Текст книги "Великая безвестность. Пришествие. Часть первая"

Великая безвестность
Пришествие. Часть первая
Кен Альфред Блицки

Иллюстратор Аскер Арсенович Кодзоков

© Кен Альфред Блицки, 2017

© Аскер Арсенович Кодзоков, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4490-0265-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Хижина в пустыне

Неизвестные испытания – частичная беда,

Ни одной души не ведомо

Когда человек бездействует – полная беда,

Ибо тогда он пропал.

Аскер Кодзоков 2017

Открыв глаза он начал озираться, и видел вокруг дремлющую пустыню, простирающийся бесконечно, и катящуюся рядом перекати-поле. Солнце находилось в зените, и слепила глаза. Далеко на юго-востоке расположился холм – бархан, а перед ней на равнине он биноклем наблюдал строение, напоминающее небольшую хижину. В надежде утолить жажду он направился туда, а его верблюд шатался, и вот-вот, казалось бы, он сейчас повалится, но не сегодня. Они шли к намеченной цели, хотя и медленно.

Спустя два часа он приблизился к хижине. Рядом с хижиной лежал большой кусок фанеры, видимо служивший дверью для хижины. Слезая с верблюда, он наткнулся на железное ведро без ручки, и пнул его в сторону. Это насторожило обитателя хижины. Это был старик. Он стоял с поднятым самодельным ножом в руке, затаив дыхание.

– Спокойно старик, – сказал странник на английском.

– Не думал я, что когда-нибудь кто-то пожалует ко мне, каким бы не была его цель, – с русским акцентом вымолвил старик, опуская нож. – Разве только гиены, но они не с добрыми намерениями. Надеюсь, вы с добрыми намерениями? – вопросительным взглядом посмотрел старик на странника.

– Не беспокойся старик, мне бы только жажду свою утолить, да и передохнуть до вечера.

Старик зашел в хижину и вышел, держа в бутылку с водой. Он дал гостю воду, и тот с жадностью выпил его. Потом странник, привязывая своего верблюда к хижине, наткнулся на череп животного, на темени которого была дыра.

– Твоих рук дело, старик? – спросил странник, поворачивая череп ногой и осматривая.

– Только одной смог проломить череп, остальные разбежались, после того, как я пустил булыжник в темя этой твари, – сказал старик, надевая потрепанную рубашку. – Надеюсь, не скоро их увижу.

– Судя по нанесенному ущербу, ты не хилый каким кажешься. Видимо гиены тоже этого не учли, – насмешливо проговорил странник.

– Заходи сюда, – сказал старик, – если конечно не хочешь разговаривать под палящим солнцем.

Они зашли в хижину. Странник бросил стремительный взгляд в угол, где находился котел, подвешенный на поперечно свисающей арматуре, которая в свою очередь была подвешена к потолку. Старик, увидев этот взгляд, подошел к котлу, выскреб оттуда самодельной ложкой содержимое в тарелку, и поставил на валун, видимо являвшийся столом.

– Садись, – сказал старик, кивая головой в сторону валуна. – Должно быть ты голоден, раз проделал такой путь. В этой пустыне трудновато будет тебе добыть еду в ближайшие несколько сотен километров.

Странник, ничего не сказав сел, и начал есть. Он ел вареную картошку. Закончив есть, странник повернулся к старику и задал вопрос, вертевшаяся в его голове, за то время, что он ел.

– Откуда у тебя здесь еда? – спросил гость. – Ведь ты же говорил, что в ближайшие сотни километров здесь трудновато добыть еду.

– Мне его доставляют, – ответил старик.

Странник сидел и не мог понять, кто ему доставляет еду, почему он здесь поселился, в этой бесплодной, оголяемой лучами солнца пустыне, и главный вопрос – что послужило причиной его переселения сюда, прежде всего лишенная людского населения, не говоря уже о климате и бесплодности этого места.

– У тебя, наверное, много вопросов, которые ты хочешь задать мне, но не решаешься или не знаешь с какого начать, не так ли? – спросил старик насмешливо.

– Да, ты прав, много вопросов. Но я не буду задавать их. Я здесь долго не задержусь и мне незачем знать ответы на эти вопросы, – ответил странник. – Но я хотел бы знать как твое имя, ведь должен же я знать имя того, кто предложил мне пищу и крышу над головой.

Старик впал в глубокое раздумье и не отвечал минуты две. Кто знал, может он не помнил своего имени, а может он не хотел назвать свое имя. Но повторный вопрос странника «разбудил» его.

– Когда-то меня звали Измаил. Но это было так давно, что на это имя вряд ли я буду откликаться, – ответил с печальным тоном старик. – Можешь звать меня просто старик.

– Нет. Я буду звать тебя по имени. Моего дедушку тоже звали Измаил.

В это время голова верблюда показалась в дверном проеме. Измаил вышел и неподалеку от хижины отодвинул лежавшую на земле железную дверь. Потом откинул презент, находившийся под этой дверью, взял рядом стоящее ведро и вычерпнул оттуда воды. Это был колодец. Измаил поставил ведро с водой верблюду.

Заходя в хижину, старик увидел гостя, который оторвав материю от своей рубашки, перевязывал им свою левую стопу. Стопа кровоточила, но не сильно. Потом он снял рубашку и под ней были многочисленные порезы по всей грудной области.

– Черт возьми! Ну и искромсали же тебя, – сказал Измаил, оглядывая странника.

– Да, случай не из приятных.

Осмотрев свои раны, гость надел обратно рубашку и вышел из хижины к своему верблюду.

– Он сильно устал, ему надо немного отдохнуть, – сказал Измаил страннику.

– Хорошо, я тоже отдохну до заката, и после заката отправлюсь в путь. Нужно ночью скоротать как можно больше расстояния. Днем под таким палящим зноем я не много расстояния преодолею, – сказал гость еле слышно.

Измаил показал на циновку, напротив стены, место где можно прилечь и отдохнуть. Странник прилег, и вскоре заснул. Тем временем Измаил взял висевший на стене молоток, достал из-под шкафчика железный кол и направился к холму, которая находилась позади хижины.

Стук молотка разбудил странника. Начало темнеть. Старик прибивал дверь к хижине. Странник протер глаза и встал.

– Хочешь меня тут запереть, и держать как скот в хлеве, – пошутил странник. – Я сейчас собираюсь в путь. Не утруждай себя, заколачивая дверь.

– Прежде чем отправиться в путь, вспомни череп гиены, которую ты сегодня осматривал, и подумай – откуда они здесь появились. Если тебе мало одного черепа, то выгляни через окошко, – кивнул головой в сторону противоположной кровати, где над самодельным шкафчиком было отверстие далеко напоминающее форточку.

Странник выглянул, и, видя склеп гиен в виде черепов и прочих костей удивился, как он это не заметил эти останки костей гиен.

– Ты каждую ночь так заколачиваешься, как я вижу. И давно ты так живешь, защищаясь от них? – спросил гость удивленно глядя на склеп.

– Они не всегда приходят. Если убьешь одного из них, то они не появляются долго. Но бывает, когда на следующий день приходит в три раза больше, чем в последний раз. Трудно предсказать, когда придут, а когда нет. И поэтому лучше всего будет, если застраховаться как следует, – ответил Измаил.

– Если они приходят сюда неизвестно когда, то сегодня уж точно появятся. Я привязал своего верблюда к хижине. Они почуют, и разделаются с ним за считанные минуты, – бросаясь к двери сказал странник. – Не заколачивай дверь, я должен спрятать его.

– Нечего беспокоится. Я отвел его в безопасное место. Ему ничто не угрожает. Лучше приготовься к встрече с ними, раз ты уверен, что они придут.

Говоря это, Измаил достал из шкафчика несколько самодельных ножей и лук.

– Возьми оттуда второй лук. Даже если не умеешь пользоваться это лучше, чем ничего.

– У меня есть получше, – сказал гость, и достал старый револьвер 45 калибра из грудного кармана пиджака.

– В непривычном месте ты носишь оружие, – удивился старик.

– Так никто не догадается, что у тебя есть оружие, – улыбнулся гость.

Через час послышался вой гиен. С каждой минутой вой все приближался. Четверть часа спустя, раздался звук пинаемого железного ведра.

– Они здесь, – шепнул Измаил, – встань у двери. Там есть небольшой зазор, так, что ты можешь стрелять через него. Я встану возле окошки и оттуда буду атаковать.

Измаил нацелил лук на одну гиену. Странник – на другую. Стало тихо. Слышен был только рык гиен.

– По моей команде стреляй, – шепнул Измаил и натянул тетиву.

Свист луки, и команда атаковать совпал, и, немедля гость начал стрелять через зазор. Пополнив револьвер, странник выбил ногой дверь, и начал стрелять на разбегающихся гиен. Ни разу не промахнувшись, он уложил шесть гиен. Не у спел он пополнить припасы, как и след гиен простыл. Измаил уложил четверых.

– Теперь ты их точно долго не увидишь, – усмехнулся странник, пряча револьвер обратно за пазухой.

– В этом и я тоже уверен, – в свою очередь сказал старик.

Битва с гиенами заняло не более часа, и странник, решившись тронуться, попросил Измаила привезти его верблюда. Старик, повинуясь вышел, и вскоре вернулся с верблюдом. После, как странник был готов, он протянул Измаилу четыре фляги и попросил наполнить водой. Старик взял их, зашел в хижину и вышел вскоре. Помимо фляг с водой он нес небольшой узелок.

– Тут сухари, немного картошек, бобы и сушенное мясо, – сказал Измаил протягивая узелок. – Этого хватит, пока не дойдешь до какого-нибудь поселения, я думаю.

Странник поблагодарил старика, и направился было на юг. Но старик окликнул его.

– Эй, странник! А тебя как-то звать? – крикнул старик.

– Меня зовут Куган, – ответил странник. – До встречи старик, ибо я уверен, что мы с тобой когда-нибудь встретимся. Чего только не творит судьба? Может забросить тебя куда угодно. Эта безвестность как русская рулетка. Может тебе помочь своей предначертанностью в твоей жизни, если все идет в лучшую сторону, и наоборот, все более ухудшая твою жизнь, если все идет не в лучшую сторону. Но бывает, когда револьвер заклинивает, и судьба отказывается вмешиваться в твою жизнь. Это и есть те, которые строят свою судьбу. Но что-то я разговорился Измаил. До встречи, – сказал странник и тронулся.

Старик постоял у входа, задумчиво глядел в сторону уходящего странника, и пытался понять – что хотел этим сказать гость.

– Да уж. Судьба, какой бы она не была, пока явно не на твоей стороне, – про себя сказал старик, вспоминая многочисленные порезы на груди странника и рану на левой стопе.

Глава вторая. Необычный холм

Было прохладно, дул легкий ветерок и ничто не нарушало тишину. На небе многочисленными сверкающими точками раскинулись звезды. На западе луна ярко освещала пустыню, где иногда нарушая тишину, можно было видеть как змея проползает через пустыню. Куган дошел до очередной дюны и не успел пройти ее, как услышал, будто кто-то пробежал по песку. Но он не придал этому особого значения, ибо это могла быть ящерица или какое-то пресмыкающееся. Безмятежность снова овладело Куганом, и он продолжил свой путь. Но не успел он пройти эту дюну, как его верблюд встревоженно насторожился и начал сбавлять ход.

– Ну, давай же, чего ты? – жалостно шептал он верблюду. – Или опасность учуял?

Едва успев докончить слова, как вдруг за дюной, с рыком бросились две гиены на верблюда. Обе вцепились в ноги, и верблюд повалился на землю. Тем временем странник сумел достать револьвер, но не успел нажать на курок, как на руку набросилась одна из гиен. Оглушительный вопль Кугана пронесся по всей пустыне. Другая гиена решила тоже не отставать от своего сородича, и набросилась на странника. Куган спохватился – достал нож из ботинка и проткнул челюсть гиены, когда та с разинутой пастью приближалась к нему. Гиена не успела испустить последний вздох, как повалилась намертво. Другой гиены и след простыл. Странник стоял, глубоко дыша, устремив свой взгляд на верблюда. Тот жалостно пыхтел, так как помимо его ног, от зубов этих тварей пострадала и шея верблюда. Она кровоточила. Куган снял рубашку, и начал обвязывать ею шею верблюда. Но он понял, что это напрасно, когда лужа крови подкатила к его ноге. Куган оглянулся и увидел, как задние ноги верблюда ужасно кровоточили. Понимая, что двугорбого ему не спасти, он поднял револьвер, лежащий на песке, и пустил пулю в голову животного.

Как дойти до какого-нибудь поселения он не знал. Даже если попытаться, то он, израсходовав воду и еду, умер бы в пустыне. Если не так, то не доходя до этого, гиены обеспечили бы ему смерть. Осознавая все это, ему оставалось лишь развернуться, и направиться обратно к старику.

По дороге к старику рука давала о себе знать. Она начала сильно болеть, словно раскаленным ножом искромсали руку и оставили там этот нож. Естественно, после укуса она начала болеть, но в этот момент странник находился в состоянии шока, и он не думал о боли, а думал – как спасти свою жизнь. Этот инстинкт самосохранения отодвинул чувство боли на второй план. Но теперь настал черед болевых ощущений, и никуда не смог Куган от этого деться. В его голове проносились множество мыслей: «Что со мной будет, если я не обеззаражу руку? Возможно ли заражение бешенством? Хотя бешенством заражаются от собак. Но постойте. Я знал одного человека заразившегося бешенством от укуса лисы. Значит гиена ничем не хуже и не лучше. Но что я сделаю посреди этой безграничной пустыни? Если я дойду до хижины Измаила, то чем он сможет мне помочь? Самое лучшее что он сможет сделать – это промыть рану водой и перевязать. Но этого недостаточно. Я не должен умереть во чтобы-то ни стало. Я так многое должен сделать» Прокручивая эти мысли в голове, странник впереди увидел два сверкающих глаза. Он остановился и начал вглядываться. Его худшие опасения подтвердились. Это была гиена. Куган подумал, наверное, это та гиена, которая смылась, кода его напарника прикончили. Доставая револьвер, странник подходил к животному. Но та не собиралась двигаться с места. «Что если это засада?» – подумал Куган и остановился. Он начал думать. Если это засада, то он не справится и погибнет. Поэтому разумнее было найти какое-нибудь убежище и ждать пока они не уйдут. В случае их атаки – защищаться револьвером. Пуль оставшихся должно было хватить на три дюжины гиен. Но где в этой мертвой пустыне найти убежище? Этот вопрос четверть часа вертелся в голове у странника, пока не услышал вой гиены.

– Беги сюда, – крикнул издалека Измаил, направляя светящийся фонарь в сторону странника. – Я отвлеку их, а ты беги не останавливаясь сюда, и запрыгни в этот фургончик. Только побыстрее, я не хочу оказаться по частям в желудке каждого из этих тварей, – бросая свето-шумовую гранату проскрежетал Измаил.

Мысли Кугана сразу сменились новыми. Понятно что эти мысли были – откуда тут Измаил и откуда этот фургон, не говоря уже о свето-шумовых гранатах.

Измаил мигом запрыгнул в фургон, завел его, резко развернулся и помчался на север.

Ночь была позади. На горизонте начали появляться слабые отблески света. Через минут тридцать полностью посветлело, и солнце лучами вперед начало появляться на востоке. Параллельно закату фургон мчался на средней скорости, оставляя позади себя вздымавшуюся ввысь пыль.

– Все-таки надо было тебя уговорить остаться, – глядя на Кугана сказал старик. – На то они и гиены, чтобы группами нападать на одиночек.

– А ты уверен, что они не напали бы на следующую ночь?

– Я не говорю, что они не нападут на следующую ночь. Я говорю – задержись на пару дней, пока мы что-нибудь не придумаем. Тем более ты сейчас остался без своего верблюда. Без него ты далеко не пойдешь.

– А зачем мне верблюд? Ты же можешь меня подбросить до какого-нибудь поселения, – словно утверждая факт сказал странник.

Измаил тяжело вздохнул и ничего не ответил. Они уже приближались к хижине. Но Измаил свернул не в сторону хижины, а направился к холму. Куган за это время со сжатыми зубами корчился от боли. Обогнув холм, Измаил проехал вдоль него пол километра и остановился. Он подошел близко к холму, разгреб песок и взял лежавшую под ним веревку. Потянув веревку на себя перед ними участок холма словно провалился, и взору представился – гараж, если можно так назвать это помещение. Заехав в это помещение, Измаил вытащил из машины лежавшего там уже без сознания Кугана и потащил его на кровать, стоявший у стены гаража. Рядом с кроватью была дверь. Он открыл дверь и зашел туда. Повозившись там, старик вышел с небольшой коробочкой и подошел к Кугану. Из коробочки он вытащил перекись водорода и обработал ею руку странника. Потом бинтом обвязал рану. «Больше ничем я не смогу помочь. Вот все что у меня есть на такой случай. Но будем надеется, что этим все обойдется» – думал про себя старик.

Напротив кровати где лежал Куган, была маленькая дверь. Измаил отпер эту дверь. За ней была железная дверь, на поверхности которого был рычаг. Потянув рычаг вверх, старик очутился в небольшом «коридоре», по бокам освещенная продольным полосками света. Эти полоски были красного цвета, когда дверь была открыта, и зеленого – когда дверь закрыта. Рядом у стены стояла компьютерная установка, с многочисленными проводами, выпирающими сзади. Они были заплетены. Предназначение этого компьютера играла основную роль в функционировании всей техники и электричества, которыми был снабжен холм. Измаил миновав главный компьютер открыл внутреннюю дверь, и исчез за пределами двери.

Просыпаясь, глаза Кугана наткнулись на настенные часы висевшие перед его кроватью. Они показывали без пятнадцати три. Он привстал и окинул взором помещение, где он находился и не мог понять, сон ли это. Но надавив на раненую руку, он убедился что нет. Куган помнил, что вырубился в машине перед холмом, но что дальше было не мог вспомнить. Естественно не мог, так как был в отключке. Заглядывая во все двери внутри помещения, он наткнулся на дверь ведущую в коридорчик. Проделав те же действия, что и Измаил – он попал коридор. Окинув взглядом стоящий справа компьютер, он открыл внутреннюю дверь, которая проглотила старика и исчез за нею. Глаза Кугана остались выпученными, рот полуоткрытым от увиденного. Он попал в огромное помещение, где по середине стоял огромный телескоп, над которой был большой раздвижной шлюз. При открытии этого шлюза, телескоп выходил наружу вверх. На стене висели два больших монитора, перед которыми двумя рядами шли двенадцать компьютеров. На противоположной стороне был длинный диван и большой шкаф в углу напротив него.

– Ну, как твоя рука? Не болит уже? – обернулся от монитора старик. – Не обещаю, что все пойдет в лучшую сторону, но будем надеяться.

– Спасибо за помощь. Но что все это значит? – спросил Куган, кругом оглядывая огромный телескоп. – Это что-то вроде организации NASA?

– Да, что-то вроде того. Но это не NASA.

– Этот телескоп… Он такой огромный. Откуда он здесь оказался?

– Это что-то вроде большого Южноафриканского телескопа SALT. Он находится в Южно-Африканской республике. А у этого, насколько я знаю, нету подобного названия, и находился он на вершине холма, которого ты видел, в пустыне Сахара, чуть ближе к его восточной части. Но потом внутри холма проделали многочисленные ходы помещения и опустили этот телескоп в самое большое из них.

Куган стоял восхищенный, не зная что сказать. Но Измаил помог ему.

– Дай угадаю: – откуда это все, зачем и почему? Это ты хочешь спросить? – улыбнулся старик.

– По-моему я где-то уже слышал подобное, – ответил тоже не без улыбки Куган. – Но и тут я тоже не буду требовать ответов на эти вопросы.

– А ты на редкость не любопытный. Хотя может нынче люди такими стали, черт его знает. Я давно не вступал в контакт с цивилизацией, очень давно, и поэтому не могу судить. Но в наше время любопытство было, так сказать «двигателем» прогресса; врачи становились врачами благодаря любопытству, ибо врачи узнавали причину того или иного заболевания из-за нее, любопытства, так же и физики, чье любопытство поглощалось атомами, гравитацией, и многими другими. Можно так перечислить множество примеров. Но ты главное понял, что я хотел до тебя донести.

– И сейчас они не изменились. Я, как ты сказал, на редкость нелюбопытный.

– Пойдем, покушаем. Я готов целого кита сожрать, – сказал старик и направился к выходу.

Выйдя в то помещение, в которой стоял фургон, Измаил открыл третью дверь. Следом за ним шел Куган. Они очутились в большой комнате, которые были разбиты на две комнаты, но ограждены были друг от друга, как обычно не стеной, а ширмой. Слева от двери была кухня, снабженная газовой плитой и пятью шкафчиками, в которой была разложена столовая утварь, а посередине небольшой стол и стул, еще два стула стояли в углу кухни; а справа – библиотека, которая была чуть по меньше кухни. Тут для такой маленькой библиотеки было достаточно много литературы.

Накрыв стол жаренной картошкой, и варенной бараниной, оба хорошо покушали. Потом старик отвел Кугана в библиотеку, и, вдавив внутрь одну из книг на полке, книжные полки разошлись, и появился лифт, ведущий наверх. Они поднялись, лифт раскрылся и очутились на вершине холма. С права от выхода из лифта, неподалеку находилось небольшое углубление, которая являлась навесом. Они направились туда, и уселись на циновки, которые стопками лежали в углу навеса. Молча они сидели и следили за бескрайней пустыней, время от времени на которой показывались различные животные, видимо в поисках воды или убежища.

– Нужно найти тебе лошадь или верблюда.

– Разве ты не можешь меня довезти? – изумился Куган.

– Я могу довезти до ближайшего поселения. Но дальше не довезу. На это у меня свои причины, – вздохнул Измаил. – Я говорю конь или верблюд потому, что, если я и довезу тебя до какого-нибудь поселения, то тебе еще многое надо будет скоротать, чтобы дойти до цивилизованных людей.

– А у жителей поселения не бывает транспорта? Коня, верблюда или других?

– Наиболее близкое поселение здесь, это племя масаи. У них возможно будет лошадь, но верблюд вряд ли. Крадут у соседних племен лошадь и пытаются продать их туристам и странникам вроде тебя. Но сами, как ни странно не пользуются лошадями. Впрочем, зачем пользоваться, если собираешься продавать, а то привыкнешь к животному и потом не сможешь продать.

– Я вижу, ты осведомлен о соседних племенах.

– Как быть неосведомленным, если живешь тут больше четверти века, – рассмеялся старик. Они живут в Кении и Танзании, но некоторые из них поселились в восточной части Сахары, близ реки Нила.

Куган долго смотрел на старика, и любопытство начало брать над ним верх. «Огромный телескоп, компьютеры, машина, проживание здесь более четверти века! Черт возьми! Да что тут делает этот старик?» – все это вертелось в голове у Кугана.

– В детстве я очень увлекался астрономией, – выпалил Куган. – Но почему потом забросил, не помню.

– Никогда не поздно учиться. Главное желание, – сказал Измаил пристально глядя на Кугана.

– Хочешь меня завербовать? – улыбнулся Куган. – Тебе не составило бы труда уговорить меня Измаил, но у меня другие планы. И пока я здесь, не знаю что предпринять, кроме как попросить тебя отвезти меня до соседнего племени.

Старик ничего не сказал, а бросил взгляд на свои ноги и уставился на них.

– Кстати я привел тебя на эту вершину бархана не просто так. Подойди и взгляни вон туда. Старик указал пальцем на юго-восток. Там есть большая расщелина – канава. За этой канавой есть дорога. Ее проделали местные племена. По этой дороге ты сможешь дойти до поселения. Но если задержишься на три-четыре дня, то я подброшу тебя на своей машине.

– А сейчас не сможешь?

– Смогу. Но Аухавай, человек из племени масаи, вернется через три дня. Он привозит бензин каждый месяц. И каждый месяц я иду и покупаю у него. Точнее не покупаю, а меняю на золото. Если я сейчас отвезу тебя, то я не смогу сам вернуться. И мне придется пробыть там три дня, ибо бензина не хватит на обратную дорогу. А твои планы не могут немножко подождать?

– Уговорил Измаил. Пусть будет по-твоему.

Они спустились обратно вниз. Измаил зашел к себе в просветитель. Так он называл комнату где стояли телескоп с компьютерами. А куган зашел в библиотеку, решив скоротать время там. Ведь когда читаешь что-то с интересом, то время летит незаметно.

На следующий день утром Куган застал Измаила в просветителе за телескопом.

– Что ты видишь Измаил? Летит на нас огромный астероид? Когда апокалипсис? – усмехнулся странник.

– Да. Нам осталось немного. Так что замаливай свои грехи, а то не успеешь, – пошутил в ответ старик. – Давай, пойдем, позавтракаем.

Они позавтракали и вышли наружу, из холма. Дойдя до хижины, старик развернулся, пошел быстрым шагом обратно, и вернулся с двумя мачете. Одну он дал Кугану.

– Сейчас половина восьмого. Через час тут пройдет пара воинов племени масаи. Они за два дня до возвращения Аухавая оповещают меня о том, что он вернется через два дня и говорят мне чтобы я достал золото. Они не знают что золото в большом количестве лежит в кладовке холма. Иначе мое тело гнило бы тут поблизости.

– И каждый раз ты встречаешь их таким образом? – указал на мачете Куган.

– Нет. Я это для тебя сделал. Ты незнакомец для них. А к незнакомцам они не благосклонны. Не так посмотришь на них – сразу убьют. Но я постараюсь, чтобы до этого не дошло. Как-никак, я для них не незнакомец.

Час спустя три человека появились с юга. Они были в красных простынях, обмотанные вокруг тела. Подойдя поближе можно было заметить бисерные украшения на их шеях и руках. У двоих были часы на левой руке. Когда они приблизились, один из них, который без часов, подошел к старику и начал с ним разговаривать, каждый раз поглядывая на странника. Другие двое не отводили глаз от Кугана. Через пять мину человек, говоривший с Измаилом развернулся позвал тех двоих и ушли туда, откуда пришли.

– Я вижу, все хорошо обошлось. Не так ли?

– Да. Я надеюсь.

– Ты знаешь их язык?

– Да. Они говорят на собственном языке – «ол маа». За столько лет проживания здесь я научился их языку.

– Давай вернемся в холм. Жарковато становится.

Вернувшись в холм, он сменил повязку Кугану на новый, попутно спрашивая не болит ли рана и как он себя чувствует. К счастью все было намного лучше.

– Сколько лет ты тут живешь Измаил?

Измаил прервал перевязку и не двигаясь сидел в раздумье около минуту.

– Двадцать семь лет.

– Двадцать семь? – восхищенно спросил Куган. – Теперь понятно, откуда ты знаешь их язык.

Кугана мучало любопытство, ведь еще два дня тут ему надо было побыть, и надо как-то скоротать время. В его голове летел вопрос – что за причина заставила его тут поселиться двадцать семь лет наза? И что значат эти компьютеры и телескоп, тем более внутри холма?

– Измаил, что такого произошло, что ты поселился в такое место двадцать семь лет назад?

Измаил закончил перевязку, убрал бинты в аптечку, ножницы повесил на гвоздь в стене, потом сел напротив Кугана.

– Хочешь знать чем я тут занимаюсь? Пойдем за мной, – сказал Измаил серьезным тоном и повел Кугана в просветитель.

Измаил сел на диван, жестом показал Кугану тоже сесть. Потом он начал свой рассказ.