Текст книги "Я, дьяволица"

6

Я вошла в комнату своей крохотной однушки в Праге[4]4
  Прага – один из районов Варшавы.


[Закрыть]. Сверкающий прямоугольник за моей спиной исчез, как только я ступила на паркет. Я окинула взглядом старую родную мебель и желтые стены, увешанные фотографиями родственников и друзей. С любовью глянула даже на выжженный полукруг на полу посередине комнаты – напоминание о последних гаданиях в Анджейки[5]5
  Анджейки, или Андреев день, – старый народный праздник, отмечаемый в Польше и приходящийся на 30 ноября. Именно этот день открывает цикл зимних праздников и начинает рождественский пост у католиков. Ночью накануне обычно гадали на женихов.


[Закрыть].

Я была дома!

Мне хотелось прыгать от счастья. Я повесила ключ на шею и бросилась на кровать. М-м-м… Я была дома. Снова вздохнула, радостно утыкаясь в подушку лицом.

Тут я осознала, что вчера не позвонила Мареку. Он, скорее всего, ужасно волновался! Кто знает, может, он уже начал меня искать.

Черт побери, тот убийца наверняка меня ограбил, или кто-то просто нашел мой телефон и забрал себе. Я усиленно стала о нем думать.

* * *

Себек разглядывал серебряное устройство в руках и курил травку, отчего у него закружилась голова.

Новехонький «Самсунг». Именно ему повезло его найти. И где! В траве на Поле Мокотовском! Оставалось всего лишь вытащить симку предыдущего владельца, точнее, вполне симпатичной девчонки, судя по фото в галерее, и вставить свою.

Он еще раз покрутил телефон в руках. Просто супер. Так хотелось посмотреть на лица корешей, когда они его увидят.

Внезапно серебряная штучка замерцала и исчезла. В руках ничего не было. Пустота. Он удивленно разглядывал свои ладони.

– Твою… – Парень недовольно посмотрел на косяк. – Что за хрень…

* * *

Телефон материализовался в руке. Я усмехнулась себе под нос, убедившись, что на симке не потрачен ни один злотый. Улыбка сползла с лица, когда я увидела шесть пропущенных от Марека.

Быстро набрала его номер.

– Вики, куда ты, черт возьми, подевалась?! – закричал он в трубку.

– Я тоже тебя люблю, и я рада слышать твой голос, – пробормотала я.

– Знаешь, как я волновался?! – продолжал кричать он. – Где ты была? Почему не брала трубку? Что случилось?

Я поморщилась. Теперь еще придется лгать. Не могла же я сказать ему: «Сорри, братик, я откинула коньки, а Сатана не дал мне позвонить раньше».

– Была на вечеринке, – смиренно ответила я. – Не слышала, как ты звонил, а потом совсем из головы вылетело перезвонить тебе. Сегодня голова весь день болит как проклятая. Знаешь, в универе…

– На вечеринке? – снова повысил голос он.

Марек был очень заботливым братом. С тех пор как я переехала, а он стал жить со своей невестой, он продолжал меня контролировать, опасаясь, что я не справлюсь в одиночку.

– Пила? Тебя потом проводили до дома? Какой-нибудь парень? Надеюсь, крупный? Ты же знаешь, что живешь в небезопасном районе. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Не волнуйся, меня друг проводил, – гладко соврала я.

– Какой друг?

– Мы встречаемся уже какое-то время, – продолжила я свою маленькую ложь. – Сегодня иду с ним на свидание.

Я буду гореть в Аду за это вранье. А нет… я ведь уже в нем горю…

– Я хочу с ним познакомиться, – потребовал Марек. – Откуда он? Из Варшавы? Если он из другого города, то может тобой попользоваться, а потом с легкостью бросить, вернуться в свой город и…

– Марек, – перебила я его, – ты слишком забегаешь вперед. Мне всего двадцать. Найти себе партнера на всю оставшуюся жизнь я планирую только через какое-то время, а о браке еще не думала вообще.

– О боже, вы что, спите? – в голосе Марека слышалась паника.

Именно поэтому я была рада, что съехала от него, хотя я ужасно по нему скучала, а пустая квартира порой угнетала меня. Я все еще могла растеряться, когда начинал течь кран, лопалась прокладка или по стене ползал самый обычный паук. Тем не менее то, что он больше не мог следить за каждым моим шагом, приносило мне такое удовлетворение, которое с лихвой компенсировало эти мелкие неприятности.

– Марек, – воскликнула я. – Я ни с кем не сплю! Я встретилась с ним один раз, а…

– Встретилась с ним один раз, а он уже провожает тебя домой? – подловил он меня.

– Марек. Ты перегибаешь.

Он тяжело вздохнул и тихо рассмеялся.

– Господи. Начинаю вести себя как твой отец.

– В точку. Перенимаешь всего его худшие черты…

– Послушай, сестренка, я пока не собираюсь становиться дядей, запомни. Понимаю, что тебе нужно больше свободы… Прости. Я действительно очень волновался, и у меня слегка сдали нервы.

Мы поговорили еще немного. Когда наконец нажала на отбой, вздохнула с облегчением. Мареку дай только нотации почитать.

Внезапно телефон зазвонил в руке.

– Привет, – сказала я Зузе, своей лучшей подружке.

Мы познакомились в начальных классах и с тех пор были неразлучны. Даже поступили на одну специальность.

– Женщина, я два дня пытаюсь до тебя дозвониться! Сегодня вечеринка у Томека, пойдешь? Слышишь меня?

– Э-э-э, – неохотно протянула я. – Не очень хочется.

– Там будет Петр.

Три этих волшебных слова подействовали на меня как «Ред Булл». Я буквально вылетела с кровати и стала рыться в шкафу в отчаянных попытках найти какой-нибудь приличный наряд. Из-за этой суеты из головы совсем вылетело, что я могу сотворить его сама.

Эх… Петр, Петя, Петруша… Моя большая безответная любовь. Высокий брюнет, с непослушными черными волосами, падающими на пронзительные глаза. М-м… Эта сексуальная однодневная щетина, обрамляющая чувственные губы, которые так часто изгибались в ироничной, будто всезнающей улыбке.

И все же мне так и не удалось узнать его получше. Он большей частью молчал, а если и говорил, то взвешивал каждое слово, в отличие от такой болтушки, как я. Он меня интриговал.

Я была влюблена в него уже несколько месяцев. Забавно, что раньше я совершенно не обращала на него внимания. Петруша был мне просто другом, с которым я ездила на автобусе, дурачилась, которому могла обо всем рассказать.

И вот как-то в меня попала стрела Амура; этого ничто не предвещало. На какой-то вечеринке мы сидели вдвоем на балконе и смотрели на звезды. Болтали о какой-то ерунде и об учебе. Он просто сидел рядом, курил и смотрел сквозь забор на серую многоэтажку на Жолибоже[6]6
  Жолибож – район Варшавы.


[Закрыть], а я поняла, что могла бы сидеть так рядом с ним целую вечность.

Вот черт, а я ведь всегда себе повторяла: «Не будь такой дурочкой, как Бриджит Джонс», и что теперь? Всего десять дополнительных килограммов, и я смогу состязаться с ней за победу в номинации «Самая большая неудачница».

Я вставила ключ в стену и быстро прыгнула в свой дом в Лос-Дьяблосе. Решила взять что-то из тех шмоток, которые выбрал для моего гардероба Белет. В конце концов, он был парнем и знал, что привлекательно, а что нет.

Я раскидала всю одежду по кровати и стала примерять ее перед громадным зеркалом, критически рассматривая свое отражение.

Может быть, так?

Нет.

А может?..

Перед глазами возникло лицо Моники. Я узнала у знакомых, а те у своих знакомых, что в прошлом Петруше очень нравилась Моника.

Снова посмотрела в зеркало. Нужно было выкатить тяжелую артиллерию, чтобы выглядеть сногсшибательно, тем самым поразив Петрушу и победив Монику.

Секундочку… Мне и теперь следует подумать о пропорциях? Я сбежала вниз за книжкой о пользовании силой.

Минуту спустя я уже мысленно загадывала желание и громко рассмеялась, увидев свое отражение.

– Таким образом чашечка B становится C, чтобы порадовать кое-кого, – воскликнула я.

Через час, красиво одетая, накрашенная и благоухающая, я вышла из стены в пустом переулке на варшавском Жолибоже.

В квартире Томека, где царил беспорядок, уже собрались почти все мои одногруппники, а также соседи моего друга с других университетов. Я отдала ему бутылку водки и чипсы, которые сотворила на лестнице (превращение воды в разбавленное вино было хорошей идеей, но около двух тысяч лет назад).

Я села рядом с подружками, держа в руке выпивку, и стала осматриваться. Заметила Монику, как обычно окруженную парнями (как она это делает, ума не приложу), а в углу комнаты – Петрушу с приятелями. На нем была красная футболка, которая ему очень шла из-за его темных волос.

Совсем как Черный Петер из той детской карточной игры. Подождите… Разве ты не проигрывал, когда вытаскивал эту карту из колоды?[7]7
  «Черный Петер» – старинная карточная игра, цель которой – избавиться от всех карт. Выигрывает тот, кто первый сбросил все парные карты, а проигрывает – кто остался с единственной непарной картой. Этот игрок и есть «Черный Петер» – на его лице рисуют черные точки.


[Закрыть]

Я вздохнула.

– Земля вызывает Вики, прием-прием, – крикнула Зуза у меня под ухом. – Не строй такое блаженное выражение лица, а то люди будут спрашивать, что такое ты пьешь.

Девушки посмотрели на меня с сочувствием.

– Забудь ты о нем, – сказала Зуза.

– Брось его, – засмеялась Магда.

– Чтобы его бросить, с ним надо встречаться, – буркнула я.

– Внимание, тупица на горизонте, – предупредила нас Кася.

Как по команде мы повернули головы, скользя взглядом по стенам.

Точно… К нам направлялся Павел – один из чудеснейших соседей Томека. Он был из тех, кто мог сказать: «Смотрите, у меня шея шире лба!» На дух его не переносила. Он меня тоже, с тех пор как я сказала ему, что еще немного стероидов, и он не сможет засунуть в карманы свои коротенькие накачанные руки.

Честно говоря, если совсем углубляться в детали, то я сказала ему, что он не сможет взять определенную часть своего тела обеими руками, так что вот…

– О, Вики, – злобно усмехнулся он. – У тебя сиськи выросли, что ли?

– Даже если да, – спокойно ответила я и многозначаще опустила взгляд на его пах. – Зато у тебя ничего не выросло. Хотя подожди… У тебя ведь там никогда ничего не было.

Девчонки вокруг меня стали давиться смехом, а Павел стоял разъяренный, не в силах придумать остроумный ответ. Ничего удивительного: его мозг даже без действия алкоголя всегда работал медленнее, чем мозг обычного человека.

Мне хотелось что-нибудь добавить, но это было бы словно добивать раненого. Даже с ним совесть мне бы не позволила такого сделать.

Зуза потянула меня за руку в сторону, пока я не вышла из себя окончательно. По уровню интеллекта Павел в действительности не уступал рукоятке для молотка: как он оказался в политехе и еще не вылетел оттуда, наверное, навсегда останется для меня загадкой.

Мы подошли к группке, в которой находился Петруша.

– Привет. – Я села рядом с ним.

Он кивнул мне в ответ, и этим все закончилось. Он вернулся к прерванной беседе. Я вклинилась в разговор, но это не меняло того факта, что для него я была всего лишь частью красочной обстановки.

Восхитительно…

У меня был глубокий вырез, идеально облегающие брюки, я выглядела прекрасно. И ничего. Конечно же, рикошет попал в его приятелей. Вскоре ко мне подвинулся Мацек и попытался со мной заговорить.

Либо у Петруши была стальная выдержка, либо я совершенно ему не нравилась… Что со мной не так?

В конце концов я сдалась и ушла к подружкам. Мацек пошел за мной. Супер, еще минута, и я снова сорвусь. Вероятно, самое худшее на свете – это сказать кому-то, что он тебе не нравится. Я сама не хотела бы этого услышать, поэтому обычно у меня не хватает смелости это сказать… Так что, к сожалению, я удивительно часто попадаю в безвыходные ситуации и мне приходится идти с кем-то на свидание.

Самый настойчивый звонил три раза (в среднем раз в неделю), но и он наконец сдался после того, как я постоянно говорила, что у меня нет времени.

Зуза твердит мне, что сказочные принцы не будут преследовать меня вечно, если я буду постоянно от них убегать, на что я всегда отвечаю, что ни они не похожи на принцев, ни я на принцессу, поэтому пусть она уже угомонится.

Около двух часов ночи я спросила Петрушу, не пойдет ли он домой: он бы заодно проводил меня и мне бы не пришлось ходить одной по темным улицам. Так у меня была бы возможность хотя бы в ночном автобусе побыть с ним наедине. Да, он уже шел домой, но вместе с Мацеком, своим соседом по квартире.

Замечательно.

Мы ехали в автобусе, болтая обо всем и ни о чем. Петруша, как обычно, был мил и вежлив… Но не более того.

Я вышла на своей остановке и пошла к своему дому. Как только автобус исчез за углом, а вокруг никого не было, я вставила ключ в стену и вернулась домой в Лос-Дьяблос.

Стянула с себя одежду и в одном белье упала на кровать. Я была немного пьяна и расстроена, и из-за этого хотелось скорее заснуть.

– Ты с ума сошла?! – взревел кто-то прямо надо мной.

Испугавшись, я резко подняла голову. В кромешной темноте в кресле рядом с кроватью сидел Белет.

Я схватила одеяло и прикрылась им.

– Что ты тут делаешь?! – настала моя очередь кричать. – Как ты тут оказался?

– Представь себе, сквозь стену.

Это меня рассмешило. Хихиканье переросло в громкий смех, который я не могла остановить. Да уж, одна (или четыре – это подлежит обсуждению) рюмка водки – это слишком много.

– Ну да, дьяволенок, – пробормотала я и положила голову на подушку, прикрывая глаза. – Сквозь стену…

– Не спи! – крикнул Белет и выдернул подушку из-под моей щеки.

– Эй! – слабо запротестовала я.

– Ты понимаешь, что наделала? – рявкнул взбешенный Белет, комкая подушку.

Он и вправду был разозлен. Три расстегнутые на его рубашке пуговицы открывали треугольник его груди. Оливковая кожа оттеняла нить с нанизанными на нее черными бусинами, немного напоминавшими четки, хотя у меня они больше ассоциировались с мусульманскими четками субха или буддийскими мала.

Белет был невероятно красив. Я не могла отвести глаз от его груди. Взъерошенные волосы, в этот раз не уложенные в изящный ирокез, падали ему на лоб.

– Сосредоточься на том, что я говорю, а не на том, как я выгляжу, – прогремел он, но уже спокойнее.

В его глазах заиграла веселая искорка.

– Снова читаешь мои мысли, – пробормотала я, разозлившись.

– Когда ты пьяна, ты их совсем не скрываешь, – спокойно сказал он и сел на край кровати, возвращая мне подушку.

Я с удовольствием положила ее обратно под голову.

– Ну, так просвети меня, что же я такого сделала, ведь я точно не смогу заснуть, пока этого не услышу.

– Ты вернулась на Землю и показалась людям, – посерьезнел он. – Тебе нельзя этого делать! Ты мертва!

– Но Клеопатра сказала, что я могу так сделать, – пыталась защититься я.

В его глазах вспыхнула ярость.

– Так это она тебе рассказала?! – крикнул он больше себе, чем мне.

Мысленно комментируя черты его лица, я смотрела, как он вскипает от злости. Я правда делала это неосознанно. Он был таким красивым!

– Мало того что ты думаешь вслух, так еще и по твоей улыбке можно обо всем догадаться, – проворчал он.

Я пожала плечами, довольная собой. Ну и черт с ним.

– Послушай, – начал Белет. – Тебе нельзя возвращаться на Землю. Я понимаю, что ты скучаешь по своим близким, что ты хотела уверить их, что все в порядке, но не делай этого. Никто не может увидеть, как ты творишь чудеса, как проходишь сквозь стены, иначе ты наделаешь дел.

Ого, хорошо, что Белет не знал, что Клеопатра хотела воскреснуть после смерти, он был бы вне себя от ярости.

– Не делай этого, прошу тебя. Ради себя самой. Ты навредишь в первую очередь самой себе. Ты уже не человек. Ты мертва. Не можешь повернуть время вспять.

– Да-да, я знаю. Только дьяволы могут путешествовать во времени. Дьяволицы нет… Это мне тоже рассказала Клеопатра, – добавила я быстро, пока он не зарычал, откуда я это знаю.

– Ладно, не важно. – Он потер лоб рукой. – Послушай. Ты не должна возвращаться на Землю. Ты сделаешь себе только хуже.

– Погоди, – пробормотала я. – Ты определись: либо мне совсем нельзя этого делать, потому что я нарушаю какое-то правило, либо можно, но нежелательно?

– Нет такого правила, которое запретило бы тебе это сделать. Быть дьяволицей – это единственная возможность возвращаться на Землю… Но не делай этого, потому что ты можешь страшно напортачить.

– Тогда я буду осторожна, – махнула я рукой. – Сорри, Белет, но я не собираюсь расставаться с жизнью. Я ее люблю. А поскольку как дьяволица я имею право возвращаться на Землю, то буду возвращаться столько, сколько захочу.

Он был зол. Злость исходила от него волнами так, что у меня волосы вставали дыбом.

– Ты не передумаешь? – спросил он.

– Скорее всего, нет, – улыбнулась я.

– Тогда в следующий раз, когда отправишься на Землю, возьмешь меня с собой.

Еще чего.

Он встал и подошел к стене, игнорируя мои протесты. Вытянул руку с золотым ключом и уже собирался вставить его в стену, но в последний момент остановился.

– Да, – повернулся он в мою сторону, – завтра, а точнее – уже сегодня утром тебя навестит Смерть. Первый торг уже не за горами.

Затем он исчез в сверкающем прямоугольнике. Ослепленная, я закрыла глаза и не смогла увидеть, как выглядела его дверь.

Смерть… Супер! Только ее до кучи не хватало.

Убаюканная собственным смехом, я тут же заснула, стоило только коснуться щекой подушки.

7

Ровно в час дня раздался звонок в дверь. Возможно, мне удалось проспать бы намного дольше, но кто-то особо назойливый не собирался убирать палец со звонка. Громко его проклиная, я накинула атласный халатик и сбежала вниз по лестнице.

Еще в спальне я мельком глянула в зеркало и обнаружила, что выгляжу ужасно. Волосы торчали во все стороны, несмытый макияж слегка размазался. Сама свежесть и радость с утра пораньше!

Я собиралась сказать пару ласковых этому гостю, который, видимо, пытался пробуравить пальцем дырку в звонке и проникнуть в дом.

Но, открыв дверь, я потеряла дар речи.

Передо мной стоял невысокий человек в рясе. Росту в нем было примерно метр пятьдесят, а может, даже метр сорок. Длинные рукава прикрывали его руки, в которых он держал папку с надписью «Совершенно секретно», а лицо скрывалось в тени широкого капюшона. Я не могла понять, мужчина это или женщина. Коричневая ряса успешно скрывала фигуру.

– Дьяволица Виктория? – визгливо спросил гость.

– Да, – кивнула я. – А ты?..

– Смерть. Приятно познакомиться.

До меня дошло, что я стою с открытым ртом. Я захлопнула его как можно скорее.

– Мне тоже, – пробормотала я и постаралась следить за собой, чтобы не глазеть на нее. – А ты, значит, принесла мне… задание.

Я пыталась звучать профессионально.

– Да. – Смерть слегка наклонила голову и протянула мне папку так, чтобы я не увидела ее руки.

– Спасибо. Может, хочешь чего-нибудь выпить? – предложила я вежливо, хотя мне совсем не хотелось пускать ее домой. – Сегодня так жарко, а ты в таком длинном… платье.

– Я не являюсь женщиной, – услышала я.

Ой… Блин…

– Прошу прощения, – быстро сказала я. – Просто по-польски смерть женского рода, поэтому я подумала…

– По-английски – мужского, – проинформировал меня мой гость, – но мужчиной я тоже не являюсь.

– О… Тогда кто ты? – Я была сбита с толку.

– Я среднего рода, – с достоинством сообщила она мне.

– Среднего… – повторила я.

Хотя я не видела ее скрытого под капюшоном лица, я чувствовала, что она смеется надо мной.

– Золотце, ты слышала, чтобы смерть размножалась? – спросила она. – Если я не размножаюсь, зачем мне род?

Я покивала, мол, понятно, хотя понятнее не стало.

– Я доставлю клиента в указанное место в назначенный час, – загадочно сказала Смерть. – До встречи.

Она повернулась ко мне спиной, и перед ней появилась черная дыра. Я не заметила, чтобы она вытащила откуда-нибудь ключ. Видимо, у Смерти были свои способы передвижения.

Я собиралась уже закрыть дверь, как вдруг услышала ее голос:

– И постарайся выглядеть прилично, а не так, будто ты только встала с кровати после бурной гулянки.

– Хорошо! – крикнула я, глядя на черную дыру, в которую вошла Смерть.

До меня донесся только шелест ее рясы, и в следующий момент ее уже не было. Класс! Я тоже хочу переносную черную дыру!

Я села за кухонный стол и, сотворив плотный завтрак (ясное дело, бескалорийный – при жизни мне не было до этого дела, так хоть после смерти могу постараться), принялась за чтение таинственной папки.

В ней была небольшая книжка под названием «Краткая биография Стефана Житомского». Краткая… Хорошо… В ней было 300 страниц! Помимо нее там лежали фотографии милого дедушки и карточка с датой: «13 мая, понедельник, 15.45; рак». То есть завтра. Место встречи со Смертью указано не было. Спрошу Белета.

Наверное, сначала стоит прочитать книгу о профессии дьявола – я к ней даже не притронулась.

Я читала до самого вечера. Из нее я поняла, что мне нужно было запомнить все плохие поступки этого старика и перечислить их в ответ Ангелу. Я тщательно составила список, начиная от момента, когда четырехлетний Стефан пнул собаку, и кончая тем, что он намеренно хлопнул дверью прямо перед соседкой и придавил ей пальцы около недели назад.

Вдруг в спальне, где я лежала на кровати, на стене появился мерцающий прямоугольник, который превратился в золотую дверь с вырезанными на ней иероглифами. Без каких-либо проблем я сразу поняла, кто сейчас войдет в мою комнату.

Следует отметить, что она постучалась шесть раз, прежде чем ворваться ко мне, но даже не дождалась, когда я скажу «входи».

– А если бы я была голой? – спросила я. – Или ты поймала бы меня in flagranti[8]8
  In flagranti (лат.) – с поличным.


[Закрыть]?

Клеопатра фыркнула:

– Успокойся. Тебя? Да я большей скромницы никогда не видела.

М-да.

– Одевайся! Я похищаю тебя в клуб своего предка. Туда пускают только в вечерних платьях. Все, что подают «Под головой Анубиса», – египетское. Это единственное подобное место во всем Аду.

Я взглянула на ее сверкающее платье из белой плиссированной ткани, расшитое золотыми и лазуритовыми бусинами. Ожерелье на ее шее выглядело чертовски тяжелым, как и серьги и диадема в виде королевской кобры.

Клеопатра без спроса подошла к моему гардеробу и стала просматривать висевшие там платья. Мне было нечего возразить, поэтому я вернулась к чтению.

Она бросила мне красное платье с глубоким вырезом.

– Ну уж нет, – буркнула я.

– Ну уж да, – огрызнулась Клео. – Ты даже не представляешь, сколько у меня из-за тебя проблем.

Я удивилась. «Она что, бредит?»

– Белет закатил мне такой скандал из-за того, что я рассказала тебе о возможности возвращения на Землю.

– А платье тут при чем? – поинтересовалась я.

– Дорогая, ты очень нравишься Белету. Он тоже придет на эту вечеринку. Ты будешь выглядеть просто потрясно, скажешь ему пару любезностей, и он слегка успокоится и перестанет меня доставать.

– Я ему нравлюсь? – удивилась я. – Я думала, что он ведет себя так с каждой женщиной.

Шумно вздохнув, Клеопатра села рядом со мной.

– Понимаешь, дьяволам нельзя… хм… спать с женщинами. Это запрещено.

– Белет что-то такое упоминал, – сказала я наигранно безразлично и подхватила туфли, которые она бросила на кровать.

Клео любила поболтать. Если не давить, то она наверняка сама расскажет о том, что меня интересует.

– Но ты больше не женщина, – продолжила она, как я и предполагала. – Ты – дьяволица. А это значит, что многие дьяволы тобой заинтересуются. Со мной тоже так было, но я дала им всем понять, что не собираюсь становиться жертвой их политических интриг, поэтому уже больше тысячи лет меня никто не трогает.

– Почему дьяволам запрещено влюбляться в женщин? – спросила я с подлинным интересом.

– Влюбляться им можно. Запрет касается только секса и возможности иметь потомство.

– Они могут иметь детей? – воскликнула я. – Белет не стал мне этого рассказывать.

– Честно говоря, я ничему не удивляюсь после того, что он сам натворил. Ну, одевайся.

Я отправилась с платьем в ванную и крикнула ей:

– Расскажи мне о Белете!

– А потом мне снова попадет, когда ты ему все выболтаешь, да?

Я высунулась из ванной:

– Нет, клянусь!

Клеопатра вновь стала рассматривать содержимое моего шкафа.

– Знаешь… А может, и не знаешь, в конце концов, вы в двадцать первом веке ничего не знаете… – начала Клеопатра, пока я натягивала красное платье. – Потомки ангелов – это так называемые силачи, гиганты или великаны. Во времена Ноя случился потоп, чтобы частично их уничтожить, а затем на рождение подобных просто наложили запрет. Ты должна понять, что дети ангелов или дьяволов не являются людьми, хотя живут совсем как люди. Они больше, сильнее, агрессивнее. Теперь их не существует. Сгинули, все до одного.

– Какое отношение это имеет к Белету? – одевшись, спросила я.

В этом платье я чувствовала себя голой: из-за глубокого декольте я не могла надеть под низ бюстгальтер. Вырез, как я и предполагала, доходил до самого пупка. Спина была почти полностью открыта. Ну, что ж… По крайней мере, платье было по щиколотку.

– Я бы добавила еще пару украшений, – широко улыбнулась мне Клеопатра.

Она усадила меня на кровать и начала создавать различные ожерелья и серьги. Каждый следующий комплект был крупнее и сверкал сильнее предыдущего.

– Как это связано с Белетом? – спросила я снова.

– А ты как думаешь? Почему его понизили в должности и он уже три тысячи двести лет сидит в Распределении?

– У него есть ребенок?! – Я повернулась к ней.

– Был. Ахилл погиб, кажется, в 1184 году до нашей эры под Троей. Больше никаких родственников у него нет.

– Ахилл был его сыном?! Тот самый Ахилл?! Да?

– Не понимаю, что тебя так взбудоражило. Мифические либо библейские герои в основном были потомками ангелов. Такие люди не рождаются.

Ого… Я подумала о Пудзяне[9]9
  Мариуш Пудзяновский (Пудзян) – польский пауэрлифтер, пятикратный победитель конкурса «Самый сильный человек в мире».


[Закрыть]. Нет… Он точно человек – полубог не стал бы рекламировать пиво.

– Так они теперь где-то в Аду или на Небе? – спросила я.

– Нет. – Она застегнула на моей шее длинную цепочку с тяжелым рубином, который красиво смотрелся между грудей. – Идеально.

– Так где они? – не унималась я.

– Их не существует. Они просто исчезли, как и все черные души. – Она пожала плечами. – Я говорила тебе, что они были сильными и агрессивными. Они убивали. Любили убивать. Они были… безумны. Такова была плата за их силу и мощь. Все это произошло задолго до моего рождения, а дьяволы, как ты знаешь, довольно скрытны, если речь заходит о семейных дрязгах, поэтому много я тебе не расскажу.

Она махнула рукой, и мои волосы мягкой волной легли на плечи. Она широко улыбнулась, довольная своими усилиями.

– Можем идти, – сказала Клео и вставила ключ в стену. – Познакомишься с моим предком Рамзесом II. Только не удивляйся, у него рыжие волосы, и это его больное место. В общем, я не удивлена – кто хотел бы родиться рыжим?

Я не стала комментировать ее болтовню. Засунула свой ключ за широкий браслет на запястье, а для надежности обмотала его цепочкой.

– Запомни. – Клеопатра остановилась, держась за огромную дверную ручку. – Будь любезна с Белетом. Улыбайся и потанцуй с ним как минимум два раза.

После ее рассказа дьяволы перестали казаться мне безумцами с божественной силой. Теперь они казались мне сексуально озабоченными безумцами с божественной силой…

Я вошла в стену следом за ней. С другой стороны золоченой двери темнел клуб. Многие были в египетских одеждах. Некоторые мужчины носили одни лишь набедренные повязки.

На нас бросали заинтересованные взгляды. Наконец мы подошли к столику в углу, где в небрежной позе сидел явно скучающий Белет. Черный ирокез в приглушенном свете отливал темно-синим, а коротко постриженные волосы по бокам, казалось, поглощали свет. На рубашке снова было расстегнуто несколько пуговиц.

Как только он увидел меня, его глаза вспыхнули. Он встал, когда я садилась.

– Ты выглядишь великолепно. – Он поцеловал мою руку. – Само воплощение искушения.

Он старался не пялиться на мое декольте, но вырез явно его привлекал.

– Ты тоже, – подмигнула я ему, и он улыбнулся еще шире.

Я прекрасно понимала, как выгляжу. Прежде чем уйти, я внимательно осмотрела себя в зеркале. Ярко-красное платье прекрасно прикрывало то, что нужно было прикрыть, в то же время намекая, что под ним находится. Тяжелый рубин, сверкавший на груди, привлекал внимание. Клеопатра превзошла саму себя, и все же я чувствовала себя неловко в этом платье.

К нашему столику подошел мужчина в головном уборе фараона. Из-под ленты торчали рыжие волосы.

– Здравствуй, Клеопатра, – поприветствовал он нашу спутницу. – Белет…

– Это Виктория, – представила она меня. – Дьяволица. Новенькая.

– Ах, дьяволица. – Он лукаво улыбнулся.

Я будто кожей чувствовала, как он тихонько что-то замышляет и рассчитывает. Я присмотрелась к нему. В Древнем Египте его родственники наверняка высмеивали его рыжую шевелюру, столь нетипичную для той местности.

– В моем клубе тебе всегда будут рады, – сказал он.

– И мне приятно было с тобой познакомиться, – соврала я.

– Нам, пожалуйста, три ибиса, – сказала Клеопатра, на что Рамзес II кивнул и отошел.

Я завязала разговор с Белетом о своем будущем торге, в котором он должен был мне помогать. Красивый дьявол смотрел мне в глаза, будто хотел пробуравить меня взглядом. Мне стало жарко.

Во время беседы Белет подсел ко мне ближе и небрежно положил руку на спинку дивана прямо за мной. Я чувствовала исходящее от нее тепло.

Вскоре к нам подошел Рамзес II с тремя красными напитками в высоких стаканах, в которых плавала земляника.

– Земляника? – удивилась я. – Она вроде не растет в Египте…

Клеопатра надменно посмотрела на меня и сказала уверенным голосом:

– В Египте все растет!

Я решила не вступать с ней в дискуссию. Иначе наверняка бы узнала, что картофель, привезенный первооткрывателями Южной Америки, тоже впервые уродился в Египте…

Внезапно шум, царивший в забитом до отказа зале «Под головой Анубиса», утих. Через необычайно роскошные двустворчатые двери в клуб вошла женщина, одетая… в точно такое же платье, что и Клеопатра.

– Хатшепсут, – с ненавистью прошипела Клеопатра.

Я глянула на Белета, чье лицо находилось примерно в пятнадцати сантиметрах от моего. Даже не заметила, когда он придвинулся ко мне еще ближе. Он пожал плечами и с любопытством наблюдал за действиями Хатшепсут, лицо которой исказилось в гримасе ярости, когда она увидела Клео в таком же платье. Она шла прямо к нам.

– Образ Исиды – не твоя собственность! – крикнула она Клеопатре. – Снова тебе нужно было надеть ее церемониальный наряд, да? А ты ведь даже не египтянка!

Белет наклонился ко мне, убрал мои волосы в сторону и прошептал на ухо:

– Так они ругаются почти каждую неделю. Хатшепсут правила Египтом намного раньше Клео и была одной из тех немногих женщин, которые носили титул фараона. Мужской титул…

От его теплого дыхания у меня побежали мурашки по коже. Я невольно задержала дыхание и тут же прокляла себя за такую слабость по отношению к Белету.

– Может, я и не египтянка по крови, но царица уж точно получше! – воскликнула Клеопатра. – Мне не нужно было притворяться мужчиной, чтобы править страной!

– Я, по крайней мере, была фараоном! – возмущенно ответила Хатшепсут. – А ты? Греческая плебейка, дорвавшаяся до власти!

– А я, по крайней мере, управляла Египтом как женщина. Мне не нужно было наряжаться в мужскую одежду и разыгрывать спектакль под названием «ваяйте безгрудые статуи»!

– Но это я построила самые великолепные храмы!

– Но это я ходила в военные походы! В твое правление укрепилась коалиция!

– Но не в мое правление Рим полностью захватил Египет, а наша вера погибла!

В зале воцарилась тишина. Хатшепсут выкатила тяжелую артиллерию. Древние правители Египта не могли смириться с тем, что никто уже не почитает старых богов, а также их самих: каждый фараон получал титул «воплощение Гора» – одного из богов египетского пантеона.