Текст книги "Академия Сумеречных охотников. Хроники"

Саймон успел только бросить на них мимолетный взгляд, а в следующее мгновение пирожные тут же расхватала элита – их отпустили раньше отстоя. Только на левом краю подноса осталось несколько одиноких бисквитиков, на вид будто испеченных из плотного песка.

– Сегодня хорошая тема. – Джордж собирал с подноса рассыпавшийся бисквит. – Ну, то есть не то чтобы хорошая, но хотя бы интересная. Интереснее, чем обычно. И новая лекторша мне нравится. Ты, случайно, не прикидывал, сколько… сколько ей лет?

– Полторы сотни или около того. А может, даже больше, – рассеянно ответил Саймон.

Его мысли текли в совершенно ином направлении. Тесса Грей упомянула два имени: Джем Карстерс и брат Захария. Очевидно, это один и тот же человек. И это очень интересно, потому что где-то там, в хаосе воспоминаний, эти имена всплывали уже не раз. А еще Саймон помнил Эмму Карстерс – как та стояла лицом к лицу с Джейсом (правда, он не мог припомнить, по какому случаю) и говорила: «Карстерсы в долгу перед Эрондейлами».

Саймон глянул на Джейса. Тот сидел в кресле, а со всех сторон его окружали ученики Академии.

– Мисс Грей очень хорошо сохранилась для ста пятидесяти лет, – заметил Джордж, наблюдая, как Тесса с подозрением разглядывает чай в чашке. Отходя от стола, она коротко взглянула на Джейса. В выражении ее лица читалась задумчивая печаль.

В этот момент Джейс поднялся с места и стал прокладывать себе дорогу через толпу поклонников. Элита упорно пыталась пробиться поближе к Эрондейлу, и каждый шаг Джейса сопровождал негромкий хор вздохов и голосов: «Привет, Джейс!»

Джейс пробирался к Саймону с Джорджем.

– Ты сегодня был просто молодец, – сказал он Джорджу. Лавлейс тут же покраснел и, кажется, лишился дара речи.

– Я… ой. Правильно. Да. Спасибо, Джейс. Спасибо.

– Все еще болит? – этот вопрос был адресован уже Саймону.

– Разве что гордость.

– Вот что бывает, если сначала подняться, а потом упасть.

Саймон поморщился.

– Неужели?

– Я долго ждал, чтобы это сказать.

Саймон вздохнул.

– Слушай, Джейс, не могли бы мы поговорить пару минут…

– Что бы ты ни хотел мне сказать, это вполне может быть сказано здесь, в присутствии нашего общего приятеля Джорджа.

«Ты об этом пожалеешь», – подумал Саймон.

– Что ж, прекрасно. В таком случае иди пообщайся с Терезой.

Джейс удивленно моргнул.

– С Терезой Грей? С магом? Зачем?

– Когда-то она была Сумеречным охотником, – осторожно пояснил Саймон. – Просто она рассказала нам кое-что… на самом деле это целый кусок истории… а ты ведь помнишь, что сказала Эмма? О том, что Карстерсы в долгу перед Эрондейлами?

Джейс засунул руки в карманы.

– Конечно, помню. И удивлен, что ты помнишь.

– Мне кажется, ты должен поговорить с Тессой, – настаивал Саймон. – Наверняка она может многое рассказать об Эрондейлах. Такое, чего ты еще не знаешь.

– Хм-м… – протянул Джейс. – Я подумаю об этом.

И он вышел из столовой. Саймон глядел ему вслед, совершенно сбитый с толку. Сейчас ему как никогда хотелось вспомнить, какие отношения были у него с Джейсом – просто чтобы понять, последует ли тот совету.

– Он общается с тобой как с другом, – заметил Джордж. – Или как минимум с равным. Вы и правда хорошо друг друга знаете. То есть я, конечно, и так был в курсе, но…

Как и следовало ожидать, стоило только Джейсу уйти, к Саймону с Джорджем тут же подкатился Джонатан Картрайт.

– Разговаривали с Джейсом, да? – поинтересовался он.

– Ты что, детектив? – отозвался Саймон. – В таком случае твоя наблюдательность просто поражает.

Картрайт пропустил насмешку мимо ушей.

– А мы с Джейсом попозже поболтаем.

– Слушай, ты что, собираешься и дальше притворяться, что знаком с Джейсом? – разозлился Саймон. – Потому что, если ты не в курсе, должен тебя предупредить: это не сработает. В конце концов Джейс просто скажет во всеуслышание, что ни разу в жизни тебя не видел.

Джонатан хмуро покосился на Саймона, но прежде чем он успел что-то ответить, раздался сигнал к продолжению урока. Все ринулись обратно в зал, и Саймон поспешил ускользнуть от Картрайта, смешавшись с толпой. Ученики заняли места и устроились поудобнее, приготовившись слушать Терезу дальше.

– Итак, мы решили патрулировать этот район Лондона по ночам, – начала Тесса. – Как Сумеречные охотники мы были обязаны защищать мир простецов от влияния демонов. Мы ходили по улицам, мы наблюдали, мы предупреждали всех, кого могли. Женщины в Ист-Энде стали осторожнее и старались не ходить поодиночке, насколько это было возможно. Но те, которые интересовали Потрошителя, редко заботились о своей безопасности. Я, конечно, догадывалась, что живется им нелегко, но не представляла насколько…

Лондон, 9 ноября 1888 года

Тесса Эрондейл, конечно, знала, что такое нищета, и знала, что это не редкость в мире людей. После того как умерла ее тетушка, Тесса, совсем юная беззащитная девушка, осталась в Нью-Йорке одна-одинешенька и чувствовала холодное дыхание нищеты, будто чудовища, идущего по пятам. Но за тот месяц, что они с Сесили ходили по улицам Ист-Энда под видом проституток, Тесса поняла, как бывает, если бедность настигает человека и рвет его своими когтями.

Они надевали старые, изодранные платья и ярко румянили щеки. Но этого было мало: для маскировки приходилось использовать чары. Выпавшие зубы. Пожелтевшая кожа. Тела, иссушенные недоеданием и согнутые болезнями. Все ужасные приметы женщин, которые были вынуждены вышагивать по улицам всю долгую ночь напролет – просто потому, что им негде было спать, некуда даже присесть. Они продавали себя за пенни, чтоб купить джина, потому что только алкоголь мог их согреть, унять боль хотя бы на час и притупить чувство ужасающей, невыносимой реальности их жизни.

Если этим женщинам и хватало денег, чтобы найти себе крышу над головой, то даже и в этом случае о кровати нечего было и мечтать. Лучший ночлег, какой они могли себе позволить, – это место на полу, где можно лечь в полный рост. А чаще – просто стена, к которой можно прислониться полусидя. Веревка, натянутая вдоль стены, удерживала спящих от падения. А с первыми лучами рассвета их вновь выкидывали на улицу.

Среди них Тесса ощущала себя грязной. Чувствовала ужин, тяжелым комом осевший в желудке. Она знала, что в теплой кровати в Институте ждет ее тот, кто ее любит и защищает. А эти женщины всегда были в синяках и порезах. Они дрались друг с другом из-за осколков зеркала или одежды, уже превратившейся в лохмотья.

А еще здесь жили дети. Они сидели на тротуарах зловонных улиц – все, независимо от возраста, – и были такие грязные, словно кожа их никогда не знала мыла. Тесса задавалась вопросом, пробовал ли хоть раз в жизни кто-нибудь из этих детей горячую пищу, поданную на тарелке. Знали ли они, что такое дом?

Но хуже всего был запах. Он словно пробирался в самую душу и поселялся там навечно. Вонь мочи, испражнений, рвоты.

– Я устала от этого, – сказала Сесили.

– По-моему, тут все от этого устали, – отозвалась Тесса.

Сесили печально вздохнула.

– Стоит только проехать полчаса на кэбе – и улицы станут тихими и чистыми. Такое ощущение, что здесь какой-то параллельный мир. Ничего общего с Вест-Эндом.

К ним подошел пьяный и поинтересовался, свободны ли девушки. Надо было играть свою роль до конца. Сесили с Терезой переглянулись, улыбнулись и повели пьяницу в переулок. Запихнули мужчину в бочку из-под устриц и оставили его там.

– Целый месяц вот такого, и все без толку, – вздохнула Тесса, торопясь отойти подальше от переулка, где пьяница в бочке отчаянно дрыгал ногами. – Либо он нас остерегается, либо…

– Либо это просто не работает.

– В такое время не помешал бы Магнус Бейн.

– Магнус Бейн радуется жизни в Нью-Йорке, – отозвалась Сесили. – А маг у нас – ты.

– У меня нет того опыта, который есть у Магнуса. Гляди, уже почти рассвело. Еще час, и идем домой.

Уилл с Габриэлем торчали в пабе «Десять колоколов» – именно сюда в первую очередь стекались все новости об убийце. Многие местные с уверенностью подтвердили, что видели Потрошителя здесь вместе с жертвами незадолго до убийств. Иногда сюда забегал Джем, сообщал новости из Города Молчания. Так что Сесили и Тесса, вернувшись в бар на рассвете, часто не заставали Габриэля на месте. А Уилл обычно спал, положив голову на стол и укутавшись в пергаментного цвета мантию брата Захарии.

Джем в это время читал книгу или смотрел в окно, не издавая ни звука. Он мог видеть все вокруг даже с закрытыми глазами, как и все Безмолвные Братья. На Джеме лежали чары, так что вид его не пугал посетителей таверны. Но Тесса всегда чувствовала, как напрягается Сесили, видящая сквозь покровы чар и черные руны, шрамами вьющиеся по щекам, и седую полоску в темных волосах Джема.

Порой, когда Сесили с Габриэлем уходили домой, Тесса брала Джема за руку и сидела так, слушая дождь за окнами, пока Уилл спал на ее плече. Впрочем, это никогда не длилось слишком долго: она не любила оставлять детей дома одних, хотя Бриджит прекрасно справлялась со своими обязанностями.

Обеим семьям приходилось нелегко. Дети просыпались и видели измученных родителей, которые чертили на коже все новые и новые руны бессонницы, но все равно не успевали толком приглядывать ни за Анной, бегающей по Институту в дядином жилете, ни за Джеймсом, размахивающим ложкой и рыскающим в поисках кинжала, который уже успел полюбить. А Люси и вовсе просыпалась когда попало, неизменно требуя молока и материнской ласки.

Вот и очередной рассвет, который они вновь встречают на улицах Ист-Энда, и ради чего? А рассвет начинался каждый раз все позже и позже. Ночи становились очень длинными. Когда солнце перевалило через верхушку церкви Христа в Спиталфилде, Сесили повернулась к Тессе.

– Домой, – выдохнула она.

– Домой, – устало согласилась Тереза.

Они заранее условились, что экипаж заберет их сегодня утром на Ган-стрит. В карете уже ждали Уилл с Габриэлем. Оба выглядели неважно – им приходилось всю ночь пить джин, чтобы не выделяться из толпы местных. Сегодня Джема с ними не было, и Уилл явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну как, что-нибудь узнали? – спросила Тесса.

– Ничего. Все как обычно, – немного заплетающимся языком отозвался Габриэль. – Всех жертв видели с неким мужчиной. Дальнейшие показания – рост, внешний вид – сильно разнятся.

– Смахивает на Эйдолона, – заметил Уилл. – И описания настолько неопределенные, что это может быть даже ду-шен. Хотя я не думаю, что ду-шен способен подобраться к женщине почти вплотную и убедить ее, пусть даже пьяную, что на самом деле он мужчина. Сколько бы спиртного она в себя ни влила.

– Но нам это ничего не дает, – сказала Сесили. – Если мы имеем дело с Эйдолоном, это может быть кто угодно.

– Потрясающе логичное умозаключение, – фыркнул Уилл. – Это существо, кем бы оно ни было, всегда является в образе мужчины и всегда забирает женщин. Ну и дальше что?

– Ну, возможно, мы все-таки трудимся не зря, – предположил Габриэль. – Оно с тех пор больше не приходило.

– Но мы же не можем делать это вечно.

Вот уже неделю они вели один и тот же разговор, каждую ночь. Этот закончился точно так же, как и предыдущие, – прислонившись друг к другу, все четверо провалились в сон, пока экипаж вез их по улицам Лондона к Институту.

Добравшись до дому, они заглянули в столовую и поздоровались с детьми – те завтракали под присмотром Бриджит. Сражаясь с желанием закрыть глаза и улечься спать прямо здесь, выслушали разглагольствования Анны о ее грандиозных планах на день. Восхитились звонким стуком ложки Джеймса.

Наконец Тесса с Уиллом двинулись вверх по лестнице, в свою спальню. Сесили ждала Габриэля – тот задерживался в передней.

– Я скоро буду, – устало сказал он. Глаза его налились кровью. – Просто хочу заглянуть в утренние газеты.

Он всегда это делал – каждое утро проверял, нет ли новостей. Так что Тесса, Уилл и Сесили просто пошли к себе в комнаты.

Тесса умылась из тазика с горячей водой, специально приготовленного Бриджит. Огонь в камине горел, и расстеленная кровать ждала их с Уиллом. Оба с облегчением рухнули на перину.

Они уже почти спали, когда Тесса услышала лихорадочный стук в дверь. В комнату ввалился Габриэль.

– Это снова случилось, – задыхаясь, сказал он. – И все еще хуже, чем было до сих пор.

Экипаж снова заложили, и меньше чем через час они ехали обратно в Ист-Энд. Все четверо на этот раз облачились в боевую экипировку.

– Жертву нашли в месте под названием Миллерс-корт, рядом с Дорсет-стрит, – сказал Габриэль.

Из всех отвратительных улиц Ист-Энда Дорсет-стрит была самой жуткой. Совсем короткая, она проходила по соседству с Коммершиал-стрит, и за последние несколько недель Тесса успела хорошо изучить ее окрестности. Большую часть улицы контролировали двое держателей местных ночлежек. На этом крохотном клочке земли скопилось так много нищеты, зловония и отчаяния, что все это буквально вышибало воздух из легких. Здания были разбиты на крошечные клетушки; внаем сдавался каждый угол. Должно быть, во всем мире не сыскалось бы взглядов более пустых, чем у обитателей этой улицы, где царили отчаяние и безысходность.

По дороге Габриэль сообщил остальным то, что узнал из утренних газет: адрес (Миллерс-корт, тринадцать) и имя жертвы (Мэри Келли). Сегодня в городе проводился парад в честь Дня лорда-мэра, однако новости распространялись несмотря ни на что и добрались даже до церемониального шествия. Газетные мальчишки распевали о новом убийстве и распродавали газеты с сумасшедшей скоростью.

Сесили выглянула из-за занавески кареты.

– Такое ощущение, что они празднуют это убийство, – сказала она. – Улыбаются, бегут покупать газеты. Господи, да как вообще люди могут такому радоваться?

– Любопытство, – мрачно усмехнулся Уилл. – Опасность очень притягательна. Особенно для тех, кому нечего терять.

– Тут, похоже, начинается настоящее безумие, – заметил Габриэль.

Действительно, на подступах к Дорсет-стрит уже собирались толпы. Полицейские еле сдерживали жителей, пытавшихся прорваться к маленькому темному проему в стене дома на середине улицы.

– Здесь, – скомандовал Габриэль. – Миллерс-корт. Мы не сможем даже близко подобраться, если только тебе, Тесса, не удастся войти внутрь. Детектив из Скотланд-Ярда уже там, его зовут Эбберлайн. Если бы вызвать сюда его или одного из констеблей, которые там работают…

– Сейчас все будет, – заявил Уилл. Он выскочил из кареты и ввинтился в толпу.

Вернулся он через несколько минут. Вместе с ним шел мужчина средних лет с доброжелательным выражением лица. Он, похоже, действительно был очень занят; лоб его хмурился от испуга. Неизвестно, что сказал ему Уилл, но этого хватило, чтобы оторвать детектива от исследования места преступления.

– Ну и где же это? – спросил он, следуя за Уиллом. – Вы уверены, что…

– Уверен.

Толпа рвалась следом за ними, так что Сесили, Тессе и Габриэлю пришлось перекрывать дорогу, пока Уилл вел инспектора по переулку. Через несколько секунд Эрондейл свистнул. Он стоял в двери подъезда дешевого доходного дома.

– Сюда, – сказал Уилл. Инспектор лежал за углом. Казалось, он просто спит. Одежды на нем не было. – С ним все будет в порядке, вот только он скоро проснется. Так что надо поторопиться. Переодевайся, – скомандовал он жене.

Пока Тесса натягивала одежду и превращала себя в Эбберлайна, Уилл торопливо выкладывал ей информацию, услышанную от людей на улице. Вероятно, в последний раз Мэри Келли видели в два тридцать утра, хотя один свидетель заявлял, что столкнулся с ней позже, в восемь тридцать. Впрочем, это практически неважно: кто бы ни убил женщину, он уже давно исчез.

Когда Тесса закончила с превращением, Уилл помог ей пробраться сквозь толпу обратно по переулку, вниз по Дорсет-стрит к маленькому проходу между зданиями – Миллерс-корту. Тесса вошла в крошечный задний двор, настолько узкий, что тут с трудом удалось бы развернуться. Во дворик выходило несколько домов, выбеленных дешевой известкой. Из темноты на Тессу пялились десятки лиц – местные жители глядели в грязные, разбитые окна.

Тринадцатый номер оказался просто клетушкой, частью некогда огромного пространства, которое затем поделили дешевыми перегородками на комнаты. Тут было практически пусто, если не считать кое-какой сломанной мебели. И очень, очень жарко, словно огонь в камине горел всю ночь.

Будучи Сумеречным охотником и сражаясь с демонами, Тесса видела всякое. Но не такое.

Всюду кровь.

Ее было так много, что Тесса невольно задумалась, как одно маленькое тело может вмещать столько крови. Кровь превратила часть пола в черное пятно, а на кровати, где лежала женщина, вообще не видно было другого цвета, кроме красного. Впрочем, женщины как таковой почти не осталось. Ее тело было разрезано и изуродовано так, что утратило всякое сходство с человеческим. Да, такая работа определенно потребовала времени. Лицо жертвы… убийца не оставил практически ничего, что можно было бы назвать лицом. Он вырезал органы, и теперь их можно было видеть разложенными по комнате, на кровати и на столе.

Над телом наклонился мужчина. Рядом с ним на полу стояла докторская сумка, так что Тессе пришлось взять себя в руки и заговорить.

– Ну что, доктор?

Он обернулся.

– Думаю, надо увозить ее отсюда как можно скорее. Они наверняка попробуют сюда пробиться. Только перевозить надо аккуратно.

– Опишите все в общем. Мне нужен предварительный отчет.

Доктор выпрямился и вытер запачканные кровью руки о штаны.

– Ну что ж. Очень глубокий разрез поперек горла. Голова почти отрезана. Можно видеть, что нос удален, как и большая часть кожи. Очень много глубоких порезов и рассечений живота – так много, что я с трудом понимаю, где заканчивается один и начинается другой. Брюшная полость пуста, руки уложены в отверстие. Видно, что преступник оставил часть органов здесь, в комнате, но некоторых не хватает. Нет сердца. Кожа на столе, должно быть, срезана с бедер…

Тесса больше не могла его слушать. Ей и этого хватит.

– Вижу, – сказала она. – Мне надо кое с кем поговорить.

– Займитесь подготовкой к перевозке, – попросил доктор. – Мы не можем держать ее здесь. Рано или поздно люди сюда прорвутся. Им любопытно.

– Констебль, – обратилась Тесса к полицейскому у двери, – распорядитесь, чтобы доставили носилки.

Она выскочила из комнаты и пробилась через толпу, вдыхая глубоко, как могла, чтобы избавиться от запаха крови и внутренностей, словно въевшегося в ноздри. Ее тошнило, чего с ней не случалось с самой беременности. Уилл лишь взглянул на жену и сразу же обнял – крепко-крепко. Сесили поднесла Тессе нюхательную соль. Все они знали, что в ситуациях, подобных этой, нюхательная соль просто необходима.

– Отпустите детектива, – попросила Тесса, справившись с тошнотой. – Он там нужен.

Инспектора одели и привели в чувство – тоже помогла нюхательная соль. Как только к Эбберлайну вернулось сознание и он встал на ноги, они заверили детектива, что тот просто упал в обморок, и поспешили уйти из опасного района.

Все четверо направились к Уайт-роу.

– Кто бы это ни был, – сказал Габриэль, – он, похоже, давно отсюда смылся. Уже несколько часов прошло. Учитывая, что тело пролежало в закрытом помещении, ее пропажу могли еще долго не замечать.

Он вынул сенсор, но тот не показывал никакой демонической активности.

– Предлагаю вернуться в Институт, – продолжил Лайтвуд. – Мы узнали здесь все, что могли. Надо обдумать проблему со всех сторон. Изучить подсказки, которые убийца нам оставляет.

– То есть изучить людей, – уточнила Тесса.

– Да, людей, – поправился Габриэль.

В сон их теперь совсем не клонило. Тесса размышляла, удастся ли ей вообще поспать еще хоть раз. Переезд из Восточного Лондона в Западный на этот раз оказался более невыносимым и тяжелым, чем раньше. Здесь – чистые здания, пространство, парки, аккуратные экипажи, красивая одежда и магазины. А там, всего в миле отсюда…

– Сделанного не воротишь, – сказал Уилл, взяв жену за руку.

– Ты ее не видел.

– Не видел. Но мы поймаем того, кто напал на нее.

Неладное Тесса почувствовала, когда экипаж повернул на Флит-стрит. Но поначалу она никак не могла понять, в чем дело. Улица была совершенно безмятежна и тиха. Один из слуг в поместье по соседству сгребал с тропинки опавшие листья. Неподалеку стояли угольная тележка и фургон зеленщика, поставляющего овощи.

Тесса выпрямилась, чувствуя, как натягиваются нервы. Как только экипаж остановился, она распахнула дверь и молнией выскочила наружу. Видя, как странно она себя ведет, остальные трое последовали ее примеру.

Первым признаком, подтверждавшим, что страх ее не напрасен, стало то, что Бриджит не встречала их у входа в Институт.

– Бриджит? – позвала Тесса.

Тишина.

Она подняла глаза, взглянула на окна – чистые, целые, темные. Шторы опущены.

Уилл толкнул дверь.

Няня нашлась на нижней ступеньке лестницы. Сесили бросилась к Бриджит.

– Без сознания, – заявила она. – Но дышит. А дети! Кто присматривает за детьми?

Все четверо, как один, кинулись вверх по лестнице. Свет везде погашен, двери закрыты, занавеси задернуты. Они разбежались в разных направлениях, заглянули в детскую, в спальни, в каждую комнату на втором этаже.

Ничего.

– Сумеречные охотники…

Голос, не мужской и не женский, казалось, шел сразу отовсюду. Уилл с Терезой встретились в коридоре, и Эрондейл повыше поднял колдовской огонь.

– Кто ты? – крикнул он. – Где наши дети?

– Сумеречные охотники…

– Где наши дети? Это ведь не они тебя интересуют, не так ли? Покажись нам!

– Сумеречные охотники…

В коридоре появились Габриэль и Сесили, сжимавшие в руках сияющие клинки серафимов. Уилл с Терезой достали и активировали свои. Все четверо медленно двигались, крутя головами по сторонам.

– Я следую за вами, – прошипел голос, теперь, казалось, идущий откуда-то снизу, из-под ног. – Сумеречные охотники. Я следую за вами по вашему дому. Давайте поиграем в мою игру.

– В какую? – отозвался Уилл. – Я сыграю с тобой в любую игру, если ты покажешься нам.

– В прятки. Мне нравится прятаться. И нравится разбирать все… на части. Я прячусь. И разбираю все на части.

– Я знаю, что у тебя есть тело, – крикнул Уилл. – Тебя можно увидеть. Покажись нам.

– Ложка!

Крик донесся со стороны столовой. Все четверо бросились на голос и, распахнув дверь, увидели в дальнем конце комнаты Джеймса. Ложку он держал высоко над головой.

– Джеймс! – позвала Тесса. – Иди к маме! Иди сюда, Джеймс!

Мальчик рассмеялся и, вместо того чтобы подбежать к Тессе, развернулся прямо к огромному камину. В камине бушевало сильное пламя.

Джеймс вбежал прямо в огонь.

– Джеймс!

Уилл с Терезой бросились к сыну, но едва пересекли половину столовой, как пламя в камине вдруг вспыхнуло множеством цветов: синим, зеленым, черным. От него шел жар, заставивший Эрондейлов остановиться и попятиться.

Огонь опал так же быстро, как и поднялся. Уилл и Тесса добежали до камина, но в нем уже было пусто.

– Нет, нет! – взвизгнула Тесса. – Джейми!

Она ринулась в огонь; Уилл едва успел перехватить жену и оттащить ее от камина. В глазах у Тессы все потемнело; уши словно отключились. Все, о чем она могла сейчас думать, – ее ребенок. Джеймс. Его мягкий смех, его волосы цвета грозовой тучи, точно как у отца, его милый нрав, то, как он обхватывал ее руками за шею, а ресницы щекотали ей щеки…

Сама не зная почему, она осела на пол. Колени больно стукнулись о паркет. «Джеймс, Джеймс», – в отчаянии мысленно повторяла Тесса.

Ледяная рука сомкнулась на ее запястье. В голове возникли слова, нежные и негромкие, холодные как вода.

«Я здесь».

Глаза Тессы широко распахнулись – перед ней на коленях стоял Джем. Капюшон мантии откинут, черные с серебристыми прядями волосы взлохмачены.

«Все в порядке. Это был не Джеймс. Это был сам демон. Он решил над тобой подшутить. Джеймс где-то в Институте».

Тесса шумно выдохнула.

– Господи! Это правда?

Сильные руки обвились вокруг нее, крепко обняли.

– Это правда. Джем еще при рождении наложил на Джеймса с Люси следящие чары. Они живы, нам просто нужно их найти. Тесса… Тесса…

Она чувствовала, как бегут по плечу слезы мужа. Уилл плакал.

Джем все еще держал ее за руку. «Я позвала Джеймса, – подумала Тесса, – и он пришел».

Но она не двинулась с места. Впервые в жизни Тесса чувствовала: ноги ее так слабы, что она даже не может подняться. Уилл не размыкал объятий, а она не убирала руки из ладоней Джема. По крайней мере, в таком положении Тесса снова могла нормально дышать.

«В Городе Молчания считают, что этот демон – из породы шутников. Это значит, что вам придется преследовать его за пределами Института. Мотивы его неясны, но логика мышления очень похожа на детскую».

– А если это ребенок, – Тесса пробормотала это практически себе под нос, но остальные тут же повернулись к ней. – Если это ребенок, то он думает, что просто играет. В игру. Игру с женщинами. Мне кажется, ему нужна… мать.

В комнате воцарилась мертвенная тишина, словно пронесся ледяной смерч.

– Давай я поиграю, – вмешался еще один голос.

– Джессамина! – обрадовался Уилл. – Она в доме!

– Я поиграю с тобой, – голос Джессамины стал громче. Он шел словно из каждой комнаты Института. – У меня есть игрушки. И кукольный домик. Поиграй со мной.

Снова повисла тишина. А затем все газовые рожки ярко вспыхнули. Колонны голубого света взметнулись почти до потолка и тут же погасли, вновь погрузив комнату во мрак с редкими проблесками, идущими от рожков. Огонь в камине потух.

– Мой кукольный домик просто замечательный, – вновь долетел до них голос Джессамины. – И очень маленький.

– Очень маленький? – послышался ответ.

– Приведи детей, и мы поиграем.

По комнате пронесся еще один порыв холодного воздуха.

– В комнату Джессамины, – скомандовал Уилл.

Они осторожно пробрались туда – дверь в комнату Джессамины всегда стояла открытой. Увидели внутри гордость и любимую игрушку привидения – кукольный домик, а рядом с ним – полупрозрачную, словно сотканную из паутины фигуру самой Джессамины. Миг спустя из дымохода выплыло нечто, больше всего похожее на облачко. Оно разорвалось на части, и теперь все они летали по комнате, как клочья тумана. Джессамина возилась с куклами в одной из комнат домика и, казалось, не обращала внимания ни на что.

– Нам нужны еще игроки, – заметила она.

– Какой маленький. И так много частей…

Туман поплыл к кукольному домику, но Джессамина вдруг ярко засветилась и, превратившись в серебристую паутину, обвилась вокруг любимой игрушки.

– Нам нужны еще игроки, – прошипела она. – Дети.

– Они в стенах.

– В стенах? – переспросил Габриэль. – Но как…

– Дымоходы! – сообразила Сесили.

Они бросились осматривать комнаты. Все дети, крепко спящие, действительно были заботливо спрятаны в дымоходах. Анна отыскалась в одной из пустых гостевых спален. Джеймс – на кухне. Люси – в спальне Сесили и Габриэля.

Убедившись, что все, включая Бриджит, теперь в безопасности, Сумеречные охотники вернулись в комнату Джессамины, где призрачная мерцающая фигура привидения играла с маленькой девочкой. Казалось, Джессамина полностью поглощена игрой – пока она не увидела остальных. Нефилимы кивнули ей.

– А теперь мы поиграем в другую игру, – сказало привидение.

Девочка повернулась к Джесси, и только теперь Тесса смогла разглядеть демона поближе. У него было бледное и гладкое детское личико, на котором черным светом, без малейших признаков белого, сияли глаза. Даже не глаза – кучки пепла.

– Нет. Играем в эту.

– Ты должна закрыть глаза. Это очень хорошая игра, правда. Мы будем прятаться.

– Прятаться?

– Да. Мы поиграем в прятки. Только ты должна закрыть глаза.

– Я люблю прятаться.

– Но сначала тебе нужно всех найти. Закрой глаза.

Демонический ребенок, девочка лет пяти на вид, закрыла глаза. В следующее мгновение Уилл взмахнул клинком серафима, и на пол комнаты хлынул ихор.

– Демон был уничтожен, – продолжала Тесса. – Оставалась только одна проблема: лондонцы никогда не должны были узнать, что все закончилось именно так. Джека Потрошителя создали из ничего; значит, о нем не должно было остаться никакой конкретной информации. Ни поимки преступника, ни судилища, ни смертной казни. Убийства просто прекратились. Поначалу мы попытались кое-что срежиссировать, но все это привлекало к себе такое пристальное внимание, что мы побоялись усложнять дело. И, как оказалось, можно было не беспокоиться. Общественность и журналисты сами подхватили историю Потрошителя и понесли ее дальше уже без нас. Каждый день появлялись какие-то новые сведения, хотя мы точно знали, что на самом деле сообщать было не о чем. Оказалось, людям просто нравится создавать собственные теории. Собственно, они до сих пор этим занимаются – с самого 1888 года. Каждый хочет поймать неуловимого убийцу. Каждый хочет стать героем, войти в историю. И это срабатывало уже много раз. В отсутствие фактов газеты быстро стряпают собственные версии, избавляя нас от дополнительной работы. Когда дело доходит до прикрытия правды, современные СМИ – один из главных наших помощников. Не стоит недооценивать простецов. Они слагают собственные истории, чтобы придать смысл своему миру. А некоторые из вас, простецов, присутствующих здесь, когда-нибудь помогут нам разобраться с нашим миром, придать смысл нашему существованию. Спасибо за внимание, – закончила Тесса. – Желаю вам больших удач в дальнейшем обучении. То, что вы делаете, – прекрасно и очень важно для всех нас.

– Поблагодарим нашего уважаемого гостя, – сказала Катарина.

Раздались дружные аплодисменты. Тереза спустилась с кафедры и подошла к мужчине, которого до сих пор никто не замечал. Тот легонько поцеловал ее в щеку. Незнакомец был строен, очень элегантен, одет в строгий костюм. В его черных волосах сверкала белизной одна-единственная узкая полоска.

На Саймона нахлынули воспоминания. Некоторые всплыли в голове совсем легко, некоторые едва проглядывали сквозь пелену забвения. Джем тоже был на свадьбе Люка и Джослин. При виде того, как он улыбался Терезе, а она – ему в ответ, отношения между ними становились ясными любому. Тесса Грей и Джеймс Карстерс любили друг друга преданно и самозабвенно.

Саймон размышлял об истории, которую рассказала Тесса, о Джеме, который был Безмолвным Братом – а также очень давней частью ее жизни. Безмолвные Братья действительно жили очень долго, и затуманенная память Саймона подкинула ему воспоминание об одном из Братьев, которого небесный огонь вернул к обычной, смертной жизни. Это значит, что Джем провел в Городе Молчания больше ста лет, пока не истек срок его служения. А потом вернулся к жизни, чтобы посвятить ее своей бессмертной любимой.

Как же все бывает сложно! По сравнению с этим частичная потеря памяти и статус бывшего вампира казались сущими пустяками.