Текст книги "Великая безвестность. Пришествие. Часть первая"

Глава третья. История Измаила

– Двадцать восемь лет назад четырнадцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года я жил в России, в городе Ростове со своей женой. Мне позвонили на работу из роддома, и сказали, что моя жена рожает. Она хотела, чтобы я присутствовал рядом. Я сразу побежал туда. В регистратуре мне сказали, что моя жена в операционной, на пятом этаже, и ей собираются делать кесарево сечение. Я поднялся туда и перед входом в операционную встретил акушера, который должен был принять роды. Назвав фамилию моей жены он сказал, что сейчас оттуда выйдет врач и все мне расскажет. После слова «расскажет» я подумал, что случилось что-то ужасное, и потихоньку у меня голова начала кружиться, но врач вышел сразу, и сказал, что пока все идет хорошо. Это был молодой врач, и он меня предупредил, что на препарат который ей ввели только что, у неё нет аллергии. Это подтвердила проба на аллергию данного препарата. Это был адреналин. Но как он объяснил, у препарата есть такое свойство, что он может подходить, а потом неожиданно дать реакцию, и в итоге привести к шоку. Я зашел туда в колпаке и в халате. Моя жена – Мария посмотрела на меня и сказала, что в колпаке я смешно выгляжу и рассмеялась. Я очень любил ее смех. Она долго смотрела на меня и улыбалась. Я нервничал и не мог стоять спокойно. Мария подозвала меня, взяла мою руку и сказала что все будет в порядке. Операция началась. Но не прошло и пять минут как ее давление начало резко падать. Опасения врача подтвердились. У Марии были проблемы с почками, и, чтобы препарат смог выйти из организма естественным путём, он назначил ей небольшую дозу. Но медсестра по ошибке ввела больше чем надо было. Давление резко упало на ноль, и не было другого выхода, как провести кесарево сечение её в бессознательном состоянии, так как боялись, что и ребенка не спасут. За все это время я весь бледный стоял у ее изголовья, говоря ей, чтобы она не уходила, что не могу представить себя без нее. Она так ласково мне улыбалась и утешала меня, как будто умирал я. Мои слезы хлынули рекой, ибо я терял смысл своей жизни. Я умолял всех там присутствующих спасти ее любой ценой. Они пытались изо всех сил. За её жизнь боролись как могли, но мою Марию не удалось спасти, а ребенка спасли. Это был мальчик. Перед смертью она посмотрела на него и сказала: «Мой мальчик, мой Адам, как я хотела быть твоей матерью, но у Бога на это свои планы. Измаил, жизнь моя, воспитай нашего сына и рассказывай ему обо мне». После этих слов она в последний раз посмотрела на нашего сына и ее взор застыл на младенце. Я выбежал из операционной и начал кричать и рыдать во весь этаж. Когда я чуть успокоился, я бросился в кабинет к врачу. Там на кушетке сидела медсестра, которая по ошибке ввела большую дозу адреналина моей жене. Они оба плакали. Но в это время мною двигал только гнев. Схватив за шею медсестру я начал трясти ее, осыпая ее проклятиями. К счастью врач подбежал и не допустил второй смерти на тот день. Я опомнился и упал на кушетку рыдая и просил прощения у медсестры. Вспомнив о младенце я мигом побежал к нему, так как думал, что и его смогу потерять. Но Богу угодно было оставить моего сына на этой земле. Я видел, что он уже лежал вместе с другими младенцами в какой-то палате. Он был похож на свою мать. Тогда я почти полностью успокоился, смотря на него, ибо знал что моя Мария не покинула меня. Я видел ее в нашем сыне. Мои ноги уже не могли держать меня на ногах. Я очень хотел спать и заснул на кушетке, прямо у входа в палату, где лежал мой сын.

На утро меня разбудила пожарная сигнализация. Я открыл глаза и увидел густой дым, застлавший наш этаж. А на улице доносился вой сирен пожарных машин. Все охваченные паникой бежали с этажа: врачи, пациентки, медсестры с младенцами покидали. Я бросился в палату младенцев и не нашел там никого. Всех новорожденных забрали и покинули роддом. Задыхаясь от густого дыма, я каким-то образом вышел из роддома. При выходе из больницы толпилось множество людей. Встретив врача Андрея, он сказал мне, что медсестра поставила чайник на газовую печку, а сама забыв об этом пошла проводить утреннюю процедуру. Газовая печка стояла рядом с вешалкой, где висело постиранное белье, и, в конечном итоге оно загорелось и привело к таким последствиям. Я спросил где мой сын. Он ответил, что медсестры забрали всех младенцев и вынесли. Позади толпы, в раскладных кроватях лежали младенцы, а рядом стояли медсестры. Подбежав к ним, я начал искать своего сына. У всех младенцах на ручке были браслетики, с их фамилиями. Многие женщины подходили и смотря на браслеты, забирали новорожденных. Видимо это были их мамы или родственницы. Но как усердны не были мои поиски, моего сына среди них не нашлось. Нигде я больше не видел других новорожденных. Медсестры сказали, что всех младенцев приносили сюда и всех вынесли, пока пожар не усилился. – Поищите еще раз, -сказали они мне. Мною опять овладел гнев. Решив опять пойти в роддом и поискать там, я увидел, что весь пятый этаж полностью сгорел, не смотря на работу пожарников. Затея была бессмысленная – забежать в роддом. Отчаявшись, я упал на колени, и начал рыдать. Тем временем ко мне подбежал маленький ребенок и сказал:

«Дядя, вы большой и плачете? Моя мама говорит, что мой пап тоже плакал, когда один пьяный дядя по ошибке забрал меня из садика. Мои мама и папа долго меня искали. Вы плачете потому, что какой-то дядя забрал вашего ребенка?»

Тогда словно какой-то переключатель задействовал в моей голове. Мне сразу в голову пришло, что моего сына кто-то забрал по ошибке, или украл. Я начал подходить ко всем, кто был с младенцем и смотрел. Подходя так ко всем, я увидел родителей Марии, которые видимо искали меня. Они оба плакали. Я не хотел их еще больше огорчить, сказав о пропаже нашего сына и не осмелился подойти к ним, ибо не смог бы сообщить о пропаже их внука, поверх смерти их дочери. Пока не отыщу моего сына, я решил не попадаться к ним на глаза.

Осмотрев всех новорожденных очередной раз, я столкнулся с Андреем.

– Я думал, вы ищите своего сына Измаил, – сказал он, и протянул мне младенца.

Посмотрев на браслетик, я увидел там мою фамилию «Османов», но это был не мой сын. Это был совершенно какой-то другой младенец. Он был чахлый и желтушный. Остановив уходящего врача, я сказал что это не мой сын, и спросил откуда он его нашел. Андрей ответил, что ему передала этого младенца медсестра, а сама идет за другими малышами. Я сказал, что всех новорожденных вынесли давно, на что удивился Андрей, и, резко развернувшись, пошел в сторону роддома. Я смотрел на это чадо в моих руках и мне было его очень жалко. Он умирал. Побежав к медсестрам я вручил им младенца и сказал, чтобы помогли ему. А сам сломя голову помчался к Андрею. Пока я мчался, мой гнев только усиливался, ибо моего сына, мою Марию, подменили. Андрей искал медсестру, вручившая ему этого младенца, зовя ее. Он мне сказал, что догадывается где мой сын. Его подменила медсестра Роза. Параллельно моей жены, рожала ее сестра – Джульета Аксенова, у которой уже девять лет не получалось зачать ребенка. Она как-то забеременела и родила, но, видимо узнав, что ребенок долго не проживет, ее сестра решила подменить ей ребенка. И как на зло, случился этот пожар, который и способствовал подмене.

Через четверть часа Андрей увидел Розу и окликнул ее, но она, поняв, в чем дело, убежала и затерялась в толпе. Я побежал за ней. Андрей направился туда, где видел Розу. В толпе она всем говорила, что за ней гонится психически больной человек, который хочет задушить ее и люди пытались меня схватить, но я размахивал кулаками направо и налево, отстраняя тех, кто на самом деле думал, что я психически больной. В конце-концов Роза исчезла, и не видел ее больше.

Некоторое время спустя после поисков, издалека мне покричал Андрей. Он кричал, что нашел моего сына, и, не раздумывая побежал к нему. Когда я прибежал, какая-то женщина кричала на Андрея, а младенец который был у нее в руках был моим сыном. Весь злой, я приказал женщине отдать мне моего сына, так как ее настоящего сына подменила ее сестра – Роза. Но она утверждала обратное, что никакой подмены не было. Я бросился на нее, и силой пытался отнять моего сына. Но мне помешала полиция. Оказывается Роза, узнав что мы у ее сестры, вызвала полицию. Два полисмена схватили меня и повесили мне на руки наручники. Тем временем Роза им говорила, что я тот психически больной человек, который гнался за ней. Пытаясь доказать полиции, что я не больной, они не слушали меня, говоря, что много таких как я они повстречали, и не поведутся на мои сказки. Андрея тоже повязали, так как Роза сказала, что он пьян, потому, что Андрей утром, еще до пожара выпил целую бутылку коньяка. А на самом деле он выпил всего-лишь одну рюмку. Андрей тоже разозлился и бросился на медсестру. Но его остановили полицейские, и, обвиняя его в соучастии кражи младенца, нас обоих усадили в полицейскую машину.

Я размышлял о том, что моего сына у меня отняли, а полиция везет нас в участок, где я буду находиться неизвестно сколько времени. А за это время с моим сыном могли куда угодно исчезнуть. Я был в ярости, ибо недоразумевал, за что со мной происходит такое. Вчера умерла моя Мария, сегодня подменили моего сына. Я не хотел, чтобы им это сошло с рук. По дороге в участок у меня созрел план, как уйти от полиции и рассказал Андрею. Так как они считали меня психически больным, я притворился им и сообщил полицейским, что мне приспичило, и если они на минуту меня не выпустят из машины, то схожу прямо у них на сиденье. Один из них сказал, что этого только не хватало, и остановил машину. Один наставил на меня пистолет, а другой снял наручники и приказал по быстрее закончить свое дело. Пока я стоял с расстегнутыми штанами, Андрей ногой выбил заднее окно полицейской машины. Тот который с ружьем быстро развернулся и направил пистолет в сторону Андрея. А другой побежал к нему, и, вытащив его из машины начал его избивать. На миг, когда они позабыли обо мне, я подошел к полицейскому с ружьем, ударил его в область живота, а точнее в солнечное сплетение, и пока он не лежал, ловя ртом воздух, лишил его пистолета и направил в сторону второго полицейского и приказал отойти от него. Он отодвинулся от Андрея, мы сели в машину и поехали обратно, за своим сыном. Через зеркало заднего вида было видно, что полицейский что-то говорит через рацию, видимо он вызывал подкрепление. Но мне было не до этого. Я решил отобрать моего сына любой ценой, пока не меня не найдет полиция и сбежать куда угодно, лишь бы на время спрятаться, ибо я думал что, если меня поймают, то я потеряю своего сына. Андрей тоже крупно повяз в ту кашу, которую я заварил и его тоже ждал арест. Я волновался за него, ибо из-за меня он теперь потеряет работу и его арестуют. Но он не унывал и сказал, что по любому потерял работу, так как сгорел роддом. А насчет ареста мне не стоит беспокоиться, потому, что его дядя инспектор в полиции. Я действительно больше не беспокоился за него. Он сказал, что может помочь мне и уговаривал остановиться и не отбирать моего сына у них насильно, а сделать как он предлагает, то есть подождать немного, пока его дядя разберется во всем, и я смогу забрать своего сына без препятствий. Но я был тогда не только зол, но и горд и не принял его помощь. Я поблагодарил его и ответил, что я все уже решил и меня не уговорить, тем более я его дяде никто и на вряд ли он мне поможет. Андрей послушался меня и не стал уговаривать.

Мы приехали к месту, и я увидел, что мой сын лежит на кровати, а две женщины, повернувшись к нему спиной стоят, и разговаривают о чем-то. Подбежав туда, одна из них обернулась. Это была Роза. Протянув руку, она хотела забрать моего сына, но я, убрав ее руку, толкнул ее со всей силой, и упала навзничь. Забрав сына, я побежал к полицейской машине и увидел, что к этой машине уже успели подъехать две другие полицейские машины. Я не знал куда бежать. С одной стороны на меня шли полицейские, а с другой – сестры и пара мужчин, очевидно они думали, что я украл у нее сына. Оглядевшись, я увидел, что пожар потушили. От роддома ничего целого не осталось. Только половина первого и второго этажа еще не рухнула, и решил забежать туда, через расходящуюся толпу и спрятаться там. Преодолев толпу, я забежал в то, что осталось от роддома на второй этаж, и искал место, где я мог бы спрятаться со своим сыном. Наконец, я нашел ванную посреди груды обвалившихся кирпичей. Он больше не был прикреплен к земле. Неподалеку были слышны шаги преследователей. Я, быстро перевернув ванную, спрятался под ним, со своим сыном. Мой сын ни разу не плакал среди всей этой суматохи и это восхищало. Было слышно, как преследователи проходили, как они шептались друг с другом. Когда они ушли, спустя мину мой сын начал плакать. Этого я и боялся. Я прикрыл рукой рот моего сына, но это не очень помогало. Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не поднял нашу ванную, под которым мы спрятались. Это был Андрей. Он указал нам выход по которому мы можем убежать, пока они сюда не вернулись. Я так и сделал. Но вскоре я увидел, что Андрей бежал позади меня. Мы остановились. Перед нами было окно, а за ней виднелись деревья. Позади был слышен топот преследователей. На земле валялась лестница, и я решил, спрыгнув со второго этажа на рядом стоящее дерево, очутиться на земле, а затем, приставив лестницу, забраться сюда и забрать своего сына. Вручив сына Андрею я так и сделал. Но, к сожалению, пока я забирался по лестнице они уже прибежали, и отобрав моего сына у Андрея, схватили его и повесив наручники увели. За это время я слышал как плач моего сына становился все громче. Но я ничего не мог поделать. Поднимись бы я туда, они бы арестовали меня. Я быстро спустился обратно на землю. По этой же лестнице тоже спускались два человека. Напротив этой стороны роддома стояли беседки, а дальше сплошными рядами шел забор. Забравшись на забор, я посмотрел в то окно, откуда я спрыгнул и увидел там сестру Розы с моим сыном в руках. Это было последний раз когда я видел моего сына.

Мои преследователи уже приближались к забору, и я, спрыгнув, очутился на каком-то спуске. Спустившись, я оглянулся и увидел, что роддом стоял на небольшом холме. Передо мной расстилалось небольшое поле. А дальше неподалеку маленький, но густой лес. По дороге в лес, я дал себе клятву, что любой ценой найду и верну себе моего сына, сколько бы это времени не заняло. Прибежав в лес, я остановился и оглянувшись, не увидел моих преследователей. Посмотрев на часы, они показывали половину пятого. Целые сутки я ничего не ел и не пил. Жажда была невыносима. И бродя в поисках воды, в глуши леса мне попался ручеек, откуда я и напился воды. На пути я подкреплялся земляникой, снытем и ревнем. Их было мнгого в лесу.

Когда стемнело, я вышел из леса, только противоположный тому концу, откуда я зашел. Передо мной была дорога, с двумя глубокими колеями, а за дорогой кукурузное поле. На лево неподалеку виднелась деревня. Справа тянулась дорога, и больше не было видно ничего. Оказавшись в деревне, я провел ночь в доме, где жили муж с женой. На утро позавтракав, я поблагодарил их и уехал вместе с одним из деревенских мужиков – Сергеем, который как оказалось каждое утро ехал на работу в город. В городе, попрощавшись с Сергеем, я сразу направился к своему другу, где собирался побыть некоторое время, ибо я не осмеливался идти к себе домой, так как возможно меня там поджидала полиция. Друг естественно меня принял. Он уже знал о смерти моей жены, и принес мне соболезнования. Я рассказал ему все, что со мной произошло и попросил пожить у него. Он не только согласился, чтобы я пожил у него, но и обещал помочь мне в поисках моего сына. У него было много знакомых в нашем городе, и через одного из них он нашел дом Виталия Аксенова, мужа Джульеты. Еще знакомый сказал ему, что у их дома со вчерашнего вечера стоит полицейская машина. Мы с другом не знали как вернуть моего сына. Ведь это было почти не возможно.

В течение месяца мы не могли ничего придумать. И я решил ночью пробраться к ним в дом, и украсть моего сына. Если суждено мне быть арестованным, то пусть так и будет – решил я и стал ждать ночи. Мой друг пытался меня отговорить и придумать другой план, но я сказал ему, что чем дольше мы ждем, тем мала вероятность вернуть его. Аксеновы жили на третьем этаже в многоэтажном здании. Было лето, и, забравшись через пожарную лестницу в их балкон, я тихим шагом зашел к ним в дом, через открытую дверь балкона. Сперва я оказался в кухне, а дальше через узкий коридор я дошел до какой-то двери, и, открыв его я, увидел мужа с женой. Они спали. А в углу в детской кроватке спал мой сын. Все шло гладко, но подул ветер, и с грохотом захлопнул дверь спальни, где был я. От шума муж проснулся и резко привстал. Увидев меня, он достал из рядом стоящей тумбочки небольшой нож и кинул в меня. А потом разбудил жену, и начал стоящим на тумбочке телефоном звонить в полицию. Нож воткнулся мне в правое плечо. Пока я лежал и ныл от боли, полиция уже подоспела, и Виталий побежал встречать их. Опомнившись, я быстро выбежал и направился весь кровоточащий к балкону, уйти тем путем, которым я пришел. Начав спускаться один полицейский наставил на меня пистолет и приказал заползти обратно в балкон. Он крикнул напарнику, что поймал меня. Оказавшись в балконе, я выбил из рук его пистолет, а потом, ударив его, он плюхнулся на пол. Тем временем я успел спуститься на землю. Я оглянулся и увидел, что он встал и начал тоже спускаться, но видимо оступился и упал на землю. Он не шевелился. Тем временем Виталий появился на балконе и покричал другому полицейскому, что я сбросил его напарника с балкона, отчего он и умер. Прибежав на балкон, он стрелял в меня, но не попал. Я был на значительном расстоянии. Тогда я осознал, что мне остается только бежать, не оглядываясь никуда. Бежать из города. Бежать из страны. Но надо было что-то делать с плечом. Она сильно болела. Я перевязал ее своей рубашкой и остановил кровотечение.

Был час ночи. По дороге я наткнулся на один супермаркет, выбил окно и обчистил все кассы. Мне нечего было терять. Забив все деньги по карманам, я продолжил бежать. Денег теперь у меня было достаточно. По крайней мере их хватило бы на три-четыре месяца. К четырем часам я выбрался из города. У выхода из города я стоял, пока не появится какая-нибудь машина, выезжающего из города. Час спустя мне остановил водитель грузовой машины и предложил довезти. Я спросил его – куда он едет, и ответил, что едет в Москву. Я тоже ответил, что еду туда. По дороге он поинтересовался моим видом. Но мне жутко хотелось спать, и решил перенести разговор, пока не проснусь.

К полудню проснувшись, я сказал водителю, что мы выпили с друзьями, а в конце, как в любой пьянке передрались между собой. Он доволен был ответом, ибо пьянка объяснила причину моего вида. Тем более в России. К вечеру мы были в Москве. Он высадил меня у входа в метро. Рядом стояло такси, и я сказал ему отвезти меня в любой магазин одежды. Там я купил новую одежду и переоделся. Потом хорошо поел в соседнем ресторане. Надо было найти гостиницу, и другой таксист отвез меня в гостиницу «Космос», где я провел неделю. К концу этой недели я проходил мимо полицейского отдела, и увидел плакат, где были изображены разыскиваемые преступники. Среди них был я. Я быстро побежал к себе в гостиницу, и думал, куда мне бежать. Ни одного документа кроме паспорта у меня с собой не было. Паспорт был у меня всегда при себе. Не долго думая, мне вспомнилось, что брат моего друга работал машинистом в метро здесь. Я побежал и начал подряд во всех станциях метро спрашивать про него. Наконец на станции «ВДНХ» мне сказали, что знают его. Мне сообщил о нем его друг и сказал, что каждый вечер видится с ним. Я оставил у него свой номер телефона в гостинице и попросил, чтобы он срочно позвонил мне когда встретит его. А затем я вернулся в гостиницу и ждал звонка. Вечером брат моего друга – Валерий позвонил. Представившись, я сказал, что мне срочно надо с ним встретиться, и он согласился. Через час я пошел к нему, мы встретились у входа в многоэтажку, где он снимал квартиру. Я не сказал ему, что со мной произошло, а сказал, что задолжал большие деньги одному влиятельному человеку, и поэтому хочу исчезнуть на некоторое время. Его жена была испанка, родом из Испании. Каждую весну он ездил с женой и тремя детьми на своей машине к родителям жены. Попросив меня взять с собой и высадить в любом месте, только не в России, он сказал, что нет проблем, но я должен подождать неделю. Он собирался ехать в Испанию к концу апреля. Эту неделю, я как-то прячась провел в отеле «Космос», а в последний день даже не ночевал там, а стоял возле реки Москвы, и продумывал свои дальнейшие действия. Мы выехали рано утром. В Испании я бы смог найти жилье, так как знал их язык.