – успокоила спутника Корва. – Нас сейчас погрузят.

Цилиндр крутануло, и Тоби плотнее вжался в стену. Их вертело и вращало с минуту, затем что-то грохнуло, и контейнер замер.

– А почему? – спросил парень. – То есть зачем им загружать судно, если ещё три недели до общей гибернации? Отчего бы им не подождать?

– Очередь немалая, – объяснил Шайлиф. – Доки начали работать еще до общего подъёма и будут работать еще много недель после того, как все заснут. Для нас – лучше некуда. Ведь мы покинем планету и отправимся на зимовку, пока нас ищут внизу.

– Если только нас не начнут искать здесь.

– Ну, тогда не повезло, – заключил Шайлиф, пожимая плечами.

Он взъерошил шерсть Тенеглазу:

– Я пойду, подыщу себе надёжное логово и залягу. Увидимся через тридцать лет.

И они с деннером полезли в ближайшую щель.

– Знаешь, нам бы тоже надо… – сказала Корва, по-прежнему не глядя Тоби в глаза. – Я обязательно подробно расскажу о твоей семье. Но лучше это сделать в другое время и в другом месте. Нет смысла расходовать здешний воздух. Его мало. Я всё равно не успею ответить на все твои вопросы.

– Опять ты меня кормишь завтраками…

Она хихикнула. Рекс залез к ней в спальник. Тоби услышал, как он заурчал.

– Тоби, надо сделать это именно сейчас. Закройся в спальнике вместе с деннером. Он заурчит, ты заснёшь, уйдёшь в гибернацию. Метаболизм замедлится на девяносто процентов, и твой, и его. Когда мы вылетим в космос, и температура здесь упадёт, деннер стимулирует выделение естественного антифриза и прочих веществ, нужных для следующей стадии.

– Какой? – спросил он, заранее зная ответ.

– Ты промерзнешь насквозь и будешь оставаться в таком виде тридцать лет. Когда мы прибудем на Уоллоп, деннеры проснутся и примутся накачивать нас энергией. Они привычны к частоте нашего синхромира, их внутренние часы идут с точностью до миллисекунды.

– И ты уже это проделывала?

Рекс урчал всё громче. Корва улыбнулась, застегнулась до самого носа и прислонилась спиной к ящикам.

– Достаточно, чтобы доверить Рексу свою жизнь.

С этими словами она застегнулась полностью.

Деннер Тоби сидел у его ног, смотрел, будто ожидая команды.

Если выбираться из смертельной ловушки, так именно сейчас. Нужно сесть на какой-нибудь транспорт, вернуться в город, может, заняться там какой-нибудь работой для ленивых роботов, как Шайлиф. Можно спрятаться, разузнать, как на самом деле обстоят дела. Разумно, правда?

Деннер мерно заурчал, нагоняя сон.

– Прекрати! Я даже не знаю твоего имени!

На глаза Тоби вдруг навернулись слёзы.

Корва ничего не знала о папе. Это может означать только одно: он умер. Вот ведь интересно: все это время Тоби считал, что умерли и мать, и брат с сестрой. И вдруг выясняется, что они живы, а папа – нет, и от этого он кажется мертвее мёртвого. Ведь Корва даже не знала о его существовании. Отец исчез, его как будто специально убрали из истории, забыли. Отчего-то это было для Тоби чем-то гораздо худшим, чем просто смерть.

Питер, тиран семидесяти тысяч миров? А Эвайна знает, что Тоби жив? Согласилась ли она с безумным приказом убить брата?

Полное сумасшествие.

Парень забрался в спальник и, как мог, устроился в небольшом пространстве. Деннер наблюдал, как Тоби застегивается до подбородка.

– Я совсем один, – произнёс парень.

До его щёки дотронулась маленькая мохнатая лапка. Тоби повернулся и увидел прямо у своего лица пару золотистых глаз. Ведь какой мелкий! Наверное, последний в помете. И такой же одинокий.

Тоби впустил его в спальник, прижал к груди и заплакал.

– Малыш, тебе нужно имя. Нельзя же так вот уходить в гибернацию.

Урчание деннера необоримо тянуло в сон, словно гипнотизировало. Как и тогда в лодке, Тоби почувствовал, как внутри него рождается ответная вибрация.

– Хорошее нужно имя, – выговорил он сонно. – Не Черныш и не Полночь.

Он даже посмеялся над собой.

Затем подумал о древних легендах, богах и героях. Многие оживали в виртуальной реальности игр, в которые играли братья Макгонигал. Кто там из них путешествовал от жизни к смерти и назад? Вообще-то многие. Сумасшедшие древние греки. Персефона – подходящее имя. Но женское, а деннер – мальчик. Харон, лодочник? Слишком уж мрачно.

Казалось, урчащее пение деннера заполонило всё пространство, и Тоби вдруг стало понятно, как его надо назвать.

– Ты – Орфей, – пробормотал он.

Да, Орфей, чьё пение обладало волшебной силой погружать в сон чудовищ, позволило войти незамеченным в ад и увести умершую жену.

– Ладно, Орфей. Давай посмотрим на Аид.

Глава 6

«Летающее крыло» было двух с лишним километров в длину, с прозрачной обшивкой из материала столь тонкого, что, взглянув на него, можно было различить лишь радужно поблёскивающую округлость контуров. Казалось, ионные двигатели и пассажирские гондолы просто летят сами по себе. Тоби это очень понравилось. Почему бы нет? Ведь ему было тогда всего четырнадцать.

На орбиту поднимались второй день, описывая спираль вокруг Земли. Ионосфера стала разреженной настолько, что здесь уже встречались спутники. Но достаточно лёгкий самолёт с крылом огромной ширины всё же мог добраться до орбиты. Так поднимались в космос бедняки. Мама с папой решили использовать медленный самолёт вместо быстрой ракеты, и буквально недавно Тоби думал, что причиной тому стало желание родителей напоследок посмотреть на Землю.

Но час назад, блуждая после обеда по длинным галереям, откуда открывался потрясающий вид, Тоби почувствовал, что самолёт едва заметно качнулся. Подбежал Питер – растрёпанная одежда, взъерошенные волосы – точно движущееся пятно на безупречно белом пластике стен.

– Причалил воздушный корабль! – закричал брат. – Невидимый!

– Невидимей этой старой посудины? – спросил Тоби насмешливо.

Но известие его заинтриговало, и следующие двадцать минут братья наблюдали, как суборбитальная стелс-ракета выгружала багаж и пассажиров. Мама и папа с ужасно серьезными лицами приветствовали вновь прибывших.

Питер толкнул брата в бок:

– Гляди, я его знаю. Его зовут Нат, он сочиняет всякое.

Сочиняет? Да уж, Питер – мастер точных формулировок. Но Тоби узнал долговязого улыбчивого мужчину. Не просто сочинитель – гениальный композитор, открывший новые жанры, знаменитый тем, что создавал потрясающие группы самых разных направлений. И оставался с ними до тех пор, пока они не добивались признания и успеха, рождали новую моду и стиль. А затем бросал их и начинал новое. Как и Макгонигалы, он не был триллиардером – просто состоятельной знаменитостью. Для кого-то это значило многое. Но, как уже узнал Тоби, по большому счёту, это не значило ничего.

– Но что он здесь делает? – удивился Питер, буравя Ната взглядом. – Он что, собирается лететь с нами?

Оказалось, да, собирается. И братья узнали об этом вскоре после того, как стелс-ракета отчалила и понеслась вниз к тому, что когда-то было Францией. Питер и Тоби стояли у ограждения галереи, разглядывая причудливую береговую линию. Вдруг сзади на них наползла тень. Они обернулись и увидели Ната. Тот задумчиво и растерянно смотрел вниз.

– Эй! – воскликнул Питер. – Вы же тот самый, правда?

«Тот-самый» Нат озадаченно посмотрел на мальчика, затем протянул руку:

– Натан Кенани. Вы, если не ошибаюсь, сыновья Картера?

– Вы что, – спросил Питер, кивая в сторону проплывающих внизу пейзажей, – правда собираетесь с нами?

К удивлению Тоби, Кенани кивнул.

– Я больше так не могу. Вы только взгляните на это!

Самолёт плыл над южным Китаем. Как и повсюду на планете, там осталось только два цвета: серые массивы разросшихся городов и роскошная гладкая зелень огромных парков.

Внутри серых клякс выживали миллиарды людей, собирающих мусор, вытягивающих энергию из ветра. А среди зелени жили триллиардеры, пускающие к себе лишь послушных экологов и тех немногих, кого хотели вознаградить или подкупить.

Зеленого было намного больше, чем серого.

Кенани вздохнул.

– Я хотел посмотреть на Землю в последний раз. Перед тем как из меня вынут имплантаты.

Он постучал пальцем по виску.

– Так это правда! – Питер даже запрыгал от возбуждения. – Говорят, у вас их больше всех!

– Не совсем, – криво усмехнулся Кенани. – Они служат для усиления слуха, зрения и осязания. Я могу видеть семнадцать первичных цветов, слышать далёкий инфразвук и различаю ультразвук лучше собак. Но ваша мать сказала, что имплантаты убьют меня при попытке использовать её новую систему гибернации. Потому что у них коэффициент расширения не такой, как у плоти. Потому я решил от них избавиться.

– В «Консенсусе» они будут или у всех или ни у кого! – объявил Питер. – Это – нечестное преимущество!

– В консенсусе? – удивлённо переспросил Кенани.

– Это игровой мир, – объяснил Тоби. – Мы его строим уже давно… несколько месяцев.

– Никакой безопасности без равенства возможностей! – выпалил Питер.

– Пит только что открыл для себя идеи социализма. На прошлой неделе – меритократию.

Кенани рассмеялся.

– Здорово!

Затем снова грустно посмотрел вниз.

– Я бы предпочёл, чтобы они были «у всех». Я буду скучать по богатству звуков и красок.

– Но почему? – спросил Тоби. – Зачем вы отправляетесь с нами? Вы что, от кого-то удираете?

– Да, удираю. Вместе с разномастной компанией преступников, подрывных элементов, диссидентов, учёных и прочая, – Кенани указал на галереи, в которых располагались пассажирские модули. – Большинству из нас просто надоело жить в мире, который не изменится никогда. Там, где нет новых возможностей и нечего открывать. Где всё кому-то принадлежит. В Солнечной системе всё до последнего сантиметра обследовано и отдано в чью-то собственность. И так будет всегда. А владеют всем они!

Теперь пейзаж внизу изменился. Он больше не походил на взбаламученный хаос, а скорее на лабиринт из странных сооружений без окон и дверей, фабричных зданий, труб, ангаров, складов, железнодорожных веток и развязок. Сюда и во многие подобные этому комплексы стекались ресурсы со всей планеты. Город машин, целая экономика, обслуживающая капризы триллиардеров, которая даже не нуждались в людях. У власть имущих были роботы.

– В «Консенсусе» никто не сможет владеть больше чем сотней роботов, – объявил Питер.

– Ну, удачи с задумкой, – пожелал Кенани насмешливо. – С другой стороны, почему бы и нет? Парень, пусть будет Седна вместо твоего «Консенсуса» – и я целиком «за».

Бр-румм! Бр-румм!

Звук был повсюду: заполнял Вселенную, катился сквозь живот и грудь, горло и череп, по рукам и ногам, пробуждая в них болезненную дрожь. Ощущение текло по позвоночнику, обволакивало челюсти, язык, залезало под слипшиеся веки.

Он напрягся, пытаясь открыть глаза, а когда открыл – не увидел ровно ничего. С губ сорвался стон, голова качнулась вперёд, подбородок упёрся в грудь. Ага, вроде сидит на чём-то, согнув колени, опустив бессильно руки. А рядом…

Скулы коснулась мягкая шёрстка деннера. Зверек топтался по всему телу, тыкал мордочкой и постоянно урчал. На это урчание нутро Тоби отзывалось мощной вибрацией, пробуждающей тело от невозможно долгого сна.

Парень с трудом вдохнул, хотел выговорить «Привет», но из горла вылетел лишь слабый хрип. Орфей оживился, бодро ткнул мордочкой в щёку хозяина и вибрация внутри усилилась.

Тоби вдруг ощутил холод – свирепый, бьющий всё тело сразу. Что-то глубоко внутри грудной клетки сражалось с ним, словно тепло испускало крошечное, запрятанное под ребра солнце. Так это же энергия батарей, и большая её часть – от имплантатов самого Тоби. Но не вся. Корва ведь совершенно серьёзно говорила, что Орфей разогреет его, как микроволновая печь.

Мысль о Корве заставила его вспомнить, что он находится в большегрузном космическом корабле на пути к миру под названием… кажется, Уоллоп? Вокруг тела спальный мешок. Мутит, даже если не двигаешь головой, всё будто куда-то течёт. Может, координация нарушена. А может, контейнер движется.

– Корва?

Тоби с усилием разогнулся, расстегнул спальник. Ледяной воздух, хлынувший внутрь, разбудил его окончательно. Протянув руку, он коснулся соседнего спальника. Корва не двигалась, но от её тела исходила ощутимая вибрация. Рекс старался вовсю.

– Шайлиф!

Ответа не последовало. Может, он умер? И Корва тоже? Но чем же тогда занимался ее деннер?

Нет. Как ни трудно в это поверить, скорее всего, тощий малыш Орфей сумел разбудить Тоби раньше других.

Он погладил шёрстку зверька.

– Знаешь, а ты ведь поразительный!

Вдруг ему показалось, что он падает. Тюки вокруг задвигались. Затрещал раздираемый пластик упаковки. Значит, все верно – контейнер движется. Затем цилиндр врезался во что-то, встряхнуло так, что лязгнули зубы, – и всё замерло.

– Корва? – снова позвал Тоби.

Никакого ответа, только урчание Рекса. Парень вдруг понял, что Орфей молчит. Тоби колотила дрожь. Нет, долго он так не протянет.

Накатила жуткая слабость, словно после долгой болезни. Да, это вам не «скорлупа цикады», которая накачивает тело спящего сахарами, лечит и приводит в отличное состояние ещё до пробуждения. Тоби затошнило, но наружу ничего не вышло, желудок был пуст и требовал наполнения.

Тоби потянулся, нащупал колено Корвы, пошарил, отыскивая её рюкзак. Открыть его оказалось непросто. Пару раз шатнуло так, что он рассадил подбородок об угол ящика. Но тяжкий труд принёс плоды: плитки сухого пайка и бутыль с водой.

Утолив первый голод, Тоби задумался.

Корва и ее друзья помогли ему безо всякой очевидной выгоды для себя. Хотя Эммонд с Персеей поначалу казались столь же бескорыстными. Может, у безбилетников и вправду нет никакой корысти, может, они и впрямь нормальные люди, добрые и дружелюбные? Но ведь они шли за ним с Лоудауна, выследили его между мирами. Скорее всего, у них свои планы. Просто ещё не пришло время открыть их. Да и Корва намекала на это.

А ещё она обещала рассказать о семье. Правда, сейчас, вырвавшись из-под мягкой, но навязчивой опеки Эммонда и Персеи, он и сам сможет все разузнать. И Корва для этого не нужна.

К чёрту чужие планы! Полагаться можно только на одного компаньона! Тоби нашёл ещё одну плитку и предложил Орфею. Тот заурчал, как древний двигатель и с жадностью вгрызся в неё. Тяжело вздохнув, Тоби предложил:

– Орфей, пойдём, посмотрим, где мы.

Он принялся шарить в полутьме, отыскивая проход между тюками. Орфей тут же понял, что от него требуется, и, щебеча, запрыгал, показывая дорогу. Вскоре оба оказались у шлюза.

Тоби нашарил панель управления, ткнул пальцем. Засветилась маленькая клавиатура. А ведь это – первое, что он увидел за долгие годы. Сколько же их прошло?

Когда глаза привыкли к сумраку, парень сумел прочитать показания. Снаружи, оказывается, вполне пригодная для дыхания атмосфера. Кстати, и тяготение ощущается, да и вообще, состояние классное, хоть и чувствуется слабость. Вроде куда-то прилетели: то ли на станцию с искусственным тяготением, то ли на приличных размеров планету. Тоби приказал шлюзу активироваться, и через несколько секунд открылась наружная дверь.

За нею было не слишком ярко, но всё равно пришлось прищуриться. Взгляду предстало что-то непонятное. Сбоку тёк свет, но посередине клубилась слоистая тьма, исчерканная полосами. Она казалась знакомой, но откуда?

Затем ярчайший белый зигзаг пронизал тьму сверху донизу, подсветив тучи со всех сторон. Косые черты оказались ручейками и следами капель дождя, хлеставшего по прозрачному стеклу.

Не успело в памяти всплыть слово «гроза», как мощно громыхнуло, а вдали промелькнул ещё один белый зигзаг.

Тоби так увлёкся созерцанием грозы над бездной, что едва не свалился за тамбур. Взмахнув руками, он сумел ухватиться за обледенелую ручку двери, затем глянул вниз. Его контейнер оказался третьим снизу. Над головой висели ещё пять. И пирамида эта была лишь одной из многих и многих. Понятно – склад.

Глухо ворча, Орфей соскочил вниз. Тоби бросил ещё один взгляд на прозрачную стену перед собой, и был вознаграждён зрелищем, открывшимся в проблеске новой молнии: облака снизу и сверху, а за ними повсюду – чернота. И везде косая пелена дождя.

Парень с трудом слез на пол и почувствовал под ногами гул, словно стоял на тонкой мембране, а не на перекрытии гигантского склада. Всё вокруг было сделано как будто из пластика, а внешняя прозрачная стена еще и странным образом шла под углом и плавно загибалась по краям.

– Где мы?

– Приятель, мы на Уоллопе.

Тоби обернулся так резко, что едва не упал. Джайзир рассмеялся.

Хоть и тощий, но приятель Корвы выглядел куда лучше, чем Тоби чувствовал себя сейчас. Причудливый робот стоял в нескольких шагах за его спиной, по-прежнему с грузом труб и проводов.

– А, вижу, ты первым выполз.

– Ну да. – Тоби почувствовал, как запершило в горле. Собственный голос казался чужим. Хуже, чем на Лоудауне, – но там-то дело было в составе воздуха. А сейчас всё просто пересохло внутри.

– Спутников не ждёшь? – криво усмехнулся Джайзир. – Думаю, Шайлифу с Корвой сейчас не помешала бы кое-какая помощь.

Тоби уставился в пол. До этого момента он всерьёз не задумывался о том, чтобы уйти. Затем заставил себя посмотреть Джайзиру в глаза.

– Не знаю. А что бы ты сделал на моём месте?

– Хмм… – Производитель почесал подбородок, затем принялся перечислять, загибая пальцы: – Во-первых, ты не знаешь ровно ничего. Ты даже не знаешь, где ты. Второе, ты не знаешь, куда тебе надо…

– Знаю! Мне надо на Дестриер!

Джайзир замолчал, так и не согнув палец до конца.

– На Дестриер? Ты что, серьёзно? – Он засмеялся, качая головой. – Это она тебя навострила? Или сам придумал?

– Сам целиком и полностью. Меня ждёт мама. Так мне сказала Корва.

– И ты не имеешь и малейшего понятия о том, что это значит, – заключил Джайзир, загибая очередной палец.

– Джайзир, Корва рассказала о моей семье. О том, что Питер – Председатель, Эвайна жива, а мама… она на Дестриере. Вот я и направляюсь туда.

– Тут есть логика, да… но послушай-ка меня. Никто снова не ныряет в гибернацию, едва проснувшись. Чтобы оправиться от глубокого сна, нужно время. Поэтому обычный оборот включает месяц бодрствования. Поэтому никто подолгу не живёт в недельных синхромирах. Ты не сможешь просто найти контейнер на транспорте, направляющемся на Дестриер, и залезть туда вместе со своим мохнатым приятелем. Прежде тебе придётся провести пару недель в городе …

– Да я был на Малом Возничем всего пару дней! И вы тоже!

– Вообще-то мы проснулись на две недели раньше, когда город ещё только оттаивал. Корва решила, что нам нужно время, чтобы сначала прийти в себя и только потом отправляться на твои поиски. Ты же лежал в «скорлупе», когда тебя перевозили с корабля в док. Знаешь, со «скорлупой цикады» оно куда легче, чем с деннерами. И тебе сегодня же снова засыпать никак нельзя.

Тоби отвернулся, посмотрел на ряды огромных контейнеров. Может, Джайзир и не врёт, но чем больше он убеждает остаться, тем сильнее хочется уйти отсюда подальше.

– Ладно, ладно, – Тоби махнул рукой, предупреждая возражения. – Пусть ты и прав, но и у меня имеются свои резоны. А именно… – Подражая Джайзиру, он принялся загибать пальцы: – Прежде всего, почему я должен тебе верить? Один раз я уже попался, больше не хочу.

Производитель неохотно кивнул.

– Второе: вы чего-то хотите от меня, но не говорите, чего именно. Скажи правду, и, может, я поверю тебе.

– Ну это Корва придумала. У неё надо…

– А ты что? За компанию? В-третьих, сначала я полностью зависел от Эммонда и Персеи. Теперь от вас. Если вы мне друзья, так помогите встать на ноги, зажить самостоятельно, а потом уж и просите вежливо, чего хотите.

Джайзир задумался.

– Да, смысл тут есть. Но проблема в том, что у тебя нет денег, ты понятия не имеешь, как выжить самостоятельно, и стоит тебе назвать свое настоящее имя, на тебя набросится сотня полицейских ботов.

– Это ты так говоришь.

– Ну послушай, что будет, если я тебя отпущу? – взмолился Джайзир. – Ну что я скажу остальным? Корва… ты ведь нужен ей. Очень.

– Я буду неподалёку. Позвоните мне, делов-то.

– А как тебе позвонить? Настоящим именем ты пользоваться не можешь. Я что-то слышал про «Гаррена Мортона»…

– Объясни мне, как не попасться, пока я буду здесь устраиваться.

– И с какой стати?

Тоби осторожно опустил на пол Орфея, затем вынул из-под рубашки предмет, который носил с собой с тех самых пор, как сбежал от своих мнимых благодетелей на Возничем. Он поднял его, чтобы Джайзир смог хорошенько рассмотреть его в холодном свете склада. Как и ожидалось, производитель сразу впился в прямоугольник взглядом.

– Это блок памяти с Седны. Не знаю, насколько он старый по времени синхромиров, но он был спрятан в «двадцатке», роботе первой колонии. Джай, ты говорил, что собираешь старые программы. Готов поспорить, что ты никогда не взламывал настолько древний код.

– Угу, – выдохнул тот, не сводя глаз с блока.

– Если ты сможешь извлечь оттуда данные, я отдам его тебе. Но только если ты меня отпустишь.

– Тебе нужно купить туристические очки, – сглотнув слюну, затараторил Джай. – Я дам тебе наши УНы, и ты сможешь послать мне адрес очков. Так ты будешь на связи с нами, но мы тебя выследить не сможем, и тебе не придётся использовать свой УН или имя. Не открывай никаких счетов, не делай покупок в сети, не делай ничего, где надо указывать личные данные! У меня есть список мест, где тебя примут на постой, не спрашивая имени. И тебе понадобятся деньги.

Он покопался в карманах своих мешковатых штанов и вручил Тоби карту.

– Тут должно хватить на день-два. Но не вздумай сразу мчаться, сломя голову, на Дестриер! Сперва собери информацию, все хорошенько обдумай и взвесь. А узнать тебе предстоит чертовски много…

Имея личный идентификатор Джайзира, зная его УН, Тоби мог позвонить ему, послать сообщение и, если бы оба вошли в один и тот же сетевой сервис, – определить, где производитель находится. Джайзир предлагал вариант, при котором Тоби оставался на связи с новыми друзьями, но при этом действовал самостоятельно. Тоби вдруг почувствовал сильный укол совести. Уходить вот так… Но ведь Эммонд и Персея хотели убить его.

– Не высовывайся – голову оторвут, – предупредил Джайзир. – А мне придётся придумать, что сказать остальным. И не надейся, что я стану тебя выгораживать.

– Спасибо. Я тебе позвоню. Обязательно.

– Этот мирок – тесный. Далеко не уйдёшь, – буркнул Джайзир, а потом, подумав, поспешно добавил: – И не вздумай пользоваться оборудованием, принадлежащим «Цикаде».

– Почему?

– Просто не используй его, и все! Я объясню, когда встретимся.

Встревоженный, но полный решимости, Тоби кивнул головой и ушел.

Разговор с Джайзиром очень утомил его. Голова кружилась, кожа будто обгорела на солнце. Даже тусклое освещение казалось слишком ярким, а едва пройдя несколько шагов, Тоби задохнулся, словно после марафона. С Орфеем на руках, он заковылял между контейнерами в поисках выхода, с каждым шагом чувствуя себя все хуже – и физически, и душевно. Ведь он бросил помогавших ему людей. Корва точно не поймёт… она не Джайзир.

Решено: как только он оклемается после гибернации, встанет на ноги и заработает немного денег, – сразу отыщет их. И вернёт Джайзиру долг. И Корве поможет – если, конечно, выяснит, что ей нужно.

На складе работали боты. Тоби был в таком состоянии, что не смог бы от них прятаться, даже если бы захотел, – но они не обратили на постороннего никакого внимания. Может, попытаться наняться к ним, как Шайлиф?

По общему направлению, в котором двигались роботы и автоматические погрузчики, Тоби нашел выход и вскоре уже щурился от того, что на первый взгляд показалось солнечным светом. Парень приставил ладонь ко лбу и осмотрелся.

Он оказался на запруженной людьми круглой площади с множеством лавок, магазинчиков, прилавков со снедью. Ну неплохо. Вокруг ярус за ярусом поднимались утопающие в зелени дома. Сначала Тоби даже показалось, что перед ним обжитой древний метеоритный кратер, каких много на Марсе или Луне. Идеальный ландшафт, чтобы прикрыть его куполом. Но это оказался не кратер – скорее, шар или пузырь. В зените полыхали ярчайшие лампы, излучая свет и тепло. Под ними «в небе» даже плыло белое облачко. Шахты лифтов и эскалаторы пронзали оболочку прозрачной сферы. За ее пределами клубились необъятные массивы облаков, бушевала гроза.

Тоби понял, что «пузырь» соединен с множеством других таких же, когда увидел, как в громадное отверстие вплыл, показавшийся крошечным на таком расстоянии, аэрокар. Давным-давно, еще на Земле, Тоби видел выпуск новостей, в котором рассказывалось о том, что триллиардеры, планируют колонизировать Венеру с помощью аэростатов. Даже тогда проект показался ему удивительным. Этот же ошеломлял.

Сфера с километр диаметром соединялась с чёрт знает каким количеством других пузырей, и все вместе они походили на мыльную пену. И вся эта «пена» парила в атмосфере гигантской планеты.

Тоби, наконец, оторвал взгляд от величественных высот и двинулся мимо мастерских, кафе, лавок запчастей для роботов, залитых неоновым светом баров… Тут торговали коврами и благовониями, прямо на тротуаре трудились резчики по дереву, мрачные дверцы убогих хижин зачем-то охраняли воинственного вида боты. Публика толкалась, болтала, кричала, спорила и торговалась.

Они с братом посмотрели десятки фильмов о галактических империях и древних звёздных цивилизациях, запоем читали научную фантастику, и поэтому, строя империю «Консенсуса», дали ей корабли, движущиеся быстрее света, придумали множество инопланетных рас. Конечно, в реальности такое невозможно: путешествие между звёздами – дело многих десятков лет. В настоящей Вселенной никогда не будет рынка, где могли бы встретиться жители сотен миров и тысяч культур. Так думали они с Питером.

Но здесь Тоби своими глазами увидел невозможное.

Большинство местных жителей были вполне обычными, но некоторые отличались невероятным ростом и худобой. Другие же оказались приземистыми мощными коротышками, вроде торговца деннерами с Возничего. А еще тут ходили зеленокожие или чешуйчатые люди и люди, словно сросшиеся с машинами. И совсем уж невероятное: негуманоидные существа! Ведь в сотне световых лет от Земли не нашлось разумной инопланетной жизни – по крайней мере, четырнадцать тысяч лет назад…

Тоби улыбнулся. Фантастика стала реальностью. И воплотил ее в жизнь синхромир.

И все же передвигаться было ужасно тяжело, мутило, кружилась голова. Тоби чуть не сомлел, пока добирался до ближайшего эскалатора. Ступив на него и облокотившись, наконец, о поручень, парень некоторое время разглядывал уходящие вниз городские террасы. Через некоторое время он увидел вывеску с названием гостиницы из списка Джайзира. Крепко, но аккуратно прижав к себе Орфея, Тоби прошептал:

– Скоро будем дома! Ещё пара минут, и я закажу в номер такой обед, какого ты не видывал!

Конечно, если на карточке хватит денег.

У Тоби не было времени искать гостиницу подешевле, и он зашёл в первую попавшуюся из списка. Один он никогда прежде в отеле не останавливался, и удивился, сняв номер без передачи биометрики и не предъявляя документов. Постель оказалась мягкой, вода в душе – горячей, а в буфете – полно отличной еды. Тоби пообедал и щедро угостил полумёртвого от усталости Орфея.

Интересно, а как этот зверь ходит в туалет?

Размышлять пришлось недолго. Деннер вдруг исчез, и, обходя номер, Тоби обнаружил питомца балансирующим на унитазе. Орфей свирепо посмотрел на хозяина, и тот поспешно удалился.

Тоби едва не рассмеялся. По-видимому, у Орфея имелось настоящее чувство собственного достоинства.

Ощущение солнечного ожога на поверку оказалось близким к правде. Тело избавлялось от омертвелых частей: кожа чесалась и отслаивалась. Моясь в душе, Тоби заметил, что у него выпала куча волос. Внутренности работали в ударном режиме, то и дело гоняя в туалет. С Орфеем было почти то же самое.

Тоби не терпелось перейти к следующему пункту своего плана. Ведь семья жива – вся, за исключением папы. А значит, надо найти ее. Наверняка это какое-то недоразумение: не может Питер желать смерти брату. Несомненно, всё прояснится, надо лишь как следует разобраться в ситуации. А пока известно лишь то, что надо лететь на Дестриер, где, как говорят, зимует мама.

Надо узнать больше – но кругом ни телевизоров, ни дисплеев. Информация, музыка, зрелища – всё через очки или имплантаты. Тоби видел на рынке лавку, торгующую интерактивными очками, и, как следует отдохнув, отправился за покупкой.

Джайзир предложил купить туристические вирт-очки. Тоби так и поступил, но обнаружил, что они всего-то высвечивали местные достопримечательности: перед глазами постоянно выскакивали иконки ресторанов и игральных залов. Всякий раз, когда появлялся новый значок, Тоби дёргался и спотыкался. Добравшись, наконец, до номера, он плюхнулся на кровать рядом с сонным Орфеем.

– Посмотрим-ка, смогу ли я хотя бы с тобой связаться!

Джайзир как-то обронил ненароком, что у деннеров имеется свой интерфейс. И действительно, при взгляде на зверька через очки высветилась куча иконок и эмотиконов. Орфей мог передавать свои координаты, простейшие желания – попить или пописать – а еще в нем был встроен будильник, чтобы устанавливать время пробуждения из гибернации.

Сейчас тот показывал, что в последний раз его установил пользователь «гость». Наверное, Корва. Тяжеловесный коротышка с Малого Возничего оставил открытым доступ к базовому аккаунту, и Тоби быстро установил настройки безопасности, чтобы часами деннера смог пользоваться лишь один человек.

А теперь за другое, не менее важное.

– Искать «Макгонигал», – скомандовал он.

Самое логичное начало поиска, ведь так? Но поле зрения затопили бесчисленные галереи картинок, иконок, ссылок на кино, видео, книги. Тысячи и тысячи.

Тоби нерешительно ткнул палец в одну из картинок, увеличивая ее.

Кто это?

Тоби смотрел на мужчину средних лет с лысой головой, похожей на пулю, угрюмого, с суровыми складками у рта. Рядом стояла столь же угрюмая и суровая женщина со сжатыми губами, узкими, прищуренными глазами. Похоже, родственники. Но с какой стороны? Может, на Земле остались Макгонигалы, явившиеся на Седну после исчезновения Тоби?

Он прочитал подпись под фотографией: «Питер и Эвайна Макгонигал открывают новый Центр паломничества на Цефусе, год синхромира 32».

В ушах вдруг зазвенело, поплыли стены.

Это они – и не они. Вместо сестры и брата с фото смотрели странные призраки, видения, но не из прошлого, а из жуткого будущего, полного страшных разочарований. Так они выглядели: недовольными и ожесточившимися.