Текст книги "Клан тигров"

Кассандра О'Доннелл
Клан тигров

Cassandra O'Donnell

La légende des quatre,

volume 2 – Le clan des tigres

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Text Copyright © Flammarion 2018

All rights reserved

Cover illustration by Xavier Collette

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Перевод на русский язык. Ефимова Е.М., 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

В древнейшие времена, когда землю ещё пронизывала созидательная мощь, душа могла, если того желала, выбрать, в ком воплотиться: в животном или в человеке. Одни души выбирали первое, другие – второе. Между зверями и людьми не было различий, ведь все говорили на одном языке.

То были времена полной гармонии. Времена, когда человеческий разум был способен на удивительные вещи. Времена, когда слова имели подлинную силу. Времена, когда воздух, вода и земля ещё были пропитаны магией, создавшей миры…

1

– Э-э-э… Ты точно знаешь, что делаешь? – проворчал Кук, встревоженно посматривая по сторонам.

В лесу стоял сильный запах смолы. Над головами тайганов, отбрасывая на землю причудливые тени, покачивались ветви деревьев. Они, казалось, тянулись к тропинке, чтобы помешать чужакам пройти.

– Нет, пойми меня правильно, – ироническим тоном продолжил Кук, – возможно, тебя это удивит, но в моём списке крутых дел на сегодня нет пункта «быть загрызенным стаей бешеных псов».

Бреган закатил глаза. Дураком он точно не был. Проникновение на территорию лупаи – это чистой воды безумие. Пересекая границу другого клана, он рискует не только расстаться с жизнью, но и разгневать Совет тайганов. Старейшины ясно дали понять: отныне ему не простят ни единого промаха. Уж точно не теперь, когда его считают виновным в разрыве мирного договора с людьми, а его статус будущего правителя тайганов висит на волоске. И всё же ничего из этого не трогало душу Брегана. Прямо сейчас он сходил с ума от беспокойства: он уже несколько недель не получал новостей о Майе и теперь хотел во что бы то ни стало её увидеть.

– Если ты так боишься, то можешь хоть сейчас развернуться и уйти, – сердито бросил он.

Кук недоверчиво посмотрел на друга.

– Неужели? А как же… твоя мать? Что мне сказать твоей маменьке? «Простите, что бросил вашего сынулю-идиота одного на вражеской территории, надеюсь, вы на меня не сердитесь?»

– Значит, ты предпочтёшь быть разорванным на куски, чем предстать перед моей матерью?

Кук энергично кивнул.

– В точку.

Бреган с трудом сдержал улыбку. В глазах Кука вспыхивал ужас всякий раз, когда речь заходила о Лене. И неудивительно: мать Брегана была одной из самых безжалостных и опасных тигриц клана. После смерти своего супруга, покойного короля, она годами вела борьбу, бросала вызовы и сражалась со всеми претендентами на трон, угрожавшими её старшему сыну. Никто из её врагов не выжил.

– Я знаю, что ты думаешь о моей матери и что о ней думают другие, но она вовсе не такое чудовище, как ты воображаешь, – с улыбкой заметил Бреган.

– И я должен в это поверить? – недоверчиво проговорил Кук, а потом вдруг резко остановился.

Принюхавшись, он уловил запах людей… Нет, двух волков. Один был в зверином обличье, а другой – в человеческом.

– Лупаи! Берегись!

Бреган обернулся, и мир вокруг него словно замедлился – можно было вычленить малейшую деталь. Сощурившись, тайган увидел молодого лупаи: покрытый тёмным мехом волк нёсся к нему с быстротой молнии.

– Бреган! – в панике завопил Кук.

Бреган хотел было превратиться, но мгновенно понял, что не успеет, поэтому просто отпрянул и ощутил движение воздуха, когда острые клыки волка щёлкнули прямо у него перед носом.

– Успокойся, а? – крикнул Бреган, пятясь. – Я пришёл не для того, чтобы…

Однако молодой волк явно не собирался выслушивать объяснения. Он оскалил зубы и так угрожающе зарычал, что инстинкт тайгана моментально взял верх над разумом. Вытащив нож, Бреган одним мощным прыжком вскочил на спину лупаи, сдавил коленями его бока и приставил клинок к покрытому мехом горлу.

– Говорю же, успокойся! Я не причиню тебе вреда!

«Не причинишь вреда? Как бы не так!» – подумал юный лупаи и заскулил от досады. Потом он вдруг изогнулся, взбрыкнул, словно дикий конь, который пытается сбросить своего наездника, и принялся кататься по земле, надеясь, что это заставит тайгана его отпустить.

– Прекрати, или я рассержусь! – приказал Бреган.

И тут же получил мощный удар в грудь. Конечно, он тоже был ёкаем и обладал нечеловеческими рефлексами и силой, но, если этот глупый волк продолжит извиваться на земле подобно червяку, Бреган рискует сломать себе рёбра.

– А ну, хватит! – прорычал Бреган, сильнее прижимая клинок к горлу лупаи. По тёмному меху покатились капли крови. – Ты начинаешь меня утомлять! Если продолжишь в том же духе, я…

Увы, закончить фразу Бреган не успел. Краем глаза он заметил какое-то движение, а в следующий миг на лупаи сбоку налетел огромный зверь.

От удара Брегана подбросило в воздух.

– Кук! Нет! – взревел он.

Ещё через пару секунд Кук, весивший добрых триста пятьдесят килограммов, вооружённый гигантскими клыками и мощными лапами, так крепко прижал молодого лупаи к земле, что тот не мог и шевельнуться.

– Просто отлично… Ничего умнее не придумал? – проворчал Бреган, тяжело поднимаясь на ноги.

От удара о землю он чувствовал лёгкое головокружение.

Кук повернулся к другу и зарычал.

– Я держал ситуацию под контролем, а теперь, смотри, что ты наделал! – укорил его Бреган, глядя на текущую по бедру струйку крови.

– Можно узнать, что здесь происходит?

Кук, Бреган и молодой лупаи разом повернули головы и уставились на очаровательную темноволосую девушку, взиравшую на них довольно враждебно. Её волосы чарующими волнами струились до середины спины, в карих глазах поблёскивали золотистые искорки; одета девушка была в штаны и куртку цвета хаки – одежда выгодно подчёркивала её ладную фигуру.

– Клеа?

Юная волчица закатила глаза, потом крепче сжала свой лук, подошла к Куку и, целясь стрелой прямо в правый глаз тигра, пригрозила:

– Кук, если ты сейчас же не отпустишь моего младшего брата, я живьём сдеру с тебя кожу и сделаю из этой грязной тайганской шкурки половик!

Кук повернул к ней огромную голову, приветливо рыкнул и выпустил юного лупаи, потом снова превратился в человека и заявил подрагивающим от сдерживаемого смеха голосом:

– Ты знаешь, что становишься ужасно милой, когда злишься?

Клеа ожгла его гневным взглядом.

– Не доставай меня, тайган, сейчас совершенно неподходящий момент!

– Да ладно, красавица моя, расслабься… Мы не собирались вредить твоему волчонку! – Сказав это, Кук ей подмигнул.

Клеа поджала губы.

– Ты просто грязный наглый идиот!

Ничуть не огорчённый мрачным взглядом волчицы Кук расхохотался.

– Ну, что тебе сказать? Это неотъемлемая часть моего очарования.

Клеа вскинула брови. И правда: обладатель золотистой кожи, чёрных миндалевидных глаз, неизменно искрящихся смехом, а также ослепительной улыбки Кук был чертовски хорош собой. Однако Клеа прекрасно знала: этот тигр – опасный убийца, и обманываться его милой внешностью так же глупо и опасно, как жонглировать колбами с нитроглицерином. А Клеа вовсе не была дурочкой.

Вздохнув, она посмотрела на Брегана.

– Что ты здесь делаешь? Совсем голову потерял?

– Мне нужно было тебя увидеть, а ты обычно ходишь в дозор этой тропой, я прав?

Волчица нахмурилась.

– Как… Откуда ты знаешь?..

– Вороны, – ответил Бреган.

Клеа с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Ну конечно, вороны Нэл. Ей следовало бы догадаться. Она ведь знала, что наследница клана орлов имеет неприятную привычку шпионить на вражеской территории при помощи этих проклятых тварей. Только вот Клеа не думала, что Нэл станет использовать своё преимущество против неё, и даже представить не могла, что орлица поделится полученной информацией с тигриным принцем.

Волчица подняла брови.

– Если я правильно поняла, вы с Нэл продолжаете нарушать правила. Вы по-прежнему видитесь? Она поэтому послала своих воронов помочь тебе? Ты попросил её об услуге?

После ужасного фиаско, случившегося на землях людей, Советы официально запретили четырём наследникам видеться, и каждый из них должен был находиться под строгим присмотром. Впрочем, судя по всему, Бреган и принцесса рапаи нашли способ сбежать от своих надзирателей.

– Я не «просил» Нэл, я умолял её помочь мне, – уточнил Бреган.

От удивления у Клеа округлились глаза. Умолял? Принц тайганов не из тех, кто умоляет о чём бы то ни было. Он слишком гордый, слишком надменный, чтобы так унижаться… Нет, это просто невозможно… Однако, посмотрев тайгану в глаза, Клеа поняла: он не лжёт.

– Почему, Бреган? Чего ты хочешь? Что тебе от меня нужно?

Тигр прищурился и несколько секунд пристально смотрел на Клеа.

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

Клеа отвела взгляд.

– Я ничего не могу тебе сказать.

– Где Майя?

Клеа глубоко вздохнула. Майя… Наследница клана волков… Конечно, это ради неё тайган пошёл на такой большой риск. Чего-то подобного и следовало ожидать. Бреган и Майя – словно два магнита, которые неумолимо тянутся друг к другу.

– Майя просила меня ничего не говорить, ясно? Ты всё равно не сможешь ей помочь.

Бреган наклонился, его губы почти касались уха молодой волчицы.

– Клеа, где она сейчас?

По спине Клеа пробежал холодок. Слишком близко. Бреган стоял слишком близко, она почти видела чёрные тигриные полосы у него под кожей. Отчаянно стараясь расслабить напрягшиеся мускулы, Клеа глубоко вздохнула.

– Майя всё ещё сидит взаперти. Проклятие, с какой стати ты сюда явился? Ты находишься на территории лупаи, ты просто сумасшедший, если думаешь, что…

– Я достаточно ждал, – свирепо прорычал тайган. – Прошло уже несколько недель! Ранее ты говорила, что постепенно всё уляжется, и Майю выпустят, как только Совет волков вынесет решение…

– Ну, я ошиблась!

– Что?

– Я ошиблась, ясно?! Ошиблась, ошиблась, ошиблась!

Бреган уставился в лицо волчицы. Клеа была готова взорваться, по её щекам потекли слёзы.

– Я ужасно ошиблась… Мне и в голову не приходило, что старейшины так поступят. Я не думала… Не думала…

Бреган резко схватил её за руку.

– Да что случилось?

– Вчера было собрание Совета… Бреган, старейшины решили изгнать Майю. Выгнать её с нашей земли и из клана. Она должна покинуть племя во время следующего полнолуния.

Бреган побледнел и отпрянул, точно его ударили по лицу.

– Что?

– Старейшины сказали… что Майя нарушила закон, что это из-за неё, из-за её поступков люди собираются объявить нам войну, из-за неё многие из нас погибнут.

Бреган почувствовал, как его захлёстывает гнев. Ни Майя, ни Нэл, ни Ван, ни он сам – ни один из четырёх наследников не хотел той кровавой резни на землях людей. Нет, всё, чего они хотели, придя туда, это выяснить, кто приказал убить часового волков Калена и старого тайгана Тира, а также узнать, кто организовал нападение на школу. Ни больше, ни меньше. Если бы стражники крепости Хавенгарда не напали первыми, наследники ни за что бы не пошли на такие меры.

– А чего ждали от нас старейшины? Они думали, что мы позволим людям безнаказанно нас убивать?

– Меня убеждать не надо, Бреган. Я-то прекрасно знаю, как было дело, – печально ответила Клеа.

– Ты рассказала обо всём Совету? Объяснила старейшинам?

Бесстрастное лицо Брегана походило на каменную маску. Обычный человек мог бы подумать, что тайган прекрасно владеет собой, но Клеа, будучи волчицей, ощущала исходящий от тигра гнев – столь сильный, что её пробрала дрожь.

– Естественно, я всё им объяснила, только…

– Что «только»? Они тебе не поверили?

– Не поверили. Старейшины решили мне не верить, – тихо проговорила Клеа. – Вероятно, ты не в курсе, но власть короля Йолана, главы нашей стаи, в последнее время неустойчива. У него много врагов среди членов Совета, и эти враги готовы любой ценой пошатнуть его позиции…

Бреган нахмурился, в его глазах блеснуло понимание.

– Значит, теперь они взялись за его дочь?

Этот вопрос прозвучал скорее как утверждение, но Клеа всё равно кивнула.

– Меня они оставили в покое, потому что от нападок на меня им нет никакого проку, но дочь короля – это другое дело. У Майи изначально не было шансов выйти сухой из воды: слишком хороший шанс подвернулся тем, кто давно точит зуб на Йолана.

«Ох уж эти волки и их грызня, – подумал Бреган, стискивая зубы. – Эти придурки не способны видеть дальше собственного носа. Впустую тратят время на глупую борьбу за власть вместо того, чтобы сосредоточиться на настоящей угрозе: на людях. На людях и надвигающейся буре».

– Убери руки от моей сестры, тайган! – прорычал вдруг новый голос за спиной Брегана.

Тигр обернулся. Младший брат Клеа, Кио, снова вернул себе человеческий облик. Теперь на Брегана злобно смотрел темноволосый черноглазый подросток лет двенадцати-тринадцати.

– Что?

– Я сказал, убери руки от моей сестры!

Бреган опустил глаза и понял, что до сих пор крепко сжимает руку Клеа. Поспешно разжав пальцы, он отступил на шаг назад.

– Извини. Я вовсе не собирался…

– Мне плевать, что ты собирался, а что нет! – огрызнулся Кио, стремительно подходя к Брегану. – Это всё ты виноват!

– Кио, хватит! – приказала брату Клеа, потирая онемевшую руку.

– А что, скажешь, я не прав?! Это он втянул вас с Майей в эту историю, разве нет? Если бы он не попросил Майю о помощи, если бы не вбил ей в голову всякие абсурдные идеи, она бы не попала в беду!

– Кио, сейчас же прекрати, – сухо произнесла Клеа.

Однако юный волк проигнорировал предупреждение и впился своими тёмными глазами в изумрудные глаза Брегана.

– Из-за тебя я её потерял, мы все её потеряли!

– Хм… Это определённо наследственное, – внезапно усмехнулся Кук.

Клеа, Кио и Бреган непонимающе уставились на него.

– Дурной характер… Очевидно, это ваша семейная черта, – пояснил Кук, подмигивая Клеа.

Волчица ответила ему мрачным взглядом.

– По-твоему, это смешно?

– Нет, красавица моя, я считаю, что это всё несправедливо. – Кук посуровел. – Майя, Бреган, Ван и Нэл сами приняли решение. Они понимали, чем рискуют. Мне искренне жаль, что твой клан так сурово покарал Майю, но мой принц не имеет к случившемуся никакого отношения.

Кио сжал кулаки и повернулся к сестре.

– Клеа, вели им убираться.

Кук поморщился и обратился к Брегану:

– Мелкий паршивец прав, нам нельзя здесь задерживаться.

Бреган печально посмотрел на друга. В его взгляде сквозила такая тоска, что у молодого тайгана ёкнуло сердце.

– Они изгнали Майю. Ты понимаешь, что это значит? Ты знаешь, что её ждёт…

Волки живут стаей. Лупаи больше других ёкаев нуждаются друг в друге, им жизненно необходимо быть вместе. Стая нужна им так же, как дыхание. Изгнанные волки почти всегда погибают, а те, кто выживают, становятся дикими, кровожадными зверями, неспособными вернуться в человеческий облик.

– Я не могу её бросить, – глухо проговорил Бреган.

Кук положил руку ему на плечо.

– Да, я знаю. Мы найдём какой-нибудь выход, но сейчас нам нужно уходить.

Клеа шагнула к Брегану.

– Кук прав. Если наши обнаружат вас здесь, то сразу убьют, прикончат на месте!

Бреган зло оскалился.

– Думаешь, меня это пугает?

– Ты просто тупой эгоист! Знаешь, что они сделают с моей сестрой, если увидят вас здесь, рядом с ней? – яростно выпалил Кио. – Тебе плевать, что Майю накажут и она умрёт по твоей вине?!

Кук рванулся к нему так стремительно, что волчонок даже пикнуть не успел.

– Придурок! – прорычал Кук, отвешивая Кио звонкую оплеуху.

Клеа взглянула на покрасневшую щёку брата и покачала головой.

– Кук…

– Он это заслужил, – бесстрастно ответил тайган.

Клеа открыла было рот, потом снова закрыла и крепко сжала губы. Она понимала, что Кио опечален, но в этот раз он зашёл слишком далеко. Бреган не заслуживал ни гнева молодого волка, ни его упрёков. Он практически пожертвовал собой, чтобы спасти Майю под вражеским огнём в крепости, и так за неё волновался, что вновь без колебаний рискнул жизнью, проникнув сегодня на землю лупаи.

Клеа глубоко вздохнула.

– Уходи, – обратилась она к Брегану, – если не хочешь сделать ещё хуже, просто уходи. Я буду держать тебя в курсе дел. Я придумаю, как это сделать, обещаю.

Бреган пристально посмотрел ей в глаза, затем кивнул.

– Когда следующее полнолуние?

– Через две недели, – едва слышно ответила Клеа.

«Две недели… У меня осталось две недели, чтобы спасти Майю», – подумал Бреган. Он схватил Кука за руку, и они бросились бежать к границе волчьих земель, пролегавшей метрах в ста от поляны.

Мгновение Клеа смотрела им вслед, потом повернулась к младшему брату.

– Оставь меня одну ненадолго, мне нужно подумать.

2

Майя открыла окно. Ей в лицо повеяло прохладным ветерком, будто кто-то невидимый погладил её по щеке. Она глубоко вдохнула сладостный аромат леса, прислушиваясь к лаю и тявканью возившихся неподалёку волчат. Если бы Майя находилась в теле волчицы, то смогла бы различить и перекличку взрослых волков, которые сейчас охотились, а также голоса часовых, бегавших в глубине леса, однако её человеческий слух не был настолько острым.

Раздосадованная девушка осторожно перегнулась через подоконник, надеясь уловить хоть какой-то звук или движение возле дома, и вдруг почувствовала, как подкашиваются ноги. «Нет. Нет, – подумала она, оседая на пол. – Только не сейчас. Я не должна. Я не могу. Нужно взять себя в руки. Просто необходимо. Это единственное средство».

Стиснув зубы, Майя попыталась выровнять дыхание, а потом поняла, что из-за охватившей её мучительной боли она не может дышать. Два месяца. Уже два месяца Майя сидит взаперти в этой комнате. Два месяца она вынуждена оставаться в человеческом теле, два месяца она день за днём задыхается и чахнет. Два месяца она борется с непреодолимым желанием превратиться.

– Майя! Майя! Нет! Нельзя! – раздался вдруг тонкий голос.

Майя подняла голову и увидела свою младшую сестру. В глазах Хоуп читался испуг. Однако Майя, как ни пыталась, не могла понять причину этого страха. Она утратила способность размышлять. Волчица внутри неё яростно билась, гася все мысли.

– Если ты превратишься, то сбежишь, и старейшины причинят тебе вред! Я этого не хочу! Не хочу! – снова завопила Хоуп, сердито смахивая блестевшие в глазах слёзы.

Ценой невероятных усилий Майя смогла разобрать несколько слов. По её лицу пробежала судорога, она попыталась что-то сказать, но смогла издать лишь звериное рычание. Волчица была уже здесь, прямо у неё под кожей, управляла её языком.

– Майя! Пожалуйста, не делай этого! – снова взмолилась Хоуп. Краем рукава она утирала стекающие по щекам слёзы.

Майя цеплялась за обрывки слов и боль, исказившую милое лицо сестры, пыталась удержать то, что ещё осталось в ней от человека. Она знала: если выпустить волчицу на волю после такого долгого перерыва, последствия будут ужасающими. Зверь не станет сидеть взаперти. Ни за что. Волчица без колебаний пожертвует своей жизнью, своей роднёй ради минуты свободы.

– Майя! – грянул чей-то властный голос.

– Папа, помоги ей… скорее! Она превращается! – воскликнула Хоуп.

Она выпустила руку Майи и бросилась к отцу.

Йолан нахмурился. Он подошёл к старшей дочери, поднял её и встряхнул, заставив посмотреть себе в глаза.

– Проглоти свою волчицу! Проглоти её сейчас же! – прорычал он так резко и грозно, что воздух в комнате задрожал.

Звериная часть Майи немедленно замерла. Несмотря на то что она отчаянно хотела превратиться, умирала от желания почувствовать свободу, зверь не мог противиться приказу главы стаи. Это невозможно. Разочарованно скуля, волчица повернулась и ушла с поджатым хвостом, притаившись глубоко внутри девушки.

Кое-как отдышавшись, Майя с облегчением вздохнула.

– Спас… спасибо, папа.

Йолан грубо усадил дочь на пол и спросил:

– О чём ты только думала? С ума сошла?

Майя почувствовала, как сжалось горло.

– Конечно, с ума сошла, а ты чего ожидал? Я два месяца заперта в четырёх стенах! Я больше не могу! – выпалила она дрожащим голосом.

Йолан прищурился.

– И кто в этом виноват, м?

Майя сделала глубокий вдох. Разумеется, это она виновата в том, что Совет запер её в собственном доме. Она прекрасно знала, чем рискует, когда заключала договор с Бреганом, Нэл и Ваном. Она нарушила закон, и много людей погибло от её клыков – в этом не было никаких сомнений. Вот только, если она поступила плохо, почему совершенно не чувствует за собой вины? Почему её не мучают угрызения совести?

– Ты прав, это моя вина. Именно я в ответе за всё случившееся – ты это хотел услышать, да? Тогда ладно: это я виновата, мне некого винить, кроме самой себя, ясно? – процедила Майя, с вызовом глядя на отца.

Йолан подошёл к ней – так близко, что она услышала его сердитое сопение.

– Ты правда думаешь, что я хочу услышать именно это?

Откровенно говоря, Майя не знала ответа на этот вопрос. Йолан уже много дней с ней не разговаривал. Он не пытался ни понять, ни утешить дочь. Когда он был дома, то часами сидел у очага, мрачно хмурясь, погрузившись в тяжёлые раздумья.

– Послушай, я знаю, что разочаровала тебя, и мне жаль, что так вышло… правда.

Йолан вскинул брови.

– Разочаровала? Ты так думаешь?

Майя озадаченно посмотрела на отца, и тот покачал головой.

– Я не разочарован. Я в ярости, Майя.

– О… – пробормотала девушка. Внутри у неё всё сжалось.

В ярости? В этом всё дело? Отец поэтому отказывается разговаривать с ней и не хочет видеть её? Боится, что в порыве гнева причинит ей вред?

– Боже мой, Майя! Тебя изгнали! Как, по-твоему, я могу к этому относиться?

Майя побледнела. «Изгнали». Это слово было столь невыносимо, столь ужасно, столь пугающе, что его осмеливались произносить лишь шёпотом за закрытыми дверями. После того как Совет вынес решение, это слово давило на Майю каждую секунду, каждую минуту, каждый час.

– Понимаю, ты сердишься на меня. Я поставила тебя в трудное положение перед Советом и…

Йолан снова покачал головой.

– Ты снова ошибаешься, Майя. Я злюсь не на тебя, а на себя. Тогда я не сумел защитить тебя, а теперь снова ничего не могу…

Йолан осёкся и изо всех сил ударил кулаком по стене. Хоуп, которая молчала во время их разговора, испуганно вскрикнула. Майя подошла к ней и обняла за плечи, чтобы успокоить, а Йолан снова стукнул по стене, потом ещё раз и ещё.

Вопрос: как убедить самого могущественного лупаи успокоиться, если он вот-вот выйдет из себя? Ответ: даже не пытаться.

Майя и Хоуп терпеливо ждали, пока Йолан выпустит пар, отчаянно надеясь, что он не переключится на другие комнаты и не разнесёт весь дом. Ни одна из них прежде не видела, чтобы отец так себя вёл, но обе понимали, насколько серьёзно происходящее: Йолан ранен. Его душа и разум страдают, и последствия могут быть ужасными не только для него, но и для всех лупаи. Глава стаи воплощает в себе душевное здоровье всего клана, уравновешивает других волков. Он их вождь и заступник, он не даёт им погибнуть. Если он потеряет контроль, стая обречена на гибель.

– Папе грустно, да? – спросила Хоуп, поднимая глаза на Майю.

Та посмотрела на младшую сестру. Хоуп недавно исполнилось восемь. Круглолицая, с коротко подстриженными кудрями и большими карими глазами она походила на куклу.

– Да, – ответила Майя и через силу улыбнулась.

– Но… Но ведь старейшины могут передумать, правда? Папа может…

– Папа не может мне помочь, Хоуп. Потому-то ему и грустно.

– Ну и ладно, тем хуже. Тогда я уйду с тобой, – надувшись, заявила Хоуп.

Майя покачала головой и нежно взъерошила сестре волосы.

– Не говори ерунды.

Хоуп промолчала. Её лицо словно окаменело, она смотрела на Майю снизу вверх с таким отчаянием, что у девушки ёкнуло сердце.

– Это не ерунда. Если ты уйдёшь, я уйду с тобой.

Майя отвела взгляд и вместо ответа лишь сильнее прижала сестру к себе. Нет. Этого не будет. Никогда. Она этого не допустит. Хоуп должна жить, расти, быть счастливой. Хоуп должна прожить жизнь, которая была бы у Майи, если бы её не изгнали, если бы она могла жить. Хоуп должна жить за них обеих.

– Хоуп, послушай меня: я хочу, чтобы ты позаботилась о папе, когда меня здесь не будет. У него останешься только ты, понимаешь?

– Но…

– За меня не волнуйся, я как-нибудь выкручусь, со мной ничего не случится. А когда ты подрастёшь, я буду время от времени тебя навещать, – солгала Майя, стараясь говорить как можно убедительнее.

– А тебе разрешат?

– Ну конечно, – снова соврала Майя. – У Совета нет причин отказывать.

На лице девочки засияла радостная улыбка.

– Ну ладно, тогда всё в порядке.

Майя тоже улыбнулась, но это улыбка не коснулась её глаз. Потом она обернулась и посмотрела на Йолана. В комнате повисла тишина. Воздух, казалось, загустел. На полу лежали обломки стены, а взгляд волка был таким пустым, что у Майи упало сердце.

– Папа?

Йолан медленно повернулся к ней.

– Мне так жаль, – хрипло проговорил он.

Майя медленно кивнула.

– Знаю, – ответила она, потом снова посмотрела на Хоуп. – Мне нужно поговорить с папой, ты не могла бы оставить нас на минутку?

– Ладно, но потом я вернусь.

– Разумеется, вернёшься. Ты же прекрасно знаешь, что я скучаю, когда тебя нет рядом, мелкая надоеда, – с притворной весёлостью ответила Майя.

Она подождала, пока сестра уйдёт, и бросилась в объятия отца.

– Прости! Я не понимала… Я… думала, ты меня ненавидишь, думала, ты так на меня сердит, что тебе плевать, что со мной будет…

– Глупышка! У меня нет права бросать твою сестру, но… если бы это зависело только от меня, я бы ушёл вместе с тобой. Ни секунды не колебался бы.

Слова застряли у него в горле. Он крепко сжал дочь в объятиях, и это разрушило стену, которую Майя возвела вокруг своего сердца, которая позволяла ей держаться с тех пор, как её приговорили к изгнанию. Она разрыдалась.

– Мне страшно, так страшно, если бы ты только знал…

Йолан сжал лицо Майи в ладонях.

– Нет причин для страха. Ты моя дочь. Ты сильная и понимаешь хатегаи лучше, чем любой другой член стаи. Если ты продолжишь жить по этим правилам, то не утратишь человечности. Никогда.

Хатегаи? Да, Майя понимала хатегаи, их общий закон. Этот свод правил позволял им оставаться людьми и не давал застрять в форме дикого зверя. Этот закон позволял им жить в гармонии с двумя своими половинами: животной и человеческой. Этот закон позволял им просто «быть».

– Но… Я же буду одна, совершенно одна…

Йолан не мог лгать дочери, когда она смотрела на него таким чистым взглядом. Он снова обнял её.

– Это ненадолго, мы обязательно что-нибудь придумаем. Я найду способ вернуть тебя, даже если для этого мне придётся по очереди сразиться со всеми членами этого проклятого Совета и собственноручно их убить, – проговорил он.

В его голосе клокотал такой гнев, что все волоски на теле Майи встали дыбом.