Текст книги "Творческий отбор. Как создавались лучшие продукты Apple во времена Стива Джобса"

На правой части дивана, достаточно близко к Стиву, чтобы тот мог пнуть его вытянутой ногой, сидел Бас Ординг, дизайнер команды пользовательского интерфейса. Бас был гением в иллюстрации, анимации, создании демороликов, и во многом благодаря его мастерству устройства с iOS были интуитивно понятными. Когда мы искали способ двигаться вверх и вниз по списку на сенсорном экране устройства, у которого не было ни мыши, ни клавиш со стрелками, Бас придумал инерционный скроллинг – систему прокрутки, которая ускоряется по мере того, как вы все дальше прокручиваете экран, и удобно «отскакивает» в конце списка. Сегодня все мы принимаем это свойство как должное, и все это только потому, что решение Баса так хорошо совпало с нашим ощущением того, как должно работать такое взаимодействие. Высокий, худой, с короткими волосами, которые он взъерошивал так, что они стояли дыбом, Бас имел привычку добавлять оживленное «ха-ха» в конце каждого предложения, и это звучало так, будто вы с ним вместе смеетесь над какой-то шуткой. Бас был одним из любимцев Стива. И моим тоже. Я обожал с ним работать. Программа, которую я принес, была нашей последней совместной работой.

Я посмотрел на сидящих на диване – явно не я один пытался делать вид, будто не слушаю разговор Стива. Вся ситуация начала казаться каким-то сюрреализмом, фантастикой. Я снова посмотрел на стол для демонстраций за спиной у Джобса. IРad, само собой, был на месте, но теперь я сам себя спрашивал, а заряжена ли у него батарея. И не превратится ли вся эта ситуация в кошмар? Работа по демоверсии клавиатуры началась примерно месяц назад – вскоре после того, как я получил повышение и стал главным инженером программного обеспечения iPhone.

Моя новая работа не имела ограничений по времени. Ожидалось, что я буду находить, создавать и продвигать проекты, которые могли бы сделать наше программное обеспечение лучше. Когда я попытался понять, что именно это значит, моим вторым домом стала студия команды HI. Однажды я зашел туда, чтобы навестить Баса. Как и всегда, он придумал нечто крутое.

Для создания презентаций Бас пользовался Adobe Director – пакетом программного обеспечения, который уже тогда, в 2009-м, считался пережитком канувшей в Лету эпохи. Создатели мультимедиа широко использовали Director в 1990-е годы для контента, годящегося как для CD-ROM дистрибуции, так и для инфоматов, стоящих в торговых центрах, подсказывающих, где находится обувной магазин или фуд-корт. Flash[9]9
  Adobe Flash – мультимедийная платформа компании Adobe Systems для создания веб-приложений или мультимедийных презентаций. Широко используется для создания рекламных баннеров, анимации, игр, а также воспроизведения на веб-страницах видео– и аудиозаписей. – Прим. пер.


[Закрыть], интернет и мобильные вычисления сделали Director старомодным, но Бас по-прежнему им пользовался, во многом из-за того, что был знатоком языка программирования Lingo, на котором работало это программное обеспечение. Оно давало Ордингу возможность создавать полностью интерактивные презентации, которые, на первый взгляд, выглядели совсем как экран макбука или iPhone, хотя представляли собой всего лишь картинки и анимацию, соединенные несколькими строчками кода на Lingo. Его демоверсии не были «настоящим» программным обеспечением, которое мы могли бы поставлять клиентам, однако Director позволял Басу быстро создавать прототипы, дающие правильное ощущение того, как что станет работать в реальности.

Я смотрел через плечо Баса, когда он запускал свое последнее творение в Director. На экране его Mac я увидел что-то вроде растянутой клавиатуры iPhone. Фон, кнопки клавиш, цвет букв – все было то же самое, но по форме раскладка казалась явно больше в ширину, чем в высоту. Бас сказал мне, что предлагает такой дизайн клавиатуры iPad. Он сделал эту демоверсию, чтобы проверить различные варианты. По краям клавиатуры Бас разместил ряд экранных кнопок настройки, и, когда он нажимал на кнопки или передвигал бегунки, фон, клавиши, буквы на демонстрационной клавиатуре менялись. Он делал кнопки больше или меньше. Он переключался между светлыми буквами на темных клавишах и темными буквами на светлых. Он менял размеры пробела, убирал кнопку, возвращал кнопку, и, когда они увеличивались или исчезали, остальные клавиши меняли форму, чтобы заполнить пустое место. Каждый вариант сопровождался тщательно разработанной анимацией, подчеркивающей изменения. Показывая мне все свои варианты, Бас кратко объяснял, чем обоснован каждый из них и почему он может быть удобным. Помимо великолепной анимации, которая аккуратно указывала на отличия разных версий, самое большое впечатление на меня произвели соотношение ширины и высоты клавиатуры и ее форма в целом. Его предложение по сенсорной клавиатуре iPad больше напоминало клавиатуру настольного компьютера или ноутбука, чем тот дизайн, который мы использовали для iPhone. Клавиши со знаками препинания и Shift находились на своих обычных местах. Наверху был ряд с цифрами и присутствовали давно привычные пары: «!» и «1», «@» над «2» и т. д.

Несколько лет назад мы с Басом работали над клавиатурой iPhone и жестоко сражались за наполнение маленького экрана телефона. После множества экспериментов мы убрали с главной раскладки с буквами так много клавиш, как только смогли, использовав сэкономленное пространство, чтобы сделать размер каждой буквы как можно больше. Но даже тогда палец покрывал две-три кнопки с буквами. В нашем последнем варианте дизайна мы сделали знаки препинания и цифры на отдельной раскладке, доступной при нажатии клавиши «123». Мы беспокоились о том, что будут замечания и жалобы по поводу неудобства этого нововведения, но оказалось, что это одна из вещей, к которой люди легко адаптировались и приняли без лишнего шума.

Переключаясь между различными вариантами своей демоверсии, Бас сказал, что хочет использовать крупный экран iPad, чтобы вернуться к более традиционной раскладке клавиатуры, напоминающей раскладку компьютера Mac. Все это время, пока мы разговаривали, он продолжал двигать бегунки и нажимать кнопки, а демоверсия переходила от одного прекрасного изменения к другому в рамках одной общей темы: большой экран, дающий нам больше места для кнопок. Бас игрался с клавиатурой, и его воодушевление передалось мне. Когда он закончил показывать варианты и посмотрел на меня, я широко улыбался. Я вернулся в свой кабинет и начал обдумывать демоверсию, которую только что видел. Я представил, как бы она работала на прототипе iPad, лежавшем на моем столе, а не на компьютере Баса. Самая отчетливая мысль, появившаяся у меня в голове, – надо добавить больше кнопок. Это казалось логичным, особенно потому, что на большом экране планшетного компьютера места было достаточно. Я подумал, что людям понравится вводить точки и запятые, не нажимая кнопку «123».

Пока я сидел и смотрел то на экран прототипа iPad, то на клавиатуру Mac, у меня появилась идея. Я взял iPad, перевернул его горизонтально и поднял над клавиатурой. Я заметил, что длинная сторона экрана практически той же длины, что и верхний ряд букв. Это позволяло мне разместить десять букв из ряда QWERTYUIOP и подогнать их под длину экрана iPad. Места для цифр над верхним рядом букв не оставалось, но, скорее всего, получилось бы не так уж и плохо, ведь в результате выходил дизайн, как у клавиатуры iPhone, однако на экране iPad буквы могли быть почти такими же большими, как на макбуке. Это противоречило подходу Баса, который ужал полную раскладку клавиатуры до размера экрана iPad.

Теперь у меня было две интересные идеи. Моя концепция предлагала более крупные клавиши, которые легче нажимать, но пользователям придется поискать цифры и знаки препинания. Если использовать дизайн Баса, найти их будет легче, но каждая клавиша станет меньше, иначе они не поместятся на экране. Я решил сделать демоверсию, чтобы попробовать оба варианта.

Пока несколько недель назад меня не повысили, я отвечал за ежедневное поддержание в рабочем состоянии кода клавиатуры, поэтому все программное обеспечение я знал как свои пять пальцев. Я мог написать код для двух новых клавиатур за пару дней. Я сделал один для раскладки Баса, где было больше клавиш, и еще один – для моей, где буквы были большего размера. Создание таких демоверсий давало огромные преимущества. В отличие от презентации Баса, сделанной в Director, где были только картинки и анимация, мои давали полностью функциональные клавиатуры, которые могли работать в любом приложении iOS.

Еще поразмыслив об этом, я решил сделать клавиши моей более крупной раскладки совпадающими по размеру с клавишами на аппаратной клавиатуре настолько, насколько это было возможно.

Вероятно, я также мог бы воспроизвести и ступенчатое расположение рядов. Если я смогу скопировать всю геометрию клавиатуры в целом, может быть, для пользователей Mac набирать текст на iPad будет удобнее и привычнее.

Для того чтобы сделать эту работу по дизайну как можно точнее, мне нужно было сделать кое-какие измерения. Была нужна линейка. Вроде ничего такого у меня не было, но я все равно начал рыться в ящиках стола и нашел пару старых микросхем ОЗУ, несколько канцелярских кнопок и коллекцию прототипов iPhone. Линейки не было. Я спросил нескольких коллег, чьи кабинеты находились в моем коридоре, но все они только с недоумением смотрели на меня и разводили руками: да что вообще может захотеть измерить программист? Я проверил запасы в кладовке с офисными принадлежностями. Там обнаружилось практически бесконечное разнообразие зажимов и скрепок для бумаги, но линейки не нашлось. Затем я вспомнил, что на бульваре Стивенс-Крик в Купертино, примерно в миле от офиса есть магазин «Таргет»[10]10
  Крупная американская сеть универсальных магазинов. – Прим. ред.


[Закрыть].

По пути туда я представил себе ту самую линейку, которую я куплю. Она будет красивой, прочной, металлической, подходящей для профессионального чертежника – одним словом, инструмент для точного измерения, который был достоин компании Apple. В «Таргете» не было ничего, подобного этой воображаемой идеальной линейке. Единственная линейка, которая там имелась, была длиной в тридцать сантиметров. Ее изготовили из бледно-голубого пластика с желто-зеленой разметкой. Она выглядела дешево и была дешевой. Полагаю, несколько десятков лет назад тот я, который шел в первый класс, был бы вполне доволен этой линейкой так же, как и парой карандашей с Железным Человеком, но, честно говоря, судьба линейки решилась, когда я заметил, что могу купить полукруглый пластиковый транспортир той же расцветки. Сделано.

Вернувшись в офис компании Apple со своими двумя новыми игрушками – кхм, инструментами! – я начал измерять клавиатуру настольного компьютера и его клавиши, клавиатуру и клавиши ноутбука, экран и клавиши iPhone и экран iPad. Я хотел создать собственную базу данных по этим элементам клавиатуры, повозиться с ними, почувствовать эти объекты и установить свои отношения с каждым из них. Я записал размеры и углы всего. Я сделал несколько зарисовок в Adobe Illustrator, я накладывал изображение одного на изображение другого и раздумывал, что же делать. Я начал писать код, который был нужен, чтобы ввести обе новые клавиатуры в эксплуатацию. Для дизайна Баса с большим количеством клавиш я мог точно скопировать их со своего ноутбука, исключив ряд функциональных клавиш сверху. Для моего дизайна касательно доступных клавиш я мог взять за образец клавиатуру iPhone, но я переместил Delete и добавил еще один Shift. Я придумал еще несколько деталей и потратил пару дней, чтобы написать код программы. Принимая во внимание, что в iOS уже имелась кнопка с изображением глобуса для переключения между языками, я менял две свои клавиатуры так, как будто они были раскладками на разных языках. Моя демоверсия была готова. Я пошел показать ее Басу.

Он ответил добродушным смешком, который значил, что ему нравится. У Баса также было предложение. Ему не нравилось нажимать клавишу с глобусом, чтобы переключаться между этими новыми раскладками. В конце концов, мы же не меняли при этом языки. Он сказал, что мы должны добавить новую клавишу Zoom для переключения раскладок рядом с пробелом. Нажимаешь ее один раз, и появляются более крупные кнопки. Нажимаешь еще – и видишь больше кнопок. Бас сказал, что сделает анимацию для такого увеличения. Я подумал, что это звучит очень круто, и вернулся за стол, чтобы добавить эту клавишу.

Дизайн Баса – раскладка с бо́льшим количеством кнопок

Мой дизайн с более крупными кнопками

Через несколько дней мы сделали все. Пришло время показать нашу работу другим людям. Мы поставили свою программу в расписание следующего тура показов по iPad, где Анри, Грег и Скотт просматривали последние версии. Изучив их, они решали, может ли дизайн получить одобрение у Стива, одновременно оценивая, сможет ли команда программистов Анри воплотить идею качественно и без ошибок, уложившись в оставшееся согласно расписанию время. Они всегда остерегались показывать Стиву что-то, что могло ему понравиться, но что мы не могли запустить в производство. Отдел разработки исследований Скотта не витал в облаках. Если мы что-то показывали Стиву, это значило, что мы можем это сделать, и раз мы это показывали Джобсу, мы, по сути, на это подписывались, так что далеко не все демоверсии попадали к нему с первого раза без каких-то доработок. Иногда случалось несколько туров обсуждений и переделок в течение многих недель, прежде чем Скотт давал добро на показ программ в «Дипломатии».

С нашей демоверсией клавиатуры iPad все произошло необычно. Мы на одном дыхании проскочили предпоказ, во многом благодаря тому, что Бас рассказывал о программном обеспечении, используя разработанную им анимацию.

Если нажать на кнопку Zoom в нашей демоверсии iPad, то клавиатура, на которую вы смотрите (скажем, моя), тут же менялась на другую (Баса). Это было очень похоже на то, как в презентациях в Keynote или Power Point происходит переключение от слайда к слайду по щелчку мыши. Изображение одной клавиатуры исчезало и появлялось другое. Бас добавил в свою анимацию масштабирование: клавиши исчезающей клавиатуры меняли размер, чтобы совпадать с той, которая появлялась. А еще он настроил время анимации так, чтобы она начиналась медленно и ускорялась так, чтобы оставлять приятное ощущение после окончания анимации. Эти эффекты были едва уловимыми. Хотя анимация длилась долю секунды, Бас все равно сделал так, чтобы она считывалась. При виде всего этого начинало казаться, что в процессе клавиатура очень сильно меняется. Это было не так. С инженерной точки зрения, отсутствие сложных изменений имело большое значение – простота дизайна означала, что я могу написать код для этой анимации всего за пару часов. Волшебным выглядел весь эффект в целом. Анимация не смотрелась как переключение между двумя слайдами презентации. Нажатие на кнопку Zoom заставляло чувствовать, что перед вами только что была одна клавиатура, которая тут же превратилась в другую.

Эффект ощущался на подсознательном уровне. Это был тот самый не требующий пояснений штрих, который делал программное обеспечение Apple простым в использовании.

На предпоказе это переключение между клавиатурами понравилось всем. Мы решили, что, когда дело дойдет до набора текста на самом устройстве, пользователи только выиграют от вариативности. Нам показалось, что это прекрасное использование преимуществ более крупного, по сравнению с iPhone, экрана iPad. Некоторым людям могла понравиться раскладка с бо́льшим количеством клавиш, поскольку у них есть интуитивное понимание, где находятся буквы, цифры и знаки препинания. Другим могло быть удобнее работать с крупными клавишами, потому что они привыкли к тому, под каким пальцем какая кнопка находится. Это были лучшие «фишки» обоих вариантов, объединенные в одном. Кнопка Zoom позволяла легко и комфортно пользоваться обеими раскладками и переключаться между ними – не было никакой необходимости копаться в настройках где-то еще в системе, а анимация Баса сделала эту функцию особенной. Скотт дал свое одобрение на показ демоверсии Стиву.

– Да, все это звучит отлично, – сказал Стив, и его голос нарушил почти полную тишину. – Хорошо, я вам перезвоню.

По его тону можно было предположить, что разговор вот-вот подойдет к концу, и все мы начали возвращаться к реальности.

– До свидания, – попрощался Стив.

Он убрал iPhone от уха и на секунду сфокусировал взгляд на экране, нажимая на красную кнопку отбоя. После этого он засунул телефон в передний карман джинсов, выпрямился на кресле и медленно перевел взгляд на меня.

Его глаза встретились с моими. В течение многих лет большинство людей упоминало эту особую способность Стива говорить вам что-то, причем не важно, что именно, и заставлять вас в это верить. Это поле искажения реальности стало легендарным. Тем не менее в тот момент, когда Стив посмотрел на меня, я почувствовал противоположную силу, словно поле искажения реальности заработало в обратном направлении. Словно щелкнув переключателем, Джобс сделал так, что все вокруг стало серьезным и прагматичным, вытеснив весь вздор и сведя на нет любое притворство. В его глазах не было явного дружелюбия или враждебности, но, разумеется, Стив знал, что его немигающий взгляд может заставить людей вроде меня чувствовать себя неловко, и, конечно, это работало. Я воспринимал этот взгляд как знак того, что Джобс не даст мне вешать ему лапшу на уши. Теперь он был готов посмотреть мою программу.

Скотт встал и перешел за спинку кресла Стива.

– Хорошо, давайте посмотрим презентацию. Стив, это Кен. Он работал над клавиатурой iPhone и разработал несколько дизайнов клавиатуры планшетного компьютера, чтобы показать вам, – так представил меня Скотт, как будто Стив видел меня впервые, хотя всего пару недель назад я уже показывал ему программу. Если Джобсу и понравилась моя предыдущая работа или он узнал меня по предыдущему показу, то никак этого не показал. Скотт дотянулся до прототипа iPad и, не поднимая его со стола, нажал кнопку «Домой». Когда экран засветился, он провел пальцем, чтобы разблокировать его.

Стив все еще смотрел на меня. Продолжая показывать свою демоверсию с того места, на котором остановился Скотт, я заговорил:

– Да, есть два дизайна. В одном больше клавиш, как на клавиатуре ноутбука, а в другом клавиши больше по размеру, как на увеличенном iPhone. Мы думаем о том, чтобы предложить оба варианта. Нажмите на кнопку Zoom, чтобы попробовать обе версии.

Тут Стив медленно повернул стул к столу. Он опустил глаза. Перед ним лежал горизонтально развернутый iPad, кнопка «Домой» находилась справа от экрана. Была запущена одна из первых опытных версий приложения iPad Notes. В пустом документе мигал курсор. Внизу экрана была видна раскладка Баса с бо́льшим количеством клавиш. Она выглядела в точности как клавиатура ноутбука, только меньше обычной. Стив медленно скользил взглядом по экрану iPad, рассматривая все, что я сделал, причем не только прямо, но и будто стараясь ухватить все даже периферическим зрением.

Еще несколько затянувшихся мгновений – и он коснулся клавиши Zoom, запустив красиво оформленную анимацию, которую сделал Бас для переключения клавиатуры на мой дизайн с крупными кнопками. Никакой реакции, никакого намека на то, что он думает. Стив вел себя как опытный игрок в покер с крупными ставками, впервые рассматривающий карты в своей раздаче. Теперь экран выглядел по-другому. Джобс снова начал его разглядывать. Он потратил целых тридцать секунд, чтобы изучить каждую деталь того, что было на экране. Удовлетворившись увиденным, он снова нажал клавишу Zoom, возвращая раскладку с бо́льшим количеством клавиш. Теперь iPad выглядел в точности так же, как в начале показа. Стив снова изучил его, по-прежнему не выдавая никаких своих размышлений или чувств. Он еще раз коснулся клавиши Zoom, меняя раскладку, быстро осмотрел ее, чтобы удостовериться, что видел оба варианта дизайна – все, что ему предлагали. И перевел взгляд прямо на меня.

– Нам нужна только одна из них, верно?

Не совсем то, чего я ожидал. Кажется, у меня в горле пересохло. Стив все еще смотрел на меня и поэтому, слегка пожав плечами, я выдавил из себя:

– Дааа… хм… Я полагаю, так.

Стив еще немного посмотрел на меня и спросил:

– А какой вариант, по-вашему, мы должны выбрать?

Простой вопрос, целиком и полностью адресованный мне и только мне. Стив не повернул кресло и не сделал ни одного движения в сторону кого-либо, кто находился в комнате. Это была моя демоверсия, и он хотел, чтобы я ответил.

И тут кое-что произошло. Стоя здесь, под взглядом Стива Джобса, ожидающего ответа на свой вопрос, я понял, что знаю, что сказать, что у меня есть свое мнение.

– Ну, я пользовался этими демоверсиями последние несколько дней, и мне стала нравиться раскладка с более крупными клавишами. Думаю, я мог бы научиться на ней печатать, и, полагаю, другие люди тоже смогут. Автокоррекция будет здесь большим подспорьем.

Стив продолжал смотреть на меня, будто обдумывая мой ответ. Он так и не перевел взгляд на кого-либо или что-либо в комнате. Джобс полностью погрузился в происходящее. Он весь был здесь, серьезно обдумывая применение моей идеи для следующей крупной разработки Apple. Это даже пугало. Несколько секунд он думал о том, что я только что сказал, и о том, что он видел на экране iPad. Затем Стив вынес свой вердикт:

– Хорошо, пусть будет с крупными клавишами.

Это было то самое. Оракул Apple заговорил, его пророчество о программном обеспечении было изречено, и Джобс сопроводил это едва заметным кивком. Показ был закончен. Грег, Анри и Бас встали с кушетки и произнесли несколько ободряющих слов вроде «Хорошая работа» или «Прекрасная презентация».

Сегодня я уже получил столько зрительного контакта, сколько мне, интроверту, хватит на несколько дней вперед, так что я опустил взгляд и просто смотрел в пол.

Напряжение в комнате быстро спало. Скотт сделал несколько шагов к двери, как бы выпроваживая меня, чтобы они могли перейти к рассмотрению следующего вопроса. Я открыл дверь. Скотт пошел за мной, чтобы тихо ее закрыть. Я сделал шаг в коридор, и за секунду до того, как дверь захлопнулась, услышал голос Стива:

– Спасибо.

* * *

Над входом в храм Дельфийского оракула висела табличка с надписью «Познай самого себя» – напоминание пришедшим, о том, что ответы в действительности могут быть внутри самого человека. Покидая «Дипломатию», я чувствовал удовлетворение от того, что в одну секунду сам нашел, что сказать Стиву по поводу своей программы.

Это было мое первое впечатление после презентации, и с тех пор я много раз возвращался мыслями к этой встрече.

Стив проверял меня, когда спросил мое мнение. Посмотрев демоверсию, он захотел узнать прямо там, могу ли я сделать программное обеспечение лучше. Если бы я не дал правильного ответа, он обратился бы к другим находившимся в комнате людям. Они заработали свои места, постоянно проходя через подобные проверки, как и каждая деталь программного обеспечения iPhone, и делали свою работу еще лучше. Если я хотел продолжать показывать свои работы в «Дипломатии» – а я хотел, и за время моей работы в Apple действительно демонстрировал Стиву программы еще несколько раз, – то, чтобы меня приглашали снова, мне следовало вносить существенный вклад в обсуждения.

Для меня это была разница между тем, чтобы писать ПО и влиять на то, как оно пишется. В случае этой демоверсии мое влияние было значительным, поскольку клавиатура, которую мы поставили на iPad, за исключением нескольких деталей (например, мы убрали теперь уже ненужную кнопку Zoom), была именно та, которую разработал я. Я прошел тест.

От решений, принятых в «Дипломатии», зависело, какое ПО будет поставляться вместе с устройствами, поэтому демоверсии у нас в Apple играли очень важную роль. Именно они превращали идеи в программное обеспечение. Благодаря таким собраниям наше ПО получалось настолько крутым.

Ко всему этому стоит добавить, что для Apple создание отличного программного обеспечения – очень важная цель. И это исходило непосредственно от Стива. Он устанавливал приоритеты для компании и во время публичных выступлений и общения внутри компании подчеркивал, что создание отличного ПО – это главное, на чем должны сосредоточиться все сотрудники. Более того, Стива не интересовали обещания. Он требовал действий, и команда ПО производила демоверсии непрерывным потоком. Когда ни появились бы новые интересные работы, Стив находил время прийти посмотреть презентации. Его вовлеченность в работу поддерживала развитие компании и движение вперед.

Все эти демоверсии в итоге превращались в один-единственный продукт, а пятеро людей, регулярно приходивших в зал «Дипломатия», вместе со Стивом сформировали, по сути, ключевое подразделение, занимавшееся этим. Наша команда могла сделать такую презентацию, которую можно было показывать на самых высоких уровнях. У нас было все, что только могло потребоваться. Я был программистом, Бас – дизайнером, Анри, Скотт и Грег – редакторами. Иногда роли в нашем творческом союзе могли меняться. Бас мог написать код, и часто его демоверсии отправлялись прямиком к Стиву, поскольку он не нуждался в помощи программиста. В случае с презентацией клавиатуры я внес свой вклад в дизайн, добавив вторую раскладку с более крупными клавишами. Когда я снова вернулся к нему, Бас внес исправления в кнопку с глобусом для переключения двух вариантов клавиатур.

Решительность имела значение на любом этапе. На предпоказах «до Стива» главным редактором был Скотт. Он принимал решения. В любой демонстрации демоверсии продукта Apple был человек, принимающий решения, обладающий полной властью одобрить или не одобрить работу, а также исключительным правом объявить, что произойдет дальше. Тем не менее, даже до официальных обзоров – скажем, на совещании между двумя довольно опытными сотрудниками, такими как мы с Басом, – каждый из нас мог принять решение о своей части работы и о том, будем ли мы тратить силы и время на новую идею или еще разок все отполируем. Когда мы отдавали на рассмотрение работу нашей команды или более младших сотрудников, решение принимал глава команды. И так по всей цепочке управления. В особенно горячее время Анри проводил собственные просмотры демоверсий, где принимал решения до Скотта.

Необходимость выдавать поток демоверсий, которые в конце концов попадут к Стиву, превратила нашу ежедневную работу во что-то вроде пирамиды из демоверсий, показов и решений. А на вершине этой пирамиды был Стив, за которым оставалось последнее слово.

Решить предстояло не только, достойна ли работа одобрения. Когда Скотт выбрал меня (а не только мою программу), чтобы я показал Стиву, это было его способом сказать, что мое слово значит столько же, сколько и моя работа. Он расширял сформировавшийся круг очень осторожно. Из того, что я знал, Стив судил о Форсталле еще и по тому, кого он набирает. Такое иерархическое ограничение доступа к CEO не слишком отличалось от того, что происходило в других крупных компаниях, но способ, которым можно получить допуск на совещания высокого уровня в Apple, зависел не столько от должности, сколько от ваших способностей. На первых этапах, когда я передавал мои прототипы клавиатуры iPhone Анри, чтобы он показал их Стиву на презентации без меня, мне было трудно принять, что моя программа имеет значение для компании, а мое присутствие на ее обсуждении – нет.

Также Скотт выполнял для Стива роль фильтра, поскольку он продвигал только ту работу, которая была достаточно высокого качества. Скотт знал, что не может приносить третьесортные «демки», рассказывая, что его команда надрывалась над этим до потери пульса, и надеясь получить таким образом одобрение CEO. Если так поступать, это только разозлит Стива, а Скотт потеряет свой статус принимающего предпоследнее решение. Также Скотт знал, что не сможет жульничать с показами, выставляя несколько откровенно неудачных вариантов и один неплохой, рассчитывая, что Стив будет рад выбрать победителя. Джобс такие махинации раскусывал очень быстро.

Благодаря сотрудничеству с Басом моя демоверсия была лучше стандартных. У нас был солидный проект, основанный на трех компонентах: две раскладки клавиатуры плюс способ переключаться между ними – кнопка и анимация. На показе у Стива, несмотря на наши усилия, мы столкнулись с его корректировками. Ему явно что-то понравилось, но он посчитал демоверсию слишком сложной, поэтому разгрузил программу. Эта деконструкция не была обычным делом, но целиком вписывалась в характер Джобса.

Стив даже комментариев особых не давал. Обратите внимание, как Скотт представил мою демоверсию, использовав только те слова, которые были нужны, чтобы объяснить Стиву, что будет следующим в расписании, на что руководителю нужно обратить внимание и кто я такой. Я, в свою очередь, использовал минимум слов, чтобы привлечь внимание Джобса и показать ему, на что смотреть. После этого Стив тщательно рассмотрел программное обеспечение и задал мне точные вопросы, чтобы понять, можно ли сделать это проще.

В этом стремлении к простоте был смысл. Даже будучи CEO высокотехнологичной компании Стив мог поставить себя на место пользователей – людей, которых нисколько не заботит специфика индустрии программного обеспечения. Джобс никогда не хотел, чтобы ПО Apple перегружало людей, особенно когда у них, возможно, и так хватает суматохи в повседневной жизни.

Представьте себе, например, женщину, которая из-за болезни сына на несколько минут опоздала к началу рабочего дня, к тому же на дорогах пробки, а днем нужно сдать отчет, и она пытается написать электронное письмо на ходу, торопясь с одного совещания на другое.

Стив считал, что ей удобнее будет сделать это с устройством, которое не перегружено всеми примочками, которые только могли прийти в голову дизайнерам. Он полагал, что если сразу отсечь не самые необходимые функции, то людям будет легче научиться пользоваться гаджетом и проще обращаться с ним в дальнейшем. Джобс хотел, чтобы продукты и их программное обеспечение были понятны сами по себе. Он прекрасно понимал, что вряд ли кто-то будет обучать человека пользоваться новой программой или устройством. Разумеется, в таких местах, как фирменные магазины Apple, персонал всегда готов ответить на вопросы, но разве не лучше, если программное обеспечение сразу будет простым и интуитивно понятным?

Стив использовал показы демоверсий, чтобы понять, отвечают ли предложенные функции такому стандарту практичности и доступности. Когда он сказал мне убрать одну из раскладок в моей демоверсии клавиатуры, это потянуло за собой много других изменений, которые сделали всё еще проще. Это означало, что мы также уберем анимацию Баса. Мы могли убрать и кнопку Zoom. Мы избавлялись и от возможной путаницы по поводу того, какую клавиатуру показывать в разных ситуациях. Например, должно ли программное обеспечение помнить, что вы используете клавиатуру с крупными клавишами в приложении «Заметки», а клавиатуру с бо́льшим количеством кнопок – в электронной почте? И должен ли выбор клавиатуры сохраняться в определенных ситуациях и только в них, но ни в каких других? Эти вопросы выносились на обсуждение, и это хорошо, потому что на них могло не быть простых ответов. Стив считал, что лучший способ отвечать на подобные трудные вопросы – это не попадать в ситуации, которые требуют их задавать.