Текст книги "Место под названием «Свобода»"

С него сняли путы и швырнули какую-то одежду: пару бриджей, ветхую вельветовую рубаху и жилет с прорехами. Он поспешно оделся, но по-прежнему мерз. Егеря снова связали ему руки и посадили верхом на пони.

Направились они прямиком к шахте. В полночь с наступлением среды там начиналась новая смена. Оставалось всего несколько минут. Конюх впрягал новую лошадь, чтобы вращать барабан с цепью для ведер. До Мака дошло, что они принудят его бегать по кругу тоже.

Он в голос застонал. Это была худшая и самая унизительная пытка. Он сейчас многое бы дал за возможность съесть тарелку овсяной каши, сидя у теплого очага. За передышку хотя бы на несколько минут. А вместо этого его обрекли провести всю ночь на холодном воздухе. Он испытал порыв упасть на колени и молить о пощаде, но сразу подумал, какое удовольствие доставит своими мольбами Джеймиссонам. В нем заговорила гордость, и он лишь выкрикнул:

– Вы не имеете права так поступать со мной! Не имеете права!

Егеря подняли его на смех.

Они поставили его на грязную круглую тропу, по которой днем и ночью совершали свой бег лошади. Мак распрямил плечи, стараясь с достоинством высоко держать голову, хотя его одолевало желание расплакаться. Его привязали к упряжи лицом к лошади, чтобы он никак не мог уйти с ее дороги. А потом конюх хлестнул животное плетью и заставил пуститься рысцой. Маку пришлось тоже побежать спиной вперед.

Почти сразу он споткнулся, упал и лошадь опасно надвинулась на него. Конюх снова хлестнул плетью, но Мак вовремя успел вскочить на ноги. Постепенно он начал приобретать навык движения назад. Вот почему излишняя самоуверенность подвела его. Он поскользнулся на заледеневшем участке земли. На этот раз лошадь настигла его. Мак попытался откатиться в сторону, извиваясь всем телом, чтобы избежать ударов копыт, и несколько секунд упряжь лишь тащила его рядом с бегущей лошадью, но затем он совершенно потерял контроль над ситуацией и угодил-таки под копыта. Лошадь наступила ему на живот, ударила в бедро и остановилась.

Они заставили Мака подняться, чтобы снова пустить животное в непрерывный бег. Ощущая боль в животе, сбив себе дыхание, Мак вынужден был, прихрамывая, продолжать поспешно двигаться спиной вперед.

Он скрежетал зубами, стараясь поймать верный ритм. Ему доводилось видеть, как такое же наказание выносили другие шахтеры, – тот же Джимми Ли, например. Все сумели выжить, хотя отметины остались на них навсегда. У Джимми Ли над левым глазом красовался заметный шрам после удара копыта лошади, и при одном воспоминании о пережитом унижении Джимми начинал бурлить от гнева. Мак тоже непременно выживет. Его сознание уже вскоре окончательно помутилось от боли, холода и позора, и он мог думать только о том, как удержаться на ногах, избегая поистине опасных для жизни ударов копыт.

С течением времени он начал ощущать странное родство с лошадью. Они оказались связанными друг с другом одной упряжью и вынуждены были вершить бесконечный бег по замкнутому кругу. Как только раздавался свист плети конюха, Мак сразу же начинал бежать чуть быстрее, а когда человек спотыкался, лошадь, казалось, сознательно замедляла рысь, чтобы дать ему возможность оправиться.

Он уловил тот момент в полночь, когда к шахте потянулись забойщики. Они поднимались по склону холма, разговаривая, покрикивая, подначивая товарищей, отпуская обычные грубоватые шутки. Но сразу же погружались в молчание, как только приближались к входу в ствол шахты и замечали Мака. Егеря угрожающе наводили стволы мушкетов на любого шахтера, пытавшегося остановиться. Мак услышал голос Джимми Ли, громогласно изливавшего свою ярость, но затем краем глаза увидел, как трое или четверо других шахтеров ухватили его за руки и потащили дальше, чтобы избавить от неприятностей.

Постепенно Мак утратил всякое представление о прошедшем времени. Начали прибывать носильщицы. Женщины и дети оживленно болтали, взбираясь на холм, но сразу же замолкали, проходя мимо Мака, уподобляясь в этом мужчинам. Донесся возглас Энни:

– Боже милостивый! Они заставили Мака бежать по кругу!

Люди Джеймиссона не позволили ей приблизиться к нему, но она успела выкрикнуть:

– Тебя разыскивает Эстер. Я приведу ее.

Уже скоро пришла Эстер и остановила лошадь, прежде чем егеря смогли помешать ей. Она поднесла к губам Мака фляжку с горячим и сладким молоком. Он ощутил вкус молока как вкус подлинного эликсира жизни, жадно глотая его, почти захлебываясь. И успел опустошить сосуд до того, как Эстер оттащили в сторону от него.

Ночь представлялась нескончаемой и длилась, как ему показалось, целый год. Егеря сложили свои мушкеты и расселись вокруг разведенного конюхом костра. Добыча угля продолжалась своим чередом. Носильщицы поднимались из шахты, опорожняли корзины в общую груду и снова спускались под землю, верша непрерывный цикл. Пока конюх менял лошадь, Мак сумел немного отдохнуть, зато свежая и полная сил кобыла и побежала потом резвее.

Наступил момент, когда Мак понял, что уже наступило утро. Теперь оставалась лишь пара часов до конца смены забойщиков. Но даже час тянулся целую вечность.

На вершине холма показался пони. Искоса взглянув, Мак заметил, что всадник спешился и встал, недоуменно уставившись на него. Затем он узнал Лиззи Хэллим, одетую в ту же черную шубку, в которой она приходила прежде в церковь. Неужели и эта особа тоже явилась сюда, чтобы поиздеваться над ним? – оставалось гадать Маку. При ней он особенно остро ощутил унизительность своего положения. Лучше было бы ей скорее удалиться. Но присмотревшись к выражению ее нежного лица пристальнее, он не заметил на нем ни тени издевки или насмешки. На нем читались сострадание, злость и нечто еще, оставшееся для него непостижимым.

Еще один скакун достиг гребня холма, и из седла соскочил на землю Роберт. Он заговорил с Лиззи тихо, но сердито. Зато отчетливо прозвучал ответ девушки:

– Это настоящее варварство!

В своем отчаянном положении Мак почувствовал глубокую благодарность за эти слова. Ее возмущение помогло ему немного утешиться. Как хорошо было знать, пусть от этого ничего не менялось, что среди знати нашелся хотя бы один человек, понимавший невероятную жестокость подобного обращения с ним.

Роберт со свирепым видом возражал ей, но Маку не удавалось расслышать его фраз. Пока они препирались между собой, первые шахтеры начали выбираться из шахты наружу. Но горняки не спешили расходиться по домам. Его товарищи толпой окружили барабан и молча наблюдали за происходящим. Вскоре к ним стали присоединяться и некоторые из женщин. Опустошив очередные корзины, они не сразу вернулись в шахту, а вклинились в молчаливую толпу.

Роберт отдал конюху команду остановить лошадь.

Мак наконец-то смог прекратить бег. Он изо всех сил стремился гордо устоять на ногах, но колени подогнулись, и он припал на них. Конюх хотел приблизиться, чтобы отвязать его, но Роберт жестом остановил погонщика лошадей.

Затем он заговорил достаточно громко, чтобы все могли его слышать:

– Что ж, Макэш, вчера ты заявил, что тебе недостает одного дня для полного подчинения нам. Теперь ты этот день отработал. И даже по твоим дурацким и выдуманным кем-то законам ты не избежишь предначертанной участи. С этого момента ты становишься полной собственностью моего отца.

Затем он развернулся в сторону толпы, готовый обратиться к каждому еще раз.

Но не успел и рта раскрыть, как Джимми Ли запел.

Джимми обладал потрясающе чистым тенором, и звуки известного псалма поплыли над долиной:

Узри согбенную и грустную фигуру Того, кто принял муки и страданья человечьи. Вот он один взбирается на гору, Взвалив смиренно крест на плечи.

Роберт густо покраснел и заорал:

– Тихо мне тут! Молчать!

Но Джимми не обратил на него ни малейшего внимания и затянул следующую строфу. Остальные начали подпевать, и почти сотня голосов слилась в гармоничном хоре, выводя мелодию:

Сейчас он полон скорби и печали, Готов пролить за нас до капли кровь, Но мы однажды встретим дня начало, Когда господь воскреснет вновь.

Роберт отвернулся от них, ощутив свою беспомощность. Затем потопал по грязи к своему коню, оставив Лиззи стоять в одиночестве с по-прежнему взволнованным выражением на лице. Он взобрался в седло и поскакал вниз по склону холма, причем явно тоже все еще пыхтел от злости. А пронзительные голоса шахтеров звучали громче и громче, эхом отдаваясь среди окрестных гор:

Не предадимся ж горю ложно, Нас славные победы ждут. Когда построим царство божье, В нем все свободу обретут!

Глава одиннадцатая

Джей не успел толком проснуться, но уже знал, что непременно сделает Лиззи предложение руки и сердца.

Только вчера мать невольно впервые заронила зерно этой мысли ему в голову, но оно быстро пустило корни и дало всходы. Теперь подобный поступок с его стороны казался не только естественным, но даже неизбежным и необходимым.

Оставалось лишь беспокоиться, примет ли она его предложение.

Как ему казалось, он в достаточной степени нравился ей, – в него легко влюблялись многие девушки. Но Лиззи нуждалась в деньгах, которых у него не было. Мама сказала, что эта проблема не являлась неразрешимой, вот только сама Лиззи могла предпочесть твердую уверенность, какую давали ей ясные перспективы Роберта. Ему же претила до отвращения сама по себе идея, что она станет женой брата.

К своему разочарованию, он обнаружил, что она уехала из дома очень рано в то утро. Он слишком нервничал, находился в чрезвычайно взвинченном состоянии, чтобы терпеливо дожидаться ее возвращения. Поэтому отправился на конюшню и осмотрел белого жеребца, полученного в подарок ко дню рождения от своего папаши. Коню дали кличку Близзард[2]2
  Blizzard – Буран (англ.).


[Закрыть]. Джей сгоряча поклялся никогда не садиться в его седло, но сейчас искушение оказалось слишком велико. Он отправился верхом в сторону Хай Глена, пустив Близзарда в галоп по упругому газону, протянувшемуся вдоль берега реки. И ничуть не пожалел о нарушении своего зарока. У него возникло ощущение, что он уселся на спину орла, парившего в воздухе и несшегося быстрее ветра.

Близзард оказался особенно хорош именно в галопе. При медленном движении и в аллюре он становился капризным, не столь надежным, а порой даже подавал признаки недовольства и излишнего норова. Но все это легко было простить скакуну, способному при необходимости лететь со скоростью пули.

Возвращаясь домой, Джей снова позволил себе погрузиться в размышления о Лиззи. Она всегда была личностью исключительной, даже еще оставаясь совсем девчонкой: красивой, непослушной, готовой нарушать любые правила и пренебрегать запретами. А сейчас стала просто уникальной девушкой. Она стреляла лучше, чем все охотники, которых доводилось встречать Джею, она опередила в скачке его самого, не побоялась спуститься в угольную шахту, сумела искусно изменить свою внешность и одурачить всех. Она не походила ни на одну молодую женщину, с кем он сталкивался прежде в своей жизни.

К ней, разумеется, нелегко было найти подход. Уж слишком волевая, самоуверенная и упрямая. Немного нашлось бы женщин, постоянно оспаривавших мнения, высказанные мужчинами. Хотя Джей, как и все остальные, смирялся с этим, поскольку, даже возражая на каждое сказанное им слово, она оставалась очаровательной, когда горделиво вскидывала свое прелестное личико, улыбалась или хмурилась, жестко отстаивая свою точку зрения.

Он добрался до конюшни одновременно с братом. Роберт пребывал в самом мрачном настроении. В злобе он становился особенно похож на рассерженного отца с его багровыми щеками и напускной помпезной важностью.

– Черт побери, какая муха тебя укусила? – спросил Джей.

Но Роберт молча швырнул поводья своего мерина конюху и протопал внутрь дома.

Пока Джей устраивал Близзарда в стойле, подъехала Лиззи. Она тоже выглядела разъяренной, вот только румянец гнева на щеках и взволнованный блеск глаз делали ее еще более привлекательной, чем обычно. Джей завороженно любовался ей. «Я хочу сам обладать этой девушкой, – думал он. – Она должна принадлежать мне». Он был готов сделать ей предложение здесь и сейчас. Но прежде чем успел открыть рот, Лиззи спешилась и обратилась к нему:

– Я знаю, что людей, которые совершают дурные поступки, необходимо наказывать, но не приемлю пыток. А вы?

Если честно, то Джей не видел ничего страшного в том, чтобы пытать преступников, но не собирался высказать свое отношение к пыткам откровенно, когда видел ее в подобном настроении.

– Конечно же, я тоже, – солгал он. – Вы вернулись от входа в шахту?

– Это было ужасно. Я попросила Роберта отпустить того мужчину, но он отказался.

Стало быть, она повздорила с Робертом. Джей сумел скрыть свою радость.

– А вы не видели прежде, как человека гоняют по кругу? Это случается не так уж редко.

– Нет, не видела. Даже не понимаю, как могла пребывать в столь полном невежестве об условиях жизни шахтеров. Наверное, меня оберегали от суровой правды, поскольку я девушка.

– Роберт показался мне очень рассерженным из-за чего-то, – закинул пробный камень Джей.

– Шахтеры начали петь псалом и не пожелали замолчать по приказу Роберта.

У Джея появился еще один повод для удовлетворения. Судя по всему, брат предстал у нее на глазах в самом неприглядном виде. «Мои шансы преуспеть возрастают с каждой минутой», – подумал он и заметно повеселел.

Лиззи передала конюху своего пони, и они пересекли двор замка, чтобы войти внутрь. В холле Роберт разговаривал с сэром Джорджем.

– Это стало актом вызывающего неповиновения, – говорил он. – Нам непременно следует принять меры, чтобы Макэш понес за него самое суровое наказание.

Лиззи издала вздох отчаяния, и Джей увидел возможность еще немного повысить ее мнение о себе.

– Думаю, нам нужно рассмотреть возможность отпустить Макэша, – сказал он, обращаясь к отцу.

– Не городи чепухи, – отозвался Роберт.

Джей вспомнил аргумент, приведенный ранее Гарри Рэтчетом.

– Он сеет смуту, и будет лучше избавиться от него.

– Макэш открыто выступил против нас, – продолжал возражать Роберт. – И его необходимо наказать в назидание всем.

– Но он уже был наказан! – воскликнула Лиззи. – Он вынес самое жестокое наказание, какое только способен вытерпеть человек!

– Оно вовсе не настолько жестокое, каким вам показалось, Элизабет, – сказал сэр Джордж. – Вам трудно это понять, но они не ощущают боли так же, как мы с вами. – И, не дав ей возможности потребовать объяснений, повернулся к Роберту: – Но верно и то, что ему бунт против нас не сошел с рук. Теперь все шахтеры знают: они не могут по своей воле уйти от нас по достижении возраста двадцати одного года. Мы им все наглядно продемонстрировали. И я действительно начинаю думать о возможности сделать так, чтобы он теперь незаметно исчез.

Роберт не унимался.

– Джимми Ли тоже смутьян, но мы тем не менее вернули его на шахту.

– Совершенно иной случай, – вслух размышлял его отец. – Ли выплескивает свой протест в эмоциях, а вот мозгов ему не хватает. Он никогда не сможет выбиться в вожаки, и нам не стоит особенно его опасаться. Макэш слеплен из другого теста. С ним будет гораздо сложнее.

– Я не боюсь Макэша, – заявил Роберт.

– И зря. Он может быть крайне опасен, – продолжил свою мысль отец. – Он умеет читать и писать. И он – пожарный. Значит, шахтеры привыкли уважать его. А судя по той сцене, которую ты сам только что мне описал, он уже стал для них почти героем. И если мы оставим его здесь, он будет источником проблем до конца своей жалкой жизни.

С неохотой, но Роберт кивнул в знак согласия.

– Наверное, ты прав, но я все еще остаюсь при своем мнении. К тому же мы подпортили свою репутацию в глазах шахтеров.

– Так давай улучшим ее, – ухмыльнулся сэр Джордж. – Оставим охранника только на мосту. Тогда Макэш уйдет через горы, надо полагать. Но мы даже не отправим за ним погони. Я не возражаю. Пусть все думают, что он сбежал. Главное – не дать им вбить себе в головы идею о его праве на свободный уход с шахты.

– Хорошо. Будь по-твоему, – сказал Роберт.

Лиззи бросила на Джея торжествующий взгляд. За спиной Роберта она безмолвной артикуляцией губ изобразила слова: «Вы – молодец!»

– Мне надо вымыть руки перед обедом. – И Роберт скрылся в задней части дома все еще с недовольным видом.

Сэр Джордж отправился в свой кабинет. В то же мгновение Лиззи обняла Джея.

– Вы добились этого! – Она не могла сдержать радости. – Вы освободили его! – И поцеловала Джея с подлинным пылом.

Для любой девушки это стало бы скандально фривольным поступком, и молодого человека он поверг в смущение, хотя Джей быстро оправился. Сам обнял ее за талию, прижав ближе к себе. Затем склонился, и они снова поцеловались. Только теперь это был иного рода поцелуй – продолжительный и чувственный. Джей закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и сполна насладиться новым ощущением. Он напрочь забыл, что они стояли в самом посещаемом помещении отцовского замка, куда постоянно заглядывали члены семьи, гости, соседи и прислуга. К счастью, им никто не помешал, и они целовались, никем не замеченные и не потревоженные. Когда объятия разомкнулись, оба тяжело дышали, глядя друг на друга, но по-прежнему оставались наедине.

Взволнованный и воодушевленный, Джей понял, что настал наилучший момент сделать ей предложение стать его женой.

– Лиззи… – Внезапно он совершенно растерялся, не зная, как лучше перейти к этой теме.

– Что?

– Я просто хотел сказать… Вы же не можете теперь выйти замуж за Роберта.

– Я могу сделать все, что мне заблагорассудится, – немедленно и резко отозвалась она.

Разумеется! Он взял с Лиззи совершенно неверный тон. Ей нельзя диктовать свою волю, навязывать линию поведения, разрешать или запрещать что-либо.

– Я вовсе не имел в виду…

– Вдруг Роберт умеет целоваться лучше вас, – сказала она и лукаво улыбнулась.

Джей рассмеялся.

Лиззи склонила голову ему на грудь.

– Конечно, я не могу выйти замуж за Роберта.

– Почему же…

Она посмотрела на него.

– Потому что я стану вашей женой, верно?

Он ушам своим не поверил. Лиззи произнесла заветную фразу за него.

– Да… Да. Именно по этой причине.

– Вы же пытались только что завести разговор со мной, чтобы сделать предложение, не так ли?

– Не стану скрывать: да, именно это и входило в мои намерения.

– Считайте, что осуществили задуманное. Можете поцеловать меня опять.

Он склонился к ее лицу, все еще немного растерянный. Как только их губы соприкоснулись, она приоткрыла рот, и он сначала чуть испугался, а потом обрадовался, когда кончик ее языка нерешительно проник ему в рот. Сразу же возник вопрос, скольких мужчин ей уже доводилось так целовать, но время спрашивать об этом оказалось не самым подходящим. Он ответил ей тем же. Ощутил, как бриджи стали ему тесны в промежности, и больше всего опасался сейчас, что она заметит это. Но она прижималась к нему очень тесно. Ей было бы трудно ничего не почувствовать. Джей снова застыл в смущении, не зная, как вести себя с ней дальше, но она продолжала шокировать его, стиснув в объятиях и показывая, что сама желала бы добиться полноты ощущений. В кофейнях и тавернах Лондона ему приходилось иметь дело с опытными девушками, легко обнимавшими мужчин и милостиво принимавшими их ласки, но с Лиззи все представлялось иначе: возникала иллюзия, будто она делает все впервые.

Джей не услышал, как дверь в холл открылась. Но внезапно Роберт заорал на него:

– Что за чертовщина здесь происходит?

Они с Лиззи отпрянули друг от друга.

– Успокойся, Роберт, – сказал Джей.

Но Робертом владела бурная ярость.

– Успокоиться? Сначала объясни, какого дьявола ты творишь, если сам понимаешь это.

– Ничего особенного не случилось, брат, – ответил Джей. – Понимаешь, мы с Лиззи теперь помолвлены и собираемся пожениться.

– Ты – грязная свинья! – взревел Роберт и резко сделал выпад сжатым кулаком.

Удар получился неподготовленным и неловким, а потому Джей легко уклонился от него, но Роберт продолжал нападать, неистово размахивая кулаками. Джей не дрался с братом со времени их детства, но помнил, насколько Роберт силен, хотя при этом медлителен и неуклюж. Сумев избежать нескольких повторных ударов, он сам набросился на Роберта, вступив с ним в схватку. К его изумлению, Лиззи тоже запрыгнула Роберту на спину, молотя кулачками по голове и крича:

– Отстаньте от него! Оставьте его в покое!

Эта сцена настолько рассмешила Джея, что он просто не смог продолжать драться. Ему пришлось отпустить Роберта, а тот воспользовался моментом, чтобы нанести сильный удар почти прямо в глаз. Джей пошатнулся и упал на спину. Несмотря на повреждение, он мог видеть, как Роберт безуспешно пытается скинуть Лиззи со спины. Он ощущал боль, но сдержать смех ему никак не удавалось: он снова разразился громким хохотом.

А затем в зал вошла мать Лиззи, за которой тут же последовали Алисия и сэр Джордж. После недолгого замешательства леди Хэллим воскликнула:

– Элизабет! Сейчас же слезь со спины Роберта!

Джей поднялся на ноги, а Лиззи перестала атаковать Роберта сзади. Трое взрослых людей оказались настолько поражены, что не сразу обрели дар речи. Прикрыв ладонью начавший заплывать глаз, Джей поклонился матери Лиззи и сказал:

– Леди Хэллим, я прошу вас оказать мне величайшую честь и милостиво отдать в жены вашу дочь.

* * *

– Ты – полнейший болван. Тебе же не на что будет жить, – выдавил из себя сэр Джордж, едва успев отойти от первого изумления.

Семьи разделились, чтобы обсудить шокировавшую всех новость. Леди Хэллим и Лиззи поднялись наверх. Сэр Джордж, Джей и Алисия собрались в кабинете. Роберт удалился куда-то в одиночестве.

Уязвленное самолюбие заставило Джея резко возразить. Вспомнив слова матери, он сказал:

– Я смогу управлять имением леди Хэллим лучше, чем она сама. Поместье занимает несколько тысяч акров или даже больше и должно приносить достаточный доход, чтобы мы смогли благополучно существовать на него.

– Глупый мальчишка! Ты не получишь поместье Хай Глен. Оно заложено.

Джея унизило презрительное возражение отца, пытавшегося с легкостью разрушить все мечты, и его щеки покраснели от волнения. Но вовремя вмешалась мать:

– Джей сможет занять денег, чтобы продлить действие закладной.

Сэр Джордж выглядел потрясенным.

– Так ты, стало быть, во всем этом поддерживаешь сына?

– После того как ты обездолил его, да, конечно, поддерживаю. Ты сам захотел, чтобы он боролся за существование, повторяя твой жизненный путь. Вот он и начал борьбу, и для начала получил в жены Лиззи Хэллим. Так что не тебе теперь жаловаться на подобный оборот событий.

– Он получил ее в жены или это ты все для него подстроила? – едко поинтересовался сэр Джордж.

– Я не спускалась с ней в угольную шахту, – парировала Алисия.

– И не ты целовалась с ней в холле. – Неожиданно сэр Джордж сменил тон на более сдержанный. – Ну что ж. Ему уже исполнился двадцать один год, и мы, насколько я понимаю, не можем им воспрепятствовать. – Его лицо приняло даже отчасти благодушное выражение. – В любом случае уголь Хай Глена достанется нашей семье.

– О нет, даже не думай об этом! – воскликнула Алисия.

Джей и сэр Джордж уставились на нее одновременно.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – спросил магнат.

– Ты не будешь строить шахты на земле, принадлежащей Джею. С какой стати?

– Не строй из себя дуру, Алисия. В недрах Хай Глена залегает огромное состояние. Грех будет не достать его оттуда.

– Джей может передать права на добычу кому-нибудь другому. Есть несколько крупных акционерных компаний, стремящихся открыть новые шахты. Ты сам мне о них рассказывал.

– Вы не будете вести дел с моими конкурентами! – вскричал сэр Джордж.

У матери был сильный характер, и Джей не мог не восхищаться им. Вот только она забыла, что сама Лиззи не желала, чтобы в ее поместье добывали уголь. И попытался вмешаться:

– Но, мама, Лиззи не…

Мать буквально испепелила его взглядом и оборвала на полуслове, по-прежнему обращаясь к отцу:

– А вот Джей теперь может предпочесть вести дела именно с твоими конкурентами. После того как ты нанес ему унизительную обиду в день совершеннолетия, чем он обязан тебе? Ничем.

– Я все еще остаюсь его отцом, черт возьми!

– В таком случае самое время начинать вести себя как настоящий отец. Поздравь его с помолвкой. Прими невесту в дочери. И организуй им роскошную свадьбу.

Он некоторое время пристально смотрел на Алисию.

– Ты этого хочешь?

– Да. Но я перечислила далеко не все.

– Догадываюсь. Что еще ты потребуешь от меня?

– Свадебный подарок.

– Какой же подарок тебе угоден, Алисия?

– Барбадос.

Джей чуть не выпрыгнул из кресла. Он совершенно не ожидал этого. До чего же умна и хитра его мать!

– Полностью исключено! – чуть ли не ревом отозвался отец.

Мать поднялась.

– Поразмысли над этим. – Ее голос звучал так, словно ей было совершенно безразлично, какое решение он в итоге примет. – Ты всегда говорил о трудностях производства сахара. Прибыль высока, но постоянно возникают проблемы. То ливни смывают урожай, то рабы подхватывают инфекцию и мрут как мухи, то французы сбивают цены на твою продукцию, то корабли идут ко дну. А добыча угля проста и надежна. Ты выкапываешь его и продаешь, только и всего. Это как найти сундук с золотом на своем заднем дворе – твое собственное выражение, между прочим.

Джей пришел в нешуточное возбуждение. У него появлялась возможность получить то, чего он желал с самого начала. Но как к этому отнесется Лиззи?

– Барбадос обещан Роберту, – угрюмо пытался упрямиться отец.

– Придется нарушить обещание. Ты сможешь слегка обидеть старшего сына, – сказала мать. – Бог свидетель, ты без особого труда нанес обиду Джею.

– Сахарная плантация входит в долю наследства Роберта. Это зафиксировано в документах.

Мать направилась к двери, и Джей последовал за ней.

– Мы все это уже проходили, Джордж. Мне известны любые твои возможные доводы, – напомнила Алисия. – Но положение значительно изменилось. Если хочешь заполучить уголь Джея, тебе придется дать ему нечто равноценное взамен. А, как ты знаешь, он хочет получить ту плантацию. Не передашь ему ее, не видать тебя угля Хай Глена. Выбор крайне прост, и у тебя достаточно времени, чтобы продумать детали.

С этими словами она вышла из кабинета.

Джей держался рядом с ней. В холле он прошептал:

– Ты была просто великолепна! Но Лиззи не допустит добычи угля в своем поместье.

– Знаю. Прекрасно знаю об этом. – Казалось, матери только сейчас начало изменять ее бесконечное терпение. – Так она настроена сейчас. Но может с легкостью изменить свою точку зрения.

– А если не изменит? – с тревогой спросил Джей.

– Давай решать проблемы по мере их возникновения, – снова непринужденно ответила его мать.