Текст книги "Расы Европы"

13. Заключение и выводы

Бронзовый век в большей части Европы охватывал небольшой промежуток в примерно шесть столетий по сравнению с в три раза большим временем в Египте и Месопотамии. Однако во время этих шести столетий во многих частях европейского мира произошли важные расовые изменения, в то время как в двух долинах, откуда произошла европейская цивилизация, население осталось тем же. Наиболее затронуты переселением народов в бронзовом веке были север и запад Европы; и отсюда эту активность можно интерпретировать как позднюю фазу перемещений, вызванную отступлением последнего ледника, за которой последовало изобретение производящего хозяйства. К концу бронзового века центры цивилизации начали свое передвижение на север и запад, к Греции и Италии, – движения, позже продолжившие свое передвижение в этом же направлении. Вероятно, не является случайным стечением обстоятельств то, что, начиная с неолита, люди с юга и востока мигрировали на север и запад.

Среди проблем, оставленных нам неолитом, которые помогли прояснить свидетельства бронзового века, – это непосредственное происхождение дунайцев. В неолите подобные дунайцам народы обрабатывали богатую почву южной России и западного Туркестана. Сейчас мы знаем, что они, должно быть, составили большой блок земледельцев, занимающих также и Малую Азию, и, возможно, Кавказ. Таким образом, они могли появиться в долине Дуная или из южной России, или из Анатолии – или же из обоих источников; и их более древнее происхождение из земледельческих нагорий установлено.

Вторая проблема, которая возникла только в бронзовом веке, – это происхождение нового расового типа, появившегося незадолго до 2000 г. до н.э. как бы из ниоткуда в Малой Азии, в Палестине и на Кипре. Этот новый тип был высоким, круглоголовым и часто с плоским затылком; его нос был выдающимся и узким; его лицо – треугольным и умеренной длины. По своим морфологическим чертам он предвосхищает появление динарской расы.

Брахицефалы этого типа следовали древнему мегалитическому пути в Италию, Итальянские острова и Испанию. В Испании некоторые из них, видимо, связаны с культурным феноменом, известным как комплекс культуры КК. Как народ эти пришельцы путешествовали из Испании в Рейнланд и в Центральную Европу, где они были первыми распространителями металла. Появившись в Рейнланде в значительных количествах, они смешались со старым субстратом борребю, оставшимся со времен мезолита, и с шнуровиками, продвигавшимися с востока. Эта тройная комбинация двинулась вниз по Рейну и через Северное море в Британию. Таким образом, во время раннего бронзового века Англия и Шотландия были завоеваны народами совершенного нового типа, появившимися в количествах, достаточных, чтобы радикально изменить население этих стран. В то же время другие передвижения этих брахицефалов с восточного Средиземноморья происходили по морю из Испании в Ирландию и из Ирландии в Шотландию.

Появление этих ранних динарцев на азиатской и европейской сцене отмечает приход третьего важного брахицефального расового типа, который мы встречаем в нашем исследовании послеледниковой праистории белой расы. В отличие от типа борребю и альпийского типа, его нельзя легко или правдоподобно объявить наследником палеолита. По размерам лица он в основе своей средиземноморец; кажется, что это средиземноморский тип, брахицефализированный каким-то несредиземноморским средством[346]346
  Принцип динаризации будет объяснен в главе VIII, разделе 6, и главе XII, разделах 11, 12 и 17. Также см. пояснение к вклейке 35.


[Закрыть].

Эти динарцы появились не из Центральной Азии, Месопотамии или Египта. По лицевым характеристикам они напоминают долихоцефальных жителей Малой Азии и прибрежных стран Восточного Средиземноморья того периода, когда они впервые появились, в том, что у обоих нос с высоким корнем и высокой переносицей, высокие орбиты и покатый лоб. До тех пор пока не будут найдены дальнейшие свидетельства, лучше придерживаться той точки зрения, согласно которой динарцы-носители культуры бронзового века развились в сирийских нагорьях, где сейчас присутствует похожий брахицефальный тип, чем попытаться выводить их издалека.

Другим событием бронзового века, связанным с расовыми перемещениями, было постепенное исчезновение из-за ассимиляции шнуровиков и дунайцев и появление промежуточной длинноголовой формы. Эта последняя, населявшая огромную территорию от Германии и Австрии до Алтайских гор, заняла среднюю позицию в общем списке средиземноморских расовых вариаций.

В Австрии и Богемии сохранились высокий свод и узкое лицо как шнурового, так и дунайского типов, но от южной России до Алтая своды были ниже, а лица шире. Таким образом, появились два варианта – западный и восточный. Существуют свидетельства того, что восточная группа по меньшей мере была частично, если не в основном, светловолосой. Как западную, так и восточную группы можно с определенной уверенностью сравнить с «нордическими» народами, исторически появившимися в железном веке.

В конце бронзового века на период два или три столетия завеса кремации падает над расовой историей Европы. Когда в раннем железном веке дым рассеется, мы увидим, какие изменения произошли за время этого темного периода.

Глава шестая
Железный век

1. Расы, языки и европейские народы

В предыдущих главах мы посчитали необходимым использовать археологию как систему ориентиров, по которой мы строили карту движений человеческих групп и их взаимоотношений: такое изучение расы в терминах культуры было необходимым. Идеи возникали, распространялись и сохранялись людьми, а люди смешивались. Полное и неожиданное замещение одной культуры другой говорит о резкой смене населения, а постепенное слияние новой культуры со старой должно равным образом включать сохранение, по крайней мере частичное, старого населения. Следуя этим правилам, мы видели, что расовые и культурные передвижения в самом деле связаны, и ни в одном случае не видно никаких противоречий, если достаточно скелетных материалов.

Хотя культура в археологическом смысле была ценным для нас проводником, предметом этой книги является раса, а не культура. Но как только мы подходим к историческому периоду, мы больше не обязаны иметь дело лишь с котлами, топорами и типами захоронений: мы можем рассматривать народы как языковые и политические группы с известными нам этнонимами и этническими связями. Это уже было возможно при рассмотрении доантичных цивилизаций – таких, как египтяне, шумеры, вавилоняне, и до определенной степени критяне и хетты, чьи письмена пока что не предоставили или предоставили мало документальной информации. То же касается и древних предков греков.

Население Центральной и Северной Европы обрело письменность только в относительно поздние времена – в большинстве случаев только после начала нашей эры, а в некоторых случаях только в этом тысячелетии. Но их отличительные особенности во многих случаях известны нам из записей античных географов и историков, а в Средние века – также из арабских источников. На востоке – в Средней Азии – большую помощь оказало усердие китайских историков. В нашем изучении раннего железного века археология нам все еще понадобится; но к началу нашей эры для наших целей станет возможным почти полностью обойтись без нее, так как в работе с историческими и живыми культурами язык служит наиболее известной, наиболее легко обозначаемой и самой удобной системой для обозначения общностей, подходящих для расовых исследований.

До сих пор мы мало говорили о языке. Речь народов, с которыми мы до сих пор имели дело, почти во всех случаях нам неизвестна. Исключений немного: как мы знаем, египтяне говорили на языке хамитской группы со значительным семитским влиянием. Вавилоняне и ассирийцы говорили на семитских языках, а шумерский язык, хотя его и можно читать, все еще определенно не связан с любым другим языком или языковой семьей[347]347
  Предполагаемое родство между шумерским и финно-угорскими языками не может быть выведено так просто, в основном из-за пропасти в три тысячи лет между их формами. Обе группы агглютинативны, но грамматическая структура шумерского также имеет глагольные префиксы, часто с личным тоном, неизвестным в современных финских или угорских языках. Шумерский, как и современные финские, угорские и тюркские языки, видимо, имел сингармонизм гласных. В словаре схождений немного. В целом это родство в настоящий момент не может быть ни доказано, ни опровергнуто. – Личное общение с д-ром Дж. Дайнли Принсом. Тж. см. Пролегомены к его Materials for a Sumerian Lexicon.


[Закрыть]. Таким образом, в III тысячелетии цивилизованные народы использовали семитские и хамитские языки и все еще неклассифицированный шумерский.

Кроме этих языковых групп, обнаруженных в древности, существовала другая группа или скорее совокупность языков, на которых говорили в Восточном Средиземноморье и в Малой Азии. К ним относятся лидийский и, возможно, произошедший от него этрусский; кавказские языки, некоторые из которых существуют до сих пор; несколько гималайских языков, таких как бурушаски[348]348
  Lorimer, D. L., The Burushaski Language.


[Закрыть]; и целая группа языков Греции и Эгейских островов (и, возможно, еще более западных областей), известных нам только по топонимам. Язык острова Крит, вероятно, также принадлежал к этому классу языков.

Школа лингвистов, возглавляемая покойным профессором Марром, а также главный ее поборник в англоязычном мире д-р Эфраим Шпайзер[349]349
  Speiser, E., Mesopotamian Origins.


[Закрыть] группируют все эти языки, включая целый ряд вымерших языков, тянущихся вдоль так называемого «плодородного полумесяца» от Сирии до Элама, вместе. Эту группу они называют «яфетической», что дополняет пару из семитских и хамитских языков до библейской троицы. Современные примеры этого предполагаемого класса или семьи языков, а именно грузинский и черкесский, имеют большое количество звуков, незнакомых индоевропейской, семитской и хамитской семьям, и напоминают языки американских индейцев.

Никто не отрицает широкое распространение и значимость этих языков в древние времена, но есть серьезные сомнения в том, что их можно объединить в единую группу, сравнимую с семитскими, хамитскими, индоевропейскими и другими языками. Более вероятно, что такая группировка включает некоторое число независимых семей, но в настоящее время слишком рано говорить, какими они могли быть; особенно из-за того, что большинство из них вымерли и никогда более, по всей видимости, не возродятся. В любом случае, вероятно, что некоторые мореплаватели позднего неолита и бронзового века, мигрировавшие на запад по Средиземному морю в Италию, на Итальянские острова и в Испанию, а оттуда в Британию, Францию и Скандинавию, говорили на языках, родственных восточносредиземноморским. Более того, возможно, что современный баскский язык может быть единственным потомком этой языковой миграции, но это предполагаемое родство, на которое мы ссылались в предыдущей главе, ни в коем случае не должно считаться доказанным.

Нам неизвестны языки свиноводов раннего неолита, внедривших производящую экономику в Испании и Западной Европе, включая берега озер Швейцарии, и вряд ли мы выясним, на каких языках они говорили. Далее, мы не знаем, какой язык использовали дунайцы, выполнившие ту же функцию первопроходцев в другой части. Речь шнуровиков также неизвестна нам, а старые идиомы остатков населения палеолита на дальнем севере, населения Дании культуры кухонных куч и азильцев Швейцарии – это реконструкция отдаленного прошлого. В нашей попытке связать языки с культурными или расовыми группами в Европе мы должны начинать только с железного века.

Сегодня члены белой расы говорят на языках следующих языковых семей: семитской, хамитской[350]350
  Сегодня хамитские языки не выделяют в отдельную языковую семью. Вместе с семитскими языками их группируют в одну афразийскую семью языков. – Прим. перев.


[Закрыть], индоевропейской, урало-алтайской[351]351
  Что касается вопроса об урало-алтайском единстве, см. гл. VII, стр. 242.


[Закрыть], баскской и различных языков Кавказа и Гималаев, которые было бы бесполезно здесь перечислять. Сегодня две самые важные из них – это индоевропейская и урало-алтайская. Тем не менее, в древности, пока цивилизации первой волны были в руках хамитов, семитов и шумеров, все индоевропейцы и, вероятно, большинство урало-алтайцев, если они существовали как таковые, были неграмотными варварами.

Сегодня на индоевропейских языках говорят больше белых людей, чем на всех остальных, вместе взятых, в несколько раз. Люди, говорящие на индоевропейских языках, монополизировали культурные достижения современной науки; но нельзя забывать, что еще в Средние века семиты, тюрки и китайцы были более продвинутыми, чем большинство индоевропейцев. Лингвисты говорят нам, что индоевропейцы первыми не одомашнили ни одного полезного животного или растения.

Лингвистически индоевропейские языки, вероятно, являются относительно недавним феноменом, возникшим уже после приручения животных и культивации растений. Последние исследования обнаруживают, что они произошли от изначально смешанного языка, чьими главными составляющими элементами был уральский (элемент А) и какой-то необозначенный элемент Б, который был, возможно, одним из восточносредиземноморских или кавказских языков[352]352
  Уленбек (AA ‘37) отказывается идентифицировать элемент Б или назвать его кавказским. Однако Неринг (Nehring, A., WBKL, vol. 4, 1936, pp. 7–229) определенно считает, что элемент Б принадлежал к группе, часть которой могли составлять кавказские языки.


[Закрыть].

Растения и животные, на которых была основана экономика древних индоевропейцев, соотносятся со словами, происходящими в основном из элемента Б. Медь и золото уже были известны, и слова для этих предметов происходят из Месопотамии.

Где-то на равнинах южной России или Центральной Азии произошло смешение языков, в результате давшее индоевропейскую речь[353]353
  Теории о составном происхождении индоевропейского праязыка, разрабатываемые в первой половине XX в., в настоящее время потеряли свою популярность. – Прим. перев.


[Закрыть]. Этот продукт, в свою очередь, распространялся, разделялся и дифференцировался далее из-за смешения с языками народов, которым он был навязан в той или иной форме. Некоторые из теперешних индоевропейских языков, кроме этих поздних добавлений из неиндоевропейских языков, содержат больше от элемента А, чем другие, содержащие больше от элемента Б. Единство первоначальных индоевропейцев не могло быть долгим, если вообще оно было полным когда-либо.

Они разделились – возможно, очень рано – на две группы, обозначаемые по судьбе палатальных взрывных звуков группы К. В одной группе, так называемой группе «сатем», она изменилась в спирант (S). Другая, названная «кентум», сохранила первоначальную форму этого звука, который также доминировал в элементе А или финно-угорском элементе. Язык группы кентум делится на большое число ветвей, из которых живыми членами являются кельтские, германские, италийские и греческий языки; группа сатем включает славянские и балтийские, армянский, индийские и иранские и, возможно, фракийские[354]354
  Lowman, G. S., Language, vol. 8, 1932, p. 271.


[Закрыть] языки – в том смысле, что они внесли свой вклад в современный албанский. Другие – такие, как лигурийский, иллирийский[355]355
  Он также мог внести свой вклад в современный албанский.


[Закрыть] и тохарский Б (все группы кентум) давно вымерли.

На индоевропейских языках говорили люди, совмещавшие земледелие с животноводством, у которых была патрилинейная организация с по меньшей мере зачатками дифференцированной классовой системы, и которые поклонялись олимпийскому пантеону богов. Первоначальное формирование индоевропейской языковой семьи при помощи смешения произошло не ранее эпохи металлов; общая культура самых древних носителей индоевропейских языков, насколько она существовала как единое целое, имеет много общего с культурой как народов Эгейских островов и Малой Азии, так и Центральной Азии. Например, мифология алтайских тюрок так похожа на мифологию древних скандинавов, что некоторая общая близость не в таком уж далеком прошлом представляется необходимой[356]356
  Chadwick, Nora K., JRAI, vol. 66, 1936, pp. 75–112.


[Закрыть]. Далее, ритуал конского жертвоприношения[357]357
  Koppers, W., Anthropos, vol. 24, 1929, pp. 1073–1089; WBKL, vol. 4, 1936, pp. 279–411.


[Закрыть] является настолько общей чертой как индоевропейцев, так и алтайцев, что само по себе недавнее разделение не может этого объяснить.

Индоевропейские языки, как мы их знаем, должно быть, появились в восточном крае Европы или на западе Центральной Азии в не очень отдаленное время. Их распространение по большей части Европы и последовательно по западному полушарию, Австралии, большим частям Азии, в которых их первоначально не было, – это часть общего движения, в которых играли свою роль как раса, так и культура. Тем не менее, мы не можем с полной уверенностью связывать какую-либо древнюю культуру ранее железного века с какой-либо особой формой индоевропейской речи. Хотя герои Гомера сражались бронзовым оружием, мы точно не уверены, когда и как именно додорийские греческие диалекты появились в расово и культурно сложном эллинском мире; также мы не знаем, кто принес хеттский язык в Малую Азию.

Целая школа европейских археологов и лингвистов связывает с распространением индоевропейской речи население культуры шнуровой керамики[358]358
  Возглавляемая Коссиной, который также выводит индоевропейскую речь с Балтики. См. Kossinna, G., Ursprung und Verbreitung der Germanen.


[Закрыть]. Неринг в недавней работе, очень подробной и авторитетной, делает первоначальными индоевропейцами дунайцев[359]359
  Nehring, A., WBKL, vol. 4, 1936.


[Закрыть]. Он объясняет схожесть с алтайской культурой, разделяя индоевропейскую культуру и словарь на два элемента: 1) ранний уровень, в котором самым важным домашним животным в экономическом плане был вол, а главным занятием – земледелие; 2) поздний уровень косвенного алтайского влияния, в котором первичным элементом была лошадь, а вторичным – земледелие.

В данный момент появляется все больше свидетельств того, что определенные формы индоевропейской речи имеют очень древнюю историю в нескольких частях Средиземноморья. Уотмо определенно идентифицировал лигурийский язык как индоевропейский[360]360
  Whatmough, J., The Foundations of Roman Italy.


[Закрыть], а лигурийский оказался очень древен в Италии и в долине Рейна. Сепир видит в языке филистимлян форму индоевропейского[361]361
  Sapir, K., JAOS, vol. 56, 1935, #2, pp. 272–281.


[Закрыть], и сделал бы Ковчег Завета вместилищем духа на колесах, как плетеные склепы у поздних монголов. Но ни одна из этих идентификаций не ведет нас к более древним временам, чем беспорядки в Месопотамии в конце III тысячелетия, когда северяне стали причиной бессонных ночей вавилонских царей, а гиксосы завоевали Египет. Именно после этих беспорядков колесницы впервые появились в Ливии; оттуда первый южный натиск кочевников на лошадях мог повлиять на оба берега Средиземного моря, какие бы языки они ни принесли с собой.

Дата первого точного появления индоевропейцев – это примерно 1900 г. до н.э., когда диалект наили, вошедший в хеттский, появился в Малой Азии. Вероятно, что древние греки появились в Элладе в то же время. Около 1400 г. до н.э. предки ариев Индии пересекали афганские перевалы, идя к долине Инда, а примерно шестьсот лет спустя их родственники – предки иранцев – основали Персидскую империю. Примерно с 1000–900 гг. до н.э. – и это самая ранняя из возможных дат – носители гальштатской культуры в Центральной Европе распространили железо вокруг, и они, скорее всего, говорили на иллирийском языке. В Италии, без особых сомнений, население культуры вилланова распространило италийскую речь по полуострову, а некоторые формы иллирийского были привнесены большим количеством народов, среди которых, возможно, были венеты.

Все эти индоевропейцы, начиная с 900 г. до н.э., определенным образом связаны с распространением железной металлургии из центра, который еще предстоит определить. Чаще всего его помещают в северную Анатолию и на Кавказ[362]362
  Wainwright, G., Antiquity, vol. 10, 1936, pp. 5–24.


[Закрыть]. Какой бы ни была история распространения индоевропейской речи в прошлом, с пришествием железа некоторые ее ветви, видимо, стали распространяться с большой скоростью. Гальштатский период в Центральной Европе сменился латенским, поздним железным веком, длившимся от 500 г. до н.э. до начала н.э.; и это был период кельтской экспансии и кельтского владычества, более ранний, но похожий на распространение римской власти и латыни в Средиземноморье. После феноменального и бурного рассеяния кельтов, которым было суждено уцелеть в языковом отношении только на западном краю Европы, далеко от центра своего распространения, в дни Римской империи германские народы начали свой натиск из Дании, южной Швеции, северной Германии, Голландии и берегов Норвегии. Они достигли всех стран Европы, а также Северной Африки. В отличие от распространения кельтов во многих частях Европы воцарилось культурное и языковое постоянство.

За распространением германцев последовало распространение славян – самых молодых индоевропейцев, переживших большое увеличение численности и миграции. Это происходило уже в исторические времена, в VII и VIII вв. н.э., но, к сожалению, в той части Европы, в которой происходила большая часть их распространения, свет истории был слабым.

Предшествующее отклонение в область сравнительного языкознания имеет прямое отношение к проблеме расового состава современной Европы. Хотя нашей первичной задачей не является определение физического типа или типов неразделившихся предков индоевропейцев, если они на самом деле были едины, но можно обнаружить общий расовый знаменатель, однородный или смешанный, распространителей индоевропейской речи и сопутствующих ей культур железного века по Европе и частям Азии. Как только мы отделим это общее, мы можем надеяться определить его положение на шкале расовых типов, уже известных нам – так как это должен быть тип или типы, с которыми мы уже познакомились в предыдущей части нашего исследования, а не deus ex machina, вызванный к жизни лингвистами и политиками.

2. Иллирийцы

В начале нашего обзора индоевропейских народов железного века мы полагаем оправданным выбрать самый древний пример, при рассмотрении которого можно определенно отождествить язык с культурой и расовым организмом. Это верно в отношении так называемой гальштатской культуры, связываемой с иллирийской ветвью индоевропейской речи. Обычно классифицируемый как язык кентум, иллирийский, как и тохарский Б, принадлежал к древней форме индоевропейского, возможно, предшествующей разделению на группы кентум и сатем[363]363
  Whatmough, J., The Foundations of Roman Italy, p. 177.


[Закрыть].

Эта культура с центром в южной Германии и Австрии возникла в Центральной Европе вскоре после начала I тысячелетия до н.э. Она развилась из местной культуры полей погребений бронзового века, а также из унетицкой культуры. Ее достигали другие влияния среднего и позднего бронзового века, особенно влияние курганной культуры южногерманских нагорий; таким же образом как кремация, так и использование железа были привнесены со стороны. Тем не менее, несмотря на сложность археологических деталей, гальштатскую цивилизацию можно рассматривать в первую очередь как продукт автохтонного населения Центральной Европы с незначительными добавлениями, если таковые вообще были.

Гальштатская культура распространилась во многих направлениях, включая юго-восток, где она проникла в Боснию и, наконец, в Албанию. Она медленно двигалась на север, пока не достигла Скандинавии и северной Германии, относительно поздно принеся железо в эти регионы; на юго-западе она пересекла Францию и проникла в Каталонию. Непосредственно на юге она таким же образом распространилась через Альпы в Италию, где завоеватели-иллирийцы раскололись на большое количество местных племенных групп, включая венетов. Было бы нелепо утверждать, что каждый могильник гальштатской культуры несет в себе кости или пепел иллирийцев. С определенностью это можно утверждать только о центральной области и смежных с ней, а для запада довольно очевидно, что только какая-то часть гальштатского населения была на самом деле кельтской.

Гальштатские черепа из Австрии, включая собственно Гальштат, составляют умеренно однородную, совершенно длинноголовую группу[364]364
  Сочетая несколько серий, можно собрать 24 мужских черепа. Hochstetter, F. von, MAGW, vol. 7, 1878, pp. 297–318; Rosendprung, L., M., MAGW, vol. 66, 1936, pp. 338–344; Schliz, A., AFA, vol. 37, 1910, pp. 201–251; Schurer von Waldheim, Hella, MAGW, vol. 48–49, 1919, pp. 247–263; Weisbach, A., MAGW, vol. 18, 1888, pp. 51–52; Zuckerkandl, E., MAGW, vol. 13, 1883, pp. 89–118.


[Закрыть] (см. приложение I, кол. 32). Эта группа является законным местным наследником унетицкой культуры, и, как и последняя, она во многих отношениях напоминает дунайцев неолита. Однако в определенных чертах она отклоняется от них в направлении шнуровиков, и таковые черты включают увеличение орбит, а также сужение и удлинение носа. Отдельные черепа определенно относятся к шнуровому типу. Как морфологически, так и метрически большинство из этих черепов без затруднений можно назвать «нордическими»: их надбровные дуги умеренные, лоб умеренно покатый, затылки выдающиеся, теменные кости уплощенные, скулы сжатые, нижняя челюсть глубокая. Рост, очевидно, был умеренно высоким[365]365
  Матейка (MAGW, vol. 41, 1911, pp. 348–387) не может отделить длинные кости гальштатцев от унетицких: оба этих типа одинаковые, со средним ростом 168 см.


[Закрыть].

Серия австрийского гальштата имеет тесные связи, во-первых, с предшествующим местным населением Центральной Европы бронзового века и неолита, а во-вторых, с германскими народами с кладбищами «рядных могил» (Reihengräber), которые появились после вмешательства кельтов. Общим местом является схожесть гальштатских черепов и германских черепов, и если население «рядных могил» было «нордическим», что, в общем, признается, то, по всей вероятности, таковыми же были и гальштатцы.

Значение этой двойной непрерывности велико. Нордический расовый тип по форме скелета можно проследить до раннего железного века; он происходит из предшествующего бронзового века с небольшими изменениями. Таким образом, население бронзового века, бывшее предками нордиков, в свою очередь происходит от смешения местных неолитических дунайцев, появившихся с востока, с более поздними завоевателями культуры шнуровой керамики. Следовательно, вся сложность среднего и позднего бронзового века и перерыв, вызванный внедрением кремации во время поздней части этой эпохи, не уничтожили расовую непрерывность Центральной Европы, где расовые движения по время позднего бронзового века, видимо, были несколько проще культурных.

Теперь мы обратимся к специфической проблеме расовой составляющей иллирийцев. Пока что мы имели дело только с гальштатскими останками из нижней Австрии. Могильник Гальштата сам по себе датируется временем от средней до поздней трети периода; но соседний раннегальштатский могильник Штатцендорф, из которого извлечена серия из пяти черепов, содержит только длинноголовые экземпляры – такие же, как и из самого Гальштата. Так что гальштатский могильник в расовом отношении типичен для всего этого периода.

Однако когда мы переходим к южной Германии, которая таким же образом участвовала в развитии этой культуры, мы уже не находим такого расового единообразия. Черепа из Вюттембурга (Бавария) и Баварского пфальцграфства включают наряду с обычным австрийским гальштатским типом значительное меньшинство брахицефалов, которых можно рассматривать как сохранившееся население бронзового века[366]366
  Schliz, A., AFA, vol. 37, 1910, pp. 202–251; Schultz, B., K., VGPA, vol. 3, 1929, pp. 5–12.


[Закрыть]. Они включают в себя как черепа с плоским затылком первоначального типа культуры КК, так и брахицефальный тип с изогнутым затылком, демонстрирующий родство с типом борребю. Поэтому представляется, что в юго-западной Германии нордики-гальштатцы завоевали эту область и смешались с динарцами культуры КК и древним субстратом борребю.

Большая серия из Шпреевальда, находящегося на равнине к северу от этой области, полностью состоит из чисто долихоцефальных черепов обычного австрийского гальштатского типа[367]367
  Götze, A., PZ, vol. 4, 1912, pp. 264–350. Это кладбище, к сожалению, использовалось в два периода: с 1000 до 500 г. до н.э., когда это было гальштатское кладбище, и с 500 г. н.э., когда оно было занято славянами-вендами. Невозможно сказать, сколько черепов принадлежат гальштатскому населению, а сколько славянам, но в любом случае серии представляют единый физический тип, близкий к гальштатскому.


[Закрыть], который, очевидно, находился у себя на родине на равнинах Центральной Европы, но не в нагорьях, которые уже служили убежищем упорного брахицефального населения. В Богемии и Силезии, как и можно было ожидать, Шлиц обнаружил типично гальштатские долихоцефальные формы в небольших собраниях из каждой из этих областей. Брахицефальным был один из пяти богемских черепов, и ни один из четырех силезских.

Обобщение, сделанное в предыдущем абзаце, относится и к Швейцарии, куда гальштатская культура, как и культура бронзового века, проникала медленно, а старая экономика и техника, уцелевшая частично еще с неолита, сохранялась в большой степени. Как и ожидалось, там найдены как длинноголовые, так и брахицефальные черепа. В доступном гальштатском материале большинство черепов брахицефальны[368]368
  Schlaginhaufen, O., VNGZ, vol. 79, 1934, pp. 220–270.


[Закрыть].

Давайте обратимся на юго-восток и последуем за динарской цепью Альп в направлении Балкан. В горной части южной Австрии гальштатский нордический тип находится в меньшинстве. Из шести черепов из Карниолы три круглоголовые, а один мезоцефальный. Брахицефальные типы, без сомнения, являются преимущественно динарскими. Однако в Хорватии семь черепов взрослых все являются длинноголовыми и принадлежат к обычному гальштатскому типу, а два детских черепа принадлежат брахицефалам.

В Боснии мы подходим к знаменитому могильнику Глазинац[369]369
  Weisbach, A., WMBH, vol. 5, 1897, pp. 562–576.


[Закрыть], где сравнительно большая серия относительно поздних останков иллирийцев снова содержит смесь типов. Большинство черепов длинноголовые: они демонстрируют то же самое смешение дунайских и шнуровых элементов, которое мы уже видели в собственно Гальштате. Несколько отдельных черепов очень большие и весьма четко повторяют шнуровой прототип. Брахицефальные черепа, хотя и находятся в меньшинстве, достаточно многочисленны, чтобы позволить с некоторой точностью определить их расовую принадлежность. Почти все они принадлежат к типу, который можно назвать современным динарским. Эти черепа умеренно большие с уплощенными затылками, прямыми боковыми стенками, довольно широкими лбами и сильно выступающим носом – в одном случае, когда сохранились носовые кости[370]370
  У всех черепов из Глазинаца отсутствуют лицевые кости.


[Закрыть]. Челюсти очень широкие, с большим скуловым диаметром, но не отмечены особой глубиной.

Метрически эти брахицефальные черепа напоминают серии бронзового века с Кипра, но в целом немного больше. Фактически они занимают среднее положение между серией с Кипра и группой культуры КК с верхнего Рейна, но морфологически они идентичны обоим. Нет сомнений, что в данном случае мы имеем дело с формой динарской расы, предвосхитившей современное население Боснии.

Это первое появление черепов этого типа в динарском альпийском регионе в сколько-нибудь значительном количестве. Однако мы уже видели, что этот же тип появился в этих горах к началу бронзового века в связи с движением на восток населения культуры КК. Круглоголовое население в Глазинаце и Карниоле могло быть потомками этих беженцев культуры КК. Также возможно, что этот расовый тип усиливался миграциями с юго-востока, но у этой теории нет археологических свидетельств в свою пользу.

Когда иллирийцы распространялись вдоль динарских Альп в Черногорию и Албанию, они, очевидно, смешивались с местным брахицефальным горным населением, которое могло быть более многочисленным, чем завоеватели, так как оно сохраняется и сегодня в качестве господствующего элемента с некоторыми добавлениями и изменениями. В небольшой серии черепов начала н.э. из могильника возле Сплита на далматском побережье[371]371
  Horvath, A., MAGW, vol. 36, 1906, pp. 239–248.


[Закрыть] присутствуют как динарцы-брахицефалы, так и несколько длинноголовых черепов. В Албании – стране, почти полностью неизвестной с археологической точки зрения, – в округе Пука в захоронении железного века был обнаружен единственный череп, принадлежащий романизированной иллирийской группе[372]372
  Lebzelter, V., AFA, vol. 45, 1919, pp. 143–146.


[Закрыть]. Этот череп мезоцефален и, насколько мы можем судить, занимает промежуточное положение между иллирийцами древнего типа и динарцами.

Значение нашего изучения иллирийцев таково: на равнинах юга центральной Германии и нижней Австрии, где возникла гальштатская культура, расовый тип в скелетном плане был нордическим. Под этим термином мы должны понимать то, что центральный иллирийский тип был схож по размерам черепа, пропорциям и общей форме с черепами германцев периода Великого переселения народов. Исторические свидетельства о пигментации иллирийцев противоречивы[373]373
  Lebzelter, V., MAGW, 1929, vol. 59, pp. 61–126.


[Закрыть] и недостаточны для гарантии определенного мнения по этому вопросу. Этот «нордический» тип является не особой или отдельной расой, а просто вариантом большой средиземноморской семьи.

Он находит свой прототип в населении бронзового века, протянувшемся от Австрии до Сибири, которое в свою очередь было продуктом смешения между дунайскими земледельцами и завоевателями-шнуровиками. Представляется наиболее вероятным, что иллирийцы в основном были потомками населения унетицкой культуры при посредничестве культуры полей погребений или какого-то схожего физического типа, образовавшегося из идентичных расовых элементов.