Текст книги "Партия"

Глава третья

Пат – положение в шахматной партии, в котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться.

Шахматный термин

Прошло достаточно много времени. Я открыла глаза, испытывая… разочарование? Раздражение? Он смотрел на стену позади меня. Давал ли он мне шанс передумать? Или ему нужно было время, чтобы решиться? Маловероятно. Прежде мне не доводилось обнаруживать в нем недостаток решительности. Участок виска под дулом бойко пульсировал.

Подойдя к пропасти и оглянувшись назад, я поняла, что моя жизнь уже давно летела под откос. Самоубийство Лиама, в котором меня винили его родители. Это было закономерно, им хотелось думать, будто причина в несчастной любви, в том, что я отказала ему. И всем было плевать, что многие месяцы я носила подаренное им кольцо. Его родным было легче принять этот отчаянный шаг, если вину можно было разделить пополам – он поступил малодушно, но подвела к этому я. Они верили в ложь, не в правду. Их версия событий быстро распространилась по городу. Могла ли я кого-то винить? Нет, если это облегчало их муки. Я не пыталась оспорить сложившееся мнение. Ведь о мертвых или хорошо, или ничего.

Через пару месяцев нас бросила мама. Мне не нравится об этом думать, но, скорее всего, причина в том, что она нас с отцом не любила. Да, не любила. Когда еще стоит взглянуть правде в глаза, если не перед собственной смертью? Папа был старше мамы на двадцать один год. Тогда, в самом начале, ему было сорок, ей – девятнадцать. И она свой запретный роман считала приключением, смелой авантюрой. Такой была Сильвия. Но годы шли, и брак ей наскучил. И враз постаревший муж тоже. Быть может, в людских предрассудках есть логика – не просто так на влюбленных с большой разницей в возрасте косо поглядывают. Что до меня… Мы всегда были больше подругами, чем дочкой и матерью. Думаю, она интуитивно выбрала такой формат отношений, ведь оставить друзей несколько проще, чем собственного ребенка, а новых – не нужно девять месяцев вынашивать.

Сколько себя помню, мы с папой старались не расстраивать маму. Она была нашим приоритетом номер один. Наверное, я никогда не была ребенком по-настоящему. Поскольку единственным, любимым и, естественно, избалованным чадом в нашей семье всегда была мама. Я отчетливо помню день, когда она нас оставила. Мама встала очень рано, чего обычно не делала, позавтракала и бросила использованную посуду на обеденном столе. Больше мы ее не видели. Позже я обнаружила, что она забрала с собой не только свои вещи, но и те, что были общими для нас двоих – фен, косметику.

Ее уход, тем не менее, вызвал в нас с папой больше волнения за ее благополучие, чем обиды и злости. Думаю, мы во всем были виноваты сами.

Смерть Лиама, уход мамы… В тот год я почувствовала себя чудовищно одинокой и растерянной. И бесконечной вереницей, куда бы я не сунулась, вокруг меня витали сплетни о нашей разрушенной семье. В маленьком провинциальном городе выбор местных новостей был невелик, а людям всегда нужно о чем-то говорить. Я бы и сама обсуждала нечто подобное, если бы не была героем всех этих историй.

Папа вышел на пенсию и отгородился от прежних знакомых. Нужно было что-то менять, спасаться. Продав старый дом за бесценок, мы уехали в большой город. В город, в котором уже разбилось миллион грез и в котором ваша собственная разбитая жизнь никого не заинтересует. В огромный город, в котором вы будете слишком малы, чтобы что-то значить.

Ну что же, определенно я добилась того, чего желала.

Он все еще гипнотизировал стену, и на какой-то крошечный миг в глазах его блеснула злая решимость. Я знала, что это значит, и приготовилась. То ли я толком не успела познать жизнь и поэтому особо не боялась умереть. То ли, наоборот, я слишком хорошо ее знала и потому не боялась.

Неро убрал пистолет. Он опустился рядом со мной на низкую кровать, упер локти в колени и спрятал лицо в ладонях. Он выглядел усталым. Казнь отменяется? Опять? В голову ударила кровь, что происходило всегда, когда я начинала злиться.

– У лифта стоит сумка. В ней деньги, телефон с новой сим-картой и документы на другое имя. Беги в аэропорт, улетай первым рейсом… может быть, на север Европы. Подальше отсюда. Советую выбрать страну с высоким уровнем жизни. Там меньше влияния. Норвегия, Швеция, на худой конец Дания. Со своими близкими не связывайся ближайшие лет пять – найдут. Все. Убирайся, – он говорил устало и безразлично, смысл слишком долго подбирался к моему сознанию. – Убирайся, – повторил Неро громче, но не агрессивно. – Код от лифта: 331906, – я поднялась, подобрала с пола джинсы и вышла, повторяя про себя комбинацию цифр.

В воспаленном мозгу билась единственная мысль: «Почему?». Я была какой угодно, плохой или хорошей, но никогда – наивной. Оперевшись о стену, я натягивала на влажные ноги узкие джинсы, теперь отсутствие нижнего белья меня нисколько не трогало. Майка осталась в ванной, но, чтобы попасть в нее, нужно пройти по коридору мимо спальни, в которой находился Неро. Я не собиралась попадаться ему на глаза, ведь он мог передумать. Черт знает, что у него на уме. Нужно делать ноги, пока они еще меня носят.

Я бросила полотенце на пол и босиком кинулась в гостиную. Кажется, только сейчас до меня доходил весь смысл происходящего. У лифта действительно стояла черная дорожная сумка, небольшая, примерно с такой я посещала спортивный зал два раза в неделю. На диване аккуратной стопкой лежала одежда и черные кроссовки.

Он употребил слово «беги» в его буквальном смысле? Я заторопилась. Натянула свитер и обувь одновременно, схватила сумку и ударила по кнопке лифта. Створки отреагировали мгновенно. Удивительно, но с колотящимся сердцем, мокрыми волосами и полным хаосом в голове, я все еще помнила код, 331906, и думаю, он надолго отпечатался у меня на подкорке.

Лифт заскользил вниз, а я попыталась что-нибудь сделать с прической, вернее с ее полным отсутствием. Думаю, адекватные женщины не разгуливают осенними вечерами с мокрой головой. С другой стороны, где адекватные женщины, а где я.

На парковке было прохладно, я чувствовала, как выступивший пот на лице и ладонях испаряется. Быстрым шагом я понеслась к выходу, прижимая к себе сумку и оглядываясь назад. Это не могло быть злой шуткой. Или могло? Нет, я не верила, что он мог так жестоко меня разыграть. Хотя чего ожидать от человека, который засовывал в мой рот дуло пистолета. Могла ли я ему доверять? Абсурдно, но, кажется, могла.

Приблизившись к посту охраны, я замедлила шаг, спокойно проходя мимо яркого полосатого шлагбаума. Хотелось обернуться и проверить реакцию охранника, действительно ли у меня получилось выглядеть спокойной? Или нужно стараться сильнее. Нет, лучше идти дальше, пока он не остановил меня. Возможно, ему захочется связаться с Неро и уточнить, действительно ли меня отпустили. Нельзя тратить время, я ускорила шаг.

На улице было темно, на другой стороне дороги, вдали горели фонари, туда я и двинулась. Местность выглядела пустынной и заброшенной. Он упоминал, что дом еще не сдан в эксплуатацию. Прилегающая территория не была облагорожена, если не считать сносной подъездной дороги и тротуаров. Кругом – тишина, темнота и влажный асфальт.

Думаю, такси мне здесь не поймать. Я попыталась воскресить в памяти дорогу к ресторану, но не была уверена, что выбрала верный маршрут. Дьявол. Мне выпал шанс, и я не могла его упустить. Пожалуйста, только не из-за моей глупости! Не в этот раз.

Я огибала двухэтажное кирпичное здание, какой-то склад, когда вдалеке заметила мигнувшие фары быстро приближающегося большого внедорожника. «Опасно! Опасно! Опасно!» – визжала, срывая голос, интуиция. Я повернула за угол и прижалась спиной к стене, сливаясь с ней в темноте, грубый кирпич оставлял зацепки на свитере. Я поморщилась. Где-то совсем близко, я отчетливо слышала характерный звук, оставляемый шинами на мокром асфальте, внедорожник притормозил, а через секунду и вовсе остановился. Стояла гробовая тишина, я зажала рот свободной рукой. Немного погодя вразнобой захлопнулись дверцы автомобиля, и я убрала руку от лица, с облегчением выдыхая – звук шагов удалялся в противоположном от меня направлении.

Осторожно выглянув из-за угла, я всматривалась в спины незнакомцев. И по мере того, как мозг обрабатывал полученную информацию, зрачки расширялись. Двое мужчин: один – полный, с короткой стрижкой, его пиджак распахивался, встречая порывы ветра, второй – худой и повыше, даже в полумраке было ясно, что его волосы кучерявые.

Я тихо выругалась. И что мне делать? Пара двигалась не в сторону парковки с частным лифтом, а напрямик к главному входу в здание. Может быть, они тоже здесь живут. Но зачем тогда оставлять машину на улице у обочины? Почему они решили идти пешком? Я присмотрелась. Проехать на машине можно было только засветившись перед охраной, с их поста просматривалась часть дороги, ведущей к главному входу, пешком можно было срезать этот участок. Это плохо.

Если они прибыли к Неро, мое исчезновение совсем скоро обнаружится. Но он ведь не идиот? Стал бы он меня отпускать, зная, чем это чревато? Тупица, так он и не знает. Это была проверка. Которую мы не пройдем.

Неро сказал бежать в аэропорт. И как можно быстрее покинуть город. Должна ли я соблюдать инструкции, принимая во внимание новые обстоятельства? Он может сказать им, что я уже сплю. Они могут пожелать убедиться в этом, и если он начнет сопротивляться… Нет, не подходит.

Ноги била крупная дрожь, я опустилась на корточки и попыталась взять себя в руки. Что мне теперь делать с деньгами, новой сим-картой и вымышленным именем? Стоп. Стоп! Я расстегнула сумку и нервно шарила внутри, среди толстых пачек с банкнотами, пока не наткнулась на телефон. Он был точно таким же, как мой прежний, но совершенно новым – еще с защитной пленкой на дисплее. Я молилась о том, чтобы он меня не подвел.

Пожалуйста. Пожалуйста. Сняв блокировку, я открыла список контактов и чуть не заплакала от облегчения. На экране светилось единственное имя: «Мистер, на крайний случай, Неве».

Четыре длинных гудка, в течение которых я не дышала.

– Ты исчезла десять минут назад, но уже нарвалась на крайний случай? И почему я не удивлен…

– Неро! Маттео и его сын здесь, они оставили машину прямо на дороге и зашли через главный вход. Что мне делать? Скажи, что все идет по плану, – в ответ тишина. – Неро! – Я взглянула на дисплей, убеждаясь, что связь не прервалась.

– Ты должна вернуться, сейчас.

– Что? Нет!

– Если нет, то через пару минут они узнают, что ты в бегах. Ты не пройдешь контроль в аэропортах этого города.

– Но у меня новое имя, – я уговаривала его, надеялась, что он может ошибаться.

– Но не новая внешность, – конечно, он не ошибался. – Они найдут тебя, и, когда обнаружат поддельные документы, станет предельно ясно, кто тебе помогал. Меня убьют, – его голос звучал ровно и собрано.

– Ты же понимаешь, что это не тот аргумент, который может меня остановить?

– Я не уточнил, что тебя в любом случае убьют раньше.

– Что, если я полечу не отсюда?

– Не успеешь. Я думал, у тебя фора в сутки. Мы должны были встретиться только завтра вечером, я планировал разыграть твой побег накануне. Но теперь тебе нужно вернуться. Я скажу, что ты поехала на работу уволиться и появишься с минуты на минуту. Если не вернешься, нас сегодня убьют, – он положил трубку.

Черт! Я поверить не могла, что он просто бросил трубку. Черт. Я машинально уронила телефон обратно в сумку и поднялась на ноги. Если не вернешься, нас сегодня убьют. Я не знала, как поступить. Но одно я знала точно – я лгала, говоря, что меня не волнует его гибель. Он рисковал ради меня. Я знала его фамилию, я могла пойти в полицию. Но он, кажется, доверился мне. И небезосновательно. Ведь даже сейчас я не собиралась обращаться в полицию. Отчасти, но только отчасти, потому что не верила, что она могла бы мне помочь. И отчасти, потому что не хотела причинить ему вред.

Если я не вернусь, скорее всего, нас обоих действительно убьют. Если я вернусь, вероятно, убьют только меня. Папа всегда говорил, что из двух зол следует выбирать меньшее. Папа. Что бы он посоветовал мне? Думаю, он был бы в ужасе от того, во что я вляпалась. И конечно, в первую очередь, он бы велел обратиться в полицию, но это исключено. Что еще? Не знаю.

Но уверена, добровольно вернуться к этим людям – было бы последним возможным вариантом. Самым, самым последним.

Итак, прошло шесть минут с тех пор как Неро повесил трубку, а я все еще не сдвинулась с мертвой точки. Мог ли он меня обмануть? Действительно ли у них столько власти, чтобы меня найти и остановить? Что, если он соврал мне, чтобы спасти свою шкуру. Соврал или нет. Одно из двух. Похоже, я загнала себя в тупик. Ладно. Я провела ладонями по лицу и встряхнула головой, волосы почти высохли. С момента звонка прошло восемь минут.

Подняв сумку с земли, я двинулась в сторону парковки. На самом деле, вернуться туда, где будет он, казалось мне гораздо более безопасным мероприятием, нежели путешествовать в одиночку, скрываясь по поддельным документам. Дерьмо. Возможно, у меня стокгольмский синдром. Только этого еще не хватало. Ни за что не поверю, что согрешила настолько, чтобы заслужить все это.

Прошмыгнув мимо шлагбаума, я постучала в окно поста охраны.

– Да? – высунувшись из окна, мужчина выглядел насторожено.

– Я очень извиняюсь, но… вы курите?

Он улыбнулся и нырнул под стойку. Спустя пару секунд молча протянул открытую пачку «Мальборо», я вытащила одну сигарету. Зажав ее губами, я было потянулась к сумке, но потом сообразила, что вряд ли в ней найдется то, что мне сейчас нужно. Охранник просунул в окно руку с зажигалкой.

– Спасибо, – я затянулась и отошла в сторону.

Вообще-то, было еще не поздно сделать ноги. Наверное. Я медленно прошла вдоль ряда дорогих автомобилей с номерными знаками, на которых значились дни недели. Псих. И еще не поздно попытаться убежать от него, Химена. Что-то внутри меня было не согласно с этим, оно считало, что уже было поздно. Так. Хорошо. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Единственное, встает закономерный вопрос: что считать риском? Побег от убийцы или возвращение к нему?

Я бросила окурок на полированный бетон и зашагала к лифту. Набирая код, часть меня надеялась, что он окажется неверным, но все прошло гладко. Лифт поехал вверх. Я облизала губы, застегнула сумку, поправила свитер и волосы. Дважды. Сделала дыхательную гимнастику.

Створки лифта медленно разъехались в стороны. Маттео с сыном разместились на диване, спиной ко мне. Неро сидел в кресле, лицом к лифту. Клянусь, в его глазах мелькнуло облегчение. Мелькнуло и скрылось, уступая место тщательно настроенному спокойствию. Я вышла из лифта и поставила сумку на пол, у спинки дивана. Глупо было тащить ее сюда, но не оставлять же кучу денег на улице? Они не обернулись. Створки гулко закрылись за моей спиной, отрезая пути к отступлению.

– Amore mio[12]12
  Любимая.


[Закрыть], ты заставила меня понервничать, – его голос был абсолютно серьезен.

– Но ты ведь сам отпустил меня, monello[13]13
  Проказник.


[Закрыть], – он сжал губы. – Добрый вечер, джентльмены.

Я прошла мимо дивана и встала позади кресла, опустив руки мерзавцу на плечи, его тело напряглось. Поразмыслив немного, я близко наклонилась и поцеловала его в висок. Мне всерьез показалось, что он отшатнется в сторону. Но ничего не произошло. Адреналин и безнаказанность сделали меня смелой. Я фамильярно похлопала его по плечу, за что мне, возможно, все-таки достанется, но позже. И улыбнулась двум мужчинам, сидящим напротив. Они, кажется, были впечатлены. Помирать, так с музыкой.

– Добрый вечер, – сдержано ответил Маттео. Рикардо кивнул.

– Может быть, чай или кофе… или виски? Неро, ты ничего не предложил гостям? Это невежливо, – у негостеприимного хозяина на лице проступили желваки.

– Чай, пожалуйста, – Рикардо, похоже, был единственным, кто не понимал настоящих причин, зачем здесь находится. Или, по крайней мере, выглядел так.

– Не откажусь от виски, – Маттео бросил на меня долгий взгляд.

– Конечно, – я ответила на его взгляд. – А ты, amato[14]14
  Любимый.


[Закрыть], что-нибудь хочешь?

– Виски, tesoro[15]15
  Сокровище, милая, дорогая.


[Закрыть], виски.

Я убрала ладони с его плеч и отправилась на кухню. Часы духового шкафа показывали половину восьмого вечера. Обшарив стены, я нащупала выключатель и зажгла свет. Первое впечатление меня не обмануло – кухня выглядела необжитой, как в выставочном зале магазина. Из холодильника исчезли осколки. Я схватила бутылку виски и вытащила лед из морозилки. С третьей попытки удалось отыскать подходящие бокалы. Я почти полгода проработала официанткой и сейчас чувствовала себя до смешного обыденно.

Из гостиной не доносилось ни звука. Закипел чайник, я заварила черный чай – ради этого пришлось вскрыть нераспечатанную упаковку. Ухватив два наполненных бокала одной рукой и кружку с чаем другой, я вернулась к гостям и раздала напитки. Меня вежливо поблагодарили.

– Так у вас все хорошо? В смысле, ты не собираешься сбежать или пойти в полицию? – голос Маттео звучал сипло, казалось, его душил кашель.

– Нет, не собираюсь, – я присела на деревянный подлокотник кресла, стараясь как можно меньше касаться Неро. – Зачем мне это?

– Просто помни, что это будет стоить тебе жизни. Мой братец отлично разбирается в людях, но ни черта не смыслит в женщинах, – я призадумалась, по-моему, он только что сказал, что женщины – не люди. – Ты можешь обмануть его, но не меня.

– Достаточно, – с нажимом произнес Неро, громко опуская бокал на свободный подлокотник.

– Неро, ты должен был за нее поручиться, прежде чем без присмотра выпускать на улицу. Опять нарушаешь правила, – Маттео сделал глоток, глядя на нас поверх обода широкого бокала.

– Ручаюсь.

– Рикардо, ты свидетель.

Что. Здесь. Происходит.

– Нам пора. Приводи ее завтра на мероприятие, – они двинулись в противоположную кухне сторону. Очевидно, в той части квартиры располагался вход и выход для тех, кто не знал код от частного лифта. Маттео был его братом или, по крайней мере, так говорил, но не знал код, который знала даже я. Не слишком по-семейному.

Когда гости скрылись из вида и захлопнули за собой дверь, произошли две вещи: я поднялась с подлокотника, кошка вылезла из-под дивана. Она медленно подошла к Неро, встряхиваясь на ходу.

– Здесь два выхода?

– Я разблокировал парадную дверь, ведущую к общему лифту. Код от моего личного лифта знаю только я. И теперь ты.

– О. Ну спасибо за оказанное доверие.

– Не думал, что когда-либо вновь тебя увижу. Позже сменю.

– Ты как обычно сказочно мил. Что за мероприятие? Мне нечего надеть, – он почти улыбнулся.

– Ежегодная благотворительная вечеринка. Не уверен, какую тему выбрали на этот раз. Может быть, диабет у африканских слонов или провинциалки с высшим образованием, которые прозябают, разнося напитки…

Я перебила его:

– Серьезно? Участвуете в благотворительности?

– Да, участвуем, – он помолчал, а потом добавил: – Ты вернулась, – я отошла и села на диван. Что я должна была ответить? Очевидно, что я вернулась.

– А ты уже приготовился умирать?

– По правде говоря, я не исключал такой возможности.

– Сама не знаю, почему вернулась, – я беспомощно пожала плечами. – Что дальше? Когда я смогу попробовать снова?

– Мы вотремся в доверие к Маттео. Сегодня, когда тебя здесь не оказалось, он был на удивление спокоен, даже доволен. Возможно, заранее дал ориентировку в аэропорты и на вокзалы. Мне нужно время, чтобы прощупать почву.

– Почему ты делаешь это для меня? – я уставилась в его глаза.

– Как ты заметила, мы занимаемся благотворительностью.

– Не очень убедительно, – я прищурилась, он ничего не ответил. – Ладно, если я действительно должна пойти на вашу вечеринку, ты достанешь мне платье? И косметику?

– Не рассчитывай, что будет весело. Тебя будут обсуждать и не то чтобы тихо, – он опрокинул себе в рот содержимое бокала.

– Что ж, к сплетням мне не привыкать, – я задумалась, возможно, быть белой вороной написано у меня на роду.

Мы помолчали. Неро хмурился, и это пугало меня. Он вел себя спокойно и собрано в то время, как мы были на расстоянии вытянутой руки от гибели. Страшно представить, что могло заставить его хмуриться.

– Ты поручился за меня. Что это значит?

– Это серьезно. Это значит, что я буду наказан за твои ошибки.

– Наказан?

– Зависит от степени тяжести ошибок. Вполне вероятно, убит.

– Ты же знаешь, я не пойду в полицию. Даже если я сбегу, я не пойду в полицию.

– Не играй за моей спиной, Химена. Без моей помощи тебе далеко не убежать.

– Я подумаю, – он печально ухмыльнулся. – Тебя действительно могут убить? В смысле, он же твой брат.

– Действительно могут. Знаешь, что такое Омерта[16]16
  Клятва о молчании.


[Закрыть]?

Я распахнула глаза.

– Мафия? Ты шутишь? – я нервно засмеялась. – Мы что, снимаемся в сериале? – я огляделась по сторонам, тут определенно должны быть скрытые камеры.

– Да, называется: La Cosa Nostra[17]17
  «Наше дело», сицилийская преступная организация, итальянская мафия.


[Закрыть].

– Постой, как же так… – но все встало на свои места. Прямо сейчас я слишком туго соображала, чтобы сделать однозначные выводы. Мафия. Быть может, это даже хорошо? У них есть правила, они подчиняются определенному порядку и, кажется, имеют своеобразные представления о чести. Порядок ведь лучше хаоса? Даже если он извращенный.

Тем временем, Неро поднялся на ноги, он остановился возле меня и уже привычно посмотрел сверху вниз. В его взгляде проступила угроза.

– Не нужно целовать меня. Я сам сделаю это, если будет необходимо. Не нужно касаться меня, я сам сделаю это, если будет необходимо. Не нужно фамильярничать со мной. Никогда, – он отвернулся. – Возвращайся в спальню и постарайся усвоить то, что я сказал, – этот определенный оттенок холодности я уже научилась распознавать, поэтому поднялась и молча ушла.

Закрыв за собой дверь комнаты, я тотчас пожалела, что оставила телефон на дне сумки. Но возвращаться за ним не собиралась, поскольку, если мне оторвут голову, пользоваться им я все-равно не смогу. Присев на кровать, я поняла, что меня ожидает очень долгая ночь наедине с собой, не нужно было столько спать днем. Интересно, сколько времени в сутках человек способен проспать? Кажется, я собиралась побить все рекорды.

Или, может, наберусь смелости завтра и попрошу его одолжить мне пару книг. Любопытно, что он предпочитал? Изгоняющего дьявола? Кладбище домашних животных? Я откинулась назад, роняя себя на постель. В животе заурчало, потом еще раз. Отлично. Хуже всего на свете я переносила скуку и голод. Думаю, божественное провидение действительно послало мне Неро Неве, чтобы научить смирению.

Полежав с закрытыми глазами, я перебрала в памяти счастливые моменты, фантазируя, что хорошего еще могло бы со мной произойти, но уже никогда не произойдет. Я надеялась погрузиться, если не в сон, то хотя бы в дремоту, но сознание оставалась ясным. Сдавшись, я поднялась и подошла к окну. Подоконник был широким и низким, почти вровень с кроватью. Ступни ощутили его холодное гладкое покрытие. Мрамор? Я прильнула к окну. Вдали горели яркие огни старого города, через мост проезжали автомобили.

В голове вспыхнула шальная мысль. Подвинувшись в сторону, чтобы не стоять на пути оконной створки, я потянула за ручку и распахнула ее. Вообще-то, странно называть это створкой, она была в полтора раза выше меня и в три – шире. Комната наполнилась воздухом, я крепко сжала левой рукой край рамы, правой – ручку окна, вдыхая полной грудью.

Внизу было темно, и темнота скрадывала высоту, я не могла поверить, что подо мной двадцать шесть этажей. Подняв голову вверх, я обнаружила графитовое небо, которое показалось мне огромным и низким. Порыв ветра швырнул мои волосы назад и толкнул створку, распахивая ее шире. Я крепче вцепилась в раму. Почему так много людей боятся высоты? Меня она восхищала.

– Химена, – я резко обернулась, он стоял в дверном проеме. – Отойди от окна, – его голос прозвучал тише обычного. – Мы попробуем еще раз, ничего не кончено, – он протянул руку, но остался стоять на месте.

Этот жест я узнала, потому что прежде видела в фильмах. Так вели себя с теми, кто собирался прыгнуть с крыши, моста или в окно.

– Я не… – неужели я была похожа на самоубийцу? Я вспомнила, как покинула эту комнату в первую же ночь и разбила стакан, хотя он дал исчерпывающие инструкции. Как отказала ему в оральном сексе, когда у него в руках был пистолет. Как пару часов назад по своей воле вернулась в логово убийцы. Хорошо, возможно у него были основания полагать, будто я не против умереть. Однако, какое ему… – разве это не решило бы и твои проблемы тоже?

– На время, – согласился он. – Думаю, криминалисты быстро вычислят, из какого окна ты выпала, а учитывая, что в доме живет крайне мало людей…

– Думаю, ваши чистильщики сделают свое дело до того, как проснутся криминалисты, – он не ответил, шагнул в мою сторону и, оценив реакцию, вернее, отметив ее отсутствие, тремя шагами преодолел разделяющее нас расстояние, чтобы больно схватить за запястье.

– Какого черта ты делаешь?!

– Я просто смотрела, – в животе заурчало. – И хочу есть.

– И ты надеялась, что в открытое окно тебе залетит еда? – он бесцеремонно стащил меня с подоконника, затем ослабил хватку. Я вырвала руку.

– Мне нужно на работу.

– Что? – Неро встряхнул головой.

– Мы сказали Маттео, что я ездила увольняться. И мне на самом деле нужно либо уволиться, либо завтра утром выйти на смену, иначе они будут… ну, ты понимаешь, искать меня.

Он зажал двумя пальцами переносицу.

– Как это связано? Твоя работа и то, что я застал тебя на подоконнике? Настолько она плоха?

– По-моему, ты и сам был в ужасе от моей работы.

Он застыл, глядя на меня.

– Ты издеваешься?

– Нет, – я поспешно замотала головой, распознавая в его голосе предвестников опасности. – Ладно, послушай. Мне просто было скучно, и я решила… ну, подышать воздухом. Я точно не планировала прыгать.

– Тебе было скучно? – вкрадчиво переспросил он. – Может, ты думаешь, что мне очень весело заниматься тобой и постоянными проблемами, которые ты генерируешь?

– Я считаю, что мы квиты, – он поднял брови. – Сегодня я спасла тебе жизнь, вернувшись.

Неро отступил на шаг назад.

– Фантастическая наглость.

– Скажи, что это не так.

– Так, но, кажется, ты забыла, почему у тебя вообще возникла возможность вернуться. Как и возможность ходить, дышать… раздражать меня.

– Ты не можешь попрекать меня тем, что не убил. Это нечестно.

– Никогда не говори мне, что я могу, а что нет!

– Тогда, – по правде говоря, я не знала, что собиралась сказать. – Тогда… никогда не мешай мне прыгать в окно!

Он посмотрел на меня как на умалишенную, что, в принципе, было недалеко от истины.

– Этот разговор себя исчерпал, – Неро развернулся и вышел из комнаты.

Я мерила свою темницу шагами, не в силах успокоиться, но не до конца понимая, что вызвало такую бурную реакцию. Одно я знала точно: этот мужчина был невозможен и заслуживал расплаты. Горькой. Как же мне хотелось быть той, кто заставит его платить по счетам! Но спустя полчаса он вернулся и шлепнул коробку с ошеломительно пахнущей пиццей на мою кровать.

Я простила его в ту же секунду.