Текст книги "Разведись со мной"

Мальчишка раскрывает передо мной целый веер.

– Только одно?

– Ага! Но постарайтесь то, где компьютер.

– Тимоша, нашим гостям пора уходить.

– Бабушка, всего одно письмо! Пожалуйста, выберете!

– Выбирай, – говорит Влас, глянув на меня снизу. – Ребенок ждет.

– Что ж, тогда я возьму вот это! – вытягиваю конверт с приклеенной снежинкой.

– Передадите ему?

– Обязательно.

– А я могу вытянуть? – спрашивает его Влас.

– Вы что, не вместе?

Влас улыбается.

– Вместе, но каналы передачи писем Деду Морозу у нас разные. Позволишь?

– Конечно! – радуется мальчишка, а потом в ужасе вытаращивает глаза, ведь Влас забирает из его рук абсолютно все конверты. – Вы забираете все мои письма?!

– А ты против? – усмехается Влас и поднимается.

– …Нет, – озадаченно смотрит он на всех нас. – Я совсем не против.

– Вот и отлично. Говоришь, пишешь письма на каждый месяц до Нового года?

– Ага. Всегда первого числа пишу!

– До Нового года осталось всего два месяца, а это значит, что оставшиеся письма Деду Морозу отправят твои бабушка и мама. Приятно было познакомиться, Тимофей, – протягивает он руку шокированному ребенку. – Я уверен, всё, что ты здесь написал, Дед Мороз непременно исполнит.

– Я в это верю! – хлопает наивный мальчишка в ладоши, а потом прижимается к ногам бабушки и смотрит на Власа так, словно он и есть тот самый Дед Мороз.

Глава 12

Я не знаю, почему злюсь. Почему ярость напитывает мою кровь и та горит огнем под кожей. Может, потому что меня как будто лицом в дерьмо окунули, а неподражаемый Влас Хартманн предложил свой невинный и накрахмаленный белый платочек?

А может меня просто выводит из себя эта его напускная идеальность? Детские желания исполняет, проявляет чувство такта и даже заботы, в то время, как этот брак случился из-за меня. В этом браке Влас оказался из-за меня. Решать вопрос с этим браком он тоже вынужден из-за меня. Невиновный, непричастный и просто проходящий мимо человек Влас Хартманн всё это время действительно был вынужден терпеть мое общество, а я же, причина его неудобств, всё это время беспочвенно его обвиняла.

Я совсем не люблю ошибаться. Особенно в людях. Особенно в себе.

– Не рассказывай об этом никому. О том, чем занималась эта женщина, – говорю и закрываю глаза, борясь с накатывающей тошнотой. – Я не хочу, чтобы у нее были проблемы с законом.

– Документы, которые отправил твой адвокат, подпишу, – говорит Влас, ведя автомобиль вверх по бесконечному серпантину и набирая на телефоне текст сообщения. – На неделе получишь.

Странно, что он не жаждет поглумиться надо мной напоследок. Сказать, что он тот, кто всегда прав и всё в таком духе.

– Это значит, что ты не станешь предъявлять ей обвинение?

– Нет, – коротко отвечает он, сосредоточенно следя за дорогой и пробегая глазами по тексту в телефоне.

На очередном повороте мне делается настолько плохо, что приходится опустить стекло и, как пес, высунуть голову наружу. Прохладный воздух с мелкими каплями дождя слегка притупляют это мерзкое состояние. С моря надвигаются почти черные тучи и от одного взгляда на них бросает в дрожь.

– Ты простынешь.

– У меня отличный иммунитет.

– Сделаем остановку.

– Нет! – возражаю. – Я хочу быстрее проехать эту кошмарную дорогу!

– Почему по дороге с аэропорта тебя не укачало?

– Потому что за рулем был не ты.

Мне кажется, или я услышала короткий смех? Приглушенный такой. Издевательский.

– Папина девочка, папина «отрада» не умеет проигрывать и готова съесть живьем даже маленького ребенка.

– А я-то всё думаю, ну когда же недоумок за рулем извергнет из себя очередной кусок грязи! И вот – пожалуйста!

– Говорит девушка, которая и пяти минут прожить не может без того, чтобы меня не оскорбить. За последние тридцать шесть часов ты сделала это столько раз, сколько за всю жизнь не выговаривает даже самая отпетая хулиганка, у которой она вообще не задалась. Ты извини, конечно, но твоя внешность совсем не сочетается с тем, что у тебя внутри. Хотя, пару минут назад, я вообще думал, что там нет ничего, пока ты не сказала, что не хочешь доставлять Раисе Юрьевне проблемы.

Дождь такой горячий, капли соленые. А в горле так жжет застрявший комок обиды! С трудом втягиваю носом холодный воздух и осторожно выдыхаю ртом, чтобы сохранить баланс и сдержать рыдания.

– Ты там в порядке? Или соображаешь ответ в духе Саванны Хок?

Нет, я совсем не в порядке. Я чувствую себя коровой, которую родной отец, фигурально выражаясь, спарил с быком!

– Саванна? – зовет Влас, а мои слезы уже заливают пассажирскую дверцу. – Черт возьми, что с тобой?

– Ничего! – разворачиваюсь резко. – Понял? Со мной ничего! Со мной всё в полном порядке!

Это позор по всем фронтам. Я рыдаю, как белуга, мои плечи трясутся, лицо раздувается и становится близкой родней спелому томату, а происходит всё это в машине человека, который не должен даже мысли допускать, что я могу быть настолько жалкой и слабой.

– Мой родной отец выдал меня замуж, потому что я была для него позором! Я чувствую себя телкой на ферме, которая не оправдала ожиданий и не дала молока, хотя сжирала большую часть сена! И в наказание её решили спарить с бродячим быком, который вполне мог оказаться бешеным! Но какая разница, она это заслужила! Она ведь неблагодарная и жадная курица!

Этот поток из слов и слез контролировать невозможно. Я не заметила, как Влас остановил машину на узкой обочине. Темное и холодное море внизу готово принять удар дождливого и мрачного неба.

– Поверить не могу, что он сделал это со мной! Незабываемый подарок на двадцатилетие, черт возьми! От любимого и дорогого папочки! Поверить не могу.

Мужская рука протягивает мне упаковку с бумажными салфетками. Прекра-а-а-асно! Выхватываю, потому что выбора нет. Всё лицо мокрое от слез, тушь наверняка потекла и я теперь не белуга, а рыдающая панда. Достаю салфетку и опускаю козырек, чтобы взглянуть на себя в зеркало. То же мне, стойкий макияж. Одно название.

– Так телка или курица, я не понял?

Моя рука с салфеткой замирает под правым глазом.

– Чего? – спрашиваю заплаканным голосом.

– Сначала ты сравнила себя с телкой, а потом с курицей. Так и кто из них тебе ближе?

У меня даже сил посмеяться сквозь слезы нет, не говоря уже о том, чтобы швырнуть ему в лицо эти чертовы салфетки. Влас опускает телефон в подстаканник, глушит двигатель, но включает аварийные огни. Дождь усиливается и с каждой секундой грохот по крыше становится всё громче.

– Это ты виновата. Из-за тебя пошел дождь. – Его голос звучит так низко и проникновенно, что по рукам пробегают мурашки. – Ты плачешь и небо за компанию.

– Почему мы стоим на месте? – спрашиваю, опасливо взглянув на него.

Откинув голову на подголовник, Влас закрывает глаза и сидит неподвижно ровно столько, сколько я смотрю на него. Звук дождя и блики от стекающей стеной воды по стеклам играют на мужском лице, подсвечивают его словно изнутри. Если эти мягкие губы улыбнуться мне сейчас, я не смогу не ответить тем же. Привлекательному лицу Власа Хартманна определенно идет улыбка.

– Мы можем ехать? – спрашиваю полушепотом.

– Можем, – отвечает, не открывая глаз. – А ты успокоилась?

Совсем нет. Что-то странное творится со мной сейчас. Нотки амбры щекочут нос. Роскошный шафран ласкает кожу невидимыми лепестками. Запах, который утром я тайком вдыхала с простыни, сейчас окружает меня. Им пропитан воздух в салоне, кожа сидений, сам Влас. И к его источнику так тянет прикоснуться. К вертикальной морщинке между бровями. К скулам, которые заостряются, когда Влас мрачнеет. К складочке на щеке, когда выразительные губы лениво улыбнуться мне.

– Я в порядке. – В этих словах нет и толики правды. Я опухшая, заплаканная, а в голове у меня странные мысли. – Пожалуйста, поехали. Мне нужно умыться. Если я ещё раз взгляну на себя в зеркало, оно точно не выдержит и треснет.

Сминаю мокрые и запачканные тушью салфетки в один комок и кладу себе под ноги. Приедем и я выброшу их в урну.

– Ты любила своего отца? – вдруг спрашивает Влас, продолжая неподвижно сидеть с закрытыми глазами.

– В разговорах по душам я не нуждаюсь.

– Это просто вопрос, который предполагает такой же простой ответ.

– Это глупый вопрос. Потому что ответ очевиден.

– Тебе да. Но не мне. Пока у меня создается впечатление, что он был для тебя просто человеком, который помог тебе вырасти.

– Я любила его, ясно? Это мой отец! Его невозможно не любить.

– Тогда не понимаю, почему ты плачешь?

– Я уже перестала плакать. И спасибо тебе, ведь стоит только вступить с тобой в разговор, как единственной моей эмоцией становится раздражение. Плакала я, потому что мне больно осознавать, что в какой-то момент он решил… что брак – последняя возможность приструнить меня. Тебе-то этого не понять, ведь ты у нас, оказывается, мальчик-паинька! Твои родители наверняка гордились тобой с самого рождения, любили и в попку целовали. Ты никогда не позорил их, им не приходилось за тебя краснеть.

– Ну, – усмехается Влас, – что правда, то правда. Но тебя, я уверен, в попку целовали намного больше раз.

– Не понимаю только, как они могли женить тебя – идеального и любимого сына на такой, как я! Просто бессмыслица какая-то, не думаешь?

– Я не придаю этому такого большого значения, как ты.

– С чего бы это? А как же защита собственных прав и интересов? «Никто не может вмешиваться в мою личную жизнь»!

– Мы оба выяснили правду и оба пришли к выводу, что не стоит раздувать из этого большое дело. Я подпишу необходимые бумаги, мы составим документ, в котором черным по белому будет написано, что никто из нас ни на что не претендует. Разобрались, разошлись и живем дальше, как и жили все эти семь лет в неведении.

– И тебя совсем не задевает, что твои близкие люди так подло поступили с тобой? – поворачиваю к нему голову, а черные глаза уже смотрят на меня. – Ты-то можешь задать им вопросы, а у меня такой возможности уже нет.

– Плакать больше не будешь? – спрашивает Влас, словно и не слушая меня вовсе.

На мгновение его гипнотическому взгляду удается околдовать меня, сбить с ног, заставить растеряться. Как и голос, который меняет свои оттенки, он проникает в меня и будто крадет весь мой воздух. Не могу произнести ни слова и отрицательно качаю головой.

Издав усталый вздох, Влас заводит двигатель и щетки тотчас чистят стекло от воды.

– Твой отец сделал это, любя, – говорит он, переключив коробку передач. – Не думай о нем плохо. Спариваться мы не будем, ведь такая роскошная телочка, как ты, не позволит себе даже взглянуть в сторону бродячего бешеного быка, как я. Беспокоиться не о чем, – подмигивает мне с наглой улыбкой и возвращает автомобиль на тошнотворную дорогу.

* * *

Влас заезжает под массивный козырек и передает ключи от автомобиля лакею. Дождь разошелся вовсю, а холодный ветер пробирает до самых костей. В вестибюле полно народу, у стойки регистрации толпятся такие же самонадеянные неудачники, как и я вчера, ждут, когда всем им найдется свободный номер.

Кто-то из толпы окликает Власа. Оборачиваюсь и вижу, как он жмет руку взрослому мужчине в дорогом спортивном костюме. Они беседуют, заметно, что оба рады случайной встрече. Мне уже нет смысла ждать Власа, как и находиться рядом с ним, поэтому я уверенно направляюсь к лифтам. Жму на кнопку, смотрю на экран над золотистыми стальными дверцами. Ещё пять этажей и лифт заберет меня. Правду мы выяснили, пора возвращаться к своим привычным делам, обязанностям, да и просто жизни. Приведу себя в порядок, забронирую билет на ближайший рейс и уеду, в надежде, что больше со мной никогда ничего подобного не случится. Потому что быть хоть как-то связанной с таким, как Влас Хартманн… Короче говоря, кончится тем, что я сама не замечу, как превращусь в мерзкую грубиянку, с которой никто не захочет больше иметь никаких дел.

Достаю из сумки электронный замок, терпеливо жду, когда этот чертов лифт, наконец, спустится. Ну, что там такое творится на пятом этаже?! Соседний вообще катается с седьмого на второй. Небось, дети балуются, а никому и дела нет. Может, быстрее будет подняться пешком? Я ведь так сильно хочу скорее уехать отсюда и забыть обо всем, как о страшном сне.

Невольно оглядываюсь, глаза без труда находят в толпе людей Власа. Убеждаю себя, что он просто высокий по сравнению с другими, потому и выделяется. У него много знакомых. Окружили его, как мухи свежий кусок мяса. И всё же нет, Влас разительно отличается от всех мужчин в этом зале. Другие слишком резкие, чересчур громкие, хвастовство сверкает на их лицах, как свеженькое переводное тату. А Влас сдержан, будто владеет целым арсеналом тайн человеческой жизни, знает, как миллион раз достичь успеха и избежать провала. На самом-то деле у него очень приятные черты лица. Он, как милашка Том Харди на многочисленных фотографиях с любимым четвероногим. Но в гневе на экране, привлекательное лицо становится жестким и опасным. Таким же острым, как клыки у зверя. И при всем этом, он всегда остается сексуально-притягательным. Влас, я имею в виду.

Раздается звонкий колокольчик, оповещающий о прибытии лифта на первый этаж. Наконец-то. И года не прошло. Из кабины выходят гости отеля, а потом захожу я, пожилая пара и высоченный парень. Наверняка баскетболист.

– …Саванна? – слышу свое имя из женских уст. Убираю пальцы с мигающей кнопки седьмого этажа и вижу, как плавно закрываются створки, за которыми с открытым ртом стоит Лия Персона.

Эта пришибленная написала мне на прошлой неделе. Впервые за семь лет! Думает, я до потолка от счастья прыгать буду от возможности потрещать с ней за чашечкой кофе? Лия всегда казалась мне недалекой, и общалась она только с теми, с кем ей было выгодно или, как со мной, из-за «дружбы» наших отцов.

Оказавшись в номере, первым делом умываю лицо. Увлажняю кожу новой баночкой крема, хлопаю подушечками пальцев по коже и прямо-таки чувствую, как припухлости рассасываются. Завязываю волосы резинкой на затылке и кликаю на телефоне иконку с изображением самолета. Только задаю необходимые параметры, как в дверь стучат. Если это доставка обеда в номер, то я буду очень счастлива, потому что мой пустой желудок недовольно урчит.

Но, к сожалению, на пороге вовсе не доставка из ресторана. А гребаная Лия Персона, которая вызывала тошноту раньше, вызывает её и сейчас.

– Саванна! – говорит она с улыбкой, в которой яда и надменности с избытком. Впрочем, надо отдать ей должное, маскировать свою истинную сущность она с годами хоть немного, да научилась. – Бог мой, это ты!

– Ну, да, – выдаю, глянув по сторонам. – Как ты нашла меня?

– Спросила на стойке регистрации. Говорю, так нелепо получилось! Встретила подругу, но лифт её увез в неизвестном направлении, представляете? – смеется она и с фальшивой неловкостью оглядывает пространство за моей спиной. Черта с два я приглашу её войти. – Кхм. А вот сотрудник отеля выдал мне очень любопытный ответ.

Не понимаю, чего она ждет от меня?

– Что гостья по имени Саванна проживает в номере 77 со своим супругом.

Вот черт.

Вот же гребаный черт.

– И как поживает жена одного из богатейших бизнесменов нашего времени?

Если этот богатейший бизнесмен нашего времени узнает, что из-за меня станет известно о нашем браке, он меня не убьет, но сделает всё, чтобы я потеряла всё, что у меня есть и, в конечном итоге, сама же и наложила на себя руки. Он брата своего от лишних глаз оберегает, как бешеный зверь, а что говорить о браке с какой-то девицей, чье сомнительное прошлое может выставить его на посмешище в глазах серьезных и деловых людей. Как моего отца, например.

– Это всё шутка, Лия. Мы с Власом просто пошутили, а этот болван за стойкой воспринял всё за чистую монету.

– Досадно! А я уже так обрадовалась, что ты, наконец, обрела свое маленькое женское счастье. Хотя, – усмехается она, – если говорить откровенно, то мне самой эта новость показалась сомнительной. Ты ведь никогда не понимала брак. Из всей нашей девичьей компании ты была единственной, кому семейные ценности были чужды. Ты любила только развлекаться и менять парней, как перчатки. Наверняка и сейчас ничего не изменилось, разве что, калибр теперь куда серьезнее, да?

Она что, совсем не боится остаться без волос? Без зубов своих керамических? Без этих сисек огромных?

– Знаешь, я спешу вообще-то. Так что, как-нибудь в другой раз поговорим.

– Как жаль, я так хотела встретиться с тобой, пообщаться! Столько лет не виделись. Кстати, я писала тебе не так давно. Ты, наверное, поменяла номер?

– Нет, он всё тот же. Я видела твое сообщение, но закрутилась и забыла ответить.

– Ещё бы! – улыбается она так широко, что становятся видны даже самые последние зубы. – Роман с Власом Хартманном наверняка отнимает много времени! Я понимаю.

– У нас нет никакого романа, Лия. С чего ты это взяла?

Она смеется.

– Может, с того, что ты живешь в его номере? Слушай, мы взрослые девочки. Я никогда тебя не осуждала за твою излишнюю любвеобильность. Помню, я как-то даже завидовать тебе стала. Ведь ты была такой раскованной и прямолинейной, а я… Ну, в общем, неважно. Думаю вы с Хартманном друг другу подходите. У вас цели одинаковые, – говорит мне шепотом.

– Что, прости? – упираюсь ладонью о дверной косяк.

– Ну, про его интрижки с эскортницами слухов ходит немало. Ему от них нужно лишь то, чем ты занималась с шестнадцати, если мне не изменяет память.

– Всё в этом мире меняется, а вот Лия Угрюмова – никогда, – смеюсь, потому что так проще скрыть гнев, что вызывает во мне этот её писклявый и мерзкий голосок. – Тебе вот-вот тридцатник исполнится, а ты всё ещё не можешь называть вещи своими именами.

– Вообще-то я давно вышла замуж и теперь моя фамилия Персона. Уверена, ты слышала об этом.

– Не-а. Не припоминаю. И кто этот несчастный?

– Брось, Саванна, я знаю, что ты в курсе. Мы с Максимом не пригласили тебя только лишь из уважения к твоему отцу. Дата была назначена, приготовления шли полным ходом. Ты была не в том состоянии, чтобы на свадьбе гулять. Ох, смотри, а вот и он! – говорит шепотом и смотрит в сторону лифтов. – Тот, с кем ты трахаешься до беспамятства. Видишь? – усмехается мне. – Я-таки называю вещи своими именами. Привет!

– Привет, – здоровается с ней Влас, остановившись перед входом в номер, который эта бесцеремонная идиотка нарочно закрывает собой. Я чувствую его взгляд, но не могу собственный увести от лица наглой девицы, которая с годами стала ещё тупее, чем была. – Что случилось?

– «Случилось»? – смеется Лия, глянув на меня. – Ничего, кроме того, что две давние подруги встретились и рады видеть друг друга. Я Лия! Мы с Саванной дружим с самого детства.

– Ясно.

– А ты Влас! Влас Хартманн! Мне очень приятно познакомиться с тобой.

– Взаимно, – выдавливает он короткую улыбку и собирается войти в номер, но Лия, будто и не понимая очевидного, продолжает спокойно стоять на месте. – Что-то ещё?

– Я всегда знала, что прямолинейности подвержены исключительно деловые люди. Думаю, ты знаешь моего мужа. Максим Персона. Он руководитель компании PersonaPRO, которая с успехом занимается разработкой видеоигр! – откровенно хвастается передо мной. Неужели она и впрямь думает впечатлить Власа своим глупым муженьком, который женился на ней только ради денег?

– Да, я слышал о такой. Но с руководителем точно не знаком.

– Это можно исправить! – с восторгом заявляет Лия и хлопает в ладоши. – Не хотите сегодня поехать с нами в горы? Эта неделя была слишком насыщенной, все эти конференции, доклады – пф! Не знаю, как вы, а я чертовски устала. Кстати, очень странно, что мы, живя в одном отеле, ни разу не столкнулись друг с другом. Что скажете? Сейчас половина гостей уезжают в горы, там снег, зима, глинтвейн!

– Вынужден отказать. У меня другие планы.

– «У тебя»? – смотрит на меня вопросительно. – А вы что, не вместе? Ах, да! – отмахивается она и показывает мне жест «прикусила язык». – У тебя ведь всё по-старому. Кхм.

– Что это значит? – спрашиваю сквозь зубы.

– …Мне кажется, или ты сегодня очень нервная? – наигранно мнется Лия. – Я просто имела в виду, что ты осталась всё той же веселой и активной Саванной, какой и была семь лет назад. Вот и всё. Ох, прошу, не отказывайте мне! Поужинаем все вместе в потрясающем ресторане «Шале» на вершине горы, пообщаемся и просто хорошо проведем время. Вам понравится, уверяю.

– Ещё раз спасибо за приглашение, Лия, но я не могу. У меня рейс через два часа.

– Так вы не…

– Самолеты сейчас не летают, – перебивает её Влас и, воспользовавшись моментом, беспрепятственно заходит в номер. – Погода нелетная и будет оставаться такой ещё несколько часов.

– Видишь? – не затыкается идиотка, которую я на дух не переношу. – Всё намекает тебе на то, что нужно отправиться в горы с друзьями! Влас, прошу, уговори её! У меня точно не получится, ведь на мнение Саванны могут повлиять только мужчины, которые ей очень нравятся.

Не много ли дерьма для одного дня?

– Ой, да бросьте! Выходные, мы в Сочи! Сколько лет не виделись с тобой! Ну, пожалуйста, поехали! Без домика не останетесь. К нам собирались присоединиться родители, но у них как всегда всё через одно место. Так что уютное гнездышко для страстной парочки вам обеспечено.

Ей-богу, мои нервы больше не выдерживают!

– Лия, я не хочу показаться грубой, но у тебя что, совсем мозгов не приба…

– Мы поедем! – заявляет Влас, похитив мой испепеляющий взгляд. – Здесь всё равно дождь идет, на улицу и носа не высунешь. А на лыжах я бы прокатился.

– Как я рада! – верещит Лия. – Правильное решение. Мы чудесно проведем время! Там невероятно красиво! И снег в этом году выпал раньше. Мы с Максом уже выезжаем. Эко-отель «Воздух», – говорит она Власу. – Ехать туда около часа. Роскошнейшее место, когда хочется оказаться подальше от города, но при этом не терять привычного комфорта высшего класса! Ну, Влас понимает, что я имею в виду. Уверена, ты оценишь и скажешь мне спасибо.

Эта идиотка что, флиртует с ним? Да и к черту вообще! Мне-то какое дело? Закатив глаза от острейшего, как ножи, раздражения оставляю эту сладкую парочку и возвращаюсь к поиску авиабилета. Все заданные параметры сбились, приходится всё делать по новой.

– Ты должна сказать мне спасибо, – говорит Влас, зайдя в гостиную.

– С чего бы?

– Я только что не позволил тебе стать убийцей. У твоей подруги сегодня второй день рождения.

– Советую тебе никогда больше не вмешиваться в женский разговор.

– Разговор? – усмехается он. – По-моему, ты собиралась узнать, не прибавилось ли у нее мозгов или что-то вроде того? Больше походит на провокацию, не думаешь? А ведь она твоя подруга.

– Она мне не подруга и никогда ею не была.

– Но она, кажется, считает иначе, – усмехается он и заходит в спальню. – У тебя есть теплая одежда?

– А что такое? Надо с тобой поделиться?

– Если ты отправишься в горы в этом платьице, то наверняка отморозишь себе не только ноги.

Подскакиваю с дивана и необдуманно залетаю в спальню.

– Какие горы? Я никуда не поеду! Я не хочу с ней…

Слишком опрометчивое решение. Необдуманное! Влас в своей спальне и он имеет полное право делать здесь всё, что ему заблагорассудится. Например, снимать с себя пуловер и расстегивать пуговицу на обтягивающих крепкие бедра джинсах.

Плотные грудные мышцы.

Кубики.

Ку-би-ки.

Божечки. Какое же сексуальное у него тело.

– Я не… Не… Ты что, не знаешь для чего нужны двери? – восклицаю возмущенно и выхожу из спальни.

Чего я вообще туда пришла?

– Тебе что-то в глаз наверное попало, – говорит Влас, переодеваясь. Или раздеваясь. – В номере только две двери: одна в ванную комнату, а другая на балкон.

И правда. Двери между гостиной и спальней здесь нет.

– Что ты хотела мне сказать? – спрашивает Влас, появившись передо мной в черных спортивных брюках и плотном вязаном свитере.

– Хотела, – хмыкаю нервно. – Да. Кхм. Хотела. Я говорила, что никуда не поеду. Точнее, поеду, но только в аэропорт.

– Я же тебе сказал, что погода нелетная.

– Откуда тебе знать?

– Оттуда, что я хотел взять билет обратно, но рейсы задерживают из-за неблагоприятных погодных условий. Я не хочу сидеть несколько часов в аэропорту и ждать, когда же мне позволят сесть в самолет. Если ты получаешь удовольствие от всякого рода ожидания, то аэропорт сейчас для этого самое место. Вперед и наслаждайся! – заявляет он со смеющейся ухмылкой.

– Только не говори, что ты собрался ехать в этот эко-отель?

– А ты что, против?

– Вовсе нет, что ты! Поезжай, конечно. Я в таком случае проведу ночь здесь, а утром поеду в аэропорт.

– Я уже сообщил на стойке регистрации, что через час выезжаю.

– Ага, – усмехаюсь недоверчиво. – Приглашение в «роскошный эко-отель, который именно ты сумеешь оценить по достоинству», ты получил только десять минут назад. Насколько я помню, за эти пять минут, что мы здесь, ты из номера не выходил, так что не свисти.

– Я это сделал ещё до того, как встретил здесь твою подружку, – совершенно серьезно говорит Влас. – В аэропорт не поеду, хотя и собирался сегодня улететь. Что-что, но в одном твоя подружка права: сейчас выходные. Завтра воскресенье, а я давно не катался на лыжах. Так что, я выезжаю отсюда.

– Мм, – глотаю огромные куски раздражения. – Хорошо. Ты ведь здесь хозяин. Ты за всё платишь. Тебе решать. Удачи на ужине, надеюсь твои уши не отсохнут от неимоверного количества бреда, который будет бить из Лии фонтаном. Кстати, я сегодня себе одежду купила. Так, немного.

– И? – не понимает меня.

– На твое имя. Так что, когда получишь счет за обслуживание и всё прочее, не удивляйся количеству нулей.

– Мм. И в чем это я провинился на некоторое количество нулей, позволь узнать?

– «Недержанием» и «специальным нижним бельем, которое я оставила дома», полагаю. Дай мне пять минут, я переоденусь и уеду отсюда.

Достаю из бумажного пакета новые черные джинсы и теплый кашемировый свитер-тунику.

– В таком случае, у меня тоже есть это право – требовать платы за твои оскорбления в мою сторону.

Прижав к груди обновки, неохотно соглашаюсь и согласно киваю. Его требования разумны, учитывая, что потратилась я прилично.

– Поехали на ужин с твоими друзьями, – говорит то, что я меньше всего ожидаю услышать. – Я хочу знать, что из себя представляет Максим Персона.

– Макс? Зачем он тебе?

– Меня интересует один отдел в его компании. Мы готовим крупное и серьезное предложение для долгосрочного сотрудничества, но я пока не уверен, что выбор падет на PersonaPRO. Есть ещё один кандидат, но я хочу знать наверняка, что сделаю правильный выбор.

– Я тебе и без этой встречи скажу, что из себя представляет Максим Персона.

Влас усмехается и отрицательно качает головой:

– Саванна, я не из тех людей, кто безоговорочно верит в то, что ему рассказывают другие. Я делаю выводы о человеке только исходя из собственных наблюдений.

– Слабо верится, учитывая, что на прошлой неделе ты назвал меня «потаскухой», основываясь на чем – расскажи? Твой мегакрутой детектив собрал на меня какое-нибудь нелепое досье, в основе которого наверняка лежат бредни тех, с кем я когда-то общалась. Не выдавай желаемое за действительное. Ты обыкновенный человек, чье первоначальное мнение о другом, как ни крути, сложится из услышанных о нем небылиц или вполне себе правдивых рассказов. Тут уж, как повезет.

Задержав на мне вдумчивый взгляд, Влас медленно надвигается на меня и останавливается лишь в нескольких сантиметрах. Мне сложно изображать возмущение, когда он так близко. Когда я чувствую кожей тепло его тела и давление мужской энергетики.

– Повторяю ещё раз, – проговаривает он каждое слово, не сводя с меня откровенно оценивающих глаз, – я делаю выводы о человеке только, исходя из собственных наблюдений. Мне нужно лично познакомиться с владельцем компании PersonaPRO и ужин в неформальной обстановке – самое то. Мне, как ты любишь выражаться под действием наркоманского чая, плевать, на ваши с его женой терки. Как и то, на что она намекает или говорит прямо. Меня интересует её муж и только.

Его монолог, как дорога. Сначала мы ехали прямо по мне и этот маршрут задала именно я, напомнив об омерзительном оскорблении с его стороны. Мы ехали, ехали, а потом вдруг резко свернули на паршивую проселочную дорогу с торчащими камнями.

– Мы вообще-то говорили обо мне, – напоминаю и чувствую, что слабый голос выдает мою растерянность.

– О себе говорила ты, – обводит он медленным взглядом пространство за моей спиной, – а я о муже твоей подруги. Я не заставляю тебя ехать. Но будет неплохо, если ты отвлечешь её, пока мы с ним немного пообщаемся. Кажется, она любит поболтать. Решай, поедешь со мной или отправишься в аэропорт. У тебя есть время, пока я собираю вещи.

Я в ступоре. Черт возьми, я в таком глубочайшем ступоре, что не могу даже с места сдвинуться на гребаный миллиметр! Влас возвращается в спальню, наверное достает свой командировочный чемодан из шкафа, или что-то вроде того…

О ком именно шла речь в этой пугающей меня фразе: «Я делаю выводы о человеке, исходя из собственных наблюдений»? Обо мне? О Максиме? О всех людях в принципе? А если обо мне, то когда он успел?

Влас не похож на лжеца. Когда он говорит, я, волей не волей, верю его словам. Его голос низкий и статный, в нем чувствуется стабильность, он, как качественный и крепкий фундамент большого дома. Влас умеет быть грубым, резким и жестким. Его слова и даже просто взгляд не раз задевали меня за живое и не показывать виду было крайне сложно. Но он из тех, кому всё равно поверишь. В ком не усомнишься. И это чертовски раздражает, потому что он был прав. Прав, когда назвал меня потаскухой! Вслух я никогда этого не признаю, по крайней мере, в настолько резкой формулировке, но внутри, куда никому и никогда не пробраться, да. Да, я была такой. Любвеобильной, как сказала мерзавка Лия. Возможно ей давно стало известно, что мы с её неподражаемым Максимом не раз придавались животной страсти. Но не в этом проблема. А в том, что у Власа сложилось мнение обо мне (и абсолютно верное для того периода!), основанное, как он говорит, на его «личных наблюдениях».

Личных наблюдениях.

Позорящий отца образ моей жизни я вела много лет назад. Ему пришел конец ровно в тот час, когда я поняла, что теперь у себя есть только я. Но до того момента мной невозможно было гордиться. Я просто жила в свое удовольствие и меня не волновали чувства и желания других. Я занималась лишь тем, что исполняла собственные и получала от этого какое-то жуткое наркотическое удовлетворение.

Что, если Влас намекал на меня? Именно меня он подразумевал, говоря, что его выводы о человеке основаны на собственных наблюдениях! Как же он тогда сказал?

«Тогда будь готова к тому, что этот мир узнает, какой потаскухой ты была».