Текст книги "Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой"

Мне бы машину времени, плащ-невидимку, крёстную-фею – что угодно, только бы всё изменить. Дурацкая тетрадка по алгебре, дурацкий Жданов, дурацкий список! Кто бы мог подумать… Слёзы льются градом, а я продолжаю танцевать. Наверное, со стороны это смотрится жалко, но мне плевать. Сегодня последний день моей нормальной жизни, сегодня мне можно всё.

 
Не страшно мне идти вперёд с тобой (с тобой),
Ты не такой как все, совсем другой.
Только я и ты, мы в целом мире одни,
Никто не помешает нам осуществить наши мечты…
 

Ах, Катенька, Катюша, милая, как бы я хотела быть похожей на тебя – смелой, талантливой, решительной. Что тебе какой‐то там Жданов, правда? Ты бы сама над ним посмеялась. И с Владом вы были бы красивой парой… И никто не помешал бы вам осуществить ваши мечты!

Пока я танцую, жизнь замирает, становится на паузу, я превращаюсь в того, кем мне никогда не стать. Ди сказала, что это даже к лучшему, что теперь мне придётся показать миру свои танцы, проявить свой талант. Что Вселенная не наказывает меня, а даёт мне шанс! Они с бабулей в этом плане очень похожи – фанатки позитивного мышления и всё такое.

Но я не хочу никому ничего показывать. Танцы – это только моё, личное, я нигде им не училась, не знаю никаких модных движений и крутых фишек. Когда никто тебя не видит, это не так уж и плохо. По крайней мере, безопасно. Чувствую себя так, будто завтра мне придётся наголо раздеться перед всей школой. Как в ночном кошмаре. Резко развожу руки в сторону и падаю спиной на кровать. Пружина матраца несколько раз подбрасывает меня вверх, а потом успокаивается. Хорошо ей, мне бы так. Лежу, смотрю в потолок, стук сердца перебивает финал песни:

 
Я хочу петь и танцевать с тобой – тук-тук.
Я хочу петь и танцевать с тобой – тук-тук-туууук…..
 

Стрёмно жить с мыслью, что виновник всех своих бед – ты сам. На себя всех собак не спустишь, и обижаться на себя не получится, наказывать самого себя – тоже сомнительное с точки зрения психоанализа занятие. Поэтому хоть и страшно, но собираешь волю в кулак и пытаешься сделать первый шаг вперед. Получится он или нет – неизвестно, но ты хотя бы гордо сможешь сказать: «Я пытался!»

 
Солнце светит, пришла пора расцветать, расцветать.
Не устоять на месте, хотим танцевать, давай!
 
 
Больше движения, больше драйва, да —
Пусть вся планета нам подпевает. О-о!
 
 
Будущее, будущее – всё будет, как захочу.
Будущее, будущее – я знаю, я всё смогу.
Будущее, будущее – я не остановлюсь.
Нет, нет!
 

Катя Адушкина

Утро следующего дня – назовём его днём Икс, или Армагеддоном, или как в том фильме – «День, когда Земля остановилась». Моя уж точно. В общем, утро прошло самым обычным образом – папа неспешно попивал кофе и листал новости во «ВКонтакте». Он почему‐то это дело очень любит. Мама готовила завтрак и как всегда бубнила, что опаздывает на работу, что вечно ей приходится вставать раньше и торчать у плиты. Она тоже это дело очень любит почему‐то. Хотя к плите сама никого не подпускает. Я думаю, это часть нашей семейной традиции. В общем, утро было обычным.

Если не считать того, что меня едва не стошнило прямо за столом. Я почти не спала всю ночь, прокручивая в голове все возможные варианты сегодняшнего дня. Даже проверяла телефон примерно раз в час, в ужасе ожидая, что мой список всплывёт где‐нибудь в соцсетях. Но этого не произошло. С одной стороны, я испытала облегчение. А с другой, разочарование, вроде как: получается, моя жизнь настолько никому не интересна, даже Жданову, что не заслуживает какого‐нибудь хоть едва заметного упоминания в сторис!

Внутренний конфликт, как сказала бы бабуля.

Или подозрительное затишье? Возможно, эти черти готовят для меня нечто покруче инстаграмного каминг-аута. Возможно, они будут встречать меня всей школой, перед звонком устроят что‐то вроде «аллеи славы», по которой мне придётся идти, выслушивая их шутки, издёвки и мерзкие смешки. Или как в американских фильмах – распечатают мой список и расклеят по коридорам, кабинетам, раздадут учащимся вместо методички по БЖД, чтобы те ухахатывались и тыкали в меня пальцем. А закончится всё как у Кинга в «Кэрри», про девчонку со способностями телекинеза, – я поквитаюсь с обидчиками, взорвав к чертям нашу школу.

Надо подкинуть эту идею Жданову – будет называть меня «чокнутая Кэрри».

Вообще‐то, мне не хочется никого убивать, да и с силой мысли у меня не очень. С позором я, скорее всего, справлюсь по старинке – разревусь, убегу домой, закроюсь в комнате и травмирую свою психику на ближайшие лет десять. Пока не заработаю себе на приличного психолога, чтобы провести остаток своих дней, залечивая душевные раны.

Бабушка считает, что травмы есть у всех и их не нужно бояться. Они, наоборот, нам нужны, чтобы чему‐то обучиться. Не знаю, где она вычитала эту ерунду, потому что хоть убей, а я не пойму, чему в моей ситуации можно научиться? Не давать никому списывать разве что? Кстати, а вот это мысль! Может, Вселенная наказывает меня типа за читерство? Хорошо, допустим, но не слишком ли жёсткое наказание за дурацкий конспект по алгебре? Или же это урок того, что я реальный лузер. Ну покажите мне ещё человека, с которым такое могло бы случиться? Это больше похоже на сценарий фильма или книги, где героиня переживает резкое падение, а потом взлетает над обстоятельствами, получает кучу денег и принца в придачу. Жаль, что в жизни всё по‐другому.

План Дианы кажется всё более и более дурацким. Проще жить с клеймом позора, чем заморачиваться со всем этим YouTube. Выходя из дома, я приняла окончательное решение, что не буду вообще никак реагировать. Пусть Жданов ржёт сколько ему влезет, а я просто промолчу.

Стоило бы догадаться, что с моей удачливостью на подобный исход не следует и рассчитывать. На подходе к школе всё ещё тихо и спокойно – никаких школьников с транспарантами или листовками не обнаружилось. На первом этаже тоже. И даже в коридоре второго этажа – ни намёка на готовящийся пранк. Зато, приближаясь к кабинету русского, я начинаю слышать голоса. Вроде ничего необычного, наши вечно галдят, но на этот раз как‐то особенно громко и оживлённо. И по‐моему, с участием Дианки.

Дрожащей рукой я тянусь к двери, открываю её и заглядываю внутрь. Как только это происходит, голоса на мгновение стихают. Первым я вижу лицо Жданова – раскрасневшееся и придурковатое:

– А вот и наша новая звезда YouTube! – вопит он, обнажая в улыбке кривые зубы. – Заходи, заходи! Мы тут пытаемся уговорить Гаврилова сняться в твоём новом клипе в качестве героя-любовника!

По классу разносится волна смеха, и только двое не улыбаются даже. Ди крутит пальцем у виска, глядя на Жданова, а Марго испепеляет меня взглядом той самой Кэрри. И я вдруг опасаюсь, как бы в итоге не поджарили меня.

Но мне сейчас важнее реакция другого человека – Влада. Я поднимаю голову и исподлобья смотрю на него – он стоит у окна, упершись спиной в подоконник и сложив руки на груди, и смеётся. Не противно, как Жданов, а даже красиво, благородно, только меня почему‐то снова тошнит. Я никогда не верила, что наши отношения выйдут за пределы моих бредовых фантазий. Но если и представляла, что каким‐то чудом это может произойти, то явно не так, как сейчас. Слишком жестоко. Видимо, у седобородого чувака там наверху свои представления о жестокости.

– Говорят, твоё видео перевернёт мир блогинга, Дубрович! – не унимается Жданов, подходя ближе и ближе ко мне. – Сценарий, конечно, так себе. – Он неожиданно начинает размахивать моей тетрадью перед собой. – Не хватает обнажёнки.

Не знаю, что на меня находит в этот момент. Возможно, то самое просветление, ради которого люди в белых чурбанах, на которых подписана бабуля, толпами валят в Тибет. Или же за ночь я прожила все свои самые страшные страхи настолько, что у меня выработался иммунитет. Короче, я не плачу и не убегаю, а шагаю навстречу Жданову и вырываю у него из рук свою тетрадь со словами:

– А твоего мнения никто не спрашивал.

Вот тебе и на! Жданов аж в цвете лица меняется, бледнеет как‐то болезненно, словно отраву проглотил. Да и все остальные подозрительно затихают. Я быстро направляюсь к своей парте, не глядя по сторонам. Просветление просветлением, но коленки у меня трясутся и подкашиваются от накатившей волны адреналина.

Ко мне тут же подскакивает Дианка. Выражение лица у неё триумфальное, почти как у нашего президента, когда он толкает новогоднюю речь. Я даже подумала, что она собирается пожать мне руку. На заднем фоне снова слышится голос Жданова, только теперь какой‐то неуверенный:

– И что же ты собралась танцевать? Стриптиз для Гаврило…

– Захлопнись, – так резко перебивает его Ди, что даже я вздрагиваю от неожиданности. – Для тебя‐то уж точно никто стриптиз танцевать не собирается.

– Тоже мне, потеря…

– Вот и вали отсюда, пока ещё что‐нибудь не потерял.

Жданов открывает рот и снова закрывает, как рыбка в аквариуме. А потом, на моё удивление, разворачивается и уплывает к окну, возле которого стоит Влад. Я ещё раз смотрю на него и едва держусь, чтобы не потерять сознание. А он, представьте себе, улыбается и подмигивает. Мне! Должно быть, по ошибке. Или же у него случился нервный тик. Я делаю вид, что не заметила. А как мне ещё реагировать? Подмигнуть в ответ? А завтра мы пойдём на свидание. А после школы поженимся, заведём собаку и переедем за город.

Хоть меня и в значительной степени колотит от адреналина, я всё ещё не окончательно тронулась умом. По крайней мере, очень хочется в это верить:

– Подруга, я в шоке. – Ди хватает меня за локоть и шепчет на ухо. Знала бы ты, в каком шоке я! – Что это на тебя нашло?

Я в состоянии лишь пожать плечами.

– Вышло даже лучше, чем я рассчитывала. Видишь, не всё так страшно. И жизнь твоя не кончилась. Осталось дело за видео.

Внезапно звенит звонок на урок. Ди оставляет меня и, наградив довольной улыбкой, отчаливает к своей парте. А меня трясет ещё сильнее – осталось дело за видео. Я‐то думала, что самое страшное позади. Как бы не так. Опускаюсь на стул и поворачиваю голову вправо, на своего соседа по парте Мельникова Дениса. Он таращится на меня, раскрыв рот:

– Чего надо? – рявкаю я, сама себя напугав. Мельников мотает головой и быстро отворачивается. Как так вышло, что я за одно утро превратилась в местную грозу десятого «Б»? А ведь и правда, слабость почти по запаху чувствуешь. Так вот каково оно, по ту сторону баррикад, на стороне сильных мира сего. Приятно хотя бы раз в жизни это ощущение испытать. Интересно только, насколько его хватит?

Хватило ровно до окончания уроков. Когда я собираю портфель, ко мне подходит Марго. По её взгляду сразу понимаю, что с ней, как со Ждановым, мне не расправиться:

– Не знаю, что ты там задумала, – словно змея шипит она, – но чтоб рядом с Владом я тебя не видела. Иначе я тебе обеспечу минуту славы. Поняла?

Я прекрасно её поняла и даже, наверное, кивнула, раз она так быстро и победоносно уходит. Сразу за ней ко мне подлетает Ди и начинает озабоченно тыкать локтем мне в бок:

– Чего она хотела? Всё нормально?

Я киваю в попытке её успокоить:

– Переживает.

Ди задумчиво хмурит брови, и я тоже – а с чего Марго, собственно, переживать? Они с Владом вроде как уже давно роман крутят, да и на TikTok у неё почти десять тысяч подписчиков. Неужели она могла увидеть во мне угрозу? Это, конечно, лестно, но как‐то подозрительно. Мне даже захотелось её догнать и успокоить, чтобы зря не нервничала. Но у нас с Ди свои дела – проклятое видео само себя не снимет!

И только мы собираемся выходить из класса, как гляжу – направляется к нам Балабанов. Подбородок задрал, весь важный такой, серьёзный. Подходит и молчит. Поправляет ворот рубашки, а я замечаю, что у него все пальцы перепачканы чернилами:

– Чего тебе? – не выдерживает Дианка.

Он прочищает горло и смотрит на меня:

– Я хотел сказать, что… – снова замолкает на несколько секунд, – что если надо, я могу…

– Можешь поскорее, Балабанов? Мы не можем ждать три часа, пока ты закончишь одно предложение.

Я легонько толкаю Ди в бок, мол, повежливее, пожалуйста. Балабанов со своей медлительностью и меня напрягает, конечно, но вот прям сейчас мне становится его даже жаль. Выглядит он как‐то жалостливо.

– Я могу разобраться со Ждановым, если нужно, – заканчивает наконец.

– В каком смысле? – переспрашиваю я.

Балабанов снова тянется к воротнику, неуклюже пытается его расстегнуть:

– Чтоб он к тебе не приставал. Со списком.

Кажется, до меня начинает доходить. Он типа в рыцаря решил поиграть и защитить мою честь? Подозрительно, очень подозрительно. Так и хочется спросить – а с какой это стати? Пока мне только хочется, Ди берёт и спрашивает:

– С чего вдруг такое щедрое предложение? Может, ты ещё Жданова на дуэль вызовешь? Будете как Дантес с Пушкиным.

– Я серьёзно, – продолжает настаивать Балабанов. Не знаю почему, но я ему верю. Только всё равно не понимаю, зачем он в это суётся? Да и как собирается со Ждановым разбираться? Интересно было бы посмотреть на такие разборки. Один не вылезает из‐за учебников, другой из‐за компа. Один придёт на дуэль с книгой, другой с мышкой.

– Спасибо за предложение, но мы уж как‐нибудь сами, –  отвечаю я как можно деликатнее.

Он смотрит на меня и хмурится, весь лоб покрывается морщинами:

– Точно? – переспрашивает.

– Точно, – подтверждаю.

– Ну хорошо. – Балабанов вздыхает в знак капитуляции. – Только ты имей в виду, что если Жданов продолжит тебя доставать, можешь обратиться ко мне.

– Очень благородно с твоей стороны, Балабанов, – снова встревает Ди. – Вот только я не пойму, с чего вдруг ты решил за Леську заступиться?

Я замираю в ожидании ответа. Мне искренне интересно, что это и впрямь на него нашло? Наблюдаю, как он начинает краснеть:

– Ни с чего, – тихо произносит он, опустив голову. – Просто так. Короче, ты… Ты имей в виду.

И с этими словами он проносится мимо нас и вылетает из класса. Так быстро, что я не успеваю ничего сказать ему в ответ, никак отреагировать.

– И что это сейчас было? – спрашивает Ди. Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Странно как‐то.

– Может, он в тебя втрескался?

Я не могу удержаться от смеха:

– Балабанов? Влюбился? Ага, точно! А завтра я получу пятёрку на лабораторной по химии. Скорее уж бедняга перезанимался, кукушка перегрелась, вот он и чудит. Ладно, пошли лучше делом займёмся.

Возможно, при других обстоятельствах я бы придала случившемуся большее значение, но именно сейчас улетевшая крыша Балабанова – это последнее, что меня волнует. Каждый сходит с ума по‐своему. Кто‐то рвётся на дуэль, а кто‐то снимает странные видео о том, что ест хлопья на завтрак и сохнет по самому популярному парню в школе. Да уж кто я такая, чтобы судить Балабанова. К счастью, свидетелями его безумия стали только мы с Дианкой, а не весь класс, как в моём случае.

Пора возвращаться к видео. Я предлагаю оформить всё в минималистичном стиле – у Дианы на кухне на фоне белой стены. Говорят, белая стена всегда в тренде у блогеров. В общем, я бы села напротив этой стены и с торжественным видом зачитала бы свой список. Потом можно наложить музыку, вставить субтитры или ещё какую‐нибудь фигню. Моя фантазия, так же как мои познания в съёмках и монтаже видео, собственно, на этом и заканчивается.

А вот у Ди всё только начинается. Как выяснилось, вчерашнюю ночь не спала не я одна. Ди, мой верный друг и заговорщик, продумывала детальную реализацию плана с видео:

– Это ведь должно быть не просто видео, а с заявкой на популярность. Провокационное, дерзкое, забавное. Иначе какой смысл? Жданов и остальные не купятся.

Мне до этого нет никакого дела – купится Жданов или нет. У меня только одна цель – чтобы вся эта история закончилась как можно тише и незаметнее.

– Может, они завтра уже забудут и не нужно вообще никакого видео? – стону я.

Ди задумывается на мгновение, но затем бескомпромиссно качает головой:

– Не знаю, Лесь, слишком рискованно. Могут забыть, а могут не забыть. Лучше подстраховаться. Снимем тебе видео, выложим на YouTube и тогда точно оставим эту историю в прошлом. Тем более что у меня уже всё продумано.

– Что именно продумано? – Мне очень не нравится её подозрительно уверенный и довольный тон.

– Сейчас мы пойдём в спортзал и снимем, как ты танцуешь…

– Исключено! – протестую я. В жизни ни для кого не танцевала, а тут на весь YouTube сразу? Ну уж нет. Ещё чего не хватало. Танцы для меня – это слишком личное. Уж лучше полезу к Владу целоваться.

– Послушай. – Ди будто бы прочла мои мысли и начинает говорить медленнее и мягче: – Тебе же не на сцене выплясывать. Просто закрой глаза, включи музыку и кайфуй, как будто ты это делаешь для себя. Да ты и так делаешь для себя, сама подумай. Это просто видео, пара минут и всё! Выложим и оставим в прошлом. Я практически уверена, что его посмотрит только с десяток наших придурковатых одноклассников, которым заняться больше нечем. Если ты боишься танцевать на весь мир, без обид, но вряд ли миру есть до этого дело.

– А что мне танцевать?

Ди закатывает глаза:

– Откуда я знаю! Я ж не хореограф. Это ты у нас профи.

– Ди…

– Профи, профи, ещё какой! Хоть и немного, но я тебя в деле видела, меня не обманешь. Банальный совет, но… просто расслабься. Потом у нас с тобой ещё будет несколько локаций. Так что день ожидается насыщенный, подруга. Давай, двигаем в спортзал.

На этих словах Дианка буквально выталкивает меня из кабинета.

Оказалось, я её недооценила. После полутора часов съёмок в спортзале – потому что мне никак не удавалось последовать «банальному» совету и расслабиться – мы идём с магазин сниматься с хлопьями, потом заглядываем к бабуле на чай и снимаем с ней сцену. Я была категорически против вовлечения в эту авантюру моей семьи, и даже удалось уговорить Ди не привлекать мою сестру, но вот с бабушкой она стояла на своём:

– Твоя бабуля не то что не будет против сняться в ролике, она захочет дать полноценное двухчасовое интервью! Ей только по кайфу, ты сама знаешь.

Что правда, то правда, бабуля так обрадовалась предложению, что напоила нас чаем со своим безглютеновым кексом, рецепт которого вычитала в очередном модном ПП блоге. А ещё она почти сорок минут прихорашивалась перед зеркалом, ковыряясь в волосах. Периодически подходила к нам и спрашивала – как лучше? А я понятия не имею как! Никакой разницы не вижу, но бабулю не стоит обижать.

– Это вам для школьного проекта? – спрашивает ба.

– Вроде того, – отвечает Дианка, убирая с кухонного стола всё лишнее, чтобы не мешало съёмке.

– А что мне нужно говорить? Что‐то определённое?

Ди останавливается и задумчиво упирает руки в бока:

– Я думаю, нужно просто сказать пару слов об Олесе, как вы её любите, поддерживаете, гордитесь ею. В таком духе. У нас видео в основном про её танцы.

Бабушка взвизгивает и хлопает в ладоши от восторга:

– Как замечательно! Видео про танцы! Ну наконец‐то!

– Да-да, – соглашается Ди. – Я тоже так подумала. Вы готовы? Камера, мотор, поехали!

К вечеру мы добрались до Дианкиной квартиры и сняли ещё пару сцен со мной. Я даже как‐то успела привыкнуть к направленной на меня камере и под конец вроде немного расслабилась.

– И что дальше? – спрашиваю я, когда мы с Ди закрываемся в её комнате, уставшие, но вдохновлённые. – По логике нам ещё нужны видео с Марго и Владом, но я даже не представляю, как их можно достать. И сразу предупреждаю, что не собираюсь их об этом просить. Это исключено! Я ещё не совсем с ума…

– Успокойся. – Ди машет рукой, садится за стол и поднимает крышку ноутбука. – Я об этом уже побеспокоилась. У нас всё готово, осталось только смонтировать видео, чем я сегодня ночью и займусь. А пока ты здесь, мы зарегаем тебе аккаунт на YouTube.

Она стучит пальцами по клавишам, и передо мной открывается страничка регистрации:

– Погоди‐ка, а это что ещё такое? – Ди наклоняется вперёд и почти упирается лицом в монитор. Мне тоже становится интересно. Вместо пустых полей для заполнения на экране выскакивает окошко с одним лишь вопросом: что ты выбираешь – 100 друзей или 100 тысяч подписчиков?

– Это новая форма регистрации, что ли? – растерянно спрашиваю я.

– Понятия не имею, я здесь регалась года три назад. Скорее всего, спам или реклама, вот только…

– Что?

– Не могу никак закрыть. Похоже, нужно выбрать один из вариантов, чтобы оно ушло. Ну, так что ты выбираешь, подруга?

100 тысяч подписчиков? Звучит неплохо. Почти так же заманчиво, как обещание жизни без перхоти в рекламе Head and Shoulders. А главное, так же нереально. В таком случае какая разница?

– Жми на подписчиков, – без тени сомнения говорю я, тут же позабыв об этой нелепой рекламе.

Было бы прикольно проснуться утром и увидеть, как на мой канал за ночь подписалось сто тысяч человек. Вот бы все всплывающие окна в интернете так работали. Не жизнь, а сказка. Ладно, иногда же можно помечтать, правда? Что бы я сделала, будь у меня столько подписчиков? Наверное, для начала побежала бы к бабуле, чтобы попросить у неё успокоительного. А потом… даже не знаю! Спряталась бы под одеялкой от ужаса – я ведь понятия не имею, что с ними делать, со всеми этими людьми.

Многие мечтают выиграть в лотерею, а ведь это только первый шаг. Допустим, ты выиграл, и что дальше? Как распорядишься деньгами? Можно их потратить на всякую ерунду и снова остаться ни с чем, а можно как‐то грамотно вложить. Вот это‐то как раз и пугает. Что значит грамотно? Сегодня у тебя сто тысяч подписчиков, а завтра ты сделал какую‐то хрень, облажался, и все от тебя поотписывались. В моём случае было бы так. И сиди потом, разбирайся с уничтоженной самооценкой на пару с психологом.

Вот Ди не отказалась бы проснуться знаменитой, ей есть чем поделиться с миром. Она бы не дала своей аудитории заскучать. У неё постоянно рождаются новые идеи для фанфиков. И хотя говорят, что вроде как писательство сейчас не в тренде, истории Дианки определённо имели бы успех. Взять хотя бы её недавний фанф по «Дневникам Вампира»! Если я думала, что в сериале сценаристы с приветом и закрутить ещё безумнее невозможно, то я ошибалась. Как вам идея свести Елену с Клаусом? А потом заставить Кэролайн убить Клауса из ревности, и тогда Елена начинает мстить и… В общем, это сейчас неважно. Важно то, что Ди я ещё могу представить популярной. Но только не себя. Это как представить Снежную королеву на Мадагаскаре.

Хорошо, что это только фантазии, и в реальной жизни мне такие проблемы не светят никогда.

День, который переворачивает жизнь уже самим фактом своего наступления. Просыпаешься, смотришь в окно: солнышко светит, погода хорошая, и ты даже не догадываешься, что в мире случилось нечто, из‐за чего твоя жизнь уже никогда не будет прежней.

И когда узнаешь обо всем, первая мысль: как это отменить? А можно передумать и все вернуть? Может, снова уснуть, проснуться – и все будет по‐прежнему? Это точно со мной происходит?