Текст книги "Музыка моего сердца"

13

7 марта 2023 года

Мы лежали с Финном в постели, было уже давно за полдень. Уже неделю мы не могли оторваться друг от друга, и лишь изредка выходили из комнаты. Ребята дали нам, как они выразились, «медовый месяц», точнее, медовую неделю, и распределили наши смены по уходу за хозяйством на себя. Финн оказался очень выносливым. Не смотря на свои 37 лет его хватало на долго и часто. Мы занимались сексом по нескольку раз на день.

– А ты настоящий горячий финский парень, – смеялась я.

– Да, я такой. А ты записывала меня в старики, у которых встает через раз? – также со смехом отвечал он.

– Не знаю, я ничего не думала на этот счет.

– Хорошо, что мы оба любим секс. Жена лезла от меня на стенку.

– Были мысли изменить ей?

– Мысли были, чего скрывать, но никогда не изменял. Это не укладывается в мои жизненные принципы. Так что можешь не переживать на этот счет. А с тобой у меня и мыслей таких не будет. Мне очень нравится твоя мультиоргазменность, мне никогда не встречалось таких девушек. Хотелось бы думать, что это только моя заслуга. – С улыбкой говорил он.

– Ты зря так говоришь, мне очень хорошо с тобой, могу сказать, что я полностью удовлетворена. К тому же, когда-то у меня был парень, с которым у меня вообще не было ни одного оргазма, ни единого! Это был худший секс в моей жизни. Так что от мужчины тоже много зависит.

Послышался стук в дверь. Это была Оля.

– Я конечно понимаю, что вы наконец-то дорвались до секса, но есть тоже иногда надо, – сказала она из-за двери, – я оставила вам здесь еду.

– Спасибо! – крикнула я.

Мы услышали, как удаляются ее шаги. Финн встал с кровати и пошел к двери. Оля оставила нам рыбный пирог и кувшин с молоком.

– Вкусно, – сказал Финн, откусывая очередной кусок, – хорошо, что ты научила ее готовить. Мне сегодня надо будет съездить кое-куда, так что я оставлю тебя одну ненадолго.

– Куда?

– Это секрет.

– Что еще за секреты? – удивилась я.

Финн понял, что я даже намеков не понимаю.

– Ну, сегодня 7 марта, и мы с парнями все вместе кое-куда отъедем.

– Ааа, понятно. Я вообще в днях потерялась. Хорошо, я посмотрю тогда, что там с рассадой, ее наверно уже пересаживать надо.

Близилась весна, и мы уже с февраля к ней готовились. Одевшись, мы с Финном спустились вниз. Парни сидели на диване и о чем-то перешептывались. Увидев нас, они замолкли.

– Ну что, готов ехать? – спросил Никита Финна, – моим свинушкам уже почти нечего кушать, срочно надо ехать за кормом.

– А мне надо кое-что из электроники для командного пункта, – сказал Дима, – я поеду с вами.

– Я тоже с вами, – сказал Андрей, – завезете меня в секс шоп, возьму себе надувную куклу!

Со смехом они оделись и вышли из дома. Мы остались с Олей вдвоем. Мы сидели на кухне и гадали, что же они там затеяли. Понятно, что они придумали что-то к 8 марта. 23 февраля мы особе не отмечали, так как ребята все повально заболели, и лежали с температурой. Повезло одному Диме. Оля ухаживала за ним в костюме сексуальной медсестры из секс шопа.

– Я даже не знаю, что они там придумали, – говорила Оля, – откровенно говоря, ни один из них не отличается изобретательностью.

– Ты зря так говоришь, Финн очень изобретательный! – с улыбкой говорила я.

– Финн неделю из комнаты не выходил, и показывал свою изобретательность только тебе.

– Ну тогда не будем гадать, а просто дождемся завтра. Интересно, нам надо что-то готовить? Они ничего не говорили по этому поводу?

– Говорили, готовить не надо, единственное они попросили сделать торт, если мы захотим.

– Сделаем?

– Да, давай, я как раз хотела предложить один торт, нашла интересный рецепт.

Торт был действительно интересный, чего в нем только не было, и коржи из песочного теста, и зефир, и желе. Мы долго болтали, пока делали торт.

– Ань, скажи, а ты разбираешься в акушерстве, – аккуратно спросила Оля.

Я выкатила на нее глаза.

– Ты что залетела?!

– Нет, но вообще мысли разные. Чего ждать? Мужика другого уже не будет, нам обоим за тридцать. Только страшно. Хотя с другой стороны, раньше по восемь-десять детей рожали, и все нормально было.

– Я тебя не хочу пугать, но все не было нормально. Сколько детей умирало при родах, сколько было выкидышей, и сколько женщин умирало при родах и после них, сколько рождалось больных детей?

– Ну, у нас же есть медикаменты, пока еще. И ты есть.

– Я проходила краткий курс по акушерству, но это было очень давно. Я даже принимала один раз роды, но это тоже было давно, и не было никаких осложнений.

– А если Гугл в помощь?

– Лучше уж тогда Бог в помощь. Я не знаю Оль, если ты решила, я, конечно, поддержу тебя и буду усиленно налегать на литературу по теме. Смотри сама, но помни, что я не врач, и уж тем более не хирург, упаси господи что-то пойдет не так.

У меня навернулись слезы. Это была очень больная для меня тема.

– Что случилось? – удивленно спросила Оля.

– Ничего. Правда. Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, не будем.

– А что Дима думает по этому поводу?

– Ничего не думает, он не в курсе. Мы когда-то вскользь говорили об этом, он сказал, что сам еще ребенок. Но это было давно, когда мы только познакомились. Пора взрослеть. Надо будет завести эту тему, когда он выпьет, он вечно на утро ничего не помнит! – смеялась она.

– Ну, вот как раз завтра и подпои его посильнее.

Прошло уже четыре часа с того моменты как парни уехали. Мы уже сделали торт, и даже почти собрали его. Мы уже начали переживать. Мне на миг представилось, что с ними действительно что-то случилось, и они не вернутся. Мне вдруг стало до жути страшно. В первый раз я подумала о том, что могу потерять Финна, мое сердце будто сжал огромный ледяной кулак. Я позвонила, абонент был не в сети, а это значило, что они очень далеко уехали. Диапазон наших телефонов был около пятидесяти километров. Я вышла на улицу покурить.

– Что-то их давно нет, – сказала вышедшая за мной Оля.

– Да, а я и не заметила, – с напускным спокойствием сказала я.

Хотя внутри уже все переворачивалось от переживаний. Я не хотела заражать своими мыслями Олю. Мы увидели вдалеке огни фар. Это была фура.

– Ну, вот и они, а ты переживала, – спокойно сказала я.

Огромный ледяной кулак отпустил мое сердце, и я выдохнула.

– А почему они на фуре? – удивилась Оля, – там видимо что-то большое.

Мы обе были очень заинтригованы. Из машины вышел Дима и загнал нас в дом. Выходить больше было нельзя. Я сидела на диване в гостиной, когда зашел Финн. Я встала и подошла к нему.

– Почему вы так долго? – спросила я, обнимая его, – я так волновалась, и телефон не в зоне доступа был.

– Да что с нами может случиться? – спокойно спросил Финн.

– Представь, что меня нет четыре часа, ты не знаешь где я, и не можешь до меня дозвониться.

Финн виновато посмотрел на меня.

– Просто не делай так больше. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

– Хорошо.

Он поцеловал меня, и обнял очень крепко.

– Вот я точно больше не переживу потери.

– Уже очень поздно, я не ложилась, ждала тебя. Пошли спать?

– Ты иди, а мне еще нужно помочь парням. Я постараюсь побыстрее управиться.

Он еще раз поцеловал меня, и я ушла наверх. Лежать одной в постели было уже непривычно. В комнату зашла Оля.

– Я посмотрю из твоего окна, из моего не видно. Они там что-то носят в клуб. Черт, ничего не видно.

Оля заразила меня своим любопытством, и я подошла к окну.

– Там и правда что-то большое, и много. Видишь, все-таки есть у них фантазия, – усмехнулась я.

– Кажется, они возвращаются, да точно, все я побежала домой, сделаю вид, что сплю.

Олю как ветром сдуло. Я легла в постель. Финн зашел в комнату и начал раздеваться.

– Я в душ и к тебе.

– Составить компанию?

– Нет, я хочу просто помыться, а с тобой этого не получится. Я быстро.

Я обратила внимание, что с того момента, как Финн стал ночевать, да и дневать у меня в комнате, я стала спать с другой стороны кровати, ближе к окну. Это еще одна степень доверия, подсознательная, подумала я. Финн вышел из ванной и нырнул под одеяло.

– Ты знал, что мужчина инстинктивно спит с той стороны кровати, которая ближе к двери?

– Что бы быстрее смыться, если девушка не огонь? – смеялся Финн. – Нет, не знал. И что это означает?

– Что мужчина чувствует ответственность за свою женщину. Древние люди, жившие в пещерах, спали порознь, женщины в глубине пещеры, а мужчины ближе к входу, на случай, если нападут враги. Мужчина мог защитить свою семью лучше, потому что сильнее. У нас есть генетическая память, и некоторые инстинкты приобретенные, такие как этот. Если женщина спит ближе к двери, то она не доверяет своему мужчине. Раньше я всегда спала ближе к двери. Я сейчас заметила, что теперь там спишь ты. Ты первый мужчина, которому довелась такая честь.

– Ну все, я теперь зазнаюсь!

– Нет, правда, Женщиной, женщина становится только рядом с Мужчиной. Ты меня разбалуешь, и я стану прям девочкой-девочкой. Слабой, и буду пускать слезы по поводу и без. Носить розовые юбочки и бояться коров и свиней, – смеялась я.

– Нет, такую я тебя любить не буду, – шутливо говорил Финн, – мне нужна бой-баба, которая крушит черепа одним ударом огнетушителя.

– Тебя не смущает, что я убила человека?

– Смущает, но я бы тоже его убил. Это конечно сложно все. Мораль вещь сложная и двоякая. Если бы он не был бешеным, ты бы огрела его огнетушителем?

– Нет. Я сделала это, потому что увидела в зеркале, что у него пенная слюна по всему лицу. Я за полчаса до этого так же грохнула бешеную собаку, которая кинулась на Олю. Я сразу поняла, что он болен, если бы не собака до этого, я бы может и внимания не обратила. Мужику уже было не помочь, а вот тебе можно было, поэтому так вышло. Но у меня не было цели убивать его, я просто хотела, что бы он от тебя отцепился.

– Тебя это гложет?

– Нет. И это гложет меня больше.

– Хорошо, а как врач, как ты относишься к эвтаназии?

– Я не врач.

– Врач. Для нас всех ты врач.

– Но это не делает из меня врача.

– Хорошо, если не образование и практика в психушке, волонтерство в травмпункте делает из тебя врача?

– Ну, вот умеешь ты все вывернуть.

– Ну я же прав. Почему ты всегда отказываешься от этого? Почему всегда говоришь, что ты не врач?

– Врачи спасают людей, а я нет. Давай закроем тему?

– Хорошо.

Финн обнял меня и поцеловал в лоб. Он понял, что я не просто так отказываюсь быть врачом, и не хочу об этом говорить. Но он не стал докапываться до истины. Каждый раз в такие моменты я благодарила его мать, за такое хорошее воспитание.

– Целуешь меня в лоб, как раньше? Сейчас ты можешь целовать меня куда угодно, – лукаво сказала я.

– Я подумал, что надо бы дать тебе передышку, – с улыбкой ответил он.

– Разве я просила о передышках? – спросила я, забираясь на него верхом.

Вопрос остался без ответа, а вот мои ласки нет.

Я проснулась утром одна. Пахло свежесваренным кофе. Я повернула голову, на тумбочке стояла ароматная чашка кофе. Я села в постели и отхлебнула. Кофе был очень вкусным, именно таким, как я люблю. Финн знал, что я люблю. Я не знала можно ли мне выходить из комнаты, и, выпив кофе, я пошла в ванну. Приняв душ, я решила спуститься вниз. Раз никто не запрещал, значит можно. Спускаясь по лестнице я посмотрела на гостиную и открыла рот. Вся гостиная была заставлена цветами в длинных садовых горшках. Тюльпаны и розы благоухали ароматами. Из столовой вышел Финн.

– Я уже думал, ты не спустишься! С 8 марта, – скала Финн, целуя меня.

– Боже! Где вы взяли цветы?

– Тебе нравится?

– Конечно!

– Дима нашел под Москвой теплицы, которые могут работать почти автономно. Сразу после нового года мы поехали туда и посадили эту поляну. Потом раз в неделю мы по очереди ездили туда и проверяли коммуникации, свет и воду.

– Ахренеть! А Оля говорила, что у вас нет фантазии!

– Вот спасибо! Это Димон придумал.

Увидеть живые цветы в апокалипсис было чем-то нереальным. Никакие подарки были уже не нужны, но они на этом не закончились. Финн взял меня за руку и повел на кухню. Там стояло огромное количество разных комнатных цветов в горшках.

– Я знаю, что ты любишь комнатные цветы, наш единственный фикус обхаживаешь, как ребенка. Теперь у него будут соседи.

– Боже, Финн, ты просто чудо! Как же я люблю тебя! – говорила я, прижимаясь к его груди.

– О! Я думал, что уже не услышу этого.

– Чего? Признания?

– Да, – улыбаясь, отвечал он.

– А ты разве этого и так не знаешь? Тебе нужно было, что бы я это вслух сказала?

– Я знаю, что у тебя есть ко мне чувства, но, когда говоришь, то уже знаешь наверняка.

– Конечно я люблю тебя! Люблю тебя, люблю!

Финн сиял от счастья, было чувство, что праздник не у меня, а у него. В дом зашли все остальные толпой, парни поздравляли меня. Оля была в шоке. Дима так же заставил их гостиную.

– Как жаль, что они будут жить недолго, – с грустью говорила она.

– Почему же недолго? Мы продлим их жизнь, и посадим во дворе, дополним клумбы, – отвечала я.

Весь день мы с Олей сидели, как королевы на диване, а парни носились вокруг нас и исполняли любые желания. Вечером у нас была вечеринка в клубе. Финн наделал шашлыков в своей чудо-печи, остальные парни делали какие-то салаты и закуски.

– Никит, ты же еще недавно плакался, что готовить не умеешь, и боялся закукарекать от яичницы, – удивлялась я.

– Я набрал книг по кулинарии, вот учусь. Рано или поздно я все равно останусь один. Может, конечно, боженька сжалится над нами с Андрюхой и пошлет нам откуда-нибудь две симпатичные девочки, но это скорее из рода фантастики.

Я подошла к Никите и обняла его.

– Я не верю, что мы одни. Я не хочу в это верить. Я наверно никогда не перестану надеяться увидеть кого-то из окна, когда подхожу к нему.

– Главное, что бы это не оказались парни, – смеялся Никита.

Да, тема была и правда острой. Два парня были обречены на жизнь без женщин, любви, секса и семьи. У них никогда не будет детей. Это ужасно, думала я.

– Дим, – начала я, – может, ты еще раз разошлешь по интернету запись?

Несколько месяцев назад мы записали видео, в котором подробно рассказывали, как к нам добраться. Так же в нем говорилось, что мы очень ждем выживших, и поможем, чем сможем.

– Я каждый день его обновляю, Ань.

– Ну, неужели больше никто не пользуется интернетом? Он же все еще хорошо работает! – с отчаянием говорила я.

Вопрос мой остался без ответа. Я гнала от себя эти мысли. Я ничего не могла сделать, расстраиваться было бессмысленно, люди от этого не появятся.

Когда мы одевались с Финном к вечеринке, он сделал мне еще один подарок.

– У меня для тебя еще кое-что есть, – сказал он, протягивая мне черную, обтянутую бархатом коробочку.

Я открыла ее и увидела там ожерелье, как в Титанике, сердце океана. Это была не какая-то бижутерия, камни были настоящие. Это было так мило, и очень романтично.

– Я дарю тебе свое сердце, – сказал Финн, – будь с ним аккуратна. Я знаю, что ты не особо любишь все эти романтичные штучки, и украшения вообще. Но мне захотелось подарить его тебе.

– Спасибо, мне очень приятно и очень нравится. А еще оно подойдет к моему наряду, так что надевай, – сказала я, поворачиваясь к нему спиной.

На мне было темно-синее платье в пол и серьги с голубыми камнями. На шее у меня была цепочка с иконкой. Мне подарила ее мама, и я всегда носила ее.

– Цепочку снимать? – немного растерявшись, спросил Финн.

– Да. Мама всегда будет со мной, даже без цепочки.

Мы вошли в клуб, там еще никого не было. Финн включил медленную музыку, и мы начали танцевать. Это был наш первый медленный танец. Финн выглядел очень серьезным, как будто задумал что-то, но не был уверен в хорошем исходе дела.

Потом все потихоньку подтянулись и мы, как всегда, зажгли по полной.

Мы с Олей вышли покурить, я видела, что у нее язык чешется.

– Выкладывай, – сказала я, глядя на нее в упор.

– Нет, не могу, он меня убьет. Но так хочется сказать. Нет, не буду, извини. Тем более о таких вещих лучше узнавать не от меня.

– Я так понимаю, что мне это не понравится?

– Скорее всего, да.

– Тогда не говори, и Финну скажи, что бы забыл об этом, что бы он там ни задумал.

14

12 мая 2023 года

Весна в этом году пришла рано, и мы уже во всю был заняты посадкой огорода. Это давалось нам всем не так сложно, как поначалу казалось. Мы настроились на это. Мы знали, что делаем это для себя, и с одной стороны это было даже интересно. Сажать картошку всем нравилось меньше всего. Я любила заниматься помидорами и огурцами. Ребята соорудили настоящую теплицу, она была огромной.

Совсем неожиданно для всех, даже для Никиты, одна свинья опоросилась. Так мы узнали, что кабан не стреляет холостыми. Никита прибежал в ужасе, кричал, что свинья умирает. Когда мы все ринулись спасать ее, то поняли в чем дело. Жизнь не заканчивалась, а начиналась. Родилось девять поросят, и Никита отселил их в отдельный загон, усиленно за ними ухаживал. Никита знал, что нужно делать в таких ситуациях, потому что читал много литературы по теме, так что все прошло хорошо, просто сначала растерялся. Казалось, что отсутствие женщины он компенсирует свиньями. Потом окотились по очереди две козочки и одна овца, так что у нас стало на шесть козлят и двоих ягнят больше. Потом мы заметили, что обе коровы тоже округлились, и молока было гораздо больше. Стал вопрос, куда девать их. Нам столько было не нужно. Уже подросли те телята, что мы забрали с фермы, всего и так было три коровы, бык и три уже больших теленка, вскоре должно было появиться еще два. Мы решили пока ничего с ними не делать, но быка отселили. Птицы у нас тоже осталось достаточно много, больше всего умерло кур, но и их осталось процентов 75. Так что жизнь нашего хозяйства кипела.

Когда все уже полностью было посажено, у нас в запасе была пара недель до первых прополок. Оля с Димой решили воспользоваться этим временем и сыграть свадьбу.

Мы съездили с Олей и Димой в Москву за свадебными нарядами. С того момента, как мы покинули Москву, никто там больше не был. Москва выглядела очень пустынной без людей, повсюду лежали уже не трупы, а скелеты. Вид всего этого навивал какое-то отчаяние. Я смотрела на опустевшие улицы, и не могла поверить, как сильно изменился этот мегаполис. Мы выбрали Оле красивое платье, аксессуары и украшения.

Приехав домой, мы рассказывали об увиденном.

– Я больше не поеду туда, – сказала и Финну.

21 мая 2023 года

Был теплый майский лень, настоящее лето. Мы с Финном лежали на лугу, мы решили устроить себе маленький пикник наедине. Луг был покрыт одуванчиками, пахло свежей травой. Дальше этого луга была посадка, а за ней шоссе. Сразу за лугом, с другой стороны, начинался огород и сама база. Мы лежали, обнявшись, нам было так хорошо вдвоем. Я услышала какой-то шум, поначалу не придала этому значения. Потом его услышал Финн, шум приближался. Это был приближающийся автомобиль.

– Я не знал, что кто-то выезжал, – сказал Финн.

– Я тоже, – ответила я.

Потом мы увидели выехавшую из посадки машину. Это была не наша машина.

– Я знаю, Дима хотел новую машину, но он не говорил, что поедет за ней, – сказал Финн.

Место, где мы лежали было не далеко от дороги, ведущей к шоссе, и когда машина достаточно приблизилась к нам, я увидела, что за рулем сидит девушка, незнакомая девушка. У меня сердце в пятки ушло.

– Финн, там девушка, не наша! Незнакомая! Финн! – кричала я вскакивая.

– И правда! – взволновано и радостно говорил Финн.

Машина остановилась рядом с нами. Девушка вышла. Вид у нее был радостный и испуганный одновременно. На плече у нее висело ружье. Мы с Финном ринулись к ней. У меня затуманило мозг, и я накинулась на нее с объятиями. Через несколько мгновений она начала обнимать меня в ответ. У меня лились слезы радости.

– Привет! Живой человек! Финн, она живая! Ура! – кричала я, – мы уже не думали увидеть живого человека!

Девушка улыбалась, она тоже была очень рада, испуг ушел с ее лица.

– Меня зовут Аня, это Финн, – выпустив ее из объятий, говорила я.

– Я Настя. Я очень рада, что наконец-то нашла вас!

– Ты видела нашу запись?

– Нет, мне еще в сентябре пришло сообщение в одной соцсети, но меня не пускали.

– Не пускали? Ты не одна? Есть еще люди?

– Да.

– Ты так и будешь допрашивать ее здесь, посреди дороги? – спросил меня Финн.

– Я ничего не соображаю от радости, пойдем на базу!

Был обед, и солнце припекало, все собрались в летнем домике на веранде, обедали в тени. Когда они увидела нас, и главное Настю, лица у всех вытянулись, и начался настоящий допрос. Все приняли ее очень радушно, обнимали, целовали, особенно Никита с Андреем.

Настя рассказала нам, что она и другие люди живут под Сергиевым Посадом в монастыре. Когда началась эпидемия, многие подались в церкви и монастыри. Их всего осталось двенадцать человек. Выжил только один служитель церкви, остальные прихожане, одна женщина была послушницей. У них были люди в основном зрелого возраста. Насте было девятнадцать лет, была еще одна девчонка двадцати одного года и трое ребят подростков по тринадцать лет.

– Ты сказала, что тебя не отпускали, почему? – спросила я.

– У нас всем заправляет батюшка, он старый и с ним никто не спорит. Компьютер с интернетом только у него, в общем, у нас каменный век. Но я с телефона подключалась, он не знал. Он намеренно удерживает всех от каких-то контактов с другими людьми, потому что боится, что нас ограбят и убьют.

– Что за чушь? Зачем кому-то вас убивать? – удивился Никита.

– Мы там все хорошо оборудовали, есть вода и электричество, все автономное, не зависящее от городских коммуникаций. У нас большой запас продовольствия. Он говорит, что придут чужаки, и решат поселиться здесь, на всем готовом.

Я была в шоке. Мне даже мыслей таких в голову не приходило. Но нельзя сказать, что батюшка их был так уж и неправ. У нас тоже было все свое, и наше жилище так же было лакомым куском. Я никогда раньше не думала, что нам придется защищать его от врагов.

– Мне повезло, – продолжала Настя, – у меня жива мама, и мы вместе. Но сейчас мне нужна помощь. У нее что-то случилось с ногой. Кто-нибудь из вас соображает хоть что-то в медицине?

– Да, Аня у нас врач, – сказал Дима.

– Я не врач. Но кое-что соображаю, – сказала я.

– Пожалуйста, помогите мне, спасите мою маму! Мне кажется, она умирает.

– Раз мамы с тобой нет, значить она совсем в плохом состоянии? – спросила я.

– Да, у нее высокая температура. Я просила батюшку съездить к вам за помощью, но он говорил, что возможно, у вас нет врача, и я только выдам наше местонахождения.

– Хорошо, допустим, я могу помочь твоей маме, но ты же понимаешь, что мне нужно ее увидеть? Если я поеду с тобой, они меня вообще пустят?

– Пустят. Перед отъездом, я сказала ему, что поеду в любом случае, и если у вас найдется врач, и он не даст ему помочь маме, я найду оставшихся людей и всем расскажу, где мы живем.

– Ладно. Так что с ногой?

Судя по описанным симптомам, у нее была гангрена.

– Она по всей вероятности умрет, – говорила я Финну, отойдя в сторону, – раз у нее высокая температура, у нее уже пошло заражение крови, я ничем не смогу ей помочь. Даже ампутация сейчас уже не поможет. Что я ей скажу? Она на свой страх и риск ослушалась этого батюшку, и поехала в неизвестность. А ведь мы и правда могли оказаться кем угодно.

– Скажи ей все как есть.

И я сказала. Она, конечно, была очень расстроена. В любом случае мы решили, что надо смотреть на нее, и что надо ехать, и ехать немедленно. Она могла умереть в любой момент. Мы экстренно собрали лекарства и медицинские инструменты, вещи, еду, и выехали. Со мной поехал Финн, сказал, что не отпустит меня одну. Никита, не принимая отказа, увязался за нами.

– Там целых две девчонки! Лично мне, хватило бы и Насти, она очень красивая. В любом случае, я тут не останусь.

Настя действительно была очень красивая девочка, высокая, натуральная блондинка с длинными волосами, голубыми глазами и очаровательной улыбкой. К тому же, у нее уже в печенках сидел этот монастырь со стариками. Она была молода и любознательна. Никита поехал с Настей. Мы с Финном на своей машине.

– Я так ждала людей, а они нам не рады, – огорченно говорила я Финну.

– Они просто опасаются, и это вполне понятно. К тому же, они нас еще не знают. Они увидят, что мы адекватные люди, и что нам можно доверять.

В Сергиев Посад мы приехали уже к ночи. Нас встречал батюшка.

– Отец Николай, – сказал он, подавая руку Финну.

– Матиас, – ответил он.

– Еще и не русский, – буркнул батюшка.

– Меня зовут Аня, это Никита, – сказала я, не обращая внимания на реакцию батюшки на Финна.

– Видите, они нормальные люди, – сказала Настя отцу Николаю, – как там мама?

– Плохо, дочка, идите к ней.

Настя схватила меня за руку и поволокла за собой. Мы вошли в большую комнату. Это была женская комната, она была общей. В ней в ряд стояли кровати. На одной из них лежала мама Насти.

– Мамочка, я привезла врача, – говорила Настя, целуя мать.

– Здравствуйте, меня зовут Аня. Давайте посмотрим на Вашу ногу?

– Я Лариса, – представилась мать, откидывая одеяло с ноги.

Лариса была очень бледная и вся горела, нога от ступни почти до колена была черной, на щиколотке была рана, из нее сочилась вонючая жидкость.

– Как же Вас так угораздило? – спросила я.

– Упала, и поранилась, потом рана загноилась, я думала, что само пройдет.

– Как давно это было?

– Около недели назад.

– Хорошо, отдыхайте.

– Аня, я и так понимаю, что умру. Если бы мы раньше обратились за помощью, но отец Николай не разрешал, говорил, Бог поможет. Я уже смирилась, и не боюсь, говори все как есть.

Настя прижимала материну руку и с надеждой смотрела на меня.

– Лариса, у Вас влажная гангрена, и уже пошло заражение крови. Вы правы, надо было обращаться за помощью раньше. Сейчас уже, к сожалению, я не смогу Вам помочь, и никто не сможет. Простите.

Настя залилась слезами.

– Ненавижу его! Ненавижу! Это он во всем виноват!

– Не говори так, он нас спас, неизвестно, что было бы с нами, если бы не он – говорила Лариса дочери.

– Сколько я еще проживу? Мне очень больно, скорей бы отмучится.

– Я думаю не больше суток. Я сейчас сделаю Вам укол, и буду делать каждые три часа. Но сразу скажу, что колоть буду Вас наркотиками, у Вас будет спутанное сознание, но это снимет боль.

– Хорошо, только я хочу попрощаться с дочкой.

Я вышла на улицу, в беседке было много людей. Я увидела там Финна с Никитой и пошла к ним. Мы были для этих людей как обезьяны в зоопарке, как и они для нас. Парни оживленно беседовали с ними. Рядом с Никитой я увидела жгучую брюнетку. Я тихонько подошла к Финну. Меня заметила одна из женщин.

– Как там Лариса? Ты сможешь ей помочь?

– К сожалению нет.

– Ох, что ж теперь будет! – говорила женщина, взявшись за лицо.

– Конечно будет! – возмущалась жгучая брюнетка, – а если бы вы приехали раньше, ее можно было бы спасти? – обращалась она уже ко мне.

– Можно было бы.

– Ну вот, это он виноват! Мы все тут через него подохнем! – продолжала она.

– Ты, конечно, извини, – аккуратно начала я, – но тут не надо быть врачом. Осталось полно книг и лекарств. Что мешало вам поискать выход? Да хотя бы в интернете посмотреть, все еще хорошо работает.

– У нас один компьютер, и тот он от нас прячет, чтобы не узнали, если вдруг еще люди объявятся.

– И книги он тоже от вас прячет?

Повисла пауза.

– Я никого не обвиняю, но вы как малые дети, мы остались одни, надо учиться выживать. Мы у себя дома делаем такие вещи, которых никто из нас раньше не делал, но всему можно научиться при желании.

Дальше пошли какие-то нелепые отговорки и обвинения, в основном в сторону батюшки. Я решила заткнуться, люди не хотят признавать того, что все они виноваты. Легче спихнуть вину на одного человека, и не думать о своей.

Я вошла в комнату, и готова была сделать Ларисе первый укол.

– Мамочка, я люблю тебя, – сквозь слезы говорила Настя.

– И я тебя, доченька, и я тебя.

Я набрала в шприц лекарство.

– Аня, заберите с собой Настю, ей здесь делать нечего, здесь одни старики, а у вас молодежь, и коровы со свиньями, она мне рассказала. У вас лучше, чем у нас, пожалуйста, заберите ее с собой.

– Если она захочет, мы, конечно, заберем, не переживайте.

Я завязала руку жгутом и ввела иглу. Медленно впрыскивая лекарство, я видела, как с лица Ларисы медленно сходит маска боли. Настя лежала с матерью на кровати, прижимая ее к себе. Я вышла на улицу и направилась к беседке. Народ уже разошелся, осталась только брюнетка и еще одна женщина, та, что была послушницей.

– Ну как там? – спросил Финн, обнимая меня.

– Я сделала первый укол, ей стало лучше, теперь уколы каждые три часа. Лариса попросила забрать Настю с собой.

– И меня заберите, пожалуйста, заберите из этой дыры! Я Таня, кстати.

– Аня, – ответила я, – заберем, конечно, почему нет? У нас там есть еще скучающий парень, – с улыбкой добавила я.

– Симпатичный? – с энтузиазмом спросила Таня.

– Да, у нас все симпатичные.

– Вижу, этот красавец уже занят, – с легким огорчением сказала она, кивая в сторону Финна.

Я от удивления даже сразу не нашлась, что ответить, но Финн опередил меня.

– Да, занят, – отвечал он, прижимая меня к себе, – и кроме моей любимой мне никто не нужен, – добавил он, целуя меня в плечо.

– Ладно, мы тут уже озверели с Настей без парней, так что пойдет любой, кто моложе тридцати пяти.

– Ну, тем более не о чем переживать, мне тридцати семь, и через пару недель будет тридцать восемь, – усмехнулся Финн.

– Ань, зачем тебе такой старпер? Он, конечно, красавчик, но там же есть парни помоложе. Пахнет подвохом.

– Да нет никаких подвохов, я не на много моложе Финна, мне почти тридцать четыре.

– Да ладно! Выглядишь на двадцать семь! Ботексом колешься? – с улыбкой сказала Таня.

– Нет, ничем не колюсь, всем, что есть, природа наградила. А ты, я смотрю бойкая девчонка? – со смехом спрашивала я.

– Да, и мне здесь ужасно скучно. Вы точно заберете меня с собой? Не врете?

– У нас там огород и хозяйство, не пугает?

– Какое хозяйство?

– Коровы, свиньи, овцы, козы, птица всякая, огород.

– Короче сельская жизнь, ну ладно, все лучше, чем это монашеское заточение.

– Тогда собирай вещи. Думаю, что Лариса протянет максимум до обеда.

– Ок, тогда я пошла.

Таню как ветром сдуло, и мы остались одни.

– Ну что, Никит, по ходу боженька и правда услышал твои молитвы, – сказала я.

– И не говори, сам своему счастью верить боюсь.

– Какая больше нравится? – спросил Финн.

– Черт, да они обе классные. Таня такая бойкая, Настя очень женственная.

– Скажу сразу, Таня бойкая не просто так, она видимо много в жизни пережила, не считая апокалипсиса. Это маска крутой девчонки. Настоящую себя она тебе покажет далеко не сразу, если вообще покажет. Если тебя интересует мое мнение, то Настя тебе больше подходит. Но и Андрею тоже. Точнее Тане скорее не подходит Андрей. Так что будь готов к соперничеству.